Феи появились наутро после Того Дня. Как-то сразу и в огромных количествах. Целые облака, из фантастических крылатых созданий, легли на опустевшие города, пугая и удивляя уцелевших. Один умник ляпнул, что они-то во всем и виноваты. Будто бы эти «ужасные космические монстры» наконец добрались до колыбели земной цивилизации, так и не позволив ей стать чем-то бо́льшим. Ждите, мол, вот-вот они начнут глобальную зачистку, истребляя остатки оглушенного произошедшим человечества. Идея не прижилась. Ну не вязались эти хрупкие создания, словно выпорхнувшие из сказки про Дюймовочку, с образом монстра. Против версии злобных пришельцев говорило и отсутствие каких-то осмысленных действий. Феи просто стали быть. Маленькие человекообразные стрекозюльки появились там, где жили люди, и органично вписались в эту реальность, как нечто, вполне ей свойственное. Впрочем, ему было плевать. На всех фей, вместе взятых, и на ту конкретную, что сидела на раструбе его гобоя. Подальше от пальцев. Вряд ли она боялась. Скорее не хотела мешать. Возможно, даже слушала, и ей, возможно, даже нравилось, хотя трехпалость правой кисти не давала добиться идеального звучания. На это ему тоже было плевать. Он мельком вспомнил, как равнодушно срезал лохмотья, в которые превратились два пальца, размозженные дубинкой залетного мародера. Больнее было, когда осознал, что пальцев не хватает музыке. Гобою тоже не понравилось, что рука, его ласкающая, стала медленной и неуклюжей, но другой не было, и друг смирился. Смирился и попытался помочь, подстроиться. Прошло время, и музыка стала почти такой же, как раньше. Почти… Он взглянул на фею. Вполне себе обычный человечек, эдакий свифтовский лилипут. Радужные крылья и дымка на месте лица, вот и все, что отличало существо от сапиенутых хомо. Ну и, конечно, размер. Черные волосы, чуть ниже плечиков, вполне женская фигурка… И сидит грациозно, нога на ногу, носочки вытянула. Облачко тумана, скрывающее лицо немного смущало. Как будто ответ на не очень важный вопрос, крутящийся где-то на краю сознания, но никак не дающий себя сформулировать. Интерес к фее занял сознание на пару мгновений и растворился в музыке. Вивальди метался по площади кардинала Беллуги между Мурсийским собором и городской ратушей. Великий и никому не нужный. В конце концов, он устал и стек по колоннам Катедраля в пыль и мусор, покрывавшие ровным слоем некогда блестящую брусчатку.
Что до сих пор удерживало в Мурсии, понять не получалось. Та, которая держала здесь изначально, ушла давно и навсегда. Он никогда не верил в глупости о том, что умершего человека что-то может связывать с местом упокоения. А живые обязаны надоедать почившему, беспокоя его визитами, регулярно орошая могилу слезами и, непременно, возлияниями за пуховую землю, за царство на небесах. Не верил, но уйти не смог. Однажды, позволив себе вспомнить и поразмышлять над произошедшим, он решил, что сам назначил себе своего рода схиму. За то, что не уберег ее - пережившую с ним Тот День. Вырвавшись из заваленного трупами Мадрида, куда они приехали на медовый месяц, он вел ее к морю, рассчитывая, что в таких обстоятельствах добраться до дома по воде будет проще. Они остановились в этом городе по дороге в Картахену. Там жил его однокурсник, выхвативший у жизни счастливый билет и каким-то чудом пристроившийся матросом на яхту испанского миллионера. Но в Мурсии их бегство завершилось… Прикончив из снятого с мертвого полицейского пистолета двух выродков, склонившихся над ее телом, он долго стоял оглушенный. Потом приставил дуло к груди и посмотрел на фею, севшую на ствол, направленный в сердце. Не видя ее лица, он четко ощутил взгляд, который словно бы говорил: «Не надо». И после долго проклинал себя за трусость… Ну здравствуй, Мурсия… мать твою.
- Опять дудишь, эстранхеро*? Придурок Бебе выкрикнул это, зло ощерившись. На днях они поспорили о роли классической музыки в условиях постапокалипсиса. Аргументация мурсийца оказалась слабее. Ползая в пыли, давясь кровью и слезами, Бебе признал свою неправоту. Веры в его искренность не было, тварная сущность выпирала из местного первого парня на деревне, не давая ему жить спокойно. Но убивать или калечить сильного мужчину, так необходимого небольшой кучке выживших в этом городе, было неправильно. Однако сегодня четверо компаньеро, стоявших рядом, придали храбрости и, судя по всему, тот решил пересмотреть результаты проигранного спора. - Отвали, дегенерат, - неосознанным движением, пряча гобой за спину, прошипел по-русски и, выставив левое плечо вперед, попытался протиснуться между решительно настроенными аборигенами. Подходя вплотную к напрягшимся парням, уловил запах граппы и тут же резко крутанулся вокруг собственной оси, поймав краем глаза характерное движение слева. Нацеленный в почку нож резанул предплечье. Кисть ударившего хрустнула в захвате, а вопль боли заткнул локоть, через мгновение вломившийся в кадык. Перехваченный нож, продолжая движение, которое начал его хозяин, плавно сменил направление и по дуге прошел сквозь горло еще одного напавшего, практически срезая ему голову. Трость инструмента вонзилась в глаз Бебе, проникая в мозг… Печально. Трость придется менять, их осталась-то пара штук всего. А друг опять выручил. Уже не впервые.
Росита, мать того, что осталось от населения Мурсии, подняла голову от древней газеты и пристально уставилась на него. Пожевав губами, спросила: - Где Бебе? Он искал тебя. - Нашел. - И где он теперь? – подслеповатые глазки впились в его лицо, густая сеть морщин пришла в движение, став глубже и контрастней. Сберегаемая, как самая большая ценность, газета зашуршала, сминаясь в пальцах. - Там, - пожатие плеч. - Один? – голос старухи стал свистящим. - Все.
Солнце светило ласково, как будто улыбаясь. Так же, как светило тогда. Им обоим. Для солнца ничего не изменилось. Люди. Феи. Природа не терпит пустоты, всегда найдется тот, кто порадуется простому солнечному лучу. Теплу. Жизни. Сегодня Вивальди был счастлив. А как же! Сегодня у него, похоже, будут живые слушатели. Вслед за Роситой на площадь Беллуги выходили жители Мурсии. Все население полумиллионного некогда города. Шестнадцать человек. Женщины. И двое пацанов, которым и десяти нет еще. Выстроились правильным полукругом. Увы, нет концертных кресел, но ничего, для музыки комфорт – не главное. Главное - что она звучит не сама по себе. Не для мертвых камней или живых, но равнодушных деревьев. Теперь у нее есть те, у кого есть душа. Первый камень ударил в колено. Прищуренный взгляд Роситы, оценивающей результат броска. Вивальди плевать. Он в своей стихии. Волшебные звуки и слушатели… Жаль, что у любого концерта есть финал.
Эпилог
Огромная конструкция. Какая-то труба? Кому придет в голову делать промышленные трубы из дерева и украшать их мельхиоровыми прибамбасами? Хотя… как будто что-то знакомое. Клапана́? Окончание трубы похоже на раструб гобоя. И на нем… Нога на ногу, носочки вытянуты. Черные волосы, чуть ниже плеч… Лицо? Любимое лицо! И радужные крылья за спиной. - Ну… здравствуй!
* extranjero (исп) – иностранец, чужак.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Прекрасный рассказ. И вроде, все очень простое, И феи, конечно, не монстры, а больше и лучше. Частицу себя отдаешь - и не просишь покоя, Частицу души, или всю, ведь не делятся души. И что-то получится... Что-то исчезнет в итоге, Но все же один и один - получается двое. Есть "до" и есть "после". Ты сам выбираешь дороги, И песню свою доиграешь на старом гобое. А конкурс памяти Николая Лазаренко?
Это великолепно! Браво! Несколькими штрихами, вроде бы небрежными, обрисовать одновременно выпуклого и глубокого персонажа, отобразить целый мир с его прошлым, настоящим и будущим! Рукоплещу стоя и подпрыгивая от восторга! Видно руку Мастера! Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Автор, у вас получился потрясающий рассказ. Браво! Мастерски написано. Каждое слово, каждый штрих, как звучание струны. И музыка звучит в разрушенном городе, и судьбы - страшные, жестокие вершатся под Вивальди.
ЗА-МЕ-ЧА-ТЕЛЬ-НО!!!!!!! Вот просто нет другого слова! Обманчив женский внешний вид, поскольку в нежной плоти хрупкой натура женская хранит - единство арфы с мясорубкой... (с) И. Губерман
Хороший рассказ. Смесь постапокалиптики с Коэльо ) Вот это только убрали бы "Феи просто стали быть". Чудовищная фраза. Удачи на конкурсе! Если я Вас напрягаю или раздражаю, как-то не так живу или что-то не так делаю, Вы всегда можете забиться в угол и поплакать...
Нет, не надо убирать! Мне именно эта фраза понравилась очень-очень! И сразу целый пласт нарисовала... Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Пока не начали выкладывать конкурсные рассказы, расскажу, что мне нравится ещё в этом. А нравится мне обилие идей, заключённых в столь малом объёме текста. Причём идеи-то разные, и все кажутся мне близкими. Первая идея. "Жизнь сохраниться и после ядерного взрыва, но радоваться ей будут более совершенные существа". Лично мне милые феечки импонируют куда больше тараканов. Вторая идея. Аспект творчества в условиях Апокалипсиса. С одной стороны, сиюминутной необходимости в нём, вроде бы, нет: пищу надо добывать, бороться за существование и так далее. Но с другой стороны: люди ведь творят не от праздности-пресыщенности (по крайней мере, те, кто действительно творят). А почему они это делают? Третья идея. Имеет ли смысл творчество без зрителя? (Ну, в данном случае - слушателя. Не важно. Субъекта восприятия, наблюдателя). Я вот тут согласна с автором: если и имеет, то очень мало. Четвёртая идея. Любовь и смерть. Куда ж без них... но форма прекрасна. Чиста, выразительна, трогает до глубины души. Во-о-от. Наверное, и ещё есть... что в глаза с первого раза не бросилось Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Тупею Эпилог не понял. А написано чудо как хорошо. Очень живой мир, яркий. И мелодия, вам выданная, на нарисованную картину ложится прекрасно, и ожесточение - в яблоко. Я сделяль
Благодарю всех за оценку, внимание и понимание. ЕМА, Коэльо? - думаю совпадение, кто это, толком, не знаю. Имя на слуху, конечно, однако же, мне не попадалось. И я - не он, точно. Бабарик, сначала не поняли, или вообще не поняли? Эпилога? Я могу попытаться объяснить. Anevka, вы разобрались лучше меня.
Ну с эпиологом всё просто как раз. Благодарные слушатели забили исполнителя до смерти, после чего он очнулся на своём гобое в виде фея (эльфа?). Сюрприз, читатель! Феи - не инопланетные монстры, а сгинувшее в жутком катаклизме население планеты. В частности, фея, сопровождавшая ГГ - его погибшая возлюбленная, в своё время удержавшая его от самоубийства. Всё, хэппи энд.
Цитатаafftar63 ()
Anevka, вы разобрались лучше меня.
Лестно слышать Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
после чего он очнулся на своём гобое в виде фея (эльфа?). Сюрприз, читатель! Феи - не инопланетные монстры, а сгинувшее в жутком катаклизме население планеты. В частности, фея, сопровождавшая ГГ - его погибшая возлюбленная, в своё время удержавшая его от самоубийства.
Anevka, я сейчас немножко побьюсь головой об стену - и скажу вам гран мерси Да, действительно тупею. Я сделяль
Бабарик, обращайтесь. Я и мой оранжевый экскаватор всегда в вашем распоряжении. Если надо что-то раскопать... Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Фраза очень глубокая своей неправильной правильностью.
Эпилог не понял. А написано чудо как хорошо. Очень живой мир, яркий. И мелодия, вам выданная, на нарисованную картину ложится прекрасно, и ожесточение - в яблоко.
Благодарю всех за оценку, внимание и понимание. 
