Герой, довольно долго считавший, что его папа маленько спятил и готовит своих детей к войне с инопланетянами встречает блондинку, благодаря которой и узнает, что папа не настолько безумен, как казалось и вложенные в сына знания не только не лишены смысла, но и бесценны. Просто они нужны в совершенно другом месте. Откуда у папы все эти знания, та еще загадка.
Пишется, пока быстро, но неизвестно сколько это продлится.
Касательно первой главы, раньше тут водились "перекаченые" и еще несколько мутантов. Их я нашла, за остальное не ручаюсь
Включить блондинку и ждать пока кто-то поможет
Собравшаяся толпа с интересом проследила, как незнакомый Максиму здоровяк сползает по стене, а потом в едином порыве уставилась на самого Максима. Ну, да, несколько неожиданно. По всем законам этой вселенной сползать по стенке должен был тот, кто изящнее и легче. Только ведь десять лет проведенных между тайским боксом, дзюдо и неисчислимым множеством банальных драк тоже что-то да значат. Отец Максима вообще был не склонен полагаться на доброту судьбы, поэтому гонял своих детей так, словно готовил их для спецназа как минимум. Максим в этот деле был с ним полностью согласен. Мир, по его глубокому убеждению только притворялся стабильным, неизменным и скучным, на самом деле во всей этой стабильности и упорядоченности присутствовала изрядная доля хаоса, способная преподнести любой сюрприз, начиная от нежданного везения, и заканчивая неудачей, крупной такой, тяжеловесной, похожей на каменную плиту. Иногда на надгробную. Поэтому он старался ничему не удивляться, ко всему быть готовым и не полагаться на ветреную дамочку фортуну, которая частенько только притворяется доброй и ласковой. А потом, в самый неподходящий момент вильнет хвостом и обрушит на расслабившегося дурачка такие неприятности, что его из-под них экскаватором не откопаешь. Наверное, из-за этой убежденности к нему и прилипла кличка Дао, непонятным образом сумевшая перекочевать из школы в универ. На весь факультет ни одного знакомого лица, зато кличка тут как тут. Конечно, если поискать, то знакомых в университете найти можно, на третьем курсе точно кто-то есть, но из тех, с кем Максим близко общался, нет никого. Неужели он в школе был настолько популярной личностью? Слабо верится. Скорее, кому-то очень нравилось звучание непонятного слова. Максим потер переносицу и заглянул в темное окно, отражавшее в это время не хуже зеркала. Ничего особенного. Растрепанные волосы, скорее темные, чем светлые, хотя летом выгорали до соломенного цвета. Лицо как лицо, симпатичное, пожалуй, но не больше. Глаза, то, что на этом лице Максиму всегда нравилось, синие такие глаза, мамины, миндалевидной формы, кажется. А все остальное так себе. Нос вообще кривой, два раза ломали. Один раз в драке, второй раз хоккейной клюшкой. Над левой бровью маленький шрам, из-за чего она задирается ближе к виску. Подбородок явно не волевой. Уголки губ приподняты, словно он вот-вот улыбнется, учитывая бровь, улыбнется насмешливо. Парень как парень. И чего разнообразные громилы считают своим долгом найти повод для того, чтобы этого парня ударить? Толкаются, задевают, к девушкам лезут… Хоть бы один, прежде чем размахивать кулаками, поинтересовался, способен ли Максим дать сдачи. Ну, да, фигурой не вышел. Так это смотря куда выходить. Если на пляж, то фигура очень даже ничего. По своему изящная, гармонично развитая, без излишеств. Мышцы Максима умело прятались даже под футболкой, зато силы и скорости у них было достаточно для того, чтобы ставить на место всяких перекачанных здоровяков. Главное не позволить себя ударить, а там дело техники. А вот если позволишь… Пожалеешь там, испугаешься сделать слишком больно, отвлечешься. В общем, именно так Максиму впервые нос и сломали. Дурак был, благородство проявил. За что и получил в итоге ботинком в лицо. Если бы дело происходило в не родном дворе, и не выбежала орущая как фурия старшая сестра с огнетушителем наперевес и радостным сообщением о том, что она уже вызвала милицию, которая тут, прямо за углом, черт знает, что бы ему еще отбили. Больше подобных глупостей Максим не делал. Хотя предпочел бы вообще в подобные приключения не ввязываться. Только, то ли судьба, то ли тот самый хаос, о котором вычитал в книге о синтоизме, его мнением на этот счет поинтересоваться забыли. — Да что же эта штука все время сбоит? — возмущенно произнесли вверху и Максим осторожно туда посмотрел, заранее зная, что там увидит. Девчонка. Коротко стриженая блондинка, увлеченно трясущая какой-то прибор. При этом ее ничуть не смущало то, что она сидит на потолке вверх ногами. Эту девчонку Максим видел уже раза три. До нее ему на глаза попадался парень, бредущий по небу. Рыжий длинноволосый идиот, увлеченно объедавший пыльную шелковицу стоя в воздухе. Группа неизвестных лиц бегущих по стене с очень серьезными физиономиями. Парочка избивавшая друг друга чем-то похожим на алебарды. Художник, сидевший на стене с мольбертом на коленях. И темноволосая стервозного вида женщина, которую какая-то нелегкая раз семь заносила на балкон Максима. Всех этих личностей объединяло одно, никто кроме Максима их не видел. Впору было усомниться в собственном душевном здоровье, что парень и сделал. Впрочем, за два года до того, как он увидел любителя ходить по небу, Максим успел засомневаться в том, нормален ли его отец и пришел к выводу, что не очень. Так что собственное сумасшествие его особо не тронуло. Папе же оно не мешало жить. А то, что он старательно все это время готовил своих детей бороться с неведомым злом, с самого раннего детства заставлял зубрить какие-то стишки на несуществующем языке, рисовал непонятные схемы и время от времени с тоской взирал на нарисованные мамой пейзажи — дело такое… В общем, у всех свои тараканы, у некоторых они просто крупнее. А «физическое развитие» и «растяжка ума» Максиму больше помогали в жизни, чем мешали. Собственно память у него была почти совершенна, то ли от рождения, то ли из-за того, что ее чуть ли не с пеленок развивали. Учиться ему было легко. Люди вокруг подобрались приятные. И если бы из его жизни куда-то исчезли разнообразные тупые громилы, он бы был этой жизнью доволен. — Вот где здесь сильный источник? — продолжала возмущаться блондинка. — Толпа людей, какой-то потерпевший стенку подпирает и ни одного даже самого завалящегося демона. Где здесь сильный источник, я хочу знать? В каком месте? В туалете скрывается? В унитазе? Или в женскую сумочку залез и потерялся? Вон у той девицы сумочка габаритная. Может там поискать. Гадская техника. Четвертый раз сбоит. Как мне работать с таким радаром, а? Все исправно, никаких нарушений не выявлено. Сюда бы этих техников, я бы показала им никаких нарушений. Опа, еще один сигнал. Если и на этот раз пустышка — разобью. Или потеряю. Надежно. Чтобы никто не нашел. Высказавшись, девчонка резво вскочила на ноги и помчалась по коридору в сторону выхода, по потолку, ловко перепрыгивая через лампы. Максим потряс головой, посмотрел на своего противника, все еще пытавшегося понять на каком свете он находится и пошел за блондинкой. По полу, как положено людям. Искренне надеясь, что больше никаких людей плюющих на законы физики по дороге домой не встретит. Двуликая удача гаденько улыбнулась и решила в очередной раз вильнуть хвостом. Чтобы один синеглазый симпатяга не задирал слишком высоко свой кривой нос. Максим без приключений доехал до своей остановки и уже почти дошел до дома, когда опять увидел девчонку со сбоящим радаром. Он бы прошел мимо, делая вид, что никого там нет, если бы к блондинке трясущей прибор не подкрадывалось нечто почти не отличимое от темноты вокруг. Только какое-то более плотное, заставлявшее мурашек бегать по затылку. Парень остановился, сам не зная зачем. Вот не мог он бросить знакомую девчонку в беде, да и незнакомую не мог. Сказывалось отцовское воспитание. И то что блондинка может оказаться всего лишь плодом его нездорового мозга, не помогало развернуться и уйти. А вдруг настоящая? А вдруг, это не галлюцинация, а какая-то другая форма жизни? Инопланетянка там. Или иномирянка из параллельной вселенной. Да и если выбирать между галлюцинациями… Блондинка как-то приятнее, чем крадущаяся к ней темнота. — Да чтоб вас всех разорвало и прихлопнуло, — тоскливо сказал парень, кожей чувствуя гору неприятностей, зависшую над головой, и решительно рванул к девчонке. Что нужно делать в этой ситуации он знал. Такие существа частенько его пугали в детстве, пока Максим не понял, что они материальны и их можно банально стукнуть чем-то тяжелым, сбросить с балкона, или, если ни первое, ни второе не получилось, стряхнуть с пальцев излишки энергии накопленной в организме. Она всегда накапливалась, если приходилось долго сидеть без движения, и ее легко было стряхнуть, как капли воды. Ни на людей, ни на находящиеся вокруг предметы эти капли не производили никакого впечатления. Они их, похоже, даже не замечали, сами время от времени сбрасывая излишки, даже не осознавая этого. А вот кошки беспокоились, шарахались и шипели. На нечто сливающееся с темнотой капли действовали как серная кислота, даже хуже, они мгновенно прожигали в нем дыры и, похоже выбрасывали туда, откуда оно пришло. Чем эти существа могут навредить, Максим не знал, просто чувствовал опасность. А может ему все это только казалось. — Эй! — заорал парень. Девчонка начала оборачиваться, явно не успевая отреагировать на то, что находилось у нее за спиной. — Присядь! На удивление блондинка послушалась и капельки, сорвавшись с пальцев, пролетели у нее над головой. Существо исчезло без звука. Колыхнулось, шарахнулось и испарилось. Мгновенно. Словно его и не было. Несостоявшаяся жертва, как ни в чем не бывало, тряхнула свой прибор, обернулась, а потом недоверчиво уставилась на Максима. — Ты же человек, — сказала так, словно ожидала увидеть нечто более впечатляющее. — И что? — ощетинился парень, подозревая, что сейчас будут критиковать его за то, кто он есть. — Ты мэг? — пристально уставилась девчонка, еще и прибор поднесла поближе. — Кто? — вытаращился Максим, отступив от этой ненормальной на шаг. — Материя. Энергия. Граница. Три составляющих истинной силы. — Какой силы? Разговор получался ну очень странным. Максим вообще ничего не понял. — Что я несу? — сама у себя спросила блондинка. — Они же давно ушли. На них гонения начались, и они решили не затевать войну. — Какую войну? — Не имеет значения. Это было очень давно. Но ведь ты человек. — Неа, кролик рождественский, — вспылил Максим. Вот так, спасай тут всяких, а тебе даже спасибо не скажут. — На тебя радар реагирует. — И что? — Твой уровень накопления энергии превышает обычный человеческий. Собственно он выше моего уровня. Но ведь это невозможно. Люди не способны удержать в себе миллионной доли энергии необходимой для того, чтобы хоть как-то повлиять на материю и границу. А у тебя параметры как у очень сильного демона или высокоуровневого сати. Из людей так умели только мэги, но они давно покинули эту границу. Хотя есть варианты. Может ты какой-то неучтенный потомок? — Что такое сати? — непонятно почему заинтересовался Максим, решив игнорировать мэгов занесенных в его предки. — Я сати, — торжественно представилась блондинка. Оценила выражение лица собеседника и решила немножко добавить информации. — Я… Как бы тебе объяснить… Вот ты сущность материальная почти на сто процентов, точнее не ты, обычные люди. У тебя материи столько же, просто еще есть огромный резерв и процентов двенадцать связи с границей. На этом фоне твоя материя как-то теряется. Да и связь с границей можно нарастить банальным обучением. А во мне материи не больше половины от твоей, резерв правда меньше, а связь с границей развита до семидесяти трех, правда не с этой границей, а с той что в моей плоскости. В общем, где-то так. Из всего сказанного Максим понял, что девчонка не человек. И, возможно, не галлюцинация. Границы, резервы и плоскости могли оказаться чем угодно. — И? — Что и? — во взгляде девчонки поселилась растерянность и непонимание. — Что теперь? — Не знаю. Ничего, скорее всего. Просто придется учитывать то, что на тебя реагируют радары. Ты не мог бы постоянно сообщать, где именно находишься? Я не могу целыми днями метаться по городу за тобой. Этот город не такой и маленький. А я одна. — Сообщать? — удивился Максим. Этого ему еще не хватало. — Каким образом? По трамвайным рельсам стучать? Азбукой Морзе? — Я что-нибудь придумаю, — оптимистично пообещала блондинка, тряхнув прической, как лошадка гривой. — Ну все, мне пора. Здесь недалеко кто-то границу прорвал. Наверняка демон. Нужно его уничтожить, пока он не начал увеличивать свою силу за счет человеческой материи. — Что?! — вытаращился на нее Максим, подозревая, что сведения о демонах лишними не будут. Девчонка его проигнорировала, она кивнула сама себе и скоренько убежала. По воздуху. Отвечать на бессмысленные вопросы она не собиралась. Странная какая-то. Ни тебе здравствуйте, ни до свидания, а о благодарности эта особа, похоже, вообще никогда не слышала. Лишь бы опять не появилась. Только почему проснувшееся предчувствие вопит во всю мощь, что это была не последняя встреча, а впереди ничего хорошего вообще не предвидится? Спасибо папочке за воспитание, а неведомому мэгу за то, что затесался среди предков. И почему все эти резервы и связи с границами вздумали проснуться именно в Максиме Чужом, а? Лучше бы папочкин мужественный облик унаследовать или мамину красоту. Все больше пользы. С другой стороны, а с чего это уважаемый и местами даже любимый отец ведет себя как параноик, готовящийся к нападению инопланетян? Может, в нем тоже что-то от мэгов не спит? А может он даже знает, что с этим делать? Максим печально улыбнулся сам себе и медленно побрел домой. Расспрашивать отца бесполезно, он крайне редко снисходил к объяснениям своих поступков. Чтобы заставить его что-то объяснить, сначала нужно было самому покаяться во всем, о чем так долго не заговаривал. И почему-то казалось, что эта скрытность сына папаше не понравится. Очень сильно не понравится. Вплоть до отвешивания подзатыльников и лишения карманных денег, в которых всякий уважающий себя студент нуждается ежедневно. И отец будет прав. Так казалось. Предчувствие его редко обманывало Максима и, похоже, именно сейчас делать это не собиралось.
Решиться на что-то и понять, как жить дальше так и не получилось. Дома дорогой и временами обожаемый отец устроил вселенский скандал на пустом месте, окончательно убедив сына, что с этим миром что-то сильно не так. Потом за каким-то чертом приперлась соседка и стала доставать маму. Чтобы от нее избавиться пришлось изображать нынешнюю невоспитанную молодежь. Максиму пришлось, если кто не понял. Потому, что у сестер репутация и им еще замуж выходить, брат послал всех открытым текстом, так как в это время мочил каких-то монстров, а Максиму терять нечего, его и так считают не самым воспитанным парнем в округе. Очередное явление блондинки стало прекрасным завершением великолепного дня. Каким образом она просочилась к Максиму в комнату он так и не понял. Девчонка твердила что-то о полярности и распределении. Ее хотелось придушить. А потом прикопать где-то в парке от греха подальше. Только парень не был уверен, что это что-то даст. Воскреснет еще, или прибежит в роли зомбяка… В общем, помогать ей он точно не собирался. Честное слово не собирался. Даже когда она разрыдалась и стала обвинять его во всех вселенских грехах. Он клялся самому себе, что никуда не пойдет. Пускай ее голодные демоны сожрут хоть все население города. Ах, потом они попрутся в тот мир, откуда приходят невидимые сати увеличивать свою силу уже за их счет? Так почему эти сати вообще позволяют всяким демонам бегать по мирам, а на отлов особо обнаглевших посылают мелких блондинок? Ах, равновесие… Максим отнекивался, отнекивался. Блондинка уговаривала и уговаривала. Время близилось к полночи. Папаша, как назло, не спешил появляться с продолжением скандала. Соседки тоже как вымерли. Невезение по полной программе. Даже сестрам, чью репутацию он совсем недавно в очередной раз спас, на обнаглевшую галлюцинацию не пожалуешься. Не поймут наверняка. А потом, в какой-то момент, Максиму все окончательно надоело, и он сдался. Сначала, как последний идиот, полез по балконам вниз, искренне надеясь, что его примут за вора и вызовут милицию, после этого потащился на какой-то пляж, красочно представляя, как его смывает волной в холоднющее море и бьет по голове вовремя подплывшей доской. Ага, размечтался. Море вконец обленилось и волны могли смыть разве что нерасторопную муху, которые, как известно зимой не летают. Досок не было видно вовсе. Зато посреди пляжа сидело нечто огромное, бесформенное и задумчиво жрало несвежего утопленника. Максим попятился от долетевшего запаха, тряхнул головой и посмотрел на блондинку именно так, как она того заслуживала. Как на ненормальную, если кто не понял. Девица в ответ радостно улыбнулась. — Это оно, — сказала доверительно. — И? — Убей его. Максим внимательно осмотрел любителя утопленников. — Идиотка, — уверенно поставил диагноз. — Я тебе что, Леон-киллер? Или черепашка-ниндзя какая-то? За кого ты меня вообще принимаешь? Девчонка возмущенно фыркнула. — Ты, похоже, не понимаешь, — зашипела, как разозленная кошка. — Нам очень повезло, что он наткнулся на этого мертвяка. Иначе бы он уже кого-то живого жрал. — Я тут причем?! — взвыл парень. Знал же что не нужно никуда идти. — Моего резерва на такого большого демона не хватит. Я же больше половины трачу на то, чтобы удержаться за местную границу. А у тебя резерв большой… — И я не умею им пользоваться, — попытался воззвать к разуму блондинки Максим. Получилось даже как-то излишне жизнерадостно. Ага, счас. Взял разум и отозвался. Блондинка во всех смыслах! — Так я тебя научу, — радостно пообещала девчонка. — Что?!! — Прямо сейчас научу. Это много времени не займет. — А это? — Максим указал пальцем на демона. — Он нам поможет. Его присутствие немного размывает границу. Поэтому будет проще докричаться до резерва. — Чего? — Просто поверь мне на слово. — С какой радости? — возмутился парень. — Ты мне надоел, — сказала девчонка и стукнула чем-то в лоб, к сожалению не себя. Мир мигнул, как лампочка, побледнел, а потом опять наполнился темнотой. Максим тряхнул головой и внимательно огляделся. То, что девчонка и любитель утопленников загадочно испарились, его только порадовало. К сожалению, вместе с ними куда-то пропали море, пляж, да и город тоже, не говоря уже о деревьях и прочих мелочах. Замена всему этому была явно неравноценна. Нагромождение камней, нечто напоминающее перекошенную Эйфелеву башню и густой белый туман вокруг. А еще был нескладный белобрысый подросток. Он сидел на самом большом булыжнике, болтал ногой и смотрел на Максима, как смотрят поднадоевший фильм. Вроде раньше было интересно, но сейчас хочется отвлечься и заняться чем-то полезным. — И? — спросил парень. Подросток громко хмыкнул. — Что за фигня? — решил уточнить Максим. — Я это ты, ты это яяяя… — немелодично пропел пацан. — Умом тронуться, как смешно, — оценил Максим. Захотелось подойти к камням и хорошенько по ним врезать кулаком, просто чтобы убедиться в их материальности. — Это же надо, — сварливо сказал подросток. — Великолепная память. Даже не помнит, как выглядел несколько лет назад. — Ага, — не стал спорить Максим, полюбовавшись подозрительно прямым носом собеседника. Такого носа он у себя точно не помнил. — Ладно, чего пришел? — А я знаю? — пожал плечами парень. — Какая-то ненормальная пытается заставить меня убить бесформенную гору жрущую труп… — И? — решил его подогнать подросток. — Сказала, что у меня резерв, что научит им пользоваться и треснула какой-то тяжелой фиговиной в лоб. — Понятно, — оценил рассказ пацан. — Ладно, лезь сюда. Это рано или поздно должно было случиться. Сколько бы мама не выстраивала между нами стену, мы все равно смешивались, и чем дальше, тем больше. — Чего? — спросил Максим. — Лезь сюда, говорю, будем будить родовую память. — Какую еще память?! — Сложно объяснить… Ты веришь в ДНК? — Я про них в школе узнал, — растерянно признался Максим. — Вот! — поднял палец вверх пацан. — ДНК это такая вещь, в которой хранится куча физических особенностей твоих предков. В общем, благодаря им ты знаешь как нужно прямо ходить… — И что? — Не перебивай. Я, можно так сказать, твой второй набор, духовный, если опустить некоторые подробности. Благодаря мне ты будешь знать, как нужно летать. — В смысле? — Ну, образно говоря. Хотя в своем излишне материальном мире с этим проблем вообще не будет, вот в мирах пожиже, воздух менее надежная опора. — Ты вообще о чем? — спросил Максим, подозревая, что над ним издеваются. — А, не важно, — отмахнулся подросток. — Лови меня! — Какого?! — успел спросить у судьбы Максим, и ему на голову рухнуло тяжелое тело, обладающее не меньше, чем десятком локтей и коленей, которыми успело проехаться и по лицу, и по ребрам. Мир опять моргнул и исчез. — Что за фигня? — спросил у темноты Максим. — Ничего особенного, нас тут трое, — отозвалась темнота голосом подростка. — И кто третий? — Оружие, — торжественно произнес подросток. — И что теперь делать? — Возьми его и пошли отсюда. Максим пожал плечами, пошарил в темноте рукой и когда на что-то наткнулся, крепко это что-то сжал. Мир опять моргнул. — Задолбало, — высказал парень наболевшее морю. Волна прошелестела что-то успокаивающее осколками ракушек. Парень опять стоял на пляже. Рядом нетерпеливо приплясывала блондинка. Чуть дальше доедал труп демон. И все бы ничего, но теперь Максим знал, точнее видел. Он видел синеватый ореол вокруг фигурки девушки. Граница, которая отделяет ее личное пространство от внешнего, сейчас особенно плотная, потому что она в чужом мире и чем-то этому миру не нравится. Видел исчерканный ледяными полосками разрыв, через который пришел демон. Если туда попадет человек, его материя мгновенно рассеется по вселенной, еще и не по одной, и будет очередной пропавший без вести. Хорошо, что этот разрыв висит в трех метрах над морем. Видел, как поглощаемая демоном мертвая плоть превращается в теплые языки энергии и растекается по его телу. Причем, он от этого становится горячее и сжимается. И, кажется, если он сожрет достаточно много, то превратится в этакую черную дыру. — Задолбало, — повторил парень. — Убей его! — радостно отозвалась блондинка. — Как? — спросил Максим. — А как хочешь, — великодушно разрешила девушка. — Ты ведь видишь? Видишь? Присмотрись, он неоднороден. И если его разделить на части, дальше он развалится сам. Будет распадаться, и втягиваться в разрыв. Нужно просто нарушить его границу. Он ведь здесь чужой. — И кто из нас спятил? — спросил у вселенной парень. Вселенная равнодушно промолчала. Пришлось медитировать на демона. Следить за светлыми языками, вглядываться в темноту, пока не понял, что там тоже что-то шевелится. А потом, неожиданно для самого себя найти глазами место, в котором шевелиться было нечему. Просто пустота. Спокойствие. Чем-то похоже на воздушный шарик, по ощущениям. И если этот шарик проколоть, будет громкий «бабах». — Эй, ты, — обернулся к блондинке Максим. — Я страж и… — Неважно, нужно было раньше представиться. Чем ты их прокалываешь? — Их? — Вот таких, вот, — указал парень на демона. — Дома мечом. А тут энергией. Концентрированной. Только на его шкуру моей энергии не хватит. — Концентрированной, — задумчиво повторил Максим. Если предположить, что те капельки, которыми он бросался во всякую подозрительную темноту и есть концентрированная энергия, то все просто. А больше предполагать нечего. И тогда… Руки словно обожгло, а потом обволокло льдом. Капельки, зависшие на кончиках пальцев, светились густой синевой и казались тяжелыми, густыми. С ними определенно было что-то не так. Демон подозрительно зашевелился, словно унюхал что-то гораздо вкуснее практически доеденного тела и Максим больше не размышляя тряхнул ладонями. — Болван! — взвыла блондинка. — Что за идиотская форма?! Как таким целиться?! Счас он слижет… Кто и что должен был слизать, осталось невыясненным. Потому что большая часть растеклась по демону как разбитые яйца, а меньшая куда-то попала и без прицеливания. «Бабах» получился громкий. Максим удивленно отметил, что песок излишне бодро скакнул навстречу и пропахал в этом песке носом борозду. Высказаться по этому поводу помешала волна лизнувшая щеку и напомнившая, что на дворе не лето. Пришлось отползать от нее подальше, а потом слушать тишину и любоваться обтянутыми штанами женскими ножками, маршировавшими у лица. Сначала туда, потом сюда, потом опять туда и снова сюда. Налюбовавшись вдоволь, парень перевернулся на спину и подмигнул бледным звездам. Что-то с этим миром сильно не так. Или что-то не так с одним конкретным человеком. Или даже не с одним. Максим вздохнул и понял, что все равно ничего у отца не спросит. Просто вспомнил слова подростка о том, что мама выстраивала какую-то стену. Где-то. И заподозрил, что мама была его собственная. Следовало разобраться, что происходит. Хотя бы примерно. А задавать вопросы? Может ведь и не ответить. Или не знать. Или… Или отвесить подзатыльник и потребовать не лезть не свое дело. Они, взрослые и умные, разберутся и все ему расскажут, когда сочтут нужным. Почему-то Максим был уверен, что все произойдет именно так. Ну, или правильной была самая первая догадка, и папа просто сошел с ума, а за ним и мама, а потом и Максим. Веселая семейка сумасшедших. Вроде бы не буйных. А там кто знает? А еще Максиму очень хотелось бы узнать, зачем он поперся помогать собственной блондинистой галлюцинации. И даже если она не галлюцинация, вопрос не терял актуальности. Тяги к бессмысленному героизму он до сих пор за собой не замечал.
Loki_2008, посмотрим, что получится. Я и сама этого не знаю
joker7768, а зачем тогда бедного мальчика обзывать непонятными словами? И вообще, он местами злюка и эгоист. А то, что не доволен ситуацией в которую вляпался, так я его понимаю и одобряю Вот. PS Определишься, скажи мне, а то у меня вечно получается что-то незапланированное.
Глава вторая.
Те же, пляж и поговорка в действии: "Кто везет, на том и едут".
«Включить блондинку и ждать пока кто-нибудь поможет» — дубль второй.
Максим отстраненно наблюдал за тенями на потолке и размышлял. Подумать ему было о чем. Папаша на него уже два дня как-то странновато косися. Один раз даже спросил, не желает ли сын что-то ему рассказать? Максим честно признался, что не желает, но внимание отца все равно напрягало. Мама очень вовремя куда-то уехала. Хотя даже ей жаловаться совершенно не хотелось. Ни на что не хотелось, ни на галлюцинации, ни на легкую, какую-то похмельную, головную боль, усиливающуюся к вечеру, видимо в ответ на становящиеся интенсивными цвета ореолов вокруг домов, людей, да и вообще всего на свете. Впрочем, что оно такое, Максим уже понял. Просто излучавшееся тепло. А ночью температура воздуха ниже, поэтому и краски ярче. Парень очень рассчитывал на то, что скоро привыкнет и головная боль исчезнет. Что со всем этим делать и как его применять он вообще слабо представлял. Точнее, не представлял совершенно. Блондинка загадочно испарилась. Демоны по дороге не попадались. Даже непонятные тени куда-то делись, словно начали бояться и попрятались. — Нэ мала баба клопоту, купыла порося, — проворчал Максим, вспомнив группу «От винта» и перевернулся на живот. Кончики пальцев изредка покалывало, словно энергия из загадочного резерва-подростка просила как-то ее применить, потому что ей скучно. Да и вообще, без применения она скоро через край переливаться начнет и тогда будет такое… На счет «такое» парень почему-то совсем не сомневался. Излишки энергии нужно было как-то сбросить, избавиться от них. Только теперь этих излишков было многовато и что произойдет после того, как он привычно тряхнет руками, Максим даже представлять боялся. Наверняка какие-то разрушения. — И в кого я такой дурак? — спросил парень у стены. Лежать и притворяться то ли больным, то ли ленивым ему уже откровенно надоело. Папаша вроде ушел, кто-то там дверью недавно хлопал. Остальные родственники еще раньше разошлись. Можно было смело отправляться следом, никто не станет останавливать и задавать вопросы вроде: ты куда? а зачем? а надолго? Впрочем, Максим и сам понятия не имел куда он. Подальше от людей, точно, а потом, кто знает?
Пляж пустынный. Чьи-то дачи, или что оно такое, довольно далеко. Колючий сухой бурьян за спиной, через который пришлось прорываться с боем лишь для того чтобы в конце пути обнаружить, что каким-то странным образом вышел на довольно широкую утоптанную тропу. А перед глазами море, которое светится, как в августе, но не из-за водорослей, а из-за того, что вода теплее воздуха. Очень красиво, особенно когда волны лениво разбиваются о здоровенные куски ракушечника с облизанными, как у леденцов краями и разбрасывают веером гаснущие на ветру брызги. А вот ветер Максиму не нравился, влажный и холодный. Где он сейчас находится, парень представлял смутно. Он сел на маршрутку, уехал за пределы города и вышел возле какой-то пустующей базы отдыха. А потом куда-то брел, подальше от домов, поближе к морю. — И что нам теперь делать? — спросил сам у себя Максим. Если честно, то в глубине души он надеялся, что на этот вопрос отзовется наглый любитель прыгать на голову. Не свезло. Единственным, что он услышал, был шорох волн по песку. — Хоть бы кто подсказал. Парень, размышляя, немного прошелся по песку. Просто взять и сбросить лишнюю энергию ему почему-то казалось неправильным. Что-то он упустил. — Ага, девчонка орала, что форма для атаки неподходящая, — вспомнил Максим. — Знать бы еще, какая ей подойдет и как эту форму придавать. Пришлось походить еще немного. — Если предположить, что папа не просто так на меня косится, что он не чокнутый и, самое главное, он знает, что делать со всякими резервами, то… — сказал Максим глядя на море. А что «то»? Идти пытать папашу? Как-то оно не вписывается в картину мира, скорее отец будет пытать и морально избивать. Воспитывать, так сказать, развивать чувство ответственности и инстинкт самосохранения. С другой стороны, если предположить, что родители знали о мэгах и опасались, что однажды в ком-то из их детей проснутся соответствующие таланты, то они должны были как-то к этому подготовиться. И будущих одаренных подготовить. Чтобы не начинать с нуля когда припечет. Максим так бы и сделал и зная отца, можно смело утверждать, что он был бы в этом вопросе с сыном целиком и полностью согласен. — Следовательно, готовили… Пришлось походить еще немного, размышляя о нелепых стишках, цветочках из разноцветных карандашных линий, слепленных в детстве пластилиновых фигурках, дыхательной гимнастике и прочих странноватых занятиях так любимых отцом. Если предположить, что это оно и есть — та самая подготовка на всякий пожарный — то среди всей этой мешанины должно быть что-то подходящее для того, чтобы поменять форму капель на что-то другое. На что-то острое, способное помочь пробить шкуру всяким трупоедам. — Угу, — сказал Максим, порывшись в воспоминаниях. — Мыльные пузыри нужно растягивать очень осторожно, иначе они сразу лопаются. Приклеить к ладоням и тянуть… Правда, мыло у мамы было какое-то необычное и пузыри получались особо стойкие. Парень потер переносицу и решил, что попробовать стоит. Ничего более подходящего в голову не приходило. Как сделать пузырь из капель он представлял смутно, пришлось экспериментировать. Сначала дотронулся кончиками пальцев к ладоням, пытаясь размазать по ним просящуюся наружу энергию. Ладони защипало и обожгло, словно за крапиву схватился. Каким либо другим способом капельки себя проявлять отказались. Парень подошел к воде, позволил набежавшей волне лизнуть зудящие ладони и опять задумался. Либо он ничего не понимает в этой жизни, либо родители просто так вот развлекали своих отпрысков, либо он все усложняет. Последнее было самым вероятным. Тягу к огораживанию огорода там, где просто надо нащипать ромашковых цветков и бросить их в чай, Максим заметил за собой давно. Откуда взялась вера в то, что стоящие вещи простыми не бывают, он не знал, и умудрялся постоянно наступать на эти грабли. После чего мозги обычно прочищались и переставали искать сложные пути игнорируя простой. И если подумать, то соединить капельки на пальцах обеих рук гораздо проще, чем пытаться надуть из энергии пузырь. Наверное. Попробовать стояло. Чувствуя себя малость неумным, да и вообще начинающим самоубийцей, Максим осторожно соединил пальцы, по очереди, начиная с больших и закончив мизинцами. Взрыва не последовало. Подышав холодным воздухом и постаравшись сосредоточиться на чем-то неведомом, парень начал разводить руки, очень аккуратно и плавно, стараясь не разорвать ниточки энергии протянувшейся от пальца к пальцу. Потратив на это нехитрое дело, довольно много времени парень полюбовался результатом, который откровенно не впечатлял. На мыльные пузыри оно не было похоже совершенно. Скорее на сопли, такие себе немного провисшие светящиеся синие сопли, которые хотелось стряхнуть и вымыть руки. — Я определенно чего-то не понимаю, — сказал Максим. Излишки энергии подтверждающе качнулись, и те, что были натянуты между средними и безымянными пальцами слились воедино. — Ага, — задумчиво одобрил их парень. Слепив энергию в целое парень разочарованно выдохнул. Приятнее она выглядеть от этого не стала, хотя теперь напоминала подтаявшую на солнце жвачку. — Ладно, — решил смириться с неизбежным экспериментатор. — Допустим, я держу в руках такую вот глину, из которой нужно что-то слепить. Задача усложняется тем, что отпускать концы нельзя, иначе она шлепнется на пол, соберет на себя кучу мусора, и ее можно будет смело выбрасывать. На глину энергия, к сожалению, не была похожа совершенно. А растаявшая жвачка вряд ли станет держать заданную форму. Нет, конечно, если ее мгновенно остудить, а лучше заморозить, то станет, никуда не денется. Но вот как что-то подобное проделать с энергией, если даже не знаешь каким образом из нее что-то лепить. — Вернемся к мыльным пузырям, — решил Максим. — Пузыри надуваются, лопаются и вообще нестабильная штука. А еще они просто оболочка с воздухом внутри. С другой стороны, воздушные шарики те же самые пузыри, только их оболочка прочнее, а воздушные шары — это мегапузыри. С третьей стороны, какой-то части воздуха внутри любого пузыря временно задана форма очерченная границами. С ума спятить. И что мы в итоге имеем? А имеем мы какой-то бред, который нам ничем в данной ситуации не поможет. Потому что если энергия тот самый воздух, то оболочки у нас нет и как ее делать, мы не знаем. Угу. А еще я царского рода, раз говорю о себе во множественном числе. Держать руки на весу было неудобно, тем более скоро они устанут и до того момента лучше бы что-то придумать. — Пузырь, сопля, жвачка, шарик, — пробормотал Максим, надеясь на озарение. — Пузырь выдувают, жвачку заморозить, чтобы не липла, о соплях я думать лучше не буду, шарики лопаются, если налетают на что-то острое или горячее. И что мы имеем? Врожденную дурость, судя по всему и тягу к суициду. Пузырь, жвачка, шарик… Потом парню пришло в голову, что он думает о чем-то совершенно не том, лучше подумать о папаше. Чему-то способному помочь в данной ситуации он должен же был научить. Знать бы еще чему. — Ладно, остановимся на жвачке. Ее нужно заморозить или заставить еще каким-то способом временно застыть… Застыть, идиот! Сделать гуще, как тесто, сделать оболочку из теста для крема… Девчачья работа. Помнится, отец долго и нудно рассказывал об эклерах и пончиках с начинкой. А еще утверждал, что дырка в этих мучных изделиях должна быть обязательно и умный человек, прежде чем есть, эту дырку найдет. При нажиме из нее вытекает крем. Если ее не будет, то он потечь может где угодно, найдет самую тонкую стенку и как брызнет в лицо. — Эклер, так эклер, — решил Максим. Ведь он, вроде бы, отлично чувствует разницу между теми каплями, что были до появления блондинки, и теми, во что они превратились после прыжка подростка-резерва на голову. Капли стали гуще. А если попробовать сделать для них оболочку еще гуще? Что получится? Собрать, например энергию только на мизинцах и попытаться выпустить по самому краю. Парень пошевелил пальцами, заставив подтаявшую жвачку колыхнуться и еще немного провиснуть. Эксперимент с мизинцами удался, только ничего не дал, потому что более темные и густые полоски почти сразу начали расплываться и смешиваться с тем, что было выпущено из организма раньше. Пожав плечами и опять немного подумав, Максим собрал пальцы в щепоть, немного их развел и повторил попытку, на этот раз не только с мизинцами. К его безмерному удивлению что-то даже получилось. Темная синь окутала светлую, все вместе стало похоже на заизолированную проволоку, то бишь провод. — Ага, — обрадовался парень своим успехом. Дальше он попытался сделать оболочку еще гуще, а потом еще, а потом даже догадался сомкнуть пальцы с одной стороны полностью, а с другой оставив зазор. В итоге получилось что-то похожее на стрелу, только заостренную с двух сторон. Щели в острие, как он подозревал, были и там и там, просто одна менее заметна, чем вторая. — Нарекаю тебя началом, — произнес Максим, глядя на менее замкнутое острие и недолго думая швырнул результат своих усилий в море. Ну, как швырнул. Тряхнул руками, задавая первичный импульс. Левой ладонью тряхнул чуть сильнее, чем правой, и тут же понял, что не подумал об очень важной вещи. Целиться ведь тоже как-то надо. Потому, что завертевшаяся в воздухе стрела может попасть в следующего демона, какой угодно стороной. А может он и вовсе не прав, и менее густая энергия нужна для того, чтобы придавать ускорение, а более густая и есть боезапас. У кого бы спросить? Мысли в голове промелькнули очень быстро. Стрела тем временем плюхнулась в воду, на мгновенье видимо задумалась о том, как на это реагировать, а потом взорвалась, или проделала что-то очень на взрыв похожее. Парень ошарашенно понаблюдал за тем, как из воды бесшумно вырастает гриб подозрительно похожий на радиоактивный. Догадливо шлепнулся на пузо, накрыл голову руками и стал ждать своей незавидной участи, обзывая себя любимого идиотом, тупицей и еще более обидными, но менее цензурными словами. Участь долго себя ждать не заставила. Для начала со свистом пронесся ветер, засыпав Максима песком. Потом сверху шумно хлюпнулась вода, заставив почувствовать себя лягушкой попавшей под прес. На этом к счастью все и закончилось. Экспериментатор немного полежал, привыкая к своему мокрому состоянию. Пошевелил руками и ногами, убеждаясь, что хруст костей ему почудился, не без труда сел и осмотрелся. Обновленный пейзаж впечатлял. Часть песка изображала из себя бархан на месте бывших сорняков, другая часть выглядела так, словно по ней проехались танком, а потом полученный результат заполировали цунами. Сами сорняки собрались в еще один бархан немного дальше песчаного и обвесились каплями воды, радостно сверкавшими в лучах выглянувшего солнца. Но больше всего Максиму понравилась здоровенная лужа посреди испоганенного пляжа. В общем, местные жители жутко обрадуются и обязательно отблагодарят. — Пора делать ноги, — понял парень, чем и занялся, решив, что искать людей нежадных настолько, что поделятся сухой одеждой, в его случае будет непозволительной глупостью. О том, как в таком виде ехать домой даже думать не хотелось.
Домой Максим в итоге добрался без особых проблем. Очень повезло с продавщицей магазинчика, на который он набрел. Добродушная толстушка усадила перед камином и велела сохнуть. Водку для согрева она ему продать отказалась, потребовав показать паспорт и обругав мужиков гробящих свое здоровье. Зато сделала кофе, поделилась круглыми желтыми витаминами и величественно сообщила, что мокрый парень ей не мешает. Все равно покупатели появляются только тогда, когда тут останавливается очередная машина или автобус, да и тем чаще всего ничего кроме кофе не надо. Не сезон. Под тихое бурчание о том, что современная молодежь даже утопиться толком не может, Максим едва не уснул. А еще он думал. Размышлял о том, чему учил папа и о том, кто учил его самого. Вот смешно окажется, если отец самый натуральный мэг, который просто почему-то не пользуется своими умениями. Может, он по какой-то причине вернулся, прячется тут от кого-то, или еще что. В таком случае внимание к себе привлекать наверняка не очень умно. С другой стороны, делать вид, что ничего не произошло, а кардинальные изменения пляжа приснились тоже неправильно. Вот только, что с этим теперь делать? Требовать у отца продолжения обучения? Знать бы еще как он отреагирует. Характер у папы сложный. Найти блондинку и попросить ее научить хоть чему-то? А где ее искать? Да и мало ли. У нее ведь наверняка есть начальство, которое может совершенно случайно заинтересоваться учеником. Черт их знает, что о этих сати ждать. Может мэги вовсе и не ушли никуда, может их в свое время уничтожили злобные пришельцы. Из зависти к излишкам материи, наверное. — Бредятина, — произнес парень и понял, что лучше отправляться домой. С продавщицей он тепло попрощался и пообещал заглянуть летом на шашлык, который делает ее муж для кафешки под зонтиками, которая образуется ежегодно в двух шагах от магазина. Поймал попутку и без приключений доехал почти до родного дома. Даже с отцом удалось счастливо разминуться, дома его не оказалось. Вообще никого не было, что не могло не радовать. Без свидетелей удалось постирать просоленную одежду, почистить куртку и отмыть кроссовки. А вот дальше удача изменила. Нет, родственники не вернулись. Когда Максим в очередной раз вернулся в свою комнату, небольшую, с половиной окна служившего выходом на балкон, зато отгороженную от брата силикатными кирпичами и слоем штукатурки, на столе, рядом с ноутбуком обнаружилась поминаемая блондинка. Она сидела, свесив ножки, изображала печаль и смотрела на парня как на последнюю надежду в своей жизни. — Что? — спросил он, решив, что интересовать, как она сюда попала, не будет. Мало ли? Может она через стены ходит. Или замки умеет вскрывать. — Мне нужна твоя помощь. Очень, — звенящим голоском произнесла девушка. Точно как Наташка, самая младшая сестра, готовая вот-вот разрыдаться. — Так я и знал, — сказал парень. И чего все эти спасенные девы норовят в качестве благодарности влезть на голову? Где логика?
— Понимаешь, — бесцветным голосом говорила девчонка, глядя сквозь Максима. — Я должна была попробовать. Вдруг у этих радаров есть какие-то настройки, о которых мне просто неизвестно. Это бы решило нашу проблему. Все бы ничего, но эти объяснения пошли уже на четвертый круг и начали надоедать. — Я понял, ты пошла допрашивать своих техников. Что они тебе такое сказали? — попытался подтолкнуть собеседницу парень. — Ничего, — широко махнула рукой девушка. — Я до них не дошла… Улыбнулась ласково-ласково и вывалила на голову информацию. Оказывается, она отправилась в свой мир, прошла сквозь несуществующее и оказалась на одной из приемных площадок. Все как полагается по инструкции — жителям города почему-то не нравятся люди, появляющиеся посреди улиц. Девушка немного на этой площадке постояла, репетируя гневную речь, и счастливая отправилась к техникам. А дальше, то ли, к сожалению, то ли к счастью, она к ним не дошла. Потому, что услышала разговор. Точнее — РАЗГОВОР! Нельзя сказать, что Максим понял абсолютно все — блондинка буквально забросала его незнакомыми названиями, странными именами и цитатами из родного закона. Но основное не понять было сложно. Девушку подставили. Кто-то видимо сбегал на Землю, которая, как известно, планета не маленькая, зацепил на себя то ли ее запах, то ли отпечаток, вернулся домой, убил какого-то старика и украл хранящийся у него могущественный артефакт. И все бы ничего, блондинку поймали бы, убедились, что опасной игрушки у девушки нет, и отпустили под честное слово ее дяди. Но, к сожалению, похититель успел украденное применить, разрушив два каких-то храма, а остатки силы артефакта поглотить, после чего выбросил уже бесполезную вещь посреди площади. И теперь ловить блондинку будут как особо опасного преступника, а они чаще всего в процессе поимки умирают. Собственно, именно убить ее и требовал кто-то завернутый в черную тряпку с ног до головы у троицы, завернутой в синие тряпки. А остальные подробности она узнала, подслушав выдачу инструкций поисковому отряду. После чего и поспешила сбежать опять на Землю, пока никто не заметил, что она вернулась. Идти к родственникам просить защиты и справедливости девушка даже не пыталась. Была уверенна, что там ее ждут в первую очередь и что-либо попросить она не успеет. — Дела, — задумчиво произнес Максим. — А подожди ка… Почему они решили из-за каких-то следов, что это была ты. На Земле уйма городов… — Тонкая грань сейчас находится здесь, — сказала блондинка и даже ногой притопнула, словно эта грань скрывалась под ковром. — Поэтому и демоны будут лезть сюда, пока она не переместится. Так что можешь не надеяться, других стражей в твоем мире нет. А так же нет исследователей и праздношатающихся. У первых сейчас полно других дел, а вторым временно вход перекрыт после того, как один придурок протащил котенка и эта тварь сожрала любимую птичку жены второго советника. — Понятно, — вздохнул парень. Получалось, круг подозреваемых действительно небольшой. А искать кого-то, кого здесь быть не должно, вряд ли станут. — От меня ты чего хочешь? — Я у тебя буду прятаться! — безапелляционно заявила девушка. — С чего вдруг? — неподдельно удивился Максим. — На твоем фоне я буду менее заметна. Вот они придут, увидят какого-то аномального местного и отправятся искать еще где-то. — Гениально! — рявкнул парень, полюбовавшись торжествующей улыбкой. — А если не уйдут? — Уйдут, я их знаю. Говорила она твердо и уверенно. — Ладно, — вздохнул Максим. — Но при одном условии. Ты научишь меня пользоваться моим резервом. — Договорились! — жизнерадостно согласилась блондинка, и парень понял, что продешевил. Очень сильно продешевил. — Я Тайрин, — представилась девушка, прижав ладонь к сердцу. — Я Максим, — отозвался парень, задумавшись о том, во что же он вляпался. Может, поговорить с отцом было бы правильнее?
Первый же день обучения показал, что Максим не шибко умный и болеет склерозом. Над рассказом о том, как парень глушил рыбу и уничтожал пляж, Тайрин смеялась до слез. А потом еще долго хихикала, услышав слова «вода» и «резерв». Все оказалось гораздо проще и, как и подозревал парень, папа основам взаимодействия с силой научить успел. Первых два дня пришлось повторять одну из дыхательных гимнастик, когда на выдохе чувствуешь, что ладони на мгновение становятся невесомыми. Оказалось, это упражнение здорово помогает чувствовать энергию резерва, надо только запомнить ощущение. Потом, когда сумел ощутить легкость в руках без предварительного вдохов-выдохов, потребовалось подключить воображение и начавшая растворяться в пространстве выпущенная из резерва энергия скрутилась жгутом, пойманная хозяином за хвост, перетекла сама в себя, повинуясь движению пальцев и сформировалась в плотный шарик. Опасный, как сказала бледноватая блондинка, способный снести половину дома. То, как парень ехал с этим шариком неплотно сжатым в ладони за город и выбрасывал его в море, отдельная история. А Тайрин все это время притворялась пустым местом, на которое почему-то не желали ступать пассажиры, и читала лекции о времени и месте, о соизмерении сил, и о глупых мужчинах, которые долго не живут. Повторно вымокнув и полюбовавшись перевернутым вверх тормашками огромным камнем, Максим поинтересовался у недовольной учительницы, не умеет ли она сушить одежду, и нельзя ли было поставить какой-то щит? Первое девушка проделала с удовольствием, сбив Максима с ног порывом теплого ветра. О втором долго говорила, пока до парня не дошло, что папа тоже о чем-то подобном рассказывал. — Ага, — сказал парень. — Вот мой кусок мира, — крутанулся на пятке, очертив вокруг себя круг ладонью в воздухе. — Мое личное пространство. Если кто-то ступает сюда без разрешения, то да, мне неприятно. И если в эту невесомую стеночку добавить энергии и желания вытолкнуть, то она становится прочнее металла. — Да, — сказала Тайрин. — А еще ее можно раздвинуть. Это даже дети умеют, только дети слабенькие и любой взрослый сможет сквозь их защиту пройти. А дальше уже все зависит от личной силы. Чем больше у тебя резерв и способность к накапливанию, тем прочнее будет граница. — Я понял, — отмахнулся Максим. — Пошли отсюда, а то мало ли, еще кто-то заинтересуется тем, что тут такое бамкнуло. Девушка хмыкнула и послушно пошла.
Они спокойно доехали до города. Тайрин хоть и сидела, но никто почему-то на пустое вроде место внимания не обращал. А потом блондинка забеспокоилась, как пес, которому приспичило выгуляться, завертела головой, вскочила на сиденье с ногами. — Демон, — выдохнула она и, открыв окно, сиганула на улицу. — Вот дура! — взвыл парень, бросаясь к водителю. Пока протиснулся, пока уговорил остановить «вот здеся», девушки и след простыл. Пришлось прислушиваться к пространству и идти в сторону показавшуюся чем-то подозрительной. Демона Максим нашел подозрительно легко. Он сидел посреди крошечного сквера и не особо стремился искать жертву, которую каждый порядочный демон обязан жрать. А может он там лежал. Или вообще был дохлый, серая дымка, устремляющаяся от него в небеса на это намекала. Если парень ничего не путал и это не родич джина. Блондинку тоже обнаружил почти сразу. Ее методично загоняли в угол два смешливых здоровяка, а эта дура что-то рассказывала им просительным тоном. Правда, здоровяки были не самым худшим в ее жизни. Закутанная в синюю хламиду с капюшоном фигура, торжественно идущая к троице, вымахивая на ходу чем-то похожим на копье, скрещенное с двузубой вилкой, Максиму не понравилась гораздо больше. Настолько, что он не раздумывая швырнул в нее парочку опасных шариков. Первый благополучно оторвал вилку и растаял вместе с ней. Второй умудрился попасть в капюшон, на что фигура отреагировала воплем, громким хлопком и исчезновением. Здоровяки оглянулись, и парень одарил их еще двумя шариками, только поменьше и не такими опасными, если верить ощущениям. Ребята последовали примеру любителя одежд синего цвета. Демон продолжал дымить и было похоже, что он медленно тает. Тайрин уселась на землю и равнодушно на него смотрела. На подошедшего Максима она не отреагировала. — Что теперь? — раздраженно спросил парень, убедившись, что вниманием его не одарят, пока сам не потребует. — Я их убил? — Нет, — мотнула головой девушка. — Активировал защиту стражей. Она реагирует на неожиданное нападение в чужом мире, выбрасывает домой. Они там сейчас осмотрятся, поругаются, отключат ее и вернутся. — Так чего ты дура сидишь?! — рявкнул парень. — Пошли отсюда! — Все равно найдут, не сразу, но найдут, — тоскливо отозвалась блондинка. — Они мне не поверили, даже слушать не захотели. Сказали, что старшие разберутся. Я пыталась убедить, что меня убьют раньше, чем старшие придут, а они… — Идем! Схватить девушку за шкирку и потащить за собой получилось неожиданно легко. А вот отогнать мысль, твердившую, что он лезет куда бы не следовало так и не удалось до самого дома. И прятать блондинку у себя не лучшая идея. — Короче, — сказал парень, заперев квартиру и затолкав гостью в свою комнату. — Сейчас мы сядем и дружно придумаем, куда в такой ситуации можно сбежать. Ибо есть у меня подозрение, что эти перекачанные придурки меня увидели и запомнили. Ясно?! Сели и думаем. Причем быстро думаем! Блондинка в ответ печально вздохнула, и Максиму захотелось ее придушить. Графоман в сомнениях страничка на СИ
Если хочешь что-то хорошо спрятать — прячь на самом видном месте.
Блондинка своих соотечественников знала хорошо. Долго думать над тем, что делать дальше никому позволять они не собирались. Впрочем, это ничего не меняло. Мысли Максима тупо носились кругами и дружно поминали героических идиотов вкупе с любопытными кошками и прочими персонажами, погибшими из-за собственной глупости. Думать о том, как теперь выпутываться, почему-то не получалось. Поэтому, когда Тайрин, тоскливо сообщила, что все, их нашли и скоро будут тут — она чувствует направленное внимание, причем близко — парень не удивился и не огорчился. Он просто спросил, есть ли где-то место, где их найдут не настолько быстро? — Нас везде найдут, — еще тоскливее ответила она и уставилась на потолок. — Глупо так. Обиднее всего, что того, кто на самом деле украл артефакт, возможно, вообще никогда не станут искать. И у дяди неприятности будут… — К черту твоего дядю, со своими неприятностями он сам разберется, — прервал горестный рассказ Максим. — Как они вообще нас ищут? Не прохожих же расспрашивают. — Мы светимся. И я и ты… Я же тебе говорила, когда мэги ушли, в этом мире осталось очень мало людей, чей резерв вообще можно рассмотреть. А твой большой, да и мой не меньше. Просто я большую часть энергии трачу на свою границу, так оно безопаснее… — Я это уже понял, не отвлекайся. Значит, нас так легко нашли из-за того, что мы здесь как два костра ночью в степи, так? — Примерно, — не стала спорить с поэтичным пределением парня Тайрин. — Ага, — Максим потер переносицу, потом потеребил мочку уха и вздохнул. — В таком случае нам либо нужно срочно как-то экранироваться, либо искать людей с резервами, среди которых можно затеряться. — Экранироваться не поучится. Для этого нужно быть сильнее и опытнее, чем мы обое вместе взятые, — отмахнулась Тайрин. — А затеряться... Где здесь затеряешься? Я же сказала, людей с резервом очень мало. Разве что толпа демонов заглянет, и мы попремся прятаться среди них. — Только демонов нам и не хватает, — пробормотал Максим. Парню и одного хватило, чтобы решить: больше он ни на что подобное любоваться не собирается. — Поставим вопрос по-другому. А где можно найти подходящих для маскировки личностей? Где их много? — У меня дома! — рявкнула девушка. — Я же тебе сказала, у нас меньше материи, но больше энергии изначально. И... — А я к тебе домой, как попаду? — раздраженно спросил парень. Еле удержавшись от того, чтобы обозвать собеседницу тупой блондинкой. Сестры на такое определение обижались, очень, дня четыре могли дуться. Тайрин несколько ра моргнула, а потом улыбнулась. Многообещающе. Точнее, очень многообещающе. — Действительно, такого они от меня не ждут, — сказала, глядя в неведомые дали. — И если ты будешь рядом, меня не обнаружат. Я спрячусь на твоем фоне. А фон у тебя должен получиться большой... — Ты о чем? — подозрительно спросил Максим. — О том, что материю в энергию превратить проще, чем наоборот. Правда, ею можно будет воспользоваться только как привязью соединяющей с границей, но у тебя и так резерв глубокий. — Материю в энергию? — переспросил парень. Что-то данное заявление ему не нравилось. Совсем. — Да! Я же тебе говорила, ты существо более материальное, чем я. — И что? — Поэтому тебе проще попасть в мой мир, чем мне в твой! Девчонка жизнерадостно улыбнулась и шагнула к Максиму. Парень попятился. — Что я забыл в твоем мире?! — Мы там спрячемся! Сам же говорил, что тебя тоже могли рассмотреть и запомнить. Или ты надеешься, что если меня рядом не будет, то никто и не заинтересуется, зачем ты швырялся в ловцов энергией? Вопрос прозвучал настолько ядовито, что захотелось выругаться. Нет, Максим ни на что подобное не надеялся, да и никого не винил. Сам же влез, сделал глупость, смысл искать виноватых. Просто, отправиться в чужой мир, жители которого менее материальны? В голове оно как-то не укладывалось. И было откровенно страшно, уж себе-то он признаться мог. — А обратно как? — задал парень совсем уж глупый вопрос. Словно других проблем не было. Лучше бы спросил, как попадет туда и каким образом превратится в призрака похожего на Тайрин. — Если все будет хорошо, дядя тебя вернет! — оптимистично пообещала девушка. Ей хотелось верить, только у Максима не получалось. До того «хорошо» еще дожить надо, не говоря уже про дядю. — Тайрин, а твои ловцы, они вообще кто? — спросил парень, решив уточнить куда и как сильно вляпался. — Стражи, как и я. Только они стражи внутреннего периметра. Как бы тебе объяснить? — блондинка качнулась с пятки на носок, изобразила на мордашке задумчивость, а потом просияла. — О! Меня можно считать солдатом, точнее офицером из вашей армии, если отбросить некоторые моменты. А они ближе к тем полицейским из фильма, что мы смотрели. Их даже точно так же в наказание могут отправить регулировать движение. Только не машин на улице, а потоков на срезках. — Что такое срезки? — уныло спросил Максим, понимая, что попал он конкретно. — Что-то вроде телепортации. Сквознячок такой на стыке миров. Его можно направлять и использовать для того, чтобы почти мгновенно переместиться на довольно большое расстояние. — Ага, понятно… Не то, чтобы он на самом деле что-то понял. Просто решил, что лучше увидеть своими глазами, чем расспрашивать о чем-то неведомом девушку, не умеющую толком объяснять. Лучше бы расспросил. Обо всем и заранее.
Переноситься в «мир иной», как метко выразился Максим, из квартиры, даже из родного двора парень отказался наотрез. Во-первых, мало ли как оно повлияет на окружающую действительность. Участи ни в чем неповинного пляжа родному дому Максим не желал. Во-вторых, а вдруг эти стражи, внутренние, или какие они там, заинтересуются жильцами места, из которого был совершен перенос, и наткнутся на папу с его подозрительными знаниями? Мало ли откуда они у него. Так что лучше уйти как можно дальше и не привлекать лишнего внимания к родственникам. Про папу парень блондинке конечно рассказывать не стал, но с тем, что семьей странного парня ее соотечественники могут заинтересоваться спорить не стала. Она обругала паранойю Максима, его же родичей и себя заодно. После чего послушно пошла выбирать место, предупредив, что далеко от дома уйти они попросту не успеют. К счастью далеко ходить и не понадобилось. Через квартал от родной улицы был расположен парк, в котором можно было найти сколько угодно безлюдных мест даже днем, а ночью и искать их долго не придется. Парк девушка одобрила. Выбрала пятачок на перекрестке аллей, потерла ладони друг о друга, печально вздохнула. — Что еще? — подозрительно спросил Максим. — Понимаешь, я не специалист, — сказала девушка, тряхнув блондинистой прической. — Теоретически, тебе даже ничего делать не надо. Это при переходе в мир с более плотной материей приходится направлять энергию на свою границу, чтобы обмануть реальность, чтобы миру казаться плотнее, чем ты есть. Иначе он ведь добавит материи, не спросив, а на это может всего резерва не хватить… — И? — Это давно никто не делал. — Что? — раздраженно уточнил парень. Она своими загадками и недомолвками кого угодно до белого каления доведет. — Не переходил из более плотного в менее. — Почему? — Ну, мэги же куда-то ушли. Миров менее плотных, чем мой, мы пока не находили. А в более плотных не находили нас. И вряд ли найдут. Они нас просто не видят. Не мэги же. — Отлично, — сказал парень. — От меня ты чего хочешь? Что я должен понять? — Ну, теоретически, лишняя материя станет энергией и сама вольется в границу, — замялась Тайрин. — В твою границу. — А практически? — Практически тоже вольется, — горячо пообещала девушка. — Только я не знаю, как это будет выглядеть, и что ты будешь при этом чувствовать. — Я хоть выживу? — мрачно спросил парень, задавив в зародыше желание выругаться. Не до того. Преследователи наверняка на дурацкие разговоры и запугивание друг друга время не тратят. — Выживешь. О смертях ничего не говорилось в учебнике. Просто, для облегчения перехода из материи в энергию нужно как-то его сдерживать, но я не знаю как. — Тогда и говорить не о чем! — отрезал парень. — Где там твои преследователи? Тайрин оглянулась, словно рассчитывала увидеть кого-то за спиной, пожала плечами и бледновато улыбнулась. — Близко, — сказала она. — Говорить действительно не о чем, просто времени не хватит. О том, куда мы идем, я тебе расскажу потом, ладно? — После того как дойдем? Хорошо, я не против. Какая разница? Блондинка кивнула, опять потерла ладошки друг о друга. — Идем, — тихонько сказала девушка и как-то странно перебрала пальцами в воздухе, словно по струнам музыкального инструмента. — Точнее, падаем, — зачем-то уточнила и Максим послушно упал. В пустоту. Желудок тут же попытался выпрыгнуть через рот, видимо решил, что вдали от такого хозяина ему будет лучше. Пока парень с ним боролся, куда-то делся свет, а на кончиках пальцев поселились кусючие муравьи. Должно ли так быть спросить парень не успел, потому что к нему мягко подошел великан и с размаха отвесил подзатыльник, заставив вокруг головы заплясать звездочки. На счет великана Максим был почти уверен, он всем телом почувствовал вибрацию от тяжелых шагов, а звездочки счел глюком. Подумать о том, что с этим глюком теперь делать так и не получилось. Великан протяжно вздохнул, обдав теплым воздухом, и сжал парня в ладонях, крепко-крепко, до хруста костей. Пока Максим пытался заорать или вытолкнуть из себя хоть какой-то звук, пусть даже писк или стон, давить его передумали. Зато захотели разорвать и потянули сразу во все стороны. А парень, как ни странно почувствовал, что его тело растягивается, будто резиновое, деформируется, начинает таять по краям. Ощущения были, мягко говоря, непривычные, он понятия не имел, как на них реагировать. И, наверное, поэтому пришедшей им на смену боли обрадовался как родной. Даже улыбнулся ей. После чего перестал существовать.
— Эй! — кто-то потряс за плечо и немного потоптался рядом. — Э-эй! Открывать глаза не хотелось. Совершенно. Максим был уверен, что сегодня выходной, спешить ему некуда, а уснуть опять, если встанешь, не получится. — Да, вернись ты! — воскликнул ломкий мальчишеский голос и кто-то пнул Максима по ребрам. Это было слишком. Мало того, что какая-то зараза с ногами залезла на кровать, так еще и дерется. Вот сейчас этот будильник ходячий как полетит! Парень попытался вскочить, отбрасывая одеяло в сторону. И повис в пустоте. Никакого мальчишки, никакой кровати, да и вообще ничего рядом не было. — Полный капец! — возмущенно произнес Максим, убедившись, что себя тоже не видит и потрогать не может, хотя каким-то странным образом ощущает. — Что за фигня? — Ты куда делся?! — не менее возмущенно откликнулся ломкий голос. — Сейчас же вернись! — Куда?! — заорал Максим. — Если бы я знал, то давно бы вернулся, понял, идиот?! — Ага, раз кричит, значит целый, — чему-то обрадовался собеседник. — Целый? — переспросил Максим. — Ну, да. Могло ведь и на части разорвать, собирай тебя потом. С этими переходами без наращенной защиты никогда нельзя быть уверенным в том, чем оно все закончится. — Та-а-а-ак, — мрачно потянул парень, неожиданно для самого себя, вспомнив, как блондинка обещала, что все закончится хорошо. — И что теперь? — Ждем, — оптимистично сказал собеседник. — Когда твоя материя стабилизируется, ты должен всплыть наружу. — Должен? — переспросил Максим. — Не беспокойся, всплывешь, никуда не денешься. Сознание в принципе не может надолго задерживаться в чаше резерва. Сознание слишком привыкло к телу. — Ладно, сделаем вид, что я тебе верю, — пробурчал Максим. Выбора у него все равно не было. — И что мне делать? — Ничего. Можешь даже поспать. Ты же, вроде, просыпаться не хотел. — И как я здесь должен спать?! — вспылил парень. — А как хочешь, — добродушно отмахнулись от него. — Приехали, — констатировал Максим и его опять кто-то пнул. Ботинком, в лицо. Точно как тогда, когда впервые сломали нос. Сознание поплыло, и парень попытался инстинктивно отползти и заслониться руками. А потом куда-то упал.
— Это не может работать! — громко доказывал отец так, словно несчастная фэнтезийная книга была учебником, а не развлекательной литературой. — Просто не может! Это все равно, что упрямо долбить мечом об меч, или об щит, надеясь, что у противника эти вещи окажутся хуже качеством, вместо того, чтобы пытаться прирезать человека. — Да, я понял, — тоскливо отозвался Максим, подозревая, что папа за что-то его, таким образом, наказывает. Учит на будущее. Всякое действие может повлечь расплату, или что-то в этом роде. Книгу парень уже читать и не пытался. Если честно, то он начинал жалеть, что вообще взял ее в руки. Кто же знал, что любимый родитель так отреагирует? — Нет, магия сама по себе годится только для защиты, — уверенно говорил взрослый и вроде бы разумный человек. — Даже для защиты от стрелкового оружия, будь то лук или пистолет. Без разницы. На то, что не держат человеческие руки очень легко воздействовать на самом деле. Сам по себе предмет через защиту не пробьется, разве что его начинят энергией под завязку, превратив в артефакт. Но какой идиот будет швыряться артефактом? Максим громко вздохнул, намекая, что ему неинтересно. Папа сделал вид, что намека не понял. А может, не понял на самом деле. Кто его знает? — Но ведь рановато впадать в маразм, — тихонечко прошептал парень. — Да, магия годится только для защиты, если дело касается других магов. Эта защита будет тем прочнее, чем сильнее маг и больше его резерв. Еще в этом деле может помочь привязка к границе, но тут надо тренироваться и усиливать связь… Правда, некоторым оно не дано в принципе, — продолжал разоряться отец, старательно не замечая уныния на лице сына. — Ну, а если противник не маг, то его этими заклинаниями, конечно, убьешь, — слово «заклинания» прозвучало как ругательство. — Только в чем тут доблесть? Это все равно, что ребенка прирезать. Маленького, лет пяти, не больше. Максим тихонько хмыкнул. Почему-то сравнение не мага с ребенком ему не понравилось. Он не смог бы объяснить почему. Только начало казаться, что в этом пункте отец прав. — Доблесть! — презрительно произнес папаша, словно гвоздь в чей-то гроб забил. Одним ударом. Умел он так говорить, а дети дружно надеялись, что тоже научатся. — Позорище! О чем это я? Отец неодобрительно посмотрел на сидевшего с ногами в кресле сына. Перевел взгляд на яркую книгу и мрачно прищурился, как хищник высматривающий добычу. — О магах, — вспомнил тему лекции. — Чтобы пробить чью-то защиту, нужна основа. Всегда нужна основа, через которую можно проводить энергию. Материальная основа, а не та же энергия, только слегка уплотненная. Максим понял, что начинает ненавидеть слово «основа». — Эта основа должна быть сама по себе прочная, чтобы минимальное воздействие энергии сделало ее почти идеальным оружием. Поэтому дурацкие деревянные резные палки с камнями в навершии не годятся. Разве что кто-то найдет дерево способное пережить встречу с топором. Оружие должно быть оружием! У этих магов должны были быть мечи! — Да, да, должны, — решил согласиться Максим, в надежде, что папа со своим бредом от него отстанет. — Запомни, магия для защиты. Оружие для нападения. Да, а еще бывает материал прочнее титана. — Запомню, — пообещал парень. Ему хотелось встать и уйти, но это было чревато тем, что следующая лекция будет бредовее, длиннее и зануднее. — Запомнишь, — многозначительно улыбнулся отец.
— Вспомнил! — заорал Максим и попытался вскочить. Мир зашатался и накренился влево. В глаза ударил яркий свет. Парень попытался за что-то схватиться и, замахав руками, куда-то поехал, как с горки на санках. Скольжение закончилось быстро, точнее сменилось на банальное падение, заставив удивиться тому, как часто в последнее время это происходит. А закончилось все довольно шумным приземлением на что-то не шибко мягкое и устойчивое. Парень немного полежал, пережидая звон в голове и давая зрению привыкнуть к яркому свету. Потом осмотрелся и старательно проморгался, заподозрив, что его либо обманывает зрение, либо окончательно поехала крыша. Находился Максим в банальном сарае. Большую его часть занимала громадная кипа сена. Свеженького, серо-зеленого, пахнущего терпкой травой и пылью. Парень задрал голову, полюбовался задорно торчащими из стога беленькими цветочками. Прикинул, откуда примерно он падал и тяжко вздохнул. Получалось, высоковато. Место, которым ушибся наверняка еще разболится. То, на что Максим упал, оказалось не менее банальным для такого сарая хламом. Куски досок, что-то подозрительно похожее на якорную цепь, пара железных гнутых ведер, какая-то непонятная сельскохозяйственная ерунда. Хорошо хоть коса не валялась и вилы. — И где это я? — спросил сам у себя парень. Под самой крышей сарая была куча маленьких окон, через которые солнце освещало вершину стога. Ворота на полстены были открыты, позволяя осветить его снизу до середины. — Людей, что ли, поискать? Кого-то разыскивать особо не хотелось, мало ли как местные жители отнесутся. Но сидеть в одиночестве возле сена, ждать с моря погоды и ничего не делать было как-то неудобно, что ли? Так можно досидеться до чего угодно, попутно напридумывав себе кошмаров, монстров и конец света. Чужой же мир, мало ли. С другой стороны, а вдруг ничего не вышло и его забросило не в мир Тайрин, а в какое-то село. Сено правда смущало, но Земля планета большая… Или все тупо приснилось, даже успевшая прийти поздняя осень. Максим представил, как выходит из сарая и начинает голосить: «Ау! Люди!». Нервно хихикнул и начал аккуратно вставать на ноги. Доскам его движения явно не нравились. Они шатались, скрипели, хлопали друг о друга, трещали и всячески намекали, что лучше бы парень упал в другом месте. Или вообще тихо и мирно сидел на сене, там мягко и довольно уютно. — Ага, мягко, — пробормотал Максим, потыкав пальцем в намечающийся синяк. — Можно подумать я этого сена никогда не видел. То штурпаки, то колючки… Выбраться из залежей хлама удалось без потерь. Парень доковылял до ворот, выглянул наружу и несколько долгих мгновений тупо пялился на круглое, похожее на зеркало, озеро, находившееся через дорогу от сарая. Дорога, кстати, тоже была обыкновенная. Две пыльных утоптанных колеи в траве, иногда прямых, иногда виляющих. Земля, правда, была не черная, а красноватая, но это не доказывало ее иномирского происхождения. — Ой, ты проснулся! — радостно завопила блондинка, появившись из-за сарая, и бросилась Максиму на шею. Он еле удержался от того, чтобы шарахнуться. Терпеливо пережил попытку задушить, поцелуи в щеки и щебет о том, как долго он спал, и с каким трудом его заталкивали на сено с помощью магии. — Мы где? — наконец смог вставить слово парень. Девушка отцепилась, окинула его недоверчивым взглядом. — У меня дома, — сказала так, словно он сморозил какую-то глупость. — Точнее не у меня. Мы довольно далеко от города и от дядиных земель. Зато шансов, что кто-то поймает колебания границы и догадается, что ее кто-то пересек, почти нет. Кому мы тут нужны? — Ага, — глубокомысленно согласился Максим. — К городу мы завтра к вечеру дойдем, если отправимся прямо сейчас. Я даже знаю, как в него попасть, минуя ворота. Штук семь способов, не считая подземелий. Вот только не уверенна, что это стоит делать. Так хочется с кем-то посоветоваться… Даже с учителем Нитьей. Не представляю, что теперь делать. Нельзя же вечно прятаться. А искать того, кто украл артефакт на самом деле? А как его искать? Я даже со знакомыми поговорить не могу, а подходить к мастерам и видунам вообще не рискну. — Ага, — опять сказал Максим. Что-то такое он и предполагал. — А ты ничего не чувствуешь? — переключилась со своих проблем на его Тайрин. И уставилась. Пристально. Как кошка на моль, в ожидании, что та сейчас полетит и можно будет за ней побегать, весело прыгая на занавески, кидаясь на дверь и роняя книги с полок. — Чувствую? — переспросил парень. Он, конечно, чувствовал. Забитый локоть болел. Садиться в ближайшем будущем придется осторожно. Солнце припекало макушку, намекая, что не помешала бы кепка. Ветерок дул, теплый, сухой, пахнущий какими-то цветами. И пить хотелось. Но девушку ведь интересовали не эти ощущения. — Что я должен чувствовать? — решил уточнить Максим. А то мало ли, может что-то важное упускает. — Не знаю. Я когда впервые попала в твой мир, мне казалось, что все вокруг тяжелое, даже воздух, а я сама легкая-легкая. Странно так, противоречиво. Парень улыбнулся и попытался понять, что он чувствует. Определенно никакой тяжести. Воздух как воздух. И легкости никакой. Максим прищурившись, посмотрел на небо, убедился, что оно тоже обыкновенное, да и солнце на своем месте. — Хм, — высказался парень. Должно же быть что-то не так, или нет? Дышится нормально, болит ожидаемо. А если? Максим поднес руку к лицу, глубоко вдохнул и попытался направить к кончикам пальцев капельки энергии. И, наконец, почувствовал. От них больше не хотелось избавиться, они казались воздушными шариками или невесомыми бабочками, севшими на человеческую ладонь. Если сжать кулак, они смешаются, сомнутся, а потом опять расправятся, как пружины. Потому что они стали более живыми и уместными. Как-то так. — Эй, — обеспокоенно позвала Тайрин. Парень дернул плечом, мол, не мешай, мужик думает. — Ты что делаешь? — возмутилась девчонка. Чувства не обманули. Энергия сжалась, потом расправилась. Потом повинуясь движениям пальцев, сплелась в крошечную воронку и мгновенно раскрыла крылья зависнув в воздухе, нет, не бабочки крылья, скорее какого-то локатора. И мир стал другим. Воздух завибрировал от движений находящихся довольно далеко людей, ветер стал колючим, жадно отбирающим влагу. А еще у этого ветра появился брат, вечный, старший и мудрый. Такой себе Гольфстрим в воздухе, широченный, наверное, занимающий все доступное пространство, текущий медленно, но неотвратимо, как само время. — Эй! — голос блондинки прозвучал где-то очень далеко. Максим чувствовал себя островом. Одним из великого множества островов, которые лениво и нехотя обходит течение. А если потянуться и зачерпнуть… — Ты! Вопль вывел из транса, или что оно было, и парень удивленно уставился на светлую полоску в своей руке. На джедайский меч походе. И на лампу тоже немного, жалко, что не гудит. — Ты что творишь?! — Не знаю, — честно признался Максим. — А на что оно похоже? — На что? — почему-то удивилась Тайрин. — Ага, на что? — переспросил парень. Течение он продолжал чувствовать. Какая-то дурацкая мысль твердила, что о чем-то подобном папа тоже рассказывал, правда вспомнить эти рассказы почему-то не удавалось. — Джедайский меч, — улыбнулся парень, удобнее перехватил полоску и широко ею махнул. Она такого обращения не пережила, размазавшись веером и начав таять. — Закрепить результат, — произнес то ли Максим, то ли папа в воспоминаниях. Вторая рука, словно самостоятельно зачерпнула еще непонятно чего из течения. Крылья энергии пружиной оплелись вокруг новой световой полосы, повинуясь скорее желанию, чем движению, и джедайский меч начал превращаться в обычный металлический. Точнее, не превращаться, он просто обрастал оболочкой, не теряя своих непонятных свойств. — Энергия может превратиться в материю, довольно нестабильную. Она будет существовать, пока не закончится сама энергия. С другой стороны, любая жизнь существует, пока есть энергия, просто тратить ее на поддержание чего-то другого глупо, — наконец всплыло воспоминание. — Но если энергию заякорить на изначальное. На тот хаос, из которого сплетается неживое, из которого состоит основа мира, и который способен породить жизнь очень редко. И жизнь эта будет немного другая, вывернутая на изнанку. У нее будет изменчива материя и неизменна энергия. Да, если к эту силу поймать в тиски своей энергии, можно получить и оружие, и доспех, самые прочные из существующих. Меч послушно взлетел, скосил травинки и легко, словно не заметив препятствия, вгрызся в ворота сарая, пролетев их до половины и остановившись повинуясь человеческой руке. А потом перед глазами Максима жизнерадостно заплясали алые точки и мир опять исчез.
Максим продолжает изучать новый мир. Блондинко чудит. И не только блондинко
Особенности национального подполья.
— Сбежала?! — вопль разнесся по помещению, отразился от стен и вернулся многоголосым эхом. — Как эта глупая девчонка смогла от вас сбежать?! Да она без одобрения родственников и шага ступить не смела! Более неуверенного в себе и своих поступках стража найти невозможно! Как она могла сбежать?! Куда? — Не знаю, — виновато произнес мужской голос, и темная фигура, отойдя от стены, на фоне которой ее видно не было, вышла на середину пустого зала. — Ее нет в том мире. Или у нее есть экранирующий амулет. В чем я сильно сомневаюсь, эту игрушку при переходе бы почуяли стражи границы. В обоих случаях искать бесполезно. Лучше подождать, пока сама вернется. Должна же она к своему могущественному дяде прийти, рано или поздно. Там мы ее будем ждать. Если конечно она не сможет попасть из того мира прямо в его дом. — Не сможет! — рявкнул невидимый собеседник. — Защита против проникновения не делит людей на своих и чужих, тупица! Там даже через окно никто не залезет, только в дверь! — Да, я понял. — Ничего ты не понял, эту малолетнюю дурочку должны искать. Все. И те, кому дорог был артефакт, и желающие ей помочь родственнички и стражи. Все! Понимаешь, все должны быть увлечены поисками. Тогда они не обратят внимания на мелкие ничего не значащие происшествия. Маленькое легко прятать за большим. — Знаю, — без намека на эмоции сказал человек стоящий в центре помещения. — А раз знаешь, действуй. Поиски будут длиться, пока девчонку не найдут. И лучше для нас, если ее не найдут никогда. — Но… — И не смей мне рассказывать о своих сложностях, тупица! Думаешь, мне легко было эту слабачку отправить в качестве стража в бывший мир мэгов?! — Не такая она и слабачка, раз смогла подстроить ловушку на охотников. — По сравнению с тобой слабачка! Да по сравнению с большей частью стражей стоящих на воротах, тоже слабачка! Или ты желаешь поспорить?! — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил невидимка. — Ей не хватает опыта… — упрямо произнес его собеседник. — Желаешь, чтобы она его набралась?! — Нет. — Тогда действуй, и не отвлекай меня от дел из-за пустяков. Мне есть чем заняться. — Верю, верю, — недовольно пробормотал человек в центре зала, прислушиваясь к шорохам, сопутствующим уходу его собеседника. — Идиот. Можно подумать, я не знаю кто ты. — Держи свои знания при себе, тупица! — рявкнули напоследок и шорохи стихли. — Заигравшийся болван! Зачем усложнять такое простое дело?!
Максим печально вздохнул, обнаружив себя в знакомой темноте. Как там говорил тот безтелесый голос? Чаша резерва? — Ты его упустил! — тут же прозвучал мальчишеский голос, стоило его вспомнить. — Кого? — спросил Максим, решив пока не уточнять, что и этот голос и новый мир и блондинка успели его достать. Рекорд, кстати, обычно для этого требовалось гораздо больше времени и усилий. — Оружие! — Какое нафиг оружие? — Свое! Если берешь оружие в руки, не забывай его держать! Ты представляешь, что бы произошло, если бы я не затянут тебя сюда? — Я его держал, — не согласился Максим. Точно ведь держал. Даже энергии добавил, чтобы на время превратить в живую материю, что ли? — Подожди! — вскинулся парень, сообразив, что делал что-то совсем уж странное. — Я же начал превращать его в упорядоченную материю. Точнее, заполнил пустоты энергией, чтобы придать ему вид упорядоченности. Как картинку, в которой пазлов не хватает… В общем, без разницы. Как я смог это сделать?! Я же никогда… — Уверен? — насмешливо спросил голос. — Дурак! С твоей мамой вообще ни в чем нельзя быть уверенным, чтоб ты знал. Сначала научила, потом загнала все, что касалось этой науки, в темное местечко памяти и навесила замочек с паролем. Ну, или с набором происшествий, после которых этот замочек должен открыться. — Да? — Да! Не бойся, вспомнишь. Знания адаптируются и память вернется. Ерунда все это. И обижаться бессмысленно. Как еще заставить детей не болтать о том, о чем болтать нельзя? Максим громко фыркнул. Обидеться хотелось. Очень. А еще хотелось злобно орать и что-то разломать. — Но сейчас мы не о маме говорим, — вкрадчиво произнес мальчишеский голос. — Сейчас мы о тебе, придурок! Ты зачем его упустил?! — Кого?! — Оружие, я же сказал! Ты что, еще и глухой?! — Я его держал! — упрямо возразил Максим, даже рукой махнул, что у него как ни странно получилось. Казалось, кисть на мгновенье появилась, а потом опять растворилась в темноте. — В одной руке держал, идиот, — слово «идиот» прозвучало как диагноз. Проверенный и перепроверенный, в котором сомневаться бессмысленно. — А то, что держал во второй, отпустил. Не отправил обратно, не позволил раствориться в мире, а просто отпустил, как есть, всей горстью. Никогда так не делай, оно же когда отдельно от целого совершенно неразумно. Оно может принять какую-то форму и натворить таких дел, что все демоны, за которыми охотятся сослуживцы твоей подружки, будут рыдать от зависти. — Никого я не отпускал, — растерянно произнес Максим. Не отпускал же, кажется. — Наверное, твоя мама перестаралась. У тебя провалы в памяти и без ее участия случаются, — ядовито сказал голос. — Попробуй подумать, вспомнить, что ты делал. Максим хмыкнул, но решил попробовать. Ничего же не теряет, вроде бы. Сначала он вспомнил, как пытался понять чувствует ли разницу между мирами. Это он помнил хорошо. А потом его повело, он каким-то странным образом сотворил локатор, почувствовал искомую разницу. Или не разницу? Или это было что-то другое, имеющее к этому миру не большее отношение, чем к родному? Почему-то казалось, что верно второе предположение. Оружие ведь, судя по всему, то самое, до которого он дотянулся там, на пляже с демоном. Значит, он почувствовал что-то принадлежащее ему. Или что-то, что есть в обоих мирах. Не так оно и важно. Что было дальше? Джедайский меч, превратившийся потом в веер, в правой руке. Еще один в левой, который начал становиться материальным. — Ну-у-у… — протяжно провыл мальчишеский голос, словно подслушивал мысли, а Максим, наконец, додумался до чего-то стоящего. Парень дернул головой и попытался понять, до чего же додумался. Он держал в левой руке что-то подозрительно похожее на джедайский меч и добавлял в него энергию. Вплетал, как будто детальки вгонял. Даже щелчки слышал, точнее чувствовал. Вставить, защелкнуть, подтянуть… — Блин! — заорал Максим. — Я же говорю — идиот! — жизнерадостно поддержал его мальчишка. — Я эту энергию второй рукой вплетал! — Ага! — еще больше обрадовался собеседник. — А третьей руки у тебя случайно не было? — Нет, я точно помню, — отозвался Максим. — Отлично. А хвоста подвижного как у обезьяны? Чем-то же ты держал первую попытку получить оружие. — Нет у меня никакого хвоста! — заорал парень. — Отстань! Обе руки у него были заняты. Вопрос: куда делся первый джедайский меч, он же веер? — Вот именно! — припечатал собеседник. — Куда он делся? Максим попытался понять, но момента, когда это вещь, или что оно там, исчезла так и не уловил. — Ты его упустил! Просто выпустил из руки! Разжал ладонь и он полетел как воздушный шарик! — Ага, — не стал спорить Максим, наверное, так оно и было. Везет ему в последнее время на воздушные шарики. — Больше так не делай, — проникновенно прошептал голос. — Я еле успел тебя затащить к себе. Иначе бы я его не поймал. Понимаешь? — Понимаю, — сказа Максим, решив не выяснять, какая взаимосвязь между улетающими воздушными шариками и чашей резерва. — Тогда исчезни, — велел мальчишка и пнул, задавая направление движения и начальное ускорение. — Задолбало! — успел сказать парень на прощанье.
Мир трясло. Что-то у самого уха поскрипывало в такт. Еще что-то где-то внизу тарахтело, отбивая одному ему ведомый ритм. Максим открыл глаза, и некоторое время тупо смотрел на растрепанную сухую веточку полыни, качавшуюся у самого лица. Пахла эта веточка той же полынью, старой и пропыленной. Кроме веточки вверху было небо. Синее-синее, летнее, украшенное пухлым белым облаком. Полюбовавшись видом, парень приподнялся на локтях и осмотрел остальное пространство. — Опять сено, — сказал тихонько, обнаружив, что лежит на телеге до половины засыпанной сухой травой. Кроме сена на телеге обнаружился широкоплечий мужик в полотняной рубахе с оторванными рукавами, задумчиво жевавший веточку. Худенькая рыжеватая девочка, с коротенькими косичками над ушами, плетущая венок. И мелкая блондинка-страж что-то рассматривавшая на своих коленях. На облучке, или как оно там называется, сидел еще один мужик. Его рубаха была с рукавами. А еще у него была шикарная соломенная шляпа, похожая на сомбреро. Тащила все это добро серая лошадь, пятнистая как какой-то гепард. — О, очнулся, — тоненько сказала девочка, отвлекшись от своего венка. Блондинка неловко дернулась, недоверчиво посмотрела, а потом со счастливым писком бросилась на Максима. Он даже возразить ничего не успел, как был вдавлен в телегу рухнувшим сверху телом, зацелован и двинут головой о какую-то доску. — Дура! — придушено зарычал парень. — Сам такой, — зашипела Тайрин рассерженной кошкой. — Я сказала, что ты мой брат. Тренировался управлять энергией, перестарался и потерял сознание. — Ага, — прохрипел совсем уж придушенный Максим. — Куда мы едем? — Поближе к городу. Там есть такое небольшое селенье. Лошадей к скачкам готовят, — объяснила девушка. — Давай, вставай. — Как?! — Ах, да, — блондинка сползла с поверженного парня и села рядом. — Хорошо, что у меня внешность обыкновенная. А я еще дура мечтала вырасти в красавицу. Красавицу бы в лицо узнавали не только в родном городе и окрестных селениях, но и в других городах, — зашептала на ухо. Прозвучало почему-то не очень довольно. Так что в радость по поводу того, что она не выросла в красавицу не смог бы поверить даже парень, не общавшийся ежедневно с двумя сестрами. Максим критически осмотрел девушку. Мелкая, худенькая, грудь еще поискать надо, особенно под такой широкой одеждой, зато вторые девяносто очень даже ничего, обтянутые. Личико тоже симпатичное. Ямочка еще на правой щеке. Глаза синие, в цвет неба, и настороженные. — Ты хорошенькая, — вынес вердикт парень, вспомнив, как мама называла соседских девчонок. Она в ответ фыркнула. Наверное, это слово слышала не впервые. — А ты странный, — ткнула пальцем Максиму в живот. — Какой есть. — Вот смотри. Ты почти всегда возмутительно спокоен, словно какой-то носящий доспехи одного из великих домов. Только их с детства учат быть такими, а потом еще в процессе обучения отсеивают, а у тебя получается само по себе. Когда ты не спокоен, ты впадаешь в другую крайность, ты показываешь столько чувств, словно пытаешься выпустить все неиспользованные раньше. — Хм, — сказал парень. Ничего странного он в этом не видел. — Но это ладно, люди разные, — поддержала его скепсис Тайрин. — Но то, что ты не зная элементарных вещей умудряешься делать сложные совершенно ненормально. — Сложные? — переспросил Максим. — Я же видела. Я не очень поняла, что ты пытался сделать, но ты сплетал разнополярную энергию. — Разнополярную? — Вроде бы. Не совсем похоже, но у меня нет другого объяснения. Проблема не в этом. Проблема в том, что полярность одного потока сначала надо изменить. Заставить ее течь в другую сторону… — Поменять плюс на минус, — улыбнулся парень. — С другой стороны, эти плюсы и минусы всего лишь условность. — Мой учитель говорил так же. Еще он говорил, что энергия может как излучаться, так и поглощаться. — А, знаешь, вещи остывают потому, что излучают тепло и греются тогда, когда рядом есть что-то теплее, чем они. Если смотреть с этой стороны, то вообще ничего сложного. Капли, они холодные, значит должны греться на воздухе. А чтобы мгновенно сделать что-то теплым, это что-то нужно сжать. Ну, знаешь, шляпка гвоздя нагревается от удара. — И? — заинтересовалась девушка. — Я теоретизирую, — признался Максим. — На самом деле нужно второй поток не отпустить от себя, а пропустить через свое тело. В общем, один так, а второй так. Просто нужно научиться чувствовать одновременно и то и то. А оно сложно. — И что с этими потоками потом делать? — спросил парень. — Сплетать, — удивленно на него посмотрела блондинка. — Так и защита прочнее и оружие можно усилить. — Ага, — сказал Максим. — Надеюсь, оно мне не пригодится. Никогда.
Селение лошадиных тренеров оказалось громадным полем с выстроенными кое-где сарайчиками и загороженными площадями. Еще там были длинные двухскатные крыши, подпертые несерьезными с виду палками. И лошади, очень много лошадей, большей частью пятнистых — серых или рыжих, меньшей белых или черных, без пятнышек. Тренеры, конюхи и прочие жители этого селения обитали в белых небольших домиках, похожих на грибочки, выросшие с двух сторон поля. Тайрин подъезжать близко к этим домикам не захотела. Сердечно распрощалась с людьми согласившимися подвести ее с придурковатым братиком и потащила этого братика в неизвестность. Максим не сопротивлялся. Брел следом, не задавая вопросов. Размышлял о жизни, о своей в частности и вообще. И старательно отгонял мысли о том, что мама промывала мозги, а папа не тихий сумасшедший, а либо местный преступник, либо недобитый мэг. Ни то, ни другое не радовало и сулило, черт их знает какие неприятности. Семье. А Максим в это время бродит по чужому миру. Сведения лучше получать из первых рук. А то до такого додумаешься… Любоваться вокруг было нечем. Проплешины скошенной травы, довольно хилые кусты обвешанные зелеными ягодами. Заросшие овраги. Блондинка перла вперед как паровоз, видимо решив куда-то дойти. — Здесь, — наконец остановилась у очередного оврага. — Что здесь? — спросил Максим, на всякий случай подозрительно осмотревшись. Место вроде бы ничем не отличалось от других таких же. Разве что желтеньких мелких цветочков было много. — Пройдем через поток, — безапелляционно сказала Тайрин. — Через что? — успел удивиться парень. После чего был схвачен за руку и неслабо для такой хиленькой девчонки дернут. Даже сделать шаг пришлось, чтобы удержать равновесие. И мир в очередной раз изменился. Он стал ярким до рези в глазах и расплывчатым, словно кто-то его обработал в фотошопе. — Быстрей, пока нас не заметили, — велела Тайрин и потащила Максима за собой. Мир из-за движения стал еще более смазанным, куда-то пропал желтый цвет, заменившись ярко-синим и красным. А зеленое потекло вверх, постепенно примешивая к себе коричневое разных оттенков и черное, темнея и густея. — Все, стой! — рявкнула девушка и остановилась так неожиданно, что он на нее налетел и чуть не сбил с ног. — Шаг назад! — приказала, словно этого не заметила. Максим послушно шагнул, и мир опять стал привычным, четким и ясным. Но пейзаж успел измениться кардинально. С поля куда-то исчезли желтые цветочки, оно стало темнее и пестрело синими васильками и алыми большими маками. А по левую руку, буквально в нескольких шагах начинался сосновый лес. Невысокие деревья карабкались вверх по каменистому склону. — Идем, там есть домик, — продолжила командовать Тайрин. — В нем запас нужных вещей, на всякий случай. Мой дядя тут раньше прятался от жены, иногда с любовницей. Пока первая не ушла в хранительницы, а вторая не стала женой. А потом тут же мой двоюродный брат прятался, сын тети, когда его обвинили в превышении полномочий и убийстве мастера. Долго прятался, полгода, пока не разобрались, что там произошло на самом деле, и он не смог вернуться. Как ты понимаешь, его тут не нашли. — Так у вас это семейное, — улыбнулся Максим. — Не семейное, — недовольно мотнула головой девушка. — Я не собираюсь сидеть тут и сходить с ума от неизвестности и тоски! — Ты собираешься пойти в город, где тебя рано или поздно узнают и поймают, — без труда догадался парень. — Не узнают, — фыркнула девушка и, окинув Максима мрачным взглядом, пошла к соснам. Пришлось идти за ней, размышляя о том, что анекдоты о блондинках появились не на ровном месте. С другой стороны, он тоже как бы не брюнет, особенно летом. И это, вероятно, объясняет его странноватые поступки. — Бредятина, — сказал Максим. Тайрин попетляла среди сосенок. Зачем-то потыкала пальцами в торчащие на склоне камни. Причем, если Максиму не показалось, в разные булыжники тыкала разными пальцами. Потом вместе с песком и мелким щебнем соскользнула в ложбинку, все так же ведущую вверх. Наверное, во время дождей по ней стекала вода, но сейчас было сухо, даже трава по краям успела превратиться в подобие сена. Идти по песку и россыпи разновеликих камней было неудобно. То, что секунду назад казалось надежной опорой, норовило разъехаться в стороны, весело покатиться вниз, к макам поближе, или просто и незатейливо проваливалось, увлекая за собой ногу. Парень смотрел, на что наступает, сохранял равновесие и тихо ругался, стараясь не выпускать из виду спутницу. Мало ли, вдруг споткнется, упадет? Поэтому тому факту, что ложбинка закончилась практически отвесной стенкой из песчаника, стало для него сюрпризом. — Пришли, — выдохнула девушка. — Куда? — спросил Максим, скептически посмотрев на преграду. Тайрин загадочно улыбнулась. Быстро-быстро отстучала по камню какой-то ритм. Повторить бы его не получилось при всем желании. Мало того, что песчаник глушил звуки, так девушка параллельно еще и ногой его пару раз пнула. — И? — задал следующий глубокомысленный вопрос парень, так и не дождавшись открытия потайной двери. — Идем, — махнула рукой блондинка и шагнула вперед. Камень себя повел странно. Он не стал сопротивляться, не стал отпрыгивать в сторону и даже туманом не развеялся. Он просто позволил девушке пройти сквозь себя. Максим пожал плечами и поспешил следом. Со всеми предосторожностями, выставив перед собой руку как таран. Голову все-таки было жальче. На ощупь камень оказался как камень, но под рукой он раздвинулся, пропуская в свои глубины. Идти туда было жутковато, казалось, он в любой момент может застыть, оставив человека навеки в себя вмурованным. — Муха в янтаре, чтоб его, — пробормотал парень, заставляя себя идти дальше. Песчаник так и не застыл и через четыре шага Максим оказался в довольно уютной пещере. Кто-то выстелил пол и обшил стены досками, а на своде нарисовал целую кучу волнистых линий, заменивших лампочки. Под стенами стояло пять шкафов, две кровати, стол, сундуки какие-то. В центре была неглубокая, но широкая выемка с водой, а рядом с ней вырастало из пола что-то подозрительно похожее на кран с насосом. Чтобы из такого получить воду, нужно поднимать и опускать ручку-рычаг. — Кухни не хватает, — сказал парень, осмотревшись. — Холодильника там, плиты, запасов продовольствия. — Они там, в нише, — указала девушка на одну из стен. Присмотревшись, Максим заметил дверь, маскирующуюся под доски на стенах. Тайрин носилась по комнате-пещере, что-то разыскивая в шкафах и сундуках. Максим посмотрел на свое отражение в воде, потом сел на сундук и стал ждать, чем оно все закончится. Вмешиваться в сборы он не счел нужным, девчонке виднее, что может пригодиться в ее родном городе. Разговаривать не хотелось. Есть почему-то тоже. Закончилось тем, что ему были торжественно вручены полотняные штаны цвета детской неприятности и зеленая широкая рубашка. Девушка рассказала, что джинсы, майки, свитера и даже куртки какие-то контрабандисты годик назад умудрились протащить, но это не значит, что такая одежда привычна для окружающих. Где потерялась куртка, и куда делся свитер блондинка либо не вспомнила, либо сочла ненужным вспоминать. Оставшиеся вещи пообещала закрыть в сундуке, в котором они могут храниться целую вечность. После чего схватила пакетик, перевязанный кокетливой розовой ленточкой, и скрылась за дверью, ведущей в кухню. Пришлось переодеться. Выделяться из толпы, если таковая где-то обнаружится, совершенно не хотелось. Когда девушка вышла, Максим чуть с сундука не сверзился. Тайрин и так была бледненькой, но с черными волосами казалась тяжело больной. Или вампиром. Ну, или готом, в крайнем случае. — Э-э-э, — неуверенно сказал парень. — Маскируюсь, — коротко объяснила бывшая блондинка. — Ага, — оценил Максим, решив не говорить, что теперь ее внешностью только пугать слабонервных. Еще обидится. Девушки часто обижаются на подобную ерунду, хотя между собой в выражениях могут и не стесняться.
Пока Максим привыкал к преображению внешности Тайрин, девушка шустро собрала котомку. Пожаловалась, что денег мало. А потом командирским тоном велела выходить наружу. Им, видите ли, до вечера надо к городу дойти. Впрочем, парень не спорил. Надо так надо. На выходе их ждал сюрприз. Полосатый и крылатый, с громким мявом кинувшийся на девушку. Пока Максим ошарашено пялился на крылатую кошку величиной с овчарку, Тайрин успела ее погладить, поцеловать в нос, подергать за уши и усы, после чего с победным видом извлекла из-под ошейника крошечную бумажку и начала что-то над ней шептать. — Это что? — наконец отмер парень. Еще и сообразил, что по идее должен был броситься на защиту, мало ли откуда это существо взялось и с какими намерениями прилетело. А вместо этого стоял как памятник самому себе. Ешь, мол, киска девушку, она вкуснее. — Это Шаса, — отозвалась Тайрин, помахивая бумажкой в воздухе. — Э-э-э, — глубокомысленно высказался Максим. — А она что такое? Мантикора какая-то? — Она кошка, — уверенно ответила девушка. — Крылатая? — Да. Их у нас больше чем маленьких и бескрылых. Зато ворон в городах почти нет. — Понятно, — сказал парень. — Оригинальное средство борьбы с наглыми птицами. Тайрин только фыркнула. Бумажка тем временем выросла до размера приличного листа, и девушка поднесла ее к лицу. Зачем-то дунула и начала что-то там высматривать. Или читать. — Письмо? — спросил Максим. — Ага, — отозвалась. — Я была права, нам нужно в город и как можно быстрее. Потому что через два дня мои параметры введут на запрет в охранную систему. Дольше дядя не сможет никого сдерживать. — И? — И тогда город меня не пустит. А это плохо. — Почему? — Потому что у моего дяди есть подозрение, что либо в следующий раз кража, якобы в моем исполнении, случится где-то далеко от города и это будет хорошо. Потому что мое присутствие в его стенах практически докажет, что и в первый раз меня подставили. Либо кто-то попытается выманить из города как можно больше стражей на мою поимку, к этому все идет. И тогда мне придется продемонстрировать всем, что я у них под носом. Как ты понимаешь, это плохо. Дядя очень просит не попасться, пока не станет ясно чего и кто добивается. Может просто хотят занять его чем-то, пока решается что-то важное. Или попытаются обвинить в моем укрывательстве. — Понятно. Мы успеем дойти до твоего города и попасть в него? — Конечно, — уверенно кивнула Тайрин. — Идем. Тут уже недалеко. — А кошка? — спросил парень, заметив, что крылатая Муркина родичка выписывает круги в небесах у них над головами. — Думаю, с нами пойдет. Она умная. Максим посмотрел на полосатую тварь, как раз решившую снизиться и от досады сплюнул. Вот только этого для полного счастья и не хватало. Подпольщики, чтоб его. Скрывается пара идиотов, бегает из тени в тень, пережидает что-то неведомое в подвалах и на чердаках. А над ними гордо реет крылатая кошка, повиливая недовольно длинным хвостом. И тупые поисковики-любители видимо на нее смотрят и думают: «А что это там такое летает? Белье или птичка?». Полный пипец, в общем. — Ты уверенна, что это хорошая идея? — осторожно спросил парень. А то мало ли? Вдруг эта габаритная киска для девушки что-то вроде кроличьей лапки приносящей счастье. — Не переживай, — улыбнулась Тайрин. — На нее никто не обратит внимания. Она беспородная, расцветка у нее самая обыкновенная, даже крылья серые и глаза зеленые. Таких кошек в городе больше чем людей. — Да? А как она нас нашла? — Ее дядя сюда послал. Он умеет делать так, чтобы животные отправлялись, куда ему надо. Я же говорю, на кошку никто внимания не обратит. Такие ежеминутно через стену перелетают, мышей на поле половить, птичек каких-то, траву погрызть. — Ладно, ладно, — сдался парень. Может, до крылатых кошек жителям загадочного города есть не больше дела, чем самому Максиму до разноцветных кошаков, оккупировавших мусорные контейнеры во дворе. Просто для него зрелище летящей Мурки непривычно, вот он и дергается. — С нами, так с нами. Вдруг пригодится? Записочку там кому-то отнести. Или на голову кому-то нагадить. Отвлечь внимание, так сказать.
Вроде вычитала пятую главу. Как-то оно у меня путано... Вообще слабо понимаю, что получилось. А когда писала, нравилось
Вот ты какой — город большой.
Почему-то Максиму казалось, что города, которые нужно оборонять, обносить каменной стеной, вокруг которых одни энтузиасты роют рвы, а другие энтузиасты копают под них тайные ходы, должны находиться на возвышении, хоть какой-то частью. Ну, или на ровном месте. Но никак не в низине. Город, который Тайрин торжественно представила Снежным Долом, в эти правила не вписывался. Он уютно устроился в овальной впадине, в его центре словно зеркало поблескивало озеро, а дома находящиеся за самой новой крепостной стеной, или как оно правильно называется, едва-едва выглядывали из низины. Захотелось спросить, в чем смысл? Но девушка, полюбовавшись открывшимся с холма видом, целеустремленно зашагала к буйно разросшемуся кустарнику. Пришлось идти следом, искренне надеясь, что эти кусты никаких тайных ходов не скрывают, слишком оно в глаза бросается. Как волосатая родинка на молодом лице. Ходов они действительно не скрывали. Они скрывали большой камень весь изрисованный какими-то загадочными знаками, больше всего напоминавшими каляки-маляки маленького ребенка. Тайрин походила немного вокруг этого камня, поводила по нему пальцем, потом упала перед ним на колени и начала беззвучно шевелить губами. Максиму даже показалось, что девушка молится. — Ага! — наконец радостно заорала, вскочила на ноги и рванула сквозь кустарник как олень через подлесок. Максим проводил ее ошарашенным взглядом, пожал плечами и побежал следом. Нехорошо оно — бросать девушку в одиночестве в какой-то дикой местности. Даже если эта девушка взяла и окончательно спятила. Кошка, почему-то решившая, что рядом с Максимом интереснее, чем с хозяйкой, лениво помахивала крыльями и парила то слева, то справа, то над головой. Избавиться от ожидания того, что в один далеко не прекрасный момент эта туша рухнет ему на голову, парень не мог, как ни старался. Хорошо хоть удавалось удерживать себя от слишком частых взглядов в ее сторону. Под ноги смотреть важнее. Покинув кустарники и выбежав в чистое поле, девушка помчалась так, словно на олимпиаде ввели соревнования по бегу по пересеченной местности, и проходила эта олимпиада прямо здесь и сейчас. — Быстрей! — завопила она, на мгновение обернувшись. — Нужно успеть пока стража не сменилась! Максим попытался ускориться. Девчонка резко свернула и понеслась вниз, к городу. В этом месте даже никаких домов перед городской стеной не было и парню показалось, что сейчас умалишенная бывшая блондинка расквасит о серый камень свое личико. Он попытался срезать путь, чтобы ее перехватить, обо что-то споткнулся и едва не полетел кубарем. Тайрин тем временем добежала, благополучно успев снизить скорость, и замерла, прижавшись к стене лбом. Максим кое-как до нее доковылял, подозревая, что умудрился заработать растяжение и оперся о камень рядом. — Что дальше? — спросил отдышавшись. — Идем, тут недалеко, — умирающим голосом отозвалась девушка. И пошла, опираясь левой рукой об стену. Парень поковылял следом. Кошке видимо летать надоело, и она крадучись шла за Максимом, иногда пытаясь ловить его ноги. Он на нее шикал. Киска делала вид, что она вообще не при делах и почти сразу опять начинала подкрадываться. Так они и добрели до впечатляющей кучи ржавого металлолома. — Это что? — спросил Максим, рассмотрев, что состоит эта куча большей частью из доспехов, сломанных мечей и непонятных напоминавших рыбий скелет конструкций. — Памятник, — отмахнулась Тайрин, увлеченно постукивая кулаком по стене. — Кому?! — вытаращился парень. — Не кому, а чему, — многозначительно поправила девушка. — Безалаберному отношению к службе стражей городской стены. Это было давно, город тогда был гораздо меньше, а в первой стене защитка была слабее. А они думали, что если есть носящие доспехи в великих домах, то им можно расслабиться. Доспешники в случае чего нападение отобьют. А их дело маленькое, собирать пошлину и позволять провозить контрабанду за взятки. Дошло до того, что стену в некоторых местах на камни для стройки домов разобрали. Вот. А потом Старшим Сильнейших стал Лейх, которому такое отношение к службе очень не нравилось. Первым своим указом он велел разогнать стражей, сломать их оружие, доспехи и усиливающие конструкты, и бросить гнить под стеной. После этого почти сто лет стражей городской стены вообще не было. Потом их вернули. А эту рухлядь всегда перетаскивают за пределы города поближе к баракам. Чтобы напоминала. — Понятно. А ты что делаешь. — Калитку для провинившихся ищу, их заставляют охранять этот хлам, иногда по несколько суток подряд. Она тут, но я ее не вижу. И времени мало. Если стражи сменятся, придется идти к другому входу, а там пробраться сложнее, а смотрела отзывы о степени опасности попасться на общем камне. Ну, или лезть в кусты и ждать следующей смены, а она только завтра утром. Изображать бомжа в кустах Максиму откровенно не хотелось. Идти в неведомые дали, где Тайрин тоже может и не найти калитку, причем с большим риском, хотелось еще меньше. Вариант постучаться, вдруг откроют, пришлось признать несостоятельным. Поэтому парень пнул здоровой ногой молодую лебеду и поковылял поближе к спутнице. Не то, чтобы он рассчитывал что-то там рассмотреть, но надежда, как известно, умирает последней. — Еще два шага! — велел кто-то, то ли в воспоминаниях, то ли в голове, когда парень остановился. И Максим послушно пошел, едва не упершись носом в камень.
— Смотри, — сказал отец после того как пятнадцать минут наблюдал за попытками Максима замаскировать неуместную фломастерную полосу на рисунке. Полосу эту нарисовала Аленка, младшая сестра. Ругаться с ней было бесполезно, малявка же совсем, не поймет за что ругают, еще и расплачется. Перерисовывать ненавистный рисунок — схему фотосинтеза — за каким-то чертом понадобившуюся учительнице биологии совершенно не хотелось. В итоге нарисованный куст разросся до неприличных размеров, а лишняя полоска начала казаться проволокой вставленной в одну из веток. Не куст в вазоне, а электроприбор какой-то. Папа, подозрительно улыбчивый и несерьезный, взял черный карандаш и начал быстро-быстро рисовать косые штрихи, складывающиеся в тени. Спустя две минуты фломастерная полоса стала всего лишь частью такой тени на ветке и перестала привлекать к себе внимание. — Вот. Если что-то не лезет в тайник или не желает прятаться, просто добавь чего-то похожего, и оно перестанет привлекать внимание. — Спасибо, — сказал Максим, бережно пряча рисунок, пока на нем опять не появились какие-то лишние детали. — Я запомню. Отец кивнул, вид при этом у него был довольный.
— Блин, — сказал Максим, сообразив, что умудрился опять провалиться в собственные воспоминания. — И что бы это значило? — Смотри, — тихонько прошелестел отцовский голос, заставив сына подпрыгнуть на месте и диковато осмотреть все доступное взгляду пространство в поисках чего-то способного привлечь внимание. — Так же умом можно тронуться, — пробормотал, ничего полезного не высмотрев. — Отойди, я тут еще не проверяла, — Тайрин пихнулась бедром и принялась что-то выстукивать у Максима перед носом. — Точно, дверь! — осенило парня. Если предположить, что это дурацкое воспоминание было подсказкой, тогда… А что тогда? Максим присмотрелся к стене. Камень как камень. Серый. Местами темнее, местами светлее. Если моргнуть и позволить себе видеть в первую очередь ореолы энергии, на которые научился не обращать внимания, то видно, что царапины светятся ярче, нагретые солнцем места еще ярче, а стыки большущих булыжников этакие неровные темные линии, словно родные сестры той фломастерной, нарисованной младшей сестрой. — Ага, — сказал Максим, сообразив, на что ему намекали. Дверь ведь вроде бы должна быть обведенной такой же темной линией. Следовательно, ее замаскировали. Никаких темных теней-штрихов не видно, поэтому можно предположить, что щель там сравнительно велика и пропускает теплый сквознячок. А значит, она светлая, как царапинки. Знать бы еще, с какой радости эти отметины светлее самого камня. Впрочем, неважно, главное найти замаскированную дверь, пока кто-то там не сменился. Максим отошел на шаг, прищурился и стал следить за казалось бы бессистемными светлыми линиями, пока не заметил чуть более светлую и непрерывную. Боясь моргнуть, чтобы не потерять ее взглядом, парень шагнул к стене и положил на находку ладонь. — Вот шов, дверь либо слева, либо справа. Что дальше? — спросил у пыхтящей от недовольства спутницы. — Сейчас я ее открою, — мрачно пообещала Тайрин и шлепнула засветившимися ярче ладонями по обеим сторонам от шва. Максима чуть не снесло замаскированной под камень створкой. Девушка видимо знала, как на ее шлепок отреагируют, поэтому успела отскочить. — А раньше нельзя было это сделать. Или только по избранному месту можно? — раздраженно поинтересовался парень. — Если бы я била по всему подряд, только последний идиот бы не заметил всплески свободной энергии, — в тон ему ответила Тайрин. — Идем, у нас мало времени. Скоро смена придет отсыпаться. Пришлось идти, едва не споткнувшись об кошку, решившую видимо считать Максима лучшим другом. За дверью оказался узкий коридор, довольно темный и пыльный. По нему шли медленно, прислушиваясь к шорохам и стараясь не шуметь. Потом вломились в чью-то пустующую комнату. Не запертую видимо из-за того, что воровать кроме постельного белья не первой свежести и битой молью коричневой шубы, висевшей на гвоздике, было нечего. Там даже стула не было. Комнату покинули через открытое настежь окно и перебежками поспешили к буйным зарослям высоченного бурьяна и раскидистых кустов. Максим еле успел проползти вслед за бывшей блондинкой под колючей ветвью, когда за спиной сработала сигнализация. Может и не она, но звук был очень похож. — Меняются, — тихонько сказала Тайрин и бодренько поползла дальше, виляя попой и умудряясь не цепляться за колючки. Ее бы в пограничники. Хоть польза бы была. Сомнительная, правда. Кошка пробиралась через кустарник следом за парнем, изредка оглашая округу недовольным мявом. Наверное, пыталась показать всем заинтересованным, что людей здесь нет, тут киска охотится, а злые птички чирикают и разлетаются. Ползанье по зарослям закончилось тем, что дружная компания наткнулась на забор, сбитый из толстых и широких досок. Тайрин немного шепотом поругалась и начала ползать вдоль него туда, сюда, в поисках обещанного надписями на камне подкопа. Максим как раз успел заподозрить, что про подкоп сообщили хозяева этого забора, чтобы ловить разных наивных девчонок, но высказаться по этому поводу не успел. — Тут, — обрадовано сообщила бывшая блондинка, чуть ли не уткнувшись носом в землю, подковырнула что-то и с писком исчезла из виду. Кошка удивленно мяукнула, ломанулась разыскивать пропавшую хозяйку и тоже загадочно испарилась. — Странно, — сказал Максим и пополз туда же. Сидеть в одиночестве в этих кустах, в незнакомом городе населенном полоумными магами было неуютно. Доказывай потом им, что ты не жираф. Далеко уползти не получилось. Земля под руками резко наклонилась, и он заскользил в темноту. Случившееся Максим принял с поразившим его самого спокойствием. Он даже не удивился. Терпеливо дождался когда скольжение закончится, встал, отряхнул собранные на одежду по дороге сухие травинки, после чего внимательно осмотрелся, подозревая что прямым рейсом прибыл в местную тюрьму. На тюрьму похоже не было, гораздо больше напоминало заброшенную штольню. Такую с подозрительно потемневшими балками, осыпями возле стен и белыми корешками тут и там свисавшими с потолка. Не вписывался в общую картину только пол, на котором была выложена тропинка из плоских камней. — Ага, — сказал Максим. — Идем, — беспечно махнула рукой Тайрин, обнаружившаяся рядом. — Если я ничего не путаю, то через метров пятьсот должна быть лестница, ведущая в заброшенную башню Малой Школы Вельтеи. Там можно будет отдохнуть и подумать о том, что делать дальше.
Тайрин не ошиблась. Лестница нашлась. Старая и скрипучая, сбитая каким-то умельцем из всего, что под руку попало. Поколдовав над люком, девушка провела спутников — Максима и кошку — в помещение напоминавшее чердак переполненный хламом. Она нашла среди этого хлама диванчик, уселась на него и застыла, изобразив на лице задумчивость. Парень осмотрелся, пробрался к оконному проему, который не только стекла давно лишился, но и части рамы, и выглянул на улицу. Пейзаж за окном впечатлял. Во-первых, там был холм, чего быть не могло, если верить тому, что Максим рассмотрел, глядя на город сверху. Зеленый такой холм с похожими на застывшую пену цветущими белыми кустами, разбросанными по нему без какой-либо системы. Во-вторых, на этом холме был дом. Странный дом если честно. Больше всего это строение напоминало всем известную распальцовку с оттопыренным средним пальцем. Что показалось Максиму весьма символичным. Роль оттопыренного пальца исполняла высоченная белая башня, роль остальных пальцев строения поменьше. Даже количество совпадало. Интересно, с других ракурсов это здание смотрится столь же впечатляюще? — Тайрин, — сказал парень. — С этим городом что-то не так. Девушка в ответ громко фыркнула, заставив дремавшую кошку открыть глаза и дернуть ухом. — Я же видел. Он был в низине, и не было этого холма. Как этот холм можно было не заметить в таком маленьком городе? — Он не маленький, больше твоего точно, — буркнула Тайрин. — Тут живут более трех миллионов человек. И он не в низине. Просто искаженное пространство обманывает зрение и прочие чувства. — Искаженное пространство? — Ну, не совсем. Скорее пространство встроенное в другое пространство. Многоменое. Вот смотри, тот кусок земли, на котором когда-то давно изначально построили крошечное селение, ставшее основой города, был условно плоским. Потом была построена первая стена, к которой привязали отражающий щит. Тогда пространство исказилось в первый раз. Щит как бы выгнул это селение линзой, сам оставаясь при этом плоским. Это дало возможность встроить внутри линзы несколько дополнительных плоскостей. С помощью энергии и натасканных с округи камней и грунта. Потом та же история повторилась со второй городской стеной, потом с третьей. Самая новая уже пятая на самом деле. А снимать старые щиты нельзя, потому что на них держатся встроенные плоскости. В общем, на самом деле этот город многомерный лабиринт, просто находясь на одной плоскости, ты не сможешь увидеть другие. — Можешь считать, что я что-то понял, — разрешил Максим. — А что там за дом? — Там не дом. Там дворец третьего каман-динье Серых Туманов. Точнее третьей. У них сейчас главная женщина, причем она арака. Заместитель, или правильнее держатель регалий. И будет держателем пока не появятся доказательства что каман Ижен умер, или пока не пройдет полсотни лет после его исчезновения. Дольше ждать не принято. — Ага, — сказал парень. Что такое каман-динье он естественно не знал. Также он не знал, чем от них отличаются просто каманы и какие регалии кто-то там должен держать пятьдесят лет. — Это местный правитель такой? Тайрин громко вздохнула. — Один из семи высших советников, — сказала она. — В общем, если хотя бы пятеро из них между собой договорятся, то с их решением будет вынужден согласиться даже каман-шай. Вот он правитель, самый главный. Правитель этого города. Но и он должен будет подчиниться решению Владыки, если конечно не договорится поспорить с ним с каман-шаями других двадцати семи больших городов. Как раз получится нужные шестьдесят процентов перевеса. Такое, правда, случалось только однажды, но тогда Владыка был старый, видимо начал впадать в маразм и из-за этого принял совсем уж странное решение. — Ага, — повторился Максим, удивляясь больше тому факту, что ни разу не задумался о наличии других городов и даже стран в этом мире, чем системе местной власти. — А еще наверняка есть низший совет. — Есть, — согласилась девушка. — И не один. Есть военный совет, есть совет маленьких селений связанных с городом, есть торговый, ремесленный. Их вообще много и если они не могут самостоятельно перестать о чем-то спорить, то идут просить принять решение у кого-то из семи высшего совета. Это бывает примерно раз в полгода, обычно они высших в свои дела не впутывают. — С ума спятить, — сказал парень. Он с трудом представлял, как что-то подобное вообще может работать. — Да. А еще высшие вмешиваются, если споры идут не внутри допустим ремесленного совета, а спорят тот же ремесленный с военным, или с торговым. И тогда спорщики либо поспешно принимают решение, либо вынуждены смириться с тем, что решит высший. А они, как ты понимаешь, предпочитают не дожидаться пока он что-то там решит. — Я бы тоже не дожидался, — одобрил спорщиков Максим. Свои проблемы лучше решать без чужого вмешательства. Хотя система власти тут очень странная. А еще у него появилось ощущение, что он упускает из виду что-то важное. Парень еще раз посмотрел на дворец говорящей формы, перевел взгляд на Тайрин и мрачно улыбнулся. — Ага, — сказал как можно многозначительнее. — Не сходится. Ты говорила, что тебя заподозрили потому, что ты единственная ходила в мой мир. Но, как можно быть в этом уверенной, если городов здесь много. Или попасть отсюда туда можно только из Снежного Дола. — Не только, — кивнула девушка. — Но если бы артефакт взял кто-то не проживший в этом городе хотя бы два года, это было бы очень заметно. — А если кто-то живущий здесь отправился в какой-то другой город, оттуда в мой мир, а уже из него вернулся? — Тоже не получится. Никто в здравом уме не позволит чужаку ходить через свой разрыв в чужие миры. Настройки сбиваются. Если бы что-то такое произошло на следующий день наш каман-шай получил бы приказ Владыки явиться пред его очи и объяснить, кто и почему полез в чужой разрыв. — Ладно, — не стал спорить Максим. — Но представь, что кто-то в чужом городе намеренно пропустил амулетного вора, поэтому и не пожаловался Владыке. Такое возможно? — Вряд ли, — грустно вздохнула Тайрин. — Там ведь не одного человека нужно уговорить, там весь ученый совет и всех каман-динье, а потом еще понадеяться, что никто из стражей не заинтересуется фактом перенастройки разрыва. А они обязательно заинтересуются, эта настройка идет дня три-четыре, незаметно ничего не исправишь. — Понятно, — сказал Максим. — Теперь еще одно. Я ведь через ваш разрыв прошел, правильно? Значит, настройки тоже сбились и о моем присутствии как минимум подозревают. — Неа, — девушка даже улыбнулась, светло и снисходительно, словно он сморозил какую-то забавную глупость. — У тебя изначально не было привязки к нашей границе, а теперь ты минимально привязан к ближайшему городу. А это Снежный Дол. Поэтому тебя даже за чужака никто не посчитает. — Как все сложно, — вздохнул парень. А для нее ведь все это само собой разумеющееся. И для любого жителя этого мира, наверняка, тоже. Наверное, придется вспомнить, что молчание золото, чтобы не прослыть идиотом. И в худшем случае не вызвать у собеседника подозрений. — Собеседники! — подскочил парень. — Что еще? — Тайрин, собеседники! — Что собеседники? — Как же я буду с кем-то разговаривать? Они же наверняка не знают ни русского языка, ни английского… — Со мной ведь ты разговариваешь как-то, — равнодушно произнесла девушка. — И тоже не на русском и не на английском. — А на каком? — опешил Максим. — На верхнем диалекте Четырехзвенья. Уверена, тебе его хватит, на нижнем сейчас только на окраинах говорят, но и они верхний знают. — Ага, — только и смог сказать парень, не уточняя что такое окраины. Это же надо — столько времени говорить на каком-то странном языке и не заметить. А с другой стороны, чему удивляться? Если его смогли незаметно научить доставать откуда-то джедайские мечи и превращать их в обычные, то заодно, почему бы не научить верхнему диалекту? Знать бы еще для чего. Родители все-таки. Не могли же они знать, что однажды их сын вляпается в непойми что и отправится в параллельную вселенную, или что оно такое, вместе с малознакомой блондинкой? Или могли? Или мама вообще какая-то пророчица? А папа тогда Мерлин. Лучше об этом пока не думать. Вот появятся какие-то факты, тогда и начинать, а то на пустом месте до такого можно додуматься, жить не захочется. — Тайрин, — позвал парень девушку, высматривавшую что-то за окном. — А тебя не удивило, что какой-то парень из чужого мира изъясняется на твоем родном языке? Она повернулась, несколько раз моргнула и выдала: — Э-э-э-э… — Вот тебе и «э-э-э», — вздохнув, сказал Максим. — Блондинка!
Сидеть в заброшенной башне было скучно. Тайрин о чем-то старательно думала, иногда даже лоб морщила. Кошка самым наглым образом спала. Максим умудрился не вовремя вспомнить о воде и теперь боролся с жаждой. Тут пить вроде нечего, а куда-то посылать за водой девчонку не по-мужски. Вообще странный у них побег получился. Ни еды, ни воды, ни запасной одежды. И денег, судя по всему, тоже нету. Придется обворовывать сады, если они в этом городе есть и просить у жалостливых старушек попить. В наличии в этом городе таких нужных старушек Максим тоже почему-то сомневался. Предчувствие у него было нехорошее на этот счет. Солнце, как ему и положено, переползло за день на запад и начало садиться, окрасив небо золотыми и красными полосами. Никаких других изменений в окружающей обстановке так и не произошло и видимо не произойдет. Логично было бы отправиться искать артефактного вора. Это с одной стороны. С другой, Максим слабо представлял, как два человека, один из которых не местный, могут неизвестно кого найти в трехмиллионном городе. С третьей стороны сидеть на месте бессмысленно. Сам этот вор точно не придет в башню сдаваться. — Тайрин, — наконец решил отвлечь девушку от ее дум парень. А то еще врастет в диванчик, сама того не заметив. — Допустим, я ничего не понимающий дурак. Но ты мне о своем городе говорила так, что у меня сложилось впечатление, будто он один на весь этот мир. Бывшая блондинка фыркнула. — Тебе это зачем-то было нужно? — решил все-таки прояснить этот вопрос Максим. — Так проще, — отозвалась она. — Другие города на данный момент не имеют ни малейшего значения. — Почему? А вдруг эта кража как-то с политикой связана? — Не связана. Слишком много шума. И если вора найдут, если окажется, что он как-то связан с каким-то другим городом, это даст право нашему каман-шаю требовать компенсацию. И Владыка его поддержит. — Какую компенсацию? — Разную. Иногда каким-то мастерам приходится работать в чужом городе, а платят им в родном. Иногда артефакты требуют. Иногда земли, особенно если там есть что-то ценное, или линии силы пересекаются. — Понятно, значит не выгодно. Но только в том случае, если докажут вину. Правильно? — Ее докажут, — вздохнула Тайрин. — Через полгода примерно будет сезон штормов. Как бы тебе объяснить? Силы больше становится, там, где проходят линии даже материя начинает плавиться. Ее в первые три дня будет столько, что можно будет оживить зрительные и звуковые отпечатки в месте хранения артефакта. И пройти за вором, даже если его убили к любому из тех, с кем он встречался за время до предыдущего шторма. А от них еще дальше и еще. Подслушать о чем они говорили. Это сложно, конечно, но это сделают, обязательно. Мой дядя потребует. Особенно если меня убьют. — Ага, — сказал Максим. — Следовательно, для чего бы ни крали артефакт, оно должно произойти раньше, чем придет твой шторм. — Если уже не произошло, — мрачно сказала девушка. — Вряд ли. Знаешь ли, любой теракт планируют для чего-то. — Он поглотил силу артефакта. Наверное, просто всю не мог, вот и применил лишнее. — Ерунда. Тогда бы скорее оставил все лишнее на потом. И вообще, разрушенные храмы привлекли внимание, мог бы применить ее как-то иначе. А значит, привлечь внимание наш вор хотел. Понять бы еще зачем. Или у него личные счеты с этими храмами? — Не знаю, — уныло произнесла Тайрин. — Ладно, зайдем с другой стороны. Кто твой дядя? — Один из каман-динье. — Еще лучше. Скажи мне милая девушка, а много ли в вашей семье значат такие понятия как: своя кровь, честь, гордость и тому подобное. — Много. Я же сказала, дядя потребует найти настоящего вора, что бы не случилось. Даже если кто-то сможет как-то доказать, что украла я, он все равно не отступится. Потому что должен защищать свою семью, даже рискуя перестать быть каман-динье. Он не потребует только в одном случае, если я приду сама и признаюсь в содеянном. — А если шторм докажет, что это была ты? — Если докажет, я больше не буду частью семьи. — Странно, — сказал Максим. — Вор ведь не может всего этого не знать. В чем тогда смысл? Его же по любому найдут именно из-за того, что подозревают тебя. Не понимаю. — Я тоже, — призналась девушка. — Есть такая пословица, про ловлю рыбки в мутной воде… Что-то заскрипело. Кошка открыла глаза, повела ухом, но вскакивать не стала. Тайрин вжалась в диванчик. А Максим инстинктивно попытался слиться со стеной. Так, на всякий случай, чтобы стать для кого-то неприятной неожиданностью. Этот кто-то с топотом пробежался по чему-то гулкому, опять чем-то заскрипел, а потом пнул пыльную дверь по левую руку от Максима. До сих пор она прекрасно маскировалась на фоне облезшей штукатурки. На пинок отреагировала очередным скрипом и подозрительным шорохом, словно раздумывала, не развалиться ли на куски. — Эй! — завопил любитель пинать двери мужским голосом. — Это я! Атьян! У вас там что-то мешает войти! А я поесть принес и сок! Вишневый! Тетушкин! Эй! Тайрин сорвалась с места и помчалась открывать, каким-то чудом ни обо что не споткнувшись и ни во что не врезавшись. Кошка лениво встала на ноги, потянулась, выпустив когти, и коснувшись крыльями друг о друга, а потом вальяжно пошла следом за хозяйкой. Максим почувствовал себя глупо. Почему-то ему казалось, что до сих пор они никого в гости не ждали. Тем более с запасом еды и вишневым соком. — Так вот ты какой, Дедушка Мороз, — пробормотал парень, когда Тайрин наконец убрала от двери весь хлам и открыла ее во всю ширь. Гость, откровенно говоря, не впечатлял. Худой, невысокий. Обряженый в широченные шорты и растянутую боксерку с веселым слоненком, изображавшим фонтан, на груди. Ко всему хорошему, любитель детских рисунков на одежде был рыжим, растрепанным, конопатым и умел широко улыбаться. В левой руке это странное существо держало раздутый рюкзак. Правой нежно прижимало к себе оплетенную разноцветными веревочками бутыль. К повисшей на шее девушке отнесся рыжий парень с неподражаемым пофигизмом. Мол, повисит немного, потом надоест и сама отвалится. — Так вот, — сказал гость, словно продолжая прерванный разговор. — Тебе нужно срочно замаскировать свою границу. Потому что пока тебя можем найти только я, Мираш и Ятика. Остальные родственники даже пытаться не станут, сама понимаешь почему. Но пройдет не так много времени и на твои параметры настроится последний начинающий страж. Оно тебе надо? Тайрин отчаянно затрясла головой.
Ну тогда ловите. Прошу прощения, если получится жестко. Общее впечатление. Первое: даже я, у которой постоянно находят "блошек", вижу проблемы с пунктуацией. Причем большинство - элементарные и должны показываться Вордом. Второе. Много воды. То есть лишние слова, без которых намного лучше. Есть также предложения, которые можно вычеркнуть без большого вреда для сюжета, что добавит динамичности. Третье. Слишком длинные абзацы, каждый из которых, в приниципе, по смыслу очень хорошо делится на два-три. Тогда бы, опять же, прибавилось динамичности.
Теперь частности, с самого начала:
Цитата
Собравшаяся толпа с интересом проследила, как незнакомый Максиму здоровяк сползает по стене, а потом в едином порыве уставилась на самого Максима.
Повтор Максима. Во втором случае можно заменить словом "парень".
Цитата
По всем законам этой вселенной сползать по стенке должен был тот, кто изящнее и легче
Я бы убрала "был" - ситуация же обобщена. Изящнее заменила бы на меньше\худее. ИМХО, изящество не означает сползание по стенке в нашей вселенной, я знаю боксеров 190 ростом и метр в плечах, которые двигались очень изящно. Со следующего предолжения можно начать новый абзац: описание последствий драки закончилось, идут рассуждения\воспоминания.
Повтор Максима. Во втором случае можно заменить словом "парень".
Тут здоровяк тоже парень Вставить впереди, что ли описание внешности? Тогда можно будет хотя бы сказать — русоволосый парень.
Цитата (Лерра)
Причем большинство - элементарные и должны показываться Вордом.
Я пыталась с ОРФО проверять. Проблема этих программ в том, что если пропущены две запятых, они обе игнорируют. Я их и сама постепенно нахожу.
На счет "был" полностью согласна. Оно у меня вечно лезет не к месту, а еще "наверное" и "видимо". У меня герои сомневающиеся
На счет "изящнее", оно просто звучит красивше, чем худее. Худее на мой слух вообще сложно читать. Про "меньше" вроде само собой разумеется. Противник же здоровяк.
PS: На счет много воды. Возможно, я там что-то лишнее подописывала. Первую и вторую главу я переписывала раз пять. Дальше по идее должно быть проще. Посмотрю, попробую что-то убрать. Хотя как всегда потянет дописать
На счет "изящнее", оно просто звучит красивше, чем худее. Худее на мой слух вообще сложно читать. Про "меньше" вроде само собой разумеется. Противник же здоровяк.
Именно поэтому "изящнее" нужно убрать. Возникает ощущение самолюбования героя, что не есть гут.
Цитата
Посмотрю, попробую что-то убрать. Хотя как всегда потянет дописать
Обязательно. Я бы сказала - процентов 20 текста (который не диалоги). Не стоит в одном абзаце повторять одну мысль двумя разными предложениями. Если боитесь, что читатель ее не уловил с первого раза, и мысль важна - еще раз в следующей главе. Или через главу.
Если боитесь, что читатель ее не уловил с первого раза, и мысль важна - еще раз в следующей главе.
По моим последним наблюдениям, некоторые читатели не замечают даже то, что повторяется десять раз на четыре абзаца. Печально
Хм, когда ткнули носом, заметила что у меня в первом абзаце какая-то непонятная страсть к захоронениям и раскопкам К чему бы это? Графоман в сомнениях страничка на СИ
По моим последним наблюдениям, некоторые читатели не замечают даже то, что повторяется десять раз на четыре абзаца. Печально
На них ориентироваться не стоит. Такие читатели читают обычно прыг-скок, диалог. А вот других, которые замечают, можно чрезмерными повторами отпугнуть.
Аха, порезала первый абзац, было интересно что получится. Изящного мальчика оставила, Максим ведь там любуется собой — он, такой мелкий и невзрчный вырубил большого и наглого, а вокруг девушки Убрала вроде бы лишний груз, ритмика изменилась Не уверенна, что оно мне нравится. А если вообще убрать фортуну, то окажется, что Максим к синтоизму относится слишком серьезно... А после разбития абзаца на два папа неожиданно откуда-то вылез. Или я не в том месте поделила.
Собравшаяся толпа с интересом проследила, как незнакомый Максиму здоровяк сползает по стене, а потом в едином порыве уставилась на самого Максима. Ну, да, несколько неожиданно. По всем законам этой вселенной сползать по стенке должен был тот, кто изящнее и легче. Только ведь десять лет проведенных между тайским боксом, дзюдо и неисчислимым множеством банальных драк тоже что-то значат. Отец Максима был не склонен полагаться на доброту судьбы, поэтому гонял своих детей так, словно готовил их для спецназа как минимум. Сын в этом деле был с ним полностью согласен. Мир, по его глубокому убеждению, только притворялся стабильным, неизменным и скучным, на самом деле во всей его упорядоченности присутствовала изрядная доля хаоса, способная преподнести любой сюрприз, начиная от нежданного везения, и заканчивая неудачей. Крупной такой, тяжеловесной, похожей на каменную плиту. Иногда на надгробную. Поэтому он старался ничему не удивляться, ко всему быть готовым и не полагаться на ветреную дамочку фортуну — девушку обманчивую и неверную.
PS: Мне кажется, или у меня "вообще" слишком часто встречается?
Глава следующая. Запятые наверняка пропущенны. Ритмика та же.
Герои делают первую глупость.
Денег много не бывает.
Раздолбай обыкновенный, одна штука. Почему-то именно эти слова вертелись в голове, пока Максим жевал принесенные рыжим Атьяном бутерброды. Этот излишне веселый тип его раздражал. Максиму не нравилось, как он смеется, запрокинув голову, словно рисуется перед кем-то. Не нравилось, как он говорит, быстро, уверенно и четко, словно долго репетировал. Спорить с ним было совершенно невозможно, даже если бы захотелось, он бы попросту не отреагировал на то, что у него появился оппонент. Максиму так казалось. Раздражал слоненок и растрепанная рыжая прическа. А больше всего бесило, что Тайрин смотрела на этого типа, как на спасителя, любимую экранную звезду и идеального мужика одновременно. Словно с его приходом у девушки исчезли все проблемы или перестали иметь значение. Она этого типа восторженно слушала. Другого слова не подберешь. А он нес какую-то чушь. Рассказывал студенческие байки, изредка примешивая к ним новости о беременных родственницах и окончательно впавших с маразм стариках. О присутствии Максима эта парочка, похоже, вообще забыла. Вот и приходилось жевать бутерброды и молча злиться. Наконец парочка вспомнила о всех родственниках, у рыжего видимо закончились свежие байки и Тайрин, скорчив глупую рожицу начала расспросы о том, насколько надежно прятаться в этой башне и будет ли Атьян и дальше кормить двух несчастных потерпельцев. — Эй, — вмешался Максим, когда монолог бывшей блондинки пошел по третьему кругу. — Что? — недовольно спросила Тайрин. Рыжий одарил снисходительным взглядом. Максим глубоко вдохнул, задержал дыхание, пытаясь успокоиться и не выставить себя совсем уж идиотом. Но высказаться хотелось. Очень. Как-то слишком легко все у них получается на словах. — Ты уверенна, что какой-то студент на самом деле знает, что творится в этом учебном заведении? Называть школой место, где учатся управлять стихиями люди от шестнадцати и до двадцати двух лет, для Максима было малость непривычно. Школа в его понимании несколько иное. — Я преподаватель, — сказал Атьян. — Он глава отделения стихии Ветер, — гордо добавила Тайрин. — Ага, — только и смог сказать Максим. Для преподавателя рыжий выглядел очень странно. Слишком юно и чересчур разхлябано. Опять же — боксерка со слоном… Да ни один уважающий себя студент подобное существо уважать не станет. Атьяна, в смысле, а не слона. — Так вот, два ближайших десятидневья вы можете спокойно сидеть в этой башне, бродить по подземельям и возвращаться. У огневиков экзамен, так что в свистопляске энергий и границ даже Владыка ничего найти не сможет. Следить за мной не будут. Бесполезно, даже если бы кому-то это пришло в голову. Я пространственник. Шагну через скол или, минуя плоскость, и следящего по всему городу тонким слоем размажет. А допрашивать меня уже допрашивали, утром. И я честно сказал, что Тайрин не видел четыре десятидневья, почти всю синюю луну. Сомневаюсь, что расспрашивать меня по новой станут раньше, чем опросят всех из нашего большого семейства, до кого смогут и рискнут дотянуться. — Ага, — опять сказал Максим. — А если следить станет другой пространственник? Расспрашивать что оно такое, парень не стал. Потом бывшая блондинка расскажет, если оно важно. А если не важно, то и незачем голову забивать. И так понятно, что это какое-то особое умение перемещаться в пространстве. Название намекает. — Пускай, — широко улыбнулся Атьян. — Давно не играл в кошки-мышки. Заведу куда-нибудь к демону в пасть и устрою ураган в миниатюре. Пускай сидит, ждет, пока стихия успокоится. А если спросят, почему я так с беднягой обошелся, намекну на женщину. Мне не впервой. — А если он незаметно следить будет? — Не получится, — убежденно сказал Тайрин. — Наша семья живет в Снежном Доле с самого его основания. Тут нет ни одной плоскости без наших колокольчиков. Максим опять глубоко вдохнул. — Что такое колокольчики? — Что-то вроде невидимой паутины. Когда кто-то на нее настроенный проходит рядом, она звенит, если на него направлено внимание подкрепленное энергией и чужой границей. — И обмануть ее никак? На Максима посмотрели дружно и устало. Как на маленького ребенка, выстреливающего по семьдесят вопросов в минуту. — Можно. Одну, две, но не все. Нужно просто пройтись мимо хотя бы пяти и любой следящий попадется, — объяснил Атьян. И улыбнулся, так насмешливо, с вызовом. Похоже, спутник родственницы ему тоже не сильно нравился. — Ладно, считайте, что вы меня убедили. Все-таки спасителем блондинок быть приятнее, чем ничерта не знающим парнем, которому приходится объяснять прописные истины. Молчание золото, да? Будешь молчать, никто не догадается, что ты чего-то не знаешь? Тупое оправдание. Особенно если учитывать, что расспросы во все времена были самым простым способом узнать необходимое здесь и сейчас. И плевать, кто и что там будет думать.
Рука болела так, словно успел схватиться ею за какой-то электроприбор шарахнувший током. Правый бок ныл, намекая, что скоро там появится красивый такой синяк. А еще чесался нос, именно в тот момент, когда реагировать на это было бы большой глупостью. Самое странное, что Максим отлично помнил, что это сон. Помнил, как мрачно пил сок прямо из бутыли, потому, что рыжий преподаватель не догадался принести чашки. А Тайрин и Атьян обсуждали какие-то понятные им вещи. Спорили о том, стоит ли искать следы. Смеялись над какими-то шутками. Помнил, как разгребал завалы мусора, освобождая древние продавленные диваны, чтобы было на чем спать. А девушка проклинала пыль и аккуратно стелила на грязную мебель чистые покрывала. Помнил, как долго ворочался, мысленно проклиная слишком яркую луну. Синюю, в полном соответствии с названием отрезка времени, который Максим привычно окрестил месяцем. И вот на тебе, уснул. Лучше бы вообще не спал. — Не правильно! — рявкнул в который раз отцовский голос, хотя самого отца Максим не видел. Только меч выныривал из пустоты и сразу же исчезал. Точнее, даже не меч. Такая деревянная штука на меч похожая. Бокен, кажется. Или бокен обязательно должен быть изогнутым? — Не отвлекайся! Меч вынырнул и в этот раз атаковал, чуть опять не двинув по ребрам. Максим только каким-то чудом успел отскочить. — Не так, так тебя слишком легко поймать. Ты всегда должен знать, что делаешь, куда ведешь противника. Увидеть его ходы и просчитать свои. Как в шахматах. Меч пролетел в каком-то миллиметре от лица и тут же опять исчез. Со своей попыткой ответить ударом на удар Максим безнадежно опоздал. Да и глупо оно, лупить по мечу. Задеть нужно мечника. — Мальчишка! — словно выплюнул отцовский голос, и меч опять на секунду стал видимым. — Никогда так не делай! Импульс, демоны с тобой в хороводе! Ты должен отвести чужое оружие, заставить его скользнуть по своему, погасить силу удара, а не тупо подставить меч под меч. Если противник сильнее тебя, или его оружие прочнее, то после первой же такой глупости ты рискуешь остаться без оружия, не говоря уже о том, что рука онемеет. Я даже однажды видел, как таким вот образом руку сломали. Тебе оно надо?! Максиму оно было не надо, рука и так болела, поэтому он тряхнул головой и поморщил чесавшийся нос. — В крайнем случае, используй границу как щит, хотя это тоже не очень умно, особенно если у противника большой резерв. Отступи, в конце концов, и пока противник будет делать шаг к тебе, попытайся просчитать свои действия. Но не беги, не поможет. Ты должен контролировать того, с кем сражаешься, и сбегать только после того, как удалось противника чем-то занять. Занять на достаточное для бегства время. Защищайся! Каким чудом Максим успел среагировать, шагнуть в сторону и подставить свою деревяшку таким образом, чтобы вынырнувшее из пустоты оружие скользнуло влево, он понять не смог. Но ведь получилось. — Не безнадежен, — выдохнул отцовский голос, и сон резко поменялся. Наполнился аплодисментами и леденцами, как град падающими с небес и бьющими по голове. — Гадство! — заорал парень и проснулся. Левая рука, в которой во сне держал деревянный меч, по-прежнему ныла, а пальцы мелко подрагивали. Нос чесался. Один бок решил, что ему до снов нет никакого дела и, наверное, поэтому не болел. Парень сел, осмотрелся, убедившись, что все еще находится в напоминавшей чердак башне. Луна больше не заглядывала в окно, зато успешно окрасила синим облака, странно смотревшиеся на черном небе. Звезды там тоже были. Мелкие и яркие. Казалось, их кто-то рассыпал горстями, там больше, там меньше, а вон там вообще ничего, не хватило, наверное. Максим широко зевнул, натянул обувь и пошел к окну, стараясь ничего не задеть. Не хватает еще Тайрин разбудить. Пейзаж за окном впечатлял. Откуда-то взялись узкие улочки, яркие фонари, деревья в синей пене то ли цветов, то ли листьев. Дома казались разноцветными. Они были живыми, наполненными энергией, оплетенные тоненькой паутиной то ли каких-то магических коммуникаций, то ли защиты от грабителей. Если долго присматриваться, то начинает казаться, что все эти дома кто-то украсил мигающими гирляндами к Новому году. Холм непонятным образом стал ниже и шире, а еще у его подножья появились тоненькие башенки, с огоньками на вершинах, похожие на маяки. Правее холма с дворцом-распальцовкой появился еще один холм. Похоже с памятником какому-то мужику с мечом. Хотя кто их знает, может это еще один дворец оригинальной формы. А над этим холмом небеса рассекала то ли трещина, то ли застывшая молния. Такая же синяя как луна. — Баланс сместился, — хрипло и заспано сказала Тайрин за спиной. Максим даже подскочил. Он как-то с этими пейзажами успел забыть о присутствии спящей девушки. Точнее, уже не спящей. — Баланс? — переспросил парень. — Ага. Я же говорила, все эти плоскости держатся на старых городских стенах. А через сами стены проходят линии энергии из резерва планеты. Из резервов. Их много, они разные и энергия из большинства только и подходит, чтобы держать неживое и убивать живое. Из некоторых черпают силу стихийники. И совсем мало могут помочь при лечении, или выращивании деревьев, например. Вот. А еще количество энергии эти резервы излучают неодинаковое, один может быть сильнее сегодня, второй сильнее через два дня. Баланс между плоскостями меняется и одни как бы наплывают на другие. Люди это видят, некоторые даже расписание составляют. С верхней плоскости всегда легче перейти на нижнюю, чем наоборот. С верхней ты вообще можешь соскользнуть, как мы когда только в город пришли. А с нижней приходится идти, словно на гору. Иногда даже по ступенькам. Увидишь еще. — Понятно, — сказал Максим. Очень странный город. — А катастроф с этими плоскостями у вас никогда не случалось? — Когда-то давно случались. Но сейчас любая плоскость привязана более чем к десяти источникам, поэтому баланс колеблется постоянно, носильных перекосов не бывает. — Угу, — сказал парень. — Все равно не понимаю, почему плоскости, которые не наплыли, не видно. — Потому, что ты находишься не на них, — пожала плечами девушка. — Ложись спать. Нам нужно с утра побывать возле храма, пока строители и реставраторы не придут. Там сейчас зевак много бродит, так что на нас, скорее всего, внимание не обратят. И границу мою не заметят. Там сейчас буря похуже чем здесь благодаря экзаменам. Несколько плоскостей ведь задето. А потом вернемся, дождемся Атьяна, и вы мне поможете замаскироваться. Ладно? — Ладно, — согласился Максим. Хотя и не помнил, чтобы его до сих пор просил помочь что-то замаскировать. — Вроде ты говорила, что на моем фоне тебя не видно. — Ага, не видно. Если не присматриваться или не настроиться специально. — Ясно. Считай, что уже сплю. Максим еще раз окинул взглядом изменившийся пейзаж и пошел к своему дивану. Как там говорится в сказках? Утро вечера мудренее? Вот и проверит теорию на практике. Кому еще такой шанс выпадет и когда?
Поход к разрушенным храмам был той еще глупостью. Это Максим понял почти сразу. Наверное, понял бы и раньше, если бы сначала не таращился на светящуюся мозаику на стенах очередного подземелья. Бессистемный набор разноцветных пятен, которые казалось, перемещаются, а иногда подмигивают. Парень и сам не понимал, почему так пристально их рассматривал, даже споткнулся пару раз. Почему-то казалось, что стены живые и несут в себе угрозу. Потом он столь же бездумно следил за тем, как при переходе с одной плоскости на другую прямо под ногами появляются ступеньки, тут же тая за спиной. От этого зрелища довольно быстро начало мутить, чему поспособствовала колышущаяся на ветру трава, веселенького поля, которое все время было в шаге впереди и до которого никак не получалось дойти. Впрочем, так и не получилось, когда растаяла последняя ступенька Максим обнаружил, что находится на большой площади выложенной красными и серыми гранитными квадратами. Этакая гигантская шахматная доска. Ни памятника, ни какой-то клумбы или фонтана на этой площади не было. Как не было и привычных по родному миру торговцев сувенирами. Видимо тут о туризме и просто втюхивании приезжим всякого мелкого хлама ничего не знают. По углам шахматной доски стояли четыре величественных здания. Точнее, одно величественное и прекрасное, два пошарпанных, с обвалившимися декоративными элементами и отсутствующими крышами и одно выглядевшее так, словно его долго бомбили, а оно сопротивлялось назло врагам. — Храмы, — сказала Тайрин, проследив за взглядом Максима. — Когда-то давно, они были центром силы привязанной к земле. А сейчас город разросся настолько, что их энергию с подпитки внешнего защитного контура перевели на больницы. Энергия, собранная от солнца, пропущенная через камень и сад-кольцо, растущий вокруг этой площади, очень помогает при лечении, даже регенерацию запускает, если ждать долгого заживления нельзя. Правда после этого человеку придется долго восстанавливаться, ресурсы организма регенерация тоже жрет как пожар. — Ага, — сказал Максим. Еще раз окинул взглядом храмы, почесал кончик носа и пристально уставился на девушку. — Люди, значит. А как же твои вопли о том, что ты сати? Или ты какая-то особенная? — А причем тут это? — искренне удивилась девушка. — Ну, если я человек, а ты сати… — Тьфу! — высказалась Тайрин и посмотрела как на умалишенного. — То, что я сати, не мешает мне быть человеком. И то, что ты, возможно, потомок мэгов, тебе тоже не мешает. Есть люди, которые рождаются вообще без резерва или с таким маленьким резервом, что его лучше и не пытаться использовать. Помнишь, нас подвозили? Вот у них резерва не было. Только старшая дочка родилась, и возница, пока ты спал, долго мне рассказывал, как хорошо она учится в какой-то из верхних школ. Так иногда бывает, что у людей без резерва рождаются сати. — А наоборот? — заинтересовался Максим. — Наоборот не бывает. Вообще у сати дети рождаются реже, чем у просто людей. — И живут они дольше? — Причем тут срок жизни? Живут дольше те, кто вовремя лечится и омолаживает организм. А фанатики, верящие, что таким образом мы губим посмертие живут недолго. — Кажется начинаю понимать… И дорого ваше омоложение стоит? — Неа. Можно вообще бесплатно омолодиться, если стать посреди этой площади и простоять дней пять, не сходя с места. Правда, площадь попутно не лечит всякие язвы, не сводит шрамы и не выгоняет из тела вредные бактерии. Так что лучше заплатить. — Ясно. А чем отличаются сати и мэги, если и у тех и у тех есть резерв? — Ну, у мэгов не получалось работать с пространством, их мир более материален, поэтому сопротивлялся. — Еще лучше, — сказал Максим. — Значит, если мэги в свое время переселились сюда, они автоматически стали сати? Тайрин только плечами пожала. — Идем лучше следы поищем, — сказала она, — Пока ремонтировать храмы не пришли. Потом заставят всех уйти с площади, чтобы не мешали. — Идем, — не стал спорить Максим. Было интересно, как девушка собирается искать какие-то следы спустя столько времени на площади, где ходят люди. Да и вообще на камне. И как эти следы выглядят тоже интересно. Оказалось, лучше бы сначала расспросил о процедуре и потребовал придумать что-то новое. Потому что тощенькая девчонка, пускай и уже не блондинка, на коленях ползающая по тому месту, которое она вычислила как центр ударившей по храмам волны энергии, не могла не привлечь внимание. А когда она начала водить ладошками по приглянувшемуся красному куску гранита, в ответ на что он засветился, и ковырять шов захваченной с собой трезубой вилкой, внимание отдельных личностей стало пристальным и нехорошим. Видимо следы, разные энтузиасты пытались искать и раньше, вот только не находили. — Тайрин, — тихонько позвал Максим, заметив, что два мужика о чем-то поговорив, направились в их сторону. — Сейчас, почти достала… — пропыхтела девчонка. К мужикам присоединилась еще пара, а потом еще. Потом они почему-то остановились и стали переглядываться между собой. — Тайрин, идем отсюда. Только тихо и осторожно. Можешь даже поползать еще немного, не одна ты такая дура… — Все, достала! — радостно пискнула девушка, умудрившись подпрыгнуть, не вставая с коленей. Хорошо видимо подпрыгнула — зашипела от боли и тихонько ругнулась, помянув каких-то нетрезвых каменщиков. Максим шагнул к ней поближе, еще раз обвел взглядом переглядывавшихся мужиков, зачем-то посмотрел на самый пострадавший храм и замер. Перед зданием стоял еще один мужчина, молодой с виду, а там кто знает с местной системой здравоохранения. Светловолосый, расслабленно опирающийся то ли на лопату, то ли на какое-то оружие. Максим точно не рассмотрел, потому что если светлое дерево выделялось на фоне одежды незнакомца, то металл прекрасно маскировался. Но почему-то казалось, что лопату этот человек держать не будет, не подойдет она ему. — Тайрин, — позвал Максим тихо-тихо. — Почему-то мне кажется, что нам пора делать ноги. — Какие ноги? — полюбопытствовала девушка, вытирая что-то похожее на монетку об штаны. Мужчина выпрямился, повел плечами, оглянулся на кого-то, а потом уставился на Максима. В упор. Словно пытался просветить его зрением как рентгеном. Стало очень неуютно, как под взглядом разозленного отца. Нос опять зачесался, а воздух стал густым и холодным. — Он нас прощупывает! — недовольно воскликнул на грани слуха голос подростка. — Что? — спросил Максим. — Нас прощупывают, словно пытаются узнать, дурень! Мы его заинтересовали, но он не узнает. — Нас? — удивился парень. — Это хорошо, — он даже не понял, что хорошего, просто чувствовал. А потом перевел взгляд на ошарашено таращившуюся на блондина девушку и сразу же дошло. — Хорошо, что не Тайрин. Ее он узнает. Мужчина словно услышал и перевел взгляд на спутницу заинтересовавшего парня. И Максим понял, все. Теперь либо сбежишь, либо поймают. После чего подхватил пребывавшую в ступоре девушку подмышки и поволок за собой. Вроде бы в ту сторону, с которой они пришли. — Стойте! — рявкнул кто-то сзади. Максим в ответ ускорился, а Тайрин наконец очнулась и побежала самостоятельно. — Левее, — испуганно прошептала она. Парень послушно повернул, хотя там были кусты, буйно разросшиеся на фоне кирпичной стены. — Еще левее! Теперь прыгай! И Максим прыгнул. Мир, в который раз моргнул, на мгновение расплылся, как пейзаж за мокрым окном и опять стал четким. После этого опора под ногами пропала, и беглецы куда-то свалились. Приземление получилось жестким. Максим обо что-то стукнулся локтем, едва успел выставить руку перед собой, спасая физиономию от встречи с полом. Девушка рядом придушенно пискнула. — Вставай, надо успеть пройти. Отсечь, — потребовала она неизвестно что и парень послушался. Сейчас точно не до расспросов. Почему-то тот блондин казался опасным. Гораздо опаснее высоченных шестерых мужиков. И если поймает он, а не они, будет по-настоящему плохо. Тайрин потянула куда-то в темноту. За спиной что-то зашуршало. Потом еще раз и еще. — Лабиринт, — сказала девушка. — Перегородки меняются местами, задавая новое направление. Я включила. Стражи так контрабандистов ловят, неудачливых. Удачливые лабиринт знают, и управлять им умеют. — Зачем? — спросил Максим. Тайрин его поняла. — Система защиты, на случай нападения и прорыва врагов в подземелья. Устаревшая. А отрезать энергию нельзя, баланс можно нарушить. За спиной опять зашуршала очередная перегородка. — Нас, конечно, выследят, но будет поздно. Мы поднимемся наверх, перейдем с плоскости на плоскость несколько раз, а потом спустимся. Наши следы по всему городу размажутся. Тем более у них нет ни одной материальной вещи, чтобы к нам привязаться. — Хорошо, — сказал парень, хотя понятия не имел, что же в этой ситуации можно найти такого хорошего. Еще не ясно, почему ним так заинтересовался блондин. На Тайрин он потом посмотрел, хотя вела себя странно именно она. Привлекать внимание подобного человека совершенно не хотелось. Слишком он отца напоминал. Не внешне. Ощущения были похожи, а своим ощущениям Максим привык верить. Собственно, папа и приучил.
— Вот за этим мы ходили?! — возмущенно ткнул пальцем в находку Тайрин Максим. До башни они добрались без приключений. Внутри нашли запас еды, новую бутыль с соком и здоровенную деревянную лохань с набором бутылочек, которой девушка обрадовалась больше всего. Первым делом пришлось тащить приобретение в угол, в котором бывшая блондинка откопала за хламом изогнутую трубу, торчащую из стены. Как парень и догадался, это был кран, и в нем даже была вода. Любой температуры. Достаточно было положить на трубу ладонь и подождать, пока она нагреется, после чего потребовать воду. Пить ее было можно. Просто оказалось, что девушка больше любит сок, от которого у Максима уже скулы сводило. Потом Тайрин захотела соорудить ширму и припахала к этому делу единственную доступную особь мужского пола. А сама мудро руководило. Когда с «банным комплексом» было закончено, парень был зол. Монетка на ладошке стала последней каплей. — Это советские десять копеек, — раздраженно объяснил он сияющей девушке. — Такие деньги даже в моем мире мало кому нужны. Тебе оно зачем? Ты уверенна, что ее обронил твой вор? — Это талисман «на удачу», дурень, — не менее раздраженно отозвалась Тайрин. — У меня тоже монетка из твоего мира есть. Так принято. Обязательно нужно взять монету чужого мира. — Чтобы вернуться туда! — рявкнул Максим. — Чтобы деньги всегда были. Считается, что они ревнуют к иномирской монете, поэтому держатся за хозяина. — Ну и бред, — восхитился парень полетом фантазии местного населения. — Теперь твой вор обеднеет, да? — Максим, это же редкость. Можно узнать, у кого такая была и пропала. Понимаешь? Я уверенна, что ее там потерял вовсе не тот, кто принес из твоего мира. Просто ее материя плотнее, на нее можно навесить больше энергии, сделать защиту сильнее. Понимаешь? Тот, кто украл артефакт — слабак. Его защита сама по себе не выдержала бы освобожденной силы. А еще он наверняка знал хозяина монеты. Такую вещь украсть не просто. Она же иномирская. Хозяин должен был разрешить хотя бы раз ее подержать, иначе сразу бы почувствовал, что его вещь в чужих руках. Понимаешь? — Понимаю, — вздохнул парень. — Как же у вас все сложно. Уверен, этих десятикопеечных монеток в городе много, а хозяина нашей либо нет дома, либо он ее кому-то подарил. — Посмотрим, — сказала девушка. — Больше я там ничего не нашла. Кто-то затер следы. Кто-то гораздо сильнее, чем я. — Угу, как тот мужик, — вспомнил Максим блондина. — Мужик, — эхом отозвалась девушка. — Интересно, что каману Дамии там понадобилось? Решил перепроверить выводы подчиненных? — Он вообще кто? — Командир внутренней стражи. Самый главный страж города. Он обычно подчиненных выслушивает, а не сам полюбоваться разрушениями ходит. Не могу понять, это плохо или хорошо?
Абрикоска, чисто мое имхо, пожалуйста, не обижайтесь, но многие понятия вы повторяете разными словами в одном или соседних предложениях, через меру подробно расшифровываете то, что имели в виду. Другими словами, много "воды".
Цитата
Мир, по его глубокому убеждению, только притворялся стабильным, неизменным и скучным, на самом деле во всей его упорядоченности присутствовала изрядная доля хаоса, способная преподнести любой сюрприз, начиная от нежданного везения, и заканчивая неудачей.
вот здесь, например, на слове сюрприз можно было бы остановиться. И так понятно, что он может быть как приятным, так и не очень. Зачем объяснять?
Цитата
банальных драк
тут, наоборот, не хватает четкости. Какие драки банальны? Вот я не знаю. Дворовые? Или в школе? Или он вообще "стенка на стенку" ходил? И как с таким множеством драк ему хотя бы нос не сломали? Там ведь не всегда честно дерутся, и трое на одного бывает, и с ножом идут. Никакой тайский бокс не поможет. Но это так, придирка. Основной момент, который мне не нравится - это "вода".
Здесь оно показывает, что возможно и для чего-то покруче. Для спасения мира, например. Как раз то, что не хотелось расписывать.
Цитата (Лерра)
Зачем объяснять?
Для людей, которые не знают, что такое синто. Там есть одна доктрина — стройте планы, ибо мир довольно упорядоченая штука, но помните о том, что в них может вмешаться хаос, ками или черт лысый, а они могут ка помочь, так и помешать. Просто то, что могут и помешать, и помочь особо подчеркивается. А Максу синто нравится.
Цитата (Лерра)
И как с таким множеством драк ему хотя бы нос не сломали?
Сломали, дважды. Он этим фактом даже гордится. Хотя во второй раз зарядили случайно клюшкой на катке. А банальные драки, это не стенка на стенку. Это когда кто-то захотел выпендриться, у кого-то скверный характер, кто-то полез к чьей-то девушке и тому подобное.
Честно, много воды так и не нашла, еще и захотелось парочку мелочей разъяснить. Наверное, из-за того, что только пишется. Нужно перечитать через полгодика. Графоман в сомнениях страничка на СИ
Здесь оно показывает, что возможно и для чего-то покруче. Для спасения мира, например. Как раз то, что не хотелось расписывать.
Я, как читатель, и без того это прекрасно поняла. )) Это не нужно расписывать. Не нужно давать такие явные намеки, да еще в самом начале. Портится впечатление. То есть вы, как автор, стараетесь все слишком разжевать. А хочется тайны.
Цитата
Для людей, которые не знают, что такое синто. Там есть одна доктрина — стройте планы, ибо мир довольно упорядоченая штука, но помните о том, что в них может вмешаться хаос, ками или черт лысый, а они могут ка помочь, так и помешать. Просто то, что могут и помешать, и помочь особо подчеркивается. А Максу синто нравится.
Вот я не знаю, что такое синто (синтоизм, нет?). Но это мне и не показалось относящимся к доктрине, а просто размышлениями ГГ. Причем излишними.
Цитата
Честно, много воды так и не нашла, еще и захотелось парочку мелочей разъяснить. Наверное, из-за того, что только пишется. Нужно перечитать через полгодика.
Может быть, дело в "сырости" текста, не знаю. Но воды, имхо, очень много.
Абрикоска, я что пытаюсь сказать. Вы очень подробно все объясняете. Вам кажется, что если вы не скажете какой-то мелочи, то читатель ничего не поймет и расстроится. Вовсе нет. Читатель обычно любит, когда есть тайна, когда намеки даются редко, когда ниточки постепенно сплетаются в картину. Ведь почему так популярны хорошие детективы? Нужна замануха. А у вас почти с самого начала выдается нагора куча инфы, которую бы лучше было давать порционно и по чуть-чуть. Было бы интереснее просто увидеть драку глазами другого человека и удивиться. И задаться вопросом, как этот хрупкий паренек справился с верзилой. Почему он сумел? Меня бы такое начало зацепило. А вы р-раз - и сами убили интригу, не дав ей еще толком зародиться. А надо бы так: загадка, начало отгадки - и тут же вторая загадка. Полная отгадка первой - и уже третья загадка приспела. И читатель уже дрожит от нетерпения - что же там такое происходит! А "вода" - это уже стиль. Я посмотрела - дальше ее меньше, хотя в описаниях все же есть.
ЗЫ: Абрикоска, простите, если получилось резко. Если мои имхи не нужны, вы скажите, я больше критиковать не буду.
Я, как читатель, и без того это прекрасно поняла. )) Это не нужно расписывать. Не нужно давать такие явные намеки, да еще в самом начале. Портится впечатление. То есть вы, как автор, стараетесь все слишком разжевать. А хочется тайны.
На самом деле Максим ошибается Супермена из него не готовили, просто другое воспитание, совершенно обычное для его отца. Но это будет значительно дальше. А еще, ИМХА, не люблю описывать восторги-удивления публики. Фальшиво. На самом деле эта публика вяло бы удивилась и дружно фыркнула — повезло
Цитата (Лерра)
Вот я не знаю, что такое синто (синтоизм, нет?). Но это мне и не показалось относящимся к доктрине, а просто размышлениями ГГ. Причем излишними.
Герой размышляет о синто. Если кажется, что просто размышляет, то я неостаточно понятно это написала. Попробую подумать, что можно сделать. Оно мне дальше нужно.
Цитата (Лерра)
Вам кажется, что если вы не скажете какой-то мелочи, то читатель ничего не поймет и расстроится.
Мои расстариваются и вопросы задают А я нудно отвечаю в коментах, что дальше объяснения будут
И да, тут загадка другая. Вся инфа вначале нужна, чтобы парень мог спокойно отправиться в мир иной, а не тонул-тонул, долбанулся об подводный камень и вдруг обнаружил себя в подвале в центре пентаграммы
Цитата (Лерра)
Я посмотрела - дальше ее меньше, хотя в описаниях все же есть.
Мне кажется, я описывать вообще не умею, особенно битвы Эксперементирую и смотрю, что получается.
Цитата (Лерра)
Если мои имхи не нужны, вы скажите, я больше критиковать не буду.
Вы критикуйте. Не гарантирую, что соглашусь, но выводы сделаю. Если кто-то что-то видит, значит и мне нужно попробовать посмотреть под другим углом. Вот, до сих пор мне казалось, что я недостаточно все объясняю. Оказывается, местами даже излишне Графоман в сомнениях страничка на СИ
А еще, ИМХА, не люблю описывать восторги-удивления публики. Фальшиво. На самом деле эта публика вяло бы удивилась и дружно фыркнула — повезло
Я имела в виду - восприятие глазами "левого" персонажа. Не публики в целом. Человека, который о ГГ ничего не знает.
Цитата
Герой размышляет о синто. Если кажется, что просто размышляет, то я неостаточно понятно это написала. Попробую подумать, что можно сделать. Оно мне дальше нужно.
Да, тогда по-другому объясните. Или вообще дайте сноску - что такое ситно - а потом его размышления. ЗЫ: А оно точно для сюжета нужно?
Цитата
Мои расстариваются и вопросы задают А я нудно отвечаю в коментах, что дальше объяснения будут
Вопросы читатели задают всегда, это нормально.
Цитата
И да, тут загадка другая. Вся инфа вначале нужна, чтобы парень мог спокойно отправиться в мир иной, а не тонул-тонул, долбанулся об подводный камень и вдруг обнаружил себя в подвале в центре пентаграммы
А чем вам второй вариант не угодил? Очень даже интересно.
Цитата
Мне кажется, я описывать вообще не умею, особенно битвы Эксперементирую и смотрю, что получается.
Понимаю. У меня на описания битв уходит в три раза времени больше, чем на обычный текст. Могу только посоветовать читать признанных мастеров. ))
Цитата
Вот, до сих пор мне казалось, что я недостаточно все объясняю. Оказывается, местами даже излишне
Ага
(Тут еще вот в чем дело: у вас много рефлексии, а я предпочитаю, когда ее мало и строго по делу. Возможно, чисто моя вкусовщина).
Нужно. Герой еще с этим везением-невезением будет носиться как Соломон с кольцом Не люблю, когда герои неожиданно вспоминают, что когда-то они видите ли читали про стоиков и решают следовать их заветам
Цитата (Лерра)
А чем вам второй вариант не угодил?
Заботливый папа не впишется, мама заблокировавшая часть воспоминаний. Да и родственники их не поймут.
Цитата (Лерра)
Тут еще вот в чем дело: у вас много рефлексии, а я предпочитаю, когда ее мало и строго по делу.
Это герой такой. Из породы тех, кто немного занудствует, уверен, что никому ничего не должен, уверяет, что в герои не записывался, а потом все равно идет и делает. Его даже мизантропом обозвали. Вообще мне такие герои нравятся Графоман в сомнениях страничка на СИ
Это герой такой. Из породы тех, кто немного занудствует, уверен, что никому ничего не должен, уверяет, что в герои не записывался, а потом все равно идет и делает. Его даже мизантропом обозвали. Вообще мне такие герои нравятся
Ага, ну понятно. Тут у нас вкусы расходятся. Я предпочитаю таких героев, которые точно знают, чего хотят, слов на ветер не бросают, и уж если сказали "нет" - значит, нет, а если "да" - значит, да.
ЗЫ: В жизни такие люди, как Максим (если я правильно поняла характер героя), меня всегда выводили из себя. Просишь его, просишь, уламываешь по всякому, нет и все. Плюнешь, пойдешь делать сама - и он тут же прискакал - помогальщик. Вот мол я, такой хороший, передумал и решил помочь. Вот зачем так поступать? Чтобы больше ценили? Или любит на чужих нервах поиграть?
ЗЗЫ: Возможно, я неправильно поняла характер героя. )))
А где вы у меня нашли не поддающегося уговорам героя? Он там даже вначале со словами "Только полный идиот станет спасать собственную галлюцинацию" полез защищать блондинку)) А то, что он не сияет радостью, когда ему в очередной раз предлагают сходить и сделать глупость, мне кажется вполне разумным. Но ведь идет, потому что не може бросить дурную девчонку. Хотя собой при этом очень недоволен. Графоман в сомнениях страничка на СИ
А то, что он не сияет радостью, когда ему в очередной раз предлагают сходить и сделать глупость, мне кажется вполне разумным. Но ведь идет, потому что не може бросить дурную девчонку. Хотя собой при этом очень недоволен.
Тогда дело другое! Просто вы первоначально его немного иначе описали, сделали ему черный пиар.
