Слова шелестящим эхом разносились по пещере. Еле различимая в темноте фигура склонилась над котлом, что-то бросила в булькающее варево. Голос набрал силу, заклинанием ударился в потолок, вспугнув летучую мышь. Вереща, зверек закружил под сводом, мелькнул перед лицом человека, едва не зацепив крылом. От неожиданности тот дернулся, порошок из плошки щедро сыпанулся в кипящую массу. Яркая вспышка разорвала тьму. Закрывшись рукой, человек выждал, когда глаза снова привыкнут к темноте, и заглянул в чан. Вещество стремительно сжималось, пока на дне пустого котла не осталась лежать золотая монета… *** Новость распространилась быстро. В город приехал богатый иноземец… судя по украшениям и карете. Чужестранцы редко посещали их края, а уж птицы такого полета тем более. Было о чем почесать языки. Естественно, познакомиться с такой выдающейся личностью захотели многие. Одна беда – никто не знал, где гость остановился. Разосланные по гостиницам и постоялым дворам служки ничего вразумительного сказать не могли. Хозяева разводили руками и только скрежетали зубами от досады, что этакий важный господин предпочел их крову другой дом. Тогда мэр, как обязывает долг службы, а может, его засидевшаяся в невестах дочка, решил встретить иноземца на улице и выяснить все самолично. К прерванной прогулке по набережной мужчина отнесся с пониманием. Из кареты, правда, не вышел, но предложил мэру прокатиться вместе с ним и ответить на все волнующие того вопросы. Даже угостил бокалом редкого изумительного вина. Они славно побеседовали, хотя мэр и ощущал всю дорогу странное стеснение в груди. Гость кое-что рассказал о чужих краях, но больше хвалил город, восхищался чистотой и порядком, свидетельствующими, конечно же, о мудром правлении. Это очень польстило мэру. А затем мужчина невзначай обмолвился, что решил поселиться здесь в тишине и покое, подальше от суеты мира. Уже и место приглядел, особых строителей из-за границы выписал, чтобы дом возвести. Нет-нет, пусть мэр пока не допытывается, где именно, что б удачу не отпугнуть. Потом, как все сладится, на новоселье пригласит, а пока лучше держать в тайне. Такой уж он суеверный и так принято у него на родине. Посетовал только мимоходом, что деньги, которые брал с собой – на строительство ушли, а поверенный из-за сезона штормов на море задерживается с новой суммой. Вот и приходится довольствоваться временным скромным домишкой, наспех собранным для него работниками. Не привык он, конечно, жить так убого, но что поделать. Как мэру было не пригласить столь приятного обходительного человека погостить у себя, пока проблема с деньгами не решится? Тот с благодарностью принял приглашение, не побрезговал. На радостях мэр пообещал устроить бал и познакомить гостя с местной знатью. Стоит ли говорить, что этого бала с нетерпением ждало все высшее общество городка. Дамы заказывали у модисток новые наряды, способные затмить соперниц, мужчины предвкушали приятную беседу о происходящих в мире событиях за сигарой и бокалом вина с интересным человеком. Бал и в самом деле прошел восхитительно. В незатейливой беседе, танцах, играх в фанты. Гость очаровал всех. И изысканным одеянием, по приблизительным подсчетам стоившую прорву денег, и учтивым обхождением и образованностью. С дамами был обаятелен, с мужчинами уважителен и прост в общении. А если и случались какие казусы, списывали на незнание местных обычаев. Гостю внимали с почтением, верили каждому слову, даже если и казались некоторые рассказы о его родине невероятными. Разве столь высокородный господин способен солгать или сморозить глупость? Некоторые даже испрашивали его совета в делах. Всем известно, деньги из ветра не появляются, заработать состояние - ум нужен, а удержать и приумножить – задача втрое сложнее. Но судя по перстням с драгоценными камнями на каждом пальце чужеземца, он справлялся с той задачей прекрасно. Стоит ли удивляться, что к концу бала гость получил кучу приглашений посетить и другие дома знатных семейств города. И завертелась вялотекущая жизнь местной знати, закружила их в череде балов, пикников, охоте на оленей и кабанов, маскарадах. Каждый спешил удивить иноземца, завоевать его расположение, а потом похвастать, что тот обещался, как справится со строительством дома, непременно организовать совместное с ним дело, что бы состояние зря не пролеживало, а приносило доход. Да и городу выгода, будь то новая мельница или мыловаренный завод. О том, что иноземец просил у них денег взаймы, кляня шельму поверенного, застрявшего из-за непогоды в каком-то приморском городке, естественно, умалчивали. Не хорошо компрометировать человека. Да и разве они нелюди какие, чтобы не помочь в трудную минуту ближнему своему? Тем более иноземец обещался долг с лихвой вернуть, как курьер появится. Вот и одалживали, предлагали обращаться еще, если понадобится. Им лишь в радость оказать услугу такому уважаемому человеку. Имелись, конечно, и у него свои странности. В гости предпочитал приходить, а не приезжать на карете, ссылаясь на то, что очень любит пешие прогулки, да и для здоровья полезно. Экипаж с лошадьми на каретном дворе мэра не оставлял - переживал, что его норовистые жеребцы к чужому стойлу не приучены, могут лошадей мэра напугать. Богатством своим не кичился, но если и хвалился редкой красоты саблей, ружьем или инкрустированной бриллиантами тростью или табакеркой с рубинами – из рук не выпускал, объясняя, что вещи достались по наследству. А по обычаю их семьи, да-да, чтобы не отпугнуть удачу и уберечь владельца от несчастий, запрещалось давать их в чужие руки, уж пусть господа не обижаются. Господа не обижались. Чужая страна – чужие законы. Да и не это важно. Главное, что иноземец всем по сердцу пришелся. А если он и в самом деле осядет здесь, да еще женится на какой-нибудь девице из знатного семейства, то городку их процветание обеспечено…ну заодно и самим им. Все бы ничего, да слуги по необъяснимой причине за что-то взъелись на гостя. Может, чаевых не дал или сгоряча обругал кого. А чернь, она ведь ума недалекого, но злопамятна. Началось все с тихих пугливых перешептываний по углам, туманных намеков, больше похожих на бред темных холопов. То возница приезжего странный, как каменный истукан сидит на козлах молчком: ни с кем ни единым словом не перекинется, на служаночек не заглядывается, даже стаканчик опрокинуть за компанию побрезговал. А где ж это видано, что б мужик от спиртного отказался, да задарма предложенного. И взгляд у него, точно ледышки вместо глаз. Ни радости, ни злости не отражается на лице. То сам приезжий с причудами, исчезает порой куда-то ночами, возвращается рано утром, уставший, взъерошенный, но духами женскими от него не пахнет. А уходя, и сундук свой и дверь в комнату на замок закрывает, словно кто в доме мэра на имущество его осмелится позариться. А потом сторож отставного полковника прибежал к хозяину бледный как полотно, пал в ноги и стал нести околесицу. Будто бы возвращаясь вечером от старого знакомого домой, он решил срезать дорогу и пойти через парк. В это время сзади раздался стук копыт, а затем из-за поворота показалась карета, того самого иноземца, что на днях пил кофе с хозяином в саду. Экипаж остановился перед мостиком через канал. Дверца отворилась и наружу высунулась голова чужеземца. Он огляделся, выбрался из кареты и та… в мгновение исчезла. Растаяла точно туман, вместе с возницей и лошадьми. Была и нету. Перепуганный насмерть сторож клялся, что ничего не придумал, и приезжий явно колдун, но полковник, уловив от слуги запах спиртного, взъярился. Пригрозил отстегать плетьми, что посмел спьяна оговорить почтенного господина. Сторожа все-таки отстегали… на следующий день, после того, как подговоренная полковником жена упала на набережной в обморок именно тогда, когда мимо проезжал иноземец в карете. Тот отреагировал как человек чести, тут же вышел из экипажа, распахнул широко дверцу, предлагая поместить бесчувственную женщину в салон. Полковник незаметно ощупал и карету, и атласное сиденье, и инкрустированные золотом подлокотники. Настоящее. Даже ободрал палец, когда жену заносил. Оттого вернулся домой вдвое сердитее вчерашнего и уж тогда припомнил сторожу каждое слово поклепа. А неделей раньше в доме мэра служанка по секрету рассказала госпоже, что хотела почистить одежду приезжего господина, когда тот на террасе читал, открыла шкаф, а там пусто, ни одной вещи. Как такое возможно, ведь гость каждый день в новом кафтане к столу выходит. Однако, когда жена мэра под надуманным предлогом, будто поймали слугу воришку, заявилась в комнату иноземца и попросила проверить его гардероб, тот с улыбкой распахнул шкаф, демонстрируя ряды роскошных кафтанов, атласных рубах, шейных платков. Служанка была ошарашена, госпожа зла. В сердцах дала девчонке пощечину и обозвала дурой. В третьем доме – мальчишка, сын дворецкого, посланный тайком разведать, где именно иноземец особняк решил поставить, сообщил в растерянности, что оббежал все окрестные земли и нигде не нашел никакой стройки. А ведь и следы от телег с грузом должны остаться, и камень с бревнами где-то надо было добывать. И гвозди с инструментами приобрести. Да только никто слыхом не слыхивал о таких закупках. Ни в лавках, ни на складах - он проверял. В пятом – бывший матрос, а нынче садовник, пенял хозяину за доверчивость, утверждая, что сезона штормов в такое время года не бывает. Уж он-то почти всю жизнь провел в плаванье, знает. То там, то тут слуги шепотком докладывали о замеченных странностях приезжего господина, и тревога все-таки закралась в умы местной знати. Но как спросить, вызнать правду, не показавшись глупо подозрительным? Подобные вопросы простительны разве женщинам. Вот намеками, исподволь, жены выведывали друг у друга за чаепитием и рукоделием, кто что знает о госте. Ничего нового никто сказать не мог, разве что выяснилось, что он у всех занимал деньги, а у кого и по два раза. Неприятная, настораживающая деталь, но объяснима. К тому же порой сами навязывали помощь. Однако волнение росло, вопросы множились. Возможно, кто-нибудь и не сдержался бы, напрямую стребовал с гостя долг. Но все разрешилось благополучно. На одном из мероприятий иноземец радостно объявил, что дом закончен, и он всех ждет в гости в пятницу пополудни, где вернет долги, так милостиво предоставленные ему друзьями. Курьер с деньгами наконец-то прибыл - приболел бедолага в дороге, провалялся с месяц в какой-то деревушке, как только и не обокрали. В назначенный день вся местная знать потянулась в каретах за город. Иноземец объяснил путь, извинившись, что ехать придется далековато и дорога пока плохая. Позже он и ее выправит, камнем выложит, и храм у озера поставит. А пока не взыщите за неудобство. Но какое там обижаться, когда все так замечательно складывается. А уж кочки и колдобины как-нибудь перетерпят. Иноземец встречал гостей у распахнутых ворот. Выстроенные в две шеренги богатырского сложения в красных ливреях слуги, с поклоном приветствовали прибывших. Сначала хозяин предложил прогуляться по саду. Следуя за ним по дорожкам из камня, дамы наперебой восторженно вздыхали и охали. Даже мужчины прониклись пышной красотой сада, клумбами с редкими удивительными растениями, белыми беседками, статуями, фонтанами. - Когда вы успели все так обустроить? - не удержался один из гостей от вопроса. – Чтобы подобный сад вырастить требуется не один месяц. - Вы не представляете, во сколько мне это обошлось, - улыбнулся иноземец. – Целое состояние. Выписанный из далекой южной страны садовник, особая методика посадки растений. Я сам, честно сказать, не ожидал, что все получится к сроку. А теперь прошу взглянуть на мой дом. Иноземец раздвинул занавес ветвей с ярко сиреневыми цветами, и гости увидели дом. Раскрыть рот было отчего. Дворец. Двухэтажный, с башенками, треугольными крышами из красной черепицы, витыми колонами, узорчатыми арками, вазонами с цветами, мраморными лестницами, воздушными балконами. Да здесь не побрезговали бы жить даже короли! Хозяин особняка смотрел на дом с гордостью и любовью, точно на родное детище. Впрочем, кто бы не гордился таким домом? Поздравляли от души… ну и с легкой крупинкой зависти. Привезенные на новоселье подарки казались на фоне подобной роскоши простыми и безвкусными, хотя хозяин принимал каждый с радостью и благодарностью, говоря, что давно мечтал именно об этой вещи или только вчера думал приобрести нечто подобное. Чувство такта иноземца сгладило пребывавших в смущении гостей. А потом начался бал, завершившийся богатым застольем. Слуги как тени мелькали от гостя к гостю, не поднимая глаз, меняя с поразительной сноровкой блюда и столовые приборы. - Слуги у вас какие-то молчаливые, тихие, - заметил мэр, чувствуя непонятную неловкость от беззвучного движения за спиной. - Вы правы, они у меня вышколенные, - кивнул иноземец. – Свое место знают четко. На моей родине принято держать слуг в узде. Чернь должна выполнять приказы быстро и молча, быть неприметной и рядом, когда требуется. У нас слуги занимаются делом, а не сплетничают о господах. - Очень мудро. Нам вот тоже надо бы слуг приучить к порядку. А то почувствовали лишнюю волю, расхлябились, - мэр обвел присутствующих грозным взглядом, словно уличая в преступлении. - Много позволяем, вот и обнаглели, - поддержал кто-то робко. Прочие опустили глаза в тарелки, чувствуя некую вину перед хозяином дома. К счастью, как раз принесли следующее блюдо, и гости с воодушевлением принялись поглощать свиные ребрышки в клюквенном сиропе. Повар приготовил их божественно. Обтирая губы салфеткой мэр подметил, что сам иноземец едва притронулся к еде, но с каким-то живым интересом изучает приглашенных. Ироничная усмешка скрывалась в его взгляде, пальцы оглаживали хрустальный бокал, по-прежнему полный вина. Мэр не мог припомнить, чтобы тот был пуст хоть раз за время застолья. Только он хотел спросить, почему хозяин сам не пьет, как за окном раздался грохот, и зал осветился разноцветными огнями. Гости с ахами и шумом ринулись из-за стола на балкон любоваться фейерверками. Это было потрясающее зрелище, небо переливалось разноцветными огнями. Лучшего завершения вечера трудно было придумать. Впрочем, один момент все же был куда лучше фейерверков. Возвращение долга. Иноземец приглашал в кабинет каждого, у кого занимал деньги, дважды пересчитывал при заемщике сумму, приятно увеличив ее в четверть, клал в чудную резную шкатулку, явно в чужих землях сработанную, и вручал гостю. Пока хозяин рассчитывался с другими господами, остальные коротали время в саду за бокалом вина, не выпуская заветной шкатулки из рук. А затем хозяин проводил дорогих гостей до ворот, тепло со всеми распрощался. Кавалькада повозок тронулась в путь, дамы махали на прощание платочками, вздыхая с сожалением, что закончился такой прекрасный вечер. Иноземец махал в ответ, пока процессия не скрылась за бугром. Потом повернулся к слуге. - Ну что, вроде все прошло замечательно? Слуга хитро подмигнул хозяину. Тот в изумлении уставился на закрывавшего ворота мужчину. Этого он не ожидал. - А ты становишься сильнее…и умнее, - пробормотал озадаченно иноземец. - Если так пойдет дальше, то трудно представить, чем все обернется. Этак… Но о том он подумает позже. Хозяин дома щелкнул крышкой часов, взглянул на время. Пора.
Мэр возвращался домой в неопределенном состоянии духа. Вроде и прием прошел выше всяких похвал. Великолепный дом, сказочный сад, чарующая музыка, королевское застолье. Даже деньги, которые он не чаял вернуть, возвратились. Но что-то было не так. Набитый до отказа разносолами живот почему-то подводило от голода, словно и не ел вовсе. Какие-то мелкие странности, подмеченные им в доме, теперь всплывали в памяти, вызывая неприятные ощущения. За болтовней жены трудно было сосредоточиться, что же именно его настораживало в сегодняшнем вечере. Чрезмерная роскошь? Но когда денег много еще и не так изгаляются, превращая мечты в реальность. Пышущий буйной зеленью сад на месте, где прежде и бурьян не рос? За границей и не такое придумают, на голых скалах, сказывали, даже сады разводили. Слуги. Мэр так и не понял, сколько их в доме. Они сновали в саду, во дворе, в доме. Но ощущение было, будто это один и тот же человек. Похожие друг на друга, не поднимающие глаз, не улыбающиеся. Словно у всех одно лицо. Одно лицо! Мэр подскочил на сиденье, ударившись головой об крышу кареты. У слуг в особняке было одно лицо! Нет, не может быть. Показалось. Выпил лишку, вот и лезет в голову чушь. Порой в зал заходило пять человек сразу. Да еще музыканты на балкончике. Мэр потянулся в карман за сигарой, прихваченной из курильной комнаты. Не удержался, взял одну - больно табак хорош, не чета местному. Пальцы нащупали только платок. Наверное, в другой переложил и забыл. Но и в другом сигары не обнаружилось. Мэр обшарил пол кареты. Неужели выронил? Переложил шкатулку с места на место, открыл крышку, вдруг туда сунул? Воздух встал комом в горле. Шкатулка была пуста. Деньги пропали. Для верности потряс. Но как же так?! Он ее из рук не выпускал. Потерять деньги не мог. Украсть кто-нибудь - тоже. Мгновение мэр сидел в ошеломлении, не в состоянии ничего ответить на вопли трясущей его жены. Возница, услышав крик, придержал коней, и вся процессия, следовавшая за главным экипажем, была вынуждена остановиться. Мэр как пьяный вышел из кареты, бездумно ощупывая карманы в поисках сигары. Если она найдется, то найдется и объяснение пропажи деньгам. Они не могли растаять… Болтовня сторожа отставного полковника всплыла как нельзя не вовремя. Мэр бросился к другим каретам. Как безумный стучал в дверцы, кричал: - Откройте шкатулки! Проверьте деньги! Сначала они выходили из карет бледные, ошеломленные, протягивая пустые шкатулки. Затем поднялся крик. Когда выдохлись и вопли стихли – пытались понять. И тут один из возниц, покрутив брошенную кем-то в гневе на землю шкатулку, изрек. - Так это работа племяша моего свата. Мальчонка на продажу вырезает. Копеечная работа, но смотрится красиво. Помню, на днях хвастал, что кто-то ему заказал несколько штук. Одна и та же мысль мелькнула у всех, разом бросились к повозкам, погнали лошадей галопом назад, к усадьбе иноземца. Минули озеро, проехали мосток через речку, вот и холм. А за ним… За холмом лежал пустырь. Гладкий, как ладонь, без единого деревца. Ни дома, ни сада. Только ветер гонял клубок сухой травы. Кто начал смеяться первым – уже не припомнить. Но смех, как зараза, что прежде блеском мнимого богатства ослепила их всех, захватывал одного за другим. Они смеялись до изнеможения, до слез, переходящих в рыдание, до икоты. Не смеялся только мэр. Обманут. Опозорен. Унижен. Сжав кулаки, он пообещал себе, что непременно разыщет этого мерзавца. Кем бы тот не был – аферистом, колдуном или самим сатаной. И тогда…
Мужчина выглядел как обычный путник. Запыленный потрепанный плащ, широкополая, потерявшая форму шляпа. Его выдавал только уверенный взгляд. Такие, как он, много о себе мнят и мало проявляют почтения к знати. Они думают, что их профессия дает им на это право. Наглое отродье. Мэр такого поля-ягоды людей не уважал. Но услугами пользовался. - Вы нашли его? - Не совсем, - ответил мужчина, усаживаясь без приглашения на стул. - Тогда на кой черт явились?! Мне нужны сведения, а не пустые обещания, - мэр закашлялся, хлебнул горячего вина, закутался в плед. - У меня есть нечто не хуже сведений. Слухи, - ничуть не смутился тоном градоправителя мужчина. – Вы бываете в трактирах? Жаль. Там много чего можно услышать интересного. - Сплетни меня не интересуют, - отрезал мэр. - За сплетнями обычно прячутся зернышки правды. А если сложить одно к другому – занятная история получается, - продолжил как ни в чем не бывало посетитель. – В одном из трактиров на тракте, в трех неделях отсюда, я подслушал забавный случай. Трое вояк возвращались домой со службы, и путь их пролегал через один городок. Там одному из них очень уж глянулась девица. И так он ее обхаживал, и этак, с собой звал – не соглашалась. Вот он и решил ее выкрасть. - Зачем вы это мне рассказываете? - раздраженно перебил его мэр. - А вы дослушайте, вдруг и вас увлечет история. Так вот, решено – сделано. Перехватил тот удалец девчонку на улице, сунул в рот кляп, на голову мешок, связал, что б не дергалась и под сиденье в повозку засунул. Отъехал подальше от города, спасаясь от возможной погони, вздумал девчонку достать, а то задохнется ненароком. Сиденье поднял, а под ним никого. Пропала. Только мешок и веревки валяются на дне. Как освободилась, сбежала – непонятно, удалец уверял, что ни на миг не оставлял повозку без присмотра. Мэр с жадным интересом качнулся к мужчине. - Где это произошло? - А вот другой случай, услышанный в трактире за много миль от первого. Компания торговцев горячо обсуждала свою последнюю поездку. С их слов на ничейных землях, что за перевалом Волчих гор, появился город. Год назад пустырь пустырем был, и деревушки крохотной не имелось. А тут – огромный богатый город, с аккуратными ладными домишками, с садами, парками, с крестьянскими поселениями за городской стеной. И все это богатство разрослось за один какой-то год. – Мэр слушал с нарастающим интересом. Пальцы в волнении впивались в подлокотники кресла. – Но что интересно. Город зажиточный, а торговлю ни с кем не ведет, чужакам свои товары не продает. Ввози, что хочешь, но вывозить ничего не смей. С чем пришел - с тем и уйдешь. Даже иголки или гвоздя ржавого взять не позволят. Стража на вратах суровая, взятки не берет, проверяет телеги и груз тщательно. Если обнаружат какую-либо вещь, городскими ремесленниками сделанную, отбирают все имущество. Но один из торговцев решил схитрить и тайком прихватить симпатичную табакерку с рубинами - с большим трудом уговорил лавочника обменять ее на рулон шелка, продавать вещицу тот наотрез отказался. Рассчитывая, что в штаны с обыском не полезут, торговец замотал табакерку в тряпицу и засунул в исподнее. Досмотр он прошел и из города выехал благополучно. Но вот в чем заковыка – тряпка в исподнем была, а табакерки нет. Имеют ли эти две истории что-то общее или нет, решать вам. - Глаза мэра загорелись торжествующим огнем. Он стал похож на собаку, взявшую след. Открыв ящик стола, молча достал пачку денег, сунул мужчине. Тот неторопливо встал, убрал деньги в карман. У порога обернулся. – И вот еще кое-что. Управитель того городка, со слов торговцев, живет затворником, никогда никуда не выезжает, но всех приезжих зазывает в гости, а затем и остаться жить уговаривает, даже дом подарить обещает. Но городок хоть и симпатичный, и народ местный приветливый, а душно в нем как-то, не по себе, точно что-то подавляет твои мысли и чувства, вытягивает силы. И последняя деталь. Когда они въезжали в город – было пять сельских поселений, а через два дня их уже стало восемь. Город разрастается, и делает это очень быстро. Предполагаю, скоро не вам придется отправляться на розыски этого человека, а он постучится в вашу дверь. С этими словами мужчина вышел. Вот как ползу, так и отражаю!
Теперь всю ночь буду думать кто ж это был? Что же происходит в этом мире - захват неизвестной разумной жизнью человечества? Куды служба безопасности королевства смотрит...
К счастью, как раз принесли следующее блюдо, и гости с воодушевлением принялись поглощать свиные ребрышки в клюквенном сиропе.
Это вот да. Это вот я люблю! Рассказ - противопоставление рассказам диалогового формата. Название обыграно занимательно, поскольку "состояние" подразумевается материальное, а не, скажем, физическое, за что автору плюс.
