Кир родился и все шестнадцать лет своей жизни прожил в крохотной деревеньке Теплый Ручей, в семье оборотней. Деревенька была маленькая, а семья Кира уважаемая. Им не приходилось ходить за плугом, не приходилось торговать бочками или зеленью, а рыбу из ручья соседи часто оставляли под дверью. Как те же зелень, картофель или мешок муки. Все, что требовалось от Кировых отца и братьев — обходить деревушку дозором, отгонять от нее зверей и лихих людей да разбирать свары между поселянами. Впрочем, свары в Теплом Ручье случались редко. Да и стоило Кировому бате Хотиму насупить брови, как спорщики тут же низко кланялись и разбегались в стороны. Да и старшие братья, хоть и богатыри, отца побаивались. Все видели, как раз он, обернувшись могучим волком, перегрыз горло взбесившемуся псу. Кир с детства мечтал быть, как отец. А еще мечтал вырваться из сонной деревеньки, повидать свет и показать этому свету себя самого. Урожденного оборотня. Хотим учил парнишку, как и старших, тому и сему, что может сгодиться в жизни, наставлял, как умел: когда словом, когда тяжкой дланью. И все приговаривал, что как Кир вырастет, ему тоже придется отправиться туда, где оборотни познают свою суть и силу. И чем больше спешило время, тем нетерпеливее парень делался. А вырос Кир красавцем, и не одна деревенская девка при нем зубки сушила да глазки долу опускала, пересмеиваясь да покусывая кончик тяжелой косы. Кир, быть может, и загляделся на какую и помял с ней сено, да с отцом свориться было не резон. А как велит жениться да носу из дома не высовывать. Так и не познаешь себя, и оборачиваться не научишься. Кир тайком уже пробовал. Сидел часами над ручьем, смотрел на бегущую воду, все представлял, кем вот-вот станет: то ли волком, то ли медведем, а то ли — сладко подумать — драконом! Будет летать по поднебесью и на всех, кто внизу, дымом пыхать. А что, бывало и такое. Но сидя дома, себя не познаешь. И вот уже мать накладывала последние стежки на вышивку-оберег по Кировой одежде да собирала еду в котомку, старший брат резал фигурный посох из дуба, а отец острил для Кира дедов меч. Пока не умеешь превращаться, надо уметь защищать себя в пути. А с мечом и посохом Кир управлялся неплохо. Ну, по крайней мере, деревенские парни все так считали. Девушки на забавы с мечом глядеть побаивались. Одна, конопатая, острая на язык, даже крикнула парню, что боится, как бы он себе не оттяпал самое важное. — Это язык, что ли? Девица зарделась и убежала. И с другими сельчанами провожать Кира поутру к околице не пришла. Ну, не сильно и хотелось. Он пожал широкими плечами под серой свиткой, взметнул надо лбом соломенный чуб, расцеловался с родными, поклонился на три стороны да и пошел, пока августовское солнце еще не выело росу и идти по холодку приятно. Босые ноги ступали по песку, а связанные ремешками сапоги телепались поверх сумки за плечами. Кир все шел и шел, пока солнце не стало приближаться к полудню; и отчетливо засосало под ложечкой, намекая, что пора бы сделать привал. Парень давно уже оставил позади исхоженные окрестности Теплого Ручья, но тут вдоль дороги шла березовая рощица, что могла дать отдых усталому путнику и дровишки костру. Кир уже собирался свернуть за деревья, как услыхал громкий плач. Первым порывом его было кинуться на помощь, но Кир сдержался, притаился за кустом бересклета и втянул носом воздух, пытаясь учуять опасное. Волосы у него на загривке приподнялись. Но ничего пострашнее легкого кострового дымка и голоса попавшей в беду девицы оборотень не обнаружил. С девицей связываться ему не хотелось, но уж больно она плакала жалобно. А если заблудилась и в трех соснах дороги не найдет? Ну, в трех березах… Осторожно ступая, вышел Кир на полянку. Костерок там еще недавно горел: от кострища тянуло тонкой струйкой дыма. Да и той бы хватило ненадолго — так обильно поливала ее слезами крепкая особа с толстенной, тянущейся вдоль спины косой. Под ногой парня хрупнула веточка, и толстушка развернулась, отводя руки от лица и мигом переставая плакать. Мало того, она тут же положила ладонь-лопатку на рукоять топора, привешенного к поясу. Красная накидка с вышивкой на груди толстухи так топорщилась, что сразу было ясно — под ней прячется кольчуга. Еще на девице были латные рукавицы и внушительные наручи с заклепками. Лицо тоже оказалось внушительным. В нем было все чересчур: и румяные щеки, и оттопыренные губы, и нос крупной картофелиной, и круглые голубые глаза с загнутыми ресницами, на которых крупным горохом повисли слезы. — Э-э… — протянул смущенно Кир, наконец-то понимая, что перед ним сидит самая настоящая гномка. — Ты заблудилась, что ли? Девица пуще надулась, свободной рукой отодвигая со лба крутые колечки темно-медных волос. — Ты кто вообще? — Я фея. — А почему с топором? — А ты сильно разбираешься в феях? — Ну-у, немного… — ноги Кира гудели от долгого пути, и он осторожно присел на бревно рядом с гномкой: с той стороны, где не было топора. И стал разворачивать маменькины припасы: — Ты есть хочешь? Толстушка чуть заметно кивнула. Краешки надутых губ приподнялись, а на подбородке появилась ямочка. — Ну, так ешь, — парень щедро придвинул к ней разложенные на платке сало, лук и хлеб. Или феям это не положено? Гномка решительно воткнула в сало нож, и Кир подумал, что ее лучше не задевать. Перекусывая, он еще раз внимательно оглядел поляну. Тонкие березки, пара пеньков, лужица с плавающими березовыми листьями, бревно, на котором они сидят. Кострище, туго набитый дорожный мешок, посох, прислоненный к бревну. Тоже резной, но совсем другими узорами, и не дубовый, а ясеневый. Кир кивнул на посох: — Путешествуешь? Как же ты так далеко от гор оказалась? Девица снова заревела, сглатывая сало, и оборотень осторожно похлопал ее по покрытой плащом и кольчугой спине. — Ну, чего ты ревешь, как маленькая, фея? — Я не реву. — Ну, хоть звать-то тебя как? Он пригляделся к обильной вышивке по ее плащу. Основные гномьи узоры Кир знал, но этот оказался незнакомым. А ведь тоже оберег и знак рода — у людей почитай что в каждой деревне узоры свои. — Улыба. Ула можно. — А я Кир. Он слегка потряс девичий локоток. — Вот и познакомились, Ула. Так кто тебя обидел? — Никто. Она рукавицей вытерла нос, на кончике осталась царапина. Кир потянулся за подорожником, пожевал и самым нахальным образом пришлепнул к ней. — А ты что, лекарь? — похлопала гномка ресницами. — Не-а, — Кир закинул в рот крошки с ладони. — Я — оборотень. — В Глухой Дол идешь? Кир был уязвлен. Ни восторженного пришепетывания! Ни придыхания! Ни хлопающих ресниц! Ни пронзительного девичьего «Ах!» Хотя леший их, гномок, разберет, может, принято у них вот так: по-деловому? — Ну, — отозвался он осторожно. — Возьми меня с собой, — Ула уткнулась взглядом в колени. — Мне в ту сторону нужно. — Э-э… — Я тебя не задержу. Еще стирать могу, готовить. И с топором неплохо управляюсь. Кир заморгал, глядя в небо. — Понимаешь… м-да. Мне совесть не позволяет оставить тебя в одиночестве. Одну! Беззащитную! В лесу! Это будет не по-мужски, — распалялся он, задумавшись, что на Улыбу можно будет свалить всю неприятную работу, да и второй боец в дороге лишним не покажется. А если она еще и вправду фея… — Поэтому да, согласен. И протянул ладонь. Гномка моргнула и так хлопнула по ней, что Кир простонал две минуты. В голове его мелькали планы страшной мести: Ула, рубящая дрова для костра и бредущая с тяжелой вязанкой на согбенной спине; Ула, скребущая песком миски и котелки, Ула… Дальше фантазии забираться не стоило. Все же Кир шел познавать себя, а не с девушками любови крутить. Пусть себе даже и из мести. И подштанники он, пожалуй, выстирает себе сам. *********************************** Осененная идеей, я написала вот стока. Впереди еще маячила эльфячья воровка. Ну и в кого превратится парень и во что это выльется, мне известно тоже. Но висю. Так что могу отдать текст в хорошие руки. Вдруг кто захочет продолжить? мои книги
Триллве, вот не знаю, что на уме у тебя (у меня сейчас одни белочки в голове ), но драконом и даже медведем ему точно быть не светит))). Сдается мне, что станет он во второй ипостаси Ятуркеынженсирхивцем - симпатичным таким шпионом, которого носят с собой. Самая та компания для эльфийской воровки и прямолинейной гномки А что до текста, так пусть здесь полежит. Хороших рук у нас много, может из него вообще буриме получится. Вот как ползу, так и отражаю!
На уме изначально был маленький, золотистый, невинный... Не дракон, короче. Ну и с талантами взлома и шпионажа, факт. И вот после долгих приключений став таким, он сперва в диком шоке и теряет "друзей", ожидавших дракона. А потом находит настоящих. Примерно так. мои книги
Осталось выяснить, кто будет бродить неудачливую магичку-гномку, вороватую эльфу и страшно обаятельного латентного оборотня с легкой манечкой величия. мои книги
По стилю постоянно напоминало "Ой ты гой еси добрый молодец, да не ответишь ли мне, дело пытаешь али от дела лытаешь? А характер у меня замечательный. Это просто нервы у вас слабые. Я в мастерской писателя
Кривовастенько, но уж как набредилось. Дальше я тоже зависла. Вроде как бы трактир и эльфа, но вообще, фиг знает.
Возделанное поле, к краю которого они вышли из лесу, вызвало у Кира вздох облегчения. За последние сутки он успел проклясть собственную доброту и возненавидеть саму идею путешествовать вдвоем с Улой. О, она не отказывалась рубить и собирать дрова для костра, готовить, отскребать котелок и все прочее, что Кир мстительно предложил гномке взять на себя. Но как она это делала!.. Вчера утром Кир проснулся... Точнее, не так, он не просто проснулся, он подскочил, как ошпаренный, в полной уверенности, что оказался в центре пожара. Прошли они накануне немало, устали, и вечером было решено отказаться от ужина – и сил готовить не осталось, и припасы следовало экономить, все же теперь путников было двое. Юный оборотень не сомневался, что уж в лесу-то сможет добыть пропитание себе и спутнице, но к дичи с ягодами каша и хлеб тоже не лишние, да и сытнее как-то. Утро началось для Кира с топота Улы. Но парень даже глаза открывать не стал – услышал позвякивание котелка, потянул носом дымок разгорающегося костра, определил по шагам, что девица направилась к ручью, и позволил себе подремать еще немого, до завтрака. Да так и провалился в сон – глубоко сладко. Ненадолго. Удушливая вонь, возмущенный рев пламени, отчаянный треск поленьев, полный боли и ужаса вой Улы, и вот уже Кир на ногах, готовый спасаться сам и спасать гномку из горящего дома. Но дом не горел. Дома вообще не было – откуда ему взяться, в лесу-то. Зато был взметнувшийся к небесам костер, плюющийся во все стороны гречневыми снарядами котелок с вытопленным салом и отчаянно орущая Улыба. Спасаясь от разбушевавшейся каши, девица отползала от костра на четвереньках, выставив круглый зад и судорожно им потряхивая, когда возмущенные горящие крупинки достигали обширной мишени. Кир потряс головой и заставил себя отвести взгляд от этого зрелища. Глянул на сумасшедший костер и сразу понял, что с огнем что-то не так. Всполохи его рвались в небо с яростью стихии, оскорбленной неумелым магическим воздействием. Фея?.. Додумывать Кир не стал – в пути успеется. Пожар тушить нужно было. В путь так и отправились голодными. Да еще и время потеряли – гномка упорно отказывалась выдвигаться, пока не отскребет котелок. В результате выяснилось, что отскрести его можно только до дыр – старый чугун не выдержал издевательства и тресну от края до самого дна. Крупа еще оставалась, но варить ее теперь было не в чем. Да и остатки сала бесславно сгорели в пожаре. Кир пытался охотиться на мелкое лесное зверье, но вскоре понял, что с Улыбой это невозможно. Девушка не только топала, как дракон, она еще и принималась время от времени громко всхлипывать, а то и надрывно стонать. Причину оборотень выяснить так и не смог. На все вопросы Ула отвечала только совсем уж безутешным ревом. Уже далеко за полдень Кир велел ей собрать дрова и развести костерок на приглянувшейся полянке, а сам отправился далеко в чащу – охотиться. Ну и что, что силков нет да с луком он управляться не умеет. Зато быстр да ловок. Стоило лишь ненадолго затаиться в подлеске, как какой-то непуганый заяц выскочил прямо перед парнем да так и застыл столбиком, принюхиваясь. Вот и не избежал удара тяжелым посохом промеж ушами. Кир даже собой загордился. К вечеру, правда, от той гордости мало что осталось. Есть снова хотелось, а ничего, кроме ягод, припасти на ужин так и не удалось. Вот почему возделанное поле вызвало у оборотня вздох облегчения. Раз есть поле, значит, и деревня поблизости, а там, если не трактир, то хоть добрые люди в прокорме странникам не откажут. Собственно, Кир на это и надеялся. Да еще на то, что найдется в селе хоть какая работенка для крепкого парня и не менее крепкой гномки. А то ведь всех денег – серебрушка да пара медяков. Разок-другой в харчевне подкрепиться хватит, но уж больно жаль честную денежку на еду тратить. Мало ли, на что она еще в Глухом Доле пригодиться может. Улыба тоже приободрилась. Похоже, лес не был ее родной стихией, и близость жилья вселила в гномку некоторую долю оптимизма. Плечи ее распрямились, походка стала более упругой и легкой, высокая грудь едва не грозила разорвать кольчугу. Кир поперхнулся пылью и перевел взгляд ниже. Казалось, даже топор за поясом стал выглядеть более угрожающим. В голову оборотню пришла мысль, что вариантов заработать у Улы может оказаться не так уж и много... Вот как ползу, так и отражаю!
Пацтол надолго. Как раз в стиле. И насчет феи именно такая задумка была.
Только насчет зайца -- как-то быстро они его прикончили, сожрали, то есть. В зайчике бывает до 7 кг живого весу. А в среднем 4-6. Если даже отбросить кости и шкурку, остается мяса для пары тигров на день. Тигр около кг мяса съедает в день и вполне ему хватает, а тут все же не тигр. И вроде еще на грибочки сезон? Даже и не знаю... А еще можно аиру накопать и лопуха корней... Но конечно да, не сравнить с гречкой с костерка, заправленной сметаной.
И там была пара очепяток, тока я их уже не найду, ибо все еще катаюсь от "спасать из горящего дома".
Триллве, зайца можно и заменить, на что поменьше. Писалось-то наскоро, как накатило, там много деталей недодуманных. Может, это был... белочка это была! А с другой стороны, шестнадцатилетнего мальчишку прокормить... Вот о грибочках я не подумала. Хотя у нас, например, август самый не грибной - сухо. Вот как ползу, так и отражаю!
По средней полосе у нас как раз самые грибы идут. И если осень мокрая и теплая -- аж до середины ноября. Но да, парень может и сожрать. Допустим, с мясом все ок, но к мясу ж и хлеба хочется... Белочку посохом вряд ли...
Но все равно классно.
И это, сразу предупреждаю читателей (и будущих писателей): это не ЖЮФ, это квест-бродилка.
), но драконом и даже медведем ему точно быть не светит))). Сдается мне, что станет он во второй ипостаси Ятуркеынженсирхивцем - симпатичным таким шпионом, которого носят с собой. Самая та компания для эльфийской воровки и прямолинейной гномки 
Ну и с талантами взлома и шпионажа, факт. 
Рассказ маловато будет... Это квест-бродилка.
Осталось выяснить, кто будет бродить неудачливую магичку-гномку, вороватую эльфу и страшно обаятельного латентного оборотня с легкой манечкой величия.
Но конечно да, не сравнить с гречкой с костерка, заправленной сметаной. 
