Шла борьба, борьба на выживание…
В чёрном небе красными кометами кружили огненные искры от костров, на них фанатичные инквизиторы жгли ведьм.
Был 1697 год, а кровавая бойня только набирала обороты. Этим народ был обязан популярному среди католического духовенства трактату по демонологии «Молот ведьм». Их свод указаний наполнял беснующихся клириков ещё большей убеждённостью в праведности своих лиходейств.
На улицах города Баргаррана было не спокойно, хотя во всей округе уже целый месяц свирепствовала чума. Вчера ещё сидящий в своих домишках люд выбрался на центральную площадь, дабы посмотреть на тех, кто навлёк на их бедные головы такое страшное проклятье.
Вся Шотландия была взбудоражена событиями, происходящими в этом городке, в котором едва ли насобирается две тысячи жителей. Сам архиепископ Шотландский вот уже год пытался довести до ума процесс над баргарранскими колдунами. Только неделю назад ему был представлен полный отчёт по затянувшемуся делу, и он вынес, не задумываясь, решение казнить. Его приверженность к святому писанию и очищению людского разума от дьявольщины была просто безгранична.
Происшествие казалось загадочным, но от этого ещё более устрашающим: 11-летняя Кристина Шоу была проклята двумя ведьмами и уже год не могла прийти в себя, её рвало всякой всячиной, свидетели тому были, они подтверждали необычность такого явления. Не помог даже назначенный Шотландской церковью всеобщий пост во имя её исцеления. Потом появилось ещё два свидетеля, тоже дети, которые подтверждали версию одержимой Кристины. Они указывали на одних и тех же людей. Утверждали, что бабушка брала их всех на шабаш и заставляла есть печень некрещёного младенца, но они отказались. Факты говорили сами за себя, архиепископ не мог их игнорировать. Три дня назад он в срочном порядке приказал исполнить высшую меру наказания над обвиняемыми, некоторых из них не могло спасти даже высокое происхождение.
И вот 10 июня в полночь зажглись костры. В них стояло семеро, прикованных цепями к столбам и корчившихся в предсмертных муках. Горожане шептали молитвы, осеняли себя крестными знамениями и молились о спасении своих душ. Но ничего не могло уберечь их от новых бед: чума и не думала уходить, она только начинала косить и морить люд, и ей было безразлично, что сейчас для неё совершается жертвоприношение.
Всё пространство и воздух заполнил тягучий запах горелой плоти, жар от костров накалял и без того душную летнюю ночь. Чёрный дым, поднимаясь от красных языков пламени, исчезал в чёрной ночи. Стоны и крики умирающих похоронным набатом отзывались в ушах перепуганных зрителей. Они-то понимали, что охота на ведьм добралась и до них, отныне каждый находится под подозрением и если не чума, то уж инквизиция дотянется своими длинными руками до их плоти.
Пепел сажей оседал на волосах и коже людей, палач, подпаливший семь костров с усмешкой похлопывал себя по набухшему от денег карману, он зловеще оглядывал жителей и прикидывал в уме сколько ещё он сможет заработать. Пять плешивых монахов-кальвинистов суетилось рядом. Вскоре они достали Евангелие и начали заунывно читать молитвы в унисон. Чуть поодаль несколько тюремщиков глазело на горящих в огне «ведьм», поочерёдно отпивая из большой фляги анисовую водку: на трезвую голову видеть такое было неприятно.
Под подозрение попадали все женщины, которые имели дурную репутацию или были физически неполноценны. До баргарранцев доходили слухи о казнях в других городах и странах. Это сейчас из-за чокнутой Кристины и недавнего государственного переворота к ним перестали приезжать торговцы и бродячие артисты, а раньше нет-нет да заглянут в их городишко, порасскажут о новостях в мире.
Поговаривали, что всё началось в Тулузе, в стране лягушатников, ещё в XIII веке, когда была сожжена первая ведьма. Потом гонения постепенно переросли в массовое истребление жён дьявола, как их называли священники. В Европе оставалось всё меньше женщин детородного возраста, даже младенцы были подвержены обвинению в колдовстве.
Вот и теперь их тихий городок заполонили толпы монахов, рыщущих в поисках ведьм. Большинство людей верило в их существование: а как иначе, если на каждой службе приходской отче призывал к очищению духа от ереси и демонических происков сатаны и его соратниц.
Вся Европа задыхалась в тисках очистной инквизиционной машины, которая вот уже три века работала без перебоев, прибавляя в свои списки имена новых и новых жертв. Время костров стало временем непотухающих пожарищ среди населения. Не успела кончиться война между католиками и протестантами, как папству захотелось нового кровопролития. Хотя эта борьба не мешала инквизиции вешать и сжигать женщин и мужчин. Но в большинстве своём именно женщин, ведь женщина была в глазах церкви орудием дьявола в его борьбе за уловление христианских душ.
Ведьм не только жгли или вешали, но так же подвергали испытанию водой, изощрённому методу дознания правды. Клирикам были не чужды и пытки, под которыми любой признался бы во всех смертных грехах. Вот и теперь горели тела и души семерых, допытанных до полусмерти.
Крики и вой давно стихли, но люди и не думали расходиться по домам, им было страшно возвращаться туда, где покоя больше им не найти. Каждый представлял себя на месте сгоревших заживо, трясся от страха и бессилия. Большинству бежать из города было некуда, а если и было, то куда? Не осталось ни одного спокойного уголка в маленькой Европе, где мог бы укрыться человек. Везде могли встретить с подозрениями и наговорить что угодно, поэтому горожане оставались на насиженном месте, дабы не оказаться в ещё худшем переплёте.
Костры уже бледнели и затухали, огонь не поднимался выше, чем на полуметр.
Вдруг толпу разрезали три чёрных крупных фигуры, они несли связанную веревками женщину, которая вырывалась и кричала во всю глотку: «Отпустите, ублюдки! Вы все и так прокляты! Никакой Бог вас не спасёт!»
От таких слов по толпе пробежал ропот, люди зашушукались между собой, сердца их гулко заухали в груди в предчувствии нового действа. Трое мужчин же были спокойны, они продвигались в сторону палача и священников, уже заметивших людское волнение. Монахи отложили Евангелие, сложили руки на животах и принялись покаянно ждать. Старший клирик, заменявший епископа Ренфрюширского по невозможности последнего присутствовать на казни, сурово насупился. Пришедшие остановились напротив кальвинистов и склонили голову в уважительном поклоне. Самый низкий из них вышел вперёд и вытащил из ворота орден, не понаслышке известный монаху: перед ним стояло трое членов тайного общества охотников на ведьм «Бич и молот». Эти люди успели сделаться притчей во языцех своей несгибаемостью в достижении цели, все их жертвы были самыми, что ни на есть ведьмами, доказательств не требовалось. По всему выходило, что ещё одна дьяволица нуждалась в очищении огнём.
- Палач, - крикнул главный монах: Новый костёр! – тот побежал исполнять приказ в предчувствии хорошей наживы. Руки этого злодея чесались от желания получить побольше, он уже видел, как его жена обрадуется новой клетчатой юбке, а себе он купит охотничий нож.
Пришедшая тройка стояла неподвижно, только их глаза внимательно осматривали догорающие костры. Женщина больше не вырывалась, она уже успела получить сильный удар в челюсть. Из носа её текла кровь, синяки усеивали всё тело, которое было покрыто странным одеянием. Яркий зелёный балахон с короткими рукавами и длинным подолом был подхвачен красным поясом с бубенчиками. Волосы женщины клоками торчали в разные стороны вследствие борьбы с её захватчиками.
Связанная и избитая была прирождённой ведьмой, братья ордена это прекрасно знали, вчера им удалось наблюдать за эсбатом, ведьмовским шабашем, проходившим в дне пути от Баргаррана. Братству посчастливилось поймать её одну, не взирая на то, что их осталось всего трое. Поимка была ценна: такой высокой по рангу ведьмы они ещё не ловили.
Орден «Бича и молота» вёл своё существование от XI века, тогда ещё христианство только набирало обороты, а язычество было сильно, но уже в те времена их предшественники боролись против этих тварей тьмы во имя рода человеческого. В братстве состояли истые верующие мужчины, они не преминули бы умереть за него в случае необходимости. В охоте на ведьм заключалась их основная обязанность вот уже пять веков, но они собирались и дальше истреблять прирождённых демониц Люцифера. Орден интересовали только рождённые ведьмой, а того, кто научился колдовству, истребляла сама инквизиция. К чему говорить, что зачастую она карала безрассудно, опираясь на клевету, уже тысячи невинных женщин пали от рук бестолковых монахов. Но для братства они служили хорошим прикрытием в собственной охоте.
Братство включало в себя людей разных сословий, их было около 3 тысяч, но всех мужчин объединяла секретность организации. О существовании знали только посвящённые. Отличительными знаками стали железные ордена с бичом и молотом, которые они носили на шее, так же на левой стороне груди имелось клеймо с теми же символами на случай непредвиденной утери ордена. Только железо могло отгонять или уменьшать дьявольские чары, ни одна ведьма не осмелилась бы спокойно взять в руки железный прут или цепь. Ещё одним способом защиты от зачарованных считалась раскалённая на Юрьев день смола, из которой изготавливались нашейные крестики и чётки. Даже обычный люд знал об этом: видимо ещё во времена языческого прошлого железо и смола действовали. Поэтому и по сей день под порогом у каждого имелся железный нож, облитый юрьевской смолой.
Родоначальником ордена стал Жако Бенедито Барини, он первым разгадал загадку чудесных способностей некоторых женщин лечить или наоборот вредить. Именно он создал братство для истребления нечестивых, дабы оградить род людской от происков Вельзевула. Жако написал рекомендации в охоте на ведьм, в них он указал методы воздействия и распознавания чертовок, которые весьма изощрённо водили людей за нос. Каждый член ордена знал наизусть как молитву все девять правил:
• Будь чист душой и телом - тогда тебе всё по плечу!
• Истово верь - в Боге твоё спасение!
• Не верь женщине - она обманет!
• Найди рождённую ведьмой и уничтожь!
• Смерть одного невинного – ничто по сравнению с жизнью рода человеческого!
• Верь братьям своим, вместе вы – сила!
• Носи железный бич и молот, они твои спутники.
• Только огонь и вода исцелят заблудшую душу ведьмы учёной, рождённая ведьмой должна быть четвертована, дабы не мочь навредить своими членами!
• Роди ребёнка и сделай его приемником знаний своих!
Благодаря этим скрижалям братство стлало сильной и властной организацией, все последователи Жако были в какой-то мере и его сынами, они несли через века учение и охраняли первозданность ордена. Главой ордена теперь считался брат Филарет, великий правнук Жако Барини, он-то и стоял рядом с монахом, восторженно взиравшем на троих великих охотников, поймавших прирождённую ведьму в зелёном, главную среди своих в Английском королевстве.
Месяцами они выслеживали хитрых демониц, многие из них погибли от коварных чар ворожей, осталось только трое из тридцати. На Лысой горе близ Оксфорда лежали остальные братья, умерщвленные разгневанными ведьмами. Но одну из них всё же удалось отбить, и вот теперь она должна предстать перед правосудием. Её колдовство было блокировано железными цепями, опутавшими всё тело. Хоть и ведьма, а всё равно человек! Она точно также чувствовала боль от побоев, как и любой из них, но процесс восстановления плоти протекал гораздо быстрее. Уже через пять минут женщина пришла в себя и снова начала вырываться, её крики разносились по всей округе: «О, Всевидящая Батна, заклинаю, помоги дочери своей! Вразуми этих смертных! Они нарушают вселенский баланс! Силы в природе должны быть равны, иначе их мир рухнет к ногам Аида!» - при слове «Аид» глаза священников-кальвинистов налились кровью, им стало жутко от упоминания имени греческого бога мёртвых.
- Сделайте что-нибудь, - попросил главный монах Филарета: Заткните ей глотку! Народ не должен слышать эту дьявольщину! – его свистящий шёпот выявлял первые признаки истерии. Тот кивнул своим единомышленникам, и ноги обоих обрушились на голову несчастной.
- Готовьте топор! – сказал чуть слышно, но твёрдо Филарет: Её следует четвертовать, иначе огонь не поможет!
- Да-да, - залопотал монах: Отец Серафимус, распорядитесь, - обратился он к одному из соплеменников, который стоял ни жив, ни мёртв от страха и возмущения гневной тирадой ведьмы. Он недоверчиво покосился на неизвестных, ему было невдомек, что те принадлежат к ордену «Бич и молот». Но выполнить просьбу не отказался и засеменил искать палача, который уже сооружал новый костёр и задорно насвистывал.
Через пять минут братьям был дан знак, что всё готово и можно нести ведьму на помост для четвертования. Возбуждённая толпа гудела: требовала объяснений. Главный из монахов вышел на деревянное возвышение и объявил: «Миряне! Сегодня! Великий день для всех нас! Ещё одна ведьма предстанет перед божьим судом за свои злодеяния! Она будет четвертована и сожжена!» - от его слов по толпе прошёл гул и кто-то крикнул: «Во имя Христа!», остальные стояли неподвижно и ждали. Люди, напуганные до смерти таким количеством казней, страшились что-либо говорить.
Тем временем на помост втащили ведьму и принялись распутывать железные цепи, чтобы приковать руки и ноги кандалами. Женщина была неподвижна, ещё не пришла в себя после тяжёлых ударов. Братья ордена исполнили всё быстро и чётко, сошли вниз и принялись ждать палача, а священник продолжал, разведя руки в стороны: «Помолимся, братья и сестры, помолимся за нас! Не должно такой твари жить на земле! Очистим мир от гадости колдовской!» - возбуждённые одобрительные крики сопутствовали речи монаха: «Пусть умрет эта нечистоплотная служанка дьявола и ответит за грехи свои! Да гореть ей в аду у хозяина своего за прелюбодеяния с ним! Пусть её настигнет высшая кара, ибо она продала душу лукавому!» - монах сошёл вниз и уступил место палачу, который нёс наперевес громоздкий топор.
Женщина начала приходить в себя, но силы покинули её, руки зажаты в тисках, выбраться возможности не представлялось. Она с воплями извивалась, дёргала конечностями, но все старания были тщетны, железные кандалы не давали силе вырваться за пределы тела.
- Вы не понимаете, что творите, фанатичные негодяи! – визжала она: Мудрая Диана, помоги дочери своей! Не дай им свершить бессовестную расправу на погибель ей!
Палач занёс топор и одним махом отрубил правую руку, женщина взвыла и зарыдала, кровь хлестала из артерии, остаток предплечья конвульсивно сокращался - смерть была не за горами. Вторым махом он отсёк ей другую руку, два последних лишили женщину ног.
Она была ещё жива, когда лежала четвертованная в собственной крови, слёзы её катились по забрызганным алой жижей щекам. Кричать она больше не могла, только хрипы выходили из еле вздымающейся груди. Чудесные чёрные волосы жалкими слипшимися сосульками лежали под ней. Она молила Богиню-Мать забрать её к себе и прекратить эти мучения.
Когда женщина испустила дух, тело её было предано огню, который оставил лишь пепел и кости.
Трое членов ордена позаботились о том, чтобы пепел развеяли по ветру, а кости выкинули в реку, таков был заключительный этап расправы над ведьмами, предписанный Жако Барини. Только после этого трое в чёрных одеждах покинули Баргарран, чтобы продолжить поиски оставшихся чародеек колдовского ковена.

Шаткое равновесие в мире было нарушено, как и предсказывала женщина…