Знаешь, Тусь, Я, пожалуй, домой не вернусь. Нахрена такой дом, где четыре холодных стены; Там где темные окна тоски одинокой полны, А в осколках зеркал расплескалась узорами грусть. Знаешь ли, В очаге перетлели угли. Твои руки лишь раз развели в этом доме огонь. И на белой стене отпечатком застыла ладонь, Что лежала в моей, отрывая меня от земли. По весне Я в свой дом приходил, как во сне, Не желая понять, что нельзя ничего поменять, Я искал твою тень. Безнадежно. Опять. И опять! И прозрев снова слеп. И прозрев обязательно слеп. Дай же бог Нам с тобой параллельных дорог. Колыбель янтаря. Шепот волн. Толерантность Европ. Это все для тебя... а я вышитый гладью укроп Вновь леплю на рукав, незаживший тревожа ожог. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Чтобы узнать про ад - Мало попасть под "град". Мало сказать "люблю", Чтоб полюбить навек. Я в блиндаже с тобой, Завтра, возможно, бой. Ты - за бугром с другим; Мокрый балтийский снег Ловишь, ладонь раскрыв. Я сейчас жгу костры, Просто сжигая в них Умершие мечты. Кажется, что горят Тысячу лет подряд Сказанные слова, Пройденные мосты. На рубеже огня Многого не понять, Тени минувших дней, Эхо ушедших лет. Эхо на рубеже Стало живым уже, Просто сидит со мной И говорит о зле И о добре, а я Порванные края Снова свожу иглой, Сдерживая свой крик... Что бы узнать про ад - Мало попасть под "град", Ад не снаружи, нет! Он у меня внутри. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Говорят: три года - и пройдет, Говорят, что время это лечит, Три прошло... но каждый божий вечер, Кто приснится, знаю наперёд. Вот такая редкая болезнь, Замерла душа в глубокой коме. Ты идешь по берегу морскому Где-то там, когда я где-то здесь. Просто ты решила, и не мне Укорять тебя за этот выбор. Выбор сделан, да и хрен бы с ним бы... Если бы не шрамы на спине. Если бы не ноющая боль, Там где ты мне вырастила крылья... А ведь были эти крылья... были! Только отыграли свою роль.
И теперь в вине, в огне, в войне Я сжигаю то, что больно мне... На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Как-то сутуло, С грацией стула Я закрываю четвертый десяток. Что-то в душе беспокойной уснуло, Слишком был миг бесконечности краток. Дело такое, Просто покоя Не было, нет и, похоже, не будет. Не получается жить, как все люди, Да и пытаться, пожалуй, не стоит. Видишь, родная, Видимость края, Как горизонт перманентно уходит, Роспись понятная на небосводе, Только не каждому... двери от рая Могут открыться. Разные лица Память мне пишет по зеркалу маслом... Гаснут, как свечи... Одна не погасла... Только одна мне не может не сниться.
Только одна обжигает и греет. Господи! Дай же сгореть поскорее! На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Моя Муза ушла, мне на память оставив войну. Я ее не виню. Просто некогда этого делать. Это из-за неё? Все равно, я ее не виню. Ведь хотела, как лучше. Кому, как не мне знать - хотела. Моя Муза ушла. Быть Мечтой человеку нельзя. Он живет не затем, чтоб как Бога его почитали. Моя Муза ушла, и теперь мы с ней просто друзья. Или нет... но врагами мы станем едва ли. Моя Муза ушла... Я ушел. Чтобы ей не болеть. Клином - клин, в мир где плачут огнём терриконы. Где под каждым кустом притаилась железная смерть, И вороны, как тля облепили уставшие кроны. Моя Муза ушла, сделав выбор. Один за двоих. Пьедестал, алтари и бессоные ночи поэта - Это рамки, и как же свободно без них. Моя Муза ушла... и я ей благодарен за это. Уходи... но, прошу, уходя оглянись. Мне оставь поцелуй. Или взгляд. Или запах хотя бы...
Моя Муза ушла, покидая небесную высь. Чтобы жить так, как все. Стать обычной счастливою бабой... На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Шум прибоя ты слышишь и ждешь У Балтийского моря погоды, Что-то шепчут солёные воды, Вызывая невольную дрожь.
Смысла нет самому себе врать Ты мне снишься, хотя и не часто, По осколкам разбитого счастья Босиком я гуляю опять.
По привычке считаю года, Вот. Четыре земных оборота Вокруг Солнца. Дурная работа, Только это, увы, навсегда.
На покатостях таллинских крыш Оседает холодным туманом То что было, теперь - без обмана... Ты всё знаешь. Но вновь промолчишь. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Север сходится с Югом, Между Донцом и Бугом, Пляшет стальная вьюга Польку, поймав кураж . Знаешь, на переправе, Суки коней меняют, Жизнь началась иная, Джокер, как будто, наш. Небо тасует карты, Сто человек в плацкартном, Триста - стоят за Спарту, Просто в стране война. Нервы звенят хрустально, Как там в секрете дальнем?.. Карта плывёт по водке Так далеко от дна. Гавкнул калаш корОтко, Сепар сработал чётко, Стикс и Харона лодка Нарисовали течь. Было бы по другому, Если б меня из комы Ты б повела за руку, Вырвав из пальцев меч. К небу. Луне и солнцу. Пофиг на мат харонский, Пусть пока за живучесть Борется на корабле.
Но ничего не будет... Яхве, Аллаху, Будде Неинтересны люди Вот уже много лет. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Осень стучится в мой дом бесконечным дождем. Даты я помню, только не помню зачем. Помню про ценники, только не знаю почём Мне обойдется любовь... А на левом плече
Некто, кого я отборным кормлю фундуком, Прячет в карман скорлупу и берёт на слабо, Ждет того мига, когда я пойду босяком В даль, по тропе, мимо МОНок и дымных клубов.
Нечем дышать?! Наплевать! Соберись и иди! Шпоры по рёбрам... Но я говорю: "это Долг"! Черная точка и красный кружок на груди. Цель засветилась. Туши! И шагай за порог.
Левой! Шагаем в закат. Под ногой скорлупа. Выбрал же время, скотина, а впрочем зачем Ты там сидишь? Чтобы в кровь исходила стопа... Мне улыбнулся сидящий на левом плече.
Выгнать бы роту скелетов из шкафа на свет - Или их больше - не важно, куда ж я без них. Сам призывал, по взводам собирал столько лет, Буду и впредь отражаться в глазницах пустых.
Буду пытаться, прилипнув к холодной броне, В тысячный раз до небес протянуть провода, И по привычке, рожденной на этой войне Ждать, когда бахнет тяжелым калибром звезда.
Жить вопреки, закрепляя титан на кости, Вечность блуждать в лабиринте бессонных ночей. Просто мне хочется Верить... Надеюсь, простит Некто безмолвный... сидящий на правом плече. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Я - ход конем! Бегу через две клетки, Со скрипом выгибаясь буквой "Г", С максимализмом пьяной малолетки Кромсаю АГСом ДРГ. Они зашли на белую нечестно. Не может там, где пчелы носят мёд Втыкать под заухабистую песню Снаряды 120-й миномет. Теплак присел под слишком яркой ночью. Мой ферзь ослеп! В истерике король, Он - сука - под коррупцию заточен, А тут засада, в каждой клетке - ноль. А тут - засада, в каждой клетке - минус. И как сказать, что стыдно за плюсы?.. Садись на рельсы. Хочешь? Я подвинусь. Садись! Состав придет... Не ссы! На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
По Киеву гуляет молодежь, Майдан опять шумит, а двух шагах Чиновничья зажравшаяся вошь Сбивает пешехода, "на рогах"
Гоня в своем поршѐ, как на пожар. Сто миллионов гривень – как с куста, Гуляй, чувак, украденное - дар. Гуляй, как будто с чистого листа.
Здесь славный Днепр и ранняя весна. Монтируют тарзанки на мостах, И офисы в строительных лесах... Скрывают недоверие и страх.
Отсюда вечно сонный волонтёр, Надев камок, на Марик гонит бус. Забыв на время сложный разговор С женой. Ему важней доставить груз.
Здесь платят все за тысячи свечей, Которые у избранных горят, И важное за кучей мелочей Привычно не улавливает взгляд.
Здесь винегрет из судеб, слов и снов, Просеянный сквозь решето постов... Открой... и посмотри в свое окно. В стране идет война. В стране – АТО. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
судьба, тебя сегодня будит не первый снег, на крыше лежа. кого-то кто-то не забудет, воспринимая снятой кожей. педаль до пола проводами, тянущимися через небо, закручивает между нами водоворот. туда бы мне бы... на зеркала уже не смотрит мечта больная макияжем, а сны стоят в колону по три и что-то светлое в них даже. когда парит пехота в небе несвойственным ей листопадом, а спящий в сказке так и не был, ему, наверное, не надо. убитый просто ждет убийцу. любовь добра, и так бывает. была мечта готова сбыться, но ты разбавил водку чаем. цветы на ржавом бэтээре цветут на фоне свежей краски, а где-то открывает двери нетрезвый ангел в мятой каске. на потолке кружатся тени, на белый танец приглашая двухсотых, гребаные стены! барьеры! ты - одна такая... На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
ты беременная - красивая, по дороге на запад криво я вышиваю по трассе крестиком на обочине. не по-честному. двадцать роз не на рынке купленных белых, белых, раздача - бубнами. кто-то видел меня и сплетнями, я прославился не конкретными. по бетонке и по обочине, с черной смертью дружил не очень-то. с белой жизнью. да с ней - тем более, пока дышишь - мирИшься с болями. пока веришь - с чертями мИришься. подкупая их пьяной лирикой. накрывая на белой скатерти из цветного спиртного графити, из стакана не залпом - залпами реактивно-неадекватными. било в колокол било, стукало, то что было когда-то куполом вверх ногами легло к подножию, и лежит... на котел похожее...
. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Кратко. И коротко. Водка! Пол-литра! Лодка. И стриженная бородка. Нота сбежавшая от пюпитра. Взгляд, сфокусированный не четко.
Скрипка маэстро убившая в детстве. Рота! Вали перекрекрестно. Под корень. По серпантину. Артой! Полновесно! Пусть в закипевшей породе утонет Голос камней, Лагерей и аулов. Взгляды. Убитый ребенок - ничей! Просто мерещилось. Ветром надуло... В поисках истины и ключей Капаю маслом оливковым в дуло, Жопу свою отрывая от стула. Чей этот гребаный замысел, чей?! Смерть подчиненных - в порядке вещей.
Чья непосредственно боль? И вина... В существовании Пекла И дна. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
в конотопе - зима, и суровые будни таможни. на железном полу я оставил свой кортик и срок. иней в тамбуре рос... снизу вверх, а навстечу - песок иммитировал путь заблукавшей в ночи неотложки. над окопами свет, ничего в нем от божьего слова это просто луна... или солнце, в дыму не понять. штрих-пунктир от шмеля, и чужая восточная рать на хмельном пикнике наливает отраву по новой. раньше были моря, и понты. золотые полоски на погонах горя, рисовали извилистый курс. не жалея себя убивали сердечный ресурс, привыкая бездумно судить об иных по прическе. эта пасека злит, эти пчелы не мед собирали. восемь теплых маслин, по уставу. девятый - в стволе... трое молча сидели... четвертый стакан на столе. и отводят глаза волонтерши на Южном вокзале. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Ты не ищешь добра от добра и источников сил. Как собою само - у тебя на щите твоя правда. Умирал, значит жил. Не считал безымянных могил, Вдовьих слез и кровавой росы на нескошенных травах. Сквозь года и века, сквозь эпохи и все времена Протянулась вражда самых правых и праведных истин. Жаль никто не заметил, когда появилась Она... А молились-то Ей по-первам, будто Деве Пречистой. По полям и по стенам, что не пережили осад, По воронкам, растяжкам, костям и по алому снегу Шла девчонка шатаясь, ее завораживал взгляд. Два пронзительно белых зрачка, словно целились в небо. У высоких престолов и недостижимых высот Воины падали ниц, на алтарь принося свои жизни. А спасенный народ... а народ себя вел, как народ... Отмечая победы под легкий налет драматизма. Опьяненные битвой в объятьях сплетались враги. Синих глубь ледников, и отчаянность карих пожаров Собираясь в критической массе рождали круги, Что бежали как волны по суше божественной карой... А Она... Что Она? Урожай собирала она. Порождение стонов, и слез, и воинственных кличей. Два прозрачных бельма. И прозрачное имя - Война. Вечный холод. И голод. И каждый погибший - добыча.
Ты не ищешь добра, твоя правда - твой герб на щите. Жаль, что выцвело в свете светил или ливнями смыло Мириады подобных, а с ними и истины те Упокоились с миром, заснув в безымянных могилах. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Никто никому не верит. А ты никого не любишь. Мы - революционеры Идём по пути иллюзий. Ну извини, не сразу Я принял твою идею Про несовершенство нас, и Вселенной. Да хрен бы с нею! Но умер когда-то Будда, Забив на своих сэмпаев. Он смотрит нас нас "оттуда", Нирвана, она - такая. На срезе духовных практик, Набравшись голландским пивом, Я плавал в своем сомати Торжественно и лениво...
Увы, на закате эры, Под ангельским теплым взглядом, Стал революционером... Вот нахрен оно мне надо? На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Белое окно, белая мечта. Выцвела ее голубая масть. С чистого листа, белого листа Стоит ли начать? Или не сейчас... Было сто дорог, а теперь - одна. Свет в конце пути, по бокам - края. В четырех углах белого окна, Видно, навсегда потерялся я. Ночью выпал снег, белым полотном Он замёл следы змей-кардиограмм, Впрочем, я про них напишу потом, Посвящу цветам, посвящу ветрам.
В белом полусне беспокойно мне. Нарисую жизнь на пустом окне. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
В последнее время мы так много стишили на наших мини-конкурсах.
Твой мухаммас, который тебе самому очень нравился...
Цель, казалось, близка, но опять - в молоко, Увернулась от стрел, избежала силков. Видно, путь на роду мне написан таков, Ну а впрочем, кому из живущих легко?
Дуракам не понять никогда чудаков.
И идут чудаки вдоль текучей воды, Синей птицы на небе читая следы. Не заходят в дома, не заходят в сады, (Ведь чужие в садах вызревают плоды).
А следы исчезают среди облаков.
Раздражает "разумных" мятущийся дух, Имена вспоминать их не принято вслух. И второе всегда выбирают из двух: Птица синяя или горластый петух...
Просто людям привычнее тяжесть оков. /2021/ Кто знает женщин, жалеет мужчин; но тот, кто знает мужчин, готов извинить женщин. (Турнье)
