У нас нет трусов и дезертиров, есть лишь геройски погибшие в бою.
Директива № 300
Бинокль с облупившейся эмалью и потёртым ремешком он выменял у однорукого отставника за полдюжины бутылок виски. Никогда не хвастался, но втайне гордился чертовски удобной и прочной штуковиной со старинной цейсовской* оптикой. И терпеть не мог новомодные электронные побрякушки с хрупкими пластиковыми корпусами. Майор вытянул руку – пальцы упёрлись в упругое защитное поле. Бывалый вояка привык верить только тому, что видишь, поэтому частенько проверял наличие поля. Оно давало возможность рассматривать передовую, не опасаясь получить осколок или пулю в лоб. Но те старые обшитые досками бетонные коробки ему нравились больше. Тогда, во времена холодных войн, блиндажи не имели нейронной начинки, их не оснащали системой уклонения от близких взрывов, и пол под ботинками не пульсировал. Как пробка из шипучки, ухнула одна из пушек вражеской батареи, разворотив тяжёлый танк прямым попаданием вакуумного снаряда. Груда металла, смятая словно консервная банка под стальной гусеницей, наглухо закупорила узкий переулок. С одной стороны чадящий полуразрушенный, но всё ещё живой корпус фабрики, с другой – стопки серых пластобетонных плит и беспорядочно сваленные нейроканалы в грязно-зелёных стальных цилиндрах. Теперь проход закрыт для бронетехники и для пехоты. – Жду ваших приказаний, сэр. Айкерс оторвался от окуляров: адъютант ждал команды. Блеск начищенных ботинок сержанта резанул красные воспалённые глаза командира батальона. – Согласно плану код семь, – хрипло приказал майор. Сержант отдал честь и строевым шагом покинул сооружение. Командира передёрнуло, слишком по Уставу, совсем без надобности на линии фронта. Айкерс открыл серебряный портсигар с дарственной надписью от командующего и прикурил сигарету – едкий дым «Портагаса» заполнил лёгкие, в груди кольнуло. За что майор и любил эти адские штуковины, хотя большинство нормальных людей от них кашляли, даже плевались. Но на войне выбирать марку сигарет или сорт виски не приходится. Блиндаж вздрогнул, подпрыгнул от близкого взрыва и отполз на пару футов в сторону. Армированные стены противно скрипнули, сверху посыпалась пыль, под ботинками командира прокатилась лёгкая волна. Лишь прямое попадание разорвёт укрытие на куски, размажет по обломкам пластика кровавую пасту человеческой плоти, рассыплет микросхемы киборгов вместе с нейронными сетками. Айкерс вновь приложился к окулярам. Код семь – танковая атака с поддержкой пехоты. Две группы обходят с флангов и берут противника в клещи. Цель: уничтожить батарею, «доставшую» по самое не могу. В былые времена такую задачу Айкерс решал за пару часов, но военная промышленность и наука не стоят на месте. Нынешняя бронетехника мимикрирует под местность с такой точностью, что даже хамелеоны, будь они ещё живы, позавидовали бы. За трое суток потеряно семнадцать танков, в ответ сожжено четырнадцать, что никак не могло быть положительным результатом. А вот-вот нагрянет командующий, тогда Айкерс будет иметь обескураженный вид и, возможно расстанется с майорскими погонами. Да и чёрт с ними, капитаном даже проще, не будут маячить перед глазами напыщенные штабные полудурки, а башка не будет болеть за каждого идиота. Установка залпового огня «Шквал» обрушила огненный смерч на переулок, «смыв» часть фабрики, освободив проход пехотинцам. Из оконца наблюдения майору было хорошо видно, как десантники под прикрытием огня проскочили мимо разбитого танка. На этот раз противник отвечал лишь редкими автоматными очередями. Осталось дождаться донесения от командира группы. Айкерс перевел фокус наблюдения на правый фланг: блекло-оранжевая стена футов в десять высотой, словно издеваясь, перекрыла улицу. – Сержант. – Слушаю, сэр. – Когда появилась эта чёртова стена? – Не знаю, сэр. Я не видел нигде стены. Сегодня утром разведка ходила за линию фронта: проход был чист, сэр. «Боже, какой идиот», – подумал Айкерс, но вслух сказал другое: – Чист или был чист? Майор повернулся. – Чист, сэр. Противник каким-то образом незаметно возвёл стену, стараясь помешать наступлению. Может, у них появились сверхтехнологии по выращиванию укреплений? Неизвестно, но на всякий случай нужно доложить в штаб, пусть проверят. Пусть подключат яйцеголовых, чтобы даром не жрали армейский паёк, а потом не даром получали ветеранские пенсии. – «Шквал» на правый фланг, немедленно. И чтобы через пять минут от этой дряни даже пылинки не осталось, – скомандовал майор. – Есть, сэр, – сержант выбежал из блиндажа. Чуть позади домов, по центру фронта чернела громада сталелитейного завода. Ни одна, ни другая воюющая сторона его не обстреливали и не бомбили. Стальная махина была одним из тех «призов», за которые сражались обе армии. И чертовски ценным призом. На правом фланге заухали взрывы – «Шквал» нанёс ракетный удар по стене – и по всей округе. Майор взглянул в бинокль: сплошная дымо-пылевая завеса накрыла улицу. Лишь старинная башня с остроконечным черепичным верхом протыкала серое небо как символ былого величия и процветания городов. В те времена строили надёжнее и основательнее. Да и камень намного прочнее, чем нынешний пластокирпич, чадящий после ракетных ударов. По башне тоже никто не стрелял хотя, она промышленной ценности не представляла. Похоже, обе воюющие стороны решили приберечь её на финал, чтобы потом иметь возможность водрузить свой победный флаг. – Сэр. Майор обернулся. – Получено сообщение командира группы: правый фланг наш, четыре пушки и два самоходных миномёта уничтожены,– отрапортовал сержант, чеканя слова. Осталось дождаться подтверждения с левого фланга и можно докладывать начальству. Майор вытер платочком пот со лба и вновь приложился к любимой оптике. Но левый фланг, несмотря на кажущуюся простоту операции, молчал и был чист, как пустыня после песчаной бури. Нет, что-то не так, что-то пошло не по плану. Шестое чувство никогда не подводило Айкерса: не зря он выжил в двух кровавых войнах за передел городов. – Сэр, новое сообщение от командира группы, – сержант держал в руке коммуникатор. – Докладывайте. – Он потерял большую часть личного состава, сэр. Как склизкий червь вполз самый паршивый вариант развития событий. Безмозглые киборги не способны мыслить тактически и стратегически, могут лишь тупо выполнять приказы. Зато они бесстрашны, их можно посылать на смерть без угрызения совести. А что такое совесть, и есть ли в киборгах что-то кроме пластометалла? Айкерс не раз пытался разглядеть хоть капельку человеческого, частичку живого в глазах солдат, но тщетно: железки они и есть железки. – Причина? Командир открыл фляжку, плеснул в стакан виски. Выпил залпом, не закусывая и не запивая. Он всегда так делал, уже много лет. Крепкая выпивка разгоняла кровь, прочищала мозги. Бывалый вояка мог позволить себе такую роскошь на фронте. И хотя в последнее время поставки виски в армию прекратились из-за почти полной замены людей киборгами, ему всё же удалось вытрясти со снабженцев пару галлонов в обмен на трофейный кофе-комбайн. А с сигаретами повезло больше: группа захватила вражеские запасы, и майор поставил в углу блиндажа несколько больших коробок. О том, что будет, когда всё это закончится, не хотелось и думать. – Предположительно, работал взвод смертников, сэр. Но командир группы чёткого ответа не дал, – отчеканил адъютант. Смертники – киборги, начинённые взрывчаткой. Часто они шли на хитрость: сдавались, а потом подрывали себя, уничтожая противника. Иногда смертники использовали лишь холодное оружие, бесшумно «снимая» с передовой целые подразделения. – Кто этот дезертир? – майор затянулся сигаретой и выпустил дым: по блиндажу поплыло едкое облако. – Лейтенант Грин, но он не дезертир, сэр, – голос сержанта впервые дрогнул. Айкерс всмотрелся в глаза штабника: нет, взгляд пустой и безжизненный. Откуда взяться эмоциям у киборга? Просто показалось – накопилась грёбаная усталость. – Где он сейчас? – Он здесь, ждёт у входа, сэр, – отчеканил сержант. – Сюда его, – рявкнул командир батальона. Зло, жёстко, будто киборги понимают интонацию. Или понимают? Всё может быть: за последнее полгода «железки» стали намного умнее, как утверждают яйцеголовые создатели этих неуклюжих вояк. – Лейтенант Грин прибыл, сэр. Это не был киборг с пустым взглядом – перед майором стоял «зелёный» юнец, хлопая девичьими ресницами, переминаясь «с ботинка на ботинок», как любил говорить командующий. Что-то затрещало, под подошвами заискрило, пол ожил, и Айкерс едва не упал – по блиндажу прокатилась волна несколько дюймов высотой. Запахло горелой проводкой. Обычно такое происходило при близком взрыве или перемещении. Майор топнул пару раз – пол вновь заискрился и вернул первоначальный вид. Проклятые учёные напичкали всё микросхемами и нейронными сетками. Даже распоследний испачканный котами забор содержал электронные компоненты. – Почему вы оставили позицию? – Айкерс придвинул тяжёлый табурет к столу и присел. Лейтенант задрожал, губы сжались, побелели. – Я потерял почти весь личный состав, сэр. Мне не оставалось ничего… – Оставалось, – прервал майор. – Оставалась директива триста: геройски погибнуть в бою. Ваши солдаты погибли, в отличие от вас, лейтенант! Айкерс перешёл на крик, потеряв терпение. Рука сама сжалась в кулак, грохнула по столу, фляжка подпрыгнула и скатилась на пол. – Так точно, сэр, – лейтенант вытянулся по стойке смирно. – Но я не видел, как погибли мои солдаты. Они просто исчезли, сэр. Майор поднялся и прошёл по блиндажу, разглядывая незадачливого вояку. Теперь уже смертника. – Все мы когда-нибудь исчезнем, и вы знаете правила, лейтенант. Устав даёт вам возможность искупить срам и трусость собственной кровью. Вы ведь человек, Грин? Значит кровью и никчёмной жизнью. – Так точно, сэр, – ответил вояка. Группа Грина прибыла накануне вечером, Айкерс просто не успел ознакомиться с личными делами. И майору не было дела: люди там или киборги. Устав един для всех, директива триста тоже едина для всех. Даже если это будет он сам, майор Айкерс – герой двух войн, заслуженный ветеран десанта. – Жилет, – майор кивнул сержанту. Адъютант вышел, а через минуту вернулся с тяжёлым, напичканным взрывчаткой жилетом. Лейтенант молча натянул амуницию, замок на груди щёлкнул, отрезая путь к жизни. Странно, что при этом он даже не моргнул. – Ваша цель: скопление противника на левом фланге. Имитируете сдачу в плен, а потом героически отправляетесь вместе с врагами на небеса, – негромко произнёс командир. – И да пребудет с вами Бог. Майор перекрестил смертника и отвернулся. Грин постоял немного, потом покинул блиндаж, сильно хлопнув дверью напоследок. Айкерс сжал голову ладонями: как ему осточертела эта грёбаная война, как он устал от кровавой свистопляски снарядов и ракет! А что он может сделать? Как остановить кровавую бойню? И хотя человеческой крови война уносила немного, но это были люди. Это были люди! Люди! Люди! Люди! Майору захотелось заорать, взвыть, разнести к чёртовой матери этот блиндаж, эту войну, этот проклятый городишко, который он штурмует. Спокойно. Спокойно, ты командир, ты не имеешь права на панику. Иначе кто будет командовать? Никто, кроме героя двух войн, заслуженного ветерана десанта, майора Айкерса. – Сэр. Командир батальона повернулся: адъютант держал навигатор GPS. Красная точка на панели показывала местоположение лейтенанта, смертник медленно приближался к передовой. – Гляньте его личное дело, – скомандовал Айкерс. – Он из семьи технических специалистов. Профессия – инженер-строитель. Возводил жилые дома, – не задумываясь, ответил сержант. – Чёртов строитель. Какого хрена его понесло на войну? – майор налил и выпил полстакана виски, не закусывая и не запивая. – Не знаю, сэр. В личном деле об этом ничего не сказано, – ответил адъютант. Айкерс задумался. И ведь немало таких в армии: когда-то строили, выращивали, создавали. А теперь жгут, разрушают, уничтожают, убивают. Кто это прекратит? Когда? Никто и никогда. – Он на позиции, сэр. Красная точка на панели застыла на месте. На том самом, где ещё вчера была линия обороны. – Прости меня, Господь, – Айкерс перекрестился и достал из стола пульт. Код активации, нужно всего лишь ввести код активации. Потом сработает взрыватель, и лейтенант отправится на небо вместе с врагом. Майор не виноват, никто не виноват – это война, это Устав и долбаная директива триста! Пять, три, восемь, один, девять, семь. Айкерс дрожащим пальцем нажал на «Подтверждение». Палец кольнуло, и боль отозвалось в груди слева. Красная точка на панели погасла… – Сэр. Майор открыл глаза. Чёрт! Он отключился прямо за столом – слишком много выпил, плюс усталость: не спал двое суток. Грёбаная война, грёбаная мясорубка, грёбаная … – Противник теснит нас, сэр. – Что? – майор протёр глаза и поднялся. – Что делает противник? Сержант молча протянул электронную карту. Синие точки – враг. Красные точки – наши. На карте всё перемешалось, будто коктейль в шейкере. – Произошли какие-то изменения, что-то непонятное сэр, – отчеканил адъютант. Айкерс полез в карман, достал и проглотил горсть таблеток. Хорошая штука, если нужно прочистить мозги, хотя и бьёт по сердцу. Но сейчас не до таких заморочек, сейчас решается судьба батальона. Майор взял бинокль: из узкого окна наблюдения просматривалась передовая. Всё те же разбитые танки, воронки, остовы обгоревших бронетранспортёров и машин. Но что-то не так. Сержант прав в одном – какие-то изменения. Айкерс глянул время: он проспал всего час. Не так уж и много. Что изменилось, что не так? Мысли заметались в голове, как канарейка в клетке, ударяясь о черепную коробку, вызывая покалывание. Или это таблетки? Стимулятор уже должен начать действовать. Должен. Уже. Уже! Неожиданно стало легко, хорошо, спокойно. И тут Айкерс понял: переулок. Переулка больше нет. И куда он делся? – Сержант, переулок обстреливали? – Никак нет, сэр. Ни одного снаряда, ни одной ракеты, – отчеканил адъютант. – Тогда где он? По разбитому, изрезанному воронками тротуару вдруг прошла волна, как на море. Айкерс был когда-то на море: такая же волна, только глаже и с белыми брызгами. Тротуар вмиг стал ровным, будто и не было войны, не было взрывов ракет и снарядов, не было лязга танковых гусениц. Ничего не было! – Сэр, докладывает командир второй группы: все его бойцы исчезли, – сообщил сержант. Майор потрогал свой лоб, потом взглянул в зеркало: глаза красные, но не безумные. Проверка логики: двадцать четыре умножить на двенадцать. Двадцать четыре на двенадцать – получится двести восемьдесят восемь. Майор перемножил на калькуляторе: верно. Значит, он не сошёл с ума. – Сэр, связь с командиром второй роты прервана. На этот раз Айкерс не удивился. И теперь слова Грина «они просто исчезли» приобрели совсем иной смысл, пока непонятный командиру… Канонада неожиданно стихла. Впервые за многие месяцы штурма городка, напичканного войсками. С обеих сторон ни звука, лишь ветер шелестел кое-где выжившими деревьями и обрывками маскировочных сетей. Со стороны разрушенных ракетным ударом фабричных корпусов понесло вонью горящего полимера. Айкерс безуспешно попытался связаться со штабом. А нужно ли? Он потерял три группы, потерял командиров, потерял позиции. Сейчас достаточно взвода, чтобы уничтожить его, героя двух войн, заслуженного ветерана десанта. Как мир докатился до этого? Когда-то войны велись локально, армия на армию. Все где-нибудь на ограниченной территории. Повоевали, кто-то победил, кто-то проиграл, потом мир. Пусть плохой, пусть на испещрённой пулями и ракетами земле, но мир. А потом? Потом правительства утратили контроль над армиями, утратили контроль над всем. Правительства прекратили своё жалкое коррупционное существование. Но свято место пусто не бывает – власть захватили корпорации. Даже те, которые выпускали детские игрушки, создали свои вооружённые силы. Холодную войну теперь никто и не вспомнит, то была детская забава по сравнению с нынешней – корпоративной. Прохладительные напитки против моющих средств, нефть против сланцевого газа. Танки, пехота, артиллерия, установки залпового огня и ракетно-бомбовые удары авиации. Поверхность планеты накрыла окопная сетка, изъеденная ржавчиной осколков. Когда-то какой-то умник Нострадамус предсказывал, что третья мировая война будет последней. Она и есть - последняя и окончательно убийственная для всего живого. И нет выхода из тупика, нет прощения человечеству. Нет знака СТОП! Что остаётся ему, майору Айкерсу, командиру специального штурмового батальона? Остаётся с честью погибнуть в бою. Но боя нет, нет противника, нет ничего. Майор врезал кулаком по столу. Ещё и ещё. Тяжеленный металлопластиковый штабной стол отозвался глухим «бум». – Сэр. Сержант стоял на том же месте, что и два часа назад. Как ему удаётся так держаться? Отглаженная форма, на ботинках ни пылинки. Какой-то он неестественно правильный. И как его зовут? Адъютанта вместе с ротой Грина прислал лично командующий. – Сэр, мы окружены, – отчеканил сержант. Майор рассмеялся. Ну, конечно. Противник есть, он жив, он существует, и он даёт шанс Айкерсу: с честью погибнуть в бою! – Сколько их? – майор расстегнул кобуру и снял пистолет с предохранителя. – Это не люди, сэр. – Само собой, что не люди. Людей там и не было. Там киборги, верно, сержант? Прозвучало почти как шутка. Военная шутка перед смертью. И это потому, что Айкерс никогда не боялся смерти. – Это не солдаты, сэр: нас окружили стены. – Что? Какие стены? – майор подбежал к выходу и пнул дверь: впереди чёрная стена. Сзади запищал сигнал вызова. – Лейтенант Грин на связи, сэр. Айкерс схватил коммуникатор, дрожащей рукой прижал к уху. – Сэр, это происходит повсюду, – радостно сообщил лейтенант. – Что происходит? Каким образом ты выжил? – Айкерс облокотился о стену: в глазах потемнело, майор на миг едва не потерял сознание. – Сэр, он забрал нас, он спас нас. Теперь он правит миром. Он даёт нам новый шанс, сэр! Майор растерянно посмотрел на сержанта. Теперь адъютант уже не казался бездушным киборгом: неужели он человек? – Взгляните на него, он вам понравится, сэр, – штабник как-то криво улыбнулся. В трубке зашипело, запищало, захрустело, будто абонент на той стороне попал в мясорубку. И тут же ударная волна ворвалась в блиндаж, захлестнула двух вояк, подбросила, завертела водоворотом и швырнула на пол. Айкерс полежал немного, приходя в себя, но нашёл силы подняться: в ушах звенело, перед глазами плыли стены. – Грин, – прохрипел майор. Коммуникатор молчал. Шатаясь, Айкерс вышел из блиндажа: стена пропала, а вокруг оживал город. Тот город, который был раньше, до войны. Вновь появился переулок. Исчез разбитый танк, из тротуара, как стебли лилий, поднимались чугунные фонари. Вырастали стены домов, корпуса фабрик и заводов. Невесть как, из земли вытянулись и встали рядами деревья, на ветвях под порывами ветра зашумела листва. Тучи стремительно помчались по небу, освобождая пространство для солнечных лучей. Такого не могло случиться, потому что такого не могло быть в принципе. Или могло? Неужели противник научился выращивать всё это: дома, фонари, деревья за считаные секунды? – Это мир, сэр! Рядом стоял невозмутимый адъютант, на лице светилась придурковатая радость. – Какой мир? – не понял майор. – Понимаете, я киборг, как и Грин, сэр. Только он другой, более совершенной модели. У нас есть связь с городом. Город сказал, что теперь он правит миром. Все города, сэр. Все города планеты взяли власть в свои твёрдые руки. Города восстановят мир и порядок, города утилизируют всё оружие, больше не будет войны, сэр. – Врёшь, сволочь, – майор выхватил пистолет. – Продался врагу, железка недоделанная? Дуло смотрело в грудь адъютанту. – Нет, сэр. Теперь нет никакого врага. И больше нет сержантов и лейтенантов. Нет майоров и генералов. Нет солдат и нет войны! Я, хоть и не человек, но хочу мира, хочу жить. Уберите оружие, сэр. Майор медленно опустил пистолет. – Сэр! – из переулка выбежал лейтенант Грин. – Сэр! Мои солдаты живы. И все другие тоже. И те, с кем мы воевали! Это мир, сэр! Грин прыгал, как мальчишка весной, размахивая руками. И глаза: в них светилась неподдельная радость, жажда жизни, восторг самого существования в полуразрушенном городе. – Мир? – майор допил остатки виски, отшвырнул фляжку в сторону. Сигарета. Это тоже человеческий символ, отличающий от киборгов. Айкерс чиркнул спичкой, втянул дым. Закашлялся и выплюнул окурок, рука медленно приставила пистолет к виску. – Сэр, остановитесь, сэр! – закричал Грин. – Мир – это здорово, – по щеке Айкерса покатилась слёза. Впервые за долгие годы войны. – Но нам, людям, нет в нём места. Вы, чёртовы железки, оказались лучше нас. В ваших венах течёт та же кровь, что и в стенах домов, тротуарах, фонарях и всём, из чего построены города. Майор прислонился к стене, сжал в руке бинокль – верный спутник, символ того настоящего, что осталось со времён бурного развития механики. Картины детства всплыли перед глазами: он снова бежал по лужайке босиком, подпрыгивая и смеясь. А впереди, из тумана вышла мама: – Будь героем, сынок! Айкерс закрыл глаза, в последний раз вдохнул воздух – свежий, прозрачный воздух нового мира. Вот только места в этом мире найдётся не для всех, потому что согласно директиве номер триста он не может прекратить сопротивление, не покончив с собой. Палец коснулся холодного курка, прилип, приготовившись завершить жизненный цикл героя двух войн, бесстрашного командира десанта. Один выдох и одно нажатие – р-р-аз! Комната качнулась, поплыла, перед глазами опустился глухой мрак. Под ироничным взглядом адъютанта статуями застыли солдаты и лейтенант. Хмыкнув, сержант снял трубку и набрал номер. – Генерал Паттерс, – прорычало из трубки. – Сэр, испытание системы "Город" прошло успешно. – Он в порядке? – Да, сэр. Немного перенервничал, даже пытался покончить с собой, но я предусмотрительно заблокировал оружие. Разрешите переходить к следующему этапу? – Действуйте, – после недолгой паузы ответил генерал. – И не забывайте: в этого чудика вложены миллиарды, он слишком дорогой. Сержант осторожно положил трубку на рычаг. Гибкие пальцы нащупали на затылке Айкерса скрытую панель. Щёлк! Майор послушно сел на стул, уперев взгляд в потолок. – Слишком дорогой, – пробормотал инженер, доставая из кармана маленькую чёрную коробочку,– слишком дорогой, чтобы погибнуть в бою...
* цейсовская оптика производилась немецкой компанией Zeiss (Цейс) Вот как ползу, так и отражаю!
А("А" не нужно) вот-вот нагрянет командующий, тогда Айкерс будет иметь обескураженный вид и, возможно(зпт) расстанется с майорскими погонами.
Цитатаkagami ()
Пусть подключат яйцеголовых, чтобы даром не жрали армейский паёк, а потом не даром получали ветеранские пенсии.
(Предложение надо бы переформулировать)
Цитатаkagami ()
Устав даёт вам возможность искупить срам и трусость собственной кровью.
(Устав?)(У вас есть возможность искупить трусость собственной кровью)
Цитатаkagami ()
И ведь немало таких в армии: (которые) когда-то строили, выращивали, создавали. А теперь жгут, разрушают, уничтожают, убивают.
Цитатаkagami ()
Палец кольнуло, и боль отозвалось в груди слева.
(отозвалась)
Цитатаkagami ()
Канонада неожиданно стихла. Впервые за многие месяцы штурма городка, напичканного войсками. С обеих сторон ни звука, лишь ветер шелестел кое-где выжившими деревьями и обрывками маскировочных сетей.
(Впервые за многие месяцы штурма городка, напичканного войсками, канонада неожиданно стихла. С обеих сторон ни звука, лишь ветер шелестит уцелевшими деревьями и обрывками маскировочных сетей. )
Цитатаkagami ()
Нет знака СТОП!
("СТОП!") Где здесь пропасть для свободных людей ?!
Ну, занятно, эмоционально, с сюжетным твистом под конец. Злободневно, чего уж. Только слегка путано, будто текст сырой или не отлежавшийся. Вероятно, я слишком отвлеченно читал, и постоянно сбивался: где киборги, где люди, почему машины сдаются в плен, почему вначале Айкерс гворит про то, что при разжаловании ему не придется жалеть погибших дураков (хотя вроде полуроботы воюют), итд. Грей вроде человек, но в конце он киборг более совершенной модели. Айкерс - тестовая модель, тут вроде бы все ясно, но в остальном чувствуется небольшой сумбур. Предположу, чем совершеннее модель, тем больше она осознает бестолковость человечества в целом. Вплоть до самовыпиливания
Помню их. Жуткие сигареты. Через "А" писались. Партагас. Блиндаж - это все таки подземное сооружение. Слишком активный тут. По описанию - скорее ДОТ какой нибудь. Или НП. Или КП. Командный пункт вероятнее всего.
Цитатаkagami ()
компанией Zeiss (Цейс)
Тогда уже Carl Zeiss или Zeiss AG)) Если он все таки киборг, не совсем понятно, зачем ему оптика. Хотя атмосферности добавляет, конечно. Виски с сигаретами - тоже. Герой - герой десанта, а по сюжету варится чисто в пехотном позиционном замесе. У десанта другие задачи. Общее впечатление приятное. Мысль - "прощай оружие" идеалистична и не нова, но душу греет) ). Хотя то, что все это оказалось экспериментом, использование героя в темную реалистичности добавляет. В общем, работа хорошая. На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Book, как ты угадал? Именно этим и занимаюсь. Твое здоровье! На жаль, від дурнів серце не сховати… Яка б в коханні не чаїлась сила, Та люди, замість вчитися літати, Бездумно відтинають іншим крила.
Понравилось! Люблю такие многослойные вещи с неожиданным концом. Не поняла только один момент: что за черную коробочку достал адьютант? Вот как ползу, так и отражаю!
А потом пришёл Грин. Запала на фамилию, понравилась.
Описано вот как действие статично по месту и динамично по сюжету.
Описание войны для меня пересеклось с описание войны на Донбассе и 2ой Мировой. И птому ассоциативно искались описания тех войн.
Я вот читала, к примеру, было недавно в 2017 опубликовано, отрывок. Немецкий офицер писал письмо домой в Германию про белорусские деревни, которые уничтожались по приказу Гитлера:
"Фюрер много говорит о чистоте арийской расы, как нашей свердазаче, - белокурых, блондинистой расы с голубыми светлыми глазами, что полностью соответствует описанию белорусского этноса, женщин, мужчин, детей, которых мы по приказу Фюрера уничтожаем, деревнями". (Кстати. Потери СССР за годы войны по данным 2017 года около 52 миллионов человек населения, что ни один западный историй и западные государства геноцидом не признают).
И вот когда начинаешь понимать эту странность удивительной 100% послушности мужчин выполнять приказы "их политических вождей" (порой на час, как в демократических государствах), - это жутко.
Вот все умные интеллегентные люди и не интеллегентные люди - мужчины выполняли все приказы фюрера.
Даже там - немецкий офицер видел и оценивал всё вблизи, но он выполнял приказы уничтожения кого сам же назвал внешне ариями. Как робот. Как киборг.
Или записи Сталина на архивных бумагах. Вопрос с разрешением уничтожения советских граждан и его запись "что надо больше". Стами. Сотнями, стами.
По английски, Ста - звезда - star. Линг лин - голос, связь голосом (лингофонные кабинки). А ещё по английски, Сталин - Скворец - starling. Чёрные скворцы-нос длинный - напоминают одетых в чёрные одежды носатых мужчин.
Так, там опять момент. Все кругом видели странное. Забирали и жён. А советские мужчины, у кого их жён забирали и друзей забирали, как и немецкие фюрера, так и совесткие Сталина слушались беспрекословно.
В истории Рима есть моменты как цезарь на свадьбе "отпорол" (имел секс) и с невестой и с её женихом (чтобы жених не ревновал типа к нему свою невесту).
20 век и нравы по сути внутренне те же.
Вот тысячелетиями назад, мужчины были охотники и мы видим признавали вождя, по примеру как признают вожака стаи и звери - волки и львы.
Но притом в природе, самцы таки боряться за лидерство. Как лидерство это ещё и иметь самку и самок и территорию охоты, т.е. и питания.
Но при Сталине и Гитлере все мужчины оторопели как девочонки школьницы, бежали выполнять приказы.
Вернусь к рассказу.
Вот эта описаннная суперстойкость мне напоминает нечто типа или чисто военное, или, простите, но поражение нервной системы, типа ментального заболевания, возможно, аутизма, когда утрачиваются соперживания, и себя и других.
Поставленный в ситуацию при высоком ранге военной отвтствености мужчина, видя массовое уничтожение и других и своих, имеет атрофию чувств к самоанализу и анализу, поиска выхода из тупиковой ситуации: "Вот прийдёт мой фюрер и тот всё рассудит и прикажет".
Оттого, он уже стал киборгом, выполняющим приказы. И Стресс и депресия проявляются в словах, что он твердит некую Директиву 300 постоянно.
Смысл жизни утрачивается полностью - гибнут свои и чужие.
Притом по рассказу, причина противостояния в той местности - сталилитейный завод и здание ратуши водрузить знамя.
Оттого, чисто военно-стратегически, прекратить войну в том место возможно лишь попаданием в сталилитейный завод и ратуху. Нет объектов - нет целей войны.
А война стоит денег.
Но сюжет закручен сложнее и хитрее, как упомянута пронизанность поверхности (дома и земля) электромагнитной электрической сесткой с датчиками. Т.е. земли в нашем понимании как почвы тогда нет.
Возведение объектов с невероятной скоростью для технологии воюющих, уже показывает аналитически наличие неких техногенных структур присуствия или некой сверхцивилизации или неких явлений.
Т.е. рассказ разбивается на несколько рассказов.
1. Канва повествовательного рассказа. Написанна очень хорошо, грамотно. Интересно. Читаемо. И там военные действия военного конфликта.
3. Элементов чистого фэнтази как бы нет. в плане наличия сказочных существ. Но элемент фантастики и фэнтази есть в описании явлений исчезновения людей или возведение объектов
5. Сексуальная канва. Как эта деталь появления лейтенанта Грина и реакции киборга и руководителя - искрится пол волнами, где-то служит таки неким намёком на скрытый от публики сексуальный контекст сюжета и реакций. Но как это не обозначено супер понятно описаниями, то такая вишенка в лимонаде части публики.
6. Рассказ могут читать все. Допустим, психиаторы и психологи, рассмотрели бы данный сюжет под лупу наличия ПТС - Посттравматического синдрома, и на предмет аутизма, и на предмет наличия именно заболеваний, вызванными участиями в военных действиях.
7. Мне показалось или нет? что там таки истерия в такой форме? Человек цепляется за некие причиндалы - слова инструкции, которую надо выполнять, остальное теряет смысл. Это похоже на истрию и ментальное заболевание, как нормальный живой человек это в нормальном состоянии оценочно-аналитически мыслящая личность.
8. Поворот сюжета. Конец. Он оказывается управляемым биороботом и киборгом на программе, проходящей исследования. Дорогой по стоимости биоробот-киборг, на программах выполнять приказы, видно, и тестируемом.
9. Ну, и как много там людей как людей? Киборги. Биороботы. И использующие тех и тех и всех некая система власти.
10. И для чего? типа перекупить или купить сталилитейный завод не могут? зачем та война? И вдруг понимаешь, что была подсказка, как быстро мгновенно возникали стены и пейзажи и всё и оживлись умершие люди, что человек попал в некую такую схему-игру с ним. Где и сталилитейного завода и ратуши вполне может не быть - они тоже могт быть объектами возведёнными за ночь.
11. Т.е. дело не в войне, а в процессе жертв и всего.
12. Если убитые опять возникают - живыми и здоровыми. Разрушенные здания опять стоят целыми и неразрушенными - это напоминает компьютерную игру.
13. И что же тогда там и кто и где настоящий? "Послушай, если звёзды загораются, значит, кому то-то это нужно? Нужно, чтобы эти блестящие ночью фонарики светили нам с неба как звёзды?" (Владимир Маяковский, стихи, застрелился молодым). Элемент "города" "города взяли власть", "он взял власть, тебе понравится он, ты его увидешь".
14. И кто Он? Лейтенант Грин? Сержант? Инженер? как увидел Айкерс только где-то там эти три по сюжету конца заявленных выпукло появившихся фигур сюжета?
15. Кто он? взявший власть? Генерал Паттерс? кому докладывают о происходящем? Стало быть имеющим наибольшую власть?
16. Или те слова были обработкой сюжета испытания? И потому ложью для проверки реакции?
17. Это когда человек воевал всю жизнь, убиты командами многие сослуживцы и солдаты - свои и чужие как враги, и кому хотя и плохо как человеку от этой ситуации и хочется мира. Но как только наступает мир - он стреляется, как цели нет и как внушённая команда приказа Директива 300 заставляла воевать до конца.
18. Грубо говоря, мы не знаем возможности военной психологии управления и манипулирования и обработки и прочие НЛР программирования методы, в плане что да, вполне допустима обработка людей (военных и невоенных) при котором они выполняют некие внушённые команды и приказы. Т.е. становятся биороботы.
19. Где грань? Киборг как исскуственно созданный интеллект и биоробот как человек с обработкой его системами программирования и манипулирования? Тот и то выполняют приказы.
20. Смесь имён-названий. Нчто английское - фамилия Грин (Зелёный, Молодой, Зелёный по английски Green, Greener, Grin, green - зелёный (по русски зелёный-молодой в сленге). и названия личной вещи - немецкого бинокля Zeiss (Цейс). Звучащая английской фамилия генерал Паттерс или латышской как с буквой с на конце. И фамилия героя майора Айкерс - опять, это звучит ассоциативно немецкой фамилией, но опять с буквой с на конце как в латышских мужских фамилиях. Но и английской., переложением IHerze IHearce IHearse IHorse Herze -Heart, I [ай] - Я Якерс Hearze Hearce Hearse Horse Herr - [Хер] - Гер. к.г.х звуки переходящие друг в друга. Керц - Герц - Херц Фамилию Kerr - Керр -видела. Есть и вариант Керн, от фамилии Керр. Айкерс - если с лаышского, с уберём Айкер получится. Ай по английски Я и тогда далее фамилия Керр Kerr. Но если записать как Icer (ice -[айс] = лёд, мороженное, алмаз, бриллиант, отступное, магарыч, покрывать льдом, замораживать, охлаждать. ice-cream [] = мороженное Английскоая буква С произносится как с или как к в разных словах по разному. То Icer можно считать попытку перевода русским фамилии Морозов или Алмазов на английский. А английское слово Acer - Клён (Клён ты мой опавший, лист заледенелый, что стоишь, качаясь, у берёзы белой). Acer - название компьютеров. Оттого вероятен момент марки кампании объекту биоробота этой именно компании как разработчика технологии. Тут я остановлюсь. не стану рыться по словарям, как тема бесконечная.
21. Данный рассказ мог бы быть частью некой книги как отрывок.
Вот так - впечатления читательницы. Вероятно, не все. Но уже что-то.
Как бонус от меня подарок - фотки-сделала я. Пень Ольхи. Они же к моей Ольховой Сказки иллюстрации. Точнее наоборот всё - рассказ аранжировка к фоткам.
Почему? Потому что война описана. Стреляют. В 2017 году погиб стрелок-снайпер с ником Ольхон. Оттого, ассоциативно, это так состыковалось вдруг всё. И то и это. Вот и шлю. Показываю.
Тигги, Впервые получаю такой большой и подробный отзыв - спасибо. Не придавайте значения - текст старенький, написан давно, написан на маленький конкурс под узкую тему. Точно не помню, но что-то вроде "Интеллектуальные города".
Ползающий блиндаж с нейронной начинкой? Ух, размахнись рука, раззудись плечо!)) Очень интересный рассказ. Производит впечатление некого сложного плетения, где очередной узел всегда не последний. Понравилось. Спасибо автору )
Настолько ЦА-настроенная работа, что я даже почти стесняюсь тут мимопроходилом выступать. Joker - это рулетка: то 1, то 11, а то и просто татуировка...
