Я мог бы многое рассказать тебе о Ней, но только захочешь ли ты меня слушать, сахиб? Твои уши залиты воском страха, глаза твои застилает пелена ненависти и отвращения, ты презираешь наших богов, и они навсегда останутся для тебя в темноте, и Кали будет вечно смеяться над тобою, высунув свой красный язык. Ты говоришь, что тебе важно понять? Наивные слова белого сахиба. Она не требует понимания, Она требует веры, и жертв, приносимых во имя Ее.
Я жертвовал для нее более всех, девятьсот тридцать один человек был отдан мной в объятия Кали Ма, Черной Матери… о, как сладки были эти объятия, и как завидовал я каждому из них, в предсмертной агонии своей соприкасавшемуся с Великой Богиней!
Я закрываю глаза – и вижу Ее лицо, черное, как сама ночь, слышу, как гремит костяным стуком Ее ожерелье, сотканное из черепов, чувствую запах смерти и разложения… и я счастлив, счастлив, что сам скоро уйду к Ней, невообразимо прекрасной Богине Дэви, что алые от крови губы коснутся губ моих, и белые, как тростниковый сахар, зубы войдут в мою плоть, и вечность ожидает меня с Нею…
Записывай, сахиб, ты всегда записываешь за мною. Говоришь, это нужно будет на суде, на вашем английском суде, чтоб понадежнее затянуть петлю на моей шее. Я буду умолять об этой смерти как о великой милости, и буду славить перед Кали милосердие ваших палачей, если мне будет дозволено самому надеть на себя пеньковую петлю и оттолкнуть ногами скамью. Записывай, сахиб – девятьсот тридцать одного человека лишил жизни старый тхаг Бехрам, величайший из тхагов, с юности отмеченный знаком богини Кали… ты мне не веришь, сахиб? Я знаю – вам, белым, трудно в это поверить, невозможно представить себе, что боги порой нисходят на землю, становясь вровень с простыми смертными, что Шива постучится в ваш дом в истрепанной одежде странника, что прекрасноликая Парвати сядет перебирать с вами рыбацкие сети, радуясь неплохому улову… что Кали явится мальчишке-тхагу в ночь перед его посвящением, и от ладоней Ее на коже останутся черные, обгоревшие метки. Не веришь мне, сахиб? Говоришь, что я задремал у костра, надышавшись парами опиума, и потому увидел невозможное? Ты слеп, сахиб, и я сожалею о твоей слепоте.
Ты принес мне мой румаль, желто-белый кусок шелковой ткани, старый, расползающийся от ветхости. Его нашли в моей хижине при обыске, и я не отпирался – да, это мой. Лет десять назад, когда в моих руках еще были силы, я скручивал его петлею – вот так, и накидывал на шею жертвы, и медальон, вшитый в ткань, ломал жертве кадык, и она умирала быстро, не пролив на землю ни единой капли крови, и Кали наслаждалась агонией ее. Не стоит смотреть на меня с таким страхом – я стар, мои пальцы дрожат от слабости, и я вряд ли могу задушить сейчас хотя бы котенка. Не нужно опасаться меня, сахиб – Бехрам отжил свое, и теперь безобиден.
Ты с любопытством тычешь в изображение на медальоне… да, это Она, полногрудая Кали, наряженная пространством, Великая Богиня смерти, восседающая верхом на мужском трупе, с его членом в лоне своем, огнем своим разрушающая старый мир, и беременная новым. Ты краснеешь, сахиб, ты затыкаешь уши, не желая слышать непристойностей, но в моих словах нет ни капли скверны или неуважения к божеству. Она такая, какая есть, и мы такие, каких сотворила Она из собственного дыхания и плоти своей, велев нам убивать в честь Нее.
Впервые я увидел ее безусым мальчишкой, в ночь перед посвящением в бхутоты, Сыновья Смерти, в ночь, когда я получил свой первый румаль. Я сидел у костра, оставленный всеми, в кругу на песке, и пищей моей в ближайшие несколько суток было лишь одно молоко, белое, точно всепожирающая ярость богини Кали. Я думал о Ней, и молился, со всей страстью души, не знавшей еще иных великих страстей, я звал Кали – и Она пришла, и желтые песчинки взметнулись под ногами Ее, когда Она предстала передо мною, тяжко дыша, как после долгой битвы, и красным были залиты губы Ее, и мерно колыхался на теле Ее пояс из отсеченных человеческих рук. Она положила мне ладонь на затылок – и я вскрикнул от боли, настолько горяча была кожа Ее, а Она засмеялась, и привлекла меня к себе. Глаза Ее сияли, точно серебряные звезды, тяжелые груди Ее были подобны плодам, налитым божественным соком, широкие бедра Ее подергивались, будто в танце, и я ощутил желание, которое всякий мужчина испытывает к красивой женщине, и моя набедренная повязка стала тесна мне. Богиня оскалилась хищной, прекрасно-лунной улыбкой, толкнула меня на песок, совлекая повязку, и я упал, и Она села сверху. В ту ночь я был Шивой, божественным супругом Парвати, в ту ночь снова и снова соединялась со мной прекрасная Кали, и я впервые познал Ее, впервые познал женщину, и испытал блаженство не менее четырех раз. От той ночи я сохранил седые пряди на затылке, в том самом месте, где моей головы коснулись божественные пальцы Ее, и черные отметины на теле, точно от ожогов, и силу, давшую мне способность убивать, дабы насытить голод Ее.
Ты говоришь, что это невозможно, сахиб. Богини не являются простым мальчишкам, богини не совокупляются с ними по ночам. Но для Кали нет ничего невозможного, пожирательнице асуров дозволено все, и я смеюсь над твоим неверием, сахиб. Ты хочешь знать, что было потом, когда на пятые сутки после той ночи меня нашли у костра, ничком на песке, черного от угольной копоти, в судорогою сведенных ладонях сжимавшего оплавленный медальон, на котором навеки запечатлелась Она, Неумолимая Кали? Записывай, любопытный сахиб. Мы сели за стол, и пили фруктовое вино, красное, как кровь, и ели тушеное мясо, и славили великую Кали, давшую общине очередного бхутота, и умаслили благовониями мой румаль, и окропили петлю на нем священной водой реки Ганг. Я был слишком слаб, чтобы веселиться вместе со всеми, слишком много сил отдал в ту ночь прекрасногрудой Кали, излившись в Нее, точно в драгоценный сосуд. Я опускал веки – и видел черное, как тень, лицо Ее, глаза Ее, сверкавшие, точно звезды на небе, слышал стук костяных черепов, и чувствовал тяжесть тела Ее на чреслах своих. Много женщин было у меня с тех пор, сахиб, но ни одну из них не желал я так страстно, как желал Ее, непостижимую Кали, Великую Матерь всего живого и сущего. И все, что я делал – я делал во имя Ее, в надежде, что Она вновь явится своему верному слуге, закружит в черном, яростном вихре, разрубит тело на части – и соберет его вновь.
Счет жертвам моим шел на десятки, на сотни, а Кали все не приходила. Купцы-парсы, банкиры-сеты, паломники, ростовщики – я снимал с их тел дорогую одежду, я отдавал их имущество джемадарам общины, оставляя себе лишь ничтожную часть… я наблюдал, как могильщики-люггах режут трупы ножом, острым, как зубы гиены, чтобы Кали удобнее было пить кровь. Как зарывают покойников в землю, вбив в груди им деревянные колья. Как закидывают могилу камнями, дабы дикие звери не могли раскопать ее, лишив Кали законной добычи. Записывай, сахиб – мы скидывали мертвецов в одну общую яму, переломав им кости и искромсав до неузнаваемости тела их, мы выкалывали им глаза, чтоб не смущать Кали их укоряющим взглядом, мы рыли мотыгами землю, точно крестьяне на рисовых полях, в надежде на добрый урожай, и Кали смотрела на нас с лотосово-белых облаков, и радовалась нам.
Я стар, я давно отошел от дел, сахиб, искусство Людей Петли я передал своим сыновьям и многочисленным внукам, и многие их них скоро пойдут на виселицу вместе со мной… но я ни о чем не жалею, ни об одном дне своей жизни, ни об одной жертве своей. Жалею только о том, что не удалось больше ни разу увидеть Ее воочию, коснуться губ Ее, чувствуя во рту кровавый привкус, вонзить свой твердый, как камень, жезл в Ее раскаленное лоно. Каждый раз после очередного убийства, когда под молитву джемадара под языком моим истаивал кусок священного сахара, пропитанного каплями гашиша, я видел перед глазами тень Ее, бледно-серую тень в извивающемся ожерелье из черепов. И грозно трубили боевые слоны, и полчища асуров под предводительством Шумбхи и Нишумбхи шли в бой, сотрясаемые бесконечной яростью, и Кали рубила их своей боевою секирой, и кровь разлеталась в стороны, и из каждой капли ее рождались все новые и новые демоны, и Кали пила кровь, и пожирала асуров, точно жареную саранчу… сахиб, ты знаешь, почему мы убиваем платком? Она не любит, когда хотя бы капля крови проливается мимо Ее жаждущего рта. Я звал Ее девятьсот тридцать один раз, и девятьсот тридцать один раз Она не пришла. Может, случись мне довести свой счет до тысячи, я бы вновь увидел Ее, и был с Нею, но я стал слишком немощен, чтобы убивать, и меня отстранили от дел.
Я ни о чем не жалею, сахиб, записывай – старый тхаг Бехрам сознается во всех совершенных им преступлениях и готов понести наказание, и чем скорее, тем лучше. Я устал ждать в этой клетке, в этой тюрьме, ждать свидания с моей возлюбленной Кали. Сделай так, чтобы она пришла поскорее, ведь это в твоих силах. Я рассказал тебе все – теперь скажи судьям, чтобы готовили виселицу понадежнее, я не хочу, чтобы петля сорвалась. И если это возможно – я бы хотел умереть, сжимая в руках свой медальон, как в тот самый день, когда неистовая Кали впервые явилась мне. Ты добрый человек, сахиб, хотя и очень глупый, и ты, я знаю, не откажешься передать палачам мою просьбу. И да благословят тебя за это твои боги, какими бы они ни были, и какими бы именами они ни звались.
____________________________________________________________________________ Кали – «черная», в индуистской мифологии одна из грозных ипостасей супруги Шивы, олицетворение смерти и разрушения, победительница демонов-асуров, восставших против богов. Изображается в одежде из человеческих черепов и юбке из отрубленных рук, в одной руке держит меч, в другой – отрубленную голову. Лицо и руки забрызганы кровью, красный язык высунут изо рта. Известна под множеством имен – Кали Ма (Черная Мать), Дэви (Богиня), Махадэви (Великая Богиня), Парвати, Бхайрави (страшная), Дурга. Один из ее образов – «наряженная пространством», т.е. обнаженная богиня, восседающая на мужском трупе в интимном акте с ним. В другом образе – она стоит на погребальном костре старого мира, обращающегося в золу.
Согласно одной из легенд, Кали сражалась с демоном, из каждой капли которого рождался новый демон. Тогда она сотворила две человеческие фигурки, вручила им по платку, свернутому в жгут, и они задушили демона. Богиня выпила всю его кровь, и приказала людям убивать в честь нее.
Так появились туги, или тхаги. Их также называли Сыновья Смерти, или Люди Петли.
Каждая община тхагов имела одного или нескольких предводителей – джемадаров, бхутотов – душителей, убивающих с помощью шелкового платка (румаля), могильщики-люггах закапывали мотыгами трупы.
Одним из самых известных тхагов был Бехрам, задушивший, по его словам, 931 человек своим поясом-румалем, в который был вшит медальон. Бехрам был казнен в 1840-м году, в возрасте семидесяти пяти лет, когда англичане взялись за искоренение «тугизма» в Индии.
Мне сразу вспомнилась Кали у Стокера, там у нее был образ прекрасной женщины и было что-то про две ипостаси, кажется. Интересно стало, в индуизме на самом деле такой неоднозначный образ богини, или это просто авторское видение было? Классный рассказ, впечатляющий. Мы все стукнутые, так что фофиг (с) Арько
какими бы они не были, и какими бы именами они не звались
НИ НИ
Рассказ хорош, хотя показался мне чутка затянутым. Даже излишние "свои" не сильно раздражают. Ритм определенно есть. Как ни странно, дедку жалко. Ждал ее, ждал... мои книги
Да, это так. Сейчас исправлю, спасибо за подсказку!
ЦитатаТриллве ()
Как ни странно, дедку жалко. Ждал ее, ждал...
Триллве, а с богинями всегда так - хэппи-энда в любви не получается. Хотя, может быть, после смерти он с нею все-таки воссоединился. Любовь - как шпага, юмор - как щит.
Класс. Атмосфера... Увидела обоих, и даже тюремную камеру, где разговор вероятно происходит. Суровая Кали она же прелестная Ума, два лика Великой богини... Воображение у индийцев... А конкурс памяти Николая Лазаренко?
Мarita, весьма и весьма. Поэтично, как и положено излагать индийскому убийце-фанатику. Тапки, скорее, вкусовщина:
ЦитатаМarita ()
с его пенисом в своей вагине,
в лоне было бы уместнее. Про пенис надо подумать...
ЦитатаМarita ()
вонзить свой твердый, как камень, жезл
пафосно, как в эротических романах. Но не сюда.
Ну и от себя:
Как местная КалиХома могу только стоя поаплодировать автору, вспомнившему о такой способности богини поднять... да, поднять для своих целей даже мертвого мужчину! :D
Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
Lita, хорошую религию придумали индусы! Есть место и убийствам, и сексу.
Цитатаjoker7768 ()
Как местная КалиХома могу только стоя поаплодировать автору, вспомнившему о такой способности богини поднять... да, поднять для своих целей даже мертвого мужчину!
joker7768, да, такая поднимет что угодно!
Цитатаjoker7768 ()
в лоне было бы уместнее. Про пенис надо подумать...
Про пенис и вагину взяла из индусского переводного трактата о Кали, наверное, в оригинале там были какие-то специфические индийские словечки. Любовь - как шпага, юмор - как щит.
Понравилось, Марита... и погружением В МироОщущение туга и новым напоминанием о жене Шивы и вполне самостоятельной Богине - Кали. Индия вообще - интереснейшая страна, имеющая свои духовные смыслы, что уже давно утеряно в чванливой Европе... И туги - как религия, как вера, а не фанатизм, как тут поняли, - тоже один из поисков себя в Этом Мире. А я ничего не знал о Бехраме, как о реальном бхутоте, спасибо, что рассказала! Но тут есть неверность у тебя, Бехрам не мог мечтать о тысяче удушённых... такие круглые числа для индийцев - плохой знак... и , говорят, в другой общине тугов был бхутот, имевший на своём счету 998 человек, назначенных Кали Ма.. и приведя ещё одного человека к ней, бхутот отошёл от своего прямого занятия, хотя силы у него ещё были.. так как Богиня могла прогневаться на него за следующую его жертву ей, ибо тогда бы получилась.. - тысяча..
А не знаешь, Марита, было ли какое-то специальное название в общинах тугов у женщин, занимающихся заманиванием потенциальных жертв? (джемадар, бхутот, люггах, ...?... )
Ещё такой вопрос - а как ты пишешь свои рассказы (видел ещё про Питер и про Локи) ? берёшь интересный факт из какого-либо источника и возводишь его в рассказ? не знаю как это по-научному называется... Недавно просто видел очень мистичную, и немного тёмную, вещь у одного автора, сотканную из Полёта над двумя цитатами из Вики... рассказать?
А я ничего не знал о Бехраме, как о реальном бхутоте, спасибо, что рассказала!
Да, это один из самых знаменитых тхагов, рекордсмен по количеству отправленных на тот свет. Насчет круглого числа, нехорошего для индийцев - не знала. Получается, Бехрам мог мечтать о 999 жертвах, не более того. Одним трупом меньше, слава Кали.
ЦитатаШайтан ()
А не знаешь, Марита, было ли какое-то специальное название в общинах тугов у женщин, занимающихся заманиванием потенциальных жертв? (джемадар, бхутот, люггах, ...?... )
Честно говоря, не знаю. Самой хотелось бы получить такую инфу.
ЦитатаШайтан ()
Ещё такой вопрос - а как ты пишешь свои рассказы (видел ещё про Питер и про Локи) ? берёшь интересный факт из какого-либо источника и возводишь его в рассказ?
Да, именно так и пишу. У меня в основном все рассказы по какой-нибудь легенде или мифу. Беру за основу уже имеющиеся факты - и накручиваю вокруг них свое. Трудно писать стопроцентно о своих героях. У меня таких рассказов только два - "Новогодняя белочка" и "Когда поют колокольчики". Один про алкоголика, другой - про сумасшедшего. Об очень неординарных личностях, да.
ЦитатаШайтан ()
Недавно просто видел очень мистичную, и немного тёмную, вещь у одного автора, сотканную из Полёта над двумя цитатами из Вики... рассказать?
Вот именно - по душе.. Кали ведь одна из лемурийцев, по словам Блаватской.. по крайней мере, она совершала в ту эпоху великие поступки на этой Земле.. Как же может быть это не интересно и не по душе? ... Битвы с асурами и демонами вдруг впавшими в немилость к сурам.. А кто победит - тот и бог... и вон как надолго: из юги в югу уже... Так что этот твой рассказ очень заинтересовал Мистикой Ушедших Цивилизаций.. и современными последователями КалиМа... Кстати, ещё немного о тугах в книге Абояна "Ипостась". Они там идут как бы второстепенным сюжетом. Можно просто о них прочитать, не вдаваясь в смысл книги, если не интересует, конечно. Только, как это обычно бывает у русских, круто замешано, да финал хлипок а очень и очень жаль, что Шанкар в той книге прописан именно так. Ну да ладно.
Рассказываю. Вернее копирую. Автор - Sunset.
____________________
В XVIII веке в Восточной Европе была серьёзная паника по поводу вампиров. В охоту на вампиров втягивали даже государственных служащих... В конце концов, австрийская императрица Мария Терезия отправила своего личного доктора, Герхарда ван Шветена, расследовать это дело. *
***
Эта деревня отличалась от предыдущих какой-то неестественной опрятностью, чистотой и правильностью. Зато крестьяне, обычно напуганные историями о вампирах, но дружелюбно относившиеся к столичному доктору, здесь были напряжены и, казалось, боялись его. Доктор ван Шветен отмечал всё это про себя, двигаясь в сопровождении нескольких стариков к дому на окраине деревни. По словам местного старосты, там Герхард мог найти ни что иное, как доказательство существования вампиров.
С подобными «неопровержимыми» доказательствами доктор сталкивался в каждом поселении. Нетленные покойники, обескровленные и разорванные на части трупы, да много чего еще. Всему этому он находил рациональное объяснение. Ученые слова и уверенный тон доктора иногда помогали развеять суеверный страх крестьян, и в таких случаях ван Шветен торжествовал. Он был ученым до мозга костей, и в первую очередь его заботила победа свободного разума над тьмой суеверий.
Один из стариков, всю дорогу с опаской косившийся на доктора, отодвинул засов на тяжелой двери дома на отшибе и жестом предложил ван Шветену войти. Тот постоял немного на пороге, вглядываясь в кромешную темноту за порогом, и сделал неуверенный шаг вперед. В тот же момент ощутимый толчок в спину заставил его влететь внутрь дома, после чего дверь сразу же захлопнулась и раздался лязг задвигаемого засова.
В темноте он провел, наверное, несколько часов и за это время испробовал все способы себя занять: колотил в дверь, грозился гневом императрицы, исследовал помещение, которое, кстати, оказалось просторным и совершенно пустым, посидел в углу, размышляя о своем плачевном состоянии и, наконец, обессилев, задремал.
Разбудил его звук отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась, не впустив при этом ни лучика света — значит, уже стемнело. Кто-то проскользнул внутрь помещения, и дверь снова захлопнулась. Новоприбывший зажег небольшой фонарь. Проморгавшись и привыкнув к свету, доктор вгляделся в фигуру с фонарем, вскрикнул и непроизвольно вжался спиной в угол, в котором сидел.
Посетитель оказался высок и худощав. Одежда отличалась от того, в чем ходили крестьяне, и ван Шветен сразу распознал в ней похоронное облачение. С мертвенно-бледного лица гостя на доктора изучающе глядели кроваво-красные глаза. Тонкие бледные губы растянулись в легком подобии улыбки, обнажая острые клыки, затем гость глухо проговорил: - Я надеюсь, что вас предупредили о неопровержимых доказательствах, которые вы здесь найдете? Можете называть меня Драган.
Доктор мелко дрожал всем своим полным телом, неотрывно всматриваясь в назвавшегося Драганом. Тот также пристально глядел на ван Шветена, ожидая реакции. Пауза затянулась.
Наконец доктор стиснул зубы, сделал несколько глубоких вдохов и рывком поднялся с холодного бревенчатого пола. Это могло быть либо чьей-то глупой шуткой, и тогда ее следовало разоблачить, либо фактом. Какой же он ученый, если пасует перед фактами, боится их и отвергает? Он шагнул навстречу Драгану и протянул руку, слегка подрагивавшую от напряжения. - Герхард ван Шветен. Личный врач Ее Величества императрицы.
Гость крепко стиснул руку ван Шветена в своей холодной ладони и, прищурив красные глаза, произнес: - Вы смелый человек, господин доктор. - Ничуть, - через силу улыбнулся ван Шветен. - Но сейчас я в большей степени ученый, чем человек. - Это... вселяет в меня некоторую надежду. Послушайте меня внимательно, господин доктор.
От услышанного у ван Шветена уже шла кругом голова, но Драган всё продолжал говорить. О древнем сербском роде, в котором покойники возвращаются и проживают вторую жизнь со своими родными. О том, что мертвые сильны, быстры и питаются кровью, охотясь на диких животных. О переселении в Моравию, куда живые взяли с собой мертвых и перезахоронили на новом месте. Наконец, о самом главном — о том, что на новом месте мертвых постигла странная болезнь: некоторые начали терять рассудок и разбредались по окрестностям, разрывая всех, кого встречали, и наводя ужас на соседние деревеньки.
Та часть ван Шветена, которая не была ученым, а была всего лишь человеком, умоляла доктора вернуться сюда с войсками, если только он сумеет выбраться. Нагрянуть среди бела дня, когда свет губителен для вампиров, и разорить кладбище. Сжечь эти ужасные неестественные создания. Но это — потом. Сейчас на первом месте была работа. Как бы это ни казалось ироничным, вампиры не смогли противостоять климату новой местности. Неведомая зараза сводила их с ума, превращая в неуправляемых монстров. Как врач, он обязан был помочь.
Причудливая анатомия живых мертвецов поражала доктора, но явные сходства с человеком оказалось нетрудно найти. Спустя два дня напряженной работы ван Шветен предложил лекарство на основе местных трав. Вампиры изловили одного из заболевших собратьев и испытали чудодейственное средство на нем. Улучшение дало о себе знать уже в первые часы, а к вечеру того же дня исцеленный Милош смог самостоятельно поблагодарить ван Шветена. Доктор оставил жителям деревни рецепт и стал готовиться к отъезду.
Уезжал он ночью, провожаемый мрачноватой процессией людей и мертвецов. Ван Шветен торопился уехать. Его долг как врача был исполнен, и теперь он продумывал письмо императрице, в котором вызывал войска для будущей атаки. Перед тем, как отправиться в путь, доктор окинул провожающих взглядом. Вот мальчик лет шести испуганно провожает его взглядом и прижимается к худощавой женщине, облаченной в похоронные одежды и также настороженно прожигающей его взглядом красных глаз. Вот держатся за руки влюбленные: молодой смуглый мужчина и бледная девушка в белом похоронном наряде. Все они никогда не обратились бы за помощью к чужаку. Но внезапная болезнь сородичей не оставила им выбора. Все они, живые и мертвые, смотрели на него, и они всё понимали. Ван Шветен отвернулся. Повозка тронулась, унося его из таинственной деревни.
........
В предисловии к своему сообщению императрице ван Шветен пишет, что «весь этот шум исходит лишь от поспешных страхов, суеверного легковерия, тёмной и подвижной фантазии, простоты и невежества у этого народа». Он заключил, что вампиры не существуют, и императрица издала закон, запрещающий вскрытие могил и осквернение тел. Это был конец вампирской эпидемии. *
* - Курсивный текст - цитаты из Википедии, свободной энциклопедии.
Кстати, ещё немного о тугах в книге Абояна "Ипостась". Они там идут как бы второстепенным сюжетом. Можно просто о них прочитать, не вдаваясь в смысл книги, если не интересует, конечно.
О, спасибо за рекомендацию! Обязательно прочту!
Какой интересный рассказ! Значит, доктор решил пощадить вампиров, объявив их несуществующими... А они, те из мертвых, кто в здравом рассудке, получаются, людям и не вредят, питаясь кровью животных. Я вот всегда думала, что вампиры животными брезгают и кушают именно что людей. Любовь - как шпага, юмор - как щит.
А это не стереотип, Марита? о кушании Людей? Уверен, что лет через две тыщи после Апокалипсиса нынешней Расы (НАПРИМЕР), будущие представители Людей, откопая на одном из материков стоянку наших современников-каннибалов запишут в анналы, что наша Раса ела себе подобных..
Так и с Вампирами... почему ты думаешь, что Люди могут быть разными, а Вампиры ограничены рамками произведений Брэма Стокера? У них тоже могут быть и нации, и разновидности, и народности... И в этом рассказе, возможно , только одна из разновидностей тех, кого сейчас называют одним непонятным словом - "вампир".
А у Абояна: смотри там главы где речь идёт о Шанкаре, их там всего штук пять (глав) Отпишись потом, мне интересно ЧТО ты увидела своим МироПониманием..
Так и с Вампирами... почему ты думаешь, что Люди могут быть разными, а Вампиры ограничены рамками произведений Брэма Стокера? У них тоже могут быть и нации, и разновидности, и народности... И в этом рассказе, возможно , только одна из разновидностей тех, кого сейчас называют одним непонятным словом - "вампир".
Да, вполне возможно, что вампиры бывают не только любителями человеческой кр-ровушки, но и звериной. Я ими глубоко не интересовалась, только на уровне культовых писателей.
ЦитатаШайтан ()
Отпишись потом, мне интересно ЧТО ты увидела своим МироПониманием
Я, скорее, рассказ напишу по мотивам... и выложу здесь. Любовь - как шпага, юмор - как щит.
Ну почему именно-то насчёт питья чей-либо Крови... Ведь Кровь - это Память предков, кроме всех прочих физических свойств... а также есть версия, что и Мир Души человеков... Не понимаю, Марита... только кровососов в атхарах видишь?
Насчет Шанкара.. - просто хотелось перемолвиться о нём с тобой.. Ну да ладно: рассказ так рассказ.
Вот она, сага о тлетворном влиянии иностранщины. Все существительные автоматически становятся фамилиями, все с большой буквы... УУУУ, кошмар лингвиста.
Никак Ротгарчик вернулся под новым ником, его стилистика во всей красе.
Да я и не думал, жовтоблокитная, что надолго задержусь на этом форуме. Прочитаю в поэзии и прозе всё меня интересующее (Мистику) и уйду дальше. Но эта гаденькая ссылочка заметно всё ускорила
НИГДЕ ещё.. и НИКТО из писателей, думающих о себе как о писателе и нет, НИ В КАКОМ своем произведении о Вампирах (страшилки, ужасы, Мистика, фэнтези, фантастика) так не макал меня мордой в свою грязь и пошлятину.. Это коммент на тот самый роман по ссылке. Прочитать было достаточно полторы страницы. Они - потрясли.
Урождённый обычный Вампир к возрасту, описываемому в романе: плюс-минус 20 местных лет, проходит десяток инициаций в Магических искусствах, он занят этим с самых младенческих лет (маги-Мастера Этого Мира могут и по себе это сказать), ежедневно и чуть ли не ежечасно, у него просто нет времени на подобную ерунду, что на первых полтора страницах романа, а что уж говорить о детях Высших Вампир?? и оттирать любовные соки со своей ширинки - это просто в голове не укладывается.. "утренний променад с секретаршей"... Роман прописан с Людей.. и от него несёт человечиной... а именно - эгоизмом и пошлятиной. .. и надо же мне было увидеть ТАКОЕ.... теперь долго не отмыться... тьфу. Точка.
Шайтан, вампир -- не фамилия, чтобы его с большой буквы писать.
ЦитатаШайтан ()
теперь долго не отмыться
Как и мне -- от вашей бесталанности и полного неумения писать по-русски при несусветном чванстве и самолюбовании. "Высших Вампир". И да, увидеть пошлятину там, где ее отродясь не было -- особый склад мозгов нужен. Тем более, прочитав всего полторы страницы.
ЦитатаШайтан ()
жовтоблокитная
Вас смущают цвета Богородицы?
ЦитатаМarita ()
Триллве, "нетрадиционные" они, надеюсь, не в смысле ориентации?
В этом смысле они все разные, как и люди. Но там все вроде женщин любили.
Ритм определенно есть. 
Воображение у индийцев...
Есть место и убийствам, и сексу. 
и погружением В МироОщущение туга и новым напоминанием о жене Шивы и вполне самостоятельной Богине - Кали. 
