Об авторе: Кирилл ЕСЬКОВ (род. в 1956 году). Окончил биофак Московского университета. Специалист по систематике современных и ископаемых паукообразных и по исторической биогеографии, автор нескольких учебников по естествознанию. Лауреат ряда литературных премий в области фантастики (в том числе – «Странник» и «Бронзовая улитка»); переводы в Польше, Болгарии, Чехии и Испании. Работает в палеонтологическом институте РАН. Живет в Москве.

Вопрос: Связаны ли, на Ваш взгляд, понятия «научно-технический прогресс» и «духовный прогресс»?
Ответ: Я не очень понимаю, что такое «духовный прогресс». По мне, так люди вообще от эпохи к эпохе меняются на удивление мало; разве что квартирный вопрос их временами портит...

Вопрос: В какой степени с ними связан социальный прогресс? Может ли технический прогресс решить социальные проблемы, улучшить взаимоотношения в обществе?
Ответ: Я бы сформулировал осторожнее: «изменить взаимоотношения в обществе»; и уж это он проделывает регулярно на наших глазах. К примеру, «зеленая революция» в сельскохозяйственных технологиях позволила «одному с сошкой» без особых проблем прокормить «семерых с ложкой» – и вековечная социальная «трофическая пирамида» оказалась вдруг инвертированной («трофическая пирамида» (от греч. trophe – питание), кормовая пирамида – из «Советского энциклопедического словаря» – М.,1983; термин относится скорее к бологии, чем к социологии (мэтр изволит шутить) – А.К). Вакцинация и антибиотики практически решили проблему массовой детской смертности – на чем и возникла современная семья с одним-двумя детьми, принципиально отличная, как полагают социологи, от всего, что называли этим словом до сих пор. Вот это все и привело, в конечном счете, к возникновению того, что называют «постиндустриальным обществом», где большинство населения не занято непосредственно в сфере материального производства. Можно спорить о том, к добру или к худу эти изменения – но то, что мы сейчас живем в эпоху грандиозных социальных перемен, сопоставимых с неолитической революцией, сомнения не вызывает. Причем перемены эти были инициированы, в конечном счете, отнюдь не Вольтером с Марксом-Энгельсом, а Пастером с Уотсоном-Криком.

Примечание читателя: По крайней мере россиянам старшего поколения первые трое достаточно хорошо известны как певцы и теоретики народных революций. А вот остальные –несколько меньше.
Луи Пастер жил в середине – конце XIX века и является основоположником современной микробиологии и иммунологии.
Последние двое предложили в 1953 году структурную модель молекулы ДНК (так называемую двойную спираль) которая объясняла, каким образом на ней может быть записана генетическая информация и в то же время позволила высказать предположения о химических механизмах самовоспроизводства этих молекул («Советский энциклопедический словарь» – М.,1983).

Вопрос: В середине минувшего века научно-технический прогресс представлялся панацеей от всех бед, сейчас же отношение к нему опасливо-осторожное, если не отрицательное. В чем по Вашему мнению, причина таких изменений?
Ответ: Воинствующий антиинтеллектуализм – действительно одна из характерных черт нашей эпохи. Симптомы его вы можете лицезреть на каждом шагу: и в регулярных наездах на научно-технический прогресс, и в попытках убрать из школьных программ теорию эволюции и «Большой взрыв» – на полном серьезе заменив их библейским Шестодневом, и в фантастической популярности (в том числе и среди государственной «элиты») фоменковщины и всякого рода оккультного шарлатанства.
Антиинтеллектуализм этот, если вдуматься, является закономерным следствием развития демократии. Развитие это шло по линии поэтапной отмены разнообразных цензов (имущественного, образовательного, оседлого проживания и т.п.); а нынче дошел черед до отмены последнего ценза – интеллектуального, и к управлению обществом в массовом порядке этих самых... ну, политкорректно выражаясь, «представителей интеллектуального большинства»... Подчеркиваю: позволили – не выступать «от имени и по поручению» дураков и неучей, цинично манипулируя при этом означенной публикой (этим-то занимались все политиканы от сотворения мира), а именно что рулить им самим, формируя при этом соответствующее общественное мнение через СМИ – в том числе по части научно-технического прогресса и школьного образования.
То обстоятельство, что «вот и радио есть, а щастья по-прежнему нет» (с) (не знаю кого он цитирует на этот раз – А.К), очевидно всем, даже и неучам (к которым относится и изрядная доля так называемой «гуманитарной интеллигенции»). Но поскольку у всех этих гуманитарных неучей в школе по математике было понятно что, понятие «обратной теоремы» им не знакомо в принципе. Вот они и полагают, в простоте своей, что раз «радио есть, а щастья нету», надо то радио отменить – и тогда «щастье» непременно появится!

Вопрос: Считаете ли Вы, что наука решит в будущем все проблемы, она все время будет создавать новые? Или решая новые проблемы, она все время будет создавать новые?
Ответ: Вопрос в принципе некорректен. Не по адресу. Наука sensu stricta, вопреки широко распространенному заблуждению, «решением проблем человечества» вообще не занимается. Так что Роман Ойра-Ойра в памятном диалоге («А чем вы занимаетесь?» – «Как и вся наука – счастьем человеческим») несколько лукавил: ему ли не знать, что на самом деле наука занимамается лишь «удовлетворением собственного любопытства за казенный счет» – и ничем кроме. Более того, наука – вопреки еще более широко распространенному заблуждению – не занимается даже поисками истины: это – задача религиозно-философских систем, которая науке категорически противопоказана. Функция науки же состоит в сравнительном анализе информационных моделей окружающей реальности – и полностью этим исчерпывается.

Примечание читателя: Это только в современном понимании этих понятий. И не один я здесь готов поспорить с Еськовым, хотя он доказывает свои утвержденя оригинально, парадоксально и не без чувства юмора. Не спорю: для точного понимания вопроса такое разделение очень удобно, но как и любой модели присущи определенные недостатки, присущи они и предложенной им модели системы познания человеком окружающего мира.

Традиционно, вплоть до недавнего (по историческим меркам) времени наука, философия и религия были тесно взаимосвязаны. Их постепенное разделение началось лишь в эпоху Возрождения, длилось несколько сотен лет, и по большому счету не закончилось и сейчас, так как при полном отрыве друг от друга и наука, и философия, и религия по моему мнению начинают терять связь с реальностью (что кое-где сейчас и наблюдается). И наоборот.
Попросту говоря, задача науки ограничивается выбором между геоцентрической и гелиоцентрической системами, тогда как разработка основанных на тех моделях Вселенной методов навигационного исчисления для целей практического кораблевождения – это уже задача не научная, а инженерная (инженерия – ничуть не менее почтенная сфера интеллектуальной деятельности, но – другая). Равно как и высказывание суждений о том, которая из двух систем «истинна»; в свое время один из членов инквизиционного трибунала, судившего Галилея, высокоученый кардинал Белармино, сочувствуя ученому, подсказывал тому линию защиты на процессе: «Вам просто не следует утверждать, что гелиоцентрическая система истинна: настаивайте на том, что это всего лишь более удобная математическая модель, призванная упростить астрономические расчеты». Забавно, что ученым понадобилось почти четыре века, чтобы прийти-таки к тем же эпистемологическим принципам, что сформулировал тогда просвещенный церковник...
Естественный вопрос: а зачем тогда вообще Обществу такая недешевая игрушка, как Наука, раз с технологическим прогрессом (который как раз и представляет практический интерес) наука, как уже сказано, связана лишь опосредовано? Один из возможных ответов таков: чтобы всегда иметь под рукой консилиум независимых экспертов, готовых в случае нужды дать консультацию (обычно – прогноз) по любому неожиданно возникшему вопросу; ключевое слово тут – «независимых». В качестве иллюстрации этого тезиса – две истории; что называется – «Почувствуйте разницу».
1945-й год, Хиросима. В числе первых, кто ступил на то пепелище — ведущие физики страны, срочно собранные воен-ным командованием. Военные хотят знать — «Что ЭТО было?» Физики верно ставят диагноз: «Похоже, американцы сумели-таки создать атомную бомбу». «А что мы можем ЭТОМУ противопоставить?» Ученые честно отвечают: «Ничего. Кроме как сбивать любой американский самолет, приблизившийся к Островам» (а на дворе – конец 45-го, у американцев абсолютное господство в воздухе). Через два дня Япония капитулирует; мнение ученых – один из решающих аргументов.
2000 год, Гаага. Представительнейшая международная конференция по физике атмосферы, призванная ответить, наконец, на вопрос: существует ли в действительности парниковый эффект и ожидает ли нас глобальное потепление? На суд научного сообщества представлено множество моделей – и математических, и имитационных; выводы докладчиков крайне противоречивы: по одним моделям потепление будет, а по другим – нет. И все бы ничего (борьба научных направлений – нормальное дело), кабы не одно пикантное обстоятельство: все те модели, по которым потепление есть, были проплачены грантами Европейского Сообщества, а по которым потепления нет – грантами нефтедобывающих стран...
И нечего удивляться, что Лица Принимающие Решения, планируя соответствующую государственную стратегию (ну, хотя бы – подписывать ли тот же Киотский протокол), руководствуются при этом чем угодно – торговыми интересами страны, политической ему пятьсот баксов – разрешил!» Ну и на фига такие доктора сдались?

Вопрос: А в чем причина прогресса? Неужели только в стремлении человека к безопасности и комфорту?
Ответ: Прогресс – это всего лишь побочный продукт той Игры в бисер, что ведет для собственного удовольствия Homo ludens. А уж безопасность и комфорт – последнее, что заботит истинного luden'а (Homo ludens (лат.), человек играющий, см. «Волны гасят ветер» А. и Б.Стругацких – А.К).

Вопрос: Закончилась ли на Ваш взгляд эпоха Великих открытий?
Ответ: «Не дождетесь!..»

Вопрос: Существует мнение, что в середине века нас ждет очень серьезный энергетический кризис. Что вы думаете по этому поводу?
Ответ: Думаю, что «глобальный энергетический кризис» (понимаемый обычно как кризис нефтяной) – это чистой воды «страшилка», социальная фобия, умело эксплуатируемая заинтересованными лицами и организациями. Первый известный мне алармистский прогноз на тему «Ой-ой-ой, все разведанные запасы нефти кончаются, а новым взяться неоткуда!» имел место аж в... 1902 году! С тех пор эти «осенние обострения» повторяются регулярно, каждые лет двадцать, регулярно принося самим же алармистам неплохие гонорары, а нефтяным корпорациям очередные сверхприбыли. Как замечает по этому поводу, со свойственной ему ядовитостью, известный «альтернативщик» Сергей Эйгенсон (сам, кстати, нефтяник по своей «гражданской специальности»): «Недаром в советское время в «Перечне сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати» по Министерству нефтяной промышленности, числилась информация «о том, что мировые запасы нефти и газа очень велики и надолго обеспечивают мировое энергопотребление».
На самом деле в геологии сейчас наблюдается возрождение интереса к теории неорганического происхождения нефти: известен уже целый ряд сверхглубоких нефтяных месторождений в трещинах кристаллического фундамента, происхождение которых – в рамках господствующих ныне воззрений – просто необъяснимо. Если так, то нефти в недрах нашей планеты должно быть – хоть залейся, и проблема лишь в том, как до этих запасов добраться; другое дело, что эти изыскания не поддержит сейчас ни одна из нефтяных откуда следует, то жить (и даже воевать!) вполне можно и на синтетическом горючем. А уж мировые запасы угля – основного сырья для такого синтеза – просто неисчерпаемы.
Это не говоря уж о том, что за следующие полвека вполне могут появиться новые энергетические технологии, так что и ивестные-то запасы нефти останутся в итоге невостребованными (вроде как в наши дни оказался практически невостребованным уголь). Или взять, скажем, деготь и китовую ворвань – в свое-то время это были вполне себе стратегические ресурсы... Так что насчет «грядущего Конца Света» (сиречь – нефтяной экономики) я вполне готов подписаться под высказыванием многолетнего шефа саудовской нефтедобычи и одного из авторитетов ОПЕК шейха Ямани: «Каменный век кончился вовсе не оттого, что иссякли месторождения камня».

Вопрос: Чем дальше развивается человечество, тем больший ущерб наносится окружающей среде. Не ведет ли эта дорога в тупик? А если ведет, то где выход?
Ответ: Как говаривал Папаша Мюллер – «Страшная штука эти архивы!» Я это к тому, что очень любопытно было бы сейчас извлечь на всеобщее обозрение апокалиптические прогнозы, что публично надавали «зеленые» в 70-е – 80-е годы. И убедиться, что практически ничего из предреченного этой публикой не сбылось: ну где, где он, этот всепланетный Токио семидесятых, где народ и вправду, вроде, ходил в респираторах и запасался спецплащами от кислотных дождей?.. Я вообще иногда ловлю себя на мысли, что необходимо было бы хоть раз в жизни заставить всех безответственных болтунов-алармистов всерьез ответить за базар, поступивши с ними по известной методе, описанной в киплинговской «Балладе о царской шутке».
Ребята, ну разуйте же вы глаза! Ведь на самом деле в области охраны окружающей среды ситуация, может, и далека от идеала, но динамика-то (если сравнивать с теми же 70-ми – 80-ми годами) явно положительная, и не замечать это могут лишь те, чьи мозги совсем уж заросли зеленой плесенью! И достигнуто все это отнюдь не благодаря идиотическим компаниям против шуб из натурального меха и прочей экоистерии, а благодаря разработке и внедрению новых энерго- и ресурсосберегающих технологий, методов химической и биологической очистки отходов, появлению «подкритических» ядерных реакторов, в принципе не способных «пойти в разнос», etc. То есть – все реальные успехи в сфере охраны среды (а их немало) достигнуты как раз на пути дальнейшего технологического прогресса. Плюс – принципиальные изменения в мировом разделении труда, когда страны Третьего мира обнаружили вдруг, что вполне могут прожить и безо всякой индустрии, на одном лишь туризме – надо только сохранять свои джунгли и коралловые рифы в относительной незагаженности.

Вопрос: Оправдано ли введение запретов на отдельные направления научных исследований (клонирование человека, новые методы психологической обработки и т.п.)?
Ответ: Слушайте, ну сколько можно воспроизводить эту ахинею про «клонирование человека»! Это же просто фобия чистейшей воды. Обыватель, он отчего страшится клонирования человека? Оттого, что якобы можно из генетического материала воспроизвести нового Гитлера (вариант: Пушкина), и оттого, что можно конвейернымспособом штамповать «идеальных солдат», сексуальных рабынь и тэ пэ. Так вот, объясняю «для тех, кто в танке» (включая сюда и кое-кого из российских фантастов). Клона некой исторической личности теоретически создать можно; вопрос – а на фига? Однояйцевый близнец-то представляет собой даже более точную генетическую копию человека, чем его клон, – очевидным образом оставаясь при этом иной личностью. Так что ожидать от клонов упомянутых персон «исправленного и дополненного» переиздания плана «Барбаросса» или сиквела «Капитанской дочки» никак не приходится. Что же касается поточнрого производства «идеальных солдат», то не надо путать человека с овечкой Долли: Долли можно превращать в шашлык через пару-тройку месяцев после вылупления из пробирки, а вот «пробирочного» солдата надо потом ровно те же восемнадцать (или сколько там) лет кормить, одевать, учить, лечить etc. Что превращает всю эту затею в полнейшую экономическую бессмыслицу; бог с ними, с гитлерами и пушкиными, но уж солдат и проституток точно проще делать «старым казачьим способом»... Короче: ребята, учите матчасть! Хотя бы на уровне учебника «Общей биологии» для 9-го класса советской средней школы.
А вот выращивание аутентичных органов для трансплантации из клонированных тканей - совсем другое дело. Так эти работы (по стволовым клеткам, в частности), насколько я знаю, никто и не думал запрещать...

Вопрос: Как Вы относитесь к идее о социальном устройстве, при котором меньшая часть человечества (так называемый «золотой миллиард») может процветать, отгородившись от большей его части? А может, это и есть дорога, по которой надо идти?
Ответ: Да что-то не очень у них пока выходит «отгородиться»: пройдитесь-ка по любому европейскому мегаполису... Все эти иммигранты, размножающиеся в геометрической прогрессии, – их-то в этой схеме куда девать прикажете и как называть? «Бронзовый миллиард»? Или – «железный»? Они ведь уже сейчас кое-где составляют большинство; голосующее большинство – заметьте... И известный анекдот: «Что такое американский университет? Это место, где русские профессора учат китайских студентов за деньги американских налогоплательщиков» – он ведь тамошний, а не здешний.

Вопрос: Как вы себе представляете мир в 2106 году? А через тысячу лет?
Ответ: «"Дураки бывают разные. Нет, прошу не вставать с места, вас пока не вызывали! Я бывал дураком всех разновидностей, кроме одной..." – но на этом месте справедливость требует прервать цитату. Ибо отнюдь не кладоискательство (коим надумал заняться герой О'Генри, – прим. автора), а именно прорицание будущего заслуженно числится крайним в ряду тех поприщ, где в качестве спецодежды потребен колпак с бубенчиками». Прошу извинить за самоцитирование...

Вопрос: Временный ли характер носит потеря интереса к освоению космоса?
Ответ: Ничуть в этом не сомневаюсь. Я, в отличие от Переслегина, полагаю, что тот, первый, «рывок к звездам» в 50-х – 70-х был просто напросто преждевременным. Тогдашние космические программы, и в особенности пилотируемая космонавтика, были чистыми понтами в соревновании сверхдержав; практического значения они не имели вовсе, да и научное-то – очень небольшое (это как когда-то со Скоттом и Амундсеном: британская экспедиция действительно доставила интереснейшие геологические образцы из Трансантарктических гор – однако посылали ее, конечно не за этим, а чтобы воткнуть в Южный полюс флаг с Юнион Джеком). Естественно, что едва лишь холодная война подошла к концу, как нужда в этих распальцовочных прожектах отпала, и их без малейшего сожаления свернули по обе стороны бывшего железного занавеса.
А сейчас развитие космонавтики идет принципиально иным, естественным, путем. Началась эта линия развития с поточного запуска разведывательных спутников, потом возникла еще более массовая, и притом чисто коммерческая, система спутников связи, подарившая человечеству и общедоступные мобильные телефоны, и джи-пи-эсы, и еще кучу бонусов. А сейчас вполне уже предметно обсуждаются интереснейшие энергетические проекты, такие как добыча в космосе изотопа гелий-3 – наиболее перспективного «топлива» для грядущей термоядерной энергетики* (на Земле гелий-3 практически отсутствует, а вот в лунном реголите, и особенно в атмосфере больших планет, его полно); и степень безумия этих проектов выглядит именно такой, какая бывает обычно потребна для нового технического рывка. Никуда, кстати, не делась и извечная тяга человека к познанию: на Марсе обнаружены следы былой гидросферы, в подледных океанах спутников Сатурна собираются искать внеземную жизнь...
Короче говоря, космические каравеллы новой генерации готовятся к выходу в плаванье не затем, чтоб проверять измышления мудрецов о шарообразности планеты, а за золотом и пряностями. Ну, и за диковинными попугаями для королевы-спонсорши. Как оно и должно быть.

Примечание редакции: * – По энергоемкости одна тонна гелия-3 эквивалентна 160 миллионам тонн нефти (по данным Алексея ЛЕОНОВА).

Вопрос: Как вы оцениваете саму принципиальную возможность межзвездных полетов?
Ответ: Да примерно как возможность «построения коммунизма в отдельно взятой стране».

Примечание читателя: Если сохранять стиль ответа на предыдущий вопрос могло бы прозвучать следующее: да примерно так, как оценивали возможность полетов на Луну в эпоху каравелл Колумба (интересующимся рекомендую перечитать «Сирано де Бержерака»).

Вопрос: Войны – неизбежная часть истории человечества. Если человечество расселится по Галактике, то конфликты между различными его представителями кажутся вполне возможными. А как Вы относитесь к возможности межзвездных войн между представителями разных цивилизаций?
Ответ: Знаете, я вообще-то вполне положительно отношусь к жанру «космической оперы». Когда это описание похождений какой-нибудь стриженной налысо космической атаманши по кличке Никитá-Кукурузница, рассекающей на пиратских космобригах 2-го межзвездного класса «Попкорн» и «Корнфлекс» и идущей на абордаж с дымящимся бластером и боевым кличем: «Сарынь на кичку! Мочи пидарасов-абстракцистов!» – это классно. А вот когда начинается высокоумное вождение перстами по звездной карте на предмет «Ди эрсте фотонише-звездолетен колонне марширт...» – не, я не могу; сразу засыпаю. По мне – нарушение чистоты жанра.

Вопрос: Существует мнение, что безнравственно выбрасывать деньги на Космос, когда на Земле голодают миллионы. А вдруг именно в космических исследованиях отыщется возможность решения стоящих перед человечеством проблем? Правомерна ли вообще постановка вопроса о безнравственности гигантских трат на научные разработки?
Ответ: Ну конечно же, деньги на космос, да и на науку вообще, тратить безнравственно! Все эти деньги надо немедля раздать в виде пособий безработным в третьем поколении и многодетным иммигрантам-мусульманам – вон их сколько! В крайнем случае можно дать денег феминисткам на ихние гендерные (от англ. gender, род (грамматич.) – А.К) исследования (сиречь – на научное обоснование того, что всех белых гетеросексуальных мужчин давно уже пора отправить в газовые камеры) или на охрану природы (как ее понимают стареющие актрисы).
Мой друг-зоолог, изучающий сейчас в Израиле сравнительную биомеханику прыгательного аппарата блох (а это важно, в числе прочего, для исследований по структуре природных очагов трансмиссивных инфекций, вроде чумы и туляремии), удостоился тут попасть «под раздачу» центральной прессы: как же, в то время как все настоящие ученые занимаются спасением амазонских джунглей и борьбой со СПИДом, академические схоласты тратят деньги налогоплательщиков (израильских) черт-те на что, вплоть до изучения – вы только послушайте! – блошинного прыгания. Ну, короче – «мухолюбы-человеконенавистники», чего уж тут не понять... Только вот маленькое уточнение: статья та распубликована не в «Правде» 1948 года, а в лондонской «Гардиан» 2004-го, и писана не полуграмотным ассенизатором-водовозом, революцией мобилизованным и призванным, а толерантно-политкорректным европидором, отучившимся во всех положенных Оксфордах-Сорбоннах. А так и логика, и стилистика – один в один, что называется – «найди десять отличий». Верной дорогой идете, товарищи!

Вопрос: Как Вы относитесь к мысли, что мы находимся под наблюдением эмиссаров других цивилизаций?
Ответ: Ничуть в этом не сомневаюсь: да вы просто гляньте на любого из наших лидеров - они чего, люди, по-вашему?

Вопрос: Как Вы думаете, когда будет создан искусственный интеллект (ИскИн)? Как это отразится на существовании и развитии человечества?
Ответ: «А потом они спросят, может ли машина мыслить и есть ли жизнь на Марсе. Все возвращается на круги своя»...
Меня лично в истории про «машинный разум» занимает лишь то, как эффектно все прогнозеры в очередной раз угодили пальцем в небо: почтеннейшая публика, вот уже четверть века ожидающая – ну когда же, когда же наконец машина пройдет тест Тьюринга и обыграет в шахматы чемпиона мира, как водится, в упор не замечает совершенно реального, идущего не первый уже год, содержательного диалога Человека с чуждым Интеллектом.
Я тут имею в виду революцию, произошедшую в коммуникативной этологии (этология (от греч. ethos – обычай, нрав, характер и ...логия), биол. наука, изучающая поведение животных в естеств. условиях; уделяет преим. внимание анализу генетически обусловленных (наследственных, инстинктивных) компонентов поведения, а также проблемам эволюции поведения. Тесно связана с зоологией, эволюц. учением, физиологией, экологией, генетикой... («Советский энциклопедический словарь» – М.,1983) – А.К). Вот тут и выяснилось, что муравьи способны оперировать вполне абстрактными символами и производить арифметические действия в пределах десятки, а шимпанзе, будучи обучен азбуке глухонемых, вполне осваивает словарный запас в 700 слов (авторы «русских бестселлеров», как известно, обходятся полутора сотнями) и речевые навыки в использовании сложноподчиненных предложений (на что категорически неспособно большинство представителей российской якобы элиты).
Так что наши детские сказки, вроде «Кота в сапогах» («Кот» вовсе не «наш» – его автор француз Шарль Перо – А.К), как выяснилось, куда как ближе к реальности, чем все эти «Законы роботехники» и «Массачусетские машины»... Не знаю, сумеет ли когда-нибудь компьютер написать роман (или хотя бы натискать рóман), но уж то, что роман, надиктованный шимпанзе, появится раньше – голову даю на отруб. Причем роман того шимпанзе, смею полагать, будет заметно содержательнее, чем творения, скажем... ну ладно, замнем.
А что компьютер обыграл наконец Каспарова – ну, обыграл. И что?.. Партия и правительство учат нас, что с Каспаровым можно разделаться и более простым способом – шахматной доской по голове, и вся недолга... (Это не партия и правительство, это наши классики – Ильф и Петров учат – А.К).

Вопрос: Не станут ли ИскИны новыми рабами?
Ответ: Запросто. У меня такое впечатление, что три четверти современной российской фантастики пишется как раз этими самыми ИскИнами. А «авторов», которым потом издатели приписывают эти тексты, изображают потом на Конвентах ролевики: чисто за выпивку...

Вопрос: Как Вы относитесь к возможности «пересадки» Вашей личности «внутрь» ИскИна после смерти тела?
Ответ: Это все, конечно, очень бла-ародно, но как там – «внутри ИскИна» – насчет баб?

Вопрос: Считаете ли Вы допустимым использование генной инженерии для изменения генома людей и в какой мере?
Ответ: А вот это – и вправду из тех вещей, которые я нахожу недопустимыми. Абсолютно. Я, извольте ли видеть, как то Рудольф Сикорски – категорический пртивник «необратимых решений», а тут речь идет именно о таком... Читайте «Эдем», он рулез.

Вопрос: Как Вы оцениваете роль личности в истории? Так ли она мала, как нас учили в советской школе?
Ответ: Не знаю, наверное, мы учились в каких-то разных «советских школах»... То, чему «советская школа» учила меня (и с чем я по сию пору вполне согласен), можно сформулировать примерно так – используя аналогию из области химии. В обществе постоянно идут естественные (самопроизвольные) социально-экономические процессы – сиречь химические реакции. Личность же играет при этих реакциях роль не реагента, а катализатора (или ингибитора). То есть можно многократно, на порядки, ускорить (или, напротив, застопорить) процесс, но вот изменить его направленность – никак: смещать химическое равновесие катализатор не может.
А насчет того, что эта роль (катализатора/ингибитора) мала – извините!.. Есть такой широко известный комплекс химических реакций, которых целиком и полностью основан на катализе и автокатализе – и в отсутствие оных катализаторов в принципе невозможен; называется он – Жизнь.

Вопрос: Великая мечта о Всеобщем Разоружении, похоже снята с повестки дня современной истории. Как Вы думаете – почему?
Ответ: Потому, что «Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие».

Вопрос: Почему, на Ваш взгляд, столь широко распространились в последнее время по миру террористические методы ведения борьбы?
Ответ: Потому что на самом деле так называемый «международный терроризм» – это совместный бизнес исламистских отморозков и западных «элит»; бизнес, в котором крутятся охренительные бабки и задействованы более чем серьезные интересы. Конечно, не везде этот «симбиоз» террористов и власти обретает такие гротескные формы, как в нашем отечестве – где федеральные генералы и полевые командиры пилят откат с совместно крышуемой нефтянки, а неуловимый мутант Басаев (вновь отрастивший многократно уже отрубленные Положительными Героями щупальца) исправно появляется из своего виртуального сортира всякий раз, когда Президенту нужно прижать к ногтю независимые СМИ или отменить выборность губернаторов. Но однако ж и многолетняя игра в казаки-разбойники ЦРУ с «Аль-Каидой», под предлогом которой уже раздолбали в мелкие дребезги три страны – это ведь тоже что-то с чем-то. Я не особый поклонник муровской агитки «Фаренгейт 9/11», но тому, что там сказано насчет совместных нефтяных гешефтов Бушевой семейки с Беней Ладиным, – верю вполне.

Вопрос: Как Вы относитесь к прогнозам американского ЦРУ о том, что через несколько десятилетий мировыми лидерами станут Индия и Китай?
Ответ: Честно говоря, я и сам всегда думал примерно так же. Однако «прогнозы ЦРУ» на этот счет меня крайне настораживают. Дело в том, что эта организация – по факту – во всех своих прогнозах всю жизнь «попадала очень веско, но на полметра в сторону» (именно поэтому, кстати, пассажи вроде того, что «ЦРУ развалило Советский Союз» всегда вызывали у меня неудержимый хохот). Так что если ЦРУ тоже предрекает Китаю мировое лидерство... Гм, это повод задуматься.

Вопрос: Как Вы считаете, настанет ли когда-нибудь время атеизма? Может быть, именно в атеизме залог победы над религиозной рознью и возникновения единого человечества?
Ответ: Атеизм как ИО господствующей религии – это будет круто. Во всех смыслах. Подозреваю, что первыми эти ребята отправят на костер как раз агностиков вроде меня...

Вопрос: Многие из нас когда-то верили в светлое будущее, в Мир Полудня. А каково Ваше нынешнее отношение к коммунизму? Может быть, человечество еще не доросло до него?
Ответ: Может, и не доросло... Но если вы собрались поэкспериментировать еще разок – умоляю, найдите сначала «планету, которой не жалко».

Вопрос: Немало бед принесло людям собственное стремление к справедливому социальному устройству. Достижима ли Утопия, на Ваш взгляд?
Ответ: По мне, так Утопия была в свое время вполне реально достигнута – я ее даже сам застал (хотя и на излете). Она, кстати, всесторонне описана в художественной литературе – что в «Понедельнике...», что в куваевской «Территории» (у меня, кстати, они так и стоят рядышком на той полке, где живут «книжки, без которых плохо болеть»). Я имею в виду, что в Советском Союзе, доэволюционировавшем в постсталинские времена до стадии «вегетативного тоталитаризма», для Науки (которая была единственным козырем страны в ее борьбе с Западом за военно-стратегический паритет) воздвигли невиданную в человеческой истории «башню из слоновой кости». Для обитателей башни наука была не способом заработка, а Служением, так что они действительно были согласны с известной максимой «Жизнь дает человеку только три радости: дружбу, любовь и работу», а понедельник действительно начинался для них (нас!) в субботу.
Мне на это наверняка скажут, что сия утопическая Башня может существовать только в таком сословно-кастовом, средневековом по сути дела, обществе, как советское. В стране, где податные сословия безропотно оплачивает любую барскую придурь (от Башни до братской Анголы), сами живя в бараках с удобствами во дворе и ездя на экскурсии в столицу «колбасными электричками», а тех, кто с таким положением дел не согласен, сажают в тюремные психушки или выпихивают в эмиграцию. И это, конечно, верно... Но однако ж, поскольку сами пассажиры тех «колбасных электричек» ныне довольно дружно голосуют за возврат тех ужасных совковых времен, уж мне-то, обитателю Башни, отчего б не поностальгировать? Тем более, что податные сословия («ботва», как их ласково кличут поборники демократических ценностей из числа комсомольских работников) давно сообразили: единственное, что изменилось лично для них, – это, что они нынче оплачивают не Башню, а багамские виллы означенных поборников...
...Когда дипломники и аспиранты новой, постсоветской генерации слушают наши экспедиционные байки тех былинных, понедельнично-субботних, времен – вроде того, как мы, оставшись без транспорта, перебирались вплавь через осенний Витим и тащили потом вдвоем через перевал набитый каменюками неподъемный вьючник, или как нынешний директор Путоранского заповедника Граф в студенческие времена зарулил совершенно немыслимый одиночный маршрут по горной тундре, со скальными работами и сплавом, чтобы сфотографировать отел краснокнижных снежных баранов, – ребятишки те глядят на дяденек с каким-то не то опасливым, не то участливым недоумением: ну, и на фига оно вам было надо – гробить здоровье и рисковать жизнью в тех маршрутах?
И вот тут, грешным делом, припоминаются мне такие же, по сути, ностальгически-энтузиастические, рассказы очевидцев предыдущей, Сталинской эпохи. По мне, так вся тогдашняя индустриализация на костях зэков и на надорванных пупах колхозников была в лучшем случае – дурью, а в худшем – преступлением без срока давности. Но, может, для непосредственных участников тех событий все это и вправду выглядело (и было!) совсем иначе? И что я просто не способен понять этих стариков-«сталинистов» – ровно так же, как те аспиранты из поколения «Твикс: съел – и порядок» никогда не поймут нас с Графом?

Вопрос: Какая, на Ваш взгляд, формация придет на смену капитализму?
Ответ: Коммунизм, ясен пень! Выстроенный «в отдельно взятых» особняках.