- И взял в жены бог неба Арарак богиню молний и ветра Лиолил. И породили они множество богов, среди которых наибольшим уважением пользовалась Атфария - вечно юная богиня мудрости и познания. Когда же достигла она брачного возраста, то вышла замуж за бога силы и времени Зорона, и родился у них сын Иссарий - олицетворение могущества и власти. В то время на Континенте жили отдельно друг от друга множество мелких племен, которые, тем не менее, поклонялись одним богам, ведь еще жива была память о том, как жили бессмертные когда-то вместе с ними. Вознося молитвы, каждый человек хотел получить помощь бога или богини, чтобы исполнить свое желание. Атфари, в отличие от других богов, я мало кому дарила свое благословение. Недаром была она богиней мудрости, она понимала, что помощь богов во многих случаях человеку и не нужна, но он всегда ищет простые пути. Муж ее много веков назад еще избирал себе любимцев, но вскоре ему это надоело, и он удалился в свой дворец. Слишком скучно ему было исполнять примитивные желания смертных. Он видел прошлое, настоящее и будущее мира. Их сын унаследовал от отца безотказность, а от матери - интерес к поворотам судеб людей. Его интересовало, сможет ли человек, которому он изначально покровительствовал, сам справиться с другим избранным Иссария. Но ни одному это не удавалось. Настала эпоха Великих войн. Возвышался над людьми один вождь, в непрерывных войнах объединял вокруг себя некоторые племена и основывал свое королевство. Спустя некоторое время приходил другой избранник и свергал его. И все повторялось сначала. Некоторые короли просили у Иссария могущества не в войне, а в политике. Они укрепляли свое государство, делали его сильным, но расслаблялись, получая все легко, и в итоге, их тоже ждало падение, и уже другие вожди пользовались плодами их труда. И так продолжалось на протяжении шести веков. Атфария не могла больше закрывать на это глаза. Она понимала, нужно было что-то делать, иначе люди перебьют друг друга. И богиня мудрости нашла выход. По ее просьбе богиня земли создала пещеру, вход в которую был загорожен огромной каменной дверью с еле заметной замочной скважиной. Ключ к этой двери создал бог ремесла, и с него нельзя было снять копию или сломать. И в эту пещеру Атфария обманом заманила своего сына и усыпила. Спустя некоторое время войны на Континенте прекратились. Они не исчезли совсем, но потеряли прежний размах. Ключ же богиня мудрости отдала своим жрицам. - Атфария, наша богиня, мы и наши наследницы, жизнью, душой и честью клянемся защищать ключ. Он не покинет пределов храма, который мы для него построим, и никто не сможет использовать его в своих целях. Если же мы не справимся, и ключ похитят, мы клянемся, презрев свои личные желания и мечты, найти его, даже если на это уйдет вся жизнь, - такую клятву дали они воплощению Мудрости. Вскоре женщины покинули родную страну, и спрятались там, где их никто не смог бы найти. Среди гор, в благословленной Атфарией долине, они построили храм. Но недолго жрицам удавалось хранить свою тайну. Прошло время, и люди узнали о ключе. И началось паломничество. Служительницы давали возможность всем помолиться, но ключ никому не показывали. А страх перед гневом Атфарии был настолько силен, что никто даже не задумывался о том, чтобы забрать его силой. Молитвы в храме Ключа обретали особую силу. Все страждущие получали то, ради чего они прошли такое расстояние. Но никто не становился избранником. Постепенно, вокруг храма начали появляться дома, сначала временные - люди ждали своей очереди, чтобы принести жертвы и помолиться - потом уже постоянные. Количество желающих остаться росло, и спустя двадцать лет вокруг храма Ключа вырос огромный город, который спустя век стал столицей Агалеи, королевства, защищенного со всех сторон неприступными горами. Был лишь один перевал, через который можно было проникнуть в Агалею из большого мира, но там всегда стояли войска, зорко следившие, чтобы враг не смог пробраться. А столицу стали называть Храмовым городом. И до сих пор многие паломники пускаются в долгий путь, чтобы прийти к нему и попросить у богини Атфарии благословления. Сестра замолчала и погладила меня по голове. - А теперь спи, - в темноте я не могла увидеть ее улыбку. - Какая странная сказка, - пробурчала я, с трудом сдерживая зевоту. - А кто сказал, что это сказка? – удивилась она, а потом поцеловала меня в щеку. Капля упала мне на лицо. Я быстро вытерла ее и потянулась к сестре: - Что-то случилось? Почему ты плачешь? - Нет, я не плачу, тебе показалось, - глухо ответила она, уже стоя рядом с дверью. – Я люблю тебя, Арилин. Помни это. - Я тоже тебя люблю, - ответила я, и, перевернувшись на другой бок, сладко засопела. А на следующий день отец отвез меня в Агалею, в Храмовый город, и я стала послушницей в храме Ключа. Это произошло 15 лет назад.
Мыть полы – это пытка, почище стояния на коленях перед алтарем на протяжении трех часов. Я с огромным удовольствием выстояла бы положение время, накормила храмовый скот, спустилась в яму со львами или, даже, стерла бы пыль в кабинете матери-настоятельницы, когда она работает, но только бы мне не нужно было мыть полы в зале молений! О, великая мудрая Атфария, за что мне такие мучения?! Я выжала тряпку, стряхнула с нее капли воды и принялась намывать возвышение, на которое складывают дары богине. Откидывая со лба непослушную челку, я надраивала мрамор, который, на мой взгляд, и так был чистый, но сестра Диола мне даже за крохотное пятнышко руки поотрывает. Вот ведь чистюля! Мой взгляд упал на статую Атфарии, стоящую позади возвышения для даров. Ее вырезал из целого куска тииска, очень редкого сорта мрамора, издали напоминающего человеческую кожу, сам великий скульптор Ол. Его мастерство было настолько велико, что он прославился еще при жизни. Многие цари и богачи предлагали ему огромные деньги за работу по их заказу, но Ол упрямо отказывался. Он творил только тогда, когда хотел и то, что хотел. Поэтому его произведения можно посчитать по пальцам, но зато, что это были за скульптуры! Подобных им не было и едва ли когда-нибудь будут. Однажды, шестьсот лет назад, Ол пришел в Храм Ключа и с порога заявил, что хочет сделать статую богини. Материал, из чего он будет делать ее делать, Ол достал сам. И денег за работу тоже не потребовал. Тогдашняя мать-настоятельница только разводила руками от удивления. Гений работал около месяца. Безумно быстро по всем меркам. Он сутками не выходил из своей мастерской, не приходил на трапезы и никак не общался с людьми. Но когда дверь его мастерской, наконец, открылась… Я смотрела на его творение. Сколько лет смотрю и не могу насмотреться. Я помню восторг, охвативший меня, когда я увидела ее в первый раз. Статуя выглядела живой, по-настоящему живой, особенно издалека. Будто на пьедестале неподвижно стояла настоящая женщина, и вот сейчас она глубоко вздохнет и начнет двигаться. Тело из тииска, в одной руке доэлла, тонкий, сделанный из небесного серебра кинжал с изящной рукояткой, в другой – золотая табличка, бирюзовое одеяние выполнено с таким мастерством, что его невозможно отличить от ткани. Длинные черные волосы, каждый волосок отдельно, как у людей, спускаются до самой земли, на голове небольшая диадема с голубыми топазами, глаза как человеческие, радужка – изумруд. Черты лица невыносимо прекрасные, я никогда не видела таких красивых людей, взгляд живой и задумчивый, устремленный куда-то вдаль. Ол постарался на славу. Когда его спросили, откуда он знает, как выглядит богиня, он ответил: - Она пришла ко мне во сне во всем блеске своей красоты. То, что вы видите перед собой, лишь жалкий отголосок ее наружности, моего скромного таланта не хватает, чтобы изобразить точную копию. Но это и к лучшему, иначе все, кто бы ее увидел, не захотели бы смотреть на людей из плоти и крови. - Но если вы видели настоящую богиню, то, безусловно, влюбились в нее? – спросили его. - Нет. Я уже любил. Моя покойная жена для меня – самая прекрасная женщина не только на Континенте, но и в мире бессмертных. Богини ничто рядом с ней, - он немного помолчал. – Я знаю, это последнее мое творение, скоро я уйду к жене. Я рад, что смог сделать подобное. Через две недели Ол действительно скончался. И на лице его застыла счастливая улыбка. - Ты что тут делаешь? Статую рассматриваешь? А работать кто будет? Тут вот пятнышко пропустила, - раздалось позади меня, и я подпрыгнула от неожиданности. - Да что такое! Рикка, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не подкрадывалась ко мне сзади. У меня так когда-нибудь сердце не выдержит, - я побрела к ведру, чтобы вымыть тряпку. - Я уже закончила пропалывать огород и, вот, пришла к тебе, - улыбнулась подруга и оглядела плоды моих трудов. – Тебе еще что осталось? - Возвышение и все. Я тоже свободна, - сказала я. Да, осталось-то совсем чуть-чуть, но руки уже ноют, и нет сил даже поднять тряпку. - Да, в одиночку вымыть весь этот огромный молитвенный зал – это просто геройство, - Рикка хихикнула и уселась прямо на пол, прикрыв колени юбкой платья. – Ты слышала об императоре? Я кивнула. И пойдя на поводу своей лени, бросила эти надоевшие полы и уселась рядом с подругой. - Двадцать лет назад отец нынешнего императора смог собрать под своей властью почти все королевства Загорья и основал Элитрийскую империю, - я тяжело вздохнула. Это объединение дорого стоило моей семье. - Ага, правильно. А ты неплохо знаешь историю, - вновь хихикнула Рикка. – Сын полностью пошел в отца, если верить слухам. Такой же жестокий и надменный. И могущественный, его слово в империи – это даже не закон, а нечто более… эээ… серьезное, что ли. Рикка задумалась, и, уперев подбородок в ладонь, устремила взгляд в противоположную стену. Я не стала ей помогать подбирать нужное слово, но и прерывать ее раздумья тоже не собиралась. Просто сидела и наслаждалась отдыхом. - А я замуж выхожу, - внезапно огорошила она меня. Тон ее, конечно, был очень забавен в подобной ситуации, точно так же Рикка могла зачитывать названия табличек в библиотеке. Минуту я молчала, пытаясь придумать, как бы ответить на это. Потом, наконец, выдохнула: - Жрицы Атфарии редко становятся женами. - Но становятся же! Были уже такие случаи. Почему я не могу? - Можешь, но… мать-настоятельница не разрешит. Она вводит новые порядки. Мы должны быть выше плоти и полностью посвятить себя разуму и духовному развитию. Рикка скривилась. - Я его люблю. Ах, Ари, ты не представляешь, как радуется моя душа, когда он рядом. Я будто летаю, высоко-высоко. Сразу такой прилив сил, хочется все для него сделать. Это не низменные чувства, не инстинкты, это действительно нечто светлое и чистое. Уверена, подобное испытывала наша богиня, когда смотрела на своего мужа. - Все сделаешь для него, - задумчиво повторила я, будто и не слыша окончание ее монолога. – Это и опасно. - Чем? – вскричала обиженная Рикка. - А тем, что для тебя твой возлюбленный стал богом. - Посмотрю я на тебя, когда нежная Отрата придет к тебе. Мы замолчали. Я ничего не хотела ей отвечать. Может, потому что глубоко внутри боялась этого дня, когда дар любви коснется и меня? - Кто он? – наконец спросила я, посмотрев на подругу. Она заглянула мне в глаза, и взгляд ее стал мечтательным и полным нежности. - Рольд. Я не удивилась. Они уже давно оказывали знаки внимания друг другу. Он из богатого, знатного рода и если Рикки выйдет замуж за Рольда, она приобретет ощутимый вес в обществе. К тому же, они любят друг друга, а это такая редкость в наше время. Я рада за нее. - А его семья уже дала согласие на брак? - Да, конечно. Я ведь тоже не из последних корфинов, - засмеялась Рикка. В этот момент она была такой счастливой, что я тоже невольно улыбнулась. - Пошли, скоро вечерняя трапеза, нам нельзя опаздывать, - я встала, быстро подхватила ведро, мысленно наплевав на сестру Диолу, и мы вышли в коридор. Оставив свою ношу в углу, оттуда ее заберут другие послушницы, ответственные за уборку коридоров, я и Рикка двинулись в сторону северного крыла. - Король не понимает, что творит. Этот змей, Сальт, настраивает его против нас. - Во все времена в Агалеи было две власти: власть королевской семьи и власть Храма. Эта реформа бьет, прежде всего, по нашей независимости. - Я уверенна, мать-настоятельница это так не оставит. Рикка и я низко поклонились, прижав руки к солнечному сплетению. Переговаривавшиеся жрицы остановились. Нас они, похоже, пока не заметили. Одна из них яростно замахала руками и топнула ногой: - Конечно не оставит, но ты прекрасно знаешь, какова наша настоятельница, - и замолчала, увидев нас. - Арилин, Эриккия, что вы здесь делаете? – прошипела она. - Мы шли на вечернюю трапезу, сестра Филида, - еще ниже наклонила я голову. Рикка сделала то же самое. - Вы уже закончили свою работу на сегодня? – спросила вторая жрица, внимательно оглядывая нас. Мне стало не по себе, похоже, мы услышали то, чего слышать не стоило. - Да, сестра Лукрис, - ответила Рикка. - Завтра работаете в библиотеке, некоторые таблички начали разрушаться, надо их переписать, - и две жрицы пошли прочь, храня гробовое молчание. Подождав, пока они отойдут на достаточное расстояние, подруга прошептала, полная сдерживаемой ярости: - Вот гадины. Меньше б языком мололи. Я молчала. Мне совсем не нравилась вся эта ситуация, которая складывалась в Храмовом городе. Намечалась грызня, и я бы не хотела оказаться вмешанной в нее. - Меня больше волнует не наша завтрашняя работа в библиотеке, а эта реформа, о которой говорили сестры. Ты ничего об этом не знаешь? – я вопросительно посмотрела на подругу. Кипящая Рикка покачала головой. - Нет. Я сама впервые об этом слышу. А ты что думаешь, что на этот раз король устроил? И как он собрался урезать нашу независимость? Ну, давай, ты в политике лучше всех разбираешься. - Неправда. Я знаю о ней только по книжкам историков прошлых лет. В настоящем я ничего не понимаю, - я развернулась и быстрым шагом пошла по коридору. – Идем, опаздываем уже. - Эх, вот иногда посмотрю на тебя, и видится мне высокородная альгерина, - вздохнула Рикка. Я споткнулась и чуть не упала. И вот к чему это она? - И даже не знаешь примерно, как выглядят альгерины, в Агалеи их никогда не было. Так почему ты связываешь меня с ними? – набросилась я на нее. Рикка изумилась. - Ари, что ты так разволновалась, я ж пошутила! Ну, пошли быстрей, а то без нас все съедят.
По мере того, как мы с Риккой подходили к обеденному залу, тем больше нам по пути встречалось послушниц и жриц. Я смотрела на них и в который раз думала, как же все-таки отличаюсь от окружающих. В Агалеи невозможно было найти высоких девушек. Поголовно все женщины здесь среднего роста или ниже, с пышным телом, но в тоже время статные и гордые. Толстые руки, короткие, но аккуратные пальчики, пухлые щечки, огромные глаза и добродушие во всем облике. Талия была, но не очень заметная, что, впрочем, никого не портило. Все агелийки были на удивление красивыми, от них невозможно было отвести глаз, и я была их фоне, как белая ворона. Ненавижу свою внешность. Ненавижу видеть свое отражение в блестящих предметах. Не потому, что уродина или у меня есть какой-то недостаток, но просто она служит напоминанием о том, из какого рода я происхожу. Там, в Загорье, мои удивительные, по краю зеленые, а ближе к зрачку становящие золотыми глаза являются символом огромной власти. Хотя нет, являлись. Когда-то. Всего пятнадцать лет назад. Пока не пришел император и не установил свою власть в самом крупном государстве Загорья. Все послушницы носят длинные, заколотые наверху в пучок длинные волосы. Вот станем сестрами и получим право их распускать. Сейчас мои пепельно-русые локоны почти достигают талии и вьются крупными кудряшками. Красивые, спору нет. Многие мне завидовали. Не сказать, что я красавица. Не было того идеала красоты в четком овале лица, не очень узком носике и полном контуре губ. По отдельности они могли принадлежать богине, но вместе… Нет, вместе мои черты не смотрелись божественно. Но все признавали, было нечто в моем лице, что притягивало взгляд. Может глаза, может нечто другое. На меня можно было смотреть часами и несовершенство линий пленяло. От меня нельзя было отвести глаз. Фигура под стать лицу. Я худощава, у меня узкая талия и хрупкие плечи, тонкие руки и длинные ноги. Я выделялась, но почему-то никто из мужчин даже не пытался оказывать мне знаки внимания. И иногда я думала: «Это просто ужасно! А ведь мне скоро исполниться двадцать лет! Я превращусь в старуху!» А потом вспоминала сестру, которая была гораздо красивей меня, и думала, что в целом, это неплохо. Как же я ненавидела умершего элитрийского императора!
Я вновь была здесь, на краю обрыва. Пропасть уходила в никуда, а небо было затянуто тучами, в которых змеились молнии. Воздух сотрясал гром, и ветер рвал мне платье и волосы. Я стояла, прижимая к груди, как величайшую драгоценность, маленький, невзрачный ключик, настолько скромный, что если бы он лежал на столе, взгляд человека не зацепился бы за него. Развернувшись, с трудом преодолевая ветер, я пошла к скале, где среди камней находились две каменные двери. Одна огромная и величественная, а другая еле заметная, под стать ключу, который я несла в руках. «Сейчас, может, сейчас, я смогу открыть…» - пронеслось в голове. Я была уже рядом. Скважина, маленькая и узкая. Я осторожно вставила ключ, боясь сделать лишнее движение и стараясь не обращать внимание на сносящий с ног ветер. Ключ начал медленно поворачиваться… «Сейчас!!!» Дверь распахнулась. Вспышка света.
Я резко села в кровати. Голова болела, перед глазами все плыло, будто я вправду увидела эту вспышку. И только одна мысль стучала в сознании: открыла, я, наконец, открыла. Но не смогла увидеть, что же там, за той дверью, что снилась мне с детства.
- Ну и кто это? – сестра Паная, служительница богини врачевания и здоровья Пиокинии, наклонилась над лежащей на дороге грязной девочкой лет 7. Волосы обрезаны, серая корка покрывает кожу, дыхание с трудом вырывается из груди. - Мы еле заметили ее. Слилась с землей, я чуть было не наехал на бедняжку, - сказал охранник, передернув плечами. – Будем ее брать, милосердная сестра, или она заразная? Служительница выпрямилась и внимательно посмотрела на него. - Конечно. Я не вижу на ней никакой болезни. Просто сильное истощение и голодный обморок. Что же она пережила, что довела себя до такого состояния? – произнесла сестра Паная, и в ее голосе послышались такие редкие жалостливые нотки. Охранник осторожно поднял почти ничего не весящее тельце и отнес к повозкам. Там другие сестры быстро уложили девочку на мягкие одеяла и расположили голову как можно выше, предварительно развязав завязки на мальчишеской рубашке найденыша. - Скоро она очнется, и вы дадите ей легкого супа. Кормите по чуть-чуть, видно, она давно не ела и вы знаете, что ей грозит при резком сытном приеме пищи. Не стоит рисковать, и не дайте ее слезам разжалобить вас. Помните, это все ради нее самой, - сказала сестра Паная перед тем, как залезть на место возницы. Тихо заскрипели колеса, кони, уставшие стоять, радостно заржали и жрицы продолжили свой путь.
Богиня Пиокиная была не только богиней врачевания, она покровительствовала и путешественникам. Ее служительницы отправлялись небольшими группами в паломничество к храмам своей богини. Там они лечили всех больных, что приходили за помощью, обменивались знаниями с местными лекарями и другими жрицами, если две группы приходили одновременно, а также брали себе учениц. Многие девочки мечтали стать послушницами, это была огромная честь не только для семьи избранницы, но и для ее города. Слишком мало девочек брали в последние двести лет жрицы себе в ученицы. По каким именно достоинствам выбирали послушниц служительницы Пиокинаи, оставалось тайной. Сами жрицы никогда не говорили, и у избранных девочек не было на первый взгляд ничего общего. Существовало немало домыслов и слухов, начиная от личной привязанности жриц и кончая волей самой богини. Две повозки в окружении шести охранников медленно продвигались к Сельзакру, небольшому городу в устье реки Сельзар. - По империи стало путешествовать гораздо спокойней, сестра Паная, - охранник Робар приблизился к сидящей женщине. – Нынешний император следит за порядком, в отличие от отца, который бросил завоеванные территории на разграбление армией и разбойниками. - Император Айралас прекрасно понимает, что вся империя должна быть сильной, а не только ее часть. Умный мальчик, несмотря на юные годы, - ответила Паная, не сводя глаз с дороги и не отпуская вожжей. - Помните, как мы путешествовали? По два-три нападения в сутки. Постоянное напряжение плохо сказывалось на здоровье жриц и послушниц, - продолжал Робар. - Имперская стража нового императора полностью себя оправдала. Она быстро восстановила порядок в присоединенных землях, - сестра улыбнулась. – Тогда мы поддерживали друг друга как могли. Столько лет путешествуем вместе, мы уже давно одна семья. - И вы наша мать, - смехом Робар постарался замаскировать невольную нежность. Будто услышав ее, Паная с подозрением посмотрела на охранника. - Можно и так сказать. - Очнулась, - раздался крик, ткань стенки повозки отошла в сторону и рядом с сестрой Панаей уселась Эльга, десятилетняя послушница с длинными рыжеватыми волосами, темно-синими глазами и забавной узкой мордашкой, чем-то смахивающая на лисичку. – Зовут Лейра, сокращенно Лея. Мать была лекарем, она сама сказала и определила, какие отвары из каких трав мы дали ей выпить. Еще она очень голодная и хочет вымыться, - доложила она, преданно глядя на сестру Панаю. А потом внезапно хитро улыбнулась: - И плакать она не стала. И ела маленькими глотками. Сестра Паная сморщила носик, Робер ухмыльнулся и посмотрел на небо. - Часа через два начнет темнеть, и мы остановимся на ночлег. Я знаю недалеко хорошее место, там как раз и озеро есть. Сестра кивнула и погладила послушницу, которая моментально расплылась в довольной улыбке, по голове. - Как только приведем в порядок Лейру, я поговорю с ней. Что-то мне подсказывает, она далеко не так проста, как пытается казаться.
На закате паломники остановились на опушке небольшого леса. Солнце почти село, горизонт пылал всеми оттенками красного, розового и фиолетового, а воздух наполнялся звуками ночной жизни. Охранники приступили к обустройству лагеря, а сестры вплотную занялись Лейрой. Приведя к озеру, ее раздели, а одежду отложили в сторону, чтобы попозже сжечь. Ремонту она не подлежала, так зачем ее хранить? - Что это? – спросила молоденькая сестра Эфиоль, коснувшись висящей на шее найденыша простой черной веревочки, на которой висел маленький, не больше ладошки Леи, ключик. Девочка вздрогнула, схватила и сжала его в кулаке. На лице ее отразилось подозрение. - Не отдам, мне его мама дала, - прошипела она. – Этот малый ключ я передам только той, кому должна моя семья. - А кому она должна, Лея? – вкрадчиво спросила Эфиоль. Но Лейра оставила ее вопрос без ответа. Внезапно ее лицо сильно побледнело, и она стала заваливаться назад. Моментально рядом с ней оказалась вторая сестра, Жарли, и поднесла к носу пучок зажженных трав. Девочка чихнула и начала приходить в себя. - Не нервничай так, - с улыбкой произнесла сестра Жарли, и, повернув голову, уничтожающе посмотрела на Эфиоль. – Пошли, покупаемся. Глянь, какая ты грязная. Спустя пятнадцать минут сестры узнали о Лейре много нового. Прежде всего, она из благородного семейства, причем в роду явно были альгерины. Кожа ее оказалась очень бледной, и при немного неосторожном нажатии начинала стремительно краснеть. Волосы были светлыми, точнее рассмотреть цвет при свете костра было трудно. Больше смахивал на цвет коры молодой сосны. Никакому насилию Лея не подвергалась - это точно, серьезных ран она за всю жизнь ни разу не получала. «Что же с ней тогда случилось?» - этот вопрос сестры читали в глазах друг друга. Но ничего не спрашивали. Сестра Паная сейчас возилась с лошадьми, а когда освободиться, то подробно все расспросит. Надо только подождать. А уж там они узнают у главной сестры все подробности. Девочка сидела у костра, зачарованно глядя на пляшущие язычки, отражавшиеся в ее сейчас почти черных глазах. На Лейру надели одеяние послушницы, другой одежды в закромах паломниц не оказалось. Светло-зеленый с желтыми вставками наряд очень ей шел. К тому же в длинной юбке она почувствовала себя гораздо уверенней, нежели в штанах. Сказывалась привычка. - Лейра, - Паная подошла и опустилась рядом с ней на бревно. – Ты поела? Девочка кивнула. Сестра взяла ее миску и передала подошедшей Варии, пятнадцатилетней послушнице, второй и последней в их группе. Девушка приняла ее и, поставив поверх остальных, которые держала в руках, пошла к озеру. - Расскажи, что с тобой случилось? – Паная внимательно посмотрела на Лею. Девочка глубоко и почти по-взрослому вздохнула. - Богиня сказала и я отправилась. Я нужна ей. Мама плакала, но ничего не могла сделать. Я должна была идти одна. Но богиня хранила меня, я встретила вас, значит, скоро я отдам ключ и вернусь к маме, - сказала она. Паная если что-то и поняла, то далеко не все. - Твои родители живы? - Да. - И они отпустили тебя одну?! - Так сказала богиня. - Ты мне не врешь? - Я не могу врать, пока в пути. Могу не говорить, - Лейра серьезно посмотрела в глаза сестре. Паная смутилась. Во взгляде девочки было что-то, что сбивало с привычного настроя. Это не были глаза ребенка, но и не глаза взрослого. Что-то древнее светилось в их глубине. Несколько секунд сестра соображала, где могла слышать о подобном, а потом… - Тебя ведет богиня? Ты – Ведомая? – с волнением спросила она, не надеясь на ответ. Лея просияла. И быстро-быстро закивала. - Да-да. Мне мама сказала, что та, кто поймет, кто я такая, сможет помочь мне добраться до Храмового города и передать ключ. А еще он может узнать всю историю, от начала до конца, - девочка огляделась, - Вы обещаете, что никому не расскажете о том, что я вам поведаю? Это слишком опасно. - Конечно, - Паная наклонилась как можно ниже. Лейра на миг застыла, а потом потянулась и зашептала ей на ухо. - Ключ Могущества похищен. Он покинул границу храма. Побочные действия могущества. А в моих руках малый ключ, способный остановить действие первого. И имя ему Ключ… Паная пораженно посмотрела на нее. Девочка, которой еще не было и восьми, держала в своих руках один из самых опасных артефактов на Континенте. Лея заглянула в глаза сестре, и Паная вздрогнула, увидев огонь, горевший в глубине ее глаз: - Мое полное имя – Лейра Дольсия лор Арделак. И вы знаете, кому мой род приходиться должником. Вы не можете не знать, тетя Паная.
Глава 3, в которой состоится тайный разговор о пропавшем.
Работа в библиотеке – это колоссальное напряжение и умственных и физических сил. Перебирать эти толстые глиняные или каменные таблички, переводить с них тексты, иногда восстанавливая по буковкам некоторые слова, а затем аккуратно переписывать на листы, сделанные из особого сорта бамбука, пропитанного специальным раствором. Папирус получался необычайно крепким, эластичным, долговечным, но писать на нем было сплошным мучением. Особые чернила, невозможность стереть написанное, дороговизна самих листов, к тому же они плохо впитывали жидкость и поэтому написанное очень долго высыхало. Малейшее неосторожное движение и на папирусе стоит жирное пятно. - «Опасайся … оно – путь к падению и смерти». Что же это за слово? – я уже больше часа билась над одним предложением на толстой глиняной табличке. Слово упорно не хотело находиться, хотя прочитать его я смогла. Валдарак. Что это? В языке риород, на котором написан текст, одно слово может нести такой же смысл, как и целое предложение. Может, это такой же случай? - Не получается? – Рикка склонилась надо мной. Я раздраженно дернула плечом. - Нет. Рикка, можешь пока пойти погулять, ты мне сейчас не нужна. Подруга кивнула и вышла из библиотеки. Я вновь вернулась к табличке. Она последняя. Все остальные я уже перевела, а Рикка записала в книги. Но эта просто ужас. Хотя чего я ожидала? Этому куску камня около тысячи лет. Многие слова стерлись, а риород очень трудный язык, я плохо его знаю. Но вся проблема в том, что я единственная во всем храме, кто его вообще умеет читать. Моя учительница умерла в прошлом году. - «Опасайся… оно – путь к падению и смерти». А это что? – я очень долго вглядывалась во второе слово второго предложения. И его тоже не могла перевести. – Нет, это невыносимо! – я оперлась щекой об ладонь. Внезапно взгляд мой упал на предыдущую табличку. Она тоже была на риороде, но на 700 лет моложе и язык уже претерпел многие изменения и стал гораздо понятней. И на том самом месте, куда я смотрела, было это слово. Немного измененное, но все же оно. Я резко повернулась к первой табличке. Я поняла. - «Но если понять малый ключ, … не страшны», - я застыла и вцепилась в кусок глины. Малый ключ. Вот это слово из второго предложения. Я задрожала и бросилась к столу Рикки. То, что написано на этой табличке, не должно достаться никому. Я догадывалась, что написано дальше, и от этого становилось мне еще хуже. Найдя чистый лист, я побежала обратно и начала быстро переписывать. Пальцы не слушались, я с трудом держала тросточку, но буквы выходили ровными, понятными и пусть и не очень четкими. Закончив, я огляделась. То, что я собиралась сделать, будет стоить мне головы, если об этом узнают. И, тем не менее, я должна. Схватив табличку, я, что есть силы, ударила ее об пол. Раздался грохот, и тысячелетняя реликвия рассыпалась, чуть ли не в пыль. Быстро достав метлу, я замела ее под один из книжных шкафов. Пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, я взяла в руки переписанное, сложила и сунула в карман. Дай Атфария, чтобы никто не видел всего этого. - Ари, - раздался крик со стороны двери. Я резко развернулась, испугавшись так, как наверно еще никогда в жизни. Но подбежавшая ко мне заплаканная Рикка ничего не заметила, и уткнулась в мое плечо. Признаюсь честно, я не сразу обратила внимание на ее слезы, настолько велико было облегчение от того, что это никто из сестер. Да и подруге сейчас было не до этого. - Как она могла, как могла, - рыдала Рикка, ударяя ногой. – Гадина, гадина, как могла! - Успокойся, объясни, что произошло? – я начала гладить ее по волосам, стремясь успокоить. Но она только качала головой, ревела и ругалась. Две минуты спустя она резко замолчала и подняла на меня свои зеленые, горевшие надеждой и безумием глаза. - Ты достанешь его, ты! Ты можешь принимать личины, - затараторила она, начиная существенно меня трясти. Я схватила ее за руки и попыталась оторвать от своей одежды. - Рикка, успокойся, объясни уже, наконец, что я должна достать?! - Письмо от Рольда. Там написано, где состоится наша сегодняшняя свадьба. - Что?! - Мы с ним решили пожениться, а так как, мать-настоятельница запрещает нам выходить замуж, то мы и решили обвенчаться тайно. В своем письме он указывал место, где мы встретимся. - И он отправил его общей почтой? – изумлено спросила я. - Да. Но кто ж знал, что она пронюхает. - Настоятельница? - Да! Она забрала письмо и унесла в свой кабинет. И отругала меня, но на это я не обратила внимание. О, Ари, помоги мне. Прими личину и укради письмо. Пожалуйста! Она сделала попытку рухнуть передо мной на колени, но я ее удержала. - Хорошо, Рикка, только не плачь, а то будешь некрасивой на собственной свадьбе, - она улыбнулась и бросилась меня обнимать. - Подожди здесь, я попытаюсь достать его. Надеюсь, это не займет много времени, - и я вышла из библиотеки под хлюпанье Рикки. Подойдя к кабинету матери-настоятельницы, я задумалась, чей бы вид принять, чтобы достать письмо. В приемной перед нужной мне комнатой всегда дежурят три сестры, мимо них не пройти. Как же его достать?! Внезапно дверь открылась, и я еле успела спрятаться за занавеску. О, какая удача! Вышла сама мать Дарлина! Ну, теперь вообще никаких проблем. Но прежде, чем эта невысокая круглая женщина с внимательными голубыми глазами успела отойти далеко, из-за угла выскочила бледная, как смерть сестра Анафия, хранительница ключа. - Мать-настоятельница, он исчез! – закричала она, бросаясь к ней. Я застыла, дыхание остановилось. Как?! - Что ты сказала? – воскликнула Дарлина, схватившись за сердце. - Ключ пропал. Я отошла буквально на минуту. А когда вернулась… - хранительница зарыдала. – Дверь открыта, а он пропал. Заклинания не сработали, настоятельница, просто не сработали! Глаза настоятельницы забегали, но она быстро взяла себя в руки: - Молчи, Анафия. Не смей никому об этом говорить, нельзя сеять панику. Все люди уверенны, что пока ключ в храме, Агалея ничего не угрожает. Это расслабило народ, они не могут защищаться сами, за них это делал ключ. А теперь представь, что начнется, когда станет известно, что именно сейчас, когда империя угрожает нашему королевству, он пропал. Нет, это должно остаться тайной. Слышишь? Никому ни слова! Анафия кивала и плакала. - Пошли, возможно, мы сможем почувствовать ключ. Вряд ли он покинул пределы храма, - и они быстро удалились. Я не сразу начала двигаться. Оцепенение от шока, неверие. Я вцепилась в волосы и уселась на пол. В голове не укладывалось. Интуиция подсказывала, ключа в храме уже нет. Великая Атфария, за что?! Зачем ты дала ему исчезнуть? Письмо. Надо достать письмо. Пытаясь ни о чем не думать, я провела по лицу, рукам и талии ладонями. Почувствовав движение воздуха вокруг тела, я быстро вызвала в памяти образ настоятельницы. Когда маленький вихрь, поднявшийся от моей магии, успокоился, я смело вошла в приемную. Главное теперь, чтобы меня не коснулся маг. - Мать – настоятельница, вы так скоро? – удивилась одна из сестер. Я ничего не ответила и прошла мимо них молча, старательно копируя телодвижения Дарлины. Голос то я менять не могла. Кабинет был не очень большим, но светлым и чистым. Тут царил идеальный порядок, настоятельница строго следила за ним и поэтому убиралась здесь только одна женщина-уборщица. Послушниц сюда не пускали. Я подошла к столу и быстро просмотрела, ничего не касаясь, верхние в стопках документы. Ничего интересного. Пошла к шкафу, но и там не нашла писем. Где же они? Я огляделась, пытаясь мыслить как мать-настоятельница. Время бежит и настоящая Дарлина могла в любой момент войти и тогда мне конец. Внезапно я вспомнила, как однажды она обращалась к нам, тогда еще юным послушницам, уже готовым покинуть комнаты своих наставниц и начать жить отдельно: - Порядок должен быть во всем, - говорила мать Дарлина, строго оглядывая нас своим холодными голубыми глазами. – У каждой вещи должно быть свое место. Одежда в шкафу, письма и бумаги в ящике стола… Потом она развила свою мысль часа на два, но сейчас я не стала вспоминать подробности. Подскочив к столу, я начала открывать ящики и рыться в них, пытаясь не сильно переворачивать все вверх дном. Наконец, с третьей попытки я его нашла. Простая очень жесткая бумага, из тех, что рассыпаются прахом две недели спустя после изготовления. Из чего ее делали, нам не говорили, мол, знать это нам не к чему. Быстро сунув прямоугольный лист в карман, я, стараясь идти спокойно, вышла из кабинета, опять молча прошла приемную и только оказавшись за дверью, сняла личину и пустилась во весь дух. Когда я вбежала в библиотеку, Рикка вскочила со стула навстречу и набросилась ко мне, заламывая руки: - Где ты была так долго? У меня чуть сердце не остановилось от переживаний. Неужели ты, жестокая, не понимаешь, как для меня это важно?! В этом клочке бумаги моя жизнь и мое счастье. Скажи, ты достала? - Достала, - ответила я, вынула лист и сунула ей в руки. Рикка радостно взвизгнула, выхватила его и, чмокнув меня в щеку, принялась читать. А я отвернулась и спрятала лицо в ладонях. Хотелось выть, как раненое животное. «Ей свадьба, счастье, а ключ пропал. Не уберегли, потеряли. О, великая Атфария, прости нас, мы подвели тебя, - думала я. – Говорить, не говорить? Или отпустить? Дать ей выйти замуж и никогда не узнать об этом несчастье?» Сзади раздался вопль торжества. Я отняла руки от лица и повернулась. - Сегодня вечером, в 9 часов, около его дома. Тихая церемония, жреца Галта, покровителя брака, уже пригласили. Ах, Ари, я так счастлива! Сегодня ночью я стану женой Рольда. Милостивые боги, как же я вам благодарна, - Рикка обернулась ко мне и такая открытая и немного блаженная улыбка играла у нее на губах, что я не выдержала и тоже улыбнулась. Я ей ничего не рассказала.
- Я так рада, что ты согласилась пойти на мою свадьбу! Ах, Ари, ты не представляешь, как много это для меня значит, - беспрерывно шептала Рикка, пока мы, закутанные в темные плащи, крались по безлюдным задним галереям храма. Я уже устала слушать весь этот предсвадебный бред, но не перебивала ее. - Интересно, а сколько у нас будет детей? Я хочу как минимум троих. И обязательно близнецов! Я буду любить их, лелеять, а когда они вырастут… - она не успела договорить, я резко остановилась и закрыла ей рот ладонью. - Тихо, сюда кто-то идет, - и мы спрятались за колонной. Благодаря своим плащам, в темноте нас было не разглядеть, зато мы прекрасно видели коридор. Спустя минуту ясно послышались шаги, и из-за поворота вышла мать-настоятельница. За ней шел высокий худой мужчина в длинном балахоне с надвинутым на лицо капюшоном. Внезапно он резко остановился, будто наткнулся на невидимую стену. Мы с Риккой боялись лишний раз вздохнуть. - Здесь точно никто нас не услышит? Я не могу пройти дальше, ваша богиня не пускает меня, - раздался его глухой голос из-под капюшона. - Нет, сюда редко кто заходит. Чего и следовала ожидать, мудрая Атфария не потерпит в своем доме последователя Тафалин, - раздраженно сказала мать Дарлина, поворачиваясь лицом к гостю. Тот хмыкнул. - Почему мы не могли встретиться на улице? Почему именно на границе храма? - Вы знаете о моем обете. Я обещала, что не покину это здание, даже если оно будет рушиться. А теперь ближе к делу, о чем вы хотели поговорить? - Ключ пропал. Более того, его уже нет, не то, что в храме, он давно покинул город. Даже в темноте мы заметили, как побледнела настоятельница. Очень тихо охнула Рикка, и мне пришлось ее пнуть, чтобы она случайно не выдала нас. -Вы приложили к этому руку, не так ли? - Ключ очень нужен императору Айраласу, и он его получит. Через две недели. Мать горько хохотнула. - Ваш государь специально прибыл в Предгорье для этого? – она не стала ждать ответа на вопрос. – Так что вы хотите? Говорите быстрей, у меня мало времени. - О, совсем ничего, мать-настоятельница. Только молчания. Вы сегодня уже попросили одну сестру молчать, так последуйте своему же совету. - Я обязана! Тогда я сказала это по глупости, не подумав. О потери ключа должны узнать во всей Агалеи. - Тогда империя будет вам очень благодарна. Паникующий народ захватить гораздо проще. Настоятельница нервничала, хотя и пыталась скрыть это. Зато ее собеседник был похож на монолит, такой же спокойный и неподвижный. - А теперь выслушайте меня внимательно, мать-настоятельница. В Агалеи две власти: власть короля и ваша. Чтобы вы не сделали, император поработит вас и сейчас перед вами стоит выбор, либо вы молчите и в благодарность государь не посягнет на независимость вашего храма, либо вы объявляете о своем позоре на всю страну и с приходом к власти Его Величества Айраласа теряете все. Вас казнят, мать-настоятельница, храм уничтожат, а что сделают с вашими девочками, вы понимаете и сами, - глухо пророкотал он. - Мы отобьемся. Перевал никто не пройдет! - А если я скажу, что есть обходной путь? Второй перевал, никем не защищенный? – нескрываемая ирония. - Не может быть! – пораженно воскликнула Дарлина. – Мы бы давно его нашли! - Не нашли. Этот перевал появился совсем недавно. Лет пятнадцать назад, может чуть больше. Наступило молчание. Настоятельница думала долго, очень долго. - Зачем вам это? Вы сами сказали, паникующих людей завоевать проще, - тихо спросила она. - Да, проще. Но потом они научаться справляться со своим страхом, и начнутся восстания. А император этого не хочет. Ему нужны люди, которые будут уверены, что даже если сменится власть, им самим ничего не угрожает. И этим гарантом выступает ключ. Вы меня понимаете? Она кивнула. А потом подняла глаза и твердо ответила: - Я согласна. Я умолчу о пропаже ключа. Но за это ваш император не тронет ни храм, ни его жриц. Вы обещаете мне это? - Да. Воистину, вы так же мудры, как и ваша богиня, - гость с издевкой поклонился. - Вон отсюда. И чтобы ноги вашей не было на земле Храмового города. Иначе вы узнаете, каково это, когда перерезают горло доэллой матери-настоятельницы храма Ключа Могущества!!!
Они ушли, а мы сидела за колонной, полностью оглушенные случившимся. Рикка в темноте нащупала мою руку и сжала ее. - Что нам делать, Ари? – спросила она. Я вздрогнула и встрепенулась. Надо решать, что делать. Сейчас или никогда. Остаться здесь и просто ждать, чем это все кончиться или попытаться все изменить. Я вспомнила сестру. - Рикка, слушай меня внимательно. Сейчас я отправляюсь на конюшню, похищаю лошадь и отправляюсь в империю. Я знаю, куда везут ключ. Найти его не составит проблем. Если через два месяца от меня не будет никаких вестей, расскажи все, что ты услышала здесь всем. Я объясню… - Ари, я с тобой, - в голосе подруги звучали железные нотки, она ясно намекала, что даже спорить с ней бессмысленно. - Но как же свадьба?! – воскликнула я. – Ты уже не послушница, ты сняла все обязательства перед храмом. - Да, это так. Я теперь свободна от власти храма. Но я – служительница Атфории, и останусь ей всю оставшуюся жизнь. Когда-то давно первые жрицы обещали, что если ключ пропадет, мы всю жизнь будем его искать, пока не найдем. Что ж, похоже, пришло время исполнить клятву. Но я делаю это не только из-за этого. Я хочу, чтобы мои дети росли в безопасном мире, где их будут любить, и жалеть, а не в том, где они будут рабами. А так и будет, если ключ попадет к императору. Ари, не отговаривай меня. Я обняла ее и крепко прижала к себе. Слезы навернулись на глазах и готовы были хлынуть потоком. - Скажи, а перевал действительно есть? Ну, тот, второй? – спросила Рикка. - Да. А иначе, как думаешь, пятнадцать лет назад я попала бы в Агалею? - Так ты…? - Конечно. Разве ты не замечала, насколько сильно я отличаюсь от всех вас. Я из Иллирады и поверь, рядом со мной ты, Эррикия, в безопасности не будешь.
Сборы в дорогу поставили нас в тупик. Ни я, ни Рикка за всю свою жизнь ни разу не покидали Храмового города, о дальних переходах знали только по рассказам путешественников, и то, их таковыми можно было назвать с большой натяжкой. Агалея достаточно маленькая страна, здесь просто негде путешествовать. - Рольд, мой Рольд, надо написать письмо и все ему объяснить, - причитала Рикка, впрочем, это отнюдь не мешало ей деловито собирать вещи, которые она считала нужным взять. Запасной комплект одежды, теплые одеяла, немного еды и закупоренный сосуд с водой. Я стояла рядом, держа в руках свою уже собранную сумку. - Нет, он не должен знать о потере ключа, - встрепенувшись, напомнила я ей. Вспомнить точный путь, по которому меня сюда привезла сестра Паная и отец, мне никак не удавалось. Прошло слишком много времени, многое забылось, и я все меньше верила, что смогу найти этот второй перевал. Значит, придется по-другому. Ах, как же я не хотела прибегать к запасному варианту. - А что писать, а? Давай, говори! – психанула Рикка и, запихав теплый плащ в сумку, пошла и уселась за стол. – Значит так: «Рольд, любимый, прости меня. Да, теперь я не послушница храма ключа, но я остаюсь верной служительницей богини нашей, мудрой Атфарии, и сегодня ночью она послала мне сон, в котором приказала покинуть на время столицу и отправиться в дальний путь. Прости меня, но я не могу перечить воли Многомудрой. Обещаю, что я скоро вернусь, и мы поженимся. Я люблю тебя. Я обязательно вернусь». Вот так, и заметь, ни слова лжи, - пауза. - Ари, я не могу, - и подруга разревелась, с трудом удерживая в руке лист. Я подошла и мягко забрала его. - Он поймет, Рикка, если любит, то поймет, - я быстро перевязала письмо. – Я напишу настоятельнице. Она должна знать, что мы задумали. Когда она получит послание, мы будем уже достаточно далеко, чтобы не бояться погони. Если она вообще будет. Рикка закивала, но мне показалась, что она даже не услышала, что я сказала. Закончив свое письмо, я так же связала его и написала на лицевом листе имя матери Дарлины. И, оставив его на столе, мы вышли из комнаты.
Я осталась около колонны, спрятавшись в ее тени, чтобы из комнаты не было меня видно. Рикка постучала и отступила на шаг назад. Где-то минуту все было тихо, а потом дверь распахнулась и на пороге появилась послушница Рилла. Она была полностью одета, в руках держала плащ, в общем, видно было, что собиралась прогуляться. - Что тебе надо, Рикка? Ты видела, который час? – недовольно спросила она. - Вот только не надо жаловаться, что я тебя потревожила, - раздраженно прошипела подруга. – Вот письмо, отдашь его Рольду. Сегодня ночью, поняла? - Мне надоело быть твоим посланцем. Если меня поймают, настоятельница душу вынет, - пробурчала она, но письмо взяла, особенно когда в другую руку ей Рикка сунула маленький кожаный мешочек. - Надеюсь, ты все же согласишься побыть посланцем еще один раз? – мило улыбнулась Рикка, но я почувствовала ее раздражение. И Рилла тоже. - Конечно. Истинной любви надо помогать, - фыркнула она. Рикка ничего не ответила и пошла прочь. Дверь закрылась.
Была глубокая ночь. Мы тихо ехали по пустынной дороге. В темноте стрекотали сверчки, где-то далеко завыла собака, а неполная луна ярко освящала нам путь. Царило молчание, каждая пыталась разобраться в своих чувствах. Мне было страшно, и в тоже время душу охватил восторг. Я возвращаюсь домой. Несмотря на все свои попытки, я так и не смогла научиться называть храм домом. Я всегда ощущала себя там, как в гостях. Знала, что все это когда-нибудь кончится, и мы расстанемся друг с другом без малейших сожалений. Но что ждет меня там, за горами? Там, где за меня будут убивать и умирать? Где в каждом я буду видеть врага, но где множество друзей? Все эти годы я заботливо собирала все новости, что приходили из империи. И поэтому неплохо разбиралась в сложившемся политическом положении. А еще я прекрасно понимала, что значит быть альгериной. - Ари, скажи, зачем этот шантажист сказал матери-настоятельнице, что есть второй перевал? Ведь теперь она сообщит королю, и они его перекроют, - сказала Рикка, разорвав тишину. Я вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. - Не найдут. - Почему? – в голосе неподдельное удивление. - Перевал заколдован. Только альгерин может снять на время заклятие, - ответила я и искоса посмотрела на подругу. Вот сейчас она сообразит… - Ты – альгерина, да? – Рикка внимательно смотрела на меня, и я даже слегка поежилась под этим взглядом. - Да. - Таких родов осталось очень мало. Три, по-моему. - Четыре, но это неофициальные данные, - поправила я ее. Я играла с огнем, рассказывать Рикке, всю свою подноготную я не собиралась. Пока. - А у императора на службе есть альгерины? – слава богине, она обошла стороной опасную тему. - Он сам из такого рода. - Нам будет тяжело с ним справиться, - обеспокоено произнесла Рикка, задрав голову и глядя на чистое, в звездах, небо. - А кто сказал, что мы с ним встретимся? Для нас главное успеть перехватить ключ до того, как он окажется в руках императора Айраласа, - улыбнулась я. - И ты знаешь, как это сделать? До гор только добираться около недели! – воскликнула Рикка. - Тот, кто украл ключ, будь уверенна, воспользуется более быстрым способом передвижения. - Каким? - И мы тоже им воспользуемся. Сейчас мы свернем в лес, и я покажу тебе, почему его назвали Призрачным.
Призрачный лес – жуткое место. Не многие отваживались ходить туда, причем причину этого объяснить не смог бы никто. На первый взгляд лес как лес, деревья, кусты, трава. Даже крупных опасных зверей не было. Но было что-то странное, жуткое в порывах ветра, в случайных звуках, шорохе позади. Когда идешь по нему, кажется, что не один. Что сзади тебя кто-то есть. И стоит обернуться, как это чувство исчезает, чтобы появиться с другой стороны. А иногда резко пробирает до костей и тебя охватывает такой дикий ужас, что бежишь не оглядываясь. Мы подъехали к Призрачному лесу только к рассвету. И только тут Рикка соизволила замолчать и перестать возмущаться по поводу нашего общего безумия. Я вздохнула с облегчением. В целом, реакция Рикки вполне понятна, но болтать столько – это ненормально! Или это у нее такая защита? - Ну, а теперь ты мне объяснишь, зачем мы сюда приехали? – спросила она, когда мы въехали под деревья. Я ничего не ответила, а Рикка не переспросила. Тонкая, заросшая и еле видная тропинка уводила нас все дальше в чащу. К тому времени, как солнце поднялось над горизонтом, мы въехали в старую часть леса, где царил полумрак и неестественная тишина. Все вокруг казалось замершим, недвижимым, будто потерявшим смысл своего существования. Мы с подругой казались единственными живыми существами вокруг. Лошади встали и упрямо не хотели идти дальше. Они низко опустили головы и тяжело дышали. Рикка ласково погладила свою по шее и решила дать ей отдохнуть. - А где все животные? – громко спросила она, пытаясь рассеять тишину. Но звук ее голоса запутался в стоячем воздухе и пропал. Я еле расслышала ее вопрос. Что ж, похоже, пора переходить к главному. - На землю, быстро, - и я первая скользнула с лошади вниз. Рикка последовала моему примеру, но скорей не потому, что услышала, а потому что увидела мое действие. Я провела ладонью по морде своей лошади, быстро разнуздала ее и бросила сбрую в кусты. Сделав то же самое с лошадью Рикки, я закинула свою сумку на плечо, а другую сунула подруге. Та что-то спрашивала, отчаянно жестикулировала, открывала рот, но я ничего не поняла. Наконец, Рикка махнула рукой и оглянулась на лошадей. Животные медленно повернулись и побрели в чащу. Некогда веселые и игривые, они резко постарели и растеряли всю энергию. Их живые глаза погасли, и они казались лишь жалкой тенью себя прежних. Искра жизни в них исчезла. - Поэтому лес и прозван Призрачным, - сказала я самой себе. Мы остались одни на поляне. Ошеломленная Рикка вопросительно посмотрела на меня. Что ж, надеюсь, я правильно перевела всю табличку. Пока все идет, как там написано. Я быстро достала доэллу и провела ей по запястью. Подруга вскрикнула и попыталась схватить меня за руку. Она ненавидела кровь и когда люди сами причиняют себе страдания. Внезапно воздух загустел, и Рикка не смогла даже сделать шаг ко мне. Она застыла, бессильно и с ужасом глядя на то, как красные капли падали на землю. Я дышала с трудом. Не из-за боли, из-за самого воздуха. Он был настолько неприятен, что уже начинала кружиться голова, а перед глазами появились круги. - Кровь альгерина. Как же давно я не чувствовала ее, - раздался нежный, грудной голос откуда-то сбоку. Мертвая тишина рассеялась, будто ее и не было. Я с трудом повернула голову. Было непонятно, кто это, мужчина или женщина. Человек или змея. Существо, появившееся из темноты леса, напоминало силуэтом человека, но пластика, грация, аура принадлежали змее. Тело покрывало золотистая чешуя, череп был продолговатой формы и сильно смахивал на змеиную голову. Черные глаза, между золотых губ скользил длинный раздвоенный язычок. Плечи были, плавные, очень красивые, но принадлежать они могли и мужчине и женщине. Свободная простая рубаха скрывала грудь, и спускалась до колен, точнее до середины хвоста. Ног у существа не было. - Какой запах. Какая кровь. Чистая, нет ни одной капельки со стороны. Таких сейчас мало осталось, - это подползло поближе. Змеино-человеческая морда оказалась совсем рядом, язык скользнул по моей щеке. Я не отвела взгляда, хотя ноги предательски дрожали, а сердце стучало в районе желудка. Воздух вновь стал нормальным, и Рикка бросилась ко мне. - Отойди от нее, демон, - прошипела она не хуже настоящей змеи. Блеснула доэлла и Рикка приставила лезвие к чешуйчатой шее существа. - Ты боишься, я вижу, чувствую это, - произнесло это, поворачивая голову к подруге. Доэлла заскрежетала, соприкасаясь с твердой, как камень, кожей существа. На лице Рикки отразилось потрясение, смешанное со скрываемым ужасом. Лезвие оружия жриц Атфарии могло прорезать любой материал, не зависимо от его толщины или крепости. Любой, кроме кожи этой полузмеи-получеловека. - Ты боишься, что не вернешься. Что никогда больше не увидишь своего любимого, у тебя не будет семьи и вся твоя жизнь станет пустой и никому не нужной, - длинный язык существа то появлялся, то исчезал в ее пасти. Рикка застыла. В ее глазах я прочла такое отчаяние, что внутри все сжалось от сочувствия к ней. Почему же тогда я не отговорила ее?! Сейчас бы она стояла в наряде невесты рядом с Рольдом, а не выслушивала жестокие слова этого существа. - Замолчи! – воскликнула я, толкая змею. – Оставь ее! Это не обратило на меня никакого внимания. Ее глаза были прикованы к лицу Рикки. К очень бледному лицу. Магия этого существа заключается в том, что она выпивает надежду и уверенность из того, с кем взаимодействует. Тут не важно, что оно говорит, его сила заключена во взгляде, в голосе. Все сомнения и колебания души, которые ты изо всех сил пытался подавить, выходят наружу. Их слишком много, а магия существа еще их усиливает, приводя к тому, что человек теряет свою искру жизни, становясь просто пустой оболочкой. - Так надо, - прошептала Рикка и судорожно сглотнула. Доэлла выпала из ослабевших пальцев. - Ты права. Так надо, - змея повернулась ко мне. – А ты, альгерина, зачем ты возвращаешься туда, где тебя убьют? Где не осталось ничего твоего? Почему не пошла, не рассказала обо всем королю, не указала на второй перевал? Не отошла в сторону? За тебя бы ключ нашли другие, ты только помогла бы? Но нет, ты пошла сама. Почему? Все вокруг исчезло, остались только черные глаза существа, голос, грудной и хриплый, и все мои сомнения. Почему? Простой вопрос, но я не могла найти ответа. У меня не получиться. Я знала это точно. Мы погибнем. Почему я пошла? Я не знала ответа, но тогда, в момент принятия решения, одна фраза билась у меня в голове: «Так надо». И по-другому никак. Да, у нас может ничего не получиться. Но ведь судьба неизвестна, и мы, возможно, найдем ключ. И сможем вернуть его в храм. Выполним клятву. Сестре тоже было страшно, когда она оставалась. И маме, и отцу. Но так было надо сделать и они сделали. Теперь пришла моя очередь. - Ключ уже рядом с императором. Спеши. Я доставлю вас в Лиотэй меньше чем за сутки, - мир вокруг начал проясняться, я увидела Рикку, и существо, стоящее рядом со мной. - Ты ведь уже кого-то переносило? До нас и совсем недавно? – я закрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением. - Нет. Ты неправильно подумала, альгерина. Ключ был похищен из храма больше недели назад. - Что?! – вскрикнули мы с Риккой одновременно. Я широко распахнула глаза и уставилась на змею. Это ухмыльнулось, вызвав в нас дрожь ужаса. - Вы, жрицы, почему-то считаете, что текст надо понимать буквально. Что богиня не может недоговорить. Что любая ваша мысль истинна, - а потом существо замерцало и, превратившись в огромную змею, бросилась на нас. Жуткая пасть распахнулась, существо поглотило не успевшую ничего понять Рикку в мгновение ока, а потом повернулось ко мне. Я отступила на шаг… Темнота.
- Да что ее боги в Пустоту швырнули, что б она всю жизнь таблички переписывала, что б она… - я с трудом открыла глаза. Рядом сидела Рикка, вся в какой-то странной засохшей желтой слизи, которая к тому же невыносимо воняла, и ругалась. Моя подруга личность удивительная. Она может проклинать человека, обрушивать на него все кары небес, но никогда не опуститься до ругательств. Нецензурного слова я от нее не слышала ни разу за все время нашего знакомства. - Что б она свой хвост откусила, что б она себя в зеркало увидела… Ой, Ари, очнулась! Я тебя сейчас задушу!! – подруга прервала поток проклятий и бросилась ко мне с явным желанием привести угрозу в исполнение. Я слабо оттолкнула ее и, увидев свою руку, с грустью поняла, что тоже не благоухаю, как цветок. - Ты знала, ответь, ты знала, что это ошибочное создание богов будет нас глотать?! А? Нет, только не говори, что не знала. Я тебя доэллой на салат покромсаю!! Немедленно объясняй мне, что это было, откуда ты об этой змее недоделанной узнала, что нам делать и где вымыться?!!!! – орала Рикка, тряся меня за плечи. - Слезь с меня, - я тоже начала злиться, мне тоже было плохо, и я не собиралась терпеть эти оры. Столкнув Рикку, я встала и ненадолго задумалась. Потом быстро провела по лицу, рукам и талии ладоням, надевая личину. - Ари, зачем? – удивилась Рикка, оглядывая мой новый образ. Высокая худая девушка, не дурнушка, а просто симпатичная, с крупноватым носом и узкими губами, длинными черными волосами и зелеными глазами. Что ж, теперь меня никто не узнает. А брюнеткой я всегда хотела быть. - Значит так, Рикка. Запомни, здесь, на территории бывшей Иллирады я – довольно узнаваемая личность. И очень многие захотят получить от императора награду за мою голову. Поэтому теперь мое имя не Арилин, а Арида. И мы обе из Перевальной провинции, поняла? Только этим мы сможем объяснить странное поведение и твой внешний вид, - сказала я, наклоняясь над подругой. Та кивнула. - Подробностей сейчас не дождусь? – спросила она. Я покачала головой. – Что ж, по крайней мере я надеюсь, ты знаешь что делаешь. И куда мы теперь? - В город, - я видела через просветы в деревьях огни Лиотэя. - Могла б и не спрашивать, - тяжело вздохнула Рикка. – Но про змею, будь добра, объясни мне сейчас. - Если вкратце, то однажды я перевала довольно интересную табличку, рассказывающую об этом существе. Раньше оно было человеком, но чем-то прогневало богов, и они заточили его в лесу, которое оно может покидать только тогда, когда переносит людей. Дальше шло описание магии существа, и что надо делать, чтобы это приманить. Только кровь альгерина способна пробудить это из спячки, в которой оно находиться почти все время. - А почему лес такой? И в чем заключается магия? - Еще не поняла? Ладно, пошли, расскажу по дороге.
Плащи скрыли наш неподобающий вид, но вот запах поглотить они не смогли. Смеркалось, по главной дороге в столицу Загорья стекалось огромное количество народу. Многие недовольно морщились, когда мы проходили мимо. Я не обращала на них никакого внимания, стараясь пригнуться пониже и заставить сделать то же самое Рикку. Нашим осанкам позавидовали бы и достопочтимые корфины, а выделяться из толпы нельзя. Стражник лениво глянул на нас и отвел взгляд. Я мысленно возблагодарила Атфару и прошла через ворота. Рикка тихо негодовала, она не привыкла, чтобы с ней так обращались. - Этот мужлан наступил мне на ногу и даже не извинился! А эти деревенские бабы! Ругаются, кричат, только воздух сотрясают. Нет, в Храмовом городе люди совсем не такие, - жаловалась она мне, прилипнув к руке и стараясь находиться от окружающих как можно дальше. - Просто там ты была послушницей, и естественно, к тебе относились с большим уважением, - ответила я, останавливаясь и прикидывая, куда дальше идти. - Да какая разница послушница или нет! Я женщина и достойна уважения! – воскликнула Рикка. Я вздохнула и покачала головой. - Не знаешь куда идти? – подруга огляделась. – Если ты идешь к сестре Доратее, то налево. Я с удивлением посмотрела на Рикку. - Откуда ты знаешь? - Ари, ты бы почаще делилась со мной своими планами. Поверь, я не совсем ребенок, каким пытаюсь казаться, и могу помочь. Я поддерживала с сестрой переписку, и она подробно мне описала, где живет. Так что пошли налево. Я улыбнулась и потрепала ее по голове. - Обещаю, как только отмоемся от этой гадости, я все-все тебе расскажу, Рикка.
Дом был великолепен. Сделанный из белого камня, с множеством окон и красивой лестницей, ведущей к главному входу, он был скромен и сдержан и в то же время поражал плавностью линий и скрытой энергией. Уютный сад только подчеркивал его элегантность. - Ну, что стоим, пошли. А то на нас уже прохожие посматривают, - роли поменялись, теперь Рикка была ведущей, а я ведомой. Впрочем, я не была против. Атфария, видно, в этот день попросила свою безымянную сестру, дарующую удачу, помочь нам. Стоило нам пройти несколько метров на дорожке, как на встречу из-за деревьев вышла сама хозяйка особняка, бывшая сестра храма Ключа, а ныне Доратея Дольсия лор Эльмигер, жена третьего советника императора со свитой. Сначала она удивленно застыла, увидев нас, откинувших капюшоны, всех в слизи и вообще, не в самом опрятном виде, но прежде чем два охранника успели сделать к нам хоть два шага, воскликнула: - Ах, Эриккия, это ты. Что с вами случилось, девочки? Так, ничего не говорите, я потом все-все узнаю. Дая, милая, немедленно отведи этих двух бедняжек в дом, отмой их от… эээ… этого. А потом накорми, они же голодные. Вещи сожги, я боюсь, эти платья уже невозможно отстирать. Я прониклась искренней симпатией к этой милой, низенькой, очень красивой женщине, с быстрыми, частыми движениями. Казалось, она куда-то спешила, будто боялась что-то не успеть. Дая, высокая блондинка с недовольным выраженьем лица, поманила нас за собой и направилась в дом. Я быстро присела в реверансе, дернула за рукав собиравшуюся уйти за служанкой Рикку и сделала ей страшные глаза. Подруга сначала не поняла, потом до нее дошло, и она тоже поклонилась, правда очень неумело и неловко. Я слегка покраснела, тихо проклиная про себя свое желание сделать как лучше. Среди дам в свите начались смешки, тихие комментарии и подколки. Рикка побагровела, на ее скулах заиграли желваки. Я вскочила, схватила е за руку и потянула за собой. - Успокойся, плюнь на них. Эти курицы ничего не понимают, - прошипела я, пытаясь успокоить ее. - Я хочу обратно в Агалею, - также тихо ответила расстроенная подруга.
Внутреннее убранство поражало своим великолепием. Даже мы, привыкшие к роскошным вещицам, были сражены обилием золота и драгоценных камней. Золотые канделябры, мебель, нежная ткань на стенах, панели из дорогущих пород дерева ослепляли, но странно, все это не выглядело пошлым. - Осторожней, не запачкайте ковер, - сказала Дая, недовольно оглянувшись на нас. Рикка поджала губы, я никак не отреагировала на это. Но служанка почувствовала атмосферу агрессии, сгустившуюся вокруг нас. Остаток пути она ничего нам не сказала, даже не повернула головы. - Заходите. Вы найдете здесь все, что вам нужно, - и ушла, оставив нас одних. Ванна была огромного размера, мраморная, со сточной водой. Чувствовалось, что над ней работал в свое время очень талантливый мастер. Здесь не было излишней роскоши, скорее скромная сдержанная величественность. Рикка огляделась, подошла осторожно к краю бассейна и пальцем ноги попробовала воду. - Прохладная, - сказала она и начала раздеваться, отбрасывая испорченную одежду прочь. Оголившись, Рикка с довольным хихиканьем нырнула в воду. Глубина бассейна достигала около двух метров, поэтому низенькая девушка не доставала ногами дна. – Ах, как же хорошо. Наконец-то я смою с себя всю эту пакость. Я последовала ее примеру, и застыла, наслаждаясь ощущением покоя и чистоты. Не хотелась никуда идти, и ничего не делать. Просто стоять в воде и отрешиться от всего. Веки стали нестерпимо тяжелыми.
Вспышка, я стою в проеме, пытаясь протереть ослепшие глаза. - Ты пришла, - тихий голос из тьмы. Зрение восстановилось, и перед моими глазами предстала девушка в длинном белом платье. - Кто я? – спросила она, глядя мне в глаза. Я растворилась в них, испытывая такое спокойствие и уверенность в своих силах, какое никогда еще не ощущала. Девушка спрашивала, знала ли я ее. И я шепнула ее имя. Я знала ее. Ключ выпал из руки и ударившись об пол, рассыпался прахом.
- Ари! – очнулась от того, что Рикка трясла меня за плечо. – Ари, ты что, заснула? - Да, похоже на то, - я плеснула воду в лицо и тряхнула головой. – Похоже на то.
- Ну, девочки, вам понравились платья? – улыбаясь, спросила Доротея, крутя в руках маленькую статуэтку, которую взяла со стола. - Да, спасибо, корфина, вы не забыли наши вкусы, - улыбнулась Рикка, с удовольствием делая глоток из маленького серебряного кубка. Вино было слабенькое, но очень пряное и вкусное. Я с удовольствием вдыхала его запах. Сон почти стерся из памяти, дела реальности вытеснили все. - Тебе идет изумрудный, Рикка, - Доротея перевела взгляд на меня. – Ари, сними личину, нас здесь никто не увидит. Тебе ничего не угрожает. Я слегка улыбнулась и быстро провела руками по лицу. - Я была сильно удивленна, когда, переехав сюда, узнала твою историю, Арилин. Или мне стоит обращаться к тебе альгерина Арилин? – спросила женщина, внимательно глядя на меня. Моя улыбка стала шире. - В вас, агалейцах, нет того почтения к альгеринам, которое свойственно жителям теперь уже империи, - я с удовольствием сделала глоток. – Не знаю, хорошо это или плохо. Наверно, это просто по-другому и с этим ничего нельзя сделать. - А кто такие альгерины? – внезапно спросила Рикка. Мы с Доротеей немного удивленно посмотрели на нее. – Я просто сейчас поняла, что никогда не понимала, откуда прошло это слово и вообще, как они появились. Просто знала всегда, что они стоят выше корфиев, но не могла понять, почему. - Когда-то давно, еще во время эпохи великих войн, боги решили наделить каждый своего избранного каким-либо даром. И этот дар передавался бы из поколения в поколение. Изначально таких счастливцев было 24. К концу эпохи их осталось всего 15. Их назвали альгеринами, что в переводе с риорода значит «несущие в себе часть бога». У каждого рода был свой дар, отличный от других. Но время беспощадно отсеивало слабейших, к началу нашего века дожили только четыре семьи. Остальные либо выродились, либо погибли в жерле политики. Хотя сейчас официально осталось всего три рода. Альгерины отличаются от других людей тонкой кожей, даже малейшее нажатие вызывает у нас покраснение, и цветом глаз. Только у них радужка двуцветная. Двадцать лет назад император Даркалас, отец нынешнего властителя, вторгся на территорию одного из самых крупных королевств Континента. В Иллираду. Которой управлял род Сайларак. Отец был казнен, мать брошена в тюрьму на вечное заточение, где она скончалась спустя три года. А дочь, удивительная красавица, должна была стать женой наследника. Сайларак единственный род, кроме семьи императора, который смог сохранить чистоту крови. Дар проявился в них необычайно сильно, - я сделала небольшую паузу. – Наследница рода предпочла отравиться, нежели стать племенной кобылой для Эсмиралов. - Ты – вторая дочь? – еле слышно прошептала Рикка. Я кивнула. - Отец довез меня до второго перевала. А там меня забрала сестра Паная, служительница богини Пиокиная. Именно она и привела меня в храм. - Зачем ты вернулась? - Ключ пропал. На несколько минут воцарилось молчание. - Ты знаешь, где он? – первой нарушила тишину Доротея. - Он во дворце. Но как туда попасть? Я не представляю, а идей совсем нет, - расстроено сообщила я. - Что ж, я помогу вам, девочки. Так получилось, что я близкая подруга вдовствующей императрицы. Я сделаю вас фрейлинами, мои милые послушницы, - весело возвестила корфина.
Глава 5, в которой Лея и Паная находят след большого ключа.
Сальзакр был не сказать, что маленьким городком, но и не очень большим. Простой такой провинциальный городишко, и поэтому весть о том, что приехали служительницы Пиокинаи, вызвала ажиотаж. Уже при въезде в ворота повозки окружили люди, что-то кричавшие и протягавшие руки, чтобы коснутся одеяний целительниц. Паная мило улыбалась, но подол подобрала и попыталась прикрыть собой Лею. Девочка с интересом за всем этим наблюдала. В ее мудрых глазах отражалось чисто детское любопытство. - Люди так предрасположены к разным суевериям. А страдаем мы, их невольные кумиры, - пробурчала сестра, придерживая лошадей. Люди, почему-то считавшие, что могут получить исцеление, только коснувшись целительниц, напирали, и животные начинали заметно нервничать. Панае это начинало надоедать. И все же в этом уже вроде обычном поведении людей была какая-то скрытая истерия. «Что здесь случилось? Они как обезумили» - мелькнула мысль. Один из мужчин схватил ее за юбку и попытался стянуть на землю. - Помогите, - провыл он, глядя на сестру Панаю безумными глазами. Та испуганно прикрыла девочку, пытаясь высвободить одежду. Охранников не было видно, их оттеснили от повозок. - А ну, разошлись, быстро, дайте проехать милосердным служительницам Жизни, - раздался громовой голос и толпа схлынула. Паная вскинула голову и увидела группу всадников, перед которыми люди разбегались в стороны, освобождая путь. Длинные белые с фиолетовым подбором плащи, легкие доспехи, у каждого висел лук за спиной и короткий кинжал на боку. - Имперская стража, - объяснила Паная, перехватив недоуменный взгляд девочки. - С приездом, жрицы. Не волнуйтесь, мы проводим вас до храма, с вами ничего не случиться, - сказал командир, одетый так же, как и его солдаты, низко склонив голову. - Что здесь произошло? Неужели какая-то опасная болезнь? – спросила сестра, пустив лошадей шагом. Толпа волновалась, но близко не подходила. - Нет, болезни никакой нет. Но появился шарлатан, который предсказывает чуму. У него хорошо подвешен язык, народ верит и боится. Вы же знаете, первые симптомы чумы похожи на обыкновеннейшую простуду, - он немного помолчал, потом договорил. – Два дня назад люди сожгли дом, в котором проживала семья торговца пряностями. У него заболел сын, сильно кашлял, лекарь сказал, что это простуда. А толпа, - он бросил разъяренный взгляд в сторону кричащих людей, - не поверила. Шарлатан назвал дом чумным, и они его сожгли. Вместе со всей семьей. Пять человек, кроме заболевшего мальчика была еще маленькая девочка четырех лет. И бабушка. - А вы? – спросила Паная, до боли сжав вожжи. - Мы не успели. Нас просто не пропустили, а когда подъехали достаточно близко к дому, спасать было уже некого. - Я хочу поговорить с этим шарлатаном, - внезапно подала голос Лея. Ее глаза засверкали, в глубине зажегся божественный огонь. - Девочка, вряд ли ты его переубедишь, - горько засмеялся командир. Паная тихонько шлепнула Лейру по спине, прося не высовываться. - Имперская стража не смогла его арестовать? – спросила она. - Нет, с обезумившей толпой нам не справиться. Пока нас отвлекают, этот урод успевает сбежать. Но когда-нибудь мы его достигнем. Только вот, боюсь, это вызовет волнения в городе и может дойти до бунта. - Все в руках богов. Они не любят бессмысленных убийств. Надейтесь, командир, надежда умирает последней.
Паная только-только успела устроиться в своей комнате, когда дверь распахнулась и вошла Лейра. - Тетя, собираемся. - Куда?! - Там, внизу, вас требует к себе какой-то мужчина. Поверьте, мне, мы должны с ним поговорить. - Мы? - Да, мы. Жрица покачала головой, но спорить не стала. Мужчина ждал их в маленькой комнатке, лечебнице, полной лекарственных трав. В углу стояла деревянная кровать, застеленная только одной простыней. Когда мы вошли, он вскочил с нее и поклонился. - Жрица, прошу вас, вы моя единственная надежда. Помогите. Он был молод и красив. Короткие светлые волосы, нежное лицо, большие темно-зеленые глаза, хрупкое телосложение. Но весь осунувшийся, потемневший, и казавшийся очень больным. Паная нахмурилась. - Чума? - Чума? Какая чума? – в глазах просителя появилось недоумение. Служительницы переглянулись. – Нет, меня абсолютно не волнует чума. Я влюблен. - Ну, это же хорошо, - осторожно сказала сестра, прикидывая, не сумасшедший ли он, и не нужно ли позвать Робера или другого охранника. - Нет, нет, это у других она прекрасна, а моя любовь проклята. Я совершил преступление, хуже которого нет ничего. Я предал свою возлюбленную, - мужчина почти плакал. - Как предали? Кто она? Кого вы любите? - Атфарию. Богиню Атфарию. Паная с трудом удержала челюсть. Лея изогнула бровь. - Я был паломником. Я увидел ее. Прекрасную, живую, но такую холодную. Я был поражен, я молился ей, просил прийти ко мне. Я сделал бы все, чтобы она была счастлива. Но она… не пришла. И тогда я решил выманить ее. Я – последний альгерин из рода Парадроков. Мой дар – морок. Я похитил ключ. Она должна была прийти ко мне. Должна. И где она, где моя богиня?! Я жду ее! Он резко замолчал и рухнул на кровать, спрятав лицо в ладонях. Сестра Паная сделала шаг и наклонилась над ним. - Где ключ? - Его у меня нет. - Где ключ? - Я потерял его. Его забрали. - Кто? - Кто-то из придворных. Я был один раз при дворе императора и видел его там. - Имя. Ты знаешь, как его зовут? - Сейчас… я знал… но не помню… сейчас… Диорг… Лорид… лор Варар. - Тарит, - Лея рукой отстранила тетю Панаю и осторожно убрала руки от лица мужчины. – Ты раскаиваешься, я вижу. Посмотри на меня. Он поднял глаза и встретился взглядом с Ведомой. - Моя богиня, - прошептал он. – Ты пришла. Я знал, знал, что ты придешь. - Ты поступил правильно, Тарит. Это должно было когда-то случиться, - она подалась вперед и осторожно поцеловала его в лоб. – Спасибо. Спи, твои мучения кончились. Ты забудешь обо всем и начнешь новую жизнь.
- Она Ведомая? – пораженно спросил командир, разглядывая маленькую девочку, сидящую перед ним. – И вы думаете, сестра Паная, что она сможет убедить шарлатана перестать смущать народ? Паная кивнула. Лея сама предложила рассказать все имперскому стражу. Жрица до сих пор не могла прийти в себя после той сцены, что разыгралась в лечебнице. Она впервые сталкивалась с подобным и еще не понимала, как на это реагировать. Лея же вела себя, как ни в чем не бывало, хотя чего ждать от семилетней девочки, внутри которой находиться богиня? - Я не думаю, я уверена. Нам надо только поймать его, все остальное сделает Лейра. - Но как же это сделать? Я уже около трех недель гоняюсь за ним по всему городу. Люди не выдадут его. - Что ж, значит, мы его выманим. - У вас есть план? – хитро улыбнулся командир. - Ну, есть одна идейка.
На следующий день перед храмом Пиокинаи собралось огромное множество народу. Имперские стражи встали полукругом, не давая толпе зайти в здание, пропуская только восемь человек, по количеству взрослых жриц. Все они оказывались вполне здоровы, но почему-то искренни уверенные, что больны. Люди тряслись от страха и шепотом рассказывали, как с трудом подавляют в себе кашель, чтобы не дай боги, его не услышали соседи. Иначе с ними случиться то же, что и с семьей торговца пряностями. - Я боюсь, - плача, произнесла женщина, теребя в руках платок. – Я кашляю почти постоянно, некоторые уже предлагали пойти к пророку, чтобы он выяснил, чума у меня или нет. Я и собиралась, но тут приехали вы. Я так рада. У меня дети, я не могу сгореть, на кого я их оставлю, - она расплакалась. - То есть сгореть? – спросила Паная, погладив женщину по плечу. - Если пророк подтверждает, что человек болен, то больной должен сжечь и себя и свой дом. А иногда и близких. А я не хочу. Вылечите меня, - продолжала рыдать она. - Скажи, ты бы сожгла своих детей, если б пророк приказал тебе сделать это? - Да. Паная застыла от ужаса. Невероятно! Этот шарлатан ухитрился за такое короткое время подчинить себе этих людей настолько, что они готовы умереть по его приказу. - Почему вы подчиняетесь ему? – стараясь говорить спокойно и холодно, спросила сестра. - Он пророк. Он появился в нашем городе внезапно исцелил умирающего от чумы. Я сама это видела. Но потом он сказал, что потратил на это все силы и больше не может исцелять, пока не восстановит их. Спустя несколько дней заболела целая семья, и он опять спас их. Он так красиво говорит, мы были очарованны. Пророк сказал, что поклоняется новому богу, и исцеляет при помощи его имени. Но его никто не должен знать. - Если ваш пророк может исцелять, почему он не делает этого? - Он копит силы, чтобы потом разом исцелить всех. Но больных, сказал пророк, должно быть всего лишь около 50. Мы должны всеми силами пытаться замедлить ее распространение. Пророк сказал, что мы должны сжигать себя. Около ста лет назад в Сальзакре произошла вспышка чумы, унесшая тогда большую часть населения. Город до сих пор помнил те страшные времена и, естественно, что жители из-за всех сил пытались избежать повторения болезни. Чем и воспользовался шарлатан. - Дай я осмотрю тебя, - сказала Паная. Спустя десять минут сестра подвела итог. – Вы не больны. Ни чумой, ни даже простой простудой. Вы внушили это себе. - Вы что! Я больна. Пророк сказал, что любой, у кого кашель, болен. Дайте мне какое-нибудь лекарство, я выпью его, а потом спрошу у него, вылечилась ли я. Пожалуйста, милосердная сестра. Паная покачала головой, подошла к полке, долго выбирала пузырек и, наконец, сделав выбор, вернулась к женщине. - Вот, возьмите. И еще, я хочу встретиться с пророком. Мне нужно поговорить с ним. Возможно, я смогу помочь ему остановить чуму и побыстрей восстановить силы. - Нет, это невозможно. Он никогда не встретиться с вами. Его бог ему это запретил. «Умен, - подумала сестра. – Тогда придется его выманивать».
Паная вошла в комнатку, где Жарли лечила еще одного «больного». Он лежал на кровати и громко возмущался по поводу того, что ему врут. - Я болен, слышите, болен! Пророк так сказал. А вы ничего не понимаете! – возмущенный горожанин забыл даже про кашель, хотя еще пять минут назад не мог из-за него вздохнуть. Панаю начало это уже порядком раздражать. - Жарли, Лея сильно кашляет, у тебя не осталось пучка той травы, что мы собрали на склоне горы Ларт в прошлом году? – быстро спросила она. Ей не терпелось со всем этим покончить. Предупрежденная, и уже порядком уставшая, Жарли кивнула, встала, быстро порылась в травах и достала веточку. - Возьми, надеюсь послушница поправиться. Это ведь простуда, да? - Я молю об этом Пиокинию, - ответила сестра Паная и вышла из комнаты. Вечером уже весь город знал, что среди служительниц Жизни появилась чума.
А утро следующего дня стало настоящим испытанием для жриц. Солнце еще не поднялось, небо только-только начало светлеть, когда храм окружили возбужденные люди с факелами в руках. - Уничтожим чуму, уничтожим чуму! – кричали они. - Они же не подожгут храм? – с тревогой спросила Эльга, прижимаясь к Эфиоль. Молодая сестра гладила послушницу по голове, пытаясь успокоить. - Нет, пророк на это не решится. Одно дело простые горожане и совсем другое - жрицы богини врачевания. Это вызовет возмущение и в других городах и тогда ему придется очень не сладко. Особенно, если придут имперские стражи окрестных городов, - ответила Паная. Она и Лея спокойно смотрели на толпу, не выказывая ни страха, но возмущения. Вообще ничего. Только холодная сосредоточенность. - Почему вы до сих пор, в таком случае, не позвали помощь?! – воскликнула Эфиоль, поворачиваясь к командиру стражей. Тот раздраженно дернул плечом. - Я не мог. Мы не вмешиваемся в дела жителей города, мы просто следим, чтобы на улицах было все спокойно. Они могут устраивать демонстрации, чего-то требовать или слушать своего пророка. Пока это не угрожает им самим или нам. Я не мог попросить помощи, меня просто не поняли бы. - А когда сожгли целую семью в доме? А вам не позволили к нему подъехать?! - Люди не мешали нам специально, они не оказывали сопротивления, просто слишком медленно расходились. А потом по их рассказам, поджигателей было всего двое, их-то мы и должны искать. И мы ищем. - Дурацкие законы, - в ярости сказала жрица и прижала к себе Эльгу. Девочка тихо плакала. - Пора. Он появился. Ты готова, Лейра? – спросила Паная. - Да, тетя, - улыбнулась Ведомая. И взявшись за руки, они пошли вниз по лестнице, к парадному выходу, где их ждали пророк и его толпа. Робер молча двинулся за ними. - Тетя? – переглянувшись, хором переспросили жрицы.
Пророк был среднего роста, плотный, с сухим лицом и страдающим взором. Он стоял на возвышении и оглядывался по сторонам. Сердце его радостно билось. «Они поклоняются мне, я для них бог! Я смог, смог!» - думал он, и узкие губы растягивались в презрительной усмешке. Он гордился собой, безумно гордился. Люди пресмыкаются перед ним. Глупые, трусливые люди. Пророк передернул плечами. Его характеру были свойственны резкие перепады настроения, и вот сейчас он уже безумно злился, и сердце билось быстрей положенного не от радости, а от страха. Он не хотел приходить к храму. Его заставили. Эти трусливые свиньи боялись жриц, и только его вид давал им смелость оставаться на месте. Но вдруг толпа притихла. Он поднял голову и увидел на ступеньках трех человек: высокую, красивую и властную женщину, девочку семи лет рядом и мужчину, стоящего чуть позади них. - Пророк, - голос сестры Панаи пронеся по площади, и он вздрогнул. – Ты говорил, что можешь исцелять. Люди уверены, что нашу послушницу можешь вылечить только ты. Но сможешь ли ты? – нескрываемая ирония. – Если сможешь, мы поможем тебе накопить быстро столько силы, чтобы ты смог исцелить весь город. Пророк затрясся, и попытался сойти вниз и спрятаться в толпе. Но люди, до этого бывшие его слугами, вдруг ополчились против него. Они начали выталкивать его вперед, крича, чтобы он помог послушнице, спас ее. Он сопротивлялся, но сделать ничего не мог. Его вытолкнули на ступеньки. И медленно, как на казнь, он стал подниматься по ним. Пророк подговорил своего друга притвориться больным чумой. Потом он якобы его исцелил. И все завертелось. А сейчас все кончится. Сердце стучало как бешеное. Кулаки сжимались в бессильной злобе. Он шел и знал, что его не помилуют. Ступеньки кончились слишком быстро. Пророк стоял перед гордой жрицей и странной послушницей. Сейчас от нее шла такая сила, что почувствовал даже он. Она была не простой девочкой и это еще больше пугало пророка. - Исцели ее, - пророкотала Паная. – Или признайся в своей лжи. Стражи защитят тебя, ты будешь осужден, но жив, - очень тихо добавила сестра. Пророк затрясся, но заставил сой голос быть твердым: - А иначе? - Ты будешь опозорен. Ты ведь понимаешь, что не целитель. Но тогда мы не будем защищать тебя. И если ты не погибнешь в руках бывших почитателей, то тебя убьет он, - и она кивнула в сторону Робера. Несколько секунд царило молчание. Пророк ухмыльнулся. Нет, он не опозорит себя. И никто не сможет этого сделать. Пусть его убьют, но в памяти этих людей он останется богом. - Зачем ты это сделал? – раздался тихий, нечеловеческий голос. Он опустил взгляд на девочку. И застыл от страха. Ее глаза не были глазами человека. Потому что ни у кого не может быть такого взгляда. Только у богини. Спокойной, бесстрастной, но пророк чувствовал ее гнев. - Зачем ты это сделал?- повторила она, и пророк с трудом удержался на ногах. Ему хотелось рухнуть перед ней на колени, но он не мог, она не разрешила. - Я хотел могущества, - пролепетал он. Исчезли все: бурлящая толпа внизу, жрица и ее охранник, небо, земля, осталась только она и пророк, такой ничтожный сейчас, перед настоящим могуществом и силой. - А что ты получил? - Страх, боль, безумие, усталость, - он почувствовал, как темная волна, которая уже долгое время стучалась в его сознание, начинает пробивать его защиту. - Ты этого хотел? - Нет, - нечеловеческий голос пленял, причинял невыносимые страдания. Может, богиня, находившаяся сейчас в этой девочке, и не хотела ничего плохого ему, но само ее присутствие, звук ее голоса рушил броню сознания. - Ты открыл дверь ключом Могущества. Но не заметил другую. Тьма была рядом. Пророк повернулся к толпе. Он скажет, скажет им все. Чтобы они знали: - Я не пророк. И не целитель. И чумы никогда на самом деле не было. Но, благодаря вам, вашей слепой вере и страху, что все это правда, я был и пророком и великим целителем. Вы верили всему, что бы я вам не говорил. Я просто пользовался этим. Я не преступник, чтобы вы не считали. Я просто был вашим богом, смыслом вашей никчемной жизни. Плодом вашего воображения и панического ужаса. Я не первый, и я не последний. И мне не грустно от понимания этого. И я не сомневаюсь, что вас ничему не научили мои действия. Вы слишком боитесь, чтобы учиться. И бывший пророк глухо рассмеялся. В его глазах плескалось безумие. Тьма прорвала защиту и затопила его. Он сделал несколько шагов, шатаясь, как слепой. И подойдя к краю площадки, не задумываясь, шагнул вниз. Всего четыре метра и холодные камни. И в наступившей тишине звук упавшего тела был подобен грому. Потом начался хаос. Люди кричали, плакали, молились. И в этом шума Лея тихо сказала, глядя на Панаю: - Побочные действия могущества.
Императрица была высокого роста, который заметен был даже сейчас, когда она сидела, хрупкого телосложения и обладала грацией кошки. Уже давно не девушка, она сохранила свою неяркую красоту истинной альгерины, элегантной и величественной. Гордая осанка, властность во взгляде выделяли ее из толпы. Даже не будь она императрицей, люди все ровно расступались бы перед ней. У нее были тонкие руки, узкие запястья, плавная линия плеч, талия уже совсем не такая, как в юности, зато грудь осталась такой же высокой и красивой. Как и у всех альгеринов ее глаза были двухцветными: светло-фиолетовые у зрачка и почти черные у белка. Высокие скулы, неглубокие морщины и общая худоба лица делали императрицу старше своих лет, но при этом наделяли своеобразным шармом. Роскошные длинные черные волосы, в которых уже было много седины, собраны на голове в элегантную прическу, украшенную скромной серебряной, с аметистами диадемой. Свободное платье черного цвета подчеркивало ее статус вдовствующей императрицы. Как мне рассказала Доротея, она приехала в Лиотэю несколько недель назад из-за местного мягкого, устойчивого климата. Не очень жаркое и влажное лето, чистый воздух и спокойная обстановка должны были положительно сказаться на ее слабом здоровье. - Значит, ты Арида Лорид лор Файер, племянница Доротеи, правильно? – внимательные глаза женщины пробежали по мне. - Да, Ваше Величество. Я и моя сестра прибыли из Перевальной провинции. Наша мать была из Агалеи, - ответила я и, получив разрешение, присела. - Ты не похожа на Эррикию. - Я пошла в отца. А сестра, как вы поняли, в мать. - Я не о внешности. Вы абсолютно разные по характеру, складу ума, воспитанию и это видно сразу. Я разговаривала с ней до тебя, и у меня сложилось ощущение, что она больше агалейка, нежели ты, - императрица поправила шаль, накинутую на плечи. Я улыбнулась, стараясь дышать спокойно. А Ее Величество крайне проницательна. Как бы она не догадалась о том, кто я. Надо постараться сделать все, чтобы события развивались по моему плану. - Хотя, такое случается, я не вижу в этом ничего дурного, - женщина дружелюбно подмигнула мне. – Скажи, Арида, или я могу называть тебя Ари? - Можете, Ваше Величество. - Скажи, Ари, какие у тебя таланты? Каждая фрейлина должна иметь хоть какой-то талант. Твоя сестра божественно танцует. Я даже не ожидала. Я не удивилась. Уж что-что, а танцевать Рикка обожала. - Я плохо танцую. Зато знаю древнериородский, около 4 его диалектов, современный риород, илларадский, агалейский, ну, всеобщий, естественно, - императрица улыбнулась. – Еще несколько языков, но на них разговаривают мелкие народы, так что даже не стоит о них упоминать. - А писать или разговаривать на всех этих языках ты можешь? - Писать могу на всех, а разговаривать только на современных, - в моем голосе появилось воодушевление, настроение начало подниматься, как всегда, когда я начинала говорить о моем любимом занятии. Хотя перевод очень сложен и труден, я любила работать в библиотеке. - Скажи, ты была в Агалеи? – спросила императрица. Я похолодела. О, великая Атфария, отрежь мой слишком длинный язык! Что это я разболталась? - Нет, я не была за Перевалом, - добавив в голос как можно больше честности, ответила я. - Откуда ты знаешь столько языков? - У нас некоторое время жила жрица храма Ключа, Ваше Величество. Она меня этому и научила, - выкрутилась я, мысленно напомнив себе рассказать об этом Рикке. - Но практики хорошей у тебя не было? – продолжала выпытывать императрица. «Р-р-р, она видно в молодости работала в Тайных делах!» - с раздражением подумала я. - Кому ты поклоняешься? – спросила Ее Величество, продолжая теребить шаль. - Атфарии Многомудрой. - Поразительное совпадение. Почему ты не отправилась в паломничество? - Не получилось. По личным причинам, - туманно ответила я. - Много лет я мечтала посетить храм, но, увы, императрице элитарийской империи туда путь заказан. Король Агалеи отказал мне в пропуске через Перевал, - я ясно видела, что хоть она и пыталась скрыть это, императрица расстроилась от одного только упоминания об сорвавшемся паломничестве. Я даже посочувствовала ей. - Ваше Величество, вы неправильно себя повели, отказавшись от попыток добиться пропуска. Агалея – страна двоевластия. Власть короля и власть матери – настоятельницы. Приказы Его Величества она способна отменить одним своим словом. Хотя официально король не ограничен ничем, ему всегда приходиться оглядываться на Храм и учитывать его желания. Особенно в вопросах веры или паломничества. Вы должны были послать письмо настоятельнице Дарлине и она, скорее всего, пустила бы вас на территорию Агалеи. - Значит, у меня есть надежда? - Конечно. - Я вижу, ты много знаешь о храме. Расскажи еще что-нибудь. - Если вам интересно, то храм – не более чем государственный орган управления. Чтобы служить Атфарии, не обязательно быть его жрицей или послушницей. Связь человека с богиней гораздо глубже официального титула и проведения обрядов. Это мораль, это мышление, это совесть, в конце концов! Вы, наверно, не совсем меня понимаете? - Нет, почему же, я прекрасно тебя понимаю. Продолжай. - Служительницы Атфарии отличаются от служителей других богов не цветом одеяний или порядком проведения праздников. Нет, это особая линия поведения, хотя ее трудно проследить, она не бросается в глаза, но всегда можно отличить поклонника Мудрости от поклонника, ну, например, той же Тафалин - богини изворотливости и удовольствий. Ее поклонники не могут даже зайти на территорию храма. Служение – это выбор линии поведении в разных ситуациях. Она различна, хотя говорят, что полностью зависит от наклонностей самого человека. Но разве их определяет не вера в бога, которому служишь? - Ты говоришь интересные вещи, Ари, - сказала императрица, поднимаясь. Я, все еще распаленная своей речью, тоже вскочила. – Я хочу видеть вас с сестрой завтра во дворце. И, Ари, у меня есть узкий кружок фрейлин, так называемых моих любимиц. Они наиболее талантливы и мне приятно с ними общаться. И у них есть определенные привилегии. Ари, у меня огромная библиотека, где собранны книги, которые покажутся тебе интересными. Ты сможешь пользоваться ими, если захочешь, конечно. И я бы хотела, чтобы ты была переводчиком для меня. Я люблю читать, но знаю только всеобщий и риорд современный. Ты согласна? - Конечно, Ваше Величество. - Я рада, что ты согласилась, - она протянула руку и погладила меня по голове. Я присела в реверансе. – Что ж, до свидания, Ари. Мне было приятно с тобой разговаривать. Она вышла. А я внезапно поняла, что не испытываю к ней ненависти. Ни к ней, ни к ее сыну. Более того, императрица мне симпатична. Я хотела завоевать ее доверие и дружбу. А ненависть, она вся была направлена на умершего Даркаласа.
На следующий день мы прибыли во дворец, где нам выделили соседние комнаты. И уже через полчаса я узнала, император был в отъезде уже месяц, чему я сильно удивилась. - Существо сказало, что ключ рядом с императором. Получается, что он уже у него, - воскликнула Рикка. В голосе звучала неподдельная паника. - Нет, ключ не у него. Мы бы почувствовали бы, если бы он был использован. - Тогда, где ключ?! - Он здесь, я уверена. Если его украли неделю назад, плюс три дня, что мы в пути, то он только-только должен прибыть сюда. А император в центральной части империи. - Мы должны искать. Обшарить здесь все! - Да. И у нас слишком мало времени. Через две недели император возвращается. Первые три дня нас донимали другие фрейлины. Если я проходила мимо них, гордо подняв голову, то Рикка быстро показала зубки. Она ясно дала понять, что не признает авторитетов и единственный закон для нее – ее собственный. А кто не хочет с этим считаться, тот совершил огромную ошибку. В итоге, от нас отстали. Ее Величество лишь слегка улыбалась, наблюдая за всем этим. Мы с Риккой облазили к середине второй недели почти весь дворец, хотя заниматься поисками нам приходилось по ночам. Тут уж пригодилась моя способность менять личины и природная склонность к маскировкам Рикки. Правда, на светских приемах мы засыпали, но в этом нет ничего страшного для нас. Кавалеры, стайками кружившие вокруг нас, только тяжело вздыхали, получая от ворот поворот. И все бы хорошо, вот только мы предполагаем, а судьба располагает. - Остались покои императора, - шепнула Рикка, когда мы шли вслед за императрицей Миралисой. - Сегодня ночью. Пойду я, стану стражником или еще кем-то и проберусь, - так же тихо ответила я. Другие девушки недовольно поглядели на нас, но сделать ничего не могли. Мы разговаривали на агалейском, и как только замечали, что к нам приблизился кто-то на опасное расстояние, сразу переходили на всеобщий, и меняли тему разговора. Обычно обсуждали перевод книги, которую я буду читать на следующей встречи любимец императрицы. Миралисе безумно нравилось мое чтение, она не уставала хвалить мой голос. Другим фрейлинам это жутко не нравилось, но я надеялась найти ключ и исчезнуть из империи раньше, чем их раздражение вырвется наружу. - Хорошо, хотя я надеялась, что ты пустишь меня, - грустно ответила она. Я отвлекалась всего на минуту. Мы вышли в просторный холл и в этот самый момент боковая дверь открылась. - Император, - прошелестело среди фрейлин, и они как одна, присели в низком реверансе. Кто-то даже утянул за собой Рикку. А я, пораженная, на грани инстинктов выровнялась и гордо вскинула подбородок. Нам, альгеринам, прививали с детства, да так, что и на смертном одре не забудем. В момент дискомфорта, удивления и растерянности мы принимали максимально независимый вид. И встречали врага лицом. У него были такие же глаза, как и у императрицы. Черно-фиолетовые. Очень внимательные и проницательные, будто он видел всю душу собеседника. Настоящий альгерин. Это видно с первого взгляда, с первого слова, стать им нельзя, можно только родиться. Так же, как и настоящей альгериной. Не по крови, но по духу. Я не смутилась под его взглядом. Но отвела глаза и присела в реверансе. Несмотря на то, что я часто одеваю личины чужих людей, жить в них оказалось очень трудно. Надо постоянно напоминать себе, кто ты сейчас такая. И сейчас я – корфина-провинциалка, не больше. А еще я определила, что император – маг. Спутать исходящую от него ауру нельзя ни с чем. Его прикосновение для меня смертельно опасно. - Симпатичный, - раздался сбоку от меня голос Рикки. – Но Рольд красивее. Император был высокого роста, худощав и гибок, его лицо было скорей приятное, нежели красивое, и в нем не было ни холодной грубости вояк, ни слащавой женственности придворных кавалеров-шутов. Айралас не обладал внешностью, от которой у женщин захватывало дух, но он привлекал внимание. - Мама, - произнес он, в несколько шагов оказываясь рядом с императрицей. – Как же давно я тебя не видел, - император осторожно обнял ее. – Как твое самочувствие? - Все нормально. Не на что жаловаться, - широко улыбнулась Миралиса. – Пойдем, нам о многом нужно поговорить. Девочки, ждите меня в моих покоях и никуда не уходите. - Я вижу, у тебя новые любимицы, - очень тихо спросил Айралас, провожая взглядом удаляющихся фрейлин. - Да. Эррикия и Арида Лорид лор Жарророк. - Приставка Лорид? Разве у этой семьи есть вторая ветвь? – слегка удивился он. - Я тоже об этом не знала. Но Доротея клялась, что они ее племянницы. Я сомневаюсь, что она хотела бы причинить мне вред. Император ничего не ответил.
Ее Величество Миралиса зашла в комнату сразу, как только мы расселись. Это показалось мне странным, да и встреча с императором выбила меня из калии. Рикка ободряюще сжала мою руку. Она чувствовала, как я сильно нервничаю. - Девочки, я вижу, вы безумно рады, что Айралас вернулся к нам после такого долгого путешествия. Поэтому сегодня ночью состоится бал по случаю его возращения. Ари, я хотела бы, чтобы ты весь бал была рядом со мной и моим сыном. У тебя прекрасная память, аккуратный почерк, а Айралас обещал поведать нам одну занимательную историю, которую я хотела бы записать. А ты же знаешь мой почерк и мою старушечью память, - она с надеждой посмотрела на меня. – Ари, тебе ведь будет не трудно? - Нет, - ответила я, стараясь, чтобы голос не был слишком обреченным. Все планы рухнули. А все из-за императора. Я до боли сжала книгу, которую успела взять с полки и держала в руках. - Спасибо, - глаза императрицы стали внимательными и пытливыми.
- Я пойду, - тихо шепнула мне Рикка, когда мы все сидели и слушали игру на флейте одной из фрейлин. - Нет, Рикка, это опасно! Особенно сейчас, когда он вернулся! – ответила я, с беспокойством оглянувшись на подругу. Та поджала губы. - Ари, - в голосе зазвучал металл. Все, теперь мне ее не переубедить. – Он всю ночь будет на балу, мы это знаем точно. За последующие ночи не ручаемся. Либо сейчас, либо никогда. А я безумно хочу обратно, к моему Рольду. У нас свадьба в конце концов и я не собираюсь торчать тут до конца света. Решайся, альгерина. Так надо. «Так надо,» - повторила я про себя. И кивнула. - Будь осторожна. Да поможет тебе Атфария, - прошептала я.
- Тебе идет лазурный, - сказала императрица, внимательно оглядывая меня с ног до головы. Личина скрывает только цвет волос, их текстуру, цвет глаз и изменяет черты лица. Фигуру меняет только если накладывать заклинание и на одежду, что я делать не стала ради удобства. Так что силуэт был мой родной, а не придуманный. - Спасибо, Ваше Высочество. - А где Рикка? - Она приболела и подойдет попозже. С ней иногда случаются сильные головные боли. - Что ж, надеюсь, она успеет к празднику. - Я тоже. Миралиса развернулась и быстрым шагом вышла из покоев. Мы дружной пестрой толпой пошли за ней. И в дверях я споткнулась. Мелькнула мысль, что это не к добру. «Пожалуйста, великие боги, защитите ее. Наша судьба сейчас в ее руках» - молилась я про себя. И спрятав руку в складках платья, сильно сжала доэллу, чтобы хоть как-то успокоиться. Парадный зал был наряжен для праздника. Играла музыка, слуги суетились у столов, все фрейлины сразу разбежались, и только я продолжала следовать за императрицей. Придворные расступались перед нами и низко кланялись. Я была один раз при дворе при дворе короля Агалеи. Там никто и никогда так не унижался. Легкий наклон головы, это все, что делали, завидев монарха. Уважение было не в поклонах, а в отношении к короне. Император стоял недалеко от двери, и это показалось мне странным и очень плохим знаком. Нервы были напряженны до предела, я с трудом воспринимала реальность, все было как в тумане. «Рикка, где ты, где ты?!» - стучало в голове. Император что-то говорил, я не слышала, отвечала и ждала. Чего? Не знаю. Но интуиция меня никогда не подводила. И в тот момент, когда один из стражников вел в зал Рикку, крепко держа ее за руку, я поняла две вещи: ключа здесь нет, я не чувствовала его, а подруга не могла не найти его, и одна из нас при любых условиях должна уйти отсюда. И уйдет Рикка. В руке блеснула доэлла. В храме нас учили не только языкам, чтению, письму и прочим мирным наукам. Мы, и послушницы, и жрицы, по владению доэллой не знали себе равных. Реакция, скорость, неожиданность – нас боялись не только потому, что мы были под защитой богини. Мы были силой, с которой надо считаться. Конечно, я - недоучка, но в тот момент со мной вряд ли сравнилась бы даже взрослая жрица, даже сама настоятельница. Айралас не успел даже отреагировать, когда холодное тонкое лезвие коснулось его кожи. Когда атмосфера в зале кардинально изменилась. Когда резко совершила поворот судьба всех нас. Он схватил меня за руку. Но я была быстрей и одно мое движение и империя лишится своего государя. - Отпусти ее, - негромко произнесла я. По телу прошла дрожь. От места соприкосновения наших рук личина расползалась, как старая тряпка от огня. – Пообещай, что она сможет беспрепятственно покинуть дворец. Что ее не будут пытаться убить, когда она уйдет. Обещай! И я принесу тебе мир. Обещай! Личина расползлась до груди. Я знала, что он уже давно догадался, кто я. На грани эмоций и чувств знала. - Честь для меня не пустой звук. Она будет жить, - вокруг грохотала музыка, еще не все гости заметили, что происходит, а те, кто увидел, не знали что делать, но голос императора звучал ясно и четко, хотя он и не кричал: - Отпустите ее. Она свободна. Стражник понял, что имел в виду его государь. Он оттолкнул Рикку к двери. Подруга никак не отреагировала, не отрываясь глядя на меня. Личина исчезла и зелено-золотые глаза встретились с черно-фиолетовыми. - Многие считали, что кто-то из Сайларак выжил. Что ж, закрой им рты, казнив меня на площади, - рука с доэллой опустилась. – Рикка, беги. Тебя не тронут. Найди ключ и выполни клятву. Я сделала все, что могла, - по-агалейски сказала я, обращаясь к подруге. Несколько секунд она стояла, а потом еле видно кивнула и выбежала из зала. Она ушла, а я осталась.
Глава 7, в которой Лея и Паная прибывают в Лиотэю.
Вновь дорога, такая бесконечная и в тоже время короткая. Лея, не отрываясь, смотрела вперед. Паная замкнулась в себе и за ту неделю, что они были в пути, сказала не больше десяти предложений. И то, только раздавая приказы другим жрицам. Робар как всегда был рядом, но ни жестом, ни словом не обратился к главной сестре. Он чувствовал, в каком она состоянии и понимал, что сейчас ее лучше не трогать. Никогда еще служительницы Жизни не ощущали себя такими подавленными. К концу восьмого дня повозки выехали на распутье. Одна дорога вела в Лиотэю, другая - в Росстаг, куда целительницы и направлялись. Лея встрепенулась и коснулась руки Панаи. - Тетя, пора, - прошептала она. Сестра остановила лошадей и спешилась. Охранники тоже затормозили, удивленные сестры повысовывали головы из-за ткани повозок. - Что-то случилось, сестра Паная? – спросила обеспокоенная Жарли, спускаясь на землю. Паная тем временем взяла на руки Лейру. - Мы уходим. Продолжайте свой путь, сестры. А нам надо в Лиотэю, - сказала она, прижимая к себе девочку. Ведомая молчала, ее взгляд был затуманен, она будто смотрела в себя, не замечая ничего вокруг. - Как? Зачем? – воскликнула Жарли, подбегая поближе. – Паная, передумай, еще не поздно! -Теперь ты за главную, Жарли. Не волнуйся, боги защитят нас с Леей. Так надо, сестра, у меня нет выбора, - Паная ободряюще улыбнулась. - Я с вами, милосердная сестра, - Робар тоже спешился. – Вам понадобится защита. Вы ведь не жрица Атфарии, у вас нет доэллы. - Спасибо. Я и не сомневалась, что поедешь со мной, - благодарно произнесла Паная, - Поймите меня, сестры. Иногда приходиться сходить с протоптанной тропы, чтобы пойти дальше. Я встречусь с вами в Лдаре через месяц. Если же меня не будет там еще три недели, значит, не ждите, отправляйтесь дальше. Я либо погибла, либо что-то меня задержало в дороге. Во втором случае, я отправлюсь в главный храм. К тому времени уже все жрицы и охранники столпились вокруг нее. Эфиоль заплакала и протянула руки: - Сестра Паная, можно я вас обниму? - Конечно, Эфиоль, - она опустила Лею на землю. Девочка уже очнулась от транса и на время превратилась в обыкновенную семилетнюю малышку. Молоденькая жрица сделала шаг и сжала Панаю в объятиях. За ней последовали и все остальные жрицы. Эльга прощалась с Леей, и, с трудом сдерживая слезы, сунула ей в руки куклу. - Хоть иногда ты и была слишком взрослой, ты моя подруга, - сказала она. – Возьми и вспоминай меня иногда. Я сама ее сшила. Корфина повертела в руках кривую куклу и прижала к сердцу. На лице расцвела улыбка. - Спасибо, Эльга, у меня еще никогда не было такой куклы, - а потом подумала и полезла рукой за ворот платья. – Вот, а это тебе. Если ты когда-нибудь увидишь человека, на одежде которого будет изображен серебряный волк на лазурном фоне, покажи ему этот кулон, и он выполнит любую твою просьбу. И не бойся, если он будет выглядеть, как корфин. Он все равно поможет, - и она отдала послушнице кулон с высеченным на нем волком, застывшем в прыжке. - Милосердная сестра Паная, возьмите мою лошадь. Теперь я буду вместо вас управлять повозкой, она мне не нужна, - сказал один из охранников, протягивая сестре повод. Она поблагодарила его и, попрощавшись со всеми, села на лошадь, устроила перед собой Лею и свернула налево. Жрицы еще долго смотрели вслед двум удаляющимся всадникам, молясь, чтобы с ними было все хорошо. А впереди были четыре дня пути и столица Загорья.
- Тетя Паная, - позвала Лейра, и, подбежав к женщине, протянула букетик полевых цветов. В другой руке она держала куклу. – Смотрите, я для вас собрала. - Спасибо, они очень красивые, - улыбнулась та, поцеловав девочку в щеку, - Беги, собери еще. Лея кивнула и бросилась назад. Добежав до места поляны, где, как ей казалась, были самые красивые цветы, она, присев, начала придирчиво выбирать и, если находила хоть один недостаток, не задумываясь, отбрасывала цветок прочь. Паная и ее спутники были в пути уже третий день, очень устали и мечтали о том, как въедут в город, остановятся в таверне и наконец-то искупаются по-нормальному. Если Робар еще мог терпеть, то Паная просто сходила с ума. А сейчас сестра варила суп, изредка кидая в котелок сухие коренья и ягоды. Запах стоял просто великолепный, и охранник, чтобы хоть как-то отвлечься, решил задать давно интересующий его вопрос: - Почему она называет вас тетей, сестра Паная? Жрица ложкой попробовала варево, несколько секунд раздумывала, чтобы еще туда добавить, а потом махнула рукой и ответила: - Потому что я ее родная тетя. Правда, я не знала, что у меня есть племянница. - Как так? - Я Лорид, вторая ветвь рода Арделак. Пятнадцать лет назад, незадолго до падения династии Сайларак, меня выбрали послушницей. Мать спокойно меня отпустила, я действительно хотела стать жрицей и сама бы ушла в храм по достижению 16 лет. Судьба исполнила мою мечту за четыре года до этого возраста. И у меня была сестра, старше меня на один год, она из главной ветви. Вообще, родители всегда трясутся над детьми, в имени которых приставка Дольсия. Но я не обижалась, в наших семьях это нормально. Так что у нас с сестрой никогда не было ревности друг к другу. Мама все равно любила нас обеих, и мы это чувствовали. Лейра – дочь моей сестры и моя племянница. - Я рад, что вы нашли друг друга. Ты же вернешь ее к родителям? Они в Лиотэе? - Нет. Они живут в другом месте. А в столице мы должны уладить кое-какие дела. Сначала мы думали отправиться в Храмовый город, но потом планы изменились, - Паная принюхалась и, вскочив, крикнула. – Лея, иди сюда, ужин готов.
Император сдержал слово. Ее выпустили из дворца без проблем. Вещи Рикка забирать не стала, все самое важное она хранила в непромокаемом нательном поясе. У Ари тоже был такой же. Мысль о подруге заставила ее вновь пытаться сдержать слёзы. Как так получилось? Все шло прекрасно! Она пробралась в покои, обошла их, ничего не трогала, но прислушивалась к своим ощущениям. Ключа здесь не было, это она поняла сразу, как только вошла, но надеялась, надеялась до последнего! Увы, ошибки не было, того, что она искала, здесь нет. Значит, эта нить оборвалась. Неужели этот демон соврал? «Ключ рядом с императором!» Ууу, ходячая ошибка богов. Рикка, в ярости стиснула кулаки. Она обязательно найдет это и отрежет голову. Даже, если придется пилить до скончания времен. А потом, она попыталась выйти. Непередаваемое чувство, когда из темноты появляется стражник и одним движением заводит руки за спину. - Именем императора, ты арестована, фрейлина, - глухо произнес он. Рикке стоило огромных трудов, чтобы не потерять сознание от страха. Достать доэллу не представлялось возможным, а больше в голову ничего не лезло. Только паника, паника, паника!! И чувство вины. Когда ее вели по темным коридорам в сторону парадного зала, где веселились люди, Рикка с трудом сдерживала слезы. Ей было обидно, ведь она не хотела ничего плохого. «Ари не попалась бы». Понимание, что она не сможет выполнить клятву и спасти ключ жгло послушницу не хуже раскаленного железа. Да она предпочла бы, что бы ей поставили клеймо воровки, но потом отпустили, чтобы она смогла продолжить поиски. Вместе с Ари. Роковые двери все ближе. И Рикка прекрасно понимала, что приключение закончилось. Сейчас их заключат под стражу, и не потребуется много времени, чтобы понять, кто такая Ари. Ее казнят на площади, а Рикку в лучшем случае отправят на каторгу. А в худшем она взойдет на эшафот вместе с подругой. Они никогда не найдут ключ. Она никогда не вернется к Рольду. А потом события понеслись галопом. Стражник ввел ее в зал, и Ари поняла все с первого взгляда. Она пожертвовала собой, но у Рикки появился шанс исполнить клятву. И она ушла, не колеблясь, даже не оглянувшись. Ушла, зная, что если все получиться, она всю оставшуюся жизнь будет корить себя в том, что из-за ее безалаберности погибла подруга. Но сейчас важнее всего ключ. И Рикка ушла. И теперь стояла и не понимала, что делать дальше. Разум говорит одно, но сердцу на это наплевать. Глухое горе сковало ее тело, у послушницы не было ни сил, не желания идти куда-то. Она стояла, прислонившись к стене какого-то дома, в скромном черном платье, ничем, кроме внешности, не отличаясь от проходящих мимо женщин, которых становилось все меньше и меньше. Ночь давно опустилась на Лиотэю и людей на улице почти не осталось. «Великая Атфария, пожалуйста, помоги. Хоть раз, хоть раз, ответь на мои молитвы, богиня!» Рикку охватила злость. Почему, почему мы, жрицы, должны жертвовать собой ради какого-то несчастного ключа?! Почему бы всемогущей мудрой богине просто не бросить его в жерло вулкана, чтобы там, на дне, никто его не нашел? Нет, она создала храм, позволила кому-то проникнуть на территорию своего дома, украсть реликвию, а теперь еще и отказывается помогать тем, кто за ним отправился. Рикка опустилась на колени и закрыла лицо руками. Слезы хлынули из глаз, но облегчения не приносили. Отчаяние, обида, злость смешались в ней в один тугой комок. «Надоело, надоело!» - Смотри, там девушка. И плачет, по-моему. - Ну, мы ее быстро успокоим. Послушница услышала, как кто-то подошел к ней. И страх моментально очистил ей разум, заставил мыслить и внимать. И она услышала тихий зов, который становился все громче. Так надо, она знала, на что шла, когда сбегала с собственной свадьбы, когда пошла за Ари в никуда. И пусть она не альгерина, но корфина – это тоже ответственность. Она не позволит, чтобы жертва Ари была напрасна. Быстрое движение, доэлла раздвоилась и два клинка приставлены к горлам незнакомцев. - Жрица Атфарии. Прости, мы сразу не поняли, мы не хотели ничего плохого, - быстро заговорил парень, стараясь не делать резких движений. - Значит, вам крупно повезло, - буркнула Рикка и опустила руки. Доэллы исчезли, а девушка почти бегом направилась к воротам. Она почувствовала, впервые почувствовала, зов своей богини и спешила навстречу ей. Стражник удивленно посмотрела на нее, когда послушница, с трудом дыша, подбежала к нему, не отрывая взгляда от пустой дороги. - Девушка, что с вами? – глядя на ее немного опухшее, заплаканное лицо, спросил он. – Вам помочь? - Нет, не надо. Просто не закрывайте пока ворота. - Почему? Рикка перевела взгляд на него, и стражник вздрогнул от вида фанатичного огня, горевшего в глубине ее глаз. - Сюда едет моя богиня.
- Мы не успеем доехать к воротам до того, как их закроют. Посмотрите, скоро уже луна встанет, - сказал Робар, подъехав поближе к своим спутницам. - Ворота не закроют. Она не даст, - ответила Ведомая, не отрывая взгляда от громады города, видневшегося впереди. Вокруг было тихо, только ночные звуки и разбавляли гнетущую тишину. И охранник, и Паная чувствовали - Лея была зла. На ее лице не отражались никакие чувства, как было всегда, когда в ее сознании появлялась частичка богини. Но чувство ее было настолько сильным, что казалось, не только окружающие люди ощущали злость девочки, но и сама природа. И это было жутко. Робар предпочел не спрашивать, кто такая она, а просто тоже смотреть на дорогу. Луна поднялась на максимально возможную точку на небе, и даже стала опускаться вниз, когда они подъехали к воротам. Лейра оказалась права, они были открыты, а в центре между створками стояла среднего роста девушка, с длинными, собранными в пучок на голове, черными волосами, в темном платье в пол. Она была почти красавицей, несмотря на то, что довольно полная, талия присутствовала, а уж про грудь и говорить нечего. Лицо с приятными, немного резкими чертами, маленький носик и аккуратные губы - не большие и не маленькие. Глаза сейчас казались в свете факелов черными, но на самом деле были приятного карего цвета. И в них горел огонь, который поразил Панаю. Впрочем, она тут же сообразила, что он полыхал бы и в ней, если б она встретила Ведомую Поикинаей. - Моя богиня, - прошептала Рикка, поклонившись и прижав руки к солнечному сплетению. - Где вторая? Рикка судорожно вздохнула и прошептала: - Это долгая история, - и внезапно вскинула голову. – Она во дворце и теперь, великая Атфария, вы сможете ее освободить. Простите, что я сомневалась в вас. Мне нет прошенья. - Я не Атфария, я ее Ведомая. И я прощаю тебя, - Лейра успокоилась, напряжение вокруг нее исчезло. - Второй послушницы во дворце нет, иначе я бы ее почувствовала. Поэтому я и спросила, где она? Рикка побледнела. - Неужели Ари уже убили? - Нет, не убили. Ее нет среди мертвых, - Лея тяжело, по-взрослому вздохнула и повернулась к Панае. – Поехали в таверну. Там поговорим и сообразим, что делать. Мы опять ее потеряли. Стражник, наблюдавший за всем этим со стороны, начал сильно сомневаться в своем рассудке.
Таверна была приличная. Не богатая, зато чистая, и хозяйка милая женщина. Увидев путешественников и признав в двух из них служительниц Жизни, она быстро, за умеренную плату, несмотря на очень позднее время, приготовила ужин и приказала служанкам нагреть воды. Паная была в восторге, наконец-то выкупавшись в теплой чистой воде и постирав одежду. Ощущение чистоты подняло ее настроение на небывалые высоты, и она даже не обиделась, когда Лея случайно ударила ее в живот, пытаясь вывернуться из объятий жрицы. - Мне некогда купаться, - говорила она, выкручиваясь. - Даже Ведомым нужно мыться. А с этой девушкой ты успеешь поговорить и после купания, - парировала Паная, раздевая девочку и засовывая в деревянную ванну. – Ходить вонючей еще никому не шло. Был у сестры Панаи такой маленький недостаток. Она не только себя пыталась поддерживать в чистоте, но и окружающих. Иногда насильно. Впрочем, в кодексе служительниц Жизни сказано, что чистота – единственное, что оберегает от большинства болезней и не одно лекарство не сравнится с ней. Женщина любила часто цитировать этот отрывок. Пока тетя воевала с племянницей, Рикка, обессиленная произошедшим, задремала на кровати. Сон ее был беспокоен, и она постоянно вскрикивала и просыпалась с мыслью, что надо куда-то бежать. Поэтому, когда чистая, но недовольная Лея отвязалась от Панаи, послушница чувствовала себя еще более разбитой, чем до сна. Выслушав ее историю, Робар поспешил успокоить Рикку: - Не волнуйся, твоей подруге ничего не угрожает. Она - жрица Мудрости, а значит неприкосновенна. А ее имя стало ей дополнительной защитой, как это ни странно. Император будет делать все, чтобы она была жива и здорова, иначе его обвинят в смерти служительницы и вспыхнет восстание. Сейчас, конечно, ситуация в империи гораздо спокойней, нежели два года назад, когда правил отец Айраласа. Но на территории бывшей Иллирады до сих пор волнения, а сейчас, когда объявилась законная наследница, они станут еще больше. У императора только два пути. - Какие? – с подозрением спросила Рикка. Она уже заметно успокоилась, особенно когда услышала, что подруге ничего не угрожает. - Арилина должна стать либо женой императора, либо подписать отречение от своего имени. Только так бывшие иллирадцы перестанут видеть в государе узурпатора. - Ох, демоны, - застонала Рикка. – Она ни за что не согласится. - Это дорога Ари и ее решение, мы ничем не можем ей помочь, - внезапно хлестко высказалась Лея. – А сейчас наша цель - некий Диорг Лорид лор Варар. Ты его знаешь? Рикка больше не чувствовала в Лейре богиню, но слышать такие взрослые речи из уст семилетней девочки для нее было немного пугающим. - Да, я знаю его. Он приближенный императора. А откуда вам о нем известно? - Это интересная история, - вклинилась Паная, которой надоело молча следить за разговором. – Мы узнали, кто похитил ключ из храма. Это был альгерин Тарит, с даром морока. Он влюбился в богиню Атфарию и подумал, что если похитит ключ, она придет к нему. А когда понял, что ошибся, то погрузился в такую печаль, что не сильно сопротивлялся, когда этот Диорг забрал у него ключ. - О, богиня, как глупо! – воскликнула Рикка и нервно рассмеялась. – Что с ним теперь? - Я заставила его все забыть. Но сомневаюсь, что он сможет вернуться к нормальной жизни, - ответила Лея. - Мы должны сейчас же отправиться к нему и забрать ключ! – выкрикнула Рикка, вскочив. – Но если он у Диорга, тогда почему мы с Ари его не нашли? Мы облазили весь дворец! - Значит, его там уже нет, а где ключ, узнаем завтра. Всем спать. Рикка тебе тоже, ты еле на ногах держишься, - сказала Паная, выталкивая Робара из комнаты и почти насильно укладывая послушницу в кровать. Лея сдалась добровольно.
Диорг Лорид лор Варар возвращался во дворец рано утром. Он был доволен, сыт и совсем один. Потому что туда, куда он ходил вечером, телохранителей не берут. И Диорг пожалел об этом, когда внезапно возникшая, будто из под земли, девушка, в которой он узнал бывшую фрейлину императрицы Эррикию, толкнула его в проулок. От удивления и неожиданности, придворный не смог оказать достойного сопротивления. Лезвие доэллы напротив сердца и кинжал у горла совсем лишили его самообладания. - Я всегда почувствую поклонника Тафалин, где бы он ни был, - сказала Лея, появляясь из темноты вместе с Панаей. – Я задам тебе несколько вопросов и ты не сможешь мне соврать. Она поймала взгляд Диорга, и тот тут же обмяк. Глаза богини лишили его возможности даже подумать о том, чтобы соврать. - Ты был в храме Ключа и разговаривал с настоятельницей? - Да. - Ты знал тогда, где ключ? - Да. - После того, как ты отобрал его, куда ты дел ключ? - Я отдал его гонцу, чтобы он отнес его в Роолит. - Кому? - Лорду Стороласу. - Зачем? - Он хочет открыть дверь в пещеру Иссария. - Он знает, где пещера? - Нет. Но говорит, что ему предсказали, что он скоро узнает. - Это все, что ты можешь рассказать? - Да. Я больше ничего не знаю. Нет, подождите! Лорд Сторолас хочет свергнуть императора. - Это мы поняли, - буркнул Робар, продолжая держать кинжал. – Лея закрыла глаза и впала в транс. Паная обхватила ее за плечи, развернула к себе и обняла. - Быстрее, пока не очнулась, - прошипела она. Короткое движение кинжала и на камни брызнула кровь.
- Уведите ее, - приказал император. Я выпрямилась и гордо вскинула голову. Пусть я скоро умру, но я – альгерина, и они не увидят моего страха. - Отдайте оружие, - приказал один из стражников, сделав шаг ко мне. Я удивилась, а Айралас хмыкнул. Я слегка повернулась, глянула на него, а потом в мгновение ока швырнула доэллу в стражника. Она моментально изменила форму, приспособившись для метания, и вонзилась в пол у ног стражника. Тот вздрогнул, ведь самого моего движения не заметил, а потом нагнулся и взялся за тонкую серебряную ручку. Его вой потряс зал, люди испуганно шарахнулись, а я пакостно улыбнулась. - Доэллу невозможно отнять, - произнес император. – Это оружие всегда со своей жрицей. Уведите ее. И не бойтесь - альгерина никому не причинит вреда. Да, не причиню. Я уверена, он сдержал свое слово, ну, а я сдержу свое. Я обещала принести мир в империю, и я это сделаю. Меня вывели из зала. Я шла быстро, не глядя по сторонам. Смертница. Да, интересное и очень горькое чувство. Мне стоило огромных усилий не плакать. Страшно, очень страшно, я не хотела умирать. Но по-другому было нельзя, иначе погибли бы мы обе. Рикка, пожалуйста, найди ключ, иначе все это напрасно. Императрица пошла за нами и что-то быстро шепнула главному стражнику. Тот кивнул. Я с трудом проглотила вставший поперек горла комок. Великая Атфария, позаботься о моей душе. Наверно, так же себя чувствовал отец, когда его вели на казнь. Но он знал, что там, за Перевалом, вне досягаемости предыдущего императора, осталась жить его младшая дочь. Единственная, кого он смог спасти. Сестру храм бы уже не принял. Почему, не знаю, да и едва ли когда мне станет это известно. Отец пытался спасти ее и маму по-другому. Он понадеялся на старого друга, спрятал их в его доме. Может, в глубине души он знал, что друг - предатель? Может, знал. Но надеялся. До последнего. Они не могли покинуть территорию Иллирады. Династия была символом сопротивления. Обо мне в хаосе войны как-то забыли, зато потом, после казни отца, вспомнили. И теперь я стала символом. И вот, годы спустя, я сама передала свою жизнь в руки императора. И не жалею, если моя жертва поможет найти ключ, я ни о чем жалеть не буду. Я резко остановилась. Стражники недовольно закричали, но я не обратила на них никакого внимания. Я внезапно поняла, почему Рикка пошла со мной. Почему сказала существу, что так надо. Почему я тоже отправилась в путь, презрев опасность, которая мне угрожала. Рикка поняла первая, что есть вещи, перед которым личные желания и жизнь человека ничто. Есть нечто, что гораздо важнее счастья отдельно взятой личности. И понимание этого помогает идти на жертву, совершать то, о чем раньше не мог даже подумать. Меня толкнули, и пришлось продолжить путь. Ключ был залогом процветания Агалеи. И люди, привыкнув к мысли: «ключ и храм защитят», расслабились и потеряли чувство сопротивления. Поэтому за них должны жертвовать собой жрицы. Ради счастья целой страны, пусть слабых, но все-таки людей. Я всегда, подсознательно это понимала, но сейчас, на грани, это вылилось в чистую мысль. И не пойти я не могла, никто другой не смог бы так быстро попасть из Агалеи в Империю, и преодолеть весь этот путь. Я вывела Рикку на финишную прямую, я знала, что она нападет на след ключа - не могла не напасть. И моя жизнь за это достойная плата. И император достойный правитель. У меня не возникло ощущения, когда я слушала, что о нем говорят во дворце, что Айралас – полная копия своего отца. Да, он жесток, но мягкий правитель редко выживает. А учитывая, что ему приходиться постоянно подавлять бунты, это вообще естественная реакция. Он умен, ему не чуждо слово «честь», и он искренне заботиться о подданных. А все эти проблемы - это наследство его идиота-отца. Вскоре я поняла, что меня ведут совсем не в темницу, а к заднему выходу из дворца. Я оказалась права. Выведя из здания и накинув на плечи плащ, стражники помогли мне сесть на лошадь. Трое имперских стражей, одна из которых была женщина, тоже уже верхом, стояли рядом. По ее знаку я одела капюшон. - Арилин, - внезапно позвала императрица. Я не повернулась. Меня все равно казнят, так что можно наплевать на этикет. – Арилин, тебя не убьют. Я вздрогнула и все-таки оглянулась на нее. В спокойных глазах Миралисы ни капли лжи. - Тебя отправят в Роолит. Там ты будешь ждать, пока мой сын не приедет к тебе. Твоя смерть нам не нужна. - Это такая изощренная месть? – прошипела я. – Отправить меня в дом, где я родилась и где жили мои родители? Я думала, в вас есть благородство. Я ошибалась. Я отвернулась и искренне обрадовалась, что никто не видит моих слез. То, что я могу не бояться за свою жизнь, абсолютно меня не обрадовала. Я обречена на вечную пытку. И только в дороге до меня дошло, о чем, вполне возможно, хочет поговорить со мной император. Я могу принести ему мир не только своей смертью. Но и отречением от имени. Или согласием на брак с ним. Руки задрожали, и я еще сильней сжала поводья. Нет, я не позволю ему играть мной. Я обязательно найду способ убить себя. Жаль, что доэлла для этого не подходит. Она не нанесет рану своей хозяйке.
Мы были в пути около двух недель. Меня не на миг не оставляли одну, будто догадались, что я задумала. Я изворачивалась, как могла, но меня не слушали, не разрешали даже лишний раз говорить. - Приказ императора - не оставлять вас наедине с собой, - сказал страж и с укором посмотрела на меня, не желавшую понимать с первого раза. Он был старше раза в два, но я и альгерина, поэтому позволяла себе невежливость по отношению к нему. - Я хочу искупаться в озере одна. Не бойтесь, я не убегу, клянусь своим именем. Вам известно, что эту клятву альгерин никогда не нарушит, - произнесла я, вскинув голову. - Чем вам мешает Лара? – спросил он, скрестив руки на груди. - Я привыкла купаться одна, - чуть ли не по слогам ответила я. - Поклянитесь, что не попытаетесь покончить жизнь самоубийством, альгерина Арилин. - Да как вы смеете, - вспыхнула я, и, развернувшись, отошла к своей лошади. Я проиграла этот раунд, и ощущение было не просто плохое, а очень плохое и противное.
Когда мы приехали в Роолит, была глубокая ночь, меня заставили надвинуть капюшон еще глубже на лицо, но я все равно пыталась украдкой посмотреть по сторонам. Я не была здесь 15 лет, почти всю свою жизнь и мало что помню, а сейчас из-за непроглядной темноты рассмотреть ничего невозможно. Ну что ж за невезение такое! Я глянула в сторону старого стража. Да, и, кажется, я знаю, кого за это благодарить. Но я была в шоке, когда мы подъехали к моему дому. Я ожидала увидеть следы разрушения, и тлена после стольких лет запустения, но он стоял так, будто хозяева ушли только вчера. На глаза навернулись слезы. Я будто чувствовала, как он шепчет: «С возвращением, Ари». Ворота открылись, и мы заехали внутрь. Навстречу нам вышли две служанки, и присели в реверансе. - Приветствуем вас, альгерина Арилин. Вы, наверно, устали и хотите искупаться? Пойдемте, - одна из них подскочила ко мне и сделала приглашающий жест в сторону дома. Я спешилась и с бешено колотящимся сердцем отправилась за ней. Мой дом, мой дом. Я была почти счастлива, что вернулась. Усталость с дороги, голод, ощущение грязи и радость смешались и отодвинули на задний план мысли о моем будущем. Я хотела только отдохнуть, а об остальном буду беспокоиться потом. И внутри дом почти не изменился. Все та же мебель, ковры, поменяли, правда, занавески, но они не сильно отличались от тех, что были раньше. Будто ждали, что я когда-то вернусь. Две другие служанки быстренько зажгли ароматические свечи, и холл наполнился нежным запахом сирени. Мама любила сирень. Это она придумала способ прятать ароматы в воск. Этот дом был нашим семейным гнездышком, она без устали обставляла его, создавая ни с чем несравнимый домашний уют. В центре Роолита был, конечно, огромный дворец, где проходили торжественные приемы, но там я ни разу не была. Особняк совсем не большой, всего двадцать пять комнат, не считая помещений для слуг. Построенный, как я помню, из светло-коричневого камня, он не имел украшений как таковых, но каждая часть его фасада была выполнена с таким мастерством, что это было бы даже лишним. Окна облицованы светлым мрамором, три этажа - этакий маленький скромный дворец. Внутри преобладало дерево, изделий из камня почти не было, цвета в обстановке использовались самые разные, но больше было, конечно, лазурного - цвета нашего герба. Моей любимой комнатой была так называемая Синяя гостиная, где мама любила принимать гостей. Она находилась в углу дома и две ее стены были сделаны из арок, которые закрывались дверьми, настолько ловко изготовленные, что казались вместе простой стеной. В теплые дни слуги открывали их и натягивали сети из блестящей серебряной материи, чтобы в гостиную не влетали насекомые. А мама садилась в любимое кресло, открывала небольшую книгу и читала, наслаждаясь видом сада и запахами, идущими из него. Иногда я приходила и устраивалась рядом с ней. Когда я жила в храме и вспоминала свое детство, я с грустной улыбкой думала, что с огромным удовольствием вновь посидела бы там, в комнате, с синими шелковыми обоями, скромной мебелью, пушистым мягким ковром и открытыми шкафами, на которых стояли разные красивые статуэтки. Я сидела бы в кресле, как мама, и на коленях держала свою дочку. Или сына. А теперь этого ничего не будет. Я поднималась по лестнице вслед за служанкой и почему-то вспомнила о Синей гостиной. Я хотела снова оказаться в ней. А дети, что дети. Я вытащила и повертела в руках кулон, где ограненный под капельку, висел белый камень. У каждой послушницы или жрицы есть такой камень. Только у одних он белый, а у других красный. Как кровь. Я помню, как удивилась, когда однажды утром Рикка показала мне свой камень, который еще вчера был белым и чистым, как слеза, а теперь стал красным. Тогда она ничего мне не рассказала. Произошло это незадолго до того, как Рольд предложил ей стать его женой. У Рикки еще будут дети. - Вы хотите поесть или искупаться? – спросила служанка, впуская меня в мою комнату. Здесь все осталось прежним, только кровать заменили, она раньше была гораздо меньше. Письменный стол и стул, огромное, в рост зеркало в золотой изящной раме, несколько прикроватных столиков, ширма… Я подошла к боковой двери и вошла в купальню. - Я хочу выкупаться, - и начала стягивать с себя пышное бальное платье, уже порядком истрепавшееся, ничуть не заботясь о его сохранности. Отправить меня в такое долгое путешествие в нем, было в высшей степени жестоко. - Позвольте, я помогу, - сказала служанка. Я развернулась к ней. - Вы не оставите меня одну? Она покачала головой. - Ясно. Ну, помогите тогда, - разрешила я и совместными усилиями это убожество с меня стянули. – Постойте здесь, я сама вполне могу искупаться. Небольшой фонтанчик бил из центра бассейна. Я долго терла свое тело мылом, потом ополоснулась и подплыла под струи фонтана. Когда вода падает сверху, вымыть голову гораздо легче. - Как тебя зовут, - спросила я служанку, когда уже переодетая в ночную рубашку, сидела перед зеркалом, а она расчесывала мне волосы. - Эльмиралас, альгерина Арилин. - Красивое имя. Ты откуда? - Из центральной империи, альгерина. Я посмотрела на ее отражение. Высокая, плотная, она была горожанкой, это видно, и ни капли крови не то, что альгеринов, корфиров в ней не было. Пофигурестей меня, но более грубая, хотя личико симпатичное, особенно серые глаза. Волосы короткие темно-русые, прямые и очень красивые. Не то, что мои. Когда у меня была короткая прическа, я ходила кудрявая, не хуже овечки. Это потом, со временем, когда волосы отрасли, они под собственной тяжестью стали выпрямляться. - У вас очень красивые волосы, альгерина. И сами вы очень красивая, - потупив глаза, сказала Эльмиралас, заплетая мне косу. - Поверь, не все считают меня красивой, - с улыбкой ответила я. – А сокращенно твое имя как? - Эльми, альгерина. - Что ж, Эльми, спасибо, можешь идти. Я буду ложиться спать, - я встала со стула и пошла к кровати. - Да, конечно. Она только взялась за ручку двери, а я возликовала, что наконец-то мне никто мешать не будет, как дверь распахнулась, чуть не ударив бедную служанку, и в комнату вошла Лара. - Альгерина Арилин, по приказу императора, я назначена вашей стражницей и должна находиться при вас неотступно, - поклонившись, официальным тоном заявила она. Она уже переоделась с дороги и стояла в чистом фиолетовом костюме. Ужас, но все имперские стражницы носят штаны. Больше всего в этот момент мне хотелось три вещи: скорчить рожу, выругаться и придушить ее.
Потянулись дни. Достав из нательного пояса бумажку, которую я переписала с разбитой таблички, я вплотную засела за перевод. И чем больше переводила, тем больше поражалась переведенному. То, что я читала, переворачивало полностью весь культ ключа Могущества. Описывались здесь и так называемые побочные действия. За две недели я почти полностью перевела лист и находилась в тихом шоке от прочитанного. Очень сильно мне помогло с переводом то, что примерно в середине текста была написана легенда об Атфарии и ее сыне. Дополненная легенда, или правильней сказать, полная. Они различались всего в одном абзаце и нескольких словах, которые я в данный момент переводила. Именно благодаря ей я смогла перевести слово «валдарак». Могущество. Какое же сокровище мне досталось! Меня охватывала дрожь понимания и ужаса. Теперь все, абсолютно все, становилась на свои места. Я наклонилась ниже, разбирая свою каракулю, когда в комнату вбежала Эльми. - Альгерина Арилин, император… - начала она, задыхаясь. Видно бегом поднялась по лестнице с первого этажа сразу на третий. – император… - Что? – раздраженно повернулась я к ней, недовольная тем, что меня оторвали. – Что с ним? - Он здесь, - пролепетала она. - Час от часу не легче, - я бросила тросточку на стол. И в этот момент Айралас, в дорожном костюме и держа плащ в руках, зашел в комнату. Лара и служанка тут же поклонились, а я даже не соизволила встать. - Эльмиралас, возьми, - он протянул ей плащ и девушка осторожно его приняла. – Оставьте нас. Обе, – император красноречиво посмотрел на стражницу. Та тяжело вздохнула, но молча вышла вслед за Эльми. - С добрым утром, государь. Мы вас так рано не ждали, - ухмыльнулась я, свернув лист в трубочку. Все-таки папирус очень удобная вещь. - Ты можешь обращаться ко мне по имени, Арилин, - сказал император, усаживаясь в кресло. Мы сидели в библиотеке, огромном помещении, от пола до потолка наполненного книгами. Было здесь и несколько удобных столов и кресел. - Спасибо, - я поджала губы и прищурила глаза. – А теперь, Айралас, я прошу, скажи мне, зачем ты сюда приехал? Что тебе от меня нужно и главное, почему я еще жива? - Отвечу на последний твой вопрос: потому что ты жрица Атфарии. В империи уже два года действует закон, согласно которому служители Мудрости, Жизни, Любви и Брака неприкосновенны. Я быстро прикинула, что дает мне новое знание. - Хм, теперь понятно, почему ты так старался, что бы я осталась жить. Приставил ко мне стражницу. А ты не подумал, что я вполне могла убить ее, а потом себя. - Думал, и, возможно это прозвучит излишне самоуверенно, я прекрасно знал, что ты этого не сделаешь. Ты можешь убить только в одном случае, если этого от тебя будет требовать храм. Но не иначе. А уж тем более, если человек не сделал тебе ничего плохого. Мне стало даже обидно. Неужели я настолько предсказуема? - Вижу, ты хорошо меня знаешь, - с иронией произнесла я. - Я знаю хорошо не тебя, а жриц храма вообще, - ухмыльнулся Айралас. И внезапно он показался мне красивым. Я отвела глаза и сжала в руке кулон. - Ты гораздо красивей, чем я думал. Тогда, на балу, я не успел тебя толком рассмотреть. - Если я красивая и мне уже двадцать, тебе не приходила в голову мысль, что у меня может быть ребенок? – спросила я. Зачем спросила? Да просто так. - Думал. Пока не заметил твой кулон, - в его голосе появились ехидные нотки. – Белый камушек так красив, не правда ли? В последний раз я краснела… не помню когда. Но сейчас я превратилась в свеклу. Император, похоже, прекрасно знал, что значит цвет камня. - Да как ты… хмм… Если вы продолжите в том же духе, я перережу вам горло, - я отвернулась и стала смотреть в окно с таким видом, будто ничего интереснее в мире не было. Я отдавала себе отчет, что веду себя как полная дура. Но не могла по-другому. Айралас смущал меня, еще не на кого я так не реагировала. Когда я была фрейлиной, все мои мысли были сосредоточенны на ключе, и людей я воспринимала, как препятствие между ним или помощь в поиске. Я просто не рассматривала императора как живого человека. А сейчас… А сейчас я стала дурой! - Прости, я не хотел тебя смутить. Просто не смог удержаться. Признаюсь, у меня есть такой недостаток, как ехидство. Окружающие уже привыкли, - услышала его голос. И поняла, что хочу, чтобы он сказал еще что-то. - Окружающие не должны к этому привыкать. Ты, если прекрасно понимаешь свой недостаток, будь добр попытаться от него избавиться, - сказала я, не поворачивая головы. - Ты права. Но человек слаб и я знаю немногих, кому это удавалось. Боюсь, я не стану одним из них. - Зачем вы здесь? Чтобы насильно жениться на мне? – оборачиваясь, выпалила я прежде, чем подумала. - А вы позволите мне это сделать? – удивился он. В черно-фиолетовых глазах заплясали дьявольские огоньки. Император просто-напросто издевается надо мной! - Нет, конечно, - я не знала, что сказать. - Вот и я так подумал. Признаюсь, я рассматривал этот вариант, но отринул его именно потому, что прекрасно представлял себе твою реакцию. Ты бы проткнула меня раньше, чем я успел надеть тебе корону, - Айралас немного помолчал. – От имени ты тоже не откажешься. Это был не вопрос, а утверждение. Но я все равно кивнула. - Ну и что мне с тобой делать, а, Арилин? – он подпер подбородок ладонью и вопросительно, даже с некоторой обреченностью и грустью, посмотрел на меня. Я пожала плечами, с трудом сдерживая смех. Вся эта ситуация была настолько глупа, что просто слов не было. Мы, вроде бы кровные враги, сидим здесь и болтаем, как хорошие приятели. - Вот и я не знаю. Нет, ну кто тебя просил приезжать в империю, да еще принимать настоящий вид при всех? Вы, вообще, что забыли в моем дворце? Бегали, что-то искали. Арилин, расскажи, что заставило тебя покинуть храм. Я не выдержала и широко улыбнулась. - Ты хочешь завоевать Агалею, - в моем голосе даже не прозвучал укор. Айралас слегка поморщился. - Нужна она мне, - я видела, он не врал. – У меня и так проблем по горло, чтобы еще с горной страной воевать. Его прервал мой громкий хохот. Я хохотала и не могла остановиться. Это было так глупо, что мне даже стало стыдно. Ну, разве можно верить на слово народной молве? Я заставила себя прекратить смех только тогда, когда увидела, что император встал и взял кувшин с водой. - У меня не истерика? - А по какой тогда причине хохот? - Просто я была уверена, что тиран, который пойдет по головам ради достижения наибольшей власти. Как твой отец. - А я не такой? – он склонился надо мной. Смех моментально умер во мне, уступив место какому-то странному притяжению. - Нет, - я мечтала, чтобы он отошел. И в то же время не хотела этого. - Спасибо. Я и не думал, что твое мнение обо мне для меня так важно, - Айралас осторожно провел рукой по волосам, заставив меня вздрогнуть. Ну, и зачем я ему это позволяю? - Почему вы покинули храм? - Ключ пропал. Мы отправились его искать, - ответила я, тая под его пальцами. Мои волосы резко начали мне нравиться. Император застыл. И резко выровнялся. На его лице было написано такое неподдельное удивление, что я сразу поняла, что мы зря его подозревали в воровстве. - Вы нашли его? Я прикусила губу, мысленно ругая себя за то, что расклеилась и сейчас очень жалею о том, что он убрал руку. - Нет. Но Рикка близко, я знаю. - Кто-нибудь еще знает об этом? - Мне легче рассказать тебе все по порядку, нежели отвечать на твои вопросы, - сказала я, проводя рукой по волосам там, где их касался Айралас. - Рассказывай. Это очень важно. И я начала. Закончив, я посмотрела на него, ожидая реакции. - Ты знаешь, где находиться дверь в пещеру Могущества? Я немного подумала, а потом решила проверить Айраласа. - Да знаю, - не соврала я. Император заметно расстроился. - Плохо. Даже хуже, чем я думал.
Вскоре я узнала, что Айралас прибыл сюда не только из-за меня. Лара проболталась, что Тайные дела уже около полугода находятся чуть ли не на военном положении. И они находят все больше доказательств того, что вокруг императора зреет заговор. Нить расследования привела их в Роолит. Я заволновалась и попыталась узнать подробности, но стражница замолчала. По ее укоряющему взгляду я поняла, что узнала что-то, что мне нельзя было знать. Пожав плечами, я погрузилась полностью в перевод, решив, что Айралас достаточно умен для того, что самому справиться со своими проблемами. Император прибыл инкогнито, чтобы избежать лишнего шума. Поэтому и поселился в моем, если так можно сказать, доме. И, странное дело, узнала я об этом только на третий день от Эльми. Да, вот тебе и скрытность. Уверена, никто в городе не знает, что император приехал к ним с «проверкой». Я тоже старалась как можно реже попадаться ему на глаза. Уж слишком странная реакция была у меня на Айраласа. Мне совершенно не нравилось то, что по утрам, проснувшись, моя первая мысль была о нем. И днем, отрываясь от листка, я искала глазами его фигуру. И тут же одергивала себя. Но ничего поделать с этим не могла. Перевод пошел гораздо быстрей. И однажды я связала чистый лист и переписала туда полную легенду.
…Атфария не могла больше закрывать на это глаза. Она понимала - нужно было что-то делать. Иначе люди перебьют друг друга. И богиня мудрости нашла выход. Она призвала свою дочь Барсию, богиню чести, и привязала ее к брату. Она единственная могла держать в рамках безумный характер Иссария. И заодно решила Атфария дать людям символ могущества, которому они могли поклоняться. Но который не имел бы реальной силы. По ее просьбе богиня земли создала пещеру, вход в которую был загорожен огромной каменной дверью с еле заметной замочной скважиной. Ключ к этой двери был сделан богом ремесла, и с него нельзя было снять копию или сломать. И в эту пещеру Атфария обманом заманила своего сына и усыпила. А рядом, в другой, маленькой пещерке, она усыпила Барсию. И малый ключ от ее усыпальницы она отдала в глубокой тайне своему последнему избраннику, Сайлараку. Спустя некоторое время войны на Континенте прекратились. Они не исчезли совсем, но потеряли прежний размах. Большой же ключ богиня мудрости отдала своим жрицам. - Атфария, наша богиня, мы и наши наследницы, жизнью, душой и честью клянемся защищать ключ. Он не покинет пределов храма, который мы для него построим, и никто не сможет использовать ключ в своих целях. Если же мы не справимся, и его похитят, мы клянемся, презрев свои личные желания и мечты, найти его, даже если на это уйдет вся жизнь.
Тросточка упала, и я откинулась назад. Если об этом станет известно в храме, то вся наша жизнь перевернется. Наше служение станет ненужным. То, ради чего мы жили и ради чего умирали, оказалось миражом. Я начала это понимать еще тогда, когда разговаривала с императором. Теперь я нашла подтверждение. Я встала и положила оба листка под книгу. Мне не хотелось ничего. Лара с удивлением посмотрела на меня. - Альгерина, с вами все хорошо? Вы побледнели. Может, позвать врача? – обеспокоенно спросила она. Я покачала головой. - Нет, врач тут не поможет. Тут никто не поможет, - и я пошла к выходу из библиотеки. Стражница встала со стула, явно собираясь меня провожать. - Оставь меня! – закричала я, обернувшись. Нервы сдали. – Ничего я себе не сделаю. Ничего! Дай мне хоть одно мгновенье побыть в одиночестве, слышишь, Лара?! В одиночестве! - Но император… - начала она беспомощно. А я не слушала ее. Просто выскочила из библиотеки и пошла, натыкаясь на стены, ничего не видя перед собой. Рикка его найдет. А смысл? Смысл в чем?! Вновь вернуть его в храм, чтобы все смотрели и восторгались? Чтобы мечтали и сходили с ума от желания обладать им? И смысл в этом?! Слуги испуганно что-то говорили мне, пытались остановить, я вырывалась и уходила. Не бежала, а именно уходила, ведя рукой по стене. Когда рушиться твой мир, когда исчезает все, во что ты веришь, что остается? Только пустота и непонимание. Я металась в поисках выхода, пытаясь понять, а может все не так, может все по-другому? И не находила ответа. Очнувшись, я поняла, что стою перед Синей гостиной. Ну, еще бы, куда я могла бы прийти, кроме нее? Дверь открылась легко, и я вошла. Конец лета, а двери закрыты. Непорядок. Я быстро пересекла комнату и, нажав на тайную кнопку, начала их распахивать. Поток свежего воздуха зашевелил мне волосы, и стало легче дышать. Открыв все, я глубоко вздохнула и села в кресло. Глаза закрылись, и я провалилась в беспокойный сон.
- Честь, твое имя Честь, - прошептала я, глядя на девушку. - Ты поняла, но только половину. Почему отказываешься понимать вторую? – спросила она, встретив мой взгляд. Глаза нечеловека, глубокие, зачаровывающие, притягивающие к себе. - Я не знаю…
- Арилин, проснись, - кто-то тряс меня за плечо. Я проснулась и несколько минут хлопала глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. - Айралас, что ты делаешь? – я выпрямилась и повернулась к нему. – Оставь меня. - Ты перепугала всех слуг. Лара вообще решила, что ты сошла с ума. - А почему ты думаешь, что это не так? – спросила я, тряхнув волосами. На этот раз сон я помнила во всех, даже самых мелких, деталях. Я чего-то недопоняла. И это заметно согрело мне душу. - Если ты так говоришь, значит, точно не сумасшедшая, - ухмыльнулся император и повернулся к аркам. – Как ты сломала стену? – какое удивление в голосе. - Я не ломала. Они так сделаны, вы просто не знали. Однажды моя мама сказала, что хотела бы иметь комнату, которая была бы одновременно и в саду и в доме. И отец приказал построить Синюю гостиную. Она была очень рада, - я помолчала. – Мне сестра рассказала. Он повернулся ко мне и очень долго смотрел на меня. - Ты скучаешь по ним? Столько лет прошло. - Да, скучаю. Я хотела бы их увидеть. Но я понимаю, что не всегда наши желания исполняются, - я грустно улыбнулась. И откинулась назад, закрыв глаза. Минута бежала за минутой. Я слышала, как Айралас ходил вокруг, чувствовала его напряжение и даже слегка этому удивилась, что это с ним? Наконец, он остановился. - Арилин. - Да? - Ты хочешь вернуться в храм? Я задумалась на мгновение. - Да. Очень хочу. Меня здесь ничего не держит. Император глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Я выпрямилась в кресле и подобралась. Ох, не с проста он начал весь этот разговор. - Арилин. Я слишком долго тебя здесь держал. Прости меня, - я повернулась, но альгерин тут же переместился мне за спину. Поняв, что он не хочет, чтобы его видели, я отвернулась. – Так получилось… Твоя мать и сестра живы. - Что?! – воскликнула я, вскакивая, но не поворачиваясь к нему. - Они живы. Отец внял мольбам мамы и оставил им жизнь. Мираласа пожалела их. Сейчас твоя мать и сестра находятся в пригороде Роолита. Они живут спокойно, и, по-моему, вполне довольны таким положением дел. Если хочешь, мы можем повидаться с ними. А потом я помогу тебе вернуться в Агалею. - Конечно, конечно хочу! – закричала я, чуть не плача от счастья. - Тогда вечером мы туда отправимся, - ответил он и вышел из комнаты. Я обернулась к захлопнувшейся двери. А почему он все-таки не хотел, чтобы я его видела? Но сейчас это было последнее, о чем бы я сейчас раздумывала.
Я с трудом сдерживалась. Когда же, когда? Я так хочу их увидеть! Ну что так долго, я уже не могу ждать. - Альгерина, я рада, что вы хорошо себя чувствуете. И румянец вернулся к вам, - улыбнулась Лара, наблюдая за моими метаниями. - Я тоже рада, что ты рада, Лара, - засмеялась я и еле сдержалась, чтобы не побежать, не обнять ее. - Альгерина, вот смотрю на вас и думаю, а ведь вам помогли вернуть хорошее настроение. Сами бы вы едва ли выбрались из безумия, которое охватило вас утром. Тот, кто это сделал, прям бог. Я махнула рукой. - Вы настолько любите своего императора? - Нет. Мы не любим его. По крайней мере, я. Но зато уважаем, а это гораздо важней, - спокойно ответила Лара. Я подумала, и кивнула, соглашаясь с ней. И тут дверь раскрылась, и зашел предмет нашего разговора, то есть сам император. Лара поспешно поклонилась, а я бросилась к нему. И ведь даже шагов его не услышала, вот ведь кот! - Ну, пора? – я с надеждой посмотрела на него. Слишком возбужденная, я не обратила внимание на холодное выражение лица, совсем не свойственное Айраласу. - Да, пора. Мы двинулись к выходу, Лара пошла было за нами, но император остановил ее: - Останься здесь. Мы быстро, - стражница насупилась и с упреком посмотрела на него. Император не обратил на это никакого внимания.
- Никто не должен знать, что они живы. Надеюсь, ты понимаешь, почему? – спросил он. Мы уже выехали из Роолита и только сейчас Айралас заговорил. - Да, конечно, - ответила я. Пока мы ехали, я запоздало сообразила, чем обернется для императора его обещание отпустить меня в храм. Я обещала принести мир, а в итоге, наоборот, еще сильней разожгла войну. И глядя на него, я внезапно поняла, что отрекусь от своего имени. Что оно все равно ровным счетом для меня ничего не значит. Я альгерина, а мы всегда выполняем свои обещания, если честь для нас не пустой звук. Он почувствовал мой взгляд и повернулся. - Мне оставить вас одних, когда приедем? - Да, пожалуйста. Мы молчали всю оставшуюся дорогу.
Дом был маленький, но ухоженный и абсолютно неприметный. - Верные слуги мамы приносят им все, что нужно для жизни. Впрочем, они сами расскажут все, что сочтут нужным, - сказал Айралас. Я с трудом сдерживалась, чтобы не пустить лошадь в галоп. Заметив мое нетерпение, он слегка улыбнулся, впервые за весь вечер. Солнце только-только опустилось за горизонт, когда мы проехали сад, и остановились около небольшой двери. Спешившись, Айралас подошел ко мне и осторожно взял за талию, помогая спуститься с лошади. На миг сердце остановилось, когда я заглянула в его, сейчас казавшиеся почти черными, глаза. Куда я уеду? Держась за его плечи, пока ноги не коснулись земли, я вдруг подумала, что не смогу уехать. Но он отпустил меня, и я прогнала эту мысль. Пусть ее будто не было вообще. - Я подожду здесь. Иди, - сказал император, отводя лошадей. Я, сцепив руки замком, чтобы они не дрожали, несколько секунд глубоко дышала, чтобы успокоиться, а потом вошла. Внутри домик был обставлен не роскошно, но богато. И преобладали лазурные цвета, и везде были маленькие статуэтки. Слабость мамы. Я улыбнулась и пошла во вторую комнату, где горел свет. Годы не пощадили некогда очень красивую женщину. Пепельные волосы стали совсем седыми, красивое лицо рассекли морщины горя. Она сидела в кресле, одетая в строгое длинное черное платье. На коленях у нее лежала книга. Сестра Диолин стояла рядом, задумчиво чистя флейту. Она талантливый музыкант, я часто в детстве слушала ее игру. Стараясь идти спокойно, я вошла в комнату, сняв плащ и прижимая его к себе. Диолин подняла голову и пораженно застыла. А потом отшвырнула флейту прочь и подскочила ко мне. - Ари, это ты, ты, - она обняла меня и крепко прижала к себе. Сестра была старше меня на четыре года, гораздо добрей и более эмоциональна. Она всегда подчинялась судьбе, плыла по течению и даже не пыталась ничего изменить. Поэтому я не сразу поверила, когда узнала, что она якобы покончила жизнь самоубийством. Она просто не смогла бы. Мама подняла голову, увидела меня и положила книгу на столик. - Ари, я знала, что ты придешь. Ни один миг не сомневалась. Дио, отпусти ее, дай и я ее обниму, - она протянула ко мне руки. Я высвободилась из объятий сестры, повесила плащ на стул и, подойдя, опустилась на колени перед мамой. Только ее глаза ни капельки не изменились, тот же добрый и ласковый свет, который я помнила. - Мама, - прошептала я и внезапно сообразила, что тоже плачу. - Прости, я не смогла к тебе подойти. В моменты сильных переживаний, у меня отнимаются ноги. Не волнуйся, скоро это пройдет, я уже привыкла, - она погладила меня по волосам. Я прижалась к ее груди и вновь почувствовала себя маленькой девочкой. – Ари, любимая моя, у тебя есть дети? Я хочу знать, стала ли уже бабкой или нет? Я покачала головой и закрыла глаза. Нет, и не знаю, будут ли вообще. - Жаль. Ну, ничего, все впереди. - Мама, - я резко подняла голову. – Вы поедете со мной в Агалею? Я надеялась, что сейчас они улыбнуться и кивнут. Но ошиблась. - Нет, Ари. Я умру здесь. Императрица очень добра, что позволила остаться на этой земле, - сказала мама. Я обернулась и вопросительно посмотрела на сестру. - Я не оставлю маму, - ответила она. Меня охватило раздражение. Вот трусихи! Они бояться неизвестности и не хотят покидать насиженное место. Теперь понятно, почему настоятельница отказалась принять в храм сестру. Она просто не смогла бы быть жрицей Ключа. - Хорошо, это ваш выбор, - тяжело вздохнула я, не пытаясь даже спорить. Я не отец, который мог ими управлять. Внезапная мысль пришла мне в голову, и я обернулась к маме. – Что ты знаешь о малом ключе? Она немного удивленно посмотрела на меня, а потом начала: - Когда Атфария заперла своего сына, в это время всем Континентом уже год управлял ее последний избранник и наш прародитель, один из первых альгеринов, Сайларак. Ему она отдала малый ключ или по-другому - Ключ Чести, способный нейтрализовать побочные действия Могущества. У него был лучший друг, корфин Арделак. Он был крайне вспыльчив и однажды жестоко оскорбил правителя одной из провинций. Тот смог поднять мятеж, и многие потом говорили, что он был избранником Иссария. Тогда еще о ключах не знали. Сайларак не удержал империю, он был все-таки больше ученый, нежели правитель. Только провинция Иллирада осталась верной ему. Он простил своего друга, хотя все остальные требовали смерти Арделака. А тот поклялся в вечном долге всему роду Сайларака. Тогда наш предок передал ему ключ и сказал, чтобы он хранил его как зеницу ока и никому об артефакте не рассказывал. Когда придет время, Атфария призовет одного члена семьи Арделака, независимо от возраста, и он должен будет отправиться на поиски того, кому должен его род и отдать ключ. Во время путешествия он не имеет права врать. Ну, а когда ключ окажется у законного владельца, род Арделак освободиться от долга. - А почему предок отдал ему ключ? – спросила я. - На следующий день после того, как ключ был отдан, его убили. И в легенде говориться, что именно из-за артефакта. Сайларак знал, что так будет. Потом след малого ключа потерялся, и о нем забыли. Это давно было. Он опасен в плохих руках, Ари. Очень опасен. Я слабо улыбнулась. Нет, ты не права, мама. Он абсолютно безопасен. Это все просто мираж. - Ари, можно, мы выйдем на минутку, - внезапно прошептала Диолин. Я внимательно посмотрела на нее и кивнула. - Пошли.
Мы вышли в ночь, и сестра повела меня в глубину сада. Через метров тридцать мы вышли на открытую площадку, залитую лунным светом. Недалеко от нас был обрыв, и я услышала звук бегущей воды. Роолит действительно пересекала глубокая спокойная река Далли, а это, наверно, один из ее рукавов. - Что ты хотела Дио? – спросила я, ощущая какое-то странное чувство. Меня тянуло к обрыву. - Ты заговорила о ключе, и я вспомнила, что видела здесь один. Он появился вечером. Большой, золотой, украшенный драгоценными камнями. Я побоялась его брать, не знаю почему. Не веря, я сорвалась с места и бросилась туда. И действительно, чувство не обмануло. В траве лежал он. Ключ Могущества. Я схватила его и выпрямилась. Легко, слишком легко! И неожиданно. Ловушка!!! Я обернулась, и кровь застыла в жилах. Из сада вышли шесть человек, два лучника, три простых мечника и один альгерин, я сразу поняла это по его осанке и одежде. Сестра не успела отскочить, когда один из них схватил ее сзади и приставил нож к горлу. - Я сначала сомневался, что ключ настоящий. Но увидев, как ты точно бросилась к нему, хотя твоя сестра не указала, где он лежит, мои сомнения развеялись. А теперь отдай ключ и скажи, где находиться вход в пещеру. Ну же, иначе ты станешь единственным ребенком в семье. - Я не знаю, где пещера. Ч чего ты это взял? - Врешь. У меня был шпион, и он донес, что ты призналась Айраласу, что знаешь, где пещера. - Кто это? - Отдай ключ и скажи, где пещера. Я прижала к себе артефакт. Диолин с трудом сдерживала рыдания и старалась на меня не смотреть. Что делать, что делать? Доэллу не достанешь, сестре перережут горло раньше, чем она долетит до цели. Может, и вправду отдать ключ? Он все равно ничего не даст. Это ведь просто символ… Руки задрожали. Что там сказала Лара? «Вам помогли вернуть хорошее настроение. Сами бы вы едва ли выбрались из безумия, которое охватило вас утром. Тот, кто это сделал, прям бог». Так же и здесь. - Кто ты?, - спросила я. - Мое имя Сторолас. И я сводный брат императора, - ухмыльнулся он, слегка кланяясь. - Это вы плели заговор против государя, - сказала я, даже не сомневаясь. Он слишком хочет получить ключ, потому что неуверен в себе. И поэтому еще не перешел к активным действам. Но если я отдам его ему, то еще неизвестно, кто победит в этом противостоянии, Айралас или Сторолас. Нет, я этого не допущу! - Лучники! – внезапно воскликнул лорд, луки поднялись и две стрелы точно смотрели мне в сердце. – Ну же, брат, выходи. Ты один, убить лучников не можешь, они успеют спустить стрелу, а ты так не хочешь терять эту девочку. И использовать свою силу внушения тоже не можешь, тебе не нужна супруга-кукла. Супруга? Что несет этот идиот? На моем лице отразилось такое удивление, что один из мечников, самый молодой, видно, прыснул. - Твоя правда, Сторолас. Ты всегда умел все спланировать. Ну, или почти все, - Айралас спокойно вышел из-за деревьев и приблизился к нам. - Убейте его, - приказал лорд. Один из лучников резко развернулся и выстрелил. Император едва успел увернуться. И это подстегнуло меня. Я скосила глаза, прикидывая, какое расстояние до края обрыва. За сестру я больше не волновалась. Интуиция, еще ни разу меня не обманывавшая, говорила, что Айралас сможет ее защитить. Надо просто убрать рычаг давления на него. - Отдай ключ. И так и быть, я верну вам свободу. Ну же! Отдай! – я уже его не слышала. Опустив голову, не отрываясь, смотрела на этот великолепный предмет, украшенный драгоценными камнями, и тускло блестевший в свете луны. Как же отчаянно все хотели им владеть. На какие только преступления не шли, желая добыть ключ Могущества. Добыть власть и величие. Не понимая, что на самом деле это значит. Я сжала пальцы, ощущая холод металла. И внезапно стало легко-легко. Я поняла, что должна сделать. И это понимание наполнило меня той спокойной уверенностью, которая наконец-то принесла покой моей мятежной и противоречивой душе. Я улыбнулась и подняла глаза. Отрата, прекрасная, нежная Отрата. Когда-то безумно давно, Рикка сказала, что я тоже узнаю это чувство. И я счастлива, что моя жизнь не была пустой. Я познала любовь, пусть на краткий миг, но теперь жалеть не о чем. Он поймет меня. Не сразу, но обязательно поймет. И простит. Я только сейчас поняла, зачем он пошел на все это. Почему привел к матери и сестре, почему отпустил. Надеюсь, ему будет не сильно больно. Жизнь – служение. Не богу или богине, но всегда жизни. Будущему. И служение может быть разным. Легким и тяжелым, непонятным и ясным. Оно выше личных привязанностей и желаний. Оно – будущее. Не твое, а других. Я поняла это так давно. И теперь это понимание помогло мне сделать выбор, наверно, более трудный, чем тогда, на балу. Потому что теперь я точно умру. Но ни о чем жалеть не буду. - Я жрица, - подняв глаза, прошептала я, продолжая улыбаться. Эта фраза объясняла все. Всю мою судьбу. Айралас застыл, а потом в глазах его вспыхнул ужас. Он понял. Прыжок назад. Пустота и потеря опоры. Я начала наклоняться над пропастью, когда сорвавшаяся с тетивы стрела пробила грудь. Боль обожгла сознание, раскаленным металлом пройдя по коже. Но мне было все равно, и она не причинила мне и половины тех страданий, что должна была. Перед смертью забываешь такие земные вещи, как боль. Я летела вниз, в смертельные объятия холодной воды, прижимая большой ключ к себе. Легенда о Могуществе закончится на дне этой реки. Атфария, ты ведь этого хотела?
Лейра неслась вперед, как спущенная с тетивы стрела. Она не видела ничего вокруг, только свою цель. - Быстрее, быстрее! – закричала Ведомая, обернувшись и почти с яростью глядя на неуспевающих взрослых. – Еще немного и будет поздно! - Пробираться через заросли в нашем возрасте уже не так легко, - сквозь зубы процедила Паная, пытаясь не сбить дыхание. Рикка протянула руку и крепко сжала ладонь целительницы, не давая ей сбиться с бега. Лея то ли не услышала, то ли не обратила внимание. Ею опять завладела частица богини, и девочка явно узнала что-то страшное. Никогда еще Ведомая так не нервничала и не спешила. Сбоку шумела река. Полчаса назад, не доезжая до Ролита, Ведомая внезапно крикнула, чтобы все свернули с дороги и поехали по берегу рукава Далли. Когда кусты и деревья стали настолько густы, что лошади не могли проехать, все спешились и пошли пешком. А потом Лея резко припустила и вот уже пять минут неслась напролом через лес. Остальные еле за ней поспевали. Кусты кончились внезапно, и путешественники выскочили на открытую площадку. Лея стояла, тяжело дыша и, не отрываясь, смотрела на воду. Паная опустила свою лечебную сумку на землю и начала рыться в ней. Наконец, она извлекла из нее глиняный небольшой кувшинчик и открыла пробку. - Так, все кто с царапинами, подойдите ко мне, - и, вынув чистую тряпочку, собралась смочить ее крепким вином. - Нет, не трать вино. Сейчас оно понадобиться для другого, - сделала предупреждающий знак Лея, не отрывая взгляда от реки. Паная заткнула пробкой горлышко и передернула плечами. - Так и знала, что сейчас что-то плохое будет. Например, тяжелораненый кто-то, - пробурчала она, проверяя запасы лекарств. - Сейчас. Робор, сними доспехи. Она в воде, - воскликнула Ведомая, подскакивая к самому берегу. У ее ног бурлила вода, течение здесь было довольно быстрое. Охранник не стал спорить и быстро стал расстегивать нагрудник. Как только он положил последний доспех на траву, Рикка заметила мелькнувшую в воде голову. - Там, - закричала она, указывая пальцем. Робар был отличным пловцом. Но даже ему было трудно бороться с холодным течением, которое в этом месте оказалось очень коварным. Несколько раз ему казалось, что он потерял человека из виду, как потом вновь видел его. Но мощные струи воды не давали подплыть поближе, относили в сторону. Робар уже потерял ориентацию, не мог понять, где он и где берег. Внезапно течение замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Обрадованный охранник из последних сил в несколько гребков подплыл к девушке и, повернув к себе спиной, обхватил за талию. Вода вновь пришла в движение, но теперь, наоборот, подхватила уставшего Робара и его ношу и стала подталкивать ближе к берегу. Выбравшись на траву, он осторожно положил спасенную на землю и только сейчас заметил стрелу, торчащую у нее в груди. Рядом тихо взвыла Рикка. - Ари! Ари, - заплакала она, глядя на бледное лицо подруги и ее рану. Паная же подобралась и быстро приступила к выполнению своих прямых обязанностей. - Пиокиная светлая, Пиокиная чистая, в твоих руках жизнь, в твоих руках судьба. Приди, защити, жизнь подари… - бубнила она, осторожно вынимая стрелу из груди девушки. Ари еще дышала, но еле-еле, смерть уже подступила к ней близко, и жрица Жизни пыталась отогнать ее, призвав свою богиню. Лея, шатаясь, подошла к ним. Остановить течение реки было для тела семилетней девочки тяжелейшим испытанием, но она справилась. Богиня уже покинула ее, а настоящая Лейра еще не пришла в себя, поэтому взгляд был немного рассеянный, и она не до конца понимала, что происходит. - Рикка, перестань рыдать и займись Леей. Девочка сейчас придет в себя и ее надо будет успокоить, - рявкнула на послушницу сестра и вернулась к обрабатываемой ране. Лучший способ успокоить человека – это заставить его успокаивать другого. Рикка перестала всхлипывать и вплотную занялась пришедшей в себя и немного ошалевшей девочкой. Рана была глубокая, но сердца не задела. Но из-за долгого пребывания в холодной воде Ари потеряла много тепла, и вылечить ее в походных условиях не могла даже Паная. - Что же делать? – сестра запустила пальцы в волосы. Костер разводить нельзя, он не поможет, теплых сухих вещей нет. Да даже если б и были, они ничем бы не помогли. Внезапно ее взгляд упал на предмет, который продолжала судорожно сжимать в руках девушка. - Рикка, посмотри, - она разлепила холодные пальцы и взяла ключ. - Это он. О, Многомудрая, это он! – Рикка подскочила и выхватила его из руки Панаи. – Она сделала это. Она нашла его. Сестра резко повернулась и прикоснулась пальцами к носу Ари, определяя дыхание. Его не было. «Что ж, я и так долго ждала» - подумала она и положила левую руку на лоб альгерины, а правую на ее сердце. У каждой жрицы богини врачевания есть одна-единственная возможность излечить человека, если другие лекарства оказались бессильны. Паная еще этот дар не использовала и вот сейчас, похоже, пришло время. Из-под ее ладоней полился мягкий и теплый свет. Он скручивались в нити и оплетал все тело девушки, окружая ее сиянием. Тело начало дергаться, рана на груди стала затягиваться, лицо постепенно приобретало свой нормальный цвет, а дыхание нормализовалось. Все застыли, с благоговением наблюдая за излечением. Наконец, Паная бессильно откинулась на траву, сияние погасло и вокруг снова стало темно. Даже луна спряталась за тучку. - Я устала, - прошептала сестра, закрывая глаза. – Дайте мне отдохнуть. И провалилась в глубокий обморок.
Я очнулась и прислушалась к своим ощущениям. Ожидала чего угодно, но только не ощущения холода. Проанализировав свое состояние, я пришла к выводу, что: не умерла, у меня ничего не болит, я лежу на холодной земле и очень хочу есть. Вспомнив о стреле, я коснулась того места, куда она попала. Ничего, даже намека на рану нет. Что ж, теперь можно открыть глаза. Однако, какая я счастливая. Похоже, удача выбрала меня своей избранницей. Казнить, не казнили, и после падения с обрыва и стрелы в сердце выжила и осталась вполне здоровой. Солнечный свет резанул по глазам, и я поспешно прикрыла веки. - Очнулась, - раздался рядом детский голос. Я вновь открыла уже привыкшие к солнцу глаза и увидела семилетнюю девочку с короткими волосами. – Ты же альгерина Арилин Дольсия лор Сайларак? - Да, - я села и тряхнула головой. - Как же я рада. Теперь я смогу вернуться домой, к родителям, - расплылась в улыбке девочка и протянула мне малый ключ Чести. У меня перехватило дыхание. Взяв его из раскрытой мягкой ладони девочки, я несколько секунд держала ключик на весу за цепочку. - Род Арделак, я прощаю вам ваш долг, - торжественно объявила я, вешая его на шею. Только боюсь, я больше не Дольсия. Сестра ведь жива. По крайней меря, я на это надеюсь. - Ари, ты жива, ты жива, - передо мной упала на колени Рикка и крепко обняла. – Я благодарю всех богов за то, что вновь встретилась с тобой. Мы сделали это! Мы нашли ключи! Теперь, пора в Агалею. Рольд, я скоро его увижу! Рикка вскочила и закружилась по поляне. Я с трудом улыбнулась. И вспомнила Айраласа.
Когда она отпрыгнула и начала падать, император не застыл и не растерялся. Он воспользовался всеобщим замешательством и подскочил к мечнику, державшему Диолин. Коротко полоснув сзади по шее выхваченным кинжалом, Айралас отвел его руку и притянул альгерину к себе. - Закрой глаза и ни в коем случае не открывай, - прошептал он и отшвырнул ее от себя. А затем освободил свою силу. Сторолас вовремя сообразил, что значит неяркое свечение вокруг брата, и закрыл лицо локтем. Яркая вспышка и все: и мечники, и лучники, застыли. А потом повернулись и тупо уставились на императора. - Взять его, - Айралас кивнул в сторону брата. Тот вздрогнул и бросился прочь. Ловко пущенная стрела пробила ему ногу. Лорд перехитрил сам себя, взяв настоящих мастеров своего дела. - Ты в порядке? Можешь открыть глаза, - император присел на корточки перед сидящей на земле Диолин. Девушка подчинилась. - Зачем? – прошептала она, - Зачем она прыгнула? - Так надо было, альгерина. Арилин не хотела, чтобы ключ достался Стороласу, - произнес Айралас, до боли сжав зубы. Эту ночь он не забудет никогда. Диолин глухо плакала, закрыв лицо руками. Недалеко стонал брат, а вокруг него столпились марионетки, некогда бывшие людьми. А он не чувствовал ничего. Ни горя от потери девушки, которую хотел сделать своей императрицей, ни радости от раскрытия заговора, который мучил его последние полгода. Внутри просто стало очень пусто и тоскливо. - Пойдем, - Айралас рывком поднял несопротивляющуюся Диолин и повел ее через сад. Мечники, поддерживая хромающего лорда, пошли за ними. Когда император в первый раз увидел сестер, то первой мыслью было, как же они похожи. Он ошибся, общая у них только внешность. Если бы на месте Арилин была ее сестра, то у нее не хватило бы духа отпрыгнуть назад. Она просто отдала ключ. У дома император резко тряхнул ее и заставил посмотреть на себя: - Диолин, послушай меня. Ни одним словом, ни одним жестом, слышишь, не намекни своей матери о том, что сегодня произошло. Пусть она считает, что ее вторая дочь просто уехала, поняла меня? Она закивала. - Это я виновата, если б я не повела ее смотреть на этот ключ, а лучше б забрала его сразу… - Ты не смогла бы. Я думаю, Сторолас наложил на него внушение, никто, кроме Арилин не смог бы его взять. Иди. В том, что случилось, есть и моя вина, - альгерина уже подошла к двери, когда Айралас окликнул ее. – Диолин, если захочешь, ты можешь поселиться в городе. Но тогда мне придется придать гласности твое отречение от имени. - Я подумаю, - ответила девушка и скрылась в доме.
- Ваше Величество, - в зал зашел высокий, черноволосый мужчина в темном костюме. Он был ничем не примечателен, и легко терялся в толпе, вот только стоило заглянуть в эти проницательные, немного насмешливые глаза, в которых светился ум, чтобы понять, что он не просто один из многих. Да и что ожидать от начальника Тайных дел? - А, это ты, Лод, - император повернул голову к вошедшему, а затем снова уставился в карту. - Ваше Величество, а вы видите то, на что смотрите? – осторожно спросил Лод, подходя к столу. - Если тебе интересно, то нет, - ответил Айралас. – Ты узнал то, о чем я тебя просил? - Да. Ваша кровь помогла, перевал найден. Теперь мы в любой момент можем вторгнуться в Агалею, и король ничего не сможет сделать. Вам надо только дать приказ. - Лод, не зли меня, давай по существу. - Я отправил ваши письма к королю и настоятельнице. И могу сказать, что Агалея уже принадлежит вам. Король, узнав о пропаже ключа, пришел в такую печаль, что долго не отвечал. Правда, надо отдать ему должное, он принял условия ультиматума. - Я предоставил ему полную автономию, он потеряет только свой титул. Впрочем, король или уже можно говорить, наместник, вполне это заслужил. А народ? Как до него донесут эту новость? - Мать-настоятельница согласилась объявить о том, что Агалея входит в состав империи. О пропаже ключа, естественно, ни слова. Люди спокойно к этому отнесутся, если весть будет идти из храма. Они верят в защиту ключа. - Это все? - Нет. Я забыл сказать, дело в том, что я вел переговоры с новой матерью-настоятельницей. Она подтвердила, что полностью согласна со своей предшественницей, но просит личной аудиенции у императора, после того, как выступит перед народом. - Когда она собирается это сделать? - Через неделю. - Что ж, значит, через неделю я буду в Агалеи. Иди, ты хорошо поработал, Лод. Начальник Тайных дел поклонился, но подняв голову все-таки спросил, на правах старого друга: - Вы до сих пор тоскуете по ней? Прошло больше полугода. Император горько ухмыльнулся и посмотрел на него: - Поверь, прошло слишком мало. Да я и сомневаюсь, что время способно исцелить эту рану. - Жениться вам надо. Ваше Величество, вам скоро будет уже двадцать шесть, ужасный возраст, вы стареете! А наследника все нет, - Айралас с удивлением посмотрел на друга, но увидев его слишком честные глаза, слегка улыбнулся. - Ты уже мне даже жену подобрал, не так ли? - Да что вы, нет, конечно! Ради всех богов, я считаю, что уж хоть это вы должны сделать сами. Правда, поговаривают, мать-настоятельница удивительно красивая девушка. И молодая, к тому же. - Иди отсюда, - уже широко улыбаясь, рявкнул на него император. – Сводник. Вот отрублю голову, будешь в загробном мире браки устраивать. - Вот вечно вы так, Ваше Величество. Не умеете принимать советы, - притворно вздохнул Лод и направился к выходу из зала. – Доброе утро, императрица Мираласа. Пришли навестить сына? Совсем он к вам не заходит в последнее время, - он поклонился перед вошедшей в зал женщиной. - Вы как всегда все знаете, корфин Лодирис. От вас ничего не утаишь, - она дружелюбно ему подмигнула. - Стараюсь, Ваше Величество, - глаза начальника хитро заблестели и он вышел из зала. - Подслушивала, мама? – прямо спросил Айралас. - Нет. Случайно проходила мимо, - ответила императрица. - Прямо-таки случайно? – ехидно произнес он. – Что ты хотела? Говори, не стесняйся. - Ты ведь возьмешь меня в Агалею? - Конечно. Ты еще спрашиваешь. - Спасибо, ты же знаешь как это для меня важно, - Миралиса подошла и обняла сына, уткнувшись ему в плечо. – А все-таки он прав. Тебе надо жениться. - Знаю. И обязательно это сделаю, как только вернусь из Агалеи, - ответил Айралас и погладил ее по плечу. Когда дверь за матерью закрылась, он отодвинул карту и долго, бесконечно долго вглядывался в нечеткий, быстрый почерк. Полная легенда о Ключе Могущества.
Она волновалась так, как еще никогда в жизни. Даже перед выступлением так не нервничала. Постоянно поправляла прическу, по сотне раз спрашивала у подруги, как на ней сидит бело-голубое платье, слышала, что она выглядит просто прекрасно, и на время успокаивалась, чтобы потом, через минуту, опять начать бояться. Жрицы удивленно переглядывались, но мать-настоятельницу ни о чем не спрашивали. Императора боялись, но если верит ее словам, человек он неплохой. А не доверять причин не было. - Мать-настоятельница, император ждет вас, - сказала вошедшая жрица, присев в реверансе. - Да, я иду, - она выпрямилась и гордо вскинула голову. Теперь ни у кого, кто бы смотрел на нее, не возникало сомнений, что перед ним альгерина. И уже спина сама гнулась в поклоне. - Удачи, - подруга сжала ее руку, стараясь не сильно потревожить живот. Все-таки пятый месяц. - Спасибо. И она пошла навстречу тому, с кем боялась и желала встретиться.
- Приветствую вас в Агалее, император Айралас, - раздался позади знакомый голос. Он, до этого смотревший в окно, обернулся. Она шла высокая, гордая, безумно красивая в его глазах. Бело-голубое платье идеально сидит на фигуре, длинные пепельно-русые кудрявые волосы распущенны, а зелено-золотые глаза смеются. Целый миг он не знал, что делать, а потом просто протянул ей руку. Она схватила ее, и Айралас прижал ее к себе. - Арилин, - прошептал он. – Жива, жива. И больше ничего. Просто стоял и все крепче сжимал в объятиях. Ари даже в какой-то момент стало больно, но она не обратила на это внимание. Подобное счастье она испытывала, только когда встретилась с мамой. - Я жива, Айралас. И никуда больше не денусь.
- Как? – он помог мне сесть в кресло, а сам устроился напротив. – Как ты спаслась? - Меня выловили Рикка, жрица Пиокинаи, ее охранник и Ведомая. Сестра Паная использовала силу своей богини и практически вытащила меня с того света. - А потом? Что ты делала потом? - Паная, Робар, охранник, и ее племянница, она же Ведомая, отправились домой. Ну, а мы с Риккой отправились в Агалею. - Почему ты не сообщила, что жива? – в голосе императора скользила боль. Я виновато улыбнулась. - Прости. Но я… не была уверена, что ты меня любишь. Понимаю, глупо, но в тот момент… Я должна была о многом подумать, да и Рикка спешила к своему жениху. Она меня загрызла бы даже за день простоя, - он хотел еще что-то сказать, но я не дала ему возможность это сделать. – Мы доехали в рекордное время, учитывая то, что ехали через второй перевал. За три недели добрались. А потом я очень долго разговаривала с настоятельницей. Дарлина выслушала меня и приняла решения уйти с поста. А я заняла ее место. Ведь ключ-то вернули мы с Риккой, но она сразу же выскочила замуж и теперь ждет ребенка. Я рада за нее. А потом со мной связался некий Лодирис. Он вел переговоры еще с Дарлиной. Я пустила его на территорию Агалеи, выслушала и решила помочь. Настало время перемен, Айралас. И первое, что я сделала, это подчинила тебе весь Континент. Король упорно отказывался принять ультиматум, мне вообще сказал, что согласно закону, принятому в прошлом году, настоятельница не имеет права вмешиваться во внешнюю политику королевства. Но нашла способ поставить его на место. - И какой же? – с интересом спросил император. Я весело хлопнула в ладоши. - Просто-напросто вспомнила о древнем праве матери-настоятельницы забрать ключ и перенести храм в другое место. Это и послужило рычагом давления на короля. Он быстро понял, что с ним сделают подданные, если я объявлю им об этом. - Учитывая, что народ спокойно воспринял весть о вхождение в империю, и задал только один вопрос: «Ключ в храме?», то ничего хорошего не сделал бы. - Вот и я о том же. Ну, остальное ты знаешь. - Я видел твои листы, - внезапно сказал он. Я вздрогнула и обхватила себя руками. - Я рада, что ты видел. Ты поймешь, почему я хочу уничтожить ключ. - Почему? Пока не понимаю. - Ключи, и малый и большой – всего лишь символ. Не более. Но им поклоняются как божествам, они развращают, делают слабыми и неуверенными. Агалейцы самый яркий пример этого. Большой ключ для них все. Они забыли о том, что когда-то сами управляли своей жизнью, принимали решения и пытались сделать все как можно лучше, но и несли ответственность за ошибки. А теперь они настолько обленились, что им даже пытаться двигаться трудно. Они плывут по течению, подчиняются власти Ключа. Нет, я не хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Побочные действия могущества – это то, из-за чего умер твой отец, и умирали другие тираны до него, но что не грозит тебе. Достигнув пика, они не могут удержаться на нем. И чувствуют это постоянно. Они злятся, боятся, но поделать ничего не могут. Сами же вырыли себе яму. А в конце этого пути безумие. Обратная сторона медали. Только тот, кто не шел по головам, кто прекрасно понимал, к чему приведут его поступки, может удержаться. Он спокоен, потому что знает, даже если он потеряет все, его совесть чиста, он сможет начать все сначала. Я не умею хорошо говорить, но надеюсь, что ты меня понимаешь. Честь – единственное, что отменяло побочные действия. Честь и Совесть. Не было никогда настоящих этих пещер. Иссарий и его сестра всегда стояли рядом с матерью и никогда не засыпали. Это просто красивая легенда, что бы объяснить происхождение ключей. Эти два кусочка металла, тот, что лежит в сокровищнице храма, и этот, висящий у меня на шее, просто олицетворение наших внутренних ключей. У каждого он есть, но найти его очень сложно. Так же, как и открыть дверь в пещеру Могущества. Так легко найти большой ключ и так трудно не то, что найти - понять, что есть другой, малый ключ, ключ Чести. Но если ты его нашел, ты никогда не упадешь в безумие. Через некоторое время я объявлю, что богиня забрала ключ и перепрятала. И Агалее придется привыкать жить самим. А ты поможешь ей в этом. Он кивнул и потер подбородок рукой. - Почему Иссарий перестал выбирать избранных? - Не знаю точно, но наверно потому, что уже никто это не делает, - пожала я плечами. – Понять богов трудно, порой почти невозможно. - Ты станешь моей женой? – выпалил Айралас, подчиняясь только своим, никому не понятным мыслям. Я грустно посмотрела на него. - Я не могу оставить храм. Императрица – слишком большая ответственность, я не смогу совмещать и то и другое. Я люблю тебя, но вынуждена отказать. Прости и пойми, - я отвернулась, чтобы не встретиться с ним глазами. - Я понимаю. И буду ждать, Арилин.
Что могу сказать в заключении? Лея вместе с Панаей вернулась к родителям. Девочка была безумно рада их видеть, также как и они ее. По случаю возвращения дочери живой и невредимой и уплаты долга, они устроили великолепный праздник на весь город. О своих приключениях Лейра помнила смутно, но никогда об этом не жалела. Паная гостила у сестры около месяца, а потом вернулась в главный храм, где встретилась со своими подругами-жрицами. Замуж она так никогда и не вышла, но верный Робар всю жизнь оставался рядом с ней. Эльга покинула храм и с помощью кулона смогла найти Лею. Она стала ее врачевательницей и самой близкой подругой. Судьба других служительниц Жизни сложилась по-разному, но сильных потрясений они больше никогда не испытывали. Тарнит мучился еще десять лет. Он так и не завел семьи, все женщины казались ему настоящими уродинами. Не выдержав снедавшей его непонятной тоски, он повесился. Сестра перебралась в Роолит. Отказавшись от имени, она вышла замуж за корфина и была счастлива. Муж вертел ей как хотел, но никогда не обижал и безумно любил. У них родилась дочь с двухцветными глазами, и ей был пожалован титул альгерины. Мама жила вместе с Диолиной и ее семьей. Я часто приезжала к ним. Рикка все-таки вышла замуж за Рольда и родила чудесных мальчиков-близнецов. Радости ее не было предела. Доротея всю жизнь оставалась бесплодной, но взяла на воспитание двух девочек-сирот и всю оставшуюся жизнь говорила, что они ее родные. Под конец даже те, кто знал правду, поверили в это. Императрица Миралиса совершила паломничество и долго молилась в том самом молитвенном зале, который я столько раз надраивала. Ее мечта сбылась. Агалейцы тяжело переживали пропажу ключа, но спустя годы начали оправляться, чему я была несказанно рада. Значит, я все поняла и сделала правильно. Ну, а на счет моей личной жизни… три года промучив Айраласа, я согласилась стать его женой. Мое место заняла Рикка и она была первой замужней матерью-настоятельницей. Впрочем, на ее работу это никак не повлияло. Нашим любимым с мужем местом стал Роолит. И всегда, когда были в столице Загорья, мы останавливались не в главном дворце, а в моем доме. А когда на свет появились наши сыновья и дочь, я с удовольствием проводила много времени, сидя с ними в Синей гостиной. Все-таки должна же иметь императрица Континента свои маленькие сентиментальные слабости, не так ли?
Cat20087 Я видела ваш предыдущий отзыв, но ответить не успела, интернет выбило и он несколько дней не появлялся. А сейчас вы почему-то изменили свой комментарий. Спасибо за критику, но не могли бы вы поподробней описать, что именно вам не понравилось.
не могли бы вы поподробней описать, что именно вам не понравилось.
Размер текста явно переходит рамки рассказа. Рассказ написан в стиле фэнтези, как я поняла. На первый взгляд, все персонажи на месте: Ари, засланная с тайной целью, Рикка со своим женихом, змееподобное сверхсущество, дворец со своими хитросплетениями интриг, любовь ГГ… Но почти в каждом фэнтезийном тексте те же герои. Может, только существо не змееподобное, а, предположим, похоже на паука или дракона. Текст течет перед глазами, и приходится прилагать усилие, чтобы читать дальше и понимать, о чем читаешь, ИМХО. Видимо, Вам нужно придумать что-то свое, какой-то персонаж или эпизод, который встряхнул бы клюющего носом читателя. Ваш лексикон для этого более чем достаточен. Некоторые эпизоды вызывают недоверие, как, например, разбитые таблички. По сюжету это необходимо, но в логику повествования не очень вписывается, ИМХО. И вот читатель добирается, наконец, до финала. Хэппи-энд, все хорошо – с чувством глубокого удовлетворения закрыли и забыли, простите. Не хватает индивидуальности автора, ИМХО. Мобилизуйте свой творческий потенциал, доверьтесь своей фантазии – возможно, следующее произведение будет лучше. ksenia
Спасибо большое за подробные объяснения. Вы даже меня похвалили, я всегда считала, что у меня довольно бедный лексикон. Когда я писала это произведение, то уже знала, что читатель, когда дойдет до конца, вздохнет, закроет и забудет. Не питаю никаких иллюзий, сюжет сырой и непродуманный, я просто не успевала. Надо было писать покороче, скажете вы, но увы, у меня не получилось. Почему-то пока у меня получается писать только довольно крупные произведения, я не могу вместить сюжет в рамки рассказа, хотя и понимаю, что это не есть хорошо. Я впервые участвую в подобных конкурсах и мне стало просто интересно, что это такое.
Quote
Текст течет перед глазами
Не совсем поняла, что вы имели в виду. Нет динамики, заезженность фраз или что?
