|
Священная миссия
|
|
| Anevka |
Дата: Вторник, 30 Апр 2024, 11:29 AM | Сообщение # 51 |
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Верхогляды
Корабль с красивым названием «Скакун» имел код принадлежности Легиону Большого Пса Ориона, а потому Астер не удивилась, когда с него поступило указание лечь в дрейф и принять стыковку. Джегг об этом предупреждал, так что инженер безропотно подчинилась – тут их юрисдикция, легионеры имеют право на выборочные проверки, а прицепиться им особо не к чему – даже в тайниках сейчас ничего предосудительного или запрещённого к ввозу в эту систему нет. На Большом Псе всё равно собирались на ремонт и профилактику в док становиться, Астер изучила требования планеты и подготовилась.
«Скакун» затребовал первый протокол встречи, так что в стыковочном шлюзе присутствовали все шестеро обитателей «Гибралтара». Когда из корабля легионеров вышла триада в сопровождении двух громадных контейнеров, в помещении стало совсем тесно.
– Чёрный священник Джегг, – прайм триады безошибочно выбрал человека, которому адресовал вежливое приветствие: полупоклон с прижатым к груди кулаком. То ли потому, что Джегг стоял чуть впереди, со сложенными за спиной руками и слегка высокомерным выражением лица, то ли загодя успел ознакомиться с его физиономией благодаря Стелии.
– Прайм, – Джегг не менее вежливо поклонился в ответ.
– Я, между прочим, тоже священник, – негромко буркнул Сегой.
– А я – капитан, – представилась Хэла и стрельнула глазами в легионера.
Но тот на обе реплики ничего не ответил, и вообще никак не показал, что расслышал их, только шагнул вперёд, но тут же натолкнулся на взгляд Джегга, как на преграду.
– Чем могу помочь, прайм? – осведомился он небрежно.
– Мы обыщем корабль.
– Я так не думаю. «Гибралтар» не нарушил полётных норм. Его транзитный код в порядке. У вас нет оснований для обыска.
На лице прайма отразилась лёгкая неуверенность.
– Мы здесь по предписанию конклава Большого Пса Ориона, и должны обыскать корабль, чтобы убедиться в вашей безопасности, – легионер старался быть максимально корректным с чужим чёрным священником, которого, к тому же, ему поручено защищать. Но присягал он своему конклаву и собирался выполнять приказ неукоснительно.
– Вы здесь, так как Стелия хочет убедиться, что я нахожусь на «Гибралтаре» добровольно. Я чёрный священник, не одурманен транквилизаторами и мой язык болтается на своём месте. Какие ещё доказательства нужны?
Прайм всерьёз задумался, а секунд покосился на священника с невольным уважением: удивительно нахальный тип, особенно если учесть, что находится в чужой юрисдикции. Или между ним и священницей Большого Пса что-то есть, поэтому по отношению к Стелии он так фамильярен? Интере-е-есно!
– У нас есть чёткий приказ, – попытался всё же возразить прайм, но Джегг его перебил:
– Я знаю, как вы проводите обыски: перевернёте всё вверх дном, у половины вспомогательных систем нарушится работоспособность, и мы зависнем тут ещё на пару суток, пока в порядок всё приведём. А историк на фестиваль торопится, – кивнул он в сторону Эжеса.
– Можно и без обыска, – согласился вдруг легионер, – если вы, – подбородком указал он на собеседника, – полетите дальше на «Скакуне».
– Этого не будет! – до сих пор Джегг скорее развлекался, но сейчас ему пришлось подавить приступ настоящей ярости. Красивый голос священника вдруг приобрёл стереофонический объём и обрушился на присутствующих сразу со всех сторон как звук массивного колокола.
Вся триада синхронно сделала шаг назад.
– Меня вполне устраивает «Гибралтар», – сухо, но уже спокойно добавил чёрный священник. Дьявол бы побрал этих легионеров! Стелия на церемонии присяги, должно быть, упор на личную преданность делает. Хоть проповедь им теперь читай. Однако повод уж больно несерьёзный… его бесит охрана, приставленная заботливыми женщинами, но это только его проблема. И ребята не виноваты, что под горячую руку попались.
– Хорошо, – сказал прайм, переведя дух. Эффект от модуляций голоса чужого чёрного произвёл на него сильное впечатление. Стелия, насколько он знал, так не умела. Или, по крайней мере, на его памяти подобным воздействием никогда не пользовалась. Этот парень, кажется, в самом деле в состоянии позаботиться о себе. Но приказ есть приказ. – Тогда я сам перейду на «Гибралтар». И сразу дальше полетим. Без задержек для обыска.
– У нас система жизнеобеспечения рассчитана только на шесть человек, – встряла какая-то мелкая пигалица, которую прайм едва заметил за спинами остальных. Техник, наверное.
– Знаю, – ответил он и указал на широкоплечего бугая с заживающей ссадиной на костяшках пальцев. – Поэтому здоровяк на «Скакуна» перейдёт.
– Согласен, – шагнул ему навстречу Сегой прежде, чем Джегг успел возразить. Хэла за последнее время так вымотала любовнику нервы, что он боялся её ненароком придушить. На чужом корабле по крайней мере нормально выспится. Пусть прайм отдувается. Хэла на него глаз уже положила, может, разнообразие ей на пользу пойдёт. Главное, чтоб легионер тоже за Астер увиваться не начал. Белый священник злорадно усмехнулся. Но в этом случае Хэла вояку просто на части разорвёт.
Джегг бросил на коллегу благодарный взгляд. Сегой, проходя мимо, задел его плечом и подмигнул:
– Должен будешь, чёрный.
Тот кивнул, соглашаясь.
– Только не ты, – сказал Джегг прайму, когда он снова двинулся в его сторону. – Твой секунд.
Легионер обменялся с подчинённым недоуменным взглядом. Секунд только пожал плечами. Мол, как прикажешь, командир.
– Почему он? – спросил прайм уже у Джегга.
– Глаза у него уж очень красивые, – ответил священник, придав голосу бархатисто-томный тембр, от которого любопытный секунд явственно вздрогнул.
Но, в самом деле, нельзя же было открыто признаться: «Он выглядит не таким солдафоном, как ты, прайм, а следовательно, будет меньше меня раздражать».
– Бластер оставьте, пожалуйста, – снова подала голос пигалица. – «Гибралтар» старый гражданский корабль, у нас энергощитов нет.
Прайм вгляделся в девчонку повнимательнее. Слегка запачканный рабочий комбинезон, небрежно собранные в высокий хвост волосы, даже губы не накрашены. Нахмуренные брови. Кажется, в самом деле техник. И дело говорит. Если в гражданском корабле по нервяку пальнуть, запросто можно корпус пробить.
– Секунд Арг, сдайте энергетическое оружие.
Подчинённый отстегнул сначала одну кобуру, потом вторую и отдал их командиру, после чего присоединился к группе обитателей «Гибралтара».
Джегг нарочито вежливо поклонился прайму триады, обозначая окончание встречи. Оба легионера отсалютовали и вернулись на свой корабль, а вот оба контейнера остались в шлюзе.
– Это всё мне? – удивлённо оглядел их Джегг.
Секунд утвердительно кивнул.
***
Прежде, чем пропустить Джегга в его собственную каюту, легионер пожелал её осмотреть.
– Ты, может, ещё и в уборную со мной будешь ходить? – осведомился Джегг.
– Нет, но осматривать её предварительно буду, – не смутился секунд. – Я отвечаю за вашу безопасность перед своим конклавом.
Священник глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул. Спокойно. Парень просто делает свою работу. Как умеет.
– Допустим, мне в самом деле что-то угрожает непосредственно на «Гибралтаре». Какова вероятность, что предполагаемый недоброжелатель всё время, что я тут нахожусь, откладывал диверсию, поджидая, пока на корабль погрузится легионер?
– Ненулевая, – отрезал секунд. – Историк Эжес, судя по транзитному коду, сел на корабль позже вас. И планирует сойти на Большом Псе. Акт агрессии мог быть запланирован отложенным по времени, чтобы успеть уйти. Взрывное устройство, яд или что-либо подобное. Моё присутствие также может заставить его паниковать и торопиться выполнить миссию.
– Уже и подозреваемый есть, – ухмыльнулся Джегг.
– И не один, – пожал плечами секунд. – Вне подозрений только капитан. И техник, может быть.
– Почему это? – заинтересовался Джегг.
– Потому что они отвели корабль от Эйнхерии. Сведения, поступившие от эвакуированных, а также по дипломатическим каналам, позволяют заключить, что государственный переворот был инспирирован вашими недоброжелателями.
Джегг неопределённо хмыкнул и жестом велел легионеру продолжать.
– Согласно полученной информации, захват власти белыми священниками на Эйнхерии готовился давно, но не хватало втянутых в заговор легионеров…
– Естественно, – кивнул Джегг. – Ввязались только те, кто принимал присягу после убийства их чёрного священника, старшие не согласились.
Секунд согласно кивнул.
– Однако кто-то заплатил за вашу голову настолько крупную сумму, что конклав Эйнхерии смог позволить себе нанять центурию наёмников Алмазного края. При полном вооружении. Это была сделка: конклав получает власть над колонией, заказчик избавляется от вас.
Джегг удивлённо присвистнул.
– Кто-то меня очень ценит.
– Мы надеялись, вы знаете, кто.
Джегг отрицательно покачал головой.
– Я чёрный священник. Меня все ненавидят.
«Дело не в профессии. Просто характер у тебя паршивый», – подумал секунд, но сказал другое:
– Я так не думаю. Например, ваши капитан и техник…
– Она инженер, – поправил Джегг и махнул рукой в сторону открытой двери каюты. – Ладно, развлекайся.
Сам он прислонился к стене с внешней стороны, сложив руки на груди. Ждать пришлось довольно долго – секунд оказался дотошным. Кроме того, при нём был анализатор поверхностей, с помощью которого телохранитель проверял наличие опасных веществ.
– Всё в порядке, – сообщил он, наконец. – Можете заходить.
Джегг с наслаждением захлопнул дверь у легионера перед носом и остался один.
В первом контейнере помимо одежды оказалась масса разнообразных вещей, которые Джегг долго рассматривал, пытаясь сообразить, хотя бы, что это. Ладно, вот это – маникюрный набор. Маленький тюбик с прозрачной жидкостью – защитный лак. Стелия издевается? Или у них так принято? Джегг вызвал в памяти руки легионеров – все с аккуратно обстриженными ногтями. Может, и в самом деле кутикулу подстригают и пилками полируют. Что ж, ему для ногтей хватает ножниц, которые на 3D-принтере распечатал Астер. В сторону.
Дальше последовала целая батарея бутылочек с разного рода дозаторами. Джегг надолго погрузился в изучение описаний на этикетках. Настроение его при этом претерпевало эволюцию от настороженного недоумения до искреннего веселья. Нет, Стелия явно подтрунивает над ним. Не может же она в самом деле на полном серьёзе прислать коллеге гель для удаления волос в интимных местах и пудру для снижения потливости. Или может? Средства для бритья… до, во время и после. Джегг покачал головой. Он всегда обходился мылом. Тоже в сторону. А вот бритвенный станок отменный. Наконец-то что-то полезное!
Некоторое время он потратил на приведение в порядок растительности на лице, а когда закончил, вернулся к исследованию остального содержимого контейнера.
Семь комплектов белья. Спасибо, конечно… но Джегг свободно обходился двумя – очистители на «Гибралтаре» работают безукоризненно. Удобный крой, ткань приятная наощупь, судя по всему, гигроскопичная, однако, почему-то, блестящая. И цвета ярче, чем платья у девчонок на выпускном балу в интернате: оранжевый, розовый, сиреневый, салатовый… Есть, впрочем, и белое. В симпатичный цветочек. Джегг вздохнул. Он ей это припомнит!
Спортивный костюм. Такой же облегающий, как у Астер. Ярко-золотой, блестящий и, как будто, светящийся. Будь он проклят, если это наденет.
Зато лётные комбинезоны оказались приятно-чёрными. Почти. С золотой инкрустацией и вышивкой. Вышивка на рукавах и штанинах, инкрустация на груди. Для торса предусматривалось что-то в виде лёгкого панциря. Достаточно удобного на самом деле, не затруднявшего дыхания или движений. Ткань, из которой сшиты рукава и всё, что ниже пояса, оказалась неожиданно жёсткой и, видимо, многослойной: комбинезон смотрелся на теле как очень лёгкий скафандр. Впечатление усиливалось наличием шлема со встроенной кислородной маской. Тут же лежал и баллон. Но кислородная арматура, к радости Джегга, легко отстёгивалось.
Во втором контейнере обнаружились чётки. Едва успев их активировать, Джегг получил водящий вызов. От Стелии. Как будто она сидела и ждала. Или настроила уведомление о его появлении в интерсети. Второе вероятнее, конечно.
– Красавчик! – Стелия цокнула языком с таким искренним восхищением, что у Джегга пропало желание выговаривать ей по поводу странностей присланного гардероба. Видимо, у них в самом деле такая вычурная мода.
Большой Пёс и Бхар относились к общей субметрополии – их колонизация произошла примерно в один период, да и аборигены обеих планет имели сходную культуру, так что Джегг ожидал встретить там более-менее знакомый быт. Но расстояние между звёздными системами довольно значительно, мода и образ жизни в гражданском секторе расходятся быстрее, чем сфера деятельности консервативной Священной Миссии. Что ж, тем любопытнее будет посмотреть на их город. А одежду… одежду можно и другую потом заказать. Мультикуб у него теперь есть.
– У тебя ужасно навязчивые легионеры, Стелия, – со вздохом сообщил он женщине. – Мне с ними тяжело.
– Ничего, потерпишь, – отозвалась священница. – Мне так спокойнее. Пока ты…
Договорить она не успела, потому что к разговору присоединился ещё один чёрный священник – с Туманника. Первый, но далеко не последний, кто решил подключиться, чтоб лично полюбоваться на Красноречивого.
– Джегг! Вот, наконец, и ты! Стелия сообщала, что ты жив, но всегда приятнее убедиться воочию! Почему так долго на связь не выходил?
– Чёток при себе не было, – Джегг продемонстрировал свободный браслет на левой руке: чёрные, плоские, отшлифованные до блеска камни. Слишком пижонский дизайн на его вкус. Но не ему сейчас привередничать. – Не успел багаж собрать, когда с Бхара улетал.
– Да уж, мы наслышаны, – хохотнула молодая священница с Терры. – Правда, что тебя выслали в криокапсуле буквально голышом?
– Правда, – улыбнулся Джегг. Забавно. Теперь он может говорить об этом с улыбкой! – Таким нехитрым способом глава Священной Миссии донёс до меня, что не нуждается больше в моих услугах.
Собеседники продолжали прибывать, так что Джеггу пришлось уменьшать их голограммы, чтобы все помещались полукругом в пределах угла его зрения.
– Красноречивый Джегг! – тут и там раздавались ободряющие возгласы.
– Чёрную дыру этим эйнхерийцам, а не священника!
– Я знала, что ты им не по зубам! Ничтожества! Думают, если наняли каких-то проходимцев…
– Но серьёзно, как тебе удалось оторваться? – требовательно перебивал Аэд, священник Серебряной колонии. Он был с Джеггом примерно одного возраста и поддерживал с ним приятельские отношения, так что из-за его внезапного отсутствия поднял шум один из первых. – Я так переживал!
– Мы все переживали, – поддержала его Стелия. – Мы не можем допустить возможность потерять тебя, Джегг.
Прочие священники и священницы кивали, соглашаясь. Кто хмуро, а кто с улыбкой – но все они были действительно рады ему, рады, что он цел и невредим.
– Да мне просто с навигатором очень повезло, – оправдывался Джегг, чувствуя, как его заполняет тёплое чувство благодарности. Всё-таки, прав оказался секунд, не все его ненавидят. Братство чёрных священников во много раз малочисленнее, чем белых. Но и гораздо дружнее. Возможно, потому что чёрным священникам делить нечего – вакансий и юрисдикций на любой вкус, гораздо больше, чем желающих их занять.
– Ещё бы! Вывести корабль без интерсети! Такой навигатор на вес терракотового кварцита! – восторгался Аэд. – Где ты его нашёл?
«Это она меня нашла», – подумал Джегг. Но вслух ничего не сказал, лишь улыбался счастливо. И коллеги это заметили. Посыпались комплименты:
– Ты отлично выглядишь, Джегг! Как будто помолодел на десяток стандартных.
– Серьёзно, это приключение пошло тебе на пользу! Эх давно я…
Они говорили и говорили, Джегг на какие-то вопросы отвечал, от каких-то просто отшучивался, и мало-помалу священники и священницы стали прощаться и прерывать сигналы. Стелия явно хотела обсудить ещё что-то личное, но Джегг жестом попросил её подождать и тепло распрощался со всеми – его чётки отобразили запрос на индивидуальный вызов от собрата, интересовавшего Джегга с детства, но с которым с глазу на глаз он ни разу так и не общался.
– Аббат Урдо, – приветствовал он грузного мужчину, восседавшего напротив.
Тот молча кивнул, разглядывая собеседника.
– Ты в самом деле выглядишь довольным, – наконец, озвучил аббат результаты своих наблюдений. – В последний раз, когда я видел твою голограмму, готов был поспорить, что ты сдохнешь ещё до следующего собора.
– У меня был сложный период, – не стал спорить младший священник.
Он не вполне ещё определился, в каком тоне поддерживать разговор, так что предоставил аббату возможность излагать цель своего индивидуального вызова. Не здоровый цвет лица же он хотел Джеггу похвалить, в самом-то деле.
– Какую из заповедей Священной Миссии ты считаешь наиболее важной? – спросил аббат, откидываясь на высокую резную спинку кресла, в котором восседал величественно, как монарх.
– Не воспринимать людей, как вещи, – не задумываясь, ответил Джегг.
Урдо усмехнулся, кивнул. Его длинные, иссиня-чёрные волосы при этом рассыпались по плечам и груди. Кустистые брови и густая борода придавали аббату несколько зловещий вид.
– Все чёрные священники выбирают именно её. Всегда. Знаешь, почему?
– Потому что мы её нарушаем, – ответил Джегг, спокойно встречая взгляд Урдо. – По крайней мере, мне приходилось. И не раз.
– Приходилось, – поднял вверх указательный палец аббат. – А всё из-за того, что твой учитель нарушал эту заповедь по отношению к тебе, мальчик. Поколение за поколением чёрные священники ломают детей, превращая их в послушное оружие своей Священной Миссии.
– Будь это так, – мягко возразил Джегг, – я развернул бы «Гибралтар» после разморозки и высадился на Бхаре. А вы бы его и не покидали, – добавил священник, прекрасно знавший: аббат в своё время проходил рукоположение у того же наставника, что и он сам.
Урдо саркастически усмехнулся.
– Так Стил заставил тебя поверить в свободу собственной воли?
– Беседы с учителем, безусловно, сильно повлияли на моё мировоззрение, – с прежней мягкостью ответил Джегг. – Но то же можно сказать и о влиянии родителей на детей. Формирование представлений о добре и зле начинается задолго до способности к критическому мышлению.
– Ты так и не заметил, как старый лис прочитал тебе пару проповедей?
– Таинства посвящения в послушники и рукоположения, – кивнул Джегг. – Разумеется. К тому времени я сам уже владел основами как бесед, так и проповедей, так что осознавал происходящее. Ничего особенного Стил мне не внушил. Формально закрепил общую нравственную доктрину, сформированную в ходе бесед. Я её и без того уже разделял и не сопротивлялся.
– Вот как! – удивлённо приподнял брови Урдо. – Стил, видимо, считал тебя ещё более гениальным, чем твой отец, если пошёл на такое вопиющее нарушение канона!
– Боюсь, дело вовсе не в моих выдающихся способностях, – без тени кокетства ответил Джегг. – Стил был уже очень стар к тому времени, как взялся меня учить. И не знал, как долго ему осталось. Полагаю, поэтому и торопил события. Это было рискованно, конечно. Но эффективно.
– Так почему же ты не развернул корабль, чтобы вернуться и вытрясти дерьмо из белого священника, который тебя заморозил? Ведь столько лет ты послушной собачонкой бегал по ниточке, которую подвесил Стил, упарываясь на благо колонии, – подозрительно сощурился аббат.
– Если я отвечу, вы расскажете, почему улетели с Бхара и разорвали все контакты с учителем? – этот вопрос интересовал Джегга с детства и глупо было бы упускать возможность получить ответ.
– Откровенность за откровенность, – согласился Урдо.
– Бхар выпил меня до дна, – признался Джегг. – Мне никогда не нравилось то, чем я занимался. Я служил во благо Священной Миссии планеты, на которой меня воспитывали, потому что был привязан к Стилу и видел его искренность. Его веру в то, что так правильно. Я знал, что каждую проповедь, которую не прочитаю я, придётся читать ему. А любая из них могла стать последней. Когда его не стало… я просто катился дальше по наезженной колее, уже не осознавая, чего хочу я сам. Но «Гибралтар» напомнил мне, что я не Стил. Не Миротворец. И не обязан приносить себя в жертву колонии, которая отказалась от меня.
– Вот как… – снова сказал Урдо, но на этот раз с совершенно другой интонацией. С задумчивой. Если мальчишка смог вырваться из хватки Бхара, может быть, он и в самом деле не такая уж слепая марионетка Стила.
Джегг выжидательно смотрел на собеседника, ненавязчиво требуя выполнения и его части договора. Откровенность за откровенность!
– Ты знаешь, должно быть, что в детстве мы с твоим отцом были очень дружны…
Джегг утвердительно наклонил голову. Доподлинно ему это не было известно, но, принимая во внимание, что оба подростка прибыли на Бхар и сделались учениками Стила в одно и то же время, это допущение казалось наиболее вероятным.
– …просто не разлей вода, – продолжал предаваться воспоминаниям Урдо. – На самом-то деле Стилу нужен был только он, Даэро. Но мой приятель наотрез отказался лететь на Бхар без меня, и учителю ничего не оставалось, как принять нас обоих. Даэро был бойким, первым во всём. Всё ему всегда давалось легко: медитации, языки, ментальные навыки… Стил и проводил всегда больше времени с ним. А я так… по остаточной. Не слишком я его интересовал. Мне и прилетало от него не много: ленивые беседы по вечерам. Даже таинство проповеди он, видимо, совершал надо мной, спустя рукава. Потому я и смог вырваться. В отличие от твоего отца. Даэро он отправил на смерть. Когда это произошло, ты, должно быть, совсем сопляком ещё был…
– Даже не родился ещё, – подтвердил Джегг, жестом приглашая замолчавшего аббата продолжать.
– Да на этом и всё, в общем, – пожал плечами тот. – После похорон Даэро я заявил Стилу, что себя угробить не позволю. Выбрал первое попавшееся аббатство, искавшее священника, и вышел из его юрисдикции. С тех пор никто мне не указ. О своих я забочусь в меру собственных сил. А геройствовать ради спасения мира во всём мире… увольте. Ищите талантливого болвана, – с горечью заключил Урдо. – Да-а… талантливый болванчик, которым Стил расчищал себе путь, вот кем был твой отец, малыш.
– Мой отец был самоуверенным повесой, слишком много возомнившем о своей гениальности и пренебрегавшим правилами безопасности, – пожал плечами Джегг. – Я реконструировал его гибель по беседам с матерью, Стилом и некоторыми другими людьми, а также по материалам архивов. Он вышел на проповедь в смятённом состоянии души. И проиграл поединок воль. Обычный несчастный случай. Банально. И глупо.
– Похоже на Даэро, на самом-то деле, – не сдержал горькой усмешки аббат. И со всё возрастающим интересом разглядывал Джегга. – А вот ты на него мало похож. Разве что голос... да, голос один в один. Это я сразу заметил. Ладно, – аббат хлопнул в ладони и потёр их друг о друга, – заболтался я, что-то, с тобой…
Он хотел уже прервать беседу, но Джегг перебил:
– Аббат Урдо!
– Ну что ещё? – проворчал тот.
– Учитель Стил никогда не относился к вам спустя рукава. Он вас высоко ценил.
– Да неужели! – саркастически скривился собеседник Джегга.
– Это правда, – с нажимом произнёс священник. – Он всегда высоко отзывался о вашем уме, проницательности и целеустремлённости. «Урдо всегда знал, чего хочет, умел выстроить безупречный план, как этого достичь, и никогда не отступал. Шёл шаг за шагом, не смотря ни на какие трудности» – так он о вас говорил.
Аббат долго смотрел на священника, ощущая, как что-то постепенно сдавливает горло. Быть может, то были слёзы, так и не пролитые со дня смерти учителя, которым (перед собой-то чего лукавить?) Урдо всегда восхищался.
– Не дай им прикончить тебя, парень, – сказал он, наконец, и резко завершил сеанс.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Вторник, 30 Апр 2024, 11:30 AM | Сообщение # 52 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| – Ты пьян? – осторожно спросила Астер, разглядывая раскрасневшееся и расплывшееся в широченной улыбке лицо голограммы.
– Обижаешь, милая, – Патэл отсалютовал собеседнице пивной кружкой. – Пока ни в одном глазу. Но ты вовремя, мы в порту, так что очень скоро планирую…
Инженер весело отмахнулась:
– Да ну тебя. Я быстро. К нам на корабль легионера подсадили со странной нашивкой: белый круг с чёрной точкой внутри. Я не видела раньше таких. Что можешь про них сказать?
– Верхогляд, – вдруг посерьёзнел Патэл. – Что, Сегой опять что-то натворил?
– Н-нет, – неуверенно протянула Астер. – Не думаю, что дело в нём. При чём тут Сегой? И что за название дурацкое?
– Это их за глаза так, – хохотнул Патэл. – Точка эта на нашивке выше центра, верно? – Астер кивнула. – Ну и вот, похоже не глаз, глядящий вверх. Кроме того, они считают себя элитой, на остальных сверху вниз привыкли глядеть. Гвардия конклава.
– Гвардия конклава… – машинально повторила Астер. – Они что, должны высокопоставленных священников охранять?
– Ага, – Патэл утвердительно мотнул кружкой, расплескав содержимое. – Обычно в своей колонии только. Но могут и с диверсионными группами на спецоперации выходить, и шпионские миссии брать. Мажоры, одним словом. Так что у вас стряслось?
– Да ничего, прислали вот навстречу, то ли эскорт, то ли конвой, – пожала плечами Астер.
– Для эскорта Сегой слишком мелкая сошка, – расхохотался Патэл. – Верхогляд шпионить за вами будет, скорее всего. Чего-то вы не вызываете доверия в местной юрисдикции.
«Сегой, может, и мелкая сошка, но не Джегг, – мысленно поправила его девушка, вспоминая, как чёрный священник разговаривал с праймом – как начальник с подчинённым. Пусть и не своим. – Но шпионить он всё равно может. Вопрос, в чью пользу? И только ли шпионить? Может, и диверсию стоит ожидать? Ну же, Астер! Теперь у тебя тоже паранойя!»
Она распрощалась с Патэлом и вызвала Амока.
Секунд стоял, прислонившись плечом к стене, напротив двери Джегга, и что-то просматривал в своём мультикубе. Но стоило инженеру в сопровождении робота показаться в конце коридора, тут же погасил и спрятал девайс, а позу принял почти караульную.
– Здравствуйте! – приветливо помахала она. – Меня зовут Астер. А как ваше имя?
Она прекрасно помнила, как прайм назвал его, требуя сдать бластер. Но вопрос отнюдь не был праздным.
– Здравствуйте, Астер. Я Арг, – нейтральным тоном отозвался легионер.
Девушка разглядывала его с непосредственностью ребёнка, чуть наклонив голову к плечу.
– У вас очень интересная эмблема центурии. Никогда такую не видела. Что она означает?
– Белый круг символизирует конклав Священной Миссии, – ответил секунд, в свою очередь тоже рассматривавший инженера.
– А точка – чёрного священника конклава? – догадалась Астер.
– Да, – машинально кивнул Арг, лихорадочно соображая, что это за странные расспросы. Подчёркнуто беспечный вид девушки его настораживал – при разговоре с праймом она произвело на него совершенно другое впечатление. Что-то задумала? – А защитный контур вокруг – наша центурия.
– То есть вы охраняете священников конклава? – уточнила девушка.
– Не только конклава, – осторожно уточнил секунд, в котором подозрения крепли всё сильнее. – Священников Священной Миссии вообще.
– Но если ваш конклав будет воевать с чужим, вы примете его сторону?
– Конклавы Священной Миссии не воюют между собой, – нахмурился Арг.
– Да? А мы тут мимо Эйнхерии пролетали, так они…
– Полные конклавы, – поспешно уточнил секунд, для убедительности приложив палец к чёрной точке на своей эмблеме. – И я, и любой другой легионер из моей центурии будет защищать каждого чёрного священника даже ценой собственной жизни. В том числе Джегга.
– Джегг иногда бывает немного резок, – доверительным шёпотом сообщила Астер, наклонившись к секунду.
«Да уж заметил», – подумал тот, но вслух ничего не сказал.
– И очень долго беседовал из рубки по защищённому каналу с кем-то из вашего конклава. Он тогда был очень не в духе. И всякого мог наговорить. Так вот мне интересно… может ли так сложиться, что на Большом Псе вы угостите его транквилизатором и поместите в какое-нибудь уютное место без окон и средств связи. Исключительно с целью обеспечения его собственной безопасности, разумеется.
«А-а-а, вот оно что… – несколько расслабился легионер. – Чёрный не доверяет никому, кроме команды этого маленького корабля. Поэтому и на «Скакуна» отказался переходить».
– Это полностью исключено, – со всей доступной убедительностью заявил Арг. – Мы понимаем разницу между охраной и ограничением свободы. Я здесь лишь потому, что конклаву Большого Пса известно о готовящемся покушении на чёрного священника Джегга. Он сможет покинуть нашу юрисдикцию так и тогда, когда сам посчитает удобным и безопасным для себя.
– Амок, анализ, – обернулась девушка к роботу-манипулятору, о котором Арг уже успел забыть.
– Вероятность правдивости 91,3 процента, – сообщил робот. – При условии достоверности калибровочной информации.
– В граничных условиях достоверна, – пробормотала Астер, хлопая себя по многочисленным карманам. Даже если мама и звала секунда иначе, в этой социальной роли он Арг, так что на этот ответ можно было опираться как на правдивый. – Да куда же я его засунула?
– У вас что, робот-манипулятор со встроенным детектором лжи? – попятился дальше по коридору легионер.
– Да, знаете, чего только не приходится прикручивать в длительном рейсе… а тут всего-то программу соответствующую залить пришлось. Температуру тела, пульс, расширение зрачков и частоту дыхания Амок и до этого снимать умел дистанционно. Из тех же соображений безопасности. А… вот, нашла, наконец!
Девушка протянула ему небольшой прозрачный пакет с лежащим внутри механическим узлом.
– Это редуктор интубационной трубки из криокапсулы Джегга. Кто-то застопорил его перед отправкой, и, если бы не анализ систем при экстренной разморозке, наш чёрный священник из-за этой штуки мог бы лишиться голоса. Так что, надеюсь, вы найдёте этого нехорошего человека и попросите больше так не делать.
***
– Так и будешь тут стоять? – осведомился Джегг часа через два после разговора Арга с инженером.
Чёрный священник с любопытством рассматривал легионера, некоторое время уже задумывавшегося над тем, чтобы добыть какое-нибудь сиденье. Он не рассчитывал, что объект охраны так надолго запрётся в каюте – что там, собственно, делать? Кровать, шкаф, да санузел, больше и нет ничего в этой крохотной ячейке корабля. Видимо, контейнеры, переданные с Большого Пса, разбирал. Переоделся, вон. В офицерский парадный комплект. Правда, без эмблемы Легиона.
– Я отвечаю за вашу безопасность, – невозмутимо отозвался Арг.
– Ты у нас вместо Сегоя. А он сегодня дежурил. Так что ты отвечаешь за наш ужин.
Легионер непонимающе уставился на собеседника.
– Ладно, идём, – вздохнул Джегг.
В пищеблоке оказалось, что Астер тоже задумалась об ужине в отсутствие Сегоя – и уже синтезировала какие-то фрукты. Она приветливо улыбнулась Аргу, который зашёл в помещение первым. Когда за ним последовал Джегг, девушка остановила на нём удивлённый взгляд и протянула неопределённое:
– О-о-о!..
Священник смущённо опустил глаза.
– Знаю. Выгляжу как паяц, – он раздражённо подёргал покрытый вышивкой рукав. – Но хотя бы по длине подходит. Надоело в штанах путаться.
– Почему сразу «как паяц»? – наконец, обрела дар речи Астер. – Очень… стильный образ, – она старалась сохранять серьёзный тон, но губы непроизвольно растягивались в улыбке. – Знаешь, на кого ты похож?
– На кого? – Джегг поднял голову, ощутив в её голосе веселье, но не насмешку.
– На Императора Вселенной. Не знаю, был ли у вас такой игровой лётный симулятор, но у нас его очень любили…
Джегг воздел руку и провозгласил:
– От тебя, мой юный герой, зависит судьба Объединённых Миров!
Астер рассмеялась, и даже Арг улыбнулся: он тоже в юности играл в этот симулятор, а интонацию и выражение лица Императора Джегг передал безупречно.
– Это одна из лучших конструкторских разработок вообще-то, – вступился за комбинезон легионер. – Трёхслойная мембрана. Полная химическая, радиационная и биологическая защита. Нулевая адгезия. Панцирь, помимо этого, поглощает излучение от всех видов ручного энергетического оружия.
– Ничего себе! – Астер подошла к священнику и осторожно поскребла ногтем пластину у него на груди. – А я раньше никогда таких не видела.
– Они дорогие очень, при производстве используется терракотовый кварцит, – пояснил Арг.
– Неужели? – по непонятной легионеру причине Астер снова рассмеялась.
А Джегг, наоборот, резко посерьёзнел.
– Насколько дорогие?
Арг пожал плечами.
– Точно не знаю, но мне говорили, за один офицерский комплект можно роскошную семейную яхту купить.
– Скверно, – пробормотал священник.
– Почему? – Астер тоже стёрла с лица улыбку, огорчённая его потухшим взглядом.
– Потому что Стелия прислала мне целых два таких, – невесело ухмыльнулся Джегг. – А значит, на Большом Псе ждёт много работы. Я-то, дурак, надеялся просто их знаменитого шоколада поесть и по столичному парку погулять.
– По парку точно нет, – добил легионер. – На время фестиваля там организованы дополнительные меры безопасности, конечно, но всё равно для вас это слишком…
– Прекрати, – тихо оборвал его священник, и Арг несколько мгновений боролся с собой, пытаясь закончить фразу, пока не понял, что сделать это физически не в состоянии. Вот уж эти чёрные! И как прикажете такого охранять?
Мрачное настроение Джегга давило на окружающих, так что ужин протекал практически в молчании. Только непосредственная Хэла пыталась обольстить легионера. Но тот отвечал односложно, если вообще отвечал, и в её сторону старался не смотреть: из кокетливо расстёгнутого комбинезона выглядывали такие соблазнительные округлости, что Арг боялся позабыть, для чего он здесь. А он здесь на задании. Следит за подозрительным историком, прежде всего.
Эжес и в самом деле показался ему перспективным потенциальным убийцей: зловеще-сутулый, с каким-то сероватым лицом, он угрюмо молчал, лишь изредка бросая на чёрного священника ненавидящие взгляды. А тоскливые – на Астер. Что-то между ними произошло. Может, это землянин интубационную трубку криокапсулы повредил, а инженер его диверсию предотвратила?
Арг изо всех сил старался сосредоточиться на миссии, но то и дело отвлекался. На слишком вкусную еду, пребывавшую на разных уровнях реальности со стандартным армейским рационом. Божественно нежная, ароматная каша, посыпанная кусочками фруктов, названия которых Арг не знал, но теперь намеревался выяснить. Синтезатор пищи на «Гибралтаре» той же модели, что и в их казарме, но секунд даже подумать не мог, что из него можно извлекать такое. А уж тот факт, что ужин своими руками готовил настоящий чёрный священник, и вовсе придавало блюду статус амброзии. Арг никогда не видел, чтобы члены конклава занимались чем-то, хотя бы отдалённо напоминающим домашние хлопоты. А уж чёрный священник и подавно мог позволить себе путешествие на самом роскошном лайнере, какой только ходит в этой части галактики – с огромными ресторанами, танцевальными залами, бассейнами и игровыми кортами. А он вместо этого ютится в крохотной каюте и кашу (или, вернее, всё же амброзию) синтезирует. Почему?
Ответ начинал смутно угадываться при взгляде на корабельного врача. Нала… имя-то какое красивое! Под стать самой девушке. Ведь глаз не отвести! (Арг пытался, но взгляд то и дело сам собой возвращался к идеально правильному лицу в обрамлении густых золотых волос, уложенных в замысловатую причёску). А губы! Чётко очерченные, яркие, чуть припухшие, почти в голос зовущие к поцелуям! Легионер то краснел, то бледнел, ловя себя на мысли, что за такой девушкой он и сам бы пошёл хоть на край Вселенной, не взирая ни на какие лишения. Если, конечно, в свободное от службы время. А потому ничуть не удивился, когда Нала после ужина подошла к Джеггу с просьбой зайти к ней в медблок, что-то там посмотреть, и тот немедленно согласился.
Врач недоверчиво косилась на последовавшего за священником легионера, но когда поняла, что тот ровным счётом ничего не смыслит в генетике, расслабилась и перестала обращать на него внимание.
Арг слушал её, затаив дыхание. И хотя Нала использовала универсальный трансгалакт, смысл сказанного от него ускользал. Гаплогруппы, хромосомы, коды… Джегг же внимательно слушал, время от времени кивал, но не перебивал собеседницу, лишь приглашающим жестом указал на терминал медблока.
Нала незамедлительно продемонстрировала разноцветную визуализацию сложных структур, в которых Арг не без труда узнал увеличенные цепи ДНК (на этом его познания в генетике и заканчивались).
Священник задумчиво нахмурился, бросил Нале какую-то короткую фразу и сел за терминал сам. Визуализация исчезла, перед Джеггом заскользили лаконичные строки кода алгоритма, в которые он с головой погрузился.
И тогда Арга постигло счастье. Потому что Нале тоже заняться теперь было нечем, она вспомнила о присутствии легионера и оглядела его с нескрываемым интересом.
Джегг потратил на поиск проблемы, её исправление и отладку чуть более часа. Вынырнув из хитросплетений алгоритма, он с удовлетворением отметил взаимный романтический интерес между Налой и Аргом. Однако как ни был легионер увлечён приятной беседой, незаметно улизнуть от него не удалось.
– У тебя есть лицензия технического специалиста, секунд? – осведомился Джегг, быстро шагая вдоль коридора.
– Пилотная, – отозвался не отстающий от него легионер.
– Вот и посиди в рубке тогда, – Джегг резко свистнул, Арг от неожиданности вздрогнул.
Из-за поворота, шурша гусеницами, выполз робот-манипулятор. Тот самый, с детектором лжи.
– Тут, знаешь ли, техэтаж, – обратился священник к своему сопровождающему. – Так что человеку без специального образования здесь находиться запрещено. Техника безопасности. Амок, пожалуйста, проследи, чтоб секунд не подвергал себя неоправданному риску.
– Принято, оператор Джегг, – бесстрастно отчеканил робот и весело подмигнул Аргу лазером.
– А… вы?.. – секунд беспомощно схватился за бедро, на котором больше не висел бластер.
– А я связист, мне можно, – заявил священник и проворно прошмыгнул мимо робота.
– Ч-что?.. – легионер ошарашенно замер перед стальной преградой, в которую молниеносно развернулся Амок, наглухо перекрыв проход. – Что за дьявольщина творится на этом корабле?
***
Астер сидела на бухте кабелей, как в импровизированном кресле. Мультикуб стоял на полу и проецировал перед инженером виртуальную мнемопанель.
– Джегг, – она кивнула в ответ на его приветственный жест.
– Ты работаешь? – осторожно поинтересовался священник.
– Да, – Астер вернулась к мнемопанели, и её пальцы в нейроперчатке снова стали поочерёдно касаться элементов сети. – Перенастраиваю протокол для ремонтников. Я собиралась на прикол на орбитальной станции встать, а самим в шлюпках спуститься. Но принимающая сторона теперь настаивает, чтоб «Гибралтар» посадили на планету.
– Это плохо? – спросил Джегг, сильно подозревая, что причина такой требовательности кроется в его вооружённой охране: путь корабля легче контролировать, чем нескольких крохотных шлюпок.
– Да нет, в общем, так даже лучше, – ответила Астер, не отвлекаясь от своего занятия, – в планетарном доке больше систем можно перебрать и оттестировать. Собственно, их я сейчас и отмечаю. Дороже просто. Но конклав Большого Пса проставляется, так что я только за.
– А… почему не в рубке? – не удержался от вопроса Джегг. Хотя и предполагал возможный ответ. Более того, очень надеялся на него.
– Потому что там Эжес, – нервно дёрнула плечом Астер. – Раздражает, когда он над душой сидит.
– Хочешь, я побеседую с ним на этот счёт? – с готовностью предложил Джегг.
Инженер окинула собеседника ироническим взглядом.
– Ты с секундом своим сначала побеседуй. С системами связи у нас всё в порядке. Спорим, ты тоже сюда прятаться пришёл?
Джегг кивнул:
– Извини, если не хочешь, чтоб над душой стоял, я уйду.
– Да нет, ты мне не мешаешь. Оставайся, конечно.
Интонационное ударение, которое она сделала на слове «ты», ласкало Джеггу самолюбие. Однако Астер в его сторону больше не смотрела, полностью сосредоточившись на своём занятии.
«Идеальный момент для того, чтобы выяснить границы прочности норгского иммунитета», – подумал Джегг, опускаясь на пол. Он уселся, сложив руки на согнутом колене, и принялся наблюдать за инженером из-под полуопущенных ресниц.
Можно приступать. Если сейчас он передаст Астер собственную эмоцию, значит, ментальное воздействие чёрного священника на уроженку Норга имеет место. И на Большом Псе Джеггу следует покинуть «Гибралтар» навсегда. От одной этой мысли сердце болезненно сжалось.
Джегг отогнал сомнения – рано паковать вещички. Ответ даст только полноценный эксперимент.
Священник прислонился спиной к стене и расслабился, снимая собственные мысленные барьеры, разрешая себе самые фривольные, самые сальные фантазии по поводу Астер.
Фантазии упорно не шли.
Джегг любовался профилем девушки, получая от него простое эстетическое наслаждение. Он находил Астер пленительно прекрасной. Хотя не смог бы внятно объяснить, почему: черты её лица были правильны, но отнюдь не потрясали воображение. Прямой нос, среднего размера рот, серо-голубые глаза. Из примечательного разве что кожа… гладкая и очень светлая, гораздо светлее его собственной, отчего щёки Астер легко заливалась очаровательным румянцем.
Вот сейчас она в задумчивости потирает скулу костяшками пальцев свободной от нейроперчатки руки, а Джегг вспоминает, как приятно прикасаться к ним.
Он представил, как своим большим пальцем медленно рисует круг в ложбинке её ладони, она сначала чуть вздрагивает, но тотчас же расслабляется, позволяя ему продолжать.
Джегг сплетал бы её пальцы со своими. Не торопясь, медленно и нарочито несмело скользил вниз, к ладони, и возвращался вверх, позволяя чувственности из кончиков пальцев рук отражаться в ступнях, раз за разом повторяя восходящую и нисходящую волну. Он призвал бы желание расцветать у неё внутри, подобно бутону лотоса.
Услужливая память развернула перед Джеггом яркую картинку из прошлого: он держит за руку сногсшибательную женщину, опытную сердцеедку, ласкает её холёные пальчики, унизанные драгоценными кольцами, подбираясь всё ближе к ладони. А женщина дрожит от возбуждения так, будто он скользит языком вдоль внутренней стороны её бедра. Когда он массировал её руку между средним и указательным пальцами, она извивалась в экстазе, стонала и требовательно выкрикивала его имя. Вымышленное, конечно, взятое только на время миссии.
Джегг подавил воспоминание вместе с накатившим приступом отвращения. Сейчас это не при чём. Здесь и сейчас только он и Астер. Это другое… Совсем, совсем другое!
Глубокий вдох. Осторожный взгляд в сторону девушки. Выдох облегчения. Инженер всё так же поглощена ремонтным протоколом. Вертит виртуальную модель узла, о назначении которого Джегг не имеет ни малейшего представления, лёгкими касаниями нейроперчатки поворачивая голограмму так и эдак.
Очень хорошо. Продолжим.
Джегг сосредоточился на волосах девушки. Он любил их странный цвет: не светлый, но и не тёмный, отдававший то медью, то золотом. Непослушные пряди, не прямые, но и не свивавшиеся в локоны, пребывали в постоянном беспорядке, как будто их разметал ветер, тайно дувший на «Гибралтаре» для одной лишь Астер. Джегг обожал запах этих волос и их шелковистую мягкость. Он помнил, какие они тонкие и лёгкие – гораздо тоньше его собственных. Он мог бы сейчас встать, запустить пальцы в копну этих волос и нежно массировать Астер голову, пока она не откинет её расслабленно чуть назад, и тогда уже прижаться губами к её шее, а вторую руку положить на грудь и…
И ничего. Воображение отказывалось сотрудничать. Джегг злился на себя уже не на шутку – как мучить его припадками вожделения в неподходящие моменты, вроде доверительных разговоров или случайной встречи в тренажёрном боксе, так пожалуйста, а как… стоп, тренажёрка! Ведь именно в тот раз Астер впервые отозвалась на его эмоции.
Джегг методично, деталь за деталью, восстановил воспоминание: волнующая вибрация взаимного влечения, облегающий костюм Астер, соблазнительная форма её груди… Он осторожно сглотнул: теперь ладони зудели желанием прикоснуться к ней. Вожделение растекалось по телу жгучей волной, сводя мышцы почти судорогой. Он тогда собирался подхватить девушку за бёдра, приподнять, чтобы она… ювелирно точным движением воли священник поймал нарисованный воображением образ и обернул его вокруг трепещущей в ментальном пространстве золотой ниточки Астер, будто токопроводящую жилу изоляцией, соединяя их в единое целое. Он вложил в это действие всё своё мастерство проповедника, пристально следя за ментальным откликом Астер. Вернее, за его отсутствием.
– Джегг? Что с тобой?
Вопрос вырвал его из пространства фантазии, как рыбу из воды – на пару секунд дыхание перехватило.
Астер сидела на корточках рядом со священником и заглядывала в его лицо с искренним беспокойством. И без малейшего намёка на страсть.
– Всё в порядке, – постарался улыбнуться Джегг, но сам ощутил – мышцы лица недостаточно хорошо его слушаются.
Не нашедшее естественного выхода возбуждение резко спадало, причиняя физическую боль, но чёрный священник едва сдерживался, чтоб не рассмеяться: да здравствует Норг с его благословенной мутацией!
– Ты так прерывисто дышал и… кажется, тебя знобит? – заботливые прикосновения Астер вызывали в теле Джегга новые волны дрожи. – Давай я тебя в медблок провожу? Нала спит уже, наверное, но ничего, разбужу.
– Просто дай мне пару минут, – он поймал девушку за ладонь. Хотелось поднести её к губам и осыпать игривыми поцелуями. Но ещё сильнее: потянуть вниз застёжку комбинезона Астер и ощутить, как вздёрнутся и затвердеют её соски, потревоженные его нежным касанием.
Однако Джегг ничего из этого не сделал. Он лишь мягко поглаживал её ладонь подушечками пальцев, продолжая выплёскивать на Астер угасающие волны приступа страсти. С прежним нулевым эффектом: она хмурилась и отчётливо переживала за его здоровье.
«Я радуюсь тому, что девушка, которую я желаю так, что едва дышу, не отвечает мне взаимностью. Безумие. Просто безумие», – твердил он себе, улыбаясь всё более естественно. Ведь теперь, когда ментальная неприступность внутреннего мира Астер экспериментально доказана, можно с чистой совестью приниматься его штурмовать. Добиваться взаимности не как чёрный священник, а как простой влюблённый мужчина, который сможет обладать женщиной без страха случайно нанести её личности непоправимый ущерб.
– Теперь я в порядке, – уверенно сказал он, вставая с пола, увлёк за собой девушку, порывисто прижал к себе и поцеловал. В лоб. – Спасибо тебе.
Астер пристально глядела на него исподлобья.
– И часто с тобой такое бывает? – осведомилась она.
– Впервые, – признался Джегг.
– Л-ладно, – инженер высвободилась из его объятий. – Но ты сегодня очень странный. Это… немного пугает.
– Поздно уже, – сказал священник, отметивший, что она не только обеспокоена, но и очень устала. – Тебе лучше поспать. День был долгим.
Астер не стала спорить.
***
Из технического коридора чёрный священник вышел вместе с девушкой-инженером. Легионер отметил, что Джегг сияет, как церемониальное ожерелье на парадной сутане Стелии, а вот Астер сонно потирает глаза кулачком.
И секунда вдруг осенило, почему объект охраны мог так упорно избегать его сопровождения: на корабле с дамой и без того уединиться непросто. Арг едва не расплылся в понимающей усмешке. Вот в чём секрет упорного нежелания Джегга покидать развалюху под названием «Гибралтар». Да у него просто интрижка с бортинженером!
Гора с плеч. Две горы. И по поводу ослиного упрямства священника, и по поводу красавицы Налы. Чудо, конечно, что имея под боком такого ангела во плоти, чёрный польстился на замарашку с техэтажа, но… мало ли? Может, просто по пути наименьшего сопротивления пошёл. Дурнушки легче доступны.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Среда, 07 Авг 2024, 3:02 PM | Сообщение # 53 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Орион
Система Ориона встретила их цветами и фанфарами. Не всех их, главным образом Хэлу, Сегоя и Налу. Экспедиционный корпус орбитальной станции организовал торжественную трансляцию чествований экипажа героического корабля, служившего путеводной нитью для флота беженцев с Эйнхерии, среди которых оказалось множество уважаемых и влиятельных людей. Звёздную тройку поворачивали под камерами так и эдак. К Нале подходили благодарные пациенты, Сегой ласково обнимал за талию счастливую Хэлу. Капитан кинематографично улыбалась направо и налево, принимая поздравления и восхищение.
– Это несправедливо! – не выдержал Эжес и обернулся к Астер, резким жестом сворачивая голограмму. – Ведь это в первую очередь твоя заслуга! Ты составила навигационную карту!
О том, что передатчик собрал Джегг, поэту не хотелось упоминать.
– Формально навигатором «Гибралтара» числится Хэла, – отозвалась инженер без тени сожаления. – Кроме того, она гораздо фотогеничнее.
– Ты спасла их, – гнул своё поэт. – И не меньше, а гораздо больше остальных заслуживаешь благодарности!
Эжес помимо воли переглянулся с чёрным священником, инстинктивно ожидая от него поддержки. Но тот лишь произнёс:
– За такое не благодарят. Такие вещи люди просто делают друг для друга.
Джегг полностью одобрял желание Астер держаться подальше от светской шумихи. Что же касается благодарности… капитан «Цитадели» явно помнит, кто прилетел к нему в шлюпке и договаривался с его навигатором. Вон, как на Хэлу удивлённо косится. Но молчит. Военный, сразу видно.
Астер же узнала в реплике Джегга свою собственную – произнесённую в день, когда достала его из криокапсулы. Она встретилась с ним взглядом, и эмпат ощутил расцветающую в ней радость взаимопонимания. Он восхищался этой женщиной. И хотел, чтобы она это знала, но присутствие посторонних сковывало, делало из него застенчивого юнца. Он хотел подойти к ней и обнять, но… не решался. Всё это слишком интимное, личное.
– Ладно тебе, Эжес, – улыбнулась Астер ворчливому поэту. – Я не в обиде. Не имею ни малейшего желания в новостях мордашкой светить. Да и «Гибралтар» на планету посадить кто-то должен.
– С этим и автоматический диспетчер Большого Пса справится, – подал голос Арг, с интересом глядящий на инженера. – Как только запрос на сопровождение посадки примете.
Он не всё понял из претензий, которые поэт предъявлял к торжествам, организованным экспедиционным корпусом. Хотя в самом деле странно, что вместо третьего члена экипажа чествуют пассажира. Закадровый голос сообщил, конечно, что белый священник Сегой оказал беглецам неоценимую психологическую поддержку, но и девчонка, судя по возмущению Эжеса, без дела не сидела. Да и сама в разговоре Эйнхерию упоминала. А вот что под камеры попадать не хочет – любопытно. Надо выяснить поподробнее, что это за девица. Может, не просто так её чёрный священник на техэтаже пользует. О том, что на борту «Гибралтара» находится сам Красноречивый Джегг, в трансляции никто не заикался даже – и не удивительно, служба безопасности конклава не просто так жалованье получает. Но ведь и про инженерку тоже ни слова! Официальная любовница? Или, как знать? Может, законная жена? И почему ему прайм информацию не сбросил?
– Универсальная система поддержки у вас только в головном Космопорте, – ответила между тем Астер, повернувшись к мнемопанели управления. – Мы же направляемся в док. Там внутренний вариант для системы Орион. Весьма прогрессивный, надо признать, но обратно не совместимый с таким старьём, как у нас.
Арг напрягся.
– Тогда… надо в Космопорт лететь.
Вот же пигалица! Весь протокол безопасности насмарку. Кортеж, группы прикрытия – мало того, что перегонять надо (а это не ближний свет!) так ещё и внимание ненужное в центре колонии привлекут.
– Зачем? – удивилась Астер. – Посажу в ручном режиме.
Арг уставился на девушку с таким неприкрытым удивлением, что Джегг не удержался от язвительного замечания:
– Ты же хвастался, у тебя лицензия пилота есть.
– Д-да, но манёвренными суднами, класса Е.
– Катер, что ли? – попытался вспомнить классификацию священник.
– Скоростные яхты, – Астер послала легионеру ободряющий взгляд. – У этих малюток есть свои особенности. Но не переживайте, Арг, у меня достаточно квалификации, чтобы посадить и межзвёздный корабль.
– Даже у меня на это достаточно квалификации, – буркнул Джегг. И, не давая себе времени на размышления и связанное с ними малодушие, спросил: – Астер! А… можно, я сам «Гибралтар» посажу?
– Как я могу отказать Императору Вселенной? – инженер небрежно указала на правую нейроперчатку, лежащую на терминале. – Сейчас, навигационную карту дособираю, и можешь брать управление на себя.
– Но… у вас же пилотной лицензии нет, – запротестовал Арг.
– Кто-то только что предлагал посадку автомату доверить, – возразила Астер. Озабоченная физиономия легионера её забавляла, – Джегг получше него соображает. И по готовой карте в этом нет ничего сложного! Ты в симулятор разве не играл? «Гибралтар», кстати, примерно его ровесник, у нас даже интерфейс такой же.
– В самом деле, – Джегг обернулся к Аргу. – Четвёртая и пятая миссии смоделированы на очень похожем корабле.
– Я только до третьей проходил, – признался легионер. – С четвёртой начинается навигация…
Джегг с Астер понимающе переглянулись.
– Так ты, получается, так и не женился на крон-принцессе… – протянул священник, посмеиваясь.
– Какой ещё крон-принцессе? – удивилась Астер.
– Финальная локация. После того, как разрушаешь Цитадель Смерти. Церемония чествования героя, регалии, принцесса. И император официально отрекается от власти в твою пользу.
– Ничего себе! – прыснула смешком девушка. – У меня после Цитадели Смерти только финальный подсчёт очков был и общее подведение статистики по всем миссиям.
– Возможно, особенности местного законодательства, – предположил Джегг. – У вас запрет на пропаганду монархических ценностей существует?
– Нет, насколько я знаю, – ответила Астер, ненадолго задумавшись. – Скорее всего, дело в том, что в нашей локализации женскую вариацию отключили. Мне симулятор взламывать пришлось. Что-то из обрамления затёрлось.
– Крон-принцесса очень так себе, – подмигнул девушке Джегг, натягивая нейроперчатку. – Даже цитрин заваривать не умеет. Ты не много потеряла.
– Да уж, обойдусь, – Астер между тем загрузила карту в терминал управления и приглашающим жестом указала Джеггу на мнемопанель. – Император, корабль ваш.
«Гибралтар» слушался Джегга безукоризненно. Ощущение власти над махиной, подчиняющейся любой его команде, было совершенно таким же, как в симуляторе – и, в то же время, абсолютно отличным, наполненным пьянящим осознанием реальности происходящего. Священнику даже приходилось сдерживать себя, чтобы не пуститься в восторженные манёвры высшего пилотажа – сбывшаяся мечта разгоняла пульс и вызывала лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Хотелось хохотать, закладывать крутые и эффектные виражи и, возможно, даже петь. Но Джегг спокойно сидел в кресле. Разве что улыбался довольно бесшабашно.
Он аккуратно провёл корабль по заданной траектории, запустил алгоритм торможения и откинулся в кресле – больше пилоту делать нечего, лишь переждать небольшую перегрузку. Эмпат улавливал тонкие нитки зависти сразу с двух сторон: от Арга и от Эжеса.
А вот Астер… Астер сосредоточилась на терминале связи «Гибралтара», рассылая и принимая уведомления.
– После посадки сначала Джегга с Аргом заберут, – повернулась она, наконец, к мужчинам. – Легион уже оцепил доки. Потом подъедет гражданская делегация за Эжесом.
– А ты? – в один голос спросили священник и поэт.
– Я багаж в гостиницу отправлю, надеюсь, кстати, что вы всё в контейнеры упаковали, груз по накладной сдам и корабль на ремонт поставлю. Встретимся вечером, – она задержала задумчивый взгляд на Арге. – Если, конечно, ваши принимающие стороны не займут вас слишком надолго. Налу, Хэлу и Сегоя, кажется, сегодня можно не ждать.
– Могу я пригласить тебя на ужин? – решил перехватить инициативу поэт. – В честь моего прибытия запланировал банкет в…
– Боюсь, сегодня я задержусь в доках надолго, – перебила Астер. – «Гибралтару» надо освежить очень много систем. И это я об обшивке и механической части не говорю… Так что я отсюда выберусь поздно. И, скорее всего, буду мечтать только о том, чтобы поспать.
«Попробуй только ляпни что-нибудь насчёт того, чтобы поспать вместе с ней», – думал Джегг, пронзая Эжеса взглядом.
Но поэт сник и коротко кивнул.
– Как насчёт завтрашнего ужина?
– Давай попозже об этом поговорим, – уклончиво отозвалась девушка. – Может, у тебя в расписании и минуты свободной не найдётся.
– Я… – начал было Эжес, но в этот момент корабль тряхнуло, и табло на мнемосхеме сообщило, что можно отстегнуть ремни.
Астер вскочила:
– Джегг, Арг, шустро переставляем ножки по направлению к шлюзу! У нас у всех ещё бездна дел!
***
– Ты интересуешься футболом, секунд? – спросил Джегг, глядя в тонированное окно мобиля.
– За «Стрелу Ориона» болею, – осторожно отозвался легионер, не понимая, куда клонит подопечный.
– Это их эмблему тащат на шестах?
– Да, – кивнул Арг, проследив его взгляд. – В пределах фестиваля проходит этап межзвёздного чемпионата. Значительное событие для Большого Пса.
– Отлично. Межзвёздный чемпионат – просто отлично, – Джегг продолжал разглядывать толпу за окном.
– Хотите, чтоб вам забронировали билет?
– Я? Нет, терпеть его не могу. Футбол. Полная бессмыслица, на мой взгляд. Это ты хочешь забронировать пару билетов. И Налу пригласить. Ей понравится.
Легионер почувствовал, как кровь прихлынула к лицу. Кажется, не только у чёрного романтическая склонность бросается в глаза.
– Спасибо за совет, священник Джегг. Но я не смогу им воспользоваться. Я на службе. Да и билеты давно распроданы, а в сектор для особо важных персон меня…
Священник со вздохом оторвался от окна и достал мультикуб.
– Секунд, что за чушь?
Он небрежным жестом открыл незнакомый Аргу портал и произнёс:
– Нужны два билета на «Стрелу Ориона», этап на Большом Псе. В центральный сектор. Икс пять.
Почти тотчас же засветилось сразу несколько зелёных точек. Джегг выбрал одну и уже через пару мгновений получил два кода билетов.
– Куда тебе их переслать?
Арг молчал. Только что, на его глазах священник заплатил на каком-то чёрном рынке пятикратную цену за места, и номинальная стоимость которых была секунду не по карману. От итоговой суммы к легионеру вернулось ощущение социальной пропасти между ним и подопечным, начавшее, было, стираться под действием простецких манер Джегга, мало напоминавших Аргу священников собственного конклава, всегда сохранявших подобающую дистанцию с простыми обывателями.
Джегг пару раз щёлкнул пальцами у секунда перед носом.
– Эй, ты уснул?
– П-простите, – Арг даже попятился к противоположному окну. – Я н-не понял, что это значит? Зачем вы…
– Устал я от тебя, – Джегг откинулся на обтянутое роскошной белой кожей сиденье. – Видеть уже не могу. Возьми выходной. Или лучше несколько. На планете наружной охраны для моей священной персоны должно быть достаточно, разве нет?
***
Кортеж остановился на круговой дорожке посреди регулярного парка. Каменное здание Священной Миссии из розового террианского туфа напомнило Джеггу какие-то классические земные образцы, но он так и не вспомнил точную эпоху. Быть может, потому что имело место их сочетание.
У головокружительно высоких дверей священника встретил долговязый старик в лаконичной белой хламиде, отчего Джегг снова почувствовал себя неуютно в расшитом золотом комбинезоне. И недобрым словом вспомнил Стелию.
Массивные створки открылись мягко, наводя на мысль о приводных механизмах.
– Добро пожаловать в Священную Миссию Большого Пса Ориона, чёрный священник Джегг.
Помещение выглядело внушительно: теряющийся на огромной высоте свод потолка спускает вниз массивные щупальца люстр. Стены и пол выложены панелями из полированного мрамора, а стыки между ними закрыты металлическими инкрустациями с орнаментом из солнечных дисков и сидящих в разных позах орлов. По обе стороны от входа выстроились послушники в белых балахонах. Справа юноши, слева девушки.
– Я рад быть здесь, – вежливо ответил Джегг одновременно на обращённое к нему приветствие и многочисленные любопытные взгляды.
– Магистр Оберон и леди Стелия ожидают вас в малой гостиной, – сообщил старик, и Джегг перестал разглядывать послушников, удивлённо обернувшись к провожатому. – Прошу следовать за мной.
Имя Оберон было Джеггу знакомо – так звался глава этой миссии. А вот то, что он именует себя магистром – необычно. Чем дальше провожатый вёл его по коридорам, увешанным вперемешку рыцарскими щитами с эмалированными гербами и картинами в золочёных рамах, изображавших полуобнажённых девиц в белых хитонах и томных героев, протягивающих к ним руки, тем сильнее крепло ощущение, что на Большом Псе предстоит много, очень много работы. Священная Миссия слишком отчётливо подчёркивала свою колониальную природу даже в мелочах. Джегг мог бы поклясться, что отделочный мрамор в системе Ориона не добывают. Да и розовый туф, кажется, тоже. А значит, доставлять их пришлось на транспортных кораблях. Он попытался оценить объём топлива, затраченный, чтобы священники Большого Пса могли представить себя «как будто на Терре». И уныло вздохнул, вспомнив об историческом фестивале. Налицо системная, многолетняя проблема конклава.
– Чёрный священник Джегг, – провозгласил его сопровождающий, распахнув последнюю дверь.
«Как заправский камердинер», – подумал тот. И шагнул внутрь.
Малая гостиная оказалась весьма просторным для своего названия помещением высотой в два человеческих роста. Блестящий паркетный пол, фортепиано, россыпь диванчиков и банкеток вдоль трёх обитых нежно-золотистой тканью стен. Четвёртая стена, справа от двери, обращена к саду и почти сплошь состоит из огромных окон.
Джегг покосился на стучащие в стекло ветви деревьев, едва заметно усмехнулся и отвесил двум сидящим перед ним людям подчёркнуто церемонный поклон.
– Магистр Оберон, леди Стелия.
Он вложил в интонацию филигранно отмеренную долю сарказма: слишком малую, чтоб его уловил сидящий в инвалидном кресле глава Священной Миссии, но достаточную, чтобы чёрная священница смущённо зарделась и, вскочив со своего места, взяла гостя за руку.
– На Большом Псе вместе с крупным землевладением присваивают и дворянский титул, – пояснила Стелия. – У меня есть парочка загородных поместий, вот и…
Под его слегка насмешливым взглядом она говорила всё тише, пока не замолчала вовсе.
– Я понял, – ответил Джегг, чуть улыбаясь. – Видел коллекцию гербов по пути. И картины. Впечатляет.
– Присаживайтесь, коллега, – подал, наконец, голос Оберон. И в голосе этом звучали нотки плохо скрываемого раздражения. – Вы, должно быть, устали с дороги.
Священник и священница синхронно обернулись к нему. Стелия, краснея, как девчонка, выпустила руку гостя. Джегг лишь вежливо кивнул и опустился в предложенное кресло напротив собеседника. Он бы с куда большим удовольствием прошёлся по парку. Желательно, со Стелией и без Оберона, чтобы в спокойной обстановке выяснить, что за ересь творится на этой планете.
– Простите, что не могу приветствовать вас как подобает, – сухо сказал Оберон, коротким жестом указав на собственные ноги. – У меня сейчас некоторые… трудности с передвижением.
– Опустим формальности, магистр, – в тон ему отозвался Джегг. – Я тут транзитом, а не с официальной миссией.
Как следует приглядевшись к раздражению собеседника, он с некоторым удивлением опознал в его основе ревность. И тогда уже обратил внимание на прочную эмоциональную связь, красивыми извивами соединяющую главу Священной Миссии Большого Пса и чёрную священницу Стелию. Они мало того, что опутаны слабо сияющей нитью в подобие общего ажурного кокона, так ещё и в сторону куда-то ответвление идёт. Джегг непроизвольно проследил взглядом направление – в сторону сада, но тотчас же снова повернулся к Оберону – ни к чему смущать Стелию ещё больше. Его это не касается.
Магистр разглядывал гостя с плохо скрытой неприязнью: слишком смазливый для священника. И слишком, просто бессовестно молодой для такой громкой славы. Не удивительно, что Стелия им постоянно бредит.
Однако то, что Джегг не удосужился высказывать соболезнования и не заинтересовался причиной его недомогания, Оберону даже понравилось – он каждый раз бессильно злился, если приходилось пускаться в объяснения о неудачном повреждении позвоночника и неоднозначных перспективах восстановительной терапии.
– Чем же всё-таки мы обязаны удовольствием лицезреть вашу особу на Большом Псе? – ядовито усмехнулся глава Священной Миссии, переводя фокус беседы с собственных горестей на неудачи Джегга. – Как случилось, что вы покинули Бхар, да ещё таким экзотическим способом?
– Если в двух словах – меня уволили, – невозмутимо отозвался чёрный священник. – И, признаться, ничего удивительного: профнепригодность налицо. После Серого Рассвета я действительно был не в лучшей форме и оставил без должного внимания как выстраивание Рейвзом собственной силовой вертикали, так и ответную радикализацию оппозиции. А когда до меня, наконец, дошло, оказалось, что уже слишком поздно – прочитать проповедь главе Священной Миссии Бхара я так и не сумел.
– Что за Серый Рассвет? – заинтересовался Оберон.
– Спросите у своих легионеров, – с нежностью змеи, овивающей ногу беспечного путника, отозвался Джегг – Они там тоже были. Не верхогляды, конечно. Центурия Рахоя.
Магистр метнул в Стелию быстрый вопросительный взгляд.
– Миссия на Эос, – неопределённо пояснила та, отводя глаза. Для человека, именующего себя магистром, такая неосведомлённость о силовых операциях собственного легиона выглядела неподобающе. Стелия добавила, обращаясь уже к Джеггу: – Рахой пару сезонов как в отставку ушёл. Фарх теперь вместо него.
– Достойная замена, – удовлетворённо кивнул гость. Этого легионера он знал. Более того, уже успел договориться о встрече вечером. – Стелия, будь добра, оставь нас на какое-то время. Мне нужно побеседовать с твоим… гхм… главой Священной Миссии наедине.
Прежде, чем священница успела встать, магистр накрыл её руку своей, тем самым подтверждая их близость.
– У нас друг от друга секретов нет. Леди Стелия – моя официальная советница, – сурово возвестил Оберон. – Вы можете говорить при ней всё, что намерены изложить мне.
Джегг закатил глаза к расписанному фресками потолку.
– Разумеется. Никаких секретов. Расскажете потом друг другу всё, что сочтёте нужным.
Женщина перевела недовольный взгляд с одного мужчины на другого и деликатно высвободила запястье.
– Держите себя в руках. Оба. Но вам в самом деле стоит просто поговорить.
Она сделала ударение на последнем словосочетании, намекая Джеггу, что не потерпит прямого внушения проповеди. В конце концов, тут её юрисдикция. А скверное настроение Оберона – ещё не повод корректировать ему личность.
– Твоя ревность не оправдана и не уместна, – отбросил Джегг последнюю видимость формальной вежливости, стоило Стелии выйти. – Мне это безразлично, но её расстраивает и сбивает с мысли. А нам нужно профессиональные вопросы обсудить. Важные. Поэтому, пожалуйста, прекрати.
Магистр тоже оставил безуспешные попытки изобразить радушие.
– Сгинь с этой планеты, и я снова сделаюсь белым и пушистым.
Джегг усилием воли сдержал презрительную гримасу. Почему Стелия не могла найти себе кого-то поумнее?
– Я с радостью перестану злоупотреблять вашим гостеприимством, как только мой корабль отремонтируют.
– Я подарю тебе новый корабль, если отчалишь завтра же, – прорычал магистр.
– Меня устраивает “Гибралтар”, – кротко отозвался Джегг.
Оберон вцепился в подлокотники кресла и с рыком подался вперёд.
– Тебе не видать Стелии, как своих ушей!
Джегг глубоко вздохнул, подавляя брезгливое раздражение. Почему он должен этим заниматься вообще?
– Пара зеркал.
– Что? – не понял его собеседник.
– Простой способ разглядеть собственные уши во всех подробностях. Я уж о голограммах не говорю.
Белый священник отчётливо сатанел.
– Послушай, – попытался Джегг воззвать к его здравому смыслу. – Мы со Стелией знакомы давно. Возникни у нас желание составить романтическую пару, кто бы нам помешал? Тебя на Большого Пса когда перевели? Пару оборотов назад?
– Пять стандартных лет!
Чёрный священник взмахнул рукой, чтобы не произносить вслух: “Вот видишь! Всего-то!”
Оберон попытался вскочить, но не удержался на предательски задрожавших ногах и рухнул обратно в кресло.
– Белый священник должен уметь распознавать оттенки эмоций, – попытался зайти с другой стороны Джегг. – Разве ты не видишь, что…
– Я не госпитальер, – огрызнулся Оберон.
– А я не дипломат, – в том же тоне отозвался Джегг. – Трепать языком, сглаживая углы и выстраивая компромиссы – как раз по части Стелии. Поэтому просто засунь поглубже свой богатый внутренний мир и не мешай ей работать.
– Чёрный священник должен… – передразнил белый.
– Тебе я ничего не должен, – оборвал его Джегг. – Я тут на транзитном коде и вне юрисдикции. С радостью бы совсем мимо пролетел. Но Стелия за рукав поймала. И, судя по всему, хочет, чтоб я за неё грязную работу сделал.
– Так почему ты не вернулся на Бхар? – напористо ухватился за интересовавшую его тему магистр.
– Не хочу, – равнодушно отозвался Джегг. И неожиданно для себя понял, что не покривил душой. Удивительно. Но теперь он может себе это позволить: не искать оправданий. Не терзаться чувством вины. Он мог не возвращаться в колонию, которая разбила ему жизнь. Просто потому, что не хотел.
– Не слишком патриотично, – оскалился белый священник. – Ты ведь, кажется, с юности там? Тебя удостоили назначением действительным членом в конклав!
– Ах, юность! – криво усмехнулся Джегг. – Членом там, членом здесь… Если бы Глава Священной Мисси Бхара сделал мне ребёнка, возможно, я был бы сентиментальнее. Но мы с Рейвзом не состояли в настолько близких отношениях.
– Она и об этом тебе разболтала! – вспыхнул Оберон.
Собеседник вяло отмахнулся.
– Нет нужды. Я и сам вижу.
И тут Джегг мысленно ухватился за сияющую нить, и теперь тянущуюся от Оберона по двум направлениям – за дверь, к Стелии, и в сад, очевидно, к ребёнку. Сильная, очень сильная эмоциональная привязанность. И взаимная.
Чёрный священник едва не хлопнул себя по лбу с досады. Ну и идиот. Очевидно же.
– Ты переживаешь, что она перестала с тобой спать, – мягко констатировал Джегг. – Думаешь, жена к тебе охладела из-за… – он неопределённо кивнул на инвалидное кресло. – Но на самом деле всё с точностью до наоборот. Стелия чёрная священница. Сердечная привязанность означает для неё табу на физическую близость. Она избегает секса с тобой не из-за ветрености. А потому, что полюбила. Ты бесишься, хотя должен гордиться. Она беспокоится о муже. Не хочет потерять, стерев твою личность в случайном гормональном порыве.
– Мы не женаты, – коротко буркнул белый священник.
Джегг молча уставился в окно. Ему не должно быть дела до чужих интимных отношений. Официальных, или нет. Но глядя на искристую детскую ниточку, он вдруг отчётливо вспомнил, как в первый раз ему самому выплюнули в лицо это слово: “Ублюдок!”
Воспоминание покоробило неприятно сильно. А ведь казалось, он давно перерос старые обиды! Сколько носов разбил прежде, чем его оставили в покое! Сколько ссадин получил сам!
“А если у меня будет дочь?” – подумалось с внезапной отчётливостью. Пальцы сами собой сжались в кулак, ногти впились в ладонь. Не важно, дочь или сын. Все его дети будут рождены в полной семье. Законной, юридически безупречной по всем статьям Священной миссии и любой из колоний. Просто потому что Джегг, в отличие от отца, не поленится сделать официальное предложение любимой женщине. Сознание озарила мгновенная вспышка мечты: они с Астер стоят рука об руку, нарядные и счастливые, белый священник (с некоторым удивлением Джегг узнал в нём Сегоя) торжественно читает текст брачной церемонии, разъясняя происходящее и молодожёнам, и всем присутствующим гостям (в воображении Джегга их столпилось столько, что он засомневался, знаком ли на самом деле с таким количеством людей). Никто никогда не имеет права их разлучить. Супруги могут следовать друг за другом в любую точку Вселенной, будь то тюрьма или экспедиция в Дикие Земли. Доступ к финансам друг друга, к любой информации, касающейся супруга, в том числе медицинской, ко всему дереву генетической библиотеки. А ещё они…
– А ты?
– Что я? – Джегг с неудовольствием вынырнул в реальность за голосом неприятного собеседника.
– Если ты не врёшь, и вы со Стелией никто друг другу, – рассуждал Оберон. – Получается, она с тобой и расслабляться может? Поэтому так радуется? Что есть теперь, с кого штаны стянуть?
Чёрный священник пропустил первые несколько фраз, возникших в его воображении в ответ на подобное предположение. И ответил уже ровным, бесстрастным голосом:
– Вы имеете представление о проповедях, белый Оберон, глава Священной Миссии?
– Метод, которым вы промываете мозги еретиков, – сделал ударение на последнем слове магистр. – Не вздумай применять эти штучки ко мне. Последствия…
– Не беспокойтесь, я умею держать себя в руках, – неприятно улыбнулся Джегг. – Пока разум мой трезв, само собой. Но если какой-то прекрасной даме удастся вскружить чёрному священнику голову… Дипломат из меня никудышный. А вот проповедник очень хороший. Говорят, самый сильный из ныне живущих. Как полагаете, захочет ли Стелия, осведомлённая о наших с ней профессиональных особенностях, оказаться поблизости в момент, когда с контролем разума и эмоций у меня возникнут некоторые сложности? И, самое главное, захочет ли она стать для этих сложностей причиной?
Оберон пристально разглядывал его несколько мгновений.
– Я думаю, нет.
– Чудно. Могу я теперь поговорить с вашей… – он осёкся, не решившись снова назвать коллегу женой магистра. – …с леди Стелией?
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Среда, 07 Авг 2024, 3:03 PM | Сообщение # 54 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| ***
Проводив пассажиров, Астер с помощью Амока отгрузила багаж на гостиничную автоматизированную платформу.
Товарная платформа не пришла. Заказчик прислал на корабельный комм сбивчивые извинения, ссылаясь на логистические сложности и просил осуществить доставку самостоятельно, клялся компенсировать все издержки. И действительно перевёл аванс на счёт “Гибралтара”.
Астер общалась с транспортной компанией в перерывах с постановкой корабля на ремонт, страстно жалея об отсутствии Хэлы. Докеры были не в восторге от всё ещё забитого трюма, инженер хлопала длинными ресницами и обещала вывезти всё как только, так сразу, но платформу арендовать удалось лишь на позднее утро – в городе в самом деле творился транспортный коллапс, центр перекрыли в связи с фестивалем, поэтому все объездные трассы трещали от слившихся воедино грузового и пассажирского потоков.
***
Чёрная священница перекинулась с магистром парой незначительных фраз, и Оберон выскользнул из гостиной на своём кресле с магнитной подушкой, напоследок всё же окатив Джегга подозрительным взглядом.
Тот никак не отреагировал, так и стоял, прислонившись плечом к раме окна, и рассеянно созерцал буйную растительность. После длительного космического перелёта глаза отдыхали на зелени.
– Спасибо, – деликатно произнесла Стелия и погладил его рукав. Даже близко, впрочем, не приближаясь к открытой коже руки.
– Это всё, надеюсь? – не глядя на неё, поинтересовался Джегг. – Ты меня вытащила сюда ради проведения твоему любовнику лекции о сексуальном просвещении? Могу быть свободен?
– Перестань, – женщина устало опустилась на диванчик у окна и жалобно поглядела на него снизу вверх. Совсем не похоже на Стелию. Язвительную, всегда энергичную. Уверенную в себе.
А он ведь в самом деле понятия не имел о том, какая она за пределами профессиональных отношений. Уязвимая. И утомлённая.
– Хочешь спросить, почему именно его я выбрала отцом для своих детей?
– А, их двое всё-таки? Плетение необычное. Я сомневался.
Он опустился на банкетку напротив и немедленно об этом пожалел: она оказалась слишком низкой и неудобной. Священник вытянул ноги, разглядывая носки сапог. В них было немного жарко, и Джегг обдумывал, когда и как обзавестись новым гардеробом, более отвечающим и его вкусам, и местному климату.
– У нас близнецы.
Джегг кивнул. Мог бы и сам догадаться.
– Меня больше интересует, зачем ты согласовала назначение Оберона главой Священной Миссии. Твой магистр удручающе некомпетентен.
Стелия вздохнула.
– Честным ответом будет: потому что у него большой член и каменный стояк.
Потрясённый как смыслом её слов, так и интонацией, Джегг поднял голову и посмотрел на собеседницу.
– Да знаю я, – она отвела глаза, не выдержав его пронзительного взгляда. – Всё получилось как-то само собой. Ты помнишь, должно быть, какой зелёной и беспомощной меня бросили в систему Ориона. Сам же возился со мной как с младенцем пару стандартных лет. Но ты был всего лишь голограммой, Джегг. А Оберон…
Свою исповедь Стелия начинала тяжело, запинаясь, но, начав, покатилась, как шар с горы – ей ведь ни с кем никогда не доводилось обсуждать личную жизнь, для белых священников Большого Пса она должна быть неуязвимой и безупречной чёрной священницей. А Джегг.. он сможет понять.
– Однажды после заседания конклава, когда я едва не сорвалась в истерику, он закрыл овальный кабинет и разложил меня прямо на столе. Было хорошо. Я не переживала больше ни о чём. А дальше – больше. Мы не думали, что всё серьёзно. Не думали, что это к чему-то приведёт…
– Бесстрашный человек, – растерянно сказал Джегг. Он не знал, как реагировать на подобные откровения.
– Как ты заметил, он не слишком хорошо осведомлён о… наших особенностях, – вымученно улыбнулась женщина. – Так что не подозревал, чем на самом деле рискует. К тому же, проповеди не мой профиль. Я их читала-то трижды за всю карьеру. И… тогда в овальном зале был просто секс. Мы оба снимали стресс. Ничего личного. Мы не клялись друг другу в верности. Он продолжал трахать послушниц… да и сейчас не брезгует, после того, как с этой своей пафосной лошади неудачно упал. На него не то что послушницы, аббатисы слетаются как мухи на мёд!
Священник с удовольствием обошёлся бы без подробностей донжуанских похождений магистра, однако продолжал сохранять нейтральное выражение лица: женщине явно нужно выговориться, и прежде, чем это произойдёт, обсуждать с ней насущные вопросы бессмысленно.
– Но ты его любишь, – Джегг решил ускорить процесс. – А он по тебе и вовсе с ума сходит.
– Оберон прекрасный отец, – оправдывающимся тоном сообщила священница. – Заботится и о малышах, и обо мне… Знал бы ты, Джегг, как я уставала, особенно первое время! Няни, конечно, облегчают быт, но у меня с малышами особая связь…
– Ещё бы, – буркнул проповедник. – Они ведь подвергались твоему воздействию ещё до рождения. Более тесное взаимопроникновение и представить себе невозможно.
Тема родительства в сочетании со спецификой их профессии Джегга живо интересовала, но в процессе разговора у него возникло ощущение, будто сейчас он должен обсудить с коллегой нечто совсем иное, более срочное. И с каждым словом неприятное чувство скреблось всё сильнее.
– Так чем я могу помочь тебе, Стелия? Мне кажется, этот наряд, – он щёлкнул пальцем по панцирю на груди, тот отозвался глухо и тревожно, – ты прислала мне не ради задушевных разговоров о детях.
Женщина бросила на собеседника короткий виноватый взгляд.
– Я прошу тебя вскрыть и обезвредить сеть Бессмертных в системе Ориона. Они ведь и тебя пытаются убить.
– А, всего-то.
Джегг встал – банкетка оказалась мало того, что низкой, так ещё и с вогнутым сиденьем, не позволявшим комфортно сидеть прямо. Опереться о спинку тоже не представлялось возможным – ввиду отсутствия таковой. Джегг послал мысленное проклятие мастеру, соорудившему этот нарядный и неудобный предмет мебели. Но Стелия восприняла его негодование на свой счёт.
– Я понимаю, ты не обязан. И понимаю, что оправдывать собственные промахи занятостью детьми – безответственно. Но…
– Глупости, – отмахнулся Джегг. Он чувствовал себя легко, как будто близкая к стандартной гравитация Большого Пса взяла выходной.
Бессмертными называли себя ультрарадикальные последователи архаичного культа, общего для Бхара, Ориона и ещё нескольких систем. Фанатичные, но слишком опасным противником Красноречивый Джегг их не считал.
– Никто не идеален. Мы не железные. Разве ты не слышала, как я только что расписался в собственной некомпетентности? Я был так морально вымотан, что фактически умирал. Да, я проморгал мессианство Рейвза и радикализацию его противников. Судя по последним новостям, что я читал, это уже привело к пролитию крови. А дальше… будет куда хуже. Но никто на моём месте и в моём состоянии не смог бы сделать больше. Так же и ты…
Он подошёл к Стелии и ободряющим жестом положил ладонь ей на плечо.
– Тебе нужно время, чтоб сосредоточиться на семье, на детях, разобраться в самой себе… по-хорошему, нужен второй чёрный священник, чтоб тебя подстраховать и следить за порядком здесь. Вот только нас слишком мало, так что его просто неоткуда взять.
– Но ты ведь прилетел, – слабо улыбнулась Стелия, благодарно прижавшись щекой к его руке.
– Случайно совпало, – сказал Джегг, оплетая коллегу мысленным экзоскелетом. Так выражалась его моральная поддержка.
– В случайности я не верю, – бодро отозвалась женщина, и встала пружинящим, лёгким движением, так что Джегг с удовольствием оценил эффект от собственных усилий и разорвал контакт. – Сама судьба послала мне тебя накануне этого грёбаного фестиваля.
Она подняла руку и потёрла пальцем камушек на чётках. Тот слабо замерцал, сообщая об активации.
– Я, чёрная священница Стелия… – она назвала свой личный код и дату по местному и универсальному счислению, – наделяю чёрного священника Джегга… – Он собирался продиктовать ей личный код, но Стелия назвала его по памяти не хуже своего, – …всей полнотой собственных полномочий на всё время его пребывания в юрисдикции системы Ориона.
Мультикуб Джегга потеплел и выдал короткую музыкальную фразу, знаменуя смену транзитного кода на постоянный.
– Моя судьба – та ещё злодейка, – с улыбкой отреагировал на это Джегг. – Но о Бессмертных не беспокойся. Этим я займусь. Вот остальное…
Он окинул увешанную земными атрибутами гостиную красноречивым взглядом.
– Знаю, – Стелия повела плечами, как будто ей было зябко в этих просторных стенах. – Но культ почитания Терры в этой колонии слишком силён. С наскока его не одолеть. Я продолжаю линию Мендеса, моего предшественника. Помнишь его?
– Ещё бы не помнить. После его смерти на меня повесили всю эту юрисдикцию. Благо хоть в ограниченной форме и удалённом формате.
– Легионеры, кстати, до сих пор вспоминают тебя с восхищением.
Джегг усмехнулся уже совсем весело.
– Это я сегодня намерен проверить. Так что Мендес?
– Орион страдает от демографического кризиса. И Мендес в своё время продавил закон о привлечении мигрантов из числа аборигенов. Я его расширила. Кажется, это тоже было ошибкой.
– Идея звучит разумно, – постарался подбодрить её Джегг. – На Бхаре инклюзия дала положительные результаты. Особых проблем с аборигенами нет. Не без шероховатостей, разумеется, но…
– Тут тоже всё шло очень гладко первые двадцать-тридцать стандартных. Дети мигрантов отлично вписывались. Или так казалось. Но теперь они выросли, сами рожают детей, и… есть некоторые сложности. Те же Бессмертные. Вербуют подростков в чёрных кварталах…
Гравитация, бессердечная тварь, вернулась, как будто никуда и не отлучалась, прихватив с собой и мерзкое скребущее беспокойство.
– Что за чёрные кварталы?
– Так называют места, где селятся потомки аборигенов, – Стелия покачала головой. – И они теперь настаивают на том, чтоб их дети в школах обучались на родном языке, а не универсальном. Это в колонии-то, Джегг! А ещё они требуют свободы отправления религиозного культа. И…
– Какой процент населения колонии составляют аборигены и их потомки? – перебил её Джегг.
– Девятнадцать целых восемь десятых, – отчеканила Стелия.
Она внимательно следила за статистикой. Обновление параметров намертво врезалось в память.
Джегг ощутил, как стремительное ускорение грядущих неприятностей перегрузкой сдавливает грудь.
– Это катастрофа.
***
Одинокий мобиль, припаркованный у чёрного входа, приятно контрастировал с длинным официальным кортежем, доставившим Джегга к парадным воротам. Верхогляды решили отвлечь внимание от объекта охраны с помощью дублёра, укатившего с пышным эскортом. И его это более чем устраивало.
После короткой перепалки с Аргом, упорно отказывавшимся ехать по адресу, который назвал Джегг, мобиль, наконец, тронулся.
– Крайне неблагополучный район, – продолжал отговаривать его секунд. – И бар злачный… там кроме палёной айраксы и не подают ничего.
– Вот и отлично, – отрезал Джегг, донельзя раздражённый тем, что вынужден согласовываться с кем-то свои планы. – Мечтаю напиться до беспамятства.
– Вы не употребляете алкоголь, – укоряюще заметил Арг. – Я читал ваше досье.
Чёрный священник медленно повернулся к нему всем торсом и произнёс тоном, отнюдь не наводящем на мысли об иронии:
– Это не значит, что я не могу мечтать напиться до беспамятства.
Дальше ехали молча. Джегг таращился строго перед собой, а Арг разрывался между дорогой и своим мрачным спутником. Секунд гадал, что же такое произошло в стенах Священной Миссии, если и без того не слишком склонный к оптимизму священник выглядит выбитым из колеи, но вопросы благоразумно держал при себе.
Слишком роскошный для этого района мобиль Арг оставил в глухой подворотне, и к бару они двинулись пешком. Заведение встретило гостей грудами мусора во внутреннем дворике и вырвиглазной вывеской. Прежде чем открыть дверь, легионер окинул критическим взглядом себя и подопечного. Сам он успел переодеться в нейтральную гражданскую одежду, достаточно просторную, чтоб блок бластера не торчал слишком вызывающе. С Джеггом дело обстояло хуже: не смотря на отсутствие знаков отличия и богатство инкрустации, его панцирный комбинезон однозначно наводил на мысли об армейском снаряжении.
«Ох, и огребём же мы сейчас!», – подумал секунд, но бесстрашно шагнул внутрь.
Бар не оправдал его ожиданий. Всё оказалось даже хуже: маленькое прокуренное помещение оказалось забито мордоворотами самого зверского вида. И все они как один обернулись к вошедшему.
– Закрыто на спецобслуживание, парень, – неприязненно процедил один из них.
– Этот со мной, – донеслось из-за спины, которой Арг до последнего пытался прикрывать худосочного и вопиюще неподходящего к обстановке священника.
Стоило отзвучать этой фразе, произнесённой бархатно-низким тембром, как эмоциональный настрой присутствующих разительно изменился: мордовороты заулыбались, как дети при виде трейлера с мороженым, а Арг будто и вовсе перестал для них существовать.
Лишь тот, кто заговорил первым, а теперь ударил предплечьем о предплечье Джегга в традиционном полевом приветствии, удостоил секунда насмешливым взглядом.
– Что, верхогляда приставили к тебе? Вот подонки! Зелёный же совсем!
– Я сам выбирал, – Джегг попытался пожать плечами, но жёсткий панцирь этому воспрепятствовал.
Мордоворот собрался было что-то ответить, но лишь махнул рукой и сгрёб священника в охапку с рыком: «Проповедник! Как же ты, падла, выжил?»
Пока Арг соображал, расценивать ли это как акт агрессии, или, напротив, крайнего расположения, Джегг вяло улыбнулся и уточнил:
– Ты какой эпизод имеешь в виду?
– Вообще, – не очень понятно отозвался его собеседник, но тут к Джеггу стали подходить остальные посетители бара, хлопали по плечам, радостно хвалили причёску и “шмот”, даже попытались качать на руках, но этому священник решительно воспротивился.
Мало-помалу его тяжёлое настроение рассеивалось, улыбка священника из горько-саркастичной сделалась мягкой и приветливой. Джегг непринуждённо стал центром общей беседы, коротко, но ёмко рассказал присутствующим о своём изгнании с Бхара и об эпизоде на Эйнхерии. Мордовороты поддерживали повествование ободряющими шутками, но ощутимо мрачнели сами – новости их явно не радовали.
Тем временем секунд немного огляделся и, к своему удивлению, стал находить среди мордоворотов знакомые лица. Вот манипул принципов, нещадно гонявший его ещё в статусе курсанта по полосе препятствий. Вот трибун, женатый на белой священнице Изалии. Триаду Арга откомандировали для охраны этой семьи в прошлом сезоне, летали на фешенебелный курорт Малого Пса.
Одеты посетители бара были удивительно похоже: в том же условно штатском свободном стиле, что и сам секунд. Даже ткань одинаковая у всех, только цвета разнятся, да и то не сильно, Арг всего пять вариаций насчитал.
Джегга между тем уже потащили к барной стойке.
– «Знойную красотку» налей ему, – зычно приказал заводила, которого Джегг называл Фархом, а Арг уже идентифицировал как центуриона Легиона. – И золотых лепестков тарелку. За мой счёт.
Священник присел на высокий барный стул вполоборота к залу. И окинул Фарха ироническим взглядом.
– Опять ставки принимал?
– Тебе что, жалко? – расхохотался тот.
– Нет. Но ты же знаешь, если мне не понравится, я не стану пить.
Легионер весело скалился и согласно кивал.
– Всё путём. И никакого алкоголя, я помню.
Когда принесли заказ, Арг наклонился к Джеггу, и произнёс тихо (но недостаточно тихо, чтоб не расслышал стоявший поблизости Фарх):
– Это розыгрыш. Напиток и блюдо настолько острые, что их невозможно есть. Я вам и пробовать не советую: тут одним соусом можно слизистую спалить. Их специально готовят, чтобы…
– Расслабься, Арг, – Джегг взял фарфоровую чашечку и поднёс к носу, неторопливо вдыхая аромат. – Эта вечеринка в мою честь. Может, тут кого и разыгрывают, но точно не меня.
– Молодой, спорим на тысячу кредитов, он даже не поморщится? – Фарх так задорно подмигнул секунду, что тот невольно отступил за спину священника.
– Я…
– Не приставай к нему, – вступился Джегг, делая первый глоток, – мальчик на службе.
Арг мысленно возмутился уничижительным обращением, но так же про себя отметил, что все присутствующие в самом деле заметно старше него. Кажется, в захолустном баре неблагополучного района собрался высший командный состав Легиона. И чествуют священника, которого в процессе общения именуют не иначе как Проповедником. Интере-е-есно!
Фарх оказался прав – Джегг даже не поморщился. Напротив, долго смаковал напиток, прикрыв глаза от удовольствия.
– Прелестно! – он сделал ещё один глоток, побольше. – Что это?
– Аврорианский чёрный кофе. С острым террианским перцем, – ответил легионер, одобрительно посмеиваясь. – Я же говорил – тебе понравится!
Джегг пальцами ухватил из пиалы «золотой лепесток» и отправил в рот. Это блюдо Арг знал по собственному печальному опыту в бытность курсантом, а потому невольно задержал дыхание: «лепестки» представляли собой вяленых моллюсков в таком жгучем соусе, что от одного его запаха слезились глаза.
Священник задумчиво прожевал кусочек. И закинул в рот ещё один.
– Неплохо, но простовато. Я бы мороженого съел. У вас мятное есть? – обернулся он к бармену.
Тот замялся на мгновение, не желая отказывать. Ответил обтекаемо:
– Сделаем. Может быть, желаете, чтобы пока подали основные блюда?
Джегг вопросительно поднял брови, но официантки уже расставляли по столам подносы с едой и напитками. Пока священник размышлял о том, что эмблема на их фартуках отличается от эмблемы бара, выдавая коллаборацию с более фешенебельным заведением, к его собеседнику подошли несколько человек с деньгами. По их довольным физиономиям Арг понял, что делать ставки на меню священника не столько азартная игра, сколько добрая традиция.
Посетители разобрали тарелки и потянулись на завлекательные запахи. Все блюда были оформлены так, чтоб их удобно было брать руками. Алкоголя тоже хватало, но очень слабого: тут и там пенился белый эль, из бокала Фарха тянуло чем-то яблочным. Прихватив молочный коктейль для Джегга, центурион кивнул в сторону неприметной двери за барной стойкой. Она выглядела, как вход в служебное помещение, но легионер сказал:
– Давай, пока мороженое ждём, отойдём в кабинет. Перетереть надо кой чего, – и, заметив, что Арг двинулся следом, добавил, посмеиваясь: – Без тебя, мелкий. Уж извини.
– Я отвечаю за безопасность чёрного священника Джегга по приказу конклава, – попытался воззвать верхогляд к дисциплине.
Но Фарх только обидно заржал:
– Не в мою смену, парень.
– Считай, что у тебя выходной, секунд, – мягко вклинился Джегг. – Я же сказал: расслабься. Поешь, выпей, заявление на отпуск оформи.
– Но кто-то из этих людей может…
– У каждого из этих людей я присягу принимал, – улыбнулся Джегг. – Ты ведь хвастался, что читал моё досье.
– Я должен хотя бы помещение осмотреть, – поник Арг, вспоминая, что после смерти Мендеса и до назначения Стелии исполняющим обязанности чёрного священника Большого Пса числился Джегг. Только ни разу сюда не прилетал. Это легионеров к нему возили. А потом отправили на какую-то засекреченную миссию, ознакомиться с подробностями которой секунду не хватало уровня доступа.
– Валяй, – широким жестом позволил Фарх. – Осматривай.
Выпроводив секунда из приватного кабинета, обнаружившегося за обсуждаемой дверью, центурион со снисходительным одобрением покачал головой:
– Экий щеночек! Аж землю носом роет.
– Он старается, – поморщился Джегг. – Но да, иногда бывает утомительно.
– Хорошо, что старается, – посерьёзнел Фарх. – Ты в курсе, что тебя пытаются убить?
– Мне говорили, – невозмутимо отозвался Джегг, потягивая коктейль через трубочку. – Не сообщили только, кто на этот раз.
– Ставлю не шаха Рамода, – центурион развалился на узком диванчике, одном из двух в этом небольшом помещении. – Он считает это делом чести. Ну, знаешь, после того, как ты его брата… того. И на Большом Псе давно воду мутит.
– Насколько помню, брата он сам задушил, – чёрный священник присел на мягкий поручень своего дивана. – Но да, они там все обидчивые. И фанатичные. Интересно только, почему именно сейчас. Ведь мой вояж и остановка в системе Ориона – чистая случайность.
– Случайность, или нет, а за твоим маршрутом весь рукав следит, – отрезал Фарх. – Потому что тебя уже не охраняет половина легиона Бхара. Хотят улучить момент.
– Половина легиона Бхара теперь воюет с другой половиной, им не до меня… – рассеянно отозвался священник.
– Это я тоже слышал, – поморщился Фарх. – Будто бы чуть ли не гражданская война там.
– Так и есть, – коротко ответил Джегг и поставил стакан на стол. Поднял на Фарха напряжённый взгляд. – Не хочу сейчас о Бхаре говорить. Я только что от Стелии. Расскажи мне, как дела обстоят у вас.
Легионер понимающе хмыкнул.
– Понятно теперь, чего ты такой кислый приехал. Стелия… хитрая баба. Вон, хахаля даже в главу конклава пропихнула. Если б не это, её бы за юбочников давно снесли. Сильно много их стало. Радикалы бесятся.
– «Юбочники» это?..
– Ну да, эти ж… одёжка у них вся свободная, чтоб ветерок по гениталиям гулял.
– Как сутаны священников, – возразил Джегг, но тут вспомнил, что встречавшие его послушники действительно были в каких-то свободных шароварах, не характерных для миссии Бхара.
– Ты вот в штанах пришёл, – хохотнул легионер. – Да ещё в каких! Пацаны слюной истекли от зависти.
Священник состроил страдальческую гримасу. Вся эта история с гардеробом уже изрядно действовала ему на нервы.
– Пару сезонов назад, – продолжал Фарх, – один Бессмертный пробрался на детский праздник в городском парке, нескольких малышей порезал. Большинство спасли, но одна девочка умерла. Так вот после этого…
– Что с ним сейчас? – перебил Джегг, надеясь, что Бессмертного довезли до чёрной священницы. Из такой проповеди можно было бы извлечь многое.
– Да поджарили его, – равнодушно пожал плечами Фарх. – Первый же патруль, какой добраться по вызову успел. Ты дальше слушай. Псих этот хоть и в колонии родился, а родители у него из аборигенов. А погибшая девочка – внучка аббата Азето. И, думаю, не без его поддержки уже на следующий день основные выходы Космопорта перекрыли возмущённые колонисты. Требовали очистить периметр от «инородных тварей». Так и кричали. И плакаты тоже были. С ругательствами и с рисунками, ящеры в чалмах и всё такое.
– Их разогнали? – с каменным лицом осведомился Джегг – оправдывались его худшие предчувствия.
– Их-то разогнали, – вздохнул Фарх, – А Рахоя за это в отставку отправили. В добровольно-принудительном. Но и в чёрных кварталах бурление началось. Собирались на приступ центра идти.
– Но не собрались? – полувопросительно сказал священник. Он уже догадывался об ответе.
– Не, мы с ребятами доступно им разъяснили, что так делать не стоит. Только, знаешь, что я думаю? В следующий раз они могут и не внять. Бессмертный есть Бессмертный. А вот когда упырь какой-нибудь из «благородных» девчонку из тамошних изобидит, или ещё что в таком духе, полыхнёт так, что никто не удержит. Они, девчонки то есть, и сами не нарываются – одни никогда не ходят, и вообще к «белым» кварталам стараются не приближаться. Да и мы тоже смотрим, чтоб «голубая кровь» где попало не шастала. Тут верхогляды молодцы, клещами вцепляются, чтоб ни один без присмотра не оставался. Формально почётная охрана, а так-то…
– Да, я заметил, – Джегг с другой стороны посмотрел на навязчивую опеку своего секунда. И усмехнулся: не так глупо придумано. Да и сам он хорош – вёл себя с мальчишкой, как настоящий высокомерный подонок.
***
Ужинала Астер в одиночестве. Тройка героев осталась ночевать в резиденции экспедиционного корпуса, а Джегг с Эжесом заявились почти одновременно, но довольно поздно. Историк окатил священника неприязненным взглядом, но тот был особенно задумчив и не заметил этого.
Эжес живо и образно рассказывал о программе фестиваля, попутно восхищаясь размахом и вниманием организаторов к деталям. Масштаб и точность реконструкции материальных объектов разных террианских эпох его очень впечатлила.
– Зачем же ты им понадобился, если всё так классно? – устало улыбнулась Астер.
Рассказ историка занимал её, но день выдался тяжёлым – инженер вымоталась из-за бумажной волокиты, которую обычно брала на себя Хэла.
Эжес объяснил, что его узкая специализация – этикет и традиции, именно эту часть он должен проверить и подправить, если вдруг что не так. При слове «этикет» тонкие брови Джегга взлетели вверх – не то вопросительно, не то насмешливо. Но священник промолчал. Астер подумалось, что за весь вечер помимо приветствия он, кажется, вообще не произнёс ни слова и думал о чём-то своём, не относящемся ни к ней, ни к Эжесу, ни к фестивалю. На долю мгновения кольнуло самолюбие: такой заботливый и внимательный на корабле, Джегг выбросил её из головы, стоило добраться до Священной Миссии. Что ж, Астер никогда не сомневалась, что так и произойдёт. Именно поэтому она и не заводит интрижки в полётах – в замкнутом пространстве людей неизбежно тянет друг к другу просто от скуки. На просторах планеты романтический эффект быстро рассеивается. Астер весело покосилась на продолжающего щебетать историка. И у этого пройдёт. Чуть позже, может быть, но у всех проходит.
– Как у тебя с отгрузкой прошло? – раскрыл рот, наконец, Джегг. – На объездных дорогах сейчас просто ад.
У девушки холодок пробежал по спине. Только что казавшийся таким отрешённый священник как будто прочитал её мысли. И вложил в свой вопрос интонацию искренней заботы словно в насмешку над её умозаключениями. Астер скомкано пожаловалась на заказчика и сложности с арендой платформы. Поднялась, прощаясь. Оба мужчины повторили её движение синхронно, будто отражения.
– Спокойной ночи. Мне вставать уже… – она посмотрела на часы, – меньше, чем через шесть часов, груз сопровождать. Они странное место для модного бутика выбрали – на самой окраине города, за кольцом оцепления. Хотя… может, там оптовый склад?
Она тряхнула головой, разгоняя ворох разрозненных мыслей. Спать, в самом деле пора спать…
– Но вам, ребята, желаю хорошо завтра время провести.
Её проводили липкий взгляд Эжеса и его же робкое приглашение на бал вечером. Астер постаралась отвергнуть его по возможности мягко, отговорившись занятостью и отсутствием подходящего туалета. И покинула общую гостиную прежде, чем историк успел придумать возражение. Джегг лишь коротко кивнул ей вслед.
Но в своём номере, уже приняв душ и приготовившись ко сну, Астер обнаружила на мультикубе старомодное текстовое сообщение от чёрного священника. Джегг писал, что наряд Императора Вселенной у него уже в печёнках сидит, и обновление гардероба жизненно необходимо. Не будет ли Астер против, если он составит ей компанию при посещении бутика?
«Почему ты не выбрал всё необходимое ещё на корабле?» – отстучала Астер.
Повод показался несколько натянутым, а таскаться всюду с Джеггом и его почётным сопровождением совершенно не хотелось. Чёрного священника встречали на планете с такой помпой, что инженер весьма удивилась, увидев его в гостиной – полагала, Джегга разместят в каком-нибудь роскошном особняке из числа принадлежащих Священной Миссии.
После довольно длительной паузы мультикуб коротко блеснул новым сообщением:
«В этой колонии странная мода. Хочу поискать что-то более традиционное. Жарко».
Последнее точно было правдой: по сравнению со всегда стабильными температурой и влажностью корабля, лето Большого Пса давило избытком температуры и влажности. В помещении гостиницы установлен климат-контроль, но вне её стен Астер в своём стандартной комбинезоне тоже испытывала сильный дискомфорт. Идея переодеться в платье из местных материалов показалась здравой. Не факт, что в модном бутике в пределах периметра что-то найдётся, но оттуда до границы колонии рукой подать – Астер уже сверялась по карте. У аборигенов можно разжиться чем-то подходящим – они ведь на этой планете постоянно живут без всяких бризеров и сплит-систем. Вот только языка их Астер не знает. И тут общество полиглота-священника может оказаться кстати.
Она ответила согласием и указанием точного времени подачи транспортной платформы к корабельным докам.
На этот раз Джегг ответил мгновенно. Уточнил время встречи. И, следующим сообщением, место: «Под твоими окнами. Со стороны водоёма. Приятных снов».
Некоторое время Астер соображала, почему именно там? Гостиницу окружал обширный парк с каскадом прудов или даже маленьких озёр, но мобиль удобнее вызывать к воротам. А, какая разница? Она слишком устала, чтоб ещё и об этом думать.
«И тебе приятных снов», – ответила она и свернулась калачиком, сжимая подушку в сладком объятии.
***
В кармане комбинезона у Джегга лежала карта-ключ от гостевого флигеля Священной Миссии. Стелия всучила её коллеге, не слушая возражений. Но Аргу священник приказал везти его в гостиницу. У него выдался слишком напряжённый день, полный противоречивых эмоций и тревог. Встречи с Астер он ждал как отдохновения, как награды, как чуда. От мягкого золотистого сияния её волос и нотки машинного масла в её запахе у него дыхание перехватило от восторга. Джегг думать забыл про Стелию, её ревнивого партнёра, легионеров и политические сложности Большого Пса.
Единственное, что его сейчас занимало, это фантазия о том, как восхитительно прекрасно было бы держать Астер на руках и медленно, очень неторопливо раздевать, лаская и осыпая поцелуями. Он хотел её дико. И прямо сейчас. Так что был отчасти даже благодарен Эжесу за болтовню о фестивале, но главным образом за само его присутствие. Джегг чувствовал, что наедине с Астер мог бы наделать глупостей. Тем более трагичных, что женщина его мечты в данный момент взаимностью ему явно не отвечает: в Астер помимо усталости чувствовалась и прохлада отчуждённости. Она была чем-то расстроена. И Джеггу непременно нужно было знать, чем. Некоторое время он анализировал возможные причины. Проблемы с кораблём? Что бы там ни было, космопорт Большого Пса брал их на себя. Про что ещё она говорила утром? Отправить вещи в гостиницу и отгрузить товар из трюма. Контейнер с личными вещами успешно прибыл, это Джегг проверить успел. А груз? Он вспомнил, как тихо, сквозь зубы, ругался Арг, продираясь по переполненным объездным улочкам, пока вёз его в бар. Клял фестиваль и перекрытые дороги.
– Как у тебя с отгрузкой прошло? – закинул пробный камень Джегг. – На объездных дорогах сейчас просто ад.
И, кажется, угадал. Но Астер отчего-то смутилась, встала и поторопилась распрощаться. Обожгла его волной радости, отвергнув романтичное приглашение Эжеса.
Сидя на кровати в своей комнате, Джегг взял мультикуб в руки и понял, что они трясутся. Теперь он не просто желал Астер физически, куда более важным было растопить растущий между ними ледок отчуждения.
А ещё Джегг отчаянно, бешено переживал за неё. Он не допускал даже мысли, что хрупкая, нежная девушка будет в одиночестве бродить по колонии, в любой момент готовой сорваться в хаос кровавого побоища.
Повод нашёлся сам собой. Дурацкая одежда, хоть какая-то польза от тебя.
«Почему ты не выбрал всё необходимое ещё на корабле?» – Астер явно не настроена ему помогать.
Джегг горестно закусил губу. В глубине души он надеялся, что девушка воспримет возможность провести время вместе благосклоннее. Пара минут ушли на формулировку мотивации. Тон должен быть максимально естественным. И нейтральным. Не спугнуть!
Мультикуб коротко блеснул. Прочитав сообщение, Джегг выдохнул, только теперь осознав, что не дышал всё время, пока ожидал её ответ.
Она согласилась.
Он был счастлив так, будто Астер согласилась стать его женой.
Несколько секунд на размышления, как избавиться от охраны. Он отстучал сообщения со временем и местом встречи стремительно, будто боялся, что она передумает.
Почему будто? Он в самом деле боялся.
«И тебе приятных снов»…
Он провёл пальцем по словам на гладкой поверхности мультикуба, представляя, что гладит щёку Астер. Он помнил, какая она нежная. Джегг мысленно спустился со щеки на шею и ниже… Тело скрутило приступом желания.
Быстрый вдох. Очень медленный выдох.
Джегг подтянул к себе валявшийся на полу панцирь. Руки больше не тряслись. Здорово. Сейчас понадобится точность движений.
Он вскрыл плоскую встроенную панель и безошибочно нашёл передатчик. Когда комбинезон согревается теплом человеческого тела, этот малюсенький шарик начинает передавать его местоположение и жизненные параметры куда-то на базу верхоглядов. До утра Джеггу надо пересобрать схему так, чтоб передатчик работал без тела внутри.
Надо подумать только, как выбраться из здания. Не через дверь, и не через окно – за ними уже пара наружников следят. Джегг вспомнил про голубятню на крыше и ведущий к ней люк.
Кажется, сегодня его сон в самом деле будут приятным. И, скорее всего, очень коротким.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Вторник, 20 Авг 2024, 11:55 AM | Сообщение # 55 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Шоппинг
Астер, зевая, наслаждалась кроваво-красным, с фиолетовыми сполохами, рассветом Большого Пса Ориона. Лениво соображала, о преобладании каких элементов в атмосфере говорит подобный оттенок, когда слева от неё упало что-то светлое и длинное. Астер отшатнулась, сон как рукой сняло, а по слабо хлопающему на утреннем ветерке полотну соскользнул Джегг.
– Извини, задержался немного, – шепнул он девушке.
Астер оглядела его светлое долгополое одеяние.
– Я вижу, ты успел променять имидж Императора Вселенной на Весёлое Замковое Привидение. Есть ли смысл трястись до бутика?
Предложение вместе пройтись по магазинам показалось ей странным ещё вчера. Джегга встречали у корабля с такой помпой, что захоти он, ему бы весь этот магазинишко притащили целиком. Прямо под окна.
– Этот наряд я у садовника одолжил, – Джегг придержал край широкого, полусолнцем уходящего к подолу, рукава. Свободной рукой ухватился за свисающее с крыши полотно и натянул его. – Вечером верну. Он всё равно в нём только к родне ездит, раз в сезон.
– А садовник в курсе одолжения, которое тебе сделал? – скептически осведомилась Астер, наблюдая за манипуляциями, которые Джегг осуществлял со своей импровизированной верёвочной лестницей.
Но тут вдруг вспомнилось, с какой искренней мольбой он просил доверить ему посадку корабля. Похоже, и сейчас просто развлекается. Астер в детстве так сливы в соседнем саду воровала. Хотя летняя усадьба отца была засажена самыми разнообразными деревьями в сезон ветви просто ломились от плодов. Но у соседа, приправленные адреналином, они казалось гораздо вкуснее.
– Нет, не в курсе, – без тени угрызений совести ответил священник, не отвлекаясь от своего занятия.
Он поводил полотном из стороны с сторону, слегка припустил, затем скрутил его в тугой жгут, снова натянул и резко дёрнул. Собранная ткань змеиными кольцами упала к его ногам.
– У тебя поразительный набор десантных навыков. Для гуманитария, – сказала Астер с оттенком зависти – так ловко развязать узел на верёвке, по которой только что спустился, у неё бы не получилось.
– Десантники так не умеют, – Джегг проворно соорудил тюрбан и пристроил на голову. – Я этому в видьялай научился. Идём, не стоит тут задерживаться.
– Видьялай? – заинтересованно переспросила Астер, едва поспевая за его быстрым шагом.
Ей было немного неловко – на корабле она чувствовала себя инженером, он – пассажиром. А на планете… тут социальный статус Джегга, гораздо более высокий, чем её нынешний, почему-то начал смущать. Но пока они наедине, можно ведь оставаться накоротке?
– Видьялай это… школа. На баашане. Мой учитель, Стил Миротворец, много внимания уделял вопросу мирного сосуществования колонистов с коренным народом Бхара. Поэтому я окончил параллельно две школы: интернат в Космопорте и видьялай в Раджан-ка-шехер.
– Здорово! – Астер даже подпрыгивала на ходу от восхищения. – Получилось, ты свой для обеих культур!
– Нет, вышло наоборот, – отозвался Джегг резче, чем собирался. – Получилось, я для них обеих чужой.
Астер примирительно взяла его за руку.
– Ты не скучаешь по Бхару? Тебе… на «Гибралтаре» не одиноко?
Джегг даже остановился, чтобы заглянуть ей в лицо.
– Так одиноко, как на Бхаре, мне не было нигде во Вселенной. Так что нет, не скучаю.
Черты его чуть дрогнули, тронутые горечью воспоминаний.
– Вот Уко… – глухо произнёс Джегг. – Уко мне не хватает. Жалею, что не смог взять его с собой. А взял бы – стал бы жалеть, что оторвал от родного леса и стаи. Я…
– Так, отставить грустные мысли! – Астер порывисто обняла мужчину и поцеловала в щёку: она уже сожалела, что напомнила священнику о его колонии. – Мы по магазинам собрались. Ты здорово придумал отделаться от легионеров. Сегодня будет отличный день!
Джегг отстранился и зашагал к стоянке. Объятие и поцелуй, пусть и вполне невинные, вызвали в нём чрезмерную реакцию. Не хватало ещё, чтоб Астер это заметила.
– Вызови мобиль. Я мультикуб в номере оставил.
– Конспиратор, – одобрительно улыбнулась Астер, доставая свой девайс.
***
Роботизованная платформа к доку подошла вовремя. Но внутрь пропустили только Астер. Джегг, в тюрбане и при бороде неотличимый от аборигена, удостоился от докеров лишь презрительных насмешек и напоминаний, что его место по ту сторону периметра колонии. Астер это неприятно поразило, но сам священник нисколько не смутился:
– Наастааяшший мушшчинаа не стаанэт смаатрьеть, каак таакоье ххрупкаье шшеншшина стааньет ааднаа грузьить каантеньер!
Джегг говорил, необычно растягивая гласные. Астер поняла, что он изображает местный акцент, но этого мало – у священника и голос поменялся, стал выше и словно бы звонче. Девушке стало казаться, что рядом с ней – другой, незнакомый человек. Холодок пробежал по спине.
Докеры обрушили на него ещё один ворох уничижительных замечаний о том, что уж тут найдётся, кому красавице помочь, без всяких юбочников. Чтоб и не думал из себя всякое изображать, а не то…
Джегг исподволь подмигнул Астер, взглядом указывая на видеокамеру, установленную над воротами. И до неё, наконец, дошло: священник внутрь дока и сам не стремится – если его будут искать верхогляды, срисовать лицо из системы наблюдения ничего не стоит.
Снисходительно похлопав спутника по плечу, Астер вошла внутрь.
Первое, что она сделала при виде Амока – отстучала ногтями длинную дробь по обшивке, отдавая роботу шифрованный приказ. Он любил при встрече вслух, официально приветствовать священника «оператор Джегг», а сейчас это будет крайне неуместно. Амок подмигнул ей лазером (точь-в-точь как Джегг!) и потянул сразу десяток контейнеров на платформу.
По пути к выходу инженера перехватил бригадир докеров. Явно стесняясь, он перетаптывался с ноги на ногу и чесал коротко стриженный затылок:
– Слышь… ты поосторожнее с ними. С юбочниками. Ты девка толковая, но одной с таким не надо ехать. Давай, из парней кого с тобой пошлю.
– О-о-о, как это мило! – Астер обняла окончательно залившегося краской бригадира. – Но мне не в первый раз. У нас тут, на «Гибралтаре», весь штат девчачий, так что привыкла. Этот человек… – на мгновение она задумалась, какую легенду придумать Джеггу. Взгляд упал на накладные в руках, – …мой заказчик.
Не желая подставлять ничего не подозревающего человека под возможные неприятности, Астер поменяла местами несколько слогов в названии фирмы и имени владельца, и уже в таком виде оставила заботливому докеру вместе с контактом своего мультикуба. Если завтра утром Астер в доках не появится и на связь не выйдет, он сообщит Легиону.
– Рисковая ты, – недовольно качал головой мужчина. Но от сердца отлегло: и совесть чиста, вроде бы, и от работы отвлекать никого не надо. А то заказов валом. Один этот «Гибралтар» чего стоит!
– Как ты… тут? – неопределённо осведомилась Астер, когда гружёная платформа тяжело качнулась и тронулась к пункту назначения. – Не обижали?
– Пару раз обозвали приматом и обещали подвесить на воротах, если ещё раз покажусь на глаза, – печально отозвался Джегг.
Он не стал уточнять, что будь на месте священника обычный абориген, не обученный искусству словесно усмирять людские страсти, дело, вероятнее всего, дошло бы до рукоприкладства.
– Откуда столько ненависти? – вздохнула Астер.
– Из-за страха, – не раздумывая, ответил священник. – Ненависть всегда порождение страха.
– Как думаешь, у этой колонии есть основания бояться коренных?
– Неверно сформулирован вопрос, – в собственной интонации Джегг узнал голос покойного учителя. И с горечью подумал: до Стила Миротворца ему очень, очень далеко.
Астер хотела уточнить, что он имеет в виду, но увидев выражение его лица, передумала. Вместо этого взяла руку Джегга и переплела свои пальцы с его.
Терзаемая любопытством, она прочитала всё, что смогла найти в интерсети о служении чёрных священников. И мало что поняла. Чёрный священник должен следить за соблюдением баланса сил. Чёрный священник должен задавать стандарт морали. Чёрный священник должен противостоять ереси. Все эти общие фразы ей ни о чём не говорили. Но судя по глубоким складкам, снова прочертившим тонкие черты Джегга, состарившим его сразу на десяток стандартных лет, Астер поняла, что её чёрный священник принимает происходящее на Большом Псе Ориона слишком близко к сердцу.
– Здесь не твоя юрисдикция, Джегг, – произнесла она с проникновенной мягкостью. – Их проблемы – не твои проблемы.
– Мои, – тихо сказал мужчина. – Вчера в Священной Миссии мне сменили код с транзитного на постоянный. Я теперь полноправный член их конклава.
– Вот как… – пальцы Астер вздрогнули и разжались.
Вчера за ужином она полистала состав конклава Большого Пса. На чёрной священнице взгляд невольно задержался. Элегантная причёска, платье, выгодно подчёркивающее роскошную фигуру. Огромные карие глаза, соболиные брови идеальной формы. Но самое примечательное, и поза её, и выражение лица были настоящим воплощением собственного достоинства. Статусная женщина. Как, впрочем, и подобает чёрной священнице. Из них с Джеггом отличная пара выйдет. Профессиональная в том числе.
Он хотел удержать её руку в своей, но это было всё равно, что пытаться схватиться за воду. Когда Астер не желала его близости, Джегг чувствовал себя беспомощным. Он пытался разобрать коктейль её эмоций, которые успел уловить: нежная забота, густо приправленная сожалением, с ноткой грусти.
Его вдруг охватило предчувствие надвигающейся страшной, непоправимой беды. Священник по привычке попытался рационализировать предчувствие.
У колонии Большого Пса Ориона есть проблемы. Более серьёзные проблемы, чем он изначально предполагал. Неужели положение так кардинально ухудшилось за те несколько лет, во время которых Стелия сосредоточилась на детях?
Эту мысль Джегг отмёл как несвоевременную. С причинами он будет разбираться потом. Сейчас наиболее острые проблемы надо решить.
Бессмертные. Молодые и очень молодые люди, разочарованные в окружающем мире и очарованные сказками о прелестях мира загробного. Большинство из них совершенно безмозглые, а потому не опасные – из-за предсказуемости. С ними и легионеры успешно… но Стелия просила разобраться с ними Джегга, значит, легионеры не справляются. Хотя казалось бы, что тут сложного? У вас ведь есть разведка, и хорошая. Достаточно поймать вербовщика и вытянуть из него информацию о центрах подготовки смертников. Навалилась тоска предвидения неприятной рутины. Но страшное надвигалось не с этой стороны. Джегг забыл на время о Бессмертных.
Культ Терры и чистоты происхождения. Архаизм. Но запущенный. По-хорошему, дело одной массовой проповеди. Местному конклаву. Но конклав сначала надо собрать. Да и с противоположной стороны реакция зашла, скорее всего, уже слишком далеко. Одной проповедью не отделаешься. Джегг прикинул возможные формы сопротивления коренного населения, и к горлу подкатил комок. Для его работы у него слишком чувствительный вестибулярный аппарат. Или слишком расшатанные нервы.
Ощущение надвигающейся катастрофы продолжало нарастать, раздражая неопределённостью источника.
Взгляд Джегга упал на пышную гриву, выбивающуюся из небрежного пучка на затылке Астер. Девушка любовалась восходом Ориона, а тот окрашивал пряди её волос тревожной медью. Сердце вдруг болезненно сжалось и выбилось из ритма, пропустив удар. Предчувствие беды сделалось невыносимым. Джегг в привычном уже порыве потянулся к золотой ниточке Астер, но она неожиданно оказалась окружена непробиваемой изоляцией.
***
Астер радовалась тому, что платформа автоматическая, двигается по навигатору и можно ехать, не отвлекаясь на дорогу. Было это особенно кстати, потому что дорогу она сейчас видела нечётко. Сердито моргнув, девушка с неудовольствием почувствовала, как щёки сверху вниз пересекли две тёплые влажные дорожки. Пришлось отвернуться и щуриться на всё сильнее разгорающийся рассвет.
Она сейчас была противна сама себе. Словно и не было всех этих лет… словно она опять маленькая глупышка, рыдающая из-за того, что её бросил мужчина, который ей ничего не обещал. Астер закусила губу. Тут же вспомнила, что так обычно делает Джегг, и губы сами собой сложились в насмешливое выражение. Нет, ну что за дурочка?
Слёзы высохли. Не так уж и много их было. Всё-таки с прошлым разом не сравнить, хоть какой-то прогресс! На самом деле, всё это к лучшему. На самом деле, она ведь всегда знала, что так будет: все временные спутники рано или поздно сходят с твоей орбиты и дальше ты бороздишь просторы Вселенной в привычном одиночестве. Как межзвёздная комета, лишь сверкнув на прощанье холодным светом хвоста.
Астер глубоко вздохнула и нырнула в спокойствие, как в ледниковое озеро Норга. Вселенная безгранична. Возможно, однажды на её бесконечных просторах Астер встретит мужчину, с которым они будут двигаться по одной траектории. Или нет. Не важно, в общем-то. Главное, что Джегг останется на Орионе. Спасибо тебе, Орион, бесстрашный охотник! Тебе и твоему Большому Псу. Если б это совместное путешествие длилось до самой Спиральной станции, священника стало бы слишком сложно забыть. У него слишком манящий запах. И слишком ласковые руки. И слишком уютная грудь, к которой слишком приятно прижиматься.
Астер безжалостно выбрасывала кусочки воспоминаний в холодные бездны Вселенной, как ракета-носитель выбрасывает кассету орбитальных спутников. Пусть летят, греют кого-то направленным сигналом связи. Кого-то там, в Священной Миссии, непонятной и непостижимой для неё, бесчувственной к таинствам священников. А она, как и ракета-носитель, распрощается с ними навсегда.
Платформа вздрогнула и остановилась. По канту зажегся оранжевый индикатор. Снова потеряли сингал интерсети. Она только подумать об этом успела, а Джегг уже проверил приёмник сигнала – всё с ним было в порядке. Что-то ей это напоминает.
Хмурый, с почерневшим лицом и судорожно сжатыми губами, Джегг открыл панель ручного управления. Астер не возражала. Ему нравится управлять, пусть играет. Она сейчас чувствовала такую усталость и апатию, как будто позади был длинный, изматывающий рейс. А, впрочем, кто скажет, что не было?
Джегг заставил платформу сдать назад. И ещё назад. И ещё… хорошо, что дорога, прежде такая загруженная, постепенно очистилась, а на этом участке и вовсе сделалась пустынной: оглядевшись, Астер заметила лишь пару пассажирских мобилей, да и то на некотором отдалении.
Её мультикуб радостно пискнул, сообщив, что снова поймал интерсеть. Кант платформы весело мигнул зелёным и погас.
– Что за… – Джегг проглотил едва не сорвавшееся грязное ругательство. Он не чувствовал внешней угрозы, никакого враждебного присутствия. Очень, очень плохой знак!
– Интерсеть с той стороны периметра глушат, – сообщила Астер, успевшая покопаться в мультикубе. – Тут говорится, что Павитра парти… пар…
– Павитра Пратирод кии Сина, – подсказал Джегг. – Армия Священного Сопротивления. Или Армия сопротивления священникам. От контекста зависит. Повстанцы. Борются с колониальной экспансией.
– О. Ты слышал о них? – её поразил не столько факт осведомлённости чёрного священника, сколько нейтральный тон. И что он перестал так яростно сжимать зубы.
– Да, на Бхаре целый корпус базировался. Но довольно давно. Я ещё ребёнком был.
– Они не опасны?
– Чрезвычайно опасны. Но не здесь. Атакуют, как правило, центр города, большие скопления людей. Фестиваль даст им массу прекрасных поводов себя проявить. А легионерам – доблестно пресекать. В общем, все заняты, а мы можем спокойно двигаться, куда собирались. Если у тебя автономная карта есть. Интерсеть они глушат, чтоб пропаганда Миссии до подконтрольного населения не добивала.
– Карта есть, – она протянула ему мультикуб с отмеченной точкой назначения.
– Вот и прекрасно.
Джегг вернулся к пульту, платформа проехала немного и снова зажглась оранжевым. Интерфейс оказался немного непривычным, ему пришлось сосредоточиться на управлении, так что реплика Астер застала врасплох:
– Я думала, священники считают свои доктрины непреложной истиной, а не пропагандой.
Инженер довольно долго наблюдала за спутником. Он всё ещё хмурился, но теперь, очевидно, не из-за мрачных размышлений о судьбах мира, а потому, что опасался не вписаться гружёной платформой в крутой поворот. Астер разглядывала Джегга в невольном желании получше запечатлеть в памяти его точёные черты. Приятное было приключение. Но «Гибралтар» подлатают через пару недель. Может быть, три. Может бить, не бортовых, а местных, в которых по девять дней и сутки в полтора раза длиннее стандартных. Но, тем не менее, очень скоро инженер со своим транзитным кодом полетит дальше. И даже не узнает, чем кончится его противостояние с этими повстанцами. Самоназвание у них зубодробительное. А странно, кстати, что Джегг назвал их повстанцами. Не мятежниками или боевиками.
– Я думала, священники считают свои доктрины непреложной истиной, а не пропагандой.
Джегг бросил на неё короткий взгляд, но тут же вернулся к дороге.
– Я чёрный священник.
Как будто это всё объясняло.
***
Баллистическая ракета класса земля-земля прочертила небо расползающейся дугой. Лететь ей не так уж далеко – до скромной периферийной гостиницы, расположенной слишком далеко и от белых кварталов столичного города, и от космопорта, чтоб попадать в зону действия их противовоздушной обороны.
Люди в пыльного цвета балахонах забегали, приводя ещё горячую установку к транспортировочному виду. Ответ от колонии не заставит себя ждать. Но на месте запуска они найдут лишь дикий пустырь. Разве что в паре мест заметят спёкшийся от жара пусковых дюз песок.
Казалось бы, какой смысл тратить точную, очень дорогую ракету? К чему все эти хлопоты с эвакуацией пусковой установки? Обычная гостиница. Днём там и персонала-то наберётся не густо. А постояльцев и вовсе можно по пальцам пересчитать.
Но уникальный сигнал передатчика офицерского комбинезона исходит именно оттуда, а не из флигеля Священной Миссии, куда будто-то бы сопроводил чёрного священника Джегга его пышный кортеж.
Хитрец! Но на этот раз ты, Ракшас, перехитрил сам себя!
***
Заказчика звали Аади, и он поразил Астер тем, что на универсальном трансгалакте мог сказать только:
– Здравствуйте!
Когда уровень взаимного недопонимания достиг критического уровня, Джегг забрал у девушки накладные и переговорами занялся сам.
– С тобой жена его переписывалась, – пояснил он Астер, наблюдая, как Аади с сыновьями разгружают платформу ручными штабелерами. – Она школу при Священной Миссии закончила. Я думаю, будь ты одна, он бы и с накладными разбираться её отправил. Но когда меня увидел…
– Решил по твоей одежде, что с тобой и сам договорится, – предположила инженер.
Джегг собирался сказать, что для аборигенной культуры женщинам считается неприличным показываться на глаза незнакомым мужчинам за пределами строго регламентированных ситуаций, но решил эту не вполне приятную подробность опустить. Вместо этого обратился к Аади на баашане:
– А теперь, любезный, перейдём к делам более приятным и достойным. Мне и этому божественному цветку, – он взглядом указал на стоящую рядом и с интересом прислушивающуюся Астер, – нужна приличная одежда на время пребывания в ваших благословенных краях. Увы, но падшие жители колонии совсем утратили остатки разума и покрывают себя блёстками с ног до головы, без сомнения, навлекая на себя гнев Предвечного!
Аади согласно закивал и разразился длинной тирадой, порицающей современные тенденции моды. Но, увы, живут они с супругой в колонии, поэтому и ассортимент приходится держать соответствующий.
Джегг охотно поддакивал (его самого бесконечные блёстки приводили в неистовство). Но куда больше негодования Аади его интересовал местный акцент, довольно заметно отличавшийся от бхарийского варианта баашана. Священник, привыкший улавливать мельчайшие звуковые оттенки, увлечённо обсуждал с торговцем всё, на что падал взгляд: одежду, аксессуары, его сыновей, погоду, женщин…
Астер между тем проводили на «женскую половину». Супруга Аади звалась Ямика и держала массажный салон в том же здании, что и бутик. Сама она оказалась шустрой черноглазой красоткой, выше Астер примерно на полголовы и на столько же шире в груди.
– Ты транзитёрка, – заключила Ямика на безупречном трансгалакте, окинув внимательным взглядом не очень чистый форменный комбинезон Астер. – С того корабля, что Аади шмотки привёз, с «Гибралтара».
Астер подтвердила, что да, это она и есть. Стоять на ремонте долго, так что хотелось бы платье – по городу погулять, на концерт какой-нибудь сходить, и вот это вот всё. А ещё удобное что-нибудь и не жаркое для загородных прогулок. По горам вашим лазить, там, судя по карте, озеро красивое?
– Озеро, ага, красивое, – хихикала Ямика, покусывая кончик чёрной, как сажа, косы. – Ты замужем за ним?
Она кивнула куда-то в сторону столика с баночками и ароматическими палочками. Тут только Астер заметила небольшую голограмму, передающую хозяйке визуальный слепок всего происходящего в бутике. Изображение Джегга активно жестикулировало перед носом Аади. Ямика потыкала пальцем в свой мультикуб и звук, прежде совсем тихий, стал хорошо различим:
– Дайя ка лии, аадароней маходай, йах Эвалонайе решан нахи хаи! (Прости меня, почтенный, но это не Авалонский шёлк!)
– Торгуется, как бхариец! – одобрительно цокнула языком Ямика. – Мой так не умеет. Сколько раз говорила…
– Он и есть бхариец, – невольно улыбнулась Астер. – Случайный пассажир «Гибралтара». До Большого Пса и летел. Я думала, в бутик только наш груз сдам, а остальное уже за периметром, поэтому…
– В общем, слушай сюда, девочка, – доверительно наклонилась к ней Ямика. – Этот твой бхариец просил подобрать тебе полный гардероб, от белья до церемониальных покрывал и украшений. Это, конечно, можно, но ты уверена, что тебе есть, где это всё хранить на корабле?
«Он не мой! – хотелось выпалить Астер, и топнуть ногой. – Мы вообще никто друг другу, даже не друзья!»
Но, во-первых, это выглядело бы инфантильно. А во-вторых, было бы ложью. Так что девушка лишь посмотрела в тёмные и весело мерцающие, как угли, глаза Ямики и ответила:
– Достаточно пары платьев и одного костюма. А, ещё обувь к ним.
Следующие несколько часов Ямика скакала вокруг Астер горной козочкой, то доставая всё новые и новые наряды со стеллажей, то извлекая их из потайных мест, а то и вовсе выбегая из салона и возвращаясь с ворохом контейнеров.
– Традиционная капада тебе не подойдёт, – бормотала женщина. – Нужно что-то нейтральное, среднее…
– Да мне всё равно, как это выглядит, лишь бы не жарко было, – пыталась встревать в её размышления Астер.
– Цыц! – картинным жестом отметала её замечания Ямика. – Ты церемониальный комплект и надеть не сможешь сама. И ходить в нём надо уметь. Так, посмотрим, что тут у нас?
Сошлись они на просторном балахоне, чем-то напоминавшим наряд Джегга. Только этот был расписан прихотливыми узорами и собирался шнурком на талии.
– Что он там про авалонский шёлк бормотал? – задумалась Ямика, поглядывая на фигурку священника, степенно потягивающую что-то из пиалы. Они с Аади сидели друг напротив друга, и продолжали беседу, совмещённую с трапезой. – А! Было же у меня одно…
Платье лежало в длинной коробке, как в кроватке, переложенное тонкой шуршащей бумагой.
Но ткань его оказалась ещё тоньше. Невесомая и нежная, как паутинка, она ложилась слой за слоем, окутывая тело приятной прохладой. Необычная застёжка позволила подогнать лиф точно по фигуре Астер.
Ямика осмотрела её с явным удовлетворением.
– Хороша! Только, знаешь, что? Координаты мои на мультикуб сохрани.
– Ладно, – не стала спорить Астер, хотя и не вполне улавливала ход мысли собеседницы.
– Бхариец и без того на тебя пялится, как на оазис в пустыне, – пояснила Ямика. – А когда ещё грудь, талия подчёркнуты… если ему, или кому другому, башню снесёт, сюда беги. Если сможешь, конечно. Но ты девчонка спортивная, думаю, сможешь. Особенно если в колено ему перед этим что-нибудь воткнёшь. Вход вон там… скажешь, на массаж ног. Я тогда, если что, сама с ними поговорю. По-нашему, на баашане.
Ямика улыбнулась настолько многообещающе, что Астер прыснула смешком. Но отметила также стальные рольставни над карнизами окон. И металлическая дверь на удивление внушительная…
– А часто такое бывает? – спросила она уже без улыбки. – Чтобы на девушек нападали из-за платья?
– Да не в платье дело, – вздохнула Ямика. – Но бегать надо быстро. Так что давай сандалии тебе удобные подберём.
***
Попадание ракеты вышло точным, ровненько в окно. Обрушился этаж сверху, стены соседних номеров, и… немного покачавшись, словно раздумывая, сложилась вниз вся секция. Верхогляды, дежурившие на охране чёрного священника Джегга, страстно завидовали секунду Аргу, удачно взявшему отпуск накануне. Выглядело настолько подозрительно, что прайм даже подал рапорт трибуну.
Получив сообщение об атаке на гостиницу, Стелия схватилась за чётки – существовал мизерный шанс, что Джеггу удалось спастись. Может быть, как раз в этот момент он куда-то вышел? Может быть, он лежит под завалами, но всё ещё жив?
И чётки, и мультикуб с одинаковым механических равнодушием отрапортовали, что устройства священника Джегга физически уничтожены. Об этом же говорил и прервавшийся сигнал из панциря.
Стелия постаралась взять себя в руки. И ещё раз. Очень постаралась. Вызвала центуриона верхоглядов, когда перестал дрожать голос.
– Вы должны найти, откуда была утечка информации о местоположении священника Джегга. Проследить все возможные основные и боковые версии. Я хочу, чтобы ко мне приводили всех подозреваемых. Вменяемыми и живыми. Я хочу говорить с каждым из них лично.
Основная версия оказалась одна: наружное наблюдение отметило инженера Астер, покидающую гостиницу в компании неизвестного мужчины. Судя по одежде – аборигена.
***
Птичий щебет висит в воздухе, слетаясь с игрой световых бликов на резной листве. Звезда Ориона в сочетании с атмосферой создаёт спектр немного теплее стандартного: то, что на древней Терре художники называли «золотой час» тут длится дольше.
Каменные башни древнего города дышат временем. Свет мягко стекает по их куполам, как разомлевший оцелот. Мосты и беседки, такие изящно-строгие издали, стоит приблизиться к ним, обрастают деталями. Утончённые барельефы повествуют истории о героях. Резное кружево камня поёт о любви.
Любовь чёрного священника идёт рядом, так близко, что его рукав касается её камиджи. Свободное одеяние должно скрадывать фигуру, драпировать ниспадающими складками. Но ткань такая тонкая и мягкая, что каждый порыв ветра соблазнительно очерчивает девичье тело. Волнующе. Джегг гадает, есть ли на ней сейчас бельё, потому что ему в своём уже становится тесно. Ветер, должно быть, решил свести бедного священника с ума: так явно обозначил скрытые под камиджей полушария груди, что на какое-то мгновение Джегг отчётливо заметил вздёрнутые горошинки сосков. Но… если подумать, это может быть и традиционное аваш – жёсткий лиф, расшитый каменными бусинами.
Если б он позаботился узнать, выбрала ли она себе аваш, было бы проще. Но покупки Астер, в отличие от своих, Джегг оплатил не глядя и не торгуясь.
Ещё не хватало! Астер и без того еле сдерживалась, чтоб не разорвать его на тысячу маленьких чёрных священников. Как будто он виноват, что на окраине колонии не ловит интерсеть, и чтобы сделать безналичную транзакцию приходится ехать по забитым дорогам в центр. Как будто он виноват, что у девушки при себе не было наличных денег. Астер даже не знала, что в системе Ориона до сих пор используют наличные деньги.
Больше всего она разозлилась, когда он попросил принять наряды в подарок от него. Намекать на подарки от Эжеса совершенно точно не стоило… Джегг даже не понял, как так вышло, что его глаза всё ещё на месте, а не выцарапаны этой разъярённой тигрицей.
Но вот теперь они идут рядом по хорошо подогнанным и отполированным плитам из какого-то местного камня. Белого, как мрамор, прочного, как гранит. Прохладные струи воды тут и там омывают как сами плиты, так и ступающие по ним в сандалиях ноги. Приятно.
Почти так же приятно, как глядеть на неё. На то, как камиджа рисует абрисы её тела… Вопрос с грудью можно было бы решить просто. Просто прикоснувшись к ней. Ткань, в самом деле, очень тонкая. Он бы сразу догадался, что там: упругая плоть или жёсткое традиционное украшение.
Однако лапать Астер руками сейчас было бы форменным безумием. Ещё большим безумием, чем находиться с ней здесь, за пределами колонии, в священном Хампи. Джегг не вполне твёрдо понимал даже, как они оказались тут: сознание сопротивлялось цепочке иррациональных решений, смазывая их в блеклую последовательность слайдов: какой-то притон, какой-то разговор, двухколёсная конструкция с длинным сиденьем наверху… купил он эту штуку или угнал? Джегг не помнил. Помнил только удивлённое лицо Астер:
– Ты… умеешь таким управлять?
И свой рассеянный ответ:
– Я и грузовой платформой управлять не умел.
Несколько неуверенных виражей – и её испуганный вскрик, когда он на ходу подхватил её и усадил впереди себя. Наверное, сзади было бы правильнее. Но он хотел, чтоб её волосы щекотали ему лицо. Чтоб на особенно крутых поворотах она прижималась к его груди.
Один, второй, третий ориентир… брешь в заборе. Кто-то в притоне о ней говорил. И вот они уже мчатся по каменной дороге, древней и безупречной.
Всё это произошло потому, что, немного успокоившись после ссоры, когда Джегг уже поймал похожего на большого жука почтового робота, загрузил в него покупки и настроил ему маршрут до гостиницы, Астер сказала, что хочет в место, где много деревьев и мало людей. Она искала на карте городской парк. Но Джегг подумал о колонистах, фестивале, блюдущих порядок легионерах и историке, который обязательно встретится где-то в толпе… Хампи казался очевидным выбором.
Впрочем… ничего плохого до сих пор не произошло. Священный город в самом деле великолепен. И Астер на него больше совсем не сердится. Идёт рядом. Задумчивая, нежная. Надо заговорить с ней о чём-нибудь. Потому что если он сию секунду не отвлечётся, то в следующую секунду просто прижмёт девушку к себе, чтоб она, наконец, почувствовала, какое впечатление производит на него. И загадка наличия этого проклятого аваша, наконец, разрешится.
Но Джегг тогда точно останется без глаз.
– Могу я задать тебе личный вопрос? – спросил он настолько нейтральным тоном, насколько мог.
– Да, конечно.
Астер охотно отозвалась на его реплику. Было стыдно, что сорвалась на него после бутика. Но Аади с таким уважением поглядел на Джегга, оплатившего её счёт, что Астер моментально почувствовала себя в роли наложницы в гареме местного шаха. Впечатление усиливалось ещё и тем, что при беседе с Аади чёрный священник говорил, стоял, смотрел и вообще держался точь-в-точь как какой-нибудь наследный принц (Астер повидала таких достаточно как сопровождая отца в деловых поездках, так и после… за время своей не очень длинной, но бурной карьеры). Это привело её в такое бешенство, что стоило им зайти за угол, она наорала на этого шейхе недоделанного. Конечно, не стоило. А уж пытаться залепить ему пощёчину после упоминания подарков от Эжеса… хм… Астер сама не знала, что на неё нашло. Давно не припоминала за собой таких эмоциональных реакций. То было настоящее бешенство!
Хорошо, хоть Джегг оставался совершенно невозмутим. Он поймал её за руку, плавно, будто в танце, положил её ладонь к себе на плечо, а саму её за талию притянул к себе, обнял. Его ладони ласкали ей спину, через тонкую ткань балахона, в который она переоделась, Астер ощущала тепло его рук. От них исходит какое-то особенное тепло, не навязчивое, как у жаркой звезды Ориона, а успокаивающее, нежное. Гнев улетучился, за ним улеглось и раздражение.
Она решила, что просто переутомилась на жаре. И предложила сходить погулять в какой-нибудь парк, покормить уточек или вроде того. Джегг кивнул, поговорил с несколькими людьми на языке, которого она не понимала, и едва не убился на каком-то местном средстве микромобильности. Открытая рама с двумя широкими колёсами и длинным седлом не внушала Астер какого-либо доверия.
– Ты… умеешь таким управлять? – спросила она Джегга, в надежде, что он откажется от этой затеи.
Да, тут всего две педали и рычаг на руле, но, будучи инженером, Астер прекрасно понимала, как много нюансов может быть в управлении самым простим на вид механизмом.
– Я и грузовой платформой управлять не умел, – легкомысленно ответил Джегг, нажимая на этот самый таинственный рычаг. Оказалось, он ненадолго включает гравитационную подушку. Полноценного полёта не выйдет, но преодолеть яму или другую неровность трассы – вполне.
Через пару виражей, когда он сколько-то уверенно научился держать равновесие, Астер собиралась дождаться, пока он спешится с этого механического чудовища и недвусмысленно заявить, что на этом никуда не поедет, чистое же самоубийство: полное отсутствие защитной кабины, ветер в глаза, а что, если на повороте занесёт?
Но Джегг у неё спрашивать ничего не стал. И останавливаться – тоже. Просто подхватил и усадил перед собой, как мифологический ковбой на только что объезженного мустанга.
Было ужасно страшно. Но интересно. Но страшно.
Временами она просто зажмуривалась, не в силах смотреть на несущуюся навстречу стену, и вжималась спиной в сидящего позади Джегга, ощущая его учащённый пульс. Но каким-то чудом со всеми препятствиями он расходился. Надо спросить потом, сколько часов он налетал в универсальном симуляторе.
Безумная гонка завершилась в волшебном месте. Астер просмотрела информацию о колонии Большого Пса, но даже не подозревала, что тут есть такое! Впрочем, они ведь через дырку в заборе перелезли, так что технически уже и не в колонии.
Астер скользила пальцами по камням колонн и парапетов, наслаждалась гармонией экосистемы. Вот красиво замаскированный барельефом технический канал: под маленькими башенками резервуары с водой, это по направлению струй, омывающих дорожку, заметно. Но насосов не видно и не слышно. Перепад высот небольшой… водонапорная башня? Ага, вон та, кажется. Самая высокая, с площадкой на вершине. А те, высоченные, с другой стороны… что там? Дымок над ними вьётся? Не дымок. Туман. Водяная взвесь. Градирни нашлись! А вот капельный полив у деревьев – очень грамотно… Потрясающе грамотно и красиво. Ухожено. Удивительно, что тут толпы туристов не шастают. Хм, может, туристам за пределы колонии нельзя? Нет, понятно, конечно, что через дырку в заборе лазают только с неофициальным визитом, но… интересно, за нарушение периметра предусмотрены какие-то санкции? И если да, то какие? И с какой из сторон: колонии или местных? Астер с грустью вспомнила злобу, с которой докеры кидались на одетого в балахон священника. Теперь-то они с противоположной стороны, он со своей бородой и смуглой кожей легко за местного сойдёт.
Девушка краем глаза покосилась на спутника.
Нос только другой. У Ямики с Аади эта часть тела в профиль знак интеграла напоминает. А у Джегга торчит острым углом. Градусов тридцать.
Вот интере-е-есно… он так нарядился, потому что сразу за периметр колонии собирался? Получается, это не она его с собой на шоппинг взяла, а он её на… прогулку? Или на работу?
Астер старалась прочитать ответ по лицу Джегга. Тот почувствовал её взгляд, повернул голову и… посмотрел, как на оазис в пустыне. Сделалось ужасно неловко. И тогда он спросил:
– Могу я задать тебе личный вопрос?
– Да, конечно, – ответила она, не пытаясь замаскировать облегчение.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Четверг, 22 Авг 2024, 6:31 PM | Сообщение # 56 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Священный фонтан Хампи
– Для чего ты летишь на Спиральную станцию? Ты говорила, что не намерена больше быть корабельным инженером и это твой последний вояж. А там… что тебя ждёт?
– О, на Спиральке у меня друг, учились вместе, – рассказывала Астер, довольная тем, что реплика Джегга смыла возникшее между ними электрическое напряжение, а выражение лица чёрного священника из голодного сделалось обычным: вежливо-внимательным. – Я у него компактную установку термоядерного синтеза просила для своей планеты. А он, мол, где я тебе такое чудо возьму? Я ему схему переслала, а он только смеётся. Прилетай, говорит, сама делай. Лабораторию я организую, инженеров тоже, но общее руководство на тебе, мне самому некогда.
Джегг, только что грубо затоптавший собственные романтические порывы как несвоевременные, мрачно подумал, что у этой женщины друзья по всей обитаемой Вселенной. И её нисколько не заботит, видимо, что некоторые из них оказывались не самыми надёжными. Но Астер светилась энтузиазмом. Джегга пленял нежный румянец, заливавший её щёки, когда она разглагольствовала о любезных сердцу инженера технических тонкостях. Если священнику удавалось поддерживать беседу на эти темы, отблеск золотого огня её благосклонности ложился и на него. К несчастью, о термоядерном синтезе Джегг знал лишь, что на Бхаре и всех соседних колониях о нём могли только мечтать. Эта технология выводила общество на новую ступень могущества. Такую, как…
– Я слышал, на Норге проводятся собственные исследования управляемого синтеза. Они не вполне успешны?
– Напротив, очень успешны, – подхватила Астер, не переживая о разглашении тайн своей родины. – Там и планетарная установка есть, и орбитальная. Ещё со времён терраформирования. Но вот информация о компактном варианте синтеза, который на корабле можно осуществлять, дошла до нас в очень общих чертах. На Норге тоже были Тёмные Века, знаешь ли. Хотя и несколько иные, чем в других первичных колониях.
Разговор, который Джегг завёл главным образом для того, чтоб наслаждаться звуком голоса Астер, приобрёл интересный оборот.
– Норги терраформировали новую, не пригодную для жизни планету?
– А что, по-твоему, пригодные для жизни планеты под ногами валяются? – фыркнула Астер, удивлённая несвойственной священнику непонятливостью. – Я думаю, все первичные колонисты так и поступали. Большой Пёс вот этот явно терраформирован. Но большинство аборигенов об этом уже не помнят. В отличие от Норга.
– Для подобных преобразований нужна бездна энергии, – с сомнением сказал Джегг. – Даже при освоении термоядерного синтеза…
– Вот у этих, – Астер сбросила сандалии и влезла на каменный парапет фонтана, (судя по статуе в центре, водоём священный), – проблем с энергией точно не было. Не природный камень, эльгецитовый кварцит. Его из кремниевых соединений в синтезаторе собирают. Отличный материал. Стойкий к перепадам температур и влажности, долговечный.
Девушка демонстративно шлёпнула босой ступнёй по лестнице, ведущей вниз, в чашу. Лестница широкая, для паломников организована. Вот только что-то не видно ни одного.
– Ой, тут рыбки! – Астер осторожно, стараясь не поскользнуться на поросших водорослями камнях, спустилась в самую купель. – А-а! Они меня немножко покусывают! Щекотно!
И Джегг забыл и о терраформировании, и о тайне термоядерного синтеза, потому что его собеседница снова взобралась на парапет и теперь ловила ногой воду, которую из раковины изливал древний бог.
Он думал лишь о том, что у неё изящные маленькие ступни. И нежная, мягкая кожа даже на ногах. Хотелось поймать губами этот шаловливый пальчик, разбивающий падающую строгой дугой струю на мелкодисперсный радужный водопад. И стоило священнику это желание осознать, как грудь сдавило болезненным спазмом. Он судорожно пытался вдохнуть воздух, но вместо этого вдохнул прошлое.
***
Она не была женой диктатора. Даже официальной любовницей не была. Но родила ему четверых детей. И предпочитала, чтоб её называли Госпожа.
Уже не очень юная, но всё ещё свежая. Изящная, гибкая. Бывшая спортсменка. Джегг знал, что она продолжает тренироваться до сих пор. Но никогда уже не будет выступать.
Обратить на себя её внимание было легко. Её желания просты и понятны. Ими легко управлять. Он знал, чего она хочет, раньше, чем она сама. И подталкивал к нужному решению вздохом, взглядом, поворотом головы – так, чтобы все идеи она считала зародившимися в её собственной голове.
Чтобы её охрана не беспокоилась, ему связали руки за спиной. Не символически – пластиковыми стяжками. Лишь сверху повязали белый шифоновый шарф. Как будто это просто игра.
Такой же шарф повязали ему на глаза. Не сразу, дали насмотреться, как Госпожа лежит на кровати с раздвинутыми ногами, запустив руку в кружевные трусики.
Он знал правила. Технически это не должен быть секс. Он должен всего лишь помочь даме раздеться. Снять вот эти кружевные трусики. Губами, зубами, языком – как угодно. Как Госпоже угодно.
Он встал на колени и мягко, наощупь, начал поиски.
Было бы проще, если б она так не извивалась. Но женщина просто билась в экстазе от прикосновения его губ. К внешней стороне бедра. К внутренней. К животу.
О, у неё был красивый живот. Плоский и упругий.
Она кончила, когда он стянул насквозь мокрые, свернувшиеся в тугую верёвочку, трусики до уровня колен: это породило у неё ощущение скованности, как будто её ноги связаны, так же, как его руки.
Джегг порадовался, что в момент пика, он не прикасался к ней. Отдачей эмпата накрыло и так.
Отдышавшись, Госпожа сбросила на пол истерзанное бельё. И развязала мальчику глаза. Он был так хорош! Хотелось, чтоб смотрел на неё. С восхищением.
У него был странный взгляд. Какой-то… пустой?
Чуть приподнявшись, она погладила его ногой, проверяя, есть ли эрекция. Удовлетворённо улыбнулась. Подползла к нему и погладила снова, на этот раз – ладонью. Было в этом что-то упоительное: ласкать мужчину, который хочет тебя, но не может взять. Она повернулась к нему спиной, сползла вниз, встала на четвереньки и тёрлась о его пах ягодицами, пока он не застонал. Обернулась убедиться, что на светлых брюках расплывается влажное пятно. Она ощутила такое упоение властью, что тело пронзило электрической волной наслаждения.
Теперь он смотрел не неё исподлобья, сквозь падающие на глаза пряди тёмных волос. Смотрел не то с мольбой о чём-то высоком, не имеющем отношения к движениям липких от пота и возбуждения тел, не то с невыразимой просьбой его за что-то простить.
И ей вдруг стало стыдно. Да какой он мужчина? Юный мальчик, вон, редкие волоски едва прикрывают верхнюю губу. Он едва ли старше, чем она была, когда её в первый раз… когда…
– Хочешь пить? – спросила она ласково.
– Да, – у него в горле в самом деле пересохло.
Она достала из ведёрка со льдом запотевшую бутылку, вскрыла её, налила в бокал, поднесла к его губам, но… тут же отставила в сторону, рассмеявшись.
– Значит, будем тебя поить!
Она заставила его опуститься ниже, так что он сел на пол. Она же, напротив, встала на кровати, и пустила струю вина вдоль своей обнажённой ноги.
– Пей!
Его губы обхватили изящный напедикюренный пальчик. И он начал пить.
В следующий раз (а он последовал весьма скоро), ситуация повторилась. Он стоял на коленях с руками, сведёнными за спиной, и повязкой на глазах. Но правила игры, установленные ею же, Госпожа решила изменить. Бельё она сняла сама.
Он понял это сразу. По резко обострившемуся терпкому запаху её предвкушения. Но виду не подал. Так же, как в прошлый раз, он начал слепые поиски. Но на это раз читал стихи.
Все выплакать с единственной мольбою –
люби меня и, слез не отирая,
оплачь во тьме, заполненной до края
ножами, соловьями и тобою.
Всхлипнув, она приподнялась и, обняв его за шею, направила в ложбинку груди.
Его губы, повинуясь её мягкому принуждению, продолжали шептать:
И пусть на сад мой, отданный разбою,
не глянет ни одна душа чужая.
Мне только бы дождаться урожая,
взращённого терпением и болью.
Он спускался всё ниже. Когда его язык ласково, чуть неуверенно, коснулся её пупка, она застонала и требовательно закинула ноги ему на плечи, сокращая расстояние до желаемого.
Любовь моя, люби! – да не развяжешь
вовек ты жгучий узел этой жажды
под ветхим солнцем в небе опустелом!
Его губы послушно нашли укромную складочку, обильно орошённую солёной влагой. И смяли её, продолжая артикулировать:
А все, в чем ты любви моей откажешь,
присвоит смерть, которая однажды
сочтется с содрогающимся телом.*
* Федерико Гарсиа Лорка
Эмоциональная волна от её оргазма была такой силы, что Джегг в самом деле содрогнулся. И едва не умер.
Столько раз и так прикасаясь к этой женщине, он знал про неё всё. Про отсутствие выбора. Про одиночество. Про жадные поиски удовлетворения, хотя бы физического. Молодому священнику было бесконечно жаль её. Он хотел бы помочь ей. Хотел бы освободить от зависимости, от страха, от бесконечных унижений.
Но не мог. Сдерживать рядом с ней приходилось не только желания мужского тела, но и порывы души священника. Проповедь ей читать нельзя. Потому что диктатор, подмявший под себя пять звёздных систем, никого к себе не подпускал. Лишь очень-очень изредка одаривал деньгами или привилегиями протеже самки, родившей ему детей. Детей – наследников, диктатор ценил.
Джеггу милости этого изверга были не нужны. Достаточно аудиенции. Даже короткой. Просто находиться достаточно близко, чтобы поймать зрительный контакт. И он надеялся, что с помощью рыдающей от наслаждения женщины сможет такого свидания достичь.
Случилось оно быстрее, чем можно было предполагать.
То ли диктатор услышал страстные крики (в самом деле весьма несдержанные), то ли просто решил её навестить, но когда потайная дверь беззвучно открылась, Джегг стоял на коленях напротив Госпожи, сосредоточенно расстёгивающей его рубашку пальцами ноги. Наконец, справившись с задачей, она отпихнула ткань ему за спину. Связанные руки не позволяли снять рубашку полностью, но её это не беспокоило.
Диктатор молча наблюдал, как его женщина проводит ребром ноги по щеке смазливого мальчишки, а он ловит её пальцы губами и начинает вылизывать. Эта сцена впервые за долгое время вызвала у него прилив бодрости. Не такой мощный, впрочем, прилив, чтоб удовлетворить эту ненасытную суку, лезущую на стену от безделья. А языком парень хорошо работает, грамотно… Что ж, пускай будет прелюдия.
Диктатор расстегнул штаны и запустил пятерню в густую шевелюру мальчишки. Волосы длинные, да плеч, как у барышни. Да и лицо… он снял повязку. Лицо как у куклы. Сойдёт.
– Смотри на меня, пока...
Человек, которого за глаза называли Кровавая Моль, не закончил фразу. Потому что Джегг действительно не него посмотрел.
Тот холодный ужас, который вывалился на священника из места, на котором у людей положено быть душе, Джегг видел иногда в кошмарах до сих пор. У Кровавой Моли не было души. В нём не было человечности. В нём… в нём появилось то, что поместил туда Джегг.
Ужас от бессмысленности разрушений и жестокости смертей. Отчаяние от невозможности обратить их вспять. Болезненную жажду власти Джегг вывернул наизнанку, превратив в чувство личной ответственности за всё происходившее под рукой диктатора. И образ возможного, но не сбывшегося по вине Кровавой Моли: изобильные земли, счастливые люди… и сожаление. Глубокое, как космос.
Эта проповедь стала жемчужиной в сокровищнице его славы. Но Джегг ею не гордился. Поединок воль он не без труда, но выиграл, это правда. Диктатор, так и не застегнув штаны, удалился к себе, взял нож и принялся разделывать собственное тело, аккуратно доставая и укладывая органы на кровати, как на хирургическом столе.
Но и сам он… на каком-то внутреннем автопилоте молодой священник добрался до аббатства Оле. И следующие несколько суток провёл на грани жизни и смерти. Его снова пришлось кормить и поить внутривенно: молодого человека било рвотными спазмами при попытке сознательного глотательного движения, до тех пор, пока в желудке не заканчивалась желчь. Спать он мог, только пока белый священник держал руку у него на лбу.
Вывел его из этого состояния Стил. Не сразу, шажок за шажком. С бесконечным терпением и участием, как учитель это умел.
– Ты научишься разделять, Джегг. Знаю, сейчас тебе это кажется невозможным. Но ты научишься.
И он учился разрезать тонкие смыслы того, что он чувствует, что думает, и что должен сделать. А самого себя очень осторожно, чтоб не повредить тонких струн, сепарировать от других людей. Их стремлений, ожиданий, надежд, их боли и любви. Учился быть чёрным священником и выживать.
***
Когда Джегг перестал поддерживать беседу, Астер не удивилась. Не в первый раз на её памяти он погружался в свой богатый, и, кажется, не всегда приятный внутренний мир. Но на этот раз всё было как-то иначе. Тени эмоций не проходили по его выразительному лицу. Джегг даже не выглядел напряжённым, как обычно во время таких своих закидонов. Он выглядел… как будто высечен из того же камня, что и парапет фонтана.
Астер подошла к нему и положила руки на плечи. Он никак не отреагировал. Даже зрачок не поменял фокусировку.
– Дже-е-ег!.. – встревоженно позвала она и погладила его по щеке. – Ты опять? Пожалуйста, Джегг! Вернись! Смотри на меня!
Он дёрнулся, как от удара. Тёмные глаза безумно вращались, перебегая с предмета на предмет и не фиксируясь ни на одном.
– Ясно-понятно, – сказала Астер, стягивая с Джегга балахон. – Шаровары сам снимешь, или помочь?
Теперь он глядел на неё. Но, кажется, не понимал, что она говорит. Вздохнув, она раздела его окончательно. Джегг покорно переступал ногами, позволяя ей это сделать, но молчал. Вся его фигура, сжатая, как пружина, но при этом пронизанная бессилием, выражала страдание. Искажённое лицо походило на страшную маску.
Астер бережно взяла его за руку и свела по ступеням к воде.
– По центру струя проточная, видишь, бликует над стоком? Как раз то, что сейчас нужно тебе.
Джегг бессмысленно пялился перед собой.
Тогда она разделась сама и свела его в воду за собой. Дыхание перехватило от холода. А Джегг, напротив, быстро расслабился. Она положила его на спину как раз над струящимся течением, так, чтоб его ноги, опущенные ниже торса, попадали в поток. Священник счастливо улыбнулся и раскинул руки в стороны. Тёмные рыбки облепили его во всех сторон, особенно густо наседая в области паха. Смотреть на это было жутковато, и Астер, стуча зубами, поспешила выбраться наружу.
***
Холод пронзил всё его существо мириадами острых иголочек. И Джегг смог, наконец, вздохнуть полной грудью. Поток омывал его живительно и волшебно. Множество маленьких ртов касались тела священника, и он физически ощущал, как они отъедают от него вязкое, въевшееся в кожу чувство вины.
Когда Астер сняла с него балахон, Джегг испугался. Испугался, что его снова на неё вырвет. Или… что похуже. Он чувствовал себя одним сплошным смердящим куском нечистот. Обычное, в общем, состояние для человека его профессии.
Когда Астер подвела его к воде, Джегг не понял, чего она от него хочет. «Как раз то, что сейчас нужно тебе», – сказала она. Как раз сейчас ему нужно было сдохнуть. Но она его золотая ниточка в темноте. Он доверял ей. И не сопротивлялся, позволяя делать с собой всё, что ей заблагорассудится.
Фонтан священного города Хампи смывал с него ужасы прошлого легко, как будто то были всего лишь песчинки, прилипшие к ладоням.
Удивительно. Почему никогда прежде ему не приходило в голову присоединиться к паломникам и искупаться в священных водах?
Когда он, мокрый, холодный и счастливый, уселся рядом с Астер на краю площадки, она любовалась клонящимся к закату светилом Ориона.
– Полегчало? – спросила она весело.
Ответа не требовалось. Но он ответил:
– Да. Как будто заново родился.
Помолчав, добавил:
– Как?.. Я имею в виду, откуда ты?..
– О, – засмеялась она, сама с собой заключая пари, когда этот заново рождённый вспомнит про одежду, – ты не первый мой знакомый чёрный священник, знаешь ли.
– Ещё один друг? – мягко уточнил Джегг, на этот раз не ощутив ревности. Спасибо тебе, неизвестный коллега. Кто бы ты ни был.
– Да, мы друзья. Зейд, может быть, ты о нём слышал. Он, кажется, тоже титулованный, вроде тебя.
– Зейд Отшельник? – удивился священник. – Он ведь… удалился от мира. Давно, мой учитель был ещё жив.
– Да, мы там с ним и познакомились.
– Где? – не понял Джегг.
– В месте, куда он удалился от мира, в лесу на Чёрной Кошке. Я туда тоже от мира удалилась. Ну… не от всего мира. От космопорта, в котором мы остановились. Он там какой-то особенно шумный. Хэла с Сегоем по барам зависали, Нала не помню уже куда делась… я выехала проветриться на природе. Меня несколько местных останавливали по пути, но я тогда не особо разобрала, что они говорили. Решила, что там частные владения или вроде заповедника что-то, куда без экскурсии ходить нельзя. Но да когда меня такие вещи останавливали?
– Ты пошла прогуляться в пустыню на Чёрной Кошке? – опешил Джегг. – И выжила?
– Никакая там была не пустыня, – запротестовала Астер. – Очень красивый лес. Такой… дикий. Тропинок даже нет.
– Не в этом смысле пустыня, – поёжился священник. – Эмоциональная. Там… как в чёрной дыре. Те, кто туда попадают, не возвращаются.
– Короче, там Зейд и живёт. У него уютная маленькая хижина. И ручной волк. Нам Чёрная Кошка, кстати, по пути. Жаль, что ты дальше не полетишь. Вам интересно было бы поговорить, мне кажется.
– Что значит, дальше не полечу?
Удивление в его голосе такое искреннее, что Астер засомневалась, точно ли утренний разговор произошёл в реальности? Или он ей приснился?
– Ты говорил, что вступил в здешний конклав, разве нет? Я подумала… то есть, я знаю, что ты был прежде чёрным священником Большого Пса. Наверное, тут есть кто-то… близкий. Ради кого ты сменил транзитный код на постоянный.
Джегг несколько секунд молча наблюдал, как Астер пытается пальцем проковырять дырку в плите рядом с собой.
– На Большом Псе действительно есть человек, ради близости к которому я снова принял на себя часть ответственности за происходящее здесь. Женщина. Женщина, которая сидит сейчас передо мной.
Астер оставила в покое рукотворный камень и вперила в собеседника вопросительный взгляд.
Джегг вздохнул.
– Я… очень не понравился местному главе Священной Миссии. Он собирался выпихнуть меня из своей юрисдикции, не дожидаясь ужина. Я отказался уезжать, пока не починят «Гибралтар». Когда Стелия попросила решить для неё одну из задач, я ухватился за эту возможность. Иначе магистр соизволил бы немного подумать, и легко нашёл массу способов выгнать меня более или менее почётным способом.
– В криокапсулу, например, отгрузить, – несмело улыбнулась Астер.
– Да, или… – взгляд Джегга скользнул вниз, и он забыл, что хотел сказать.
Вскочил, сдерживая рвущиеся ругательства, и нервно озирался в поисках одежды. Девушка смеялась, утирая мелкие слезинки из уголков глаз.
– Прости, – через некоторое время он снова присел рядом, на этот раз в полном облачении.
– Вы, из священных колоний, такие забавные…
Странно, но не смотря на взрыв её веселья, издёвки в словах Джегг не ощущал. По крайней мере, над собой лично.
– Тебе не за что извиняться, – пояснила Астер. – На Норге обнажённое тело не табуировано. Мы загораем и плаваем без одежды, вне зависимости от пола и возраста. Могут кого-то провожать недовольными взглядами за дряблое, запущенное тело… Но это примерно как у вас в грязной или рваной одежде ходить. Тебе стыдиться нечего, ты в прекрасной форме. Я знаю, что у вас в колониях принято иначе… В Серебрушке не сразу привыкла к необходимости постоянно чем-то себя прикрывать, даже по дороге из душа к раздевалке. Много казусов было. Но это всего лишь вопрос социальной традиции.
– На тебе есть сейчас бельё? – спросил он прежде, чем успел осознать возможные последствия.
Астер вместо ответа встала и в одно движение стянула платье. Джегг всё ещё выглядел сконфуженным, а ей не хотелось оставлять неприятный осадок от разговора.
Бельё на девушке было. Правда, Джегг это не сразу заметил, ошеломлённый её непосредственностью. Душевное равновесие, обретённое после купания в холодном фонтане, улетучилась, как капелька росы на солнцепёке. Астер была… восхитительна. Джегг не слишком разбирался в стандартах женской красоты, но на какой бы части тела он не задерживал взгляд, возникало желание её целовать.
Девушка между тем чуть оттянула край телесного цвета ткани, очень похожей на облегающую ткань её спортивного костюма, и только теперь мужчина заметил, что на ней осталась какая-то одежда. Астер и её носила из спортивных соображений – фиксация груди позволяла бегать, прыгать и лазать, не отвлекаясь на колебательные движения бюста. Но соски проступали через неё вполне отчётливо.
– Это уже снимать не буду. А то, не исключено, у тебя опять нежелательная физиологическая реакция возникнет.
Если бы у Джегга не пересохло в горле, он мог бы сказать, что весь спектр возможных физиологических реакций в его теле уже возник. Он обратил внимание на слово «опять» и теперь задавался вопросом, какой из эпизодов его вожделения она удосужилась заметить.
– Ваши традиции имеют свои плюсы, конечно, – Астер подошла к другому краю площадки и встала у начала широкой лестницы, соединяющей несколько террас. Террасы уходили вниз, к россыпи белых домиков, с этой высоты казавшихся игрушечными. – Если вызвать взаимное влечение можно, просто раздевшись друг перед другом, это удобно.
Она сладко потянулась, подставляя тело лучам заходящего, уже не жаркого светила.
– Ты меня тоже хотела, – Джегг прижался грудью к её спине и гладил плечи. Именно так, как ей нравилось. – Тогда, в тренажёрном зале. Ты…
Обе его руки скользили вдоль её тела, лелея и провоцируя одновременно. Астер откинула голову ему на плечо и потёрлась носом о выбритую щёку.
– Мне нравится, как от тебя пахнет.
Джегг легонько прикусил её у основания шеи. Её запах не просто нравился ему – он с ума сводил.
– Тогда почему ты… – его пальцы ласкали её именно так, как он мечтал: неторопливо, проникновенно-нежно, именно там, где нужно. Губы игриво касались шеи. Но эффект оказался иным, чем в воображении: Астер едва не мурлыкала от удовольствия, словно кошка, которую чешут за ушком. Но возбуждаться и не думала. Как будто эротическая сторона ситуации ускользала от неё. – Почему теперь ты так холодна со мной?
Астер повернулась в его объятиях, так что теперь смотрела Джеггу в лицо. Одна её рука лежала у него на груди, так не вовремя снова облачённой плотной тканью, вторая погладила бороду и нежно прикоснулась к щеке.
– Снова различие в культурном коде, Джегг. Социальная традиция. Для меня секс не просто приятное занятие, для меня это… важно. Я хочу заниматься любовью с человеком, с которым свяжу жизнь. Только не обижайся – ваши традиции спать с любым, кто окажется рядом, просто ради выброса эндорфинов и стабильного гормонального фона, я не осуждаю. Просто я… выросла в другой среде, понимаешь? Тебе это, должно быть, кажется нелепым, так же как мне ваша зацикленность на наготе. Но физиологию мне успешно контролирует гормональный имплант, в длительном рейсе гораздо удобнее обходиться без овуляций, знаешь ли, а в плане отношений мне нужно больше, гораздо больше, чем мимолётная интрижка со статусным пассажиром.
Пока она говорила, его движения становились всё скованнее, пока не замерли совсем. Джегг продолжал обнимать Астер, подушечками дрожащих пальцев воспринимая её тёплую симпатию. Ей приятно с ним. Не более того.
– Почему ты считаешь меня таким… легкомысленным? – спросил он, не в состоянии до конца скрыть горечь в голосе. – Что я сделал, чтобы ты так думала обо мне?
– Не передёргивай, – она отстранилась, он не удерживал. – Я не называла тебя легкомысленным. Просто… я хочу найти себе пару, Джегг. А тебе нужен приятный секс и, может быть, лёгкий флирт для снятия стресса. Это не плохо, просто у нас разные цели. Давай не будем дурить друг другу голову?
– Что мне нужно, а что нет, я сам буду решать, если позволишь!!! – его голос звенел от едва сдерживаемых эмоций.
– Конечно, Джегг, – она сделала примирительный жест. – Просто… от половины того, что ты со мной сейчас делал, Хэла кончила бы уже минимум трижды. И сейчас скакала бы на тебе верхом с весёлым улюлюканьем. Не спрашивай, откуда я в курсе. Всё, что я знаю о пристрастиях нашего капитана, я знаю против своей воли. Но давай мыслить логически: к чему тратить лишнюю энергию при таком низком КПД?
Джегг сокрушённо провёл ладонью по лицу. Вот оно что! Тот эпизод с нимфоманкой-капитаном успел уже забыться. Он не чувствовал ревности со стороны Астер, а потому объяснять что-то не счёл нужным. А она… она не ревновала просто потому, что ей было всё равно, кто ему греет постель.
– Я не спал с Хэлой, – угрюмо сообщил он, не ожидая, что ему поверят. Кто бы на её месте поверил? – Я… был груб с ней. Но не… в этом смысле.
Если б она закатила истерику, обвиняла его, старалась уличить во лжи, было бы легче. Но Астер лишь произнесла успокаивающе:
– Нет, так нет, Джегг. Тебе, конечно, видней. Это в любом случае не моё дело.
– Но…
– Послушай, – перебила она, начиная уже уставать от этого бессмысленного спора, – ты прикасался ко мне явно не как неопытный юнец. В твоём возрасте это, впрочем, вполне понятно – у тебя были женщины, которых ты, может быть, любил, может быть, нет – не принципиально. Ты красивый, умный и талантливый мужчина с высоким социальным статусом, так что недостатка в поклонницах, я думаю, не испытываешь. Но ты сам говорил, семьи у тебя нет и никогда не было. Вероятно, ты в такого рода отношениях не нуждаешься. Так вот я, – она сделала ударение на этом «я», – не намерена становиться в шеренгу тех, кто горячил тебе кровь, а теперь остался за бортом твоего внимания. Ну вот такая я странная. Чокнутая, можешь считать. Мне приятно проводить с тобой время, обниматься и болтать о пустяках. Я очень ценю тебя как профессионала. Я уважаю тебя как человека. Пожалуйста, уважай и ты мои… маленькие странности. Я хочу… кого-то своего круга. Без пафосных кортежей, без героического ореола, какого-нибудь тихого ботаника, за которым не будет носиться половина Галактики с целью убить или всучить очередную Священную Миссию. Я хочу быть с кем-то, кто будет вместе со мной детей наших купать и с ложечки кормить.
– Я только что говорил, что остался в системе Ориона ради тебя, – Джегг пытался нащупать слабое звено в цепочке её рассуждений.
– Только ради меня? – Астер смотрела на него, чуть сощурившись. – Или в том числе? Ты не вернулся на Бхар, Джегг, и у тебя были для того веские причины. Но я вижу, с каким лицом ты смотришь их новостную ленту. Тебе больно. Ты хотел бы быть там. А теперь… ты оставил бы в беде колонию, которая тоже была твоей, просто потому, что какой-то белый священник так повелел?
Джегг закусил губу и посмотрел сначала в вечереющее небо, потом себе под ноги. Астер резала по живому.
– Оставил бы, – наконец, тихо сказал он. – Я трус. Я сбежал с Бхара, потому что он убивал меня. И отсюда бы точно так же сбежал.
– Перестань.
Она ткнулась лбом в его грудь.
– Я сама вскрывала твою капсулу. Ты не бежал, Джегг. Тебя выдворили силой. И ты боролся до последнего. Ты не трус, ты… был сильно болен. Ты и сейчас не совсем ещё здоров.
«Как странно… – думал священник, поглаживая девушку по волосам. – Ты питаешь ко мне те же чувства, что и в первые дни на корабле: участие, симпатию и, будь она проклята, жалость. Я ощущаю твою заботу и тревогу. Я знаю, что не безразличен тебе. Это больше, чем я заслужил. Больше, чем я должен был даже мечтать. Почему же мне так важно обладать тобой?»
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Четверг, 22 Авг 2024, 6:31 PM | Сообщение # 57 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| – Что это за место? – Астер подняла голову и кивнула в сторону статуи бога. – Какое-то особенное? Тебе не просто так тут поплохело, верно?
– Священное, – Джегг был благодарен ей за мягкую смену темы. – Нааяк – бог-герой. Ему положено молиться перед тем, как собираешься на подвиг. Но алтарь с другой стороны города. На него должны падать первые лучи рассвета. А тут… – священник окинул взглядом фонтан, – предполагается очищение воина от скверны пролитой крови. Или… не только крови, – добавил он, присовокупив к легенде собственный недавний опыт общения с чудесными рыбками. – От скверны вообще. Подвиги почему-то никогда не удаётся совершать в белых перчатках, не замарав их. И как раз на закате…
Джегг всматривался в копошащиеся на противоположном конце лестницы тёмные фигурки.
– Тебе лучше одеться, Астер.
Девушка проследила его взгляд, коротко ойкнула и последовала совету. Из нижней части города к площадке с фонтаном поднималась группа людей.
Священник с чёрной иронией подумал, что судьба опять к нему благосклонна: произведи его притязания желаемое впечатление на девушку, местные жители застали бы костёр страсти, бушующий аккурат возле священного источника. И Джегг тогда… вряд ли был бы способен быстро сосредоточиться.
– Может, нам стоит ретироваться, пока вечер не перестал быть томным? – спросила Астер из-за плеча Джегга. – Тем путём, которым мы пришли?
– Хочу поговорить с ними, – чёрный священник источал невозмутимость, как святые мощи – мирру. – Раз уж мы здесь. Скорее всего, они Бессмертные. Идут смывать кровь с рук после операции. Хочу знать, что они сделали. И по чьему приказу.
Она молчала, но Джегг спиной ощущал её беспокойство, поэтому обернулся и попросил:
– Не волнуйся. Это моя работа. Наименее… неприятная её часть. К тому же, нас уже заметили.
Астер осторожно кивнула, но на всякий случай отошла в тень, к столбу, украшенному барельефами.
– Подыграй мне, – сказал он, чтоб развеять её напряжение. – Я буду разговаривать с Бессмертными по одному. А ты подводи их к рыбкам в фонтан.
– Ладно, хорошо, – Астер нервно потёрла ладони одну о другую. – А они же не на самом деле бессмертные? Это фигура речи?
– И весьма циничная. Бессмертные и до тридцати стандартных обычно не доживают.
Джегг отошёл вглубь площадки, освобождая место для новоприбывших. Их было пятеро. Четверо молодых, горящих задором и возбуждением. Один пожилой, насквозь пронизанный страхом. Жрец.
– Аре шайтан, баахар никало! – срывающимся голосом повторял старик, поводя перед собой какой-то разукрашенной палкой.
Джегг едва сдержал улыбку, узнав формулу христианского экзорцизма, произнесённую на баашане. Ещё бы на латыни изгнать его попытался и пентаграмму нарисовал.
– Сабсе чаалак санп, тумб аб маанав джати ко докла дене, чуне ху логон ко сатаане ки химматнахин карте (Не смеешь более, змей хитрейший, обманывать род человеческий, преследовать избранных), – голос священника, объёмный и чистый, звучал как музыка, отличаясь от бормотания жреца, как трель певчей птицы от карканья стервятника.
Старец запнулся на полуслове и качнулся, вперёд, будто ноги внезапно перестали держать.
Джегг подхватил его за плечи, помогая устоять.
Четверо Бессмертных наблюдали эту сцену без какого-либо беспокойства: жрец и по ступенькам-то поднимался не без труда, так что присутствие более молодого священнослужителя их не насторожило.
С мягкой улыбкой Джегг прикоснулся к шее старика – руки тот судорожно прятал, а шея, линия скулы… вот она!
***
Увидев Ракшаса на вершине Пути Героя Мохан не слишком удивился: если б это исчадие можно было убить человеческим оружием, его давно бы низвергли обратно в Бездну. Но нет! Ракета попала точно в цель, а он стоит в сердце священного города Хампи и ухмыляется, как ни в чём не бывало!
Жрец пытался изгнать Ракшаса, призывая на помощь всю мощь бога Нааяка, но тот, должно быть, отвлёкся сегодня на другие дела. Демон даже бровью не повёл.
Мохан ощутил тепло его руки и упал в это тепло, как капля падает в озеро. Он снова купался в Божественной Любви, как некогда, ещё до обретения грубого человеческого тела. В экстазе молитвы это чувство, бывало, навещало жреца. Особенно в молодости, когда на закате светила сердце трепетало сладким пониманием единства всего и вся, ощущением гармонии. Но чем старше становился Мохан, тем больше грязи ложилось на окошко, через которое нисходил к нему Божественный Свет. Пока душа его не потемнела совсем, так, что он забыл… забыл, что и сам он – часть этого Света, чистый луч, не подвластный тьме или скверне. Разве можно замарать Свет? Нет. Грязна может быть лишь поверхность, на которую луч света может упасть.
Сейчас Луч-Мохан падал всем своим существом на ладонь Бога. Бесконечно милосердного. И столь же бесконечно печального. Печаль его отзывалась в Мохане саднящей болью (как это ни странно для луча Света), потому что именно Мохан, тот Мохан, кто жил среди людей, и отчего-то забыл, что он Луч, создавал ту смердящую кровью и ненавистью дрянь, на которую Свет вынужден был упасть. Нет ничего более трагичного для Света, берущего начало в Предвечном, пронзившего время и пространство, чем закончить свой бег в луже нечистот.
Мохан пытался оправдаться. Возразить. Сказать, что был обманут. Каким-то Ракшасом. Но и Ракшас оказался таким же Лучом Света. И каждый из Бессмертных был маленьким лучиком. И даже шах Рамод, сияние которого блекло и тускнело от закопчённого стекла, в котором тот заточён, и коварная Юсфиталь, увязшая в жидкой мгле, в сути своей оставались Светом. И единственная причина, по которой Мохан освещал собой унылый кусок пустыря, с которого запустили ракету в сторону колонии, состояла в воле самого Мохана.
Но о какой воле можно говорить, если ты Свет? Всё это внешние обстоятельства, которые… Тёплое милосердие Предвечного предупреждающе всколыхнулось. Лабиринты смыслов, созданные зеркалами слов, для него не годились. Свет прозрачен. И при этом ослепителен.
И тот поток Света, что включал в себя Мохана, с наслаждением сместился с отмеченного плавленым песком пустыря на прохладные плиты священного Хампи.
Старик степенно опустился на колени перед Джеггом и церемонно коснулся лбом пола у его ног.
– Дханьяаваад! (Благодарю тебя!)
Чёрный священник почтительно поднял жреца за плечи и, поглядев тому ещё раз в глаза, произнёс:
– Сусваадатам! (Добро пожаловать домой!)
Необходимое воздействие оказалось совсем лёгким. Жрец в самом деле был глубоко верующим человеком. Джегг лишь слегка напомнил ему пару основных доктрин из Пути Света: про ценность каждого воплощённого существа, про Любовь к Живому и про отрицание насилия в качестве Пути. Весьма позитивное учение в основе своей. Жаль, что трактуют его вечно через… самые низменные фильтры.
С некоторым изумлением Джегг узнал, что героические почести четверо Бессмертных заслужили за его физическое устранение. Способ покушения вызвал у него вспышку ярости. Собственная безопасность священника мало заботила, но при обстреле гостиницы могла пострадать Астер! Недопустимость подобного в будущем он вбил в голову жреца очень тщательно. На совести Мохана достаточно затуманенных юношеских голов! Нивелировать этот вред Мохану предстоит теперь до конца своих дней.
Тревожила священника и информация про некую женщину со странным именем Юсфиталь, ораторствующую среди отобранных в ряды Бессмертных юношей. Для сугубо патриархального общества явление не типичное.
На этом Джегг старика отпустил и занялся молодёжью.
Истории Бессмертных мало отличались. Двое родились в колонии, двое за её пределами, но с детства бывали внутри периметра, подрабатывая низко квалифицированным трудом. Влажные юношеские мечты о богатстве и женщинах. Простой и естественный прыжок в раскрывший двери скоростной социальный лифт. Упоение властью, доступное лишь человеку с оружием в окружении гражданских. Похабное высокомерие. Уверенность в собственной безнаказанности.
Джегг видел всё это десятки, если не сотни раз: он давно бросил считать подобные мимолётные проповеди. Учитель Стил проводил такую работу в несколько этапов, предваряя беседами, имевшими что-то сродни отеческому внушению, и в одном из десяти случаев добивался полной реабилитации. У Джегга, как правило, на подобные нежности не было ни времени, ни моральных ресурсов. Вот и сегодня он ломал моральные устои молодых людей без лишних сантиментов, как ломают не к месту выросшее случайное дерево, вкапывая на его место фруктовые саженцы. Честь, скромность, уважение к чужому образу жизни, стремление к миру, забота о слабых. Благоговение перед женщиной. Приживутся ли эти «деревья» в настолько бедной почве, дадут ли плоды, не приведут ли к распаду личности, Джегга мало интересовало. Главное, что боевиков из них больше не выйдет. При наихудшем стечении обстоятельств будут защищаться от внешней агрессии. Всё это давно превратилось в рутину.
Трое из молодых людей подчинились легко – они воспринимали священника как жреца бога-героя и не сопротивлялись. А вот последний… с ним пришлось повозиться. Упрямцу запала в душу речь таинственной Юсфитали о том, что колонисты – не люди. Мужчин их нужно безжалостно уничтожать, а женщины не более чем самки, созданные для удовлетворения потребностей Чистых Людей. Удел их – обслуживающий труд. Изнасиловать такую не только не грех, но и наивысшее благодеяние, которое может оказать Бессмертный низшему существу.
Четвёртый и последний мужчина попытался навязать Джеггу поединок воль. И, на беду свою, успел заметить подпирающую колонну Астер. Цвет её волос и белизна кожи недвусмысленно говорили об инородном происхождении. Бессмертный счёл её своим законным вознаграждением за уничтожение Ракшаса.
Астер глядела на происходящее не только с беспокойством, но и с любопытством: никогда прежде ей не приходилось видеть чёрного священника при отправлении служебных обязанностей.
И вынуждена была признать, что как минимум внешне в этом нет ничего впечатляющего. Джегг сказал, что хочет поговорить с этими людьми, но обменялся парой фраз лишь с одним из них – благообразным стариком. Тот отвесил какой-то церемонный поклон, чёрный священник поднял его с благосклонной улыбкой, но на этом всё и закончилось.
Потом Джегг по очереди подходил к молодым мужчинам, которых привёл с собой старик. С ними не разговаривал вовсе. Лишь смотрел в глаза, обнимал ладонью за шею, а лбом прикасался к их лбам, и стоял так сколько-то времени. После этого короткого ритуала мужчина, так же, как и старик прежде, становился на колени, касался лбом пола и произносил ту же фразу на баашане. Но, в отличие от жреца, подходил затем к Астер, бился лбом о камень уже у её ног, и начинал раздеваться. Предметы одежды вручались девушке один за другим с таким торжественным выражением лиц, что она едва сдерживалась, чтоб не прыснуть смешком. Но помнила, что обещала Джеггу подыгрывать и церемонно провожала Бессмертных к фонтану. Заходили те в воду сами, ненадолго замирали, закрыв глаза и раскинув руки, позволяя рыбкам щекотать себе тело, возвращались к Астер, получали назад свои шмотки и степенно одевались.
Так повторилось три раза.
Четвёртый мужчина дёрнулся, как будто пытался вырваться из дружеского объятия Джегга. Священник удержал руку у него на шее, но лицо отстранил. И улыбнулся так… неприятно, что даже Астер стало не по себе.
А потом… потом, видимо что-то пошло не так. Потому что четвёртый начал срывать с себя одежду. Не аккуратно снимать, как предыдущие трое, а натурально рвать, повреждая ткань.
– Не смотри сюда! – голос Джегга, обычно такой мелодично-бархатистый, прозвучал резко, как приказ.
Астер вздрогнула, и лишь потом сообразила, что он говорит на норгском и обращается к ней.
Но было уже поздно.
Расширенными от ужаса глазами она наблюдала, как четвёртый мужчина с воем отрывает собственный пенис и начинает его яростно топтать.
Не замечая девушку, он бросился к фонтану, на ходу раздирая кожу ногтями. Вода окрасилась кровью, а рыбки…
Что было дальше, Астер не видела. Джегг спрятал её лицо у себя на плече, закрывая от происходящего. У девушки кружилась голова и подгибались колени.
– Я же просил не смотреть, – вздохнул священник с глубоким сожалением.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Пятница, 04 Окт 2024, 4:27 PM | Сообщение # 58 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| На границе
Тусклые сумерки Большого Пса покрыли волосы Астер налётом старого золота. Джегг любовался ими, украдкой поглядывая на спутницу. И думал о том, что ещё несколько часов назад сетовал на то, что не может обладать этой женщиной. А теперь рад был бы просто коснуться её руки.
Сейчас это было невозможно. Астер совсем рядом – сиденье мобиля, несущего их к периметру колонии, не широкое. И, тем не менее, между ними сейчас непреодолимая стена. В который уже раз?
– Поговори со мной, – не выдержал священник.
– О чём? – у неё безжизненный голос. И бесцветный взгляд.
– О том, что мучает тебя. Прямо сейчас.
Его это тоже мучает. А также то, как вздрогнули её пальчики, непроизвольно сжавшись в кулачки.
– Почему, Джегг? Я не понимаю, почему так… жестоко? Даже не жестоко… дико! Это дикость! Первобытная дикость! – слова произносятся тихо, но дыхание сбивается, будто она срывается на крик. – Я не ожидала от тебя, что…
Она не договорила, отвернувшись к темнеющему окну.
– Это немного не так работает, – выдавил из себя Джегг, отметив, что из-за волнения с трудом подбирает слова на норгском. А хотелось быть убедительным. Пожалуй, как никогда в жизни. – Я… несу ответственность за то, что произошло, – он зажал внезапно вспотевшие ладони между коленями. – Но форму епитимьи или… казни они всегда выбирают сами. Я не могу на это повлиять.
Полуправда. Если чёрному священнику хватало душевных сил простить объект проповеди, тот почти всегда выживал.
Как перевести термины Священной Миссии Джегг не знал, поэтому произнёс их на трансгалакте. И, даже не поднимая головы, видел, как навострили уши водитель мобиля и сидящий рядом с ним Мохан.
А полная правда в том, что над объёмом своих душевных сил Джегг не властен. Если б речь шла об одних намерениях, шансы были. Но четвёртый (имя покойного священник не хотел произносить даже мысленно) времени зря не терял. Пять женщин. Две из них, скорее, даже не женщины – совсем юные девочки. Пять раз Джегг выследил, изнасиловал и убил вместе с Бессмертным. Пять раз задавил предсмертный крик.
Теоретически, наверное, даже это нужно простить, ведь после проповеди новая личность и без того причинит носителю массу страданий посредством собственной совести. Но Джегг не святой. Он просто человек. Так что простить не смог.
Священник почувствовал выжидающее внимание в молчании Астер и заставил себя посмотреть ей в лицо. Что ж, как минимум, отвращение на нём не написано. Там надежда. Милая… ты надеешься, что чёрному священнику удастся убедить тебя в том, что не такое уж он и чудовище.
Джегг криво усмехнулся. Очень сложно убеждать кого-то в том, в чём не уверен сам.
– Большинство современных цивилизаций придерживается сходных базовых принципов морали, – начал он издалека. – Дарить жизнь – хорошо, отнимать – плохо, говорить правду – хорошо, лгать – плохо, любить – хорошо, ненавидеть – плохо. Нюансы… заключаются в деталях. Например, убивать ради защиты себя и своих – тоже хорошо, а лгать врагам и убийцам – вовсе не плохо. Я эти детали всего лишь калибрую. Как… поверочный инструмент. Не более, но и не менее. Если сдвиг был сравнительно невелик, носитель не пострадает. А если значителен…
– Какие это были детали? – перебила его Астер. Требовательно. Даже жадно. – Что он?.. Тот…
– Мы разошлись во мнениях, кого можно считать человеком, а кого нет, – сухо ответил Джегг. Вдаваться в подробности он не собирался. – Амплитуда оказалась настолько велика, что он не смог так дальше жить. Личность была сформирована вокруг принципиально другого каркаса, не выдержала изменений.
Дальше они ехали молча. Но интонация молчания изменилась. Ледяная стена, отделявшая Астер, постепенно истончалась, и вот уже стала таять по краям, когда черный священник встрепенулся, как резко разбуженная птица, похлопал по плечу водителя:
– Останови здесь. Дальше опасно для вас.
Мобиль встал, как вкопанный. Джегг легко перемахнул через высокий борт, помог выбраться Астер.
Мохад тоже вышел, отвесил священнику ещё один церемониальный поклон.
– Увидимся ли мы ещё, Каала Рши?
Джегг едва не задохнулся от этого обращения. Но лишь сдержанно улыбнулся. Каала Рши – Чёрный Мудрец. Так когда-то звал его учителя Бхар.
– Я наведаюсь навестить Юсфиталь, почтенный Мохад. Проследи, чтобы она меня дождалась.
***
– Почему мы идём пешком? – Астер в очередной раз поскользнулась на песке, священник в очередной раз поддержал её под руку.
– Нас ждут на той стороне периметра, – Джегг напряжённо всматривался в озарённое городским светом небо.
Идти ещё прилично, а девушка совсем выбивается из сил. И в животе у неё урчит. А ещё она давно ничего не пила. У него самого губы растрескались. Идиот. Надо было взять с собой воды. Надо было…
– А кто?..
Ответить он не успел: из-за ближайшего холма с тонким, неприятно-высоким жужжанием вылетели два дроида. И в то же мгновение у Астер на лбу засветилось пятнышко лазерного прицела. Судя по направлению её взгляда, у него тоже.
– Не волнуйся и не делай резких движений, – Джегг потянулся к спутнице, но она и сама уже замерла на месте. И не выглядела удивлённой.
Его почему-то резануло болью. Она даже не удивилась! Просто стояла, пока робот зачитывал стандартное предупреждение. Вытянула руки, позволив стальным браслетам наручников замкнуться на запястьях. Как будто ожидала от прогулки с ним чего-то в таком духе.
Он тоже вытянул руки перед собой. Роботу бесполезно объяснять, кто он и почему здесь: есть приказ задержать приближающихся людей, машина и выполняет. Молодец, Джегг, нечего сказать. Отличное романтическое свидание устроил! Сначала кровавое шоу, теперь арест. Незабываемо!
Астер в его сторону даже не смотрела.
Подъехал открытый мобиль. Что ж, хотя бы ногами до периметра не придётся идти. Джегг окинул взглядом выскочивших легионеров и с сожалением констатировал: ни одного знакомого лица. И это даже не верхогляды: нашивки пограничной центурии.
– Руки держи при себе, – рявкнул священник, мгновенно закипевший от бешенства при виде того, как грубо мальчишка в форме рванул Астер к себе за наручники.
Стоявший рядом легионер замахнулся на Джегга прикладом оружия, которое держал в руках. Священник не слишком разбирался в местных моделях, определил только, что не энергетическое. Не важно.
Он уже поймал взгляд пограничника. Тот замер, будто статуя. Джегг процедил сквозь зубы:
– Тебе напомнить, когда ты имеешь право силу применять?
– При оказании сопротивления, – произнёс кто-то спокойно у священника за спиной. – Садись в мобиль и не делай глупостей, Бессмертный. Останешься цел до свидания с Судьбой.
Джегг медленно обернулся и взглянул на говорившего. Молодой мужчина. Пограничник. Нашивки трибуна. Лицо проницательное и при этом ироничное. Надо же. А с градусом пафоса переборщил.
– Я не Бессмертный.
– Да мне до сиреневой звезды, – пожал плечами тот.
Солгал. Джегг прекрасно видел тянущееся к ним с Астер жадное любопытство. Любопытство, приправленное тщательно скрываемым тщеславием. Трибун не прочь выслужиться. Но перед кем? Перед Стелией? Или перед белым священником конклава, слившим Бессмертным сигнальный код панциря, подаренного пришлому чёрному священнику с сомнительной репутацией? Пограничники не верхогляды и не элитные боевые части. Присягу у них любой священник может принимать.
Астер всю дорогу до пограничного поста глядела в пол. Стремительная цепь событий требовала анализа, но инженеру отчаянно не хватало информации.
Очевидно, что чёрный священник напросился к ней в компанию по дороге в бутик не просто так. И не ради пополнения гардероба. Судя по происшествию рядом с фонтаном, причиной были дела за пределами периметра. Зачем для этого ему понадобилась Астер? Обдумав вопрос со всех сторон, девушка решила, что ради отвода глаз и прикрытия. Джегг отправился на загородную прогулку инкогнито, без мультикуба, а значит, даже мобиль не смог бы арендовать. Пешком до периферии, где в ходу наличные деньги, топать долго. Вот Астер со своей платформой и подвернулась. Ладно. Но дальше зачем он её с собой взял? Не для того ведь, в самом деле, чтоб одежду купающимся в фонтане Бессмертным подавать? И зачем пытался её перед этим соблазнить? Или встреча с жрецом не была запланирована? Или была запланирована другая встреча, не с жрецом?
Джегг просил подыграть ему. И Астер даже была бы не против, вот только правила игры он не удосужился ей объяснить.
Девушка задумчиво почесала подбородок о плечо, чувствуя нарастающее раздражение. Новый арест ей сейчас абсолютно не кстати: прощай тогда третья аттестация, лаборатория и термоядерный генератор.
А чёрному священнику и горя мало, от души развлекается: его тон при разговоре с пограничниками нисколько не походил на кривляния перед докерами. Он угрожал и приказывал. С тем же высокомерием, с которым обращался к триаде со «Скакуна». Однако, когда трибун назвал священника Бессмертным, Джегг его поправил, но своего имени так и не назвал.
Следовательно, продолжает сохранять инкогнито?
Астер запуталась. Возможно, не будь она такой уставшей и голодной, мысли складывались бы шустрее. Но сейчас она окончательно утратила нить происходящего, а потому не могла решить, как себя вести. И начинала злиться. На Джегга, на пограничников и на всего Большого Пса в целом. Лучше бы в доках сидела. Присмотрела бы за тем, какую арматуру на внешний корпус монтируют. И спать ложилась бы по бортовым часам, а не по этому чересчур медленному Ориону. Нет, приспичило по магазинам выползти! Ни разу это ничем хорошим не заканчивалось.
Хорошо, что на допросах наводящие вопросы задают. Хоть что-то прояснится.
– Имя и личный код, – почти без вопросительной интонации произнёс трибун, когда в помещении, назначенном на роль допросной, они остались одни.
Астер назвалась. Легионер сверился с записями в блокноте, из чего девушка заключила: пограничники поймали их не в ходе операции по борьбе с нарушителями периметра. Ждали конкретных людей. Впрочем, об этом и Джегг упоминал.
– Не в первый раз проблемы с законом, а? – трибун обаятельно улыбнулся. – Что тут у нас? Провоз нелегальных пассажиров, гиперпрыжок без лицензии пилота, неподчинение законным требованиям Легиона, контрабанда в особо крупных размерах, о! – Он даже поднёс блокнот поближе к глазам, вчитываясь в сложную формулировку: – Самовольное переоснащение летательного аппарата общественно опасным нелицензированным оборудованием… это ещё что такое?
– Движок прогулочной яхты перебрала, – пояснила инженер с ноткой ностальгии. – С трёхкратным увеличением скорости. Но в турборежиме она взорвалась. – Астер в свою очередь обаятельно улыбнулась. – Серьёзно никто не пострадал. Разве что пара легионеров, которые следом гнались.
– А с какой целью гнались? – заинтересовался трибун.
– Понятия не имею, – Астер посмотрела на него честными глазами. – Я-то к тому моменту уже пару часов как с яхты в индивидуальной шлюпке отчалила. Судёнышко на автопилоте шло. Кстати, лицензию межпространственного пилота я с тех пор тоже получила.
– Внушительный «послужной список» для столь юной особы, – с непритворным уважением заключил легионер.
Астер молча пожала плечами.
– Но на этот раз ты серьёзно вляпалась, девочка, – задушевно сообщил мужчина.
– Не терпится узнать, в чём меня на этот раз обвиняют, – в тон ему ответила девушка.
Повисла неловкая пауза. В чём её обвиняют, трибун Вито знал. Вот только не по официальным каналам. Ему-то только голограмму из доков передали, где эта девица груз из трюма на транспортную платформу грузит. И словесное описание мужчины-спутника. Обычный, мол, юбочник: чалма, борода, глаза тёмные, рост средний. Вроде, и совпадает с тем, кого вместе с ней взяли. Почти, да не совсем. Борода-то у него в самом деле есть, но не окладистая, в пол-лица, как аборигены носят, а пижонская, фигурно-тонкая. Вито такие только у богатеев с Малого Пса видел. Черты лица опять же… трибун на задержанного всю дорогу не отрываясь пялился, всё понять не мог, кого тот ему напоминает. И вспомнил-таки! Статую. Из музея на том же Малом Псе. Царь там какой-то легендарный, верхом на боевом оцелоте. Вито ещё подумал тогда: не бывает у живых людей таких острых черт, так только из камня вырезать можно. А поди ж ты!
Да и говорил тот, кого описывали докеры, с обычным для юбочников акцентом. А у этого трансгалактическое произношение чище, чем у самого Вито. Такое только в дорогих частных школах ставят. Но вот описание одежды точно совпадает. Что это получается? Девчонка-контрабандистка с одним юбочником за периметр нырнула, а вернулась оттуда уже с другим, только под него замаскированным? И как это соотносится с покушением на недавно прилетевшего чёрного священника?
– Кто тот мужчина, которого взяли вместе с вами? – с места в карьер ринулся трибун.
– Сами у него и спросите, – в её голосе отчётливо прозвучала усталость.
При всём желании подыграть Джеггу, Астер не знала, какого ответа тот от неё мог бы попросить. Особенно с учётом датчиков детектора лжи, висящих на висках и на запястьях. Ну его. Пусть сам разбирается. Большой уже мальчик.
– Вы не в том положении, чтобы ёрничать, – строго сказал трибун.
– Да неужели? – состроила саркастическую гримасу Астер, отметив про себя, как технично трибун ушёл от предъявления обвинения. – Я за собой особых прегрешений перед юрисдикцией Большого Пса как-то не припомню. А вот когда мне в лоб лазерным прицелом светят и в наручники пакуют – не очень люблю. Но я человек не злопамятный, если у вас ко мне претензий нет, я на вас тоже жаловаться не буду. Разойдёмся мирно и забудем это досадное недоразумение.
– Вы незаконно пересекли периметр! – нашёлся пограничник.
– Чёрта-с-два, – отрезала Астер, мысленно поблагодарив мало заселённые планеты, слабо охваченные диспетчерскими службами. – Я техперсонал транзитного корабля. Мой транзитный код позволяет мне, цитирую: «пересекать границы транзитной юрисдикции любым энергетически и технологически целесообразным способом, не создающим препятствий или опасности для движения других технических средств и/или орбитальных устройств».
– Но сейчас вы вне корабля, – опешил её собеседник.
– Ну и что, – Астер небрежно откинулась на спинку стула, отчего провода детектора лжи натянулись. Примитивный он всё-таки у них. – Правила есть правила. А транзитный код есть транзитный код. Опасности для движения технических средств я создавала? Не создавала. Орбитальным устройствам тем более… как это вы выражаетесь? До сиреневой звезды?
Трибун молча положил перед ней приказ конклава о задержании Астерии, корабельного инженера «Гибралтара».
Девушка внимательно его изучила, повертела и даже поскребла ногтем голографическую печать, удостоверяясь в подлинности.
– Ладно, – сказала она, наконец. – Раз так, разговор будем продолжать в присутствии моего адвоката. Выдайте мне мой мультикуб примерно часов через… сорок семь.
– Почему через сорок семь? – удивился пограничник.
Астер окинула дилетанта ироническим взглядом.
– Потому что приказ у вас на задержание, а не на арест. Без предъявления обвинения он может длиться сорок восемь стандартных часов. Потом вы меня так или иначе должны будете отпустить. Да и, – она покосилась на циферблат настенных часов, показывающих универсальное время, – адвокат мой в соседнем рукаве, пока через все ретрансляторы сигнал туда дойдёт, у него глубокая ночь будет. Вы, может, уже со мной и ссориться передумаете, а он распереживается. Он у меня старенький уже, не хочу лишний раз по пустякам волновать.
Внешний вид вошедшего трибуна Джегг мысленно определил как «обескураженный». Судя по времени, которое священнику пришлось провести в одиночестве, инженер с пограничником не церемонилась.
– Надеюсь, ты догадался предложить ей хотя бы воды?
– А? – трибун, всё ещё не отошедший от предыдущей беседы, непонимающе воззрился на второго задержанного.
Джегг вздохнул.
– Прежде, чем мы приступим к разговору, – сказал священник, подпустив в интонацию доверительной мягкости, – нужно позаботиться о даме. У неё был сегодня тяжёлый день. Она не привыкла к такому жаркому климату. Принеси ей, пожалуйста, приличный обед. Не комплексный рацион, из коробочки, а мяса и свежих овощей. Она голодная злится. И плохо спит.
– Что ещё мне для неё сделать? – саркастически осведомился трибун. – Традиционную нртью станцевать?
– Это перебор будет, – улыбнулся Джегг. – Но то, что ты знаешь слово «нртья», уже хорошо.
Пограничник ему нравился: никаких скрытых мотивов, помимо служебного рвения, священник не заметил. Неглупый любопытный малый. Культурой аборигенов вон интересуется.
– Если она тебе нагрубила, так это от голода. С утра маковой росинки во рту не было. Сам посуди, пристойно ли так обращаться с женщиной? Ты же офицер.
– Да где я ей тут мясо с овощами найду? – сдавал позиции трибун.
– Из ресторана доставку закажи. Только из хорошего. Деньги можешь взять из тех монет, что у меня конфисковали.
– Их не конфисковали, – запротестовал Вито, – по описи всё…
Задержанный отмахнулся небрежным, но настолько изящным жестом, что легионер залюбовался. Ах, мол, не о чем и говорить.
– Из ресторана, из ресторана… – бубнил Вито, немного шмыгая носом из-за дразнящего запаха сочного сэндвича с плавниками голубого ската, – из ресторана ждали бы часа два ещё.
А так тетриус сгонял по-быстрому, на байке, в ближайшую закусочную. Нормальная закусочная, как премию выдадут, ребята там часто вскладчину сеты заказывают. Пока ни разу не отравился никто. И цитрин вот даже в специальных чашках, которые тепло удерживают. А то ночь уже, зябко. На девчонке платье тонюсенькое, продрогнет ведь.
Бутылку с водой ей раньше ещё принесли. Кто-то из парней даже чашку отжалел свою, рельефную. С опоясывающей ободок надписью: «Обладателю стальных яиц». Вито хмыкнул. В тему, в общем-то.
Пить в наручниках ей было неудобно, но девушка справлялась. Немного поколебавшись, трибун освободил ей руки. В самом деле, чего они так озверели? Ну, задержали и задержали. Когда она про отсутствие прегрешений говорила, детектор даже не рыпнулся. Вполне может статься, что она к убийству священника и не причастна вовсе. А мужик этот с ней… ну, какой-нибудь секретный двойной агент, поэтому наглый такой, знает, что ему ничего по эту сторону не грозит. А она его связной. Или, наоборот. Это она агент. Прикидывается дурочкой, втирается в доверие, и… А мужик её телохранитель. Поэтому так печётся. Ох…
– Как это ужасно… хмпф… ужасно трогательно! – сказала Астер, едва удерживаясь от того, чтобы начать облизывать пальцы. – Вы такой милый! Как вас зовут? Буду улетать, благодарственный отзыв напишу.
Вито смутился неожиданно сильно.
– Не надо… отзыв. Чего там… задержанных положено кормить.
– О-о! – девушка с блаженным видом покачивалась на стуле, обнимая ладошками чашку цитрина. – Да ладно вам! Меня же не первый раз задерживают, процедуру знаю. Вечерних ужином не кормят, в лучшем случае завтраком, и то не всегда – если оформить вовремя успевают. И уж точно не такой вкуснятиной. Мне светил комплекс номер один, номер три или номер десять. Как повезёт. Я особенно десятый ненавижу, он без соли. Вы мне свой ужин отдали, да? Или из своего кармана оплатили? Так благородно! Словно в куртуазных романах.
Трибун покраснел до корней волос. Помялся.
– Идёмте. Чего вам тут… на стуле. Отдохнёте хоть, пока время есть.
Астер резво вскочила с места, на ходу прихлёбывая цитрин.
– За вами, мой рыцарь, хоть на край Галактики.
Осмотревшись в камере временного содержания, инженер нашла её просто роскошной: кровать раза в полтора шире, чем её койка на «Гибралтаре», матрас в меру мягкий, бельё дышит свежестью, одеяло лёгкое и тёплое. Уборная и душ имеются. Вообще это на камеру даже и не похоже, а похоже… на стандартный бокс-бытовку. Впрочем, чего удивляться? Это же пограничный пункт, а не тюрьма.
Астер умылась, скинула платье и с наслаждением растянулась под одеялом. Если честно, в таких условиях, да в тишине и спокойствии, она готова пару дней отдохнуть. Пока Джегг вдоволь наиграется в политические игры и соизволит сообщить о себе как о члене местного конклава. Тогда её, скорее всего, выпустят. А она пока выспится.
Вито с интересом наблюдал, как задержанный мужчина разрезает сэндвич на ма-а-аленькие столбики, накалывает на винтовую шпажку и отправляет в рот. Тщательно и практически беззвучно пережёвывает.
Деревянные приборы в закусочной всегда к заказу кладут. Но Вито ни разу не видел, чтобы ими хоть кто-то пользовался, будь то колонист или юбочник – руками гораздо удобнее. Надо попробовать будет на досуге. Но что-то подсказывало: такая аккуратность и точность движений требуют изрядной практики.
– Вкусно, – искренне прокомментировал Джегг, поймав пристальный взгляд пограничника и указал на белый с голубыми прожилками кусочек в середине столбика, нанизанного на катаар. – Что это?
Вито недоверчиво хмыкнул.
– Ты умеешь пользоваться этими штуками, а голубого ската не узнал?
– На Бхаре такие не водятся, – с деланым простодушием ответил Джегг.
Трибун мысленно похвалил себя за то, как тонко вывел загадочного незнакомца на разговор.
– Так ты бхариец? А тут что забыл?
– Транзитом, – охотно отозвался священник, наблюдая за реакцией легионера. Кому же ты предан, трибун? Стелии или белому конклаву? – Наслышан о красотах священного Хампи. Но прежде не доводилось тут побывать. Впечатляет. Отлично содержится. Местные жрецы знают толк в урбанистике.
Вито задумчиво почесал в затылке. Так… что это получается? Богатый турист просто по достопримечательностям шастает?
– А девушка?
Джегг глубоко вздохнул и доверительно сообщил, понизив голос:
– Она мне нравится. На свидание сводить хотел. Но получилось так себе.
– Да уж… – задумчиво подтвердил трибун. – Свидание так себе…
Рефлексия легионера озадачила священника: внутренне тот не ориентировался на конклав вовсе.
– А чего Чёрная Сучка вас с ней задержать приказала? Приревновала, что ли?
– Вот как вы Стелию называете… – невольно улыбнулся Джегг, и Вито прикусил свой слишком длинный язык. – Не беспокойся, я ей не скажу, – священник отправил в рот ещё один столбик сэндвича. – Она за мою безопасность на Большом Псе отвечает. А я из-под охраны сбежал. Сам понимаешь… она не довольна.
Джегг сделал многозначительный жест.
– Ну да-а… – трибун так и эдак вертел в уме слова задержанного. Вроде, всё сходится… на Бхаре в интернаты колонии аборигенов запросто берут, были бы деньги. А от этого субчика за парсек золотым запасом несёт. Развлекается, девчонку клеит… эх, Вито уже навоображал себе! Шпионы, двойные агенты! А тут всё банально. Кроме, разве что, девушки. Девушка занятная! Корабельный инженер, да с такой биографией! Ей-ей, сам бы запал! Романтика же!
– Что ж ты девчонку в священный город в таком виде потащил? Голова не покрыта, да и платье – название одно, как паутинка. Не знаю, как на Бхаре у вас, а здесь за периметром бабам в таком виде зазорно ходить.
– Рядом со мной ей ничего не грозит, – серьёзно сказал Джегг. И бесшабашно усмехнулся. – К тому же… мне нравится на неё в таком виде смотреть.
– Ну да, коне-е-ечно, героический ты… – протянул было трибун, но осёкся. Вспомнил, как проходило задержание. Ведь, в самом деле, грубовато парни себя вели. А этот их одним взглядом да парой окриков окоротил. А сам он? Бегает за едой, бытовку свободную предоставил… когда он себя так с задержанными вёл? Пусть себе и с женщинами?
– Слушай, а ты часом не колдун? – подозрительно осведомился пограничник. – У нас болтают, что на Бхаре водятся колдуны. И до девок охочие, мол, целую науку разработали, как соблазнять, и в постели потом…
Смех Джегга ручейком зажурчал по комнате. Он смеялся искренне, вытирая мелкие слезинки из уголков глаз.
– Вроде того. В хороших видьялай есть курс «Семейного счастья». В том числе включает в себя науку о том, как… доставить женщине удовольствие. Считается, что залог семейного счастья именно в этом.
– Заманчиво звучит, – расхохотался легионер. – У нас бы в академии парни передрались за очередь к экзаменаторше!
– Сомневаюсь, – деликатно возразил Джегг. – Отрабатывать навыки полагается на жрицах. Не молодых и не красивых. И очень циничных. Юноша ведь никогда не знает, какую супругу отец ему подберёт. Далеко не всем юные красавицы достаются.
– А тебе кто достался? – с любопытством осведомился пограничник, напрочь уже забывший, что собирался вести допрос нарушителя периметра.
– Мой родитель отправился к праотцам задолго до того, как я вошёл в брачный возраст. Так что в этом смысле я сам себе хозяин.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло? – посерьёзнел Вито. – Сочувствую по поводу отца.
Джегг вежливо наклонил голову.
– Это было давно. Я его и не запомнил. И теперь, в самом деле, надеюсь на… благоприятный исход в плане семейного счастья, – он невольно покосился в сторону двери. – Как там она? Повеселела после еды?
– Ага… – вспомнив, как его обозвали рыцарем, пограничник не знал, куда глаза девать. – Всё, как ты говорил. Я её… в бокс отвёл свободный, для командировочных. Там душ есть, кровать… вроде, ей понравилось.
Вито словил себя на ощущении почти братства с задержанным, который даже имени своего не назвал до сих пор. Вот странно! Будто и в самом деле наваждение. Или колдовство. Ему всегда тяжело было сходиться с людьми. А с этим вот… юбочником… болтает запросто, будто всю жизнь знакомы.
– С-слушай, ты, вроде, хороший мужик, – задумчиво почесал в затылке пограничник. – Даром что мажор…
Собеседник лишь невесело усмехнулся, и Вито подумалось, что у богатеев жизнь тоже не всегда сладкая. Свои проблемы есть. Соответствующего масштаба.
– …тут, это… я краем уха слышал… уж не знаю, приревновала она тебя, действительно, или что…
Джегг был весь внимание. Ещё немного, доверие у пограничника из ушей польётся. Или он сейчас же выложит всё, что знает, или чёрному священнику надо расписаться в полной профнепригодности.
– Чёрная С-с… леди Стелия. Она вам с барышней убийство чёрного священника шьёт. С Бхара священник, вроде бы, как и ты. Джеггом звали. Знаешь его?
Проповедник скривился, глотая саркастическое замечание по поводу Стелии. И по поводу себя самого. Небрежно махнул рукой.
– Слыхал краем уха. Говорят, обычный провинциальный неудачник.
– Ну так вот в этого неудачника ракетой запулили. Прямо в гостишке, – угрюмо сообщил Вито. – В общем… проблемы у вас будут.
– На этот счёт не беспокойся. Со Стелией я сам договорюсь. Только… чтоб ненароком тебя не подставить, про дырку в заборе расскажи. Ты же знал о ней. Почему не устранил?
– Так в одном месте устранишь, в другом вырежут, – вздохнул пограничник. – Спокойнее за известной следить.
– Логично, – согласился Джегг.
– Да и то… надо же юбочникам как-то к родным ходить. Эти там… в белых кварталах озверели совсем. Прикинь, пошлину за пересечение границы периметра ввели. Вообще неподъёмную. А у них же один в колонии десятерых дома кормит. Ну и они его… подбадривают. Товары по мелочи таскают, что тут можно толкнуть, особенно в чёрный квартал…
– А не боишься, что Бессмертные вместе с челночниками пройдут? – промурлыкал Джегг, приятно удивлённый человеколюбивой позицией легионера.
– Так Бессмертных внутри периметра больше, чем снаружи, – бесхитростно признался трибун. – И с внешними как раз проблем обычно нет – за ними свои же и следят. Уговор же: за одного террориста десяток бизнесов под внеплановые проверки идёт. А это гарантированный банкрот. Так кто тут устроился, бдительнее центурии Фарха бегунов отслеживают. Бывает, и подрезают сами же. Мы не вмешиваемся. Но и когда они шмотки мимо кордона таскают в обе стороны – тоже не поднимаем шум. Всем же надо жить. Оттуда фрукты и сырьё в основном везут. А от нас электронику… такое всё.
– Неглупый уговор, – согласился священник. – Сам придумал?
– Не, – мотнул головой Вито. – До меня уже было заведено. Давно уже. А в последние годы время конклав как с резьбы сорвало – один закон дебильный за другим. Вот молодёжь с ума и сходит. У родителей, бывает, денег куры не клюют, а на деток любой чернорабочий из потомственных колонистов поплёвывает. Мол, и ходить им можно не везде, и учиться, и работать… и вообще. Ну, родители-то смирные, помнят, что это значит – быть на птичьих правах. А те, кто уже в колонии появился на свет… вот им сказка про бессмертие и вечное блаженство в обмен на истребление колонистов заходит как к себе домой.
– Понял, – задумчиво потёр бороду Джегг. Что-то такое он и подозревал. – Как чёрная священница приедет, проводи сразу ко мне. Девушку не буди.
– Н-ну я не думаю, что она прямо сюда приедет, скорее вас прикажет…
– Она на крыльях прилетит, – задержанный смерил собеседника повеселевшим взглядом. – Уж поверь мне. Ближе к месту событий – лучше контроль.
Так и произошло.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
| Anevka |
Дата: Пятница, 04 Окт 2024, 4:27 PM | Сообщение # 59 |
|
Шкодный техномаг
Группа: Проверенные
Сообщений: 5856
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
| Стелия стрелой пронеслась, даже верхогляды плелись где-то позади – не поспевали. Дверь распахнулась не столько от её пинка, сколько от гневного взора, горящего яростным пламенем неотвратимого возмездия.
Но стоило сидящему за столом мужчине поднять голову, как разъярённая фурия превратилась в онемевшую от счастья девочку. Так и стояла мраморным изваянием, пока он вставал и подходил. И лишь когда он был совсем близко, протянула руку, несмело прикоснулась к щеке.
– Ты!
Джегг позволил ей вдосталь удостовериться – перед ней не бесплотный дух.
– Я.
К чёрной священнице Большого Пса постепенно возвращалась осмысленность.
– Как?
Он пожал плечами. Как? Да просто.
– Я не был в тот момент в гостинице. Кто-то пострадал?
– Нет… – выдохнула она с облегчением. – Кроме тебя… то есть… обрушились всего несколько номеров. Все были пустыми. Но как? Ведь сигнал с…
– Не люблю, когда за мной следят, – отрезал Джегг.
– Даже друзья? – она прижалась лбом к его груди – едва не разрыдалась от облегчения. Жив! Невредим! – Чётки ты тоже оставил в…
– Чётки не к месту были бы в священном Хампи, – ответил он, легонько поглаживая её по волосам. – Там несколько ловушек настроено на их частоту.
Она встревоженно замерла.
– Ты… в их святыню ходил? Один?
– С Астер.
Стелия отстранилась и поглядела на него.
– Ах да… девушка с корабля. Ты доверяешь ей?
«Ей, но не мне?» ощутила священница укол ревнивого беспокойства. Они ведь знакомы столько лет! Столько работали вместе! Так хотелось, чтобы здесь, на Большом Псе, Джегг, наконец, ощутил, как он дорог ей, оставил этот формальный тон! И ведь почти получилось. Когда о детях зашла речь – он был так ласков…
– Она мне жизнь спасла. Больше, чем жизнь. Рассудок.
– Почему охрану с собой не взял? – деловито осведомилась священница. – Это безумие, Джегг. За периметром колонии сейчас…
– …безопаснее, чем внутри, – саркастически отозвался он. – В храме по мне никто не стрелял. А ловушки… ну что ловушки? Я в пяти или шести таких святилищах на Бхаре был. В одном даже послушником служил. Типовой проект.
Стелия уставилась на него со смесью недоверия и восхищения.
– Тебе тоже за ограду недурно бы выходить, – отмахнулся он. – Сидишь в своём дворце, как кукла в коробке, ничего удивительного, что Бессмертные последователей едва ли не на улицах вербуют. Жреца я наставил на путь истинный, но у них есть ещё какая-то Юсфиталь…
– Ты проповедь в их храме прочитал? – глаза Стелии округлились от удивления. – Прямо… жрецу?
– Я проповедник, – Джегг демонстративно разглядывал кончики пальцев. – Деликатные задушевные беседы… не по мне.
– Не прибедняйся, – фыркнула священница. – Трибуна ты технично обработал. Совсем осоловевший ходит. Я, правда, не сразу сообразила, что это с ним. В искренности искупал?
– Да, и прежде, чем мы продолжим, я хочу, чтоб Астер отвезли в… нашу гостиницу ведь эвакуировали? Где остановился остальной экипаж?
– Не знаю. Не поинтересовалась как-то, извини…
– Так выясни. Сейчас.
Сказано было так, что становилось понятно: прежде, чем девушку устроят со всеми удобствами, Джегг в самом деле не намерен ничего обсуждать. Стелию это заинтриговало. Но стоило чуть пристальнее приглядеться к золотистой ниточке, связывавшей священника с корабельным инженером, как он стегнул её голосом, будто хлыстом:
– Не о том думаешь, коллега.
Стелия вздрогнула и судорожно вздохнула. Никогда прежде Джегг не позволял себе переходить с ней на подобный тон. Болезненно.
– У тебя под носом антиколониальное восстание назревает. На фестивальную площадку нападение планировалось. Ты в курсе вообще?
Отвечать не хотелось. А потому Стелия связалась с помощником. Выпалила серию коротких распоряжений.
Джегг терпеливо ждал.
– Я… – оттягивать дольше не имело смысла. Стелия сделала глубокий вдох, – знала про восстание. Что назревает. Но не всех Стил Миротворец тайными ходами по древним святыням водил. И… – закончила она уже совсем тихо, как будто надеялась, что он не услышит, – я плохо говорю на их языке.
– Что, прости? – опешил священник, в самом деле решив, что ослышался.
– Я плохо говорю на их языке, – повторила Стелия громче, на этот раз с отчётливо различим вызовом. – Понимаю почти всё, но сама… плохо говорю. Недостаточно ни для проповедей, ни для бесед. Да там ведь по сути и не один язык! – со злостью добавила она. – Два разных, а то и три… они сами не всегда друг друга хорошо понимают, те, что из разных областей!
– Стелия, но…
Сказать, что Джегг был ошеломлён, значило ничего не сказать.
– Да, дорогой коллега! Не все у нас такие гениальные, как ты! Не все изучают по новому наречию каждый день!
– Да при чём тут гениальность?! – на полтона повысил голос Джегг, и его возмущённое раздражение отразилось от стен, многократно резонируя. – Ты сколько сезонов уже на Большом Псе торчишь? Три несчастных диалекта можно было и осилить!
– Да ты представляешь себе, чего мне стоило добиться хотя бы допуска аборигенов до колониальных школ? – она уже почти орала на собеседника, выплёскивая накопившееся за годы отчаяние и бессилие. – На них же смотрят тут хуже, чем на обезьян! А если б кто-то пронюхал, что я уроки у местных беру, меня бы…
– Тебя бы что? – передразнил Джегг. – На чашку цитрина в приличные дома перестали бы приглашать?
– Представь себе! – огрызнулась Стелия. – Мне бы вычеркнули из всех клубов и салонов. И где прикажешь тогда беседы проводить? На соборе раз в сезон? Я… перестала бы быть одной из них. И…
Тут Стелия испуганно взвизгнула, потому что Джегг схватил её за рукав и рванул к себе с неожиданной силой. Его тёмные глаза пылали незамутнённой яростью.
– Ты чёрная священница, – процедил он сквозь зубы. – Ты никогда не будешь одной из них. И не должна быть. – Его пальцы больно впивались ей в плечо, но пугало Стелию не это. Пугал голос. И взгляд. – Ты должна им указывать, что думать и как управлять. Не они тебе. Ты – совесть. Тебе – решать. Поняла меня?
Женщина осторожно кивнула, не проронив ни звука. Джегг чадил беспредельной властью, как факел копотью. Она… да не то что она, любой, кто сейчас окажется поблизости, будет беспрекословно исполнять всё, что ему вздумается повелевать. Хоть с крыши броситься, хоть заклятого врага в губы лобызать. Ей было жутко, как никогда в жизни. Нет, она, конечно, знала, что такое Проповедник. Но одно дело в отчётах читать и пытаться вообразить, а другое дело испытать этот взгляд… и этот голос на себе.
– Назначишь внеочередной собор, – холодно бросил он, отпуская её плечо. – Через пару дней. Мне надо выспаться, прежде чем…
– Джегг… – срывающимся голосов прошептала Стелия. – Ты же не станешь проповедовать на весь конклав…
– Почему нет? – её затягивала холодная бездна его глаз. – Твой конклав попытался меня убить. Слил код доступа и сигнатуру с комбеза, который ты прислала мне. Достаточный повод для дезинфекции.
– Но… помимо нас там десять человек.
– Пятёрка на одного.
– Я не смогу… пять подряд, – без голоса, одними губами прошептала Стелия. – Даже двоих не смогу. Я не… проповедница, Джегг. Я найду предателя, клянусь тебе, я…
– Ты пришлёшь мне свод законов колонии, – сказал он уже обычным голосом, без модуляций Повелителя Душ, и уселся на подоконник. – Я его перепишу. На утверждение ты созовёшь полный собор конклава. Дальше я сам разберусь.
Стелия рассматривала его, будто видела впервые. Привлекательные черты. Джегг ей всегда нравился. Но теперь… никогда ей не забыть, как умеют сверкать эти тёмные глаза. До чего он может быть величественным. Без титулов, без парадных одежд – этот человек просто становился живым воплощением приказа. И это пугало. Но одновременно с этим повиноваться ему было… приятно. Да что там «приятно»! Она сделает это с наслаждением!
– Снова думаешь не о том, – с неудовольствием констатировал Джегг.
***
Разбудили её раньше, чем Астер рассчитывала: даже не рассвело ещё. Вежливый трибун витиевато сообщил, что пограничная служба не имеет более к инженеру транзитного корабля никаких претензий и официально приносит извинения за доставленные неудобства. В качестве горячих извинений Астер вполне устроил красный цитрин. Заварил его Вито отменно, пока готовили мобиль, девушка успела всё выпить и теперь раздумывала, не попросить ли добавки. Решила не жадничать: не известно ещё, как далеко её собрались везти и будут ли по пути санитарные остановки. Тогда она стала оглядываться по сторонам и в освещённом окне заметила Джегга. А рядом с ним – чёрную священницу Стелию. Астер сразу узнала её по сногсшибательной причёске – точно как на голограмме со страницы конклава. Джегг что-то говорил, а женщина внимательно слушала. И её красиво подведённые чёрным глаза и яркие, чувственные губы, и холёные, с ярко раскрашенными длинными ногтями руки – всё выражало крайнюю степень восхищения. На короткий миг Астер стало интересно, о чём там вещает транзитный пассажир её корабля. Но она стряхнула праздное любопытство как надоедливое насекомое. Если речь о местной политике – это не её дело. А если не о политике, а о… чём-то личном – не её дело вдвойне. Выражение лица Джегга могло бы что-то прояснить, но… он стоял спиной к окну. Ай, какая разница, в конце-то концов?
Астер точным броском отправила смятый стаканчик в утилизатор. Тот утробно взвыл, радуясь подачке. «Совсем как ты в ответ на порцию внимания чёрного священника», – подумалось невпопад.
Но тут подошёл трибун и сообщил, что можно ехать. Распрощавшись с ним, Астер уселась в мобиль и стала разглядывать быстро мелькающий за окном пейзаж – просто чтоб не клевать носом. Водитель признался, что ему приказано отвезти её в гостиницу. Правда, почему-то, не в ту, в которой Астер остановилось, но приказ есть приказ, в крайнем случае, в центре она уж разберётся. Мультикуб ведь ей вернули. О! Вот он и интерсеть начал ловить! Сколько пропущенных вызовов… От Хэлы, от Сегоя, от Налы даже… хм… ворох сообщений, все какие-то панические, вида «Где ты?», «Ты в порядке?!», «Пигалица, не дури! Ты не можешь вот так!», «Астер, отзовись!»
Инженер нахмурилась и прежде, чем отвечать на непонятные реплики своего экипажа, открыла ленту новостей.
***
Стоило двери захлопнуться за Стелией, убежавшей отдавать своим верхоглядам распоряжения, отложенная усилием воли усталость навалилась на Джегга многократной перегрузкой. 5g, если не больше. И не удивительно. Прошлую ночь он почти не спал. Сутки тут слишком длинные. И пять проповедей подряд, да ещё без надлежащей предварительной подготовки… Вымотался. Нервничал из-за Астер. Астер, звезда моя тернистая… Оконное стекло приятно холодило разгорячённый лоб. Он успел заметить её силуэт в свете фонаря у выездных ворот. Вот она встаёт на носочки, чмокает в щёку смущённого трибуна… Джегг улыбнулся. Значит, больше не сердится. Хорошо. У Астер тоже был утомительный день. Разбудили вот ни свет ни заря, во второй раз подряд. Ей нужно больше отдыхать. Джегг проследил, как мобиль, в который села девушка, укатил в сторону центра города, отошёл от окна и прислонился к противоположной стене. Почти сразу же понял, что даже стоять для него сейчас – слишком тяжело. Где эта Стелия запропастилась? Надо ещё охрану периметра колонии с ней обсудить… И Юсфиталь, и шаха… Впрочем, этих можно завтра. То есть уже сегодня, но… Надо бы стул, но до него непреодолимо далеко идти. Джегг сполз по стене, пока не уселся на пол. Голову повело в сторону, висок коснулся смежной стены. Веки упали, будто роллеты на грузовом отсеке «Гибралтара» – быстро, но тяжело. И ни в какую не желали подниматься опять. Сервопривод, видимо, отказал.
Когда леди Стелия вернулась в переговорную, где оставила коллегу, знаменитый проповедник уже крепко спал, свернувшись калачиком в углу.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
|
| |
| |
|
