Канун Нового Года. Время, когда люди теряют остатки благоразумия и становятся удивительно беспечными. Конечно, были времена и государства, когда смена лет приходилась, например, на Сочельник. Или ещё на какую-нибудь дату в этом духе, но суть оставалась той же. Отчего-то большинство людей, прощаясь со старым годом, начинали расслабляться, сорить деньгами и чувствами, вести себя так, словно следующего года не наступит.
Эта ночь ничем не должна была отличаться от прожитых за все прошедшие годы. Не было знамений, не было гласа с небес. Как обычно, я ожил только после заката, неторопливо прошёлся по квартире, заново ощущая себя живым. Не спеша открыл плотные шторы, подставляя лицо под манящий свет уличных фонарей и неоновой рекламы. Распахнул окно, шагнул навстречу пронзительной смеси запахов мороза, человеческих чувств и выхлопных газов. Запах праздника, я так считаю.
Я был голоден - силы уже иссякали, но я просто не мог броситься на охоту сразу. Чувствовал себя обязанным пройти по улицам, рассматривая встречных людей. Выискивая и находя новое, чего не было год назад. Своего рода испытание - не думать о еде до тех пор, пока не наберу полную грудь ветра перемен. Пока не пойму, что и в какую сторону изменилось в жизнях людей в то время, когда я не наблюдал за ними.
Спустя час я с отвращением выбросил газету, которой я завершал знакомство с новым миром. Ничего не менялось - только сильнее становилась человеческая жадность. Всё больше имеющие силу спрашивали с тех, кто ответить ничего не мог. Хотя кого я обманываю - я был таким же. И то, что я собирал налоги кровью, не меняло ничего. Человечество было бы прекрасным, если бы не многочисленные паразиты на его теле. Неблагодарные отпрыски человечества, они вытягивали его соки, постоянно тормозили всяческое развитие.
Эта праздничная ночь ничем не отличалась от прочих - охота в тягучем ночном воздухе. Поиск жертвы в каменных джунглях, отвлечение внимания и финальный аккорд - неожиданное нападение. Я скользил через ночь, упиваясь кровью беспечных людей, встречающих Новый Год. Людей, не обращавших внимания на слишком долгие объятия, на слишком бледный вид жертвы после расставания. Для них все беды остались в прошлом и начнутся снова не раньше утра. Когда меня уже снова не будет.
Это уже нельзя было назвать охотой - это было жатвой. Сбором податливых колосков человеческих жизней. Я уже не пытался разнообразить процесс, сделать его интереснее. Не хотел найти достойного противника. Устал от попыток придумать ограничивающие условия на корм. Я всего лишь хотел набрать достаточной жизненной эссенции, чтобы вернуться во сны. Туда, где я не был один.
Последняя моя жертва отличалась от всех остальных. Я замер на мгновение, почувствовав слабый укол узнавания. Но вспомнилось мне не это лицо, изрезанное шрамами тяжёлой жизни, но совсем другое - принадлежащее нежной девушке, которую я встретил десятки лет назад. Невинной и непорочной, чья кровь наполнила меня невиданной силой. Я вспомнил, что хотел обратить её ко тьме, сделать своей дочерью и спутницей в бесконечной череде праздничных ночей, но не мог. Глядя в глаза, уже наполнявшиеся смертью, я не хотел, чтобы ангел стал демоном, чтобы невинная душа утонула в крови.
Я испуганно отшатнулся и бросил свою добычу, которая неожиданно оказалась вовсе не беспомощной жертвой - зверь встретил своего охотника. Сразу же после того, как он освободился от моей власти, охотник напал.
В слишком знакомых глазах плескался чуждый им гнев, предвкушение мести и жажда крови. Но всё равно это были те самые глаза. Я побежал. Первый удар пришёлся в спину - это так по человечески, если задуматься. Серебряным освящённым лезвием охотник рассёк тонкую одежду и едва задел тело, но жгучая боль уже потекла по раненной руке, лишая последних крупиц рассудка, наполняя душу страхом. Упав в холодный снег, я смотрел, как меня покидает заимствованная кровь, отобранная по крупицам сила.
Я стал жертвой. Превратился из хозяина ночи в загнанного зверя. Никогда это не было той ролью, которую я хотел бы примерить. Даже живым предпочитал сражение бегству. Отступив в тень подворотни, я замер, ожидая преследователя. Я собирался убить его, кровавой жертвой смыть все воспоминания о давно прошедшей ночи и той встрече. План учитывал всё, кроме одного - люди склонны удивлять именно тогда, когда кажется, что всё уже известно. Охотник не стал добычей. Он осознанно принёс себя в жертву моей ярости, чтобы получить возможность ударить снова. Серебро клинка разорвало левый бок, заражая тело проклятым ядом. Он умер, но я знал, что уже вскоре последую за ним. Качаясь от слабости и разъедающей боли, я возвращался домой.
Саднящая боль растекалась по всему телу, терзала призрачную плоть. Закрыв входную дверь, я уже не смог оставаться на ногах. Упал, опрокинув платяной шкаф в попытках удержаться. Я умирал - умирал от руки беспомощного человека, одного из тех, кого за прошедшие годы не мог воспринимать иначе, чем корм. Хотя только так и могла закончиться эта история. Никто, кроме человека не сможет убить чудовище. И только чудовище, отделённое от людей годами одиночества, могло быть благодарно за избавление от необходимости существовать.
Я практически ползком пробрался в комнату, упал в кресло напротив всё ещё распахнутого окна - от серебряной отравы мне предстояло умирать ещё не один день, мучительно и неизбежно расплачиваясь посмертным существованием за совершённые грехи. К тому же я так давно не видел солнца...
***
Под Новый Год люди становятся удивительно беспечными, - тоненькая старушка нежно улыбнулась, поправляя плотное одеяло. Старик, спящий перед открытым окном в ожидании первого утра нового года, чуть улыбнулся, но так и не открыл глаза. Как в далёком детстве, ему захотелось понежиться в тепле ещё несколько минут.