Пятница, 29 Мар 2024, 9:08 AM

Приветствую Вас Гость | RSS

Помочь сайту Bitcoin-ом
(Обменники: alfacashier, 24change)
[ Ленточный вариант форума · Чат · Участники · ТОП · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Алена, kagami  
Фэнтези Форум » Наше творчество » Преступление и наказание » Один за всех и каждый за себя. Автор norgeborg (Внеконкурсная группа СОЛОВКИ)
Один за всех и каждый за себя. Автор norgeborg
kagami Дата: Среда, 13 Фев 2019, 3:08 PM | Сообщение # 1
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..


ВНЕ КОНКУРСА

Группа "СОЛОВКИ"


Рассказ: Один за всех и каждый за себя
Автор: norgeborg






Вот как ползу, так и отражаю!

 
kagami Дата: Среда, 13 Фев 2019, 3:12 PM | Сообщение # 2
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Один за всех и каждый за себя
(Палитра крестоносного времени)


«Мы не одиноки в этом мире и что бы ни делали ради себя,
мы, прежде всего, в ответе за происходящее с другими. Даже, когда
один отвечает за всех, то каждый будет отвечать за себя перед Богом
и людьми – один за всех и… каждый за себя, без всяких «но», «или»
и «если»…».

Габриэль Оноре Марсель


1. Красный на белом

Стылое утро поздней осени 1240 г, багряными отблесками восходящего солнца, робко коснулось выгоревшего Псковского посада. Заморозок накрепко сковал чёрно-серую от пепла и сажи землю и обугленные останки некогда крепкого и надёжного человеческого жилья. Седмицу назад здесь ещё слышался людской гомон и скрип телег, временами заглушаемый ржаньем лошадей да стонами раненых… Разбитое псковское войско возвращалось из-под Изборска, потеряв лучших и самых опытных воинов: немногие живыми добрались до родных стен. У которых теперь стоял тот же враг, что одержал недавнюю победу… Враг православной веры и исконного славянского уклада, называющий всякого русского схизматиком или еретиком, для них же победителями уготован был или костер, или прозрение в истинной вере, исходящей от далёкого и неведомого католического Папы.
Подмога так и не шла, а надежды на помощь новгородцев оставалось всё меньше и меньше. Злопамятными оказались хозяева и правители Великого Новгорода – припомнили непокорным псковитянам отказ от подчинения своей воле… Даже вторжение бело-чёрного иноземного воинства, внезапно нагрянувшего с запада, не образумило северных властолюбцев, а падение Изборска и осада Пскова да возведение подневольными руками Копорье не заставили оглянуться на ставшего беззащитным строптивого соседа. А тем временем Тевтонский орден беспрепятственно двигался на восток, теперь нацелившись и на сам Великий Новгород.
Красный солнечный диск продолжал своё восходящее движение, и наконец его лучи достигли стен Крома – внутреннего города, наследного обиталища князей, самой старой и надёжной крепости Пскова, напитав их багрянцем утреннего света… От чего-то казавшимся теперь цветом богатого княжеского плаща или цветом свежей, дымящейся на морозе, крови. Красным на инеисто-белом…
Нет, большой снег ещё не выпал, но широкие улицы, ведущие к Крому через Окольный град и Застенье, вдруг наполнились грязно-белой лавиной, неудержимо стремящейся вперед. Временами скрываясь за облаками пара от дыхания тысяч людей и лошадей, по Великой, Кузнечной и Новгородской двигались колонны иноземного войска: пешие едва поспевали за конными. Тысячи чёрных крестов на белом фоне плащей и щитов, стягов и флажков на копьях стаями хищных птиц надвигались на стены псковской цитадели… Время от времени крестоносные плащи рыцарей крыльями взмывали по сторонам, обнажая белые ливонские котты с красным мечом, увенчанным такого же цвета мальтийским крестом, на груди: красные на белом…
А тевтонские доброхоты, ведая слабость и малочисленность псковского ополчения, неспособность того к открытой битве с орденскими рыцарями, а может из желания досадить Новгороду, отворили врата Крома… «Не замай теперь наше кровное, новогородцы… Под латинянами сытней и целее будем. А, где спать легли – там и отчина, где кусок жирнее – там и родина…» - так думали и тем жили тайные союзники тевтонцев. И река крестоносного воинства хлынула внутрь, заполнив своими рядами всё пространство площади перед Троицким собором.
Два одноцветных потока людей ударились друг о друга: белые рубахи, наскоро вооружившихся, но не успевших одеться и вздеть броню, защитников крепости и белые плащи крестоносцев. С жутким, скрежещущим звоном сталь громыхнула о сталь…
- Gott mit uns!
- Держитесь, братие…
- Frem! Korset og Tro!
- Господи, спаси и сохрани!
- Pro Christi Gloria!
- Не сдавайтесь, воины!
- Tod aller Ketzer!
- Люди, за крест и веру стойте до конца!
Воинские кличи и проклятия, словно заледенев в морозном воздухе, гулко столкнулись над человеческой массой и осколками звуков осыпались на головы сражающихся. А белое вмиг заалело пятнами свежей крови. Она была везде: на одежде, лицах, доспехах, стягах, оружии, руках, застила глаза… И низы выбеленных стен Троицкого собора превратились в неровное пурпурное полотно, опоясывающее храм по основанию, тёмно-красное на старой побелке… Повсюду тяжёлый запах смерти мешался со стойким духом пролитой крови, и эта смесь беспрепятственно оседала на грязную землю поверженного Пскова…
Уже к полудню крестоносцы одержали победу, сломив сопротивление псковитян: три десятка ополченцев оказались пленёнными, остальные пали в жестокой сече. И огонь шагнул в дома побеждённых, ненасытным своим языком пожирая плоть деревянных стен, а на их осиротевших порогах остались лишь мёртвые тела жён, матерей, дочерей и стариков отважных защитников. Через седмицу на реках окрёп лёд и захватчики двинули отряды разведчиков по всем окрестностям.
Отряд кнехтов-ливонцев, под предводительством Гуго Ранкиса, неспешно двигался вдоль стены чужого леса, раскинувшегося на небольшом отдалении от захваченного Пскова. Сам Гуго смотрел по сторонам спокойнее своих воинов — в той части Ливонии, откуда он был родом, леса не менее густы и величественны, так же бескрайни и полны тревожных тайн, потому сам вид леса и не пугал Ранкиса. Ливонец знал, что можно ожидать от него и чего опасаться, и это знание делало орденца готовым к любым неожиданностям.
От многих соплеменников Гуго отличался завидным упорством, которое очень часто оказывалось простым упрямством: только надев плащ крестоносца и опоясавшись мечом, уже через короткий срок он стал командиром сотни кнехтов, но на этом останавливаться не собирался и вскорости метил в командира всех ливонских пеших воинов. Приказы и поручения главенствующих лиц этого похода против схизматиков - ландмейстера Тевтонского ордена в Ливонии Андреаса фон Фельфена, сыновей датского короля Вальдемара Победоносного он всегда выполнял с крайним рвением и тщательностью, а епископа Германа Дерптского - с благоговением.
Но никто не знал, что причиной такой прыти Ранкиса являлась лишь жгучая зависть к положению и власти в Тевтонском Ордене, да и в самом войске, природных германцев. И от простого наёмника, и от последнего благородного рыцаря тевтона всегда веяло духом надменности и превосходства над остальными собратьями по Ордену, а в особенности, над негерманскими кнехтами. У тех и плащи были короткими, и котты – серыми, на которых знак некогда могущественных Меченосцев смотрелся блёклым, невыразительным пятном… Да, подчинённые почтительно звали Гуго «брат-главный сержант», но никогда не назовут «братом – рыцарем», а уж «благородным» и подавно…
Эта зависть и питала упрямое упорство Гуго: чтобы больше не завидовать, нужно иметь твёрдое право стоять с германцами рядом, если уж Господь отнял у ливонцев возможность стать равными им по положению и влиянию. Теперешний поворот судьбы, связавший его с крестовым походом, Гуго решил использовать сполна.
Потому Ранкис и не приказал возвращаться, когда солнце уже минуло зенит, веря, что в этой глуши есть ещё поселения русов, которых, по наставлению епископа Дерптского, во множестве нужно согнать во Псков для их же блага, для избавления от ереси и схизматических заблуждений. Ливонец оказался вознаграждён: звон колокола небольшой деревянной молельни подал ему весть, указывая путь к убежищу схизматиков. Селение русов оказалось немаленьким — с десяток дворов, но людей набралось чуть больше пяти десятков.
И свежий, чистый лесной снег окрасился красным… Гуго приказал умертвить пятерых мужчин разного возраста, оказавшихся особенно строптивыми – бородачи отказались покидать родные места, идти во Псков каяться епископу Герману в грехах, чтобы перейти в лоно истинной церкви. Дерзкие варвары убили арбалетчика да ещё и десятника покалечили. Этих русов, вооружённых лишь вилами, косами и цепом, обозлённые кнехты изрубили на куски, а отсечённые головы бросили на крыльцо молельни. Распалившись от неожиданного сопротивления, Гуго распорядился прирезать стариков и младенцев, напомнив своим воинам напутствие епископа Дерптского: «Душам стариков, с рождения погрязшим в варварском разврате и ереси, поздно нести свет истинной веры. Тщетно надеяться на их искреннее прозрение… Только смерть грешного тела освободит эти души от дьявольского влияния. Младенцы же уже заражены тлетворным смрадом схизмы, быстрая и милосердная смерть – единственное спасение для этих заблудших душ».
Про себя же Ранкис подумал, что поступил правильно, ведь старики и малые дети сделали бы ход отряда слишком медленным, — ливонцам надо было скорее отправляться в обратный путь, чтобы до темноты достичь Пскова, а зимой темнеет рано... И ещё был скот, столь нужный воинам, и припас, необходимый лошадям, то есть тем же воинам, потому что пеший крестоносец без зашиты конницы в этих краях, даже без усилий варваров, очень быстро может обратиться в крестоносца мёртвого.
Добыча вышла на славу… Но основным трофеем оказалась не полусотня запуганных варваров, безропотно бредущих в окружении воинов-наёмников, а один, точнее, три человека – священнослужитель русов в чёрных одеждах с медным крестом на груди, его жена и дочь…
Уходя, крестоносцы подожгли церковку и опустевшие дома. Порывистый ветер яростно закружил языки красного, безжалостного пламени, превращающего брёвна домовых стен в подобие белых костей неведомых лесных чудовищ, истончаемых огненным жаром, но победить не смог. Огонь, отражаясь от блестящего снега, от луж застывшей крови, от подмёрзших ветвей лесных деревьев, окрасил всю белёсую зимнюю округу в багровый цвет беды, смерти, гибельного несчастья.

2. Красный на чёрном

Оставив уставших и намёрзшихся за день кнехтов на ночлег в немногих, сохранившихся от пожара домах, а так же зимних палатках, расположенных вдоль крепостных стен, и выделив отряд ночной стражи, Гуго вместе с надёжными и верными ливонцами отправился ещё раз, теперь внимательнее и пристрастнее, взглянуть на пленников.
На площади ярко горели большие костры, лучами красного света рассекая черноту ночи, малиновые искры огненных исполинов лениво оседали на снег, давно превратившийся в грязь: красные, шипучие светлячки на чёрном слякотном покрове вымощённого пространства.
Дремотную и тягостную тишину то тут, то там прерывала разноязыкая перекличка часовых: германцы и датчане для охраны своего расположения выделили по два десятка пеших воинов в ночной караул. Когда перекличка затихала, за ней следовала негромкая перебранка караульных: делили скудную снедь, хмельное питьё и тёплую одежду. Пиво и брагу глотали поспешно, оглядываясь по сторонам, пьянство в карауле не одобрил бы ни рыцарь-офицер, ни, тем более, главный ревнитель веры, его преосвященство Герман Дерптский… Но за десять шагов от костра уже становилось холодно, а в обходах предстояло провести ближайшую половину зимней ночи.
Русы, жавшиеся друг к другу то ли от мороза, то ли от страха, плотной толпой стояли рядом с полуобгоревшим сараем: стены и двери пострадали не сильно, но половина крыши выгорела. Охранявшие их кнехты зло косились на молчаливо дрожащих иноземцев: наёмникам порядком надоела сегодняшняя служба – хотелось поскорее к теплу, к по - монашески скромному, но всё же горячему ужину. Пленников разделили на две неравные группы: первую отвели к постройкам у собора, а два оставшихся десятка выстроили у сарая. Здесь оказались священник схизматиков, полуголый парнишка и женщины, старавшиеся прикрыть того полами своей верхней одежды.
Служка по имени Губерт, помощник органиста предложил воинам разобрать женщин для развлечения и потехи. Странным человеком был этот служитель церкви: не носил орденских регалий, щеголял в чёрной монашеской рясе, надетой поверх крестьянского тулупа, а его длинный, костистый, вечно торчащий из под опущенного куколя, нос по-собачьи, на расстоянии чуял поживу, хмельное или возможность повеселиться за чужой счёт
- Наш духовный отец, да будут дни его долгими, проповедует, что пользоваться имуществом и плотью еретиков совсем не грешно… Завтра они придут в лоно истинной церкви, а значит по-настоящему уверуют, что с ближним нужно делиться всем, что имеешь – такова божья заповедь. Gloriosus Dominus… Если же будут упорствовать, то взойдут на костёр и унесут с собой и свои, и наши грехи… Брат - главный сержант, Deus protegat te… позволь же своим кнехтам хоть на ночь позабыть о холодной и неприветливой земле русов… Теперь у Христова воинства есть право отдохнуть и телом, и душой… - голос монаха звучал слащаво, но убедительно. Гуго Ранкис молчал и медлил с ответом, напряженно размышляя, как поступить, чтобы избежать и греха, и нарушения дисциплины. Ему нужна была власть над этим грубым и неотёсанным сбродом, влияние, замешанное на преклонении перед главенствующим и круговой поруке. И всё это можно было купить сейчас, связав их чувством невыплаченного долга, когда взаймы дают большую сумму и без процентов, в надежде на верность или дальнейшую денежную заинтересованность берущего.
Воспользовавшись временным замешательством брата-главного сержанта, Губерт, схватив за рубаху замёрзшего отрока, рванул того на себя и запустил грязную пятерню под ветхую одежонку. Мальчишка заверещал, стоявший рядом с ним священник русов молча кинулся вперёд, оттеснил своей грудью тщедушного служку и спиной прикрыл оторопевшего малолетка. В вытянутой вперёд правой руке священника блеснул медный крест, а губы забубнили длинные, непонятные воинам слова, в ответ на которые, женщины стали усердно креститься.
- Не убивать! - рявкнул Гуго Ранкис, и копья в руках кнехтов, уже занесённые для удара, поползли в стороны от пленника. – Это – мой подарок его преосвященству! А остальные грешники ещё имеют шанс или прозреть в вере, или пожалеть о том, что вы их сейчас не убили. Пленников поместить в сарай…. Разжечь костры! Обещаю вам весёлую и приятную ночь, Христовы воины. Холодно не будет!
Красно-жёлтые отблески костров через половину крыши и щели стен мимолётными сполохами пронизывали темноту сарая, касаясь фигур, сидящих и лежащих там людей. Выхватывали из мрака лица и руки, как рыбак свою блестящую и извивающуюся добычу, делая их розовыми пятнами на чёрном фоне помещения: нежно красными на чёрном.
Отец Вирилад, священник Успенского лесного прихода, по-христиански терпеливо укреплял терпение односельчан. Но чём он мог утешить униженную, оскорблённую и истерзанную латинянами паству? Разве что напоминанием о Рае, которым вознаграждает Господь претерпевших земные муки… Но теперь, когда едва забылась тяжким спасительным сном, не избежавшая насилия, его собственная дочь, так и не позволив к себе прикоснуться отцу, даже не взглянув на него и спрятав лицо на материнской груди, попадьи Аклиньи, всхлипами глотая во сне слёзы жгучей обиды, он не мог утешить словами о небесной награде … ни её, ни их, ни даже себя.
А ночной сон накрепко никого не брал – прихожане плакали не таясь, молились истово, а некоторые бранились сквозь зубы… чёрной, непотребной бранью. Но временами обречённо молчали — и это молчание казалось отцу Вириладу едва ли не страшнее всего остального, что с ними случилось в эту ночь. Рядом тихо плакала Аклинья, и не было слов её отвлечь, утешить по-мужнему, по-мужски… Можно было только обнять, прижать к себе руками — слабыми, беспомощными руками, которых недостало защитить собственную жену и дочь. «Христос сказал не убий и не бери меч, взявши крест» - в сотый раз, как оправдание, звучало в голове священника.
«Сохрани, оборони, Господи!» - шептали искусанные и разбитые женские губы. Но всё… опять повторялось. Сменившиеся караульные вновь тащили себе пленниц, на сей раз прихватили не только девок — а молодую вдову Ольгу. Подальше от жадных глаз соплеменников выше рангом, забиравших лучшее, оставляя простым кнехтам делить на десятерых поживших баб, едва вошедших в возраст соплюшек да дряхлых старух, орденские крестоносители торопились попробовать свежатинки. В кои-то веки не дожидаться своей очереди в хвосте из десяти человек, а брать лучшее — и даже выбирать… Доля еретиков, рабов византийской схизмы – внимать желаниям истинно верующих, ведь это - счастье быть им полезными и приятными…
Молча глотали слёзы вернувшиеся от костров женщины и девки. Только одна, последняя за этот час, не смолчала - Онисья, дочь охотника Елистрата, того, что, вместе с четырьмя односельчанами дал отпор нагрянувшим немцам, и чья голова осталась в горящей лесной церкви.
- Отче, Вирилад… - хриплым от напряжения и переживаний, но решительным голосом молвила молодка. - И ты, матушка Аклинья …
Священник и его жена повернулись к круглолицей румяной толстушке.
- Я там… у немчина одного… улучила время, - она полезла рукой в глубину противоположного рукава. Вытянула кинжал без ножен, но с каплями собственной крови - длинное, широкое, острое жало нездешней работы. Голая сталь красным лучом проткнула темноту сарая: кроваво красным в окружающей черноте…
- Дочь моя во Христе, - возмущённым голосом начал святой отец, - да зачем нам сей нож…
И замолк, осекшись… Потому что понял - зачем. Понял и вспомнил давнишнее, забытое, утерянное за прошествием времени: пеший землепашец вот таким, одним-единственным ножом, может спастись от оравы вооружённых и готовых на всё разбойных конников.
- Отступись, Онисья… что же ты надумала, окаянная… грех ведь… смертных грех. Мыслишь ли о том? — неуверенно, хватаясь за остатки канонов веры, проговорил отец Вирилад.
- Да, грешна… Грешна я, отче… - разбитыми губами прошептала заплаканная Онисья, уронив светлокосую голову. - Грешна, а мочи больше… нет. Не хочу больше… такого. Отпусти, батюшка… Дай душе волю… Ты – отец наш. Ты один теперь ответчик за праведность и грехонаказание. Так дай свершить суд… мой собственный… Где каждый отвечает за себя сам… перед Богом и людьми. И пусть каждый… каждый из нас, по потребе за себя ответит. Не держи… Даруй же волю - отпусти, родимый…
И тут святой отец вдруг отчётливо уразумел, что стоит над нею, заслоняя собой от остальных. Значит - уже согласен преступить закон Божий? Взыграло дикое – кликнуть немцев: упредить святотатство… А потом ударило, в самую душу уязвило… Зачем и для кого? Самоумерщвление - грех, грех, грех... Нельзя отвергать жизненный дар Господень – дар священного бытия. А не пущий ли грех - дозволять крестоносным чужакам извалять тот дар в грязи и скверне? Не грех ли поганить и сильничать души христианские, марать пороком плоть, дарованную Христом? Всё - грех… А я - рядом… в рясе и с крестом. Грешна плоть, но… душа-то… ду-ша-а-а…
- Нет… Что-то стряслось с моим духом, что-то сломалось, повредилось в нём, что-то необоримое мешает следовать заповедям Господним… Свят, свят, свят… - отчаянно перекрестившись, забормотал отец Вирилад, устрашившись своих мыслей и желаний, минутного колебания и сомнений в правильности своего выбора, в праведности христианской морали. – Что же выходит… грехом грех попрать? Нет! Только сам Господь в праве дать или отнять жизнь… Только он… Только… не я, его слуга… Господи, вразуми!
- Д-а-а-й… Мне дай! Не сдюжу более… Помилосердствуйте, тётеньки и ты, святой отче! Нет мочи на свет божий зрить… - послышалось из ближнего угла. Это, вытянув одну руку, а другой продолжая цепляться за разорванные портки, полз на коленях к смертоносной стали отрок Митяйко, которого тощий немец в рясе не отпускал от себя надолго. Сзади, по бедрам несчастного дымящимися дорожками стекала кровь, буро-красная на посиневшей от холода коже…
И это, реальное и душераздирающее зрелище, стало последней каплей, последним рывком к пониманию происходящего, кипящим всплеском души, наставившим отца Вирилада на путь решения, исходящего из неоспоримой потребности к действию: или я… или - никто, но тогда… муки паствы, страдания ближних не пресекутся никогда… Или я, или - никто: выбора… иного выхода - нет… О, Боже правый!
- Господи, благослови! Молю, Всеблагий и Милосердный, отринь зреющий грех мой! Приму… любую кару за деяние моё... Один отвечу за отнятые мною жизни православных… Пусть их чистые души вознесутся в Рай. Дай силу и крепость руке моей… Сподобь на избавление от мук рабов твоих верных… - после долгого молчания сбивчиво, но громко и отчётливо, произнес святой отец, пристально взирая через дыру в крыше на тускнеющие звёзды. Затем перекрестился и начал петь молитву:
- Господи Иисусе Христе, Дево-Заступнице, почто оставили нас? Никола Угодник, вразуми мя, грешного, наставь на правое дело…
Сильный и звучный голос отца Вирилада с каждым словом раздавался вширь и теперь устремился далеко за стены тёмного сарая: он провожал своих злосчастных прихожан в последний путь, моля милосердного Бога и Матерь Божью не отвергнуть их, бежавших от срама и поругания столь страшным путём. Вскоре пели все, радостно, с облегчением и приподнятостью духа:
- Господи, прости ему вся согрешения, вольные и невольные, совершенные пред Тобой…
Люди знали, что эта молитва будет их последним обращением к Богу, но молили Всевышнего не о себе, не о своей беде и спасении, только о нём, дерзнувшем нарушить божий закон, попрать заповеди, которых никогда в жизни не нарушал… Неверными ногами святой отец брёл вдоль ряда молящихся: женщины целовали крест и прощались… И тут Вирилад дрогнул… Остановился, глянул на крест, еле удерживаемый трясущимися пальцами, еще раз обратил взор к рваному клочку предутреннего неба, ища там помощи или ответа… Но тут же из-за спины услышал голос Аклиньи, такой же молодой, ясный и убедительный, как в их далёкой молодости:
- Не робей, Ладо… И громче пой молитву… Пусть крестатые вороги не услышат криков нашей боли и не помешают тебе свершить начатое… Верь, Бог сейчас с тобой и в тебе. Приступай!
Наконец святой отец убрал крест на грудь и, судорожно сжав рукоять кинжала, пошёл вдоль ряда своих прихожан. Голосом перекрывал последние стоны и вздохи, тихий влажный шелест стали, проходящей сквозь плоть, журчание крови из ран, шёпот прощанья – шёпот своего прощения… В неверном утреннем свете пролитая кровь казалась особенно яркой – алой на грязном земляном полу сарая… Красная на чёрном – живая на неживом…
Теперь остались только трое: он, дочь Алёнка и жена…
- Вот настал и наш черёд, Ладо, прости, что не величаю тебя обращением к сану, пустое оно теперь, ведь былое останется былым… Внемли мне, отец… - прошелестел голос Аклиньи. – Прости за всё, меня и дочь нашу Алёнку… Молчит она не от непочтения к отцу и его положению, а токмо от страха и безысходности нашей доли. Не горюй, там встретимся. Я верю… Ты свершил благое дело… Завтра наших прихожан не поволокут обращаться в латинскую веру, не испоганят неправым крестом, больше не осквернят насилием, а отказавшихся повиноваться уже не сожгут на немецких кострах. В Писании сказано: «иерей, что кровь людскую прольёт, отвергнется сана». Это, отец… не про тебе. Верь мне… и крепко неси свой крест до конца. Впереди – смерть лютая…
- Матушка, доченька… Простите, ради Христа! - горько выдавил отец Вирилад.
А женщины уже расстегнули верхнюю одежду и, ладонями зажав нательные кресты, в последнем порыве гордости вскинули головы, обнажая шеи. Два длинных мгновения… и священник остался один, он так и просидел у тел близких до рассвета: всё гладил и гладил своих женщин по волосам, читая молитвы… Гладил мёртвое и молился.
Караул сменился ещё до утренней молитвы. Его командир, рыцарь-офицер Лео фон Гартунг, германец из окружения ландмейстера долго не мог прийти в себя от гнева, увидев ряды мертвых: девятнадцать безмолвных и бездушных тел. И земляной пол сарая, сплошь затянутый плёнкой подмёрзшей крови.
- Сержант! Ливонский потрох, как ты смел спать, когда этот еретический поп резал у тебя под носом своих баб? Кто дал ему кинжал? Вы плохо их обыскали, свиньи!
Гуго Ранкис молчал, он сам был поражён увиденным, но это молчание лишь раззадорило тевтона. Рука в кольчужной перчатке ткнула сержанта в лицо… Изо рта и носа нерадивого начальника ливонского караула хлынула кровь, но он чудом устоял на ногах.
- Кого ты теперь передашь его преосвященству для праведного суда и очищения от ереси, спесивая тварь! Где толпы варваров, что будут обращены в истинную веру? – на этом тевтон захлебнулся от возмущения, и второй удар свалил Гуго на покрытые копотью и мутной влагой камни. Короткий белый плащ сержанта вмиг покрылся чернотой грязи и тёмными, крупными брызгами собственной крови: красными на чёрном.

3. Огонь, дым, пепел…

По-доброму солнечное, но безжалостно морозное утро надвое раскололо площадь вокруг Троицкого собора в центре Крома. Плотными рядами вдоль крепостных стен стояли тевтонские рыцари и кнехты, перед ними – шеренги церковников в чёрных одеждах с распятиями в руках… Далее, за рядами свежеуложенных и пока холодных костров, прижавшись к стенам собора - группы пленников, стоящих на коленях: окровавленные рубахи мужчин, грязные и изорванные подолы женщин, заплаканные лица детей… Тысячи носителей чёрных крестов и десятки коленопреклонённых варваров: тысячи напротив десятков.
Какими же разными теперь казались эти люди, носившие крест. Выставленные напоказ символы веры глядели с белых одежд и щитов Тевтонского ордена на поверженных славянских схизматиков, спрятавших сокровенное на груди, ближе к сердцу, ближе к душе, ближе к Богу: пренебрежение и превосходство самоутверждающе взирали на униженность и зависимость побеждённых отступников от единой, единственной христианской правды. «Святое распятие - против ереси схизмы. Оружие, огонь и насилие – против варварского инакомыслия…Так победим и покорим Восток» слова Папы, которые теперь часто повторял епископ Дерптский, давно стали для Ордена долгосрочной индульгенцией.
При всей видимости единства крестоносного войска, разноплемённые его представители держались со скрытой обособленностью: датчане - на левом краю, вокруг сыновей своего короля, тевтоны - по центру, за спинами ландмейстера и его преосвященства, епископа Германа, а предствители Ливонии – на правом, дальнем краю соборной площади.
Среднего роста, платного сложения, тщательно облачённый в епископские одежды, Герман Дерптский выглядел крайне внушительно. Но во взгляде пастыря читалось открытое неудовольствие: глаза сощурены, веки напряжённо подрагивали, морщинистое лицо становилось всё более и более вытянутым, а дряблые щёки опускались ниже и ниже. Пять сотен его собственных ополченцев расстались с жизнью для того, чтобы их духовный наставник теперь лицезрел лишь шесть десятков безмолвных варваров, затравленно косящихся на ряды победителей.
- Проклятые еретики, непокорные бараны, да не минет вас безжалостный Суд Божий… Сжечь, всех сжечь…- раздражённо пробормотал епископ, а вслух громким и раскатистым голосом, вернувшим ему расположение духа, возгласил:
- Laudemus Dominum Deum nostrum! Приступим к благословенной мессе, дети Христовы… - и вялая рука епископа подняла золотое распятие.
Серебристая молния метнулась вдоль рядов Ордена: по-воински чётко и слаженно были сняты шлемы, с коротким шелестом обнажены мечи, а кисти рук, в сверкающих латных перчатках, обхватили их крестообразные рукояти, и последними, в благоговейном поклоне, склонились непокрытые головы крестоносцев. Епископ говорил о вере, долге западных христиан перед Папой и всем католическим миром, о миссии Ордена на Востоке, о лишениях и жертвах ради просвещения варваров. После каждой части мессы хор мужских голосов повторял неизменное:
- Laus Deo! Laudate Virgo Maria!
После причастия наступила литургическая часть мессы. Органист Ансельм Траубе, вывезенный из Гамбурга вместе со своим невообразимо громоздким инструментом, над сборкой которого отделение особо аккуратных и понятливых кнехтов-тевтонов трудилось шесть дней, наконец дал волю рукам, ещё мгновение назад занесённым над массивной клавиатурой. Толстые и длинные, неказистые с виду трубы, вдруг наполнились густым и протяжным звуком, как будто неведомый и невидимый великан стал наигрывать на нескольких десятках гигантских свирелей. Сочный и зовущий, потому бередящий душу каждого, неземной звук заполнил всё пространство захваченной крепости: он рос, крепчал, ударялся о её стены, возвращался обратно и… музыкальным эхом взмывал к небесам… И тут монахи в чёрных одеждах, держа деревянные распятия в вытянутых перед собой руках, запели стройной и мелодичной полифонией:
- Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: miserere nobis.
Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: miserere nobis.
Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: dona nobis pacem…
Они пели об Агнце Божьем, берущем на себя все грехи мира, молили его о милости, прощении и поддержке. Служка Губерт вскоре устал раздувать меха органа, его сменили два дюжих ливонца, но исполинскому певцу веры всё равно не хватало дыхания: орган начал сбиваться и хрипеть. Русский мороз сыграл с ним злую шутку – меха становились жёсткими и трескались по швам…
- Agnus Dei, dona nobis pacem …
Прозвучала последняя музыкальная фраза, а за ней и епископское: «Amen!». Серебристая, стальная молния мелькнула вновь: шлемы вернулись на головы, а клинки мечей – в ножны. Теперь взгляды крестоносцев перенеслись на полководца, ландмейстера Андреаса фон Фельфена. Крупная фигура командора похода на голову возвышалась над рядами рослых рыцарей. Воинская выправка, гордо вскинутый подбородок, властно сжатые губы, неизменно жёсткая позиция в отношении подчинённых - всё это заставляло окружающих трепетать при одном взгляде тевтона. Лишь епископ Герман, в самые напряженные моменты этого похода на Восток, способен был уловить фальшь в поведении и неуверенность во взгляде главного военачальника крестоносного войска. Вот и сейчас, когда оцепенение надолго завладело фон Фельфеном, понадобился, едва заметный, но побуждающий к действию, кивок епископа Дерптского…
Ланмейстер поспешно поднял руку и возгласил:
- Да свершится Суд Божий… Во имя веры и правды!
Кнехты подвели к нему группу доброхотов Ордена: Твердила Иванкович, пятеро бояр да пара купцов, что отворили ворота осаждённого Пскова, вызвались толмачить речи крестоносцев, обращённые к стоящим на коленях псковитянам. Сограждане пленников встали вдоль их рядов и приготовились исполнить своё предназначение.
- На небе один Господь! Во всём Христовом мире только один светоч веры и его наместник, одно Солнце, освещающее Вселенную – его святейшество, Папа Григорий IX! – слова епископа камнями падали на головы коленопреклоненных псковитян: они склонялись ниже, горбились, ведь связанными руками ушей не заткнуть. – Те, кто отринут этот свет обречены сгинуть во тьме. Встаньте же, признающие единый крест и единый язык Божий. Встаньте и примите моё благословение! Приклоните колена перед святым распятием в знак искреннего раскаяния… Я отпущу вам грех схизмы… Покайтесь в еретичестве… и мы вместе будет молить Господа о спасении ваших заблудших душ!
Православные не шелохнулись, они находились под стенами своего храма, чьи золотистые купола ловили солнечные лучи, и отражая их, освещали напряжённые позы страдальцев. Униженные и истерзанные псковитяне не видели крестов на куполах, но спинами чувствовали их свет и тепло - немую поддержку, надежду на защиту… Встать и шагнуть сейчас на встречу предлагаемой жизни и свободе означало бы одно – вероотступничество, святотатство, предательство, смертных грех на глазах у всех сограждан… Со стороны могло показаться, что эти люди вдруг, в одно мгновение сошли с ума: их головы начали двигаться в одном, неистовом и слаженном ритме - так связанные крестились.
- Всё, что непокорно Риму, должно быть умерщвлено! – терпение епископа иссякло, а слова его, похоже, канули в пустоту – варвары не сдвинулись с места и не проронили ни слова. Тогда он, возмущённо вскинув золотое распятие, прищуренно глянул на фон Фельфена. И ландмейтер отдал приказ:
- Сжечь еретиков! Огонь очищает от всякой скверны!
И запылали костры, красно-оранжевым светом наполняя громаду площади. Дым, в самом начале безлико-серый, постепенно становился смолянисто-чёрным. Жирная копоть оседала повсюду: на плащи и шлемы крестоносцев, на их щиты и оружие, лезла в глаза, поганила рты, чернила ладони и обувь… Крупными хлопьями она опускалась на стены Троицкого собора, на камни самой площади. Больше не было белого снега, синего неба, солнечного дня - теперь все цвета бытия смешались в один грязный поток уничтожения.
По трое-четверо псковитян вздымали на костровые столбы и крепко вязали. Обречённые молили о быстрой смерти от стали, но иноземцы не понимали их языка и безучастно бросали факела под основания будущих костров. Детей кидали в уже окрепшее и жадное пламя. Единый, дикий звук человеческой боли, страха и страданий поглотил округу. В какой-то момент в этой какофонии смерти палачи перестали слышать и друг друга, отупев от зрелища нескончаемого убийства…
И вот наступила очередь отца Вирилада, его привели в сопровождении двух кнехтов и поставили на колени перед Германом Дерптским, тут же брезгливо скосившемся на ландмейстера фон Фельфена. Тот властно повёл рукой – и подвели переводчика, Твердилу Иванковича.
- Еретический поп… Ты – трижды преступник: убийца, схизматик и клятвоотступник… Ты – исчадие Ада, своими руками лишившее жизни девятнадцать человек. Сколько же христианских заповедей ты нарушил, носящий крест злоумышленник? Ни один христианин так бы не поступил… Снимите с него святые одежды и знак Христа. Теперь перед нами простой убийца, преступник далёкий от церкви и веры… Смерть убийце христиан! - возмущённый, шипящий голос епископа выделял каждое сказанное слово. Ошеломление, вызванное историей священника русов, медленно перерастало в ненависть и злобу к этому еретику, ко всему его народу.
Воспользовавшись возникшей паузой, Вирилад заговорил, а Твердила Иванкович не посмел задержаться с переводом:
- Мы, я и ты, латинянин – крестоносители… Ты – настоящий, а я теперь - бывший. Но единожды взявши крест, все обязаны нести его до конца. Свой конец я вижу, а ты, ты… свой видишь ли? Паства моя сейчас пред Господом – каждый отвечает за себя, за своё решение так уйти из этого мира, за все земные прегрешения, но не за грех самоумерщвления, пренебрежения божьим даром, перевешивающий всё… Каждый - за себя… Но это не освобождает меня от ответа перед Господом за свершённое преступление… Смерть – вот избавление от мук моего греха… И я с радостью её приму… А потом… Сполна отвечу за себя перед богом.
Кнехты уже тащили Вирилада на казнь, но тот извернулся и крикнул в лицо епископу Герману:
- Помни, немчин! Никаким крестом не прикрыться от правды и крови христиан, которую ты здесь пролил … Рано или поздно она настигнет тебя… Тебя и всё твоё крестоносное воинство.
Изрядно уставшие за день казни, крестоносцы не спешили волочь бородатого варвара на очередной костёр, просто вели под руки. А Вирилад, зная, что времени больше не будет: огонь и дым - боль и удушье не дадут прочитать ни одной покаянной молитвы, громко, и не таясь, заговорил:
- Господи Иисусе Христе Сыне Бога живаго, Творче неба и земли, Спасителю мира! Се аз недостойный и паче всех грешнейший, смиренно колена сердца моего пред славою величества Твоего Крестпреклоняя, воспеваю и величаю безмерное страдание Твое, и благодарение Тебе Царю всех и Богу приношу, яко благоизволил еси снити с небеснаго Престола Твоего и воплотитися от Пречистыя Девы Марии, ради спасения человеческаго. Грешен я, Господи…
От захлёстывавшего со всех сторон ужаса, выпученные глаза Твердилы Иванковича просились из орбит наружу, а из раззявленного рта закапала густая, тягучая слюна… Он оглох от адского шума, предсмертного людского воя и треска огня, чуть не задохнулся от дыма костров и смрада сжигаемой плоти. Теперь губы изменника беспрестанно твердили одно и то же: - Свят… Свят… Свят… А правая рука… тянулась перекреститься… по-православному. И Твердила побрёл куда-то, не разбирая дороги, пока за спиной помрачённого не раздался окрик на немецком:
- Стой! Стоять, варвар! Ты оглох?
Не оборачиваясь, Твердила остановился… На вмиг одеревеневших ногах, встал, как вкопанный… Содрогнулся всем телом и… обмочился.


Вот как ползу, так и отражаю!

 
kagami Дата: Среда, 13 Фев 2019, 3:12 PM | Сообщение # 3
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
4. Красный на сером

Для Гуго Ранкиса этот весенний день обещал обернуться триумфом – все его давние мечты сбывались… Теперь на нём длинный белый плащ с тевтонскими крестами и такая же котта, украшенная ливонскими символами возрождённого Братства воинов Христа: красный меч, увенчанный мальтийским крестом.
Утром грянула последняя, решающая битва с войском новгородских варваров. Командор похода Андреас фон Фельфен вызнал место, где оно расположилось – какой-то каменистый, обледенелый холм с птичьим названием. Русский зверь был выслежен и обложен.
Фон Фельфен поручил руководство атакой датчанам, отрядив им в помощь шесть тысяч рыцарей – германцев. Сам же ландмейстер с двумя сотнями охраны остался возле походного шатра Германа Дерптского. Епископ поддержал решение военачальника: пусть датчане поведут рыцарей в бой и сами будут на острие смертоносного тевтонского клина – такая простая задача не для главного полководца крестового похода, ему, и только ему, должна принадлежать честь приёма ключей от непокорного Новгорода…
Последовал громогласный воинский приказ, взревели сигнальные трубы и всё крестоносное воинство в привычном строю и десятилетиями выверенном темпе двинулось в сторону врага. Со своего места ливонец видел как стальной клин: снаружи тяжёлая рыцарская конница, изнутри – стройные ряды кнехтов и пеших воинов, стремительно заскользил по льду на противоположный край озера. Девять тысяч отборных воинов, закованных в сталь и со сталью наперевес… Бело-чёрная стая невиданных птиц хищно нацелилась в самый центр строя русов… Стремительно налетела и вонзила свои стальные клювы в самую гущу бородатых ратников.
Полдень наступил незаметно - так быстро летело время. Апрельское солнце ощутимо припекало, отражаясь от серого льда. Полуденные лучи, касаясь его холодной поверхности, задерживались на искристой глади красными, паркими пятнами: ярко-красными на сером фоне весеннего льда… Гуго во главе двух тысяч дерптских кнехтов и ополченцев, лично набранных епископом Германом из ветеранов битвы при Сауле (искупить грех поражения), продолжал стоять в самом тылу, на дальнем рубеже прикрытия атаки основных сил крестоносцев, ушедших в бой ещё утром. Дерптцев, ставших резервом, поддерживали пять сотен рыцарей, а командовал ими – Лео фон Гартунг, при одном взгляде на которого, у Гуго ныли лунки выбитых зубов и дёргалась щека…
Никто не знал как складывается битва – на той стороне всё ещё слышался неумолчный грохот оружия, треск ломающихся копий, предсмертное ржание лошадей вперемешку с криками умирающих людей. Ни один посыльный не прибыл от туда – очевидно, никто не нуждался ни в поддержке, ни в помощи.
И вдруг… Гуго, вскинув голову, чутко прислушался – шум битвы стал нарастать, быстро приближаться. Теперь в полутораста шагах впереди можно было разобрать движение сотен крестоносных воинов, полноводной рекой текущих в сторону дерптского резерва.
Фон Гартунг отреагировал мгновенно: - Строй, к бою! Щитоносцы вперёд! Арбалетчики – за их спины! Рыцари – на фланги! Пятьдесят шагов вперёд! Бегом марш!
Строй колыхнул копьями и слаженно выдвинулся на встречу движущейся людской массе. Никто не знал чего от неё ожидать… После короткого времени ожидания, стало отчётливо видно – приближались свои, братья- крестоносцы, но они… бежали. Конные - без оружия и шлемов, пешие без щитов и копий, лишь немногие не расстались с мечами. Никто не оборачивался и не пытался остановиться… На серых от ужаса лицах алела кровь - их собственная кровь: красная на пепельно-сером. Многие падали, так и не добежав до спасительных рядов дерптцев… Упавшие, заливая серый лёд бурыми потоками крови, вскоре затихали, вытянувшись, или бились в предсмертных судорогах…
- Щиты раздвинуть! Центр, расступись! – неистовствовал фон Гартунг.
Беглецы, оказавшись за спинами резерва, хрипло закричали, безумно вращая глазами:
- Герцог русов по имени Александр заманил наше войско в ловушку… Мы разбиты… Благородные тевтоны и датчане пали… Многие братья пленены. Варвары сейчас будут здесь… Спасайтесь!
Полтысячи рыцарей-германцев на полном скаку врезались в ряды дерптцев, заслонявших им дорогу на волю, так спешили беглецы к ставке епископа Германа. Их тяжёлые доспехи и кони, защищённые массивными кольчужными накидками, стали последней каплей крепости весеннего льда: он дрогнул, заколебался, затрещал и начал расходиться, образовывая сначала небольшие полыньи, а затем - целые пространства открытой воды с большими осколками льда… Единый миг… и вся кавалькада ушла под воду…
Казалось, сам варварский Ад … широко распахнул врата. Лошади пытались выбраться, но своими копытами еще сильнее крошили расползающийся в разные стороны лёд и отдаляли спасение, а холодная вода озера и тяжесть железа продолжали вершить своё губительное действо. Последний раз мокрые гривы взметнулись над, охваченными судорогой напряжения, телами четвероногих, и… только облака мелких воздушных пузырей на воде обозначили место их гибели.
Сотни крестоносцев оказались в воде, цепляясь за большие осколки льда и друг за друга, они были похожи на мокрых корабельных крыс, внезапно оказавшихся в океане: их головы то вздымались над поверхностью, то уходили в глубь озера. Теперь орденская гордость – добротные, дорогие доспехи становились причиной гибели: сковывали движения и тянули на дно. Вой утопающих надолго перекрыл все остальные звуки дня.
Гуго Ранкис задержался на самом краю большой льдины – никак не мог перебраться на другую. Даже, передвигаясь ползком, он изрядно устал… А спасительная поверхность становилась всё меньше и меньше, соседняя же льдина - всё дальше и дальше. Но к его ногам уже двигались три рыцаря: передним был Лео фон Гартунг, двое остальных, наполовину скрытые водой, продолжали барахтаться, ища спасения.
- Помоги, брат! Дай руку… Вытяни меня на верх, прошу…
Теперь тевтон растерял всю свою свирепую надменность, ухватившись за ногу Ранкиса, он попытался подняться выше: собратья крепко держали рыцаря-офицера за плащ, не давая свободно двигаться. Льдина грозила перевернуться… И ливонец принял решение: левой рукой он ухватился за край льда, правой – вынув из ножен кинжал, в исступлении ударил тевтона в шею. Фонтан крови из раны вымарал серый лёд в тёмно-красный цвет… Фон Гартунг дёрнулся и всем телом ударил по остаткам льдины… И она, треснув пополам … перевернулась, накрыв собой ливонца, остаток сил потратившего на роковой удар. Белый плащ Гуго Ранкиса подстреленным лебедем медленно опускался на дно – чёрные кресты на нём становились всё менее различимыми во тьме глубины, только красный меч с мальтийским крестом продолжали кровянеть на груди крестоносца: кроваво-красные на мутно-сером фоне озёрной воды…
___________________________________________

Frem! Korset og Tro (дат.) – Вперёд! За Крест и Веру!
Pro Christi Gloria! (лат.) – Во славу Христа!
Tod aller Ketzer! (нем.) – Смерть язычникам!
Gloriosus Dominus… (лат.) - Славься Господь…
Deus protegat te (лат.) – Храни тебя Господь.
Laudemus Dominum Deum nostrum (лат.) – Восславим же Господа Бога нашего.
Laus Deo! Laudate Virgo Maria! (лат.) – Хвала Господу! Хвала Пресвятой Деве Марии!
«Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: miserere nobis.
Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: miserere nobis.
Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: dona nobis pacem.»
Католическая литания «Агнец Божий»:
«Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, – помилуй нас.
Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, – помилуй нас.
Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира, – даруй нам мир.»
Использована в фильме «Александр Невский (1938 г) в обработке С.Прокофьева
Прикрепления: ______.doc (119.0 Kb)


Вот как ползу, так и отражаю!

 
Book Дата: Среда, 13 Фев 2019, 8:05 PM | Сообщение # 4
Бука
Группа: Проверенные
Сообщений: 3203
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата
защищённые массивными кольчужными накидками, стали последней каплей крепости весеннего льда: он дрогнул, заколебался, затрещал и начал расходиться, образовывая сначала небольшие полыньи, а затем - целые пространства открытой воды с большими осколками льда… Единый миг… и вся кавалькада ушла под воду…

Чистейшая фантастика: дружинники герцога Александра были экипированы не легче тевтонов, но никто не провалился.
JOKINGLY
 
norgeborg Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 4:32 AM | Сообщение # 5 | Сообщение отредактировал norgeborg - Четверг, 14 Фев 2019, 4:36 AM
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата
Чистейшая фантастика: дружинники герцога Александра были экипированы не легче тевтонов, но никто не провалился.

Да, вы совершенно правы, но надо мной довлели кадры из известного фильма, потому подобное "наказание" тевтонам и было использовано в новелле. Пусть это останется неким литературным допущением, в чём -то и граничащим с вымыслом. Спасибо за интерес. hat_hi


Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
Book Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 10:23 AM | Сообщение # 6
Бука
Группа: Проверенные
Сообщений: 3203
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
norgeborg,
В том то и фокус, что известный фильм слегка переписал историю (тогда она называлась "История СССР", но ничего не изменилось).
И фразы там (в фильме) чуть ли не из Библии.
 
norgeborg Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 10:37 AM | Сообщение # 7 | Сообщение отредактировал norgeborg - Четверг, 14 Фев 2019, 10:41 AM
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата
И фразы там (в фильме) чуть ли не из Библии.

Смотрится и слушается с чрезмерным пафосом. Нет, я совершено не против этого инструмента творчества, но мера всё же должна присутствовать. Потому я и постарался максимально отдалиться от кинематографической истории. Так появились отец Вирилад и Гуго Ранкис, а так же и другие персонажи. Может быть "наказание" и не настигло всех "преступников" адресно, зримо и бесповоротно, но оно существует в том или ином виде. Хотя у новеллы была несколько другая задача и направленность. Не стал приводить ни аннотации , ни предисловия, показалось, что здесь они будут лишними.


Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
pentotal Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 3:40 PM | Сообщение # 8
Воин
Группа: Проверенные
Сообщений: 336
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Рассказ понравился, но не увидел ФиФ - а здесь все же довольно тематический форум.

Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.(С.Ежи Лец)
 
kagami Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 8:00 PM | Сообщение # 9
Кривое зеркало
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 10102
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
pentotal, вообще-то, единственное, что здесь достоверно-историческое - это финал. А все остальное - фантазии автора в антураже. Даже если события отчасти реальны. Как по мне - лучше так, чем недалекие попаданцы в прошлое с базукой, раздутым самомнением и стадами роялей.
Кстати, автор позиционирует произведение как новеллу, и это действительно не рассказ по структуре. Хотя, наверное, здесь рассказ и не нужен: было "до", будет "после". Мне понравилось.
За исключением одного.
norgeborg, что ж вы так щедро по тексту запятые рассыпаете где нужно и не нужно?!


Вот как ползу, так и отражаю!

 
Munen Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 9:03 PM | Сообщение # 10
Карающий бич Розенталя
Группа: Модераторы
Сообщений: 6148
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата
Стылое утро поздней осени 1240 г

Создается впечатление, что и битва произошла в 1240 году. На самом деле 5 апреля 1242 года.
Цитата
При этом, как сообщает Ливонская рифмованная хроника, в 1242 году в городе присутствовало не полноценное "немецкое войско", а всего два рыцаря-фогта (предположительно, в сопровождении небольших отрядов), которые, по мнению Валерова, исполняли судебные функции на подконтрольных землях и следили за деятельностью "местной псковской администрации".
Далее, как мы знаем из летописей, новгородский князь Александр Ярославич вместе со своим младшим братом Андреем Ярославичем (присланным их отцом, Владимирским князем Ярославом Всеволодовичем) "изгнали" немцев из Пскова, после чего продолжили свой поход, отправившись "на чудь" (т. е. в земли Ливонского ландмейстерства).
Где их и встретили объединенные силы Ордена и дерптского епископа.

Цитата
Со своего места ливонец видел как стальной клин: снаружи тяжёлая рыцарская конница, изнутри – стройные ряды кнехтов и пеших воинов, стремительно заскользил по льду на противоположный край озера. Девять тысяч отборных воинов, закованных в сталь и со сталью наперевес…

Бессмысленное построение. Да и большее доверие вызывают цифры: 200 - 400 орденцев, 400 - 800 русских.
Цитата kagami ()
Подмога так и не шла, а надежды на помощь новгородцев оставалось всё меньше и меньше. Злопамятными оказались хозяева и правители Великого Новгорода – припомнили непокорным псковитянам отказ от подчинения своей воле… Даже вторжение бело-чёрного иноземного воинства, внезапно нагрянувшего с запада, не образумило северных властолюбцев, а падение Изборска и осада Пскова да возведение подневольными руками Копорье не заставили оглянуться на ставшего беззащитным строптивого соседа.

На самом деле княжества Руси были еще весьма раздроблены, поэтому с взаимовыручкой было туго, к тому же это же как раз время татаро-монгольского нашествия. Вообще у историков есть большие сомнения в том, что основное сражение происходило на льду озера. Подробнее https://tass.ru/spec/ledovoe и тут https://disgustingmen.com/history/ledovoe-poboishe
Цитата kagami ()
- Помоги, брат! Дай руку… Вытяни меня на верх, прошу…

Полагаю, здесь следует писать "наверх" (слитно).


Где здесь пропасть для свободных людей ?!

 
norgeborg Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 9:03 PM | Сообщение # 11 | Сообщение отредактировал norgeborg - Четверг, 14 Фев 2019, 9:05 PM
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
kagami ! Я преисполнен благодарности: новичку любое тёплое слово приятно. Надеюсь, что и рассказы мои здесь в недалёком будущем появятся. Отдельное спасибо за понимание ФИФ-воплощения этой новеллы. Для следующей, "Коловратова сотня", надеюсь, подобных сомнений не появится, там жанр определён чётко - "историческое фэнтези". Оба произведения - финальные представители сборника "Победители и побеждённые". Запятые - моя Ахиллесова пята: их отсутствие напрягает больше, чем излишнее присутствие, буду над этим работать.

Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
norgeborg Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 10:16 PM | Сообщение # 12 | Сообщение отредактировал norgeborg - Суббота, 16 Фев 2019, 7:04 AM
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата
Создается впечатление, что и битва произошла в 1240 году. На самом деле 5 апреля 1242 года.

Munen! Мне прекрасно известна дата Ледового побоища. А про время осады Пскова вы забыли? Вторжение началось в конце лета, а Псков взяли лишь впритык к зиме 1240 г. Именно тем путём, который я указал - через сожжённый посад, затем около месяца тевтонцы ждали льда на реках(природных препятствиях продвижению войска). В начале последней части есть упоминание о "прогрессировании" Гуго, оно состоялось не за 3 месяца, что естественно вытекает из самой ситуации. Я не стал занимать внимание читателя подробностями по типу: прошло ... года. Сроки падения Пскова и вышеозначенной битвы известны всем россиянам. А что стало с городом после захвата? Орденцы оставили там двух фогтов и двинули дальше на Восток: в тексте есть упоминание об их движении к Новгородским землям. Ведь на Русь они пришли не для того, чтобы сидеть во Пскове или только им ограничиться.
Цитата
На самом деле княжества Руси были еще весьма раздроблены, поэтому с взаимовыручкой было туго, к тому же это же как раз время татаро-монгольского нашествия. Вообще у историков есть большие сомнения в том, что основное сражение происходило на льду озера

Ну, нашествие Батыя закончилось в 1240 г., с тем пор наступило "иго". На счёт раздробленности, так ведь об этом знают все, кто хоть немного интересовался русской Историей. Только вот дело в том, что ещё весной 1240 г Новгород, совершенно правильно считая Псков пограничным городом, предлагал последнему военную помощь в будущем, в обмен на торговые и властные уступки. Псковитяне отказались. И об этом так же упомянуто в тексте первой части. Но после гибели воеводы Гаврилы Гориславича, имевшего определённое влияние среди новгородцев, под Изборском, в Новгород были посланы гонцы за подмогой, им в ней отказали.
Цитата
Бессмысленное построение.

Так это и есть "клин", "свинья", "таран" - классический орденский боевой строй, сохранявшийся долгое время, и не только у тевтонцев. Придуман, описан и применяем отнюдь не мною. Апеллирую к Военной Истории:
Популярной боевой формацией римских легионеров во время наступления являлся тупоконечный клин, названный "свиньей" или "кабаньей головой". По всей видимости, строй был перенят у древних германцев - у них позаимствовали и название. По словам военного историка Вегеция "свинья" представляла собой плотный строй, сужающийся к началу и расширяющийся к концу, предназначенный для прорыва линий обороны противника. Клин концентрировал всю силу удара в одной точке, что увеличивало пробивную силу строя. При этом первые шеренги во время атаки не имели прикрытия на флангах, и бойцам в авангарде приходилось биться одновременно с двумя противниками. Если им на помощь будут приходить воины из последующих шеренг, то строй нарушится. Несмотря на это, "свинья" использовалась легионерами очень часто. Есть мнение, что под "свиньей" подразумевалась обычная атака колонной, которая также имела неплохие наступательные возможности.
В профессиональном плане строй претерпевал соответствующие изменения по времени и участникам использования:
Несколько столетий спустя подобную формацию используют и викинги. Устные источники скандинавов сообщают, что клиноподобное боевое построение "свинья" - изобретение коварного Одина. Однако нам известно, что этот строй берет свои истоки еще со времен Римской империи. Исландские саги говорят о таком строе, в котором первый ряд составляют 2 воина, а в последующих количество воинов увеличивается. 1) колонна готова к прорыву; 2) воины формируют "свинью"; 3) клин врезается в линию обороны врага; 4) прорывает ее, делится надвое и наносит удар с тыла. Манёвр завершён. В интерпретации "тяжёлая рыцарская конница - пехота" клин превращается в топор, рубящий столетний дуб.
Цитата
Полагаю, здесь следует писать "наверх" (слитно).

Вам кажется, что я не увидел таких простых вещей? Имелся в виду верх льдины (за верх, на верх, у верха), там предыдущая фраза идёт с этим упоминанием. Не направление движения, а место.
Да, и самое главное, в зарубежных источниках (в том числе летописных) нет упоминания о Ледовом побоище, но о походе на Русь, его предводителях и составе войска сказано достаточно.
Спасибо за интерес и желание обсуждения острых моментов: они есть у всех и будут всегда. Иногда объёма в 40 000 зн не хватает для полного воплощения идеи в текст, потому после конкурса планирую расширить рамки информации, описания и развития образов до объёма полноценной повести: пристально рассмотреть Русь глазами Уго Ранкиса, начав его путь из самого Дерпта; дать возможность отцу Вириладу "пожить" ещё до пленения. Дать фон Гартунгу проявить себя под Изборском. Да просто увидеть Русь глазами иностранцев, пришедших не в гости и не на праздник. Основной же посыл новеллы - проблема крестоносцев и крестоносителей, в тексте этому феному уделено достаточно внимания(личное мнение).


Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
Munen Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 10:58 PM | Сообщение # 13 | Сообщение отредактировал Munen - Четверг, 14 Фев 2019, 11:20 PM
Карающий бич Розенталя
Группа: Модераторы
Сообщений: 6148
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата norgeborg ()
Так это и есть "клин"

В источниках, на которые я привел ссылки, говорится, что построение клином в данное время не упоминалось. Что в сражении, скорее всего, пехота не участвовала. И какой смысл помещать пехоту в середину конного построения. Конница должна набрать скорость, для того чтобы проломить стену щитов. Что будут при этом делать пехотинцы в середине конницы?

Цитата norgeborg ()
Да, и самое главное, в зарубежных источниках (в том числе летописных) нет упоминания о Ледовом побоище, но о походе на Русь, его предводителях и составе войска сказано достаточно.

Нет, не достаточно.
Цитата
Так, наиболее подробное (и самое цитируемое) описание битвы, записанное "по горячим следам", содержится в Новгородской первой летописи старшего извода. И это описание насчитывает чуть больше 100 слов. Остальные упоминания еще лаконичнее.

Цитата
Так, Новгородская первая летопись сообщает о 400 убитых и 50 пленных, Ливонская рифмованная хроника — о том, что "двадцать братьев осталось убитыми и шестеро попали в плен".

Цитата
Историки Игорь Данилевский и Клим Жуков сходятся во мнении, что в битве участвовало несколько сотен человек.
Так, со стороны немцев это 35–40 братьев-рыцарей, около 160 кнехтов (в среднем по четыре слуги на одного рыцаря) и наемники-эсты ("чудь без числа"), которые могли "расширить" отряд еще на 100–200 воинов. При этом по меркам XIII века подобное войско считалось достаточно серьезной силой (предположительно, в период расцвета максимальная численность бывшего Ордена меченосцев в принципе не превышала 100–120 рыцарей).

Поэтому
Цитата
Девять тысяч отборных воинов, закованных в сталь и со сталью наперевес…

способно вызвать только улыбку.
Цитата norgeborg ()
Имелся в виду верх льдины (за верх, на верх, у верха), там предыдущая фраза идёт с этим упоминанием.

Цитата
Гуго Ранкис задержался на самом краю большой льдины – никак не мог перебраться на другую. Даже, передвигаясь ползком, он изрядно устал… А спасительная поверхность становилась всё меньше и меньше, соседняя же льдина - всё дальше и дальше. Но к его ногам уже двигались три рыцаря: передним был Лео фон Гартунг, двое остальных, наполовину скрытые водой, продолжали барахтаться, ища спасения.
- Помоги, брат! Дай руку… Вытяни меня на верх, прошу…

И где тут верх льдины? Вообще впервые слышу, что у льдины есть верх. Советую оставить "Помоги, брат! Вытащи!"
Цитата
НАВЕ́РХ (наверх прост.), нареч.
1. На верхнюю часть чего-нибудь, на верхний этаж здания. Переселили из подвалов наверх.
2. На высоту, вверх (прост.). Взглянуть наверх.

Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.

Цитата
Апрельское солнце ощутимо припекало, отражаясь от серого льда. Полуденные лучи, касаясь его холодной поверхности, задерживались на искристой глади красными, паркими пятнами: ярко-красными на сером фоне весеннего льда…

Бывал я на зимней рыбалке. А лучший клев как раз по весне, перед началом распада ледяного покрова. Но вот никаких красных парких пятен ни разу не видел.

В целом текст нельзя назвать никуда не годным. Я только советую снизить патетику - так текст приобретет большую достоверность - и не стараться развешивать украшения там, где они не нужны (как с красными пятнами на льду). Тут нужно стремиться все описать так, чтобы читатель поверил. А то будут, как в фильме "Викинг": то горящие тележные колеса, то пешие прогулки, чтобы разогнать несколько десятков конных половцев, то викинги, съезжающие в дракаре с горки. Чтобы потом не оправдываться, что никто не знает, как было, достаточно руководствоваться здравым смыслом.


Где здесь пропасть для свободных людей ?!

 
norgeborg Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 11:48 PM | Сообщение # 14 | Сообщение отредактировал norgeborg - Пятница, 15 Фев 2019, 0:19 AM
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата
В целом текст нельзя назвать никуда не годным.

Сказано доступно, мне этого достаточно. Для вас текст не является "годным", хотя вы ни слова не сказали о нём? Да ради бога... А знаете, всё,что я пишу, взял не с потолка: во всех аспектах подхода. Да к тому же и соответствующее образование имеется. Почему я должен был пользоваться, именно вашими, источниками? Почему вы избрали именно "исторический вариант" критики? ХудЛит даёт мне возможности определённого позиционирования событий на образы, а не наоборот. В исторической перепалке можно завязнуть надолго. А разве в ней смысл? Смысл в литературе, а не во временной подоплёке, которую видите лично вы и стараетесь навязать. Вас раздражают розово-оранжевые круги на весеннем льду, да ещё с парком? Так я их видел достаточно, чтобы иметь представление и возможность поделиться впечатлением. Механизм явления пояснять не буду: он опять разойдётся с вашим и опять разовьётся в прецедент ненужной полемики... Ещё раз спасибо за участие в теме. Убеждать убеждённого - бесполезно, как в том, так и в другом случае, а в нашем - ещё и вредно. В любом варианте, я сказал всё, что считал нужным, убеждать же тех, кто не намерен убеждаться - не моя стихия. И всё же, в дискуссии я увидел много положительных моментов и это - радует, и они - главное.


Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
Plamya Дата: Четверг, 14 Фев 2019, 11:52 PM | Сообщение # 15
Угрюмый модер Юмора
Группа: Святая Инквизиция
Сообщений: 8481
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..




Моя страничка на СИ
Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой.
Вольтер
 
Munen Дата: Пятница, 15 Фев 2019, 0:28 AM | Сообщение # 16
Карающий бич Розенталя
Группа: Модераторы
Сообщений: 6148
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата norgeborg ()
Для вас текст не является "годным", хотя вы ни слова не сказали о нём?

Что именно Вы хотите услышать о тексте?


Где здесь пропасть для свободных людей ?!

 
Cat20087 Дата: Понедельник, 25 Фев 2019, 1:37 PM | Сообщение # 17
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
С интересом прочитала. Хоть из меня историк... так себе, но историю (простите за тавтологию) родного края все-таки немного знаю. Пафосность стиля несколько утомительна, но его неспешность мне была приятна. Совершила даже несколько исторических экскурсов на соответствующие сайты по ходу чтения.

Чего мне не хватило, так это общей картины. Деталей много, хорошо и подробно описанных, однако все это как-то не собирается в "диораму". Видимо, это набросок чего-то бОльшего, чем рассказ (конкурс рассказов, поэтому я воспринимаю этот отрывок именно так).

В Самолве находится музей Ледового побоища, есть и официальный сайт (ледовое-побоище.рф). В разделе История сражения можно почитать как русские, так и западные первоисточники.


ksenia
 
norgeborg Дата: Понедельник, 25 Фев 2019, 7:32 PM | Сообщение # 18
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Cat20087 Спасибо за интерес к "Палитре". Да, выше я уже упомянул о необходимости организации её в повесть, даже отправные моменты для обоснования привёл. Буду признателен, если кинете ссылку на сайт, упомянутый вами: у меня очень много материала, но он в разрозненном виде.

Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
Cat20087 Дата: Понедельник, 25 Фев 2019, 9:40 PM | Сообщение # 19
Избранник
Группа: Проверенные
Сообщений: 1982
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
Цитата norgeborg ()
Буду признателен, если кинете ссылку на сайт, упомянутый вами

Ссылка на сайт музея: ледовое-побоище.рф. Есть еще неплохой исторический сайт https://culture.pskov.ru.


ksenia
 
norgeborg Дата: Понедельник, 25 Фев 2019, 11:47 PM | Сообщение # 20 | Сообщение отредактировал norgeborg - Понедельник, 25 Фев 2019, 11:49 PM
Кнехт
Группа: Проверенные
Сообщений: 22
Статус: Offline
..:: Дополнительно ::..
:) Спасибо.

Stiga upp igen ock igen tills vargar blir fåren. Падай и поднимайся - снова и снова, пока волки не станут овцами
 
Фэнтези Форум » Наше творчество » Преступление и наказание » Один за всех и каждый за себя. Автор norgeborg (Внеконкурсная группа СОЛОВКИ)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: