Александр Рудазов
Властелин
ГЛАВА 1
Человек, которого никто не знал, приплыл в деревню по реке. Плыл он не на лодке и не на плоту, а просто по течению, да еще и лицом вниз. Вначале его приняли за труп. Но когда этот «труп» вытащили на берег и перевернули, он открыл глаза и выплюнул целое ведро воды.
Еще он выплюнул маленькую плотвичку, но это уже несущественно.
В деревне Озерные Ключи подобные события происходили нечасто. Уже через полчаса у дома старосты собралась большая часть населения. Четыреста с небольшим жителей столпились на улице и во дворе, а отдельные счастливцы ухитрились пролезть даже внутрь, скромно рассевшись по лавкам.
Удивительного человека рассматривали всем миром — ахали, перешептывались. Очень уж он отличался от всех, кого добрые жители Озерных Ключей когда-либо видели. Даже коробейник Морзюн никогда не встречал никого похожего — а уж он-то повидал мир. Бывал и в Дубках, и в Красной Сосне, и на Храмовой Горке, и в самой столице — громадном городе, до которого даже верхом ехать больше трех дней.
Что же такого необычного было в этом человеке? Внешность. Прежде всего — внешность. Широкоплечий, с неохватными бицепсами стальной твердости и кожей цвета старой бронзы. Лицо тоже запоминающееся — черты резкие, словно вырублены из гранита, надбровные дуги очень мощные, взгляд черных глаз острый и пронзительный, брови удивительно густые, подбородок тяжелый, сильно выдающийся вперед, а чернильно-черные волосы такие длинные, что похожи скорее на конскую гриву. Деревенские — почти сплошь русые, стригущиеся под горшок, — очень дивились таким волосам.
Но особенно поражал рост незнакомца. Невероятный рост. Почти семь с половиной локтей[Локоть — местная мера длины, равная 28,35 см.] — ему пришлось даже пригнуться, чтобы войти в дом старосты. Даже деревенский кузнец Валюх уж на что редкий дылда, но и то оказался на полголовы ниже.
Вдобавок на груди спасенного из реки обнаружился обширный застарелый рубец, похожий на след от ожога. Такое могло получиться, если на кожу щедро плеснули кипящего масла. Все хорошо рассмотрели этот рубец, поскольку одежды на незнакомце не было вообще.
Однако внешность оказалась не самым удивительным в этом человеке. Он, как выяснилось, еще и ничего о себе не помнил! Совершенно ничего — не помнил, кто он такой, откуда взялся, как его зовут, чем он занимается.
— Но неужели ты совсем ничего не помнишь? — упорно допытывался староста Бурзюк. — Совсем-совсем ничего?
— Совсем ничего, — виновато улыбался незнакомец.
— Но хотя бы имя?
— Нет, не помню даже имени. Простите.
— Что должно случиться, чтобы человек забыл свое имя? — проворчала старостиха Халка.
— И то, и то! — покивал дед Лобрюх. — Вот меня хоть среди ночи разбуди, спроси — как тебя зовут! Отвечу же в тот же миг, да верно отвечу, без запинки! А тут…
— Нехорошее дело, видно, с тобой случилось, — посочувствовал незнакомцу староста. — Но раз уж ты не помнишь даже имени, мы пока что будем тебя называть… э-э-э… Никто. Ты не возражаешь?
— Пожалуйста, — развел руками новонареченный Никто.
В деревне Озерные Ключи жили добрые, приветливые люди. Едва они убедились, что по реке к ним приплыл не разбойник, не злобный тать, а повредившийся головой бедняга, как сразу же принялись о нем заботиться.
Старостиха усадила гостя за стол, налила огромную миску борща и сунула в руку деревянную ложку. Тем временем другие сердобольные тетки натащили тряпок и сварганили здоровенному Никто какую-никакую одежку. Кузнец Валюх тоже поделился ненужными вещами — он оказался в деревне единственным, чья безрукавка и порты пришлись Никто почти впору. Их лишь самую малость пришлось расширить.
Пока Никто деликатно хлебал наваристый борщ старостихи, ее муж и другие старики рассказали, что он находится на северо-западе королевства Ривения, которым правит добрый король Кайнаретралий Одиннадцатый. Ривения — самое лучшее место на свете. Здесь уже сто лет не было ни одной войны, разбойники — огромная редкость, урожаи каждый год обильные, а налоги взимают совсем маленькие.
— Ривения?.. — наморщил лоб Никто. — Никогда не слышал. Где она находится?
— На северо-востоке Кармингара, — ответил Мурюз, самый умный человек в деревне, совмещающий обязанности жреца, лекаря и учителя.
— Кармингара?..
— Это такой континент, — пояснил Мурюз. — Ты знаешь, что такое «континент»?
Никто кивнул. Это он действительно знал.
— А читать ты умеешь?
— Точно не знаю. Надо попробовать.
Старостиха тут же достала с полки пухленькую книжку, заляпанную жирными пятнами, — зачитанную до дыр «Домохозяйку». Никто раскрыл ее на первой странице и стал уверенно читать — это получалось у него легко и быстро.
— А счет знаешь? — продолжал любопытствовать жрец. — Сколько будет двенадцать помножить на пятнадцать?
— Сто восемьдесят, — чуть промедлив, ответил Никто.
— Молодец, правильно, — похвалил Мурюз, как если бы перед ним был один из детей, отвечающих урок. — Значит, что есть «континент», ты знаешь. А какие в мире есть континенты, знаешь?
Здесь Никто помотал головой. Он не помнил ни одного имени, ни одного названия — только обычные слова, которые пишутся с маленькой буквы.
Да и то не все.
— А как называется сам мир, помнишь?
— Не помню. Как?
— Парифат. Мир называется Парифатом. А какой сегодня день, знаешь?
— Не знаю.
— Луна?.. Год?..
— Не знаю. Какой?
— Сегодня день Глиняного Вепря тысяча пятьсот десятого года, — наставительно произнес Мурюз. — Ты вообще календарь знаешь? Какой день будет завтра?
— Ну все, все, оставь бедняжку! — замахала на жреца старостиха. — Пристал тут! Дай поесть спокойно!
— Думаю, я уже сыт, — утер губы Никто. — Благодарю вас, тетушка.
— Ну и иди тогда спать! И вы все расходитесь, поздно уже! Что вам мой дом — двор проходной?! Идите в харчевню, там языками чешите!
Гостю постелили на сеновале — ни на одной кровати в доме он попросту не поместился. Впрочем, Никто не возражал. На лежанке из прошлогоднего сена спалось мягко и уютно, а погода стояла такая теплая, что ночевать можно было хоть на улице.
Утром Никто проснулся раньше всех. Даже солнце еще не встало — лишь над горизонтом виднелось слабое мерцание, возвещающее о грядущем рассвете. Стараясь не разбудить хозяев, их огромный гость на цыпочках прошел по двору и принялся умываться возле кадки.
В темной воде отражался все тот же великан с могучими ручищами, чеканным лицом и копной черных волос. Расстегнув рубаху, он задумчиво уставился на кляксообразный рубец, занимающий добрую половину груди. Никто понятия не имел, откуда у него это взялось. В голове смутно что-то брезжило — какой-то страшный грохот, вспышка… потом вроде бы падение… Никто наморщил лоб — ему казалось, что он вот-вот вспомнит…
— Уже проснулся, гость дорогой? — окликнул сзади староста. — Молодец, ранняя птаха. Тоже, видать, деревенский. Вот о прошлом годе гостил у нас один халат из большого города, так этот дрых каждый день чуть не до третьего рассветного! Вот ты представляешь, чтоб человек мог столько спать?
Никто молча помотал головой. Он не представлял.
— А как сам-то? — не унимался словоохотливый староста. — Хорошо спалось? Ты уж извини, что сенца мало было — весна все-таки, скотина за зиму все подъела… Ничего о себе не вспомнил?
— Нет, ничего. Ни имени, ничего. Не помню даже, кем я был…
— Ну, рост у тебя великанский, ручищи широченные, да еще ожог этот… Может, ты кузнецом был?
Никто попытался представить себя в кузнечном фартуке, у наковальни, с молотом и клещами в руках. Не получилось. Если до потери памяти он что-то и ковал, то сейчас этого упорно не вспоминалось.
— Может, ты тогда был пахарем? — предположил староста.
Никто попытался представить себя идущим за плугом по свежей борозде. Снова ничего не получилось. Крестьянская жизнь вообще не находила в памяти никаких откликов.
— А может, ты был пастухом?
Никто попытался представить себя с кнутом, погоняющим отару… и вот тут в голове забрезжило что-то знакомое. Ладонь сама собой сомкнулась, как будто сжимая невидимое кнутовище.
— Вот и ладненько, — удовлетворенно кивнул староста. — Раз уж так получилось, будешь пока что овечек пасти. Чего зря хлебушек-то есть, верно? У нас пастуха сейчас как раз нету — дедко Музюх этой зимой помер, так что пока кое-как перебиваемся… да и волки что-то расшалились, житья от них нет. Подсобишь, парень?
Никто пожал плечами. Он все равно не знал, чем заняться и куда пойти. Брести в случайном направлении и надеяться, что память вдруг вернется, не очень хотелось — ну так почему бы не остаться пока в деревне Озерные Ключи, среди этих гостеприимных людей? А жить нахлебником, староста верно говорит, не очень-то хорошо.
Работать Никто отправился уже в этот день, сразу после завтрака. Собрал по дворам овец и баранов, заткнул за пояс тяжелый кнут, которым раньше орудовал старый Музюх, расспросил, как лучше добраться до пастбища, прихватил краюху хлеба, да и двинулся.
Добрые жители Озерных Ключей ничуть не побеспокоились, что отпускают драгоценный скот с человеком без имени, которого знают меньше суток. А и скажи им кто, что неосторожно вот так доверять первому встречному — поди возмутились бы, обиделись за облыжно обвиненного Никто.
Да и чего зря тревожиться — видно же, что хороший человек.
Вечером Никто вернулся с мирно блеющей отарой. За столом старосты его уже ждал дымящийся ужин, а старостиха принялась ворчать, чтобы Никто не бродил по чистым полам в грязных земледавах. Казалось, что он здесь родился и вырос, а не приплыл вчера по реке лицом вниз.
На следующее утро Никто снова отправился пасти овец. И на следующее. Очень скоро он стал частью деревни, и его перестали спрашивать, не вспомнил ли он чего-нибудь из прежней жизни. Староста поначалу еще подумывал послать в большой город за мозгоправом или волшебником, но потом махнул на это рукой. Живет человек — ну и пускай себе живет.
Никто быстро подружился чуть не с каждым в деревне. Его исполинская фигура стала чем-то вроде местной достопримечательности, а дети бегали за ним гурьбой и катались по очереди на плечах. Никто оказался невероятно сильным — он с легкостью поднимал на вытянутых руках бревна и таскал под мышками огромных баранов-вожаков. Те от этого пребывали в расстройстве всех чувств — ривенские бараны отличаются сварливым вздорным нравом, обожают бодаться и весят втрое больше человека.
Особенно Никто подружился с Мералкой, дочкой деревенского жреца. Будучи очень начитанной и любознательной девицей, она сразу заинтересовалась Никто и его загадкой. Мералка сама вызвалась носить новому пастуху обед на пастбище и подолгу вела с ним задушевные беседы.
— У тебя такие густые волосы… — дивилась Мералка, расчесывая их частым гребнем. — Никогда таких не видела… И этот рубец на груди… Откуда он у тебя?
— Если бы я помнил… — вздохнул Никто, уминая хлеб с салом и луком.
— Не болит? — любопытствовала девушка. — Не чешется?
— Вроде бы нет.
— Наверное, страшная была рана… Может, это из-за нее ты потерял память?
— Вряд ли. Рубец выглядит очень старым.
Закончив нехитрую трапезу, Никто уселся в тенек, внимательно глядя на пасущихся овец, а Мералка принялась собирать в узелок объедки. Пойдут на корм поросятам.
— Так ты совсем-совсем ничего не помнишь? — в который раз спросила девушка.
Она единственная в деревне все еще задавала этот вопрос — очень уж терзало ее любопытство.
— Ничего, — в который раз ответил Никто. — Даже имени.
— А сколько тебе лет, помнишь?
— Не помню.
— А откуда ты родом?
— Не помню.
— Но ты точно откуда-то издалека… — задумчиво произнесла Мералка. — У нас в Ривении таких нет.
— Расскажи мне что-нибудь о вашей Ривении, — попросил Никто, жуя травинку.
— А что о ней можно рассказать? — пожала плечами дочка жреца. — Это наша страна. Довольно большая. Говорят, нужно целых восемь дней скакать на лошади, чтобы пересечь ее из конца в конец. Хотя, конечно, бывают и побольше страны. Вот к западу расположена великая Гарийская Империя — наша Ривения поместится в ней шесть раз, и еще место останется.
— А еще какие есть страны? — проявил интерес Никто. — Может, я что-нибудь вспомню…
— Ну, на юге с нами граничит Гримрайя. Там все пудрят волосы, даже маленькие дети. Еще на юге есть королевство Люкин — но оно совсем крохотное. К юго-востоку — Хетавия, горное царство. К северо-востоку — Музку, страна больших городов и умелых мастеров. К северо-западу — Шембрузия. Там живут лучшие в мире музыканты. А на севере — океан. К западу еще есть Солипсика, но это не страна, это… даже не знаю, как описать. Солипсика, вот и все. Диковинная штука… хотя сама я ее не видела. Так ты что-нибудь вспомнил?
— Ничего не вспомнил, — виновато ответил Никто. — А какие еще страны есть вокруг?
— Да много всяких… Например, к северо-востоку от Музку будет Яшмовый Мост, а за ним — Реликтаун. Далеко на юге — Вапорария, а за ней — Явукарагони…
— А дальше?
— Еще дальше я не знаю… — смутилась Мералка. — Спроси у батюшки, у него есть книжка про то, где какие страны. Или у коробейника, когда он в деревню вернется. Я-то дальше Белого Лебедя нигде не была…
Так Никто и Мералка проговорили, пока солнце не начало клониться к закату. Тут дочка жреца спохватилась, что батюшка велел ей отнести обед и сразу возвращаться, нигде не задерживаться. Матушка сегодня печет куличи, а нужно еще сходить к бортнику Рытхюну за свежим медом.
— Ну, я пошла, до свидания! — торопливо вскочила Мералка.
— До свида…
И тут Никто тоже вскочил — да так быстро, что девушка даже не заметила, как он это делает. Мигом ранее полулежал в тени развесистой ивы, а сейчас уже стоит… да нет, бежит со всех ног!
Увидев, куда мчится пастух, Мералка невольно вскрикнула. Там, на самом краю леса, неслась серая тень. Волк! Да такой здоровенный, каких Мералка раньше и не видала!
Зверь гнался за истошно блеющим ягненком. Вот еще секунда, и страшная пасть вопьется в белоснежное руно, оросит траву кровью…
Но он не успел. Прямо перед носом волка со страшной силой ударил кончик кнута — подлетевший Никто хлестнул так, что пропахал в земле глубокую борозду. Зверь яростно рыкнул и прыгнул уже на пастуха — мгновенно, без колебаний. Этот волчара уже много лет жил бирюком, поскольку даже сородичи не могли снести его бешеного нрава.
Мералка в ужасе закричала — страшная челюсть сомкнулась на предплечье Никто. Клыки впились со всей волчьей мочи — вот сейчас рука упадет наземь, а искалеченный человек станет поживой для лесного зверя…
Однако ничего такого не произошло. Мералка поражение замолкла, глядя, как огромный волк сдавленно рычит и сжимает челюсти, но не может даже проткнуть бронзовую кожу пастуха. В глазах зверя засветилось недоумение.
— Ярыть… — присвистнул Никто.
Он и сам не ожидал подобного.
— Это… как это… — прошептала дочка жреца.
Оправившись от удивления, Никто повел рукой вместе с висящим на ней волком и легонько ударил кулаком. Из носа зверя брызнула кровь, тот совершенно по-щенячьи взвизгнул, разжимая зубы, — Никто тут же схватил его за шкирку и поднял над головой.
Глядя человеку в глаза, волк попытался сжаться в комочек. В желтых глазах зверя проступил ужас — он не понимал, что происходит.
Немного подумав, Никто медленно опустил пленника на землю и разжал хватку. Волк медленно попятился, не отрывая взгляда от страшного человека.
— Больше не приходи, — негромко произнес пастух.
Волк как будто его понял — он резко развернулся и задал стрекача. Через пару секунд серый хвост исчез за деревьями.
Мералка, все еще не веря своим глазам, подошла и ощупала руку Никто. На ней не осталось никаких следов — ни кровоподтеков, ни даже отметин от зубов. Как будто волк грыз железную балку, а не живого человека. И в то же время кожа на ощупь самая обычная — грубая, жесткая, но все же обычная человеческая кожа.
— По… почему ты его отпустил? — с трудом выговорила девушка.
— Не знаю, — задумчиво ответил Никто. — Мне показалось, что так будет правильно.
— А… ну ладно… только дома об этом не рассказывай. Старосте это может не понравиться — он волков шибко не любит…
— Хорошо, не буду. А кроме волков в вашем лесу еще кто-нибудь водится?
— Медведи есть и рыси. Так что ты уж того… поосторожнее будь.
— Медведи и рыси?.. А драконов случайно нету?
— Драконы?! — прыснула Мералка. — Какие еще драконы, что ты! Они давно вымерли!

ГЛАВА 2
Весна сменилась летом, лето осенью, а осень зимой. Так и не вспомнивший даже своего имени Никто по-прежнему пас овец в деревне Озерные Ключи. За минувшие десять лун он стал здесь совсем своим. Местные не могли нарадоваться на нового пастуха — овцы под его присмотром чувствовали себя превосходно, а волки стали обходить пастбище десятой дорогой.
Пожалуй, еще никогда в деревне не было столь умелого и ответственного работника.
Вообще деревня Озерные Ключи оказалась приятнейшим местечком. Климат необычайно мягкий, зима короткая и теплая, а лето нежаркое. Дожди идут не редко и не часто, а точно в самый раз. Земля-кормилица родит так, что хоть иголку еловую посади — взойдет и заколосится. Неподалеку протекает небольшая речка, а чуть дальше раскинулось удивительно чистое озерцо, за которое деревня и получила название. К югу простираются заливные луга, а на западе стеной стоит лес, богатый грибами и ягодами. Хватает и дичи — тут тебе и кабан, и олень, и бобер, и лисица, и куница, и заяц. В реке водится карась, щука, сазан, судак, лещ и сом, а озеро кишмя кишит раками. Жители деревни охотятся, рыбачат, бортничают, разводят овец, свиней, лошадей и домашнюю птицу, растят на полях пшеницу, рожь, овес и ячмень, а в огородах — фасоль, горох, репу, редьку, брюкву, лук, чеснок и капусту.
Единственный недостаток Озерных Ключей — жизнь здесь на редкость тихая, сонная и скучная. Ривения вообще одна из самых мирных и спокойных стран, а эта деревня — одно из самых мирных и спокойных поселений в Ривении. Кроме рождений, свадеб, похорон и большой ежегодной ярмарки, в округе никогда ничего не происходит.
За десять лун, что Никто здесь прожил, самым крупным событием стала потеря уха деревенским кожевником. Тот напился вдрызг с соседом, деревенским пекарем, и во хмелю провозгласил, что ради друга готов на все. Последнюю рубашку отдаст, последним куском хлеба поделится. Жену — и ту забирай, не жалко!
На грязную рубашку пекарь не позарился. Хлеба у него хватало своего. А соседскую жену он отказался брать даже с доплатой. Однако к тому моменту пекарь выпил ничуть не меньше кожевника, поэтому и сказал, что рубашка, хлеб, жена — это все ерунда, мелочи. Если хочешь и в самом деле доказать дружбу — подари что-нибудь действительно драгоценное. Собственное ухо, скажем.
В пьяном угаре кожевник не колебался ни секунды. Мгновенно достал нож для шкур, отхватил себе правое ухо и вручил его пекарю. Тот восхитился самоотверженностью приятеля, помог перевязать рану и предложил обмыть это дело.
Правда, наутро кожевник раскаялся в своей щедрости и даже набил пекарю морду. Но забирать подарок все же не стал.
Больше ничего интересного за десять лун не произошло.
В день Бриллиантового Ворона Никто, как обычно, привел отару с пастбища. Как обычно, поужинал в доме старосты — эти добрые люди его практически усыновили. Как обычно, после ужина заглянул в харчевню — покалякать с мужиками, обсудить последние известия из столицы, перемыть косточки королевскому казначею, зачем-то придумавшему налог на виноделие, побороться на руках с кузнецом Валюхом.
Кузнец каждый раз проигрывал, но надежды все не терял.
Харчевня «У башни» стоит на этом месте уже семьдесят лет. Здесь удивительно уютно — с кухни всегда пахнет жареным мясом и свежеиспеченными пирогами, а тяжелые дубовые стулья помнят еще прадедов нынешних посетителей. Закопченные балки впитали столько ароматов, что от них можно отпиливать кусочки и есть вместо хлеба. На засиженной мухами вывеске изображен медведь, задумчиво читающий газету в тени крепостной башни.
Толстый усатый харчевник бухнул перед Никто огромную кружку пива. Своего пива в Озерных Ключах не варят — привозят из Владыкино. Там оно отменное — духмяное, янтарно-медового оттенка, с непревзойденным вкусом. Сделаешь глоток, размажешь пенные усы по губе и вздохнешь счастливо — точно в Сальван живьем попал.
Правда, на этот раз в пиве что-то плавало. Маленький рыжий таракан — все еще живой, отчаянно перебирающий лапками в попытке спастись. Никто придержал харчевника за полу и вежливо спросил:
— Скажите, а таракан тут так и должен плавать?
— Конечно, — невозмутимо ответил харчевник. — Это специально для аромата. В Гарийской Империи сейчас только так и пьют.
— И чего только эти гарийцы не придумают… — покачал головой Валюх, заглядывая в свою кружку. — Эй, погодь-ка! А почему тогда у меня таракана нет?!
— Прошу прощения, забыл положить, — поклонился харчевник. — Сей минут изловим и положим.
— То-то же. И какого попало не клади — выбирай пожирнее. Чтоб, значит, в самом соку был.
— Непременно.
Никто задумчиво отхлебнул из кружки, перебирая четыре двойных ночницы, полученных на сдачу. Ривенские монеты называются так же, как гарийские, — железные ночницы, серебряные солонки, золотые хлебницы и золотые же перечницы. Откуда пошли такие названия — богам известно. Правда, горсть соли действительно стоит одну солонку, а горсть перца — одну перечницу… зато хлеба на хлебницу можно купить целый мешок. Вот и поди разберись.
Раздумья пастуха прервала резко распахнувшаяся дверь. В харчевню вбежал восьмилетний мальчишка — Узюх, сын харчевника. Выглядел он ужасно взволнованным.
— Пап, там странные люди за околицей! — воскликнул Узюх.
— Странные люди? — вяло переспросил отец, протирая кружки. — Кто на этот раз — гарийские шпионы, хаоситы или монахи смерти?
— Это агенты Зла, пап! Я их подслушал — это настоящие агенты Зла!
— А, теперь уже агенты Зла… — понимающе кивнул харчевник. — Знаешь, они наверняка просто заблудились. Сам подумай — что агентам Зла делать у нас в деревне?
Узюх замялся, чеша в затылке.
— Иди-ка лучше помоги матери мыть посуду, — распорядился харчевник.
— Но, пап, я правда видел…
— Ну и хорошо. Видел и видел. Но посуда-то сама себя не вымоет, верно?
С такой логикой маленький Узюх спорить не мог, поэтому неохотно поплелся на кухню.
— Хех!.. — осклабился кузнец. — Агенты Зла, подумать только! Чего только эти дети не выдумают…
— Он хороший мальчик, — рассеянно произнес харчевник. — Немножко фантазировать не вредно. И потом…
И тут дверь снова резко распахнулась… да не распахнулась — слетела с петель! В трактир вихрем ворвались шестеро субъектов в глухой черной одежде и черных же масках, закрывающих все лицо, кроме рта. Двое держали легкие стальные гастрафеты,[Гастрафет — усовершенствованный арбалет. Устроен в целом так же, но взводится проще и быстрее — от живота, при натягивании специального приспособления.] еще двое размахивали саблями, пятый вооружился громадным шестопером, и лишь шестой стоял безоружным, с одной лишь тростью.
— Вы кто такие?! — испуганно ахнул харчевник.
— Мы агенты Зла, — гулко ответил безоружный.
— А-а… ну… что будете пить?
— Гренаш есть? — пробасил агент с шестопером.
— Конечно, — с готовностью достал винную бутыль харчевник. — Четыре солонки за чарку, двадцать пять — за всю бутылку. У меня первоклассный гренаш, даже в Гарии такого не сыщете.
— Мы сюда пришли не пить, — помотал головой безоружный агент. — Мы пришли… за ним!
Его палец указал прямо на Никто. Тот обернулся — нет, позади никого нет. Сдвинулся влево, вправо — палец агента Зла двигался в том же направлении.
— За мной? — все же уточнил Никто.
— За тобой. Собирайся, ты пойдешь с нами.
— А это обязательно?
— Боюсь, что обязательно.
— Я бы все-таки предпочел остаться. Если, конечно, вы не возражаете.
— Мне тоже очень жаль, но Зло не идет на компромиссы. Нам дан строгий приказ — доставить тебя живым… или мертвым.
— А каким лучше?
— Лучше живым. Но окончательный выбор за тобой — все-таки мы в свободной стране.
Кузнец Валюх молча поднялся из-за стола, засучивая рукава. Силач, завязывающий в узел подковы, он точно не собирался сидеть и смотреть, как обижают его другана.
Одновременно с этим харчевник незаметно отступил в кухню. Он распахнул дверь черного хода и шепотом приказал жене и сыну бежать к старосте и жрецу, рассказать, что происходит. Пусть бьют набат, подымают мужиков на оборону.
— Этого убрать, — указал на кузнеца главный агент Зла.
Свистнули тетивы гастрафетов. В воздухе вжикнули два коротких стальных болта… и отскочили от бронзового предплечья. Никто с невероятной скоростью взлетел на ноги и выбросил руку, прикрывая Валюха.
Кузнец и агенты Зла с равным удивлением уставились на неуязвимого гиганта. Но агенты тут же оправились и ринулись на него, размахивая саблями…
Через несколько секунд из дверей и окон харчевни начали вылетать люди. Один… второй… третий… последним вылетел агент с тростью. Их швыряло с такой силой, словно в харчевне засел разъяренный циклоп или людогор. Двое агентов, упав, так и остались лежать недвижимо.
Тем временем со всех концов деревни начал сбегаться народ. Крепкие ривенские мужики сжимали вилы, косы, мотыги и другие орудия. Охотники вооружились луками и копьями, рыбаки — острогами, а дюжий мельник размахивал тяжеленным цепом.
— Это он! — рявкнул старший агент Зла, глядя на выходящего из дверей Никто. — Это точно он! Отступление!

Трость в его руке ожила, закручивая воздух — во все стороны хлынули белые и голубые вихрики. Деревенские в ужасе отшатнулись от колдуна — тот с силой шарахнул тростью оземь, и все шестеро агентов Зла… исчезли. Только вспышка голубого дыма еще отмечала место, где только что творились чары.
— Песья кровь… — остолбенело присвистнул староста. — Это что ж такое творится?..
— Кстати, кто мне заплатит за дверь? — брюзгливо поинтересовался харчевник, разглядывая последствия разгрома.
А Никто озадаченно разглядывал собственные руки. Его исступленно рубили саблями и со страшной силой заехали в бок шестопером — на коже не осталось никаких следов. Как будто лупили по железной наковальне. Никто не чувствовал боли — только слабые глухие толчки. Удары даже не могли стронуть его с места — казалось, будто он весит целую скалу… и в то же время тело стало удивительно легким. Когда ему надоело терпеть удары и он перешел в наступление, то начал двигаться так быстро, что агенты Зла будто замерзли на месте. Каждый удар получался таким привычным, таким естественным…
— Кем же я был раньше? — пробормотал Никто.
Этим вечером деревня бурлила, обсуждая произошедшее. Солнце давно село, но никто и не думал ложиться спать. Невероятные события будоражили всех и каждого — Никто засыпали вопросами, недоверчиво щупали места, куда попадали болты и лезвия сабель. Кузнец Валюх ходил гоголем, в тысячный раз повторяя историю о том, как они с пастухом дали отпор кошмарным агентам Зла.
— Да кто такие эти агенты Зла?! — наконец возвысил голос Никто.
Воцарилась тишина. На Никто смотрели с невыразимым удивлением… но потом люди начали вспоминать, что память к их пастуху так и не вернулась. Староста сочувственно улыбнулся и сказал:
— Агенты Зла — это слуги Темного Властелина, сынок. Если они пришли за тобой, значит, тобой интересуются в Империи Зла…
— Что еще за Империя Зла?
— Это, сынок, такая страна, — наставительно объяснил староста. — Самая ужасная и зловещая страна в мире. В Империи Зла небо всегда покрыто тучами, там живут сплошные злодеи, чудовища и нежить. А правит там Темный Властелин — злой лорд Бельзедор. Простые люди находятся у него в рабстве. Они страдают от голода, болезней, унижений, непосильной работы…
— Как хорошо, что мы живем в Ривении! — всплеснула руками старостиха.
— Это верно… — кивнул староста. — Конечно, у нас тут тоже бывает трудно, бывают проблемы… но слава богам, что нам не выпало жить в Империи Зла!
— Этот лорд Бельзедор, должно быть, страшный человек… — задумчиво произнес Никто.
— Человек ли?.. — хмыкнул староста. — Я в этом не уверен… Он Темный Властелин, и его имя заставляет трепетать весь мир.
— Но что ему нужно от меня?
— Не знаю, сынок… Не знаю…
— Кажется, это знаю я, — возвысил голос жрец Мурюз. — Идемте.
Жрец с женой и дочерью жил в небольшом домике при деревенском храме. Здесь же он обучал окрестных детей счету и письму, читал им вслух Святую Ктаву и рассказывал, как устроен мир. Все дивились, какая пропасть у жреца книг — пожалуй, не меньше сотни. Одной только «Озирской энциклопедии» целых девять томов.
Мурюз подставил табурет, забрался на самую верхнюю полку и достал оттуда самый ценный из своих фолиантов — «Хроники Грядущего» великого Экольгена Горевестника. Сдув пыль с кожаного переплета, жрец открыл пухлый том и ткнул пальцем.
— Вот, смотрите! Одиннадцатая центурия, восьмидесятый катрен!
Все уставились на причудливо переплетающиеся буквы. Для тех, кто стоял позади и не мог ничего разглядеть, жрец громко и отчетливо прочел:

Беспамятный выловлен из реки.
Тьма сгущается над главою, черные люди выходят на охоту.
Путь окончится в сердце темной цитадели.
Познавший себя разгонит тучи.

— Думаешь, этот катрен про нашего Никто? — недоверчиво спросил староста.
— Думаю. С того самого дня, как мы вытащили его из реки, я все пытался вспомнить, где же я про это читал, — и вот. прямо здесь! Скажете, не похоже?
— Ну первые две строки сюда присобачить можно, но… слушай, Мурюз, а это не может быть ошибкой?
— Экольген Горевестник никогда не ошибался, — наставительно поднял палец жрец. — Все его пророчества сбывались. Все до единого. Правда…
— Правда?..
— Правда, надо признать, что истолковывали их всегда неправильно, — смущенно признал Мурюз. — Смысл каждого катрена становился ясным только после того, как он сбывался.
— Ну и вот!
— Но тут-то все как раз очевидно! Смотри — «беспамятный», «река», «черные люди»… что тебе еще?!
Спросив у жреца разрешения, Никто с любопытством принялся листать эту книгу. Там оказалось еще великое множество точно таких же четверостиший — на первый взгляд совершенно бессмысленных. На каждой странице по четыре штуки — а страниц в книге было без малого триста!
Никто открыл «Хроники Грядущего» на самой первой странице и прочел самый первый катрен:

Многая гордыня овладела бессмертными.
Заносчивы, высокомерны, миром править желают.
Горечь поражения гибель несет, с небес низвержены.
Судьба покарает недостойного.

— О чем это? — озадаченно спросил он.
— Никто не знает, — ответил Мурюз. — «Хроники Грядущего» были написаны невероятно давно — говорят, что еще до Ледника. События, относящиеся к ранним центуриям, давно канули в забвение.
Тогда Никто открыл книгу в самой середке и прочел наугад другой катрен, первый попавшийся:

Тоскливый вой оглашает лунную ночь.
Тварь поднимается из чана, клыки сверкают.
Два лица, две души, две сущности, обе истинные, обе живые.
Многая печаль вошла в мир.

— А это о чем? — спросил он.
— Тоже неизвестно. Какая это центурия?.. Пятая? Слишком давно. Каждая центурия — это тысяча лет, а всего центурий в книге одиннадцать. Что-то определенное можно сказать только о самых последних — да и то большая часть однозначно не истолкована. Они могут означать что угодно.
— Тогда откуда же вы знаете, что это настоящие предсказания, а не белиберда?
— Потому что некоторые катрены сбылись настолько точно, что ни у кого нет и тени сомнений, что описаны были именно эти события. Если хочешь, завтра расскажу подробнее.
— Благодарю тебя, отец Мурюз, — поклонился Никто. — Завтра я с удовольствием об этом послушаю.
Никто сказал неправду. На следующее утро он проснулся даже раньше обычного и принялся собирать пожитки. Он надел свои всегдашние порты и безрукавку, задумчиво посмотрел на пастушеский кнут, взвесил его в ладони, но потом положил на место. Застегнул на поясе кошель с монетами, скопленными за десять лун работы. Совсем немного — большую часть заработка Никто сразу же и тратил на посиделки в харчевне, конфеты для ребятни и подарки друзьям. Однако пара серебряных солонок и десяток железных ночниц в кошеле все же набралось.
Когда Никто вышел во двор, солнце еще не встало. В воздухе пахло морозцем — как-никак на дворе начало зимы. Пусть зимы в Ривении очень теплые, а снег если и выпадает, то на считаные дни, становясь великой радостью для детворы, — по ночам все же бывает прохладно. Скоро и овец уже перестанут выводить на пастбище, так что пастух может со спокойной совестью оставить место работы…
— Далеко собрался, сынок? — послышался тихий голос.
Никто виновато вздрогнул, поворачиваясь к старосте. Ему самому ужасно не хотелось уходить — за десять минувших лун он полюбил Озерные Ключи и их жителей. Но именно поэтому он и должен был уйти — уйти как можно быстрее, не оглядываясь.
— Мне нельзя здесь оставаться, — тихо произнес Никто. — Если за мной охотится такой страшный враг, он не оставит меня в покое. Я не могу подставлять вас под Удар.
Староста Бурзюк тяжело вздохнул. Ему тоже не хотелось отпускать этого славного работящего парня, которого они с женой полюбили, как родного сына. Своих-то детей им боги не дали, так и прожили всю жизнь вдвоем.
Но мудрый старик прекрасно понимал, что Никто прав. Теперь уже ясно видно, что их приемыш до потери памяти не был простым пастухом — очень уж необычные у него способности. А раз за ним гоняются агенты Зла, он действительно может навлечь на деревню нешуточную опасность.
Лорд Бельзедор — самое страшное чудовище в мире, он не оставит в покое того, на кого нацелился. Если в Озерные Ключи явится Легион Страха, мирной жизни придет конец… вообще жизни придет конец. Люди рассказывают, какие ужасы приспешники Темного Властелина творят в других местах, сколько зла и разрушений сеют они вокруг, — что может противопоставить этому кошмару одна маленькая деревня, в которой нет ни единого воина?
— Ступай, сынок, — с трудом выговорил староста. — Да улыбнется тебе Просперина. Мать будить не будем — я ей сам расскажу, когда проснется. И вот… возьми еще вот это на дорожку…
Никто молча взял холщовый мешочек, не зная, какие слова можно сказать в такой момент. Закинув на плечо узелок с немудреными пожитками, бывший пастух вышел за околицу.
ГЛАВА 3
Никто шел и шел куда глаза глядят, пока над горизонтом не поднялось солнце. Путник вспомнил, что сегодня еще ничего не ел, сошел с дороги, уселся под старым платаном и развернул узелок. Он прихватил из дома горсть сухарей, немного вяленого мяса, пару луковиц и кожаную флягу с водой — поедая этот нехитрый завтрак, Никто размышлял, что ему делать дальше.
Честно говоря, он понятия не имел, куда идти. За то время, что Никто прожил в Озерных Ключах, он бывал лишь в двух деревнях по соседству и на хуторе батьки Дамкюна, когда тот созвал всю округу на свадьбу сына. Однако ни в Горелой Роще, ни во Владыкино ему сейчас делать нечего — а о хуторе Дамкюна и речи нет.
Куда же идти тогда? Ближайший к Озерным Ключам город — Белый Лебедь. Деревенским он кажется непостижимо громадным, хотя жителей в нем тысяч пять, не более. Никто там еще не бывал — как-то не выпадало случая.
Но что ему делать в Белом Лебеде? Судя по рассказам деревенских, в этом городишке вряд ли сыщется что-то полезное. Тамошний бургомистр — добрейшей души человек, но он помрет со страху, если увидит живого агента Зла. В городской страже служит полтора десятка человек, и в драке они не намного превосходят мужиков из Озерных Ключей. Еще в Белом Лебеде живет волшебник, но это всего лишь захудалый колдунец — такой же захудалый, как и сам городок. На него надежды мало.
Может быть, направить стопы прямо в столицу — великий Мозаюс? Из всех деревенских там бывал только коробейник Морзюн, но уж он-то рассказывал о столице много и подробно. Если верить ему, народу там больше, чем звезд на небе, — король в прошлом году проводил перепись, и вышло, что жителей в столице аж сто двадцать тысяч! На этом месте деревенские всегда недоверчиво ахали и махали руками — мол, брешет же Морзюн, точно брешет. Чтоб такая тьма людей да собралась в одном месте? Нет, точно брешет.
Но даже если Морзюн чуток и преувеличил, людей в Мозаюсе в любом случае много. Там правит король Кайнаретралий Одиннадцатый, там размещена королевская гвардия и королевская армия. Там живет придворный волшебник — Морзюн никогда его не видел, но упоминал всегда с шепотом и придыханием. Пожалуй, в столице Никто смогут помочь — а если не помочь, то хотя бы подсказать, что делать дальше.
Конечно, идти до столицы придется долго — пеший путь займет семь-восемь дней, если не больше. Хорошо бы обзавестись лошадью, однако скудных капиталов в кошеле не хватит даже на лошадиный хвост. Их даже на еду-то вряд ли хватит.
Потом Никто вспомнил о мешочке, подаренном на прощание старостой. Там оказались золотые монеты — четырнадцать полновесных хлебниц и три тяжеленные перечницы. Никто посмотрел на них с горечью, чувствуя себя виноватым. Похоже, добрый Бурзюк отдал ему все, что накопил на черный день.
Однако на лошадь этого хватит. Возможно, не самую лучшую, но хватит.
С другой стороны, если потратить деньги на лошадь, то он будет с лошадью, но больше ни с чем. Может быть, лучше приберечь монеты для чего-нибудь другого? На них можно купить новую одежду или хороший меч. Кошель Никто потяжелел, но богачом он не стал — надо как следует подумать и решить, что сейчас нужнее, на что лучше потратиться.
Закончив с завтраком, Никто собрал в ладонь крошки и бережно ссыпал их в рот. Он всегда отличался хорошим аппетитом, поэтому от мяса и сухарей осталось довольно мало. Однако ушел Никто пока недалече, места вокруг еще знакомые, а через семь-восемь вспашек[Вспашка — местная мера длины, равная 994,5 м.] должен быть придорожный трактир тетки Буралки. Там можно будет запастись провизией и принять окончательное решение по поводу дальнейшего пути.
Никто шел быстро — уже через час из-за поворота вынырнул трактир «Семь Дорог». Название свое он получил не просто так — на этом перекрестке действительно сходились целых семь дорог. Взяв у ворчливой трактирщицы кружечку пива, Никто встал у входа, задумчиво глядя вдаль.
Семь дорог. Семь путей. Северная дорога ведет обратно в Озерные Ключи — но туда возвращаться незачем. Восточная ведет в Белый Лебедь — но Никто уже решил, что туда идти нет смысла. Юго-восточная… юго-восточный путь самый долгий, но именно по нему можно добраться до столицы Ривении, многолюдного Мозаюса.
Остальные дороги не так интересны. Южная долго-долго извивается меж полей и деревень — точно таких же тихих маленьких деревень, как Озерные Ключи. Юго-западная приведет к паромной переправе через великую реку Синуш, а там еще два-три дня, и будет граница с Гарийской Империей. Западная упирается прямо в заросли Солипсики. Северо-западная ведет в Шембрузию.
Почему-то Никто даже в голову не пришло отправиться в другую страну. Может быть, из-за того, что это никогда не приходило в голову никому из деревенских. Все они на протяжении поколений рождались, жили и умирали в Ривении, лишь изредка бывая в соседних деревнях и городках. Добрые ривенцы вообще не испытывали тяги к путешествиям — зачем куда-то ехать, если все нужное для жизни есть дома?
Никто вспомнилась дочка деревенского жреца, Мералка. Вот она-то как раз этой осенью уехала — уехала на четыре долгих года, прямо в столицу. Мудрый Мурюз видел, как его дочь тянется к наукам, и не пожалел денег — отправил ее учиться в королевскую академию. С тех пор прошло больше четырех лун — наверное, Мералку теперь и не узнать, совсем столичной штучкой стала.
Больше не колеблясь, Никто двинулся на юго-восток — в Мозаюс.
Так он прошел две с половиной вспашки, когда впереди на дороге кто-то показался. Всадник. Черный всадник — с ног до головы черный. Черный конь, черные доспехи, черный плащ за спиной, лицо скрыто под черным забралом в виде человеческого черепа, к седлу приторочен черный меч. Никто даже решил, что этот человек, вероятно, носит траур по кому-нибудь из близких.
Кажется, всадник его еще не заметил. Никто смерил задумчивым взглядом пышные кусты на обочине — не спрятаться ли, пока есть время? Однако эта мысль показалась ему глупой. Если неизвестный рыцарь просто едет по своим делам, прятаться от него совершенно незачем. Если же он разыскивает как раз его, Никто, прятаться от него будет невежливым.
Поэтому Никто спокойно пошел всаднику навстречу, не делая попыток скрыться. Завидев его, черный рыцарь натянул поводья и остановился.
— Мир тебе, добрый рыцарь, — приветливо произнес Никто, подходя ближе.
— И тебе мир, путник, — поздоровался всадник. — Правда, ты немного ошибся — я совсем не добрый. Но это сейчас несущественно — скажи лучше, не видел ли ты индивида, которого я здесь ищу?
— Не могу ответить на твой вопрос, ибо не ведаю, о ком ты говоришь. Опиши предмет своего поиска, тогда я и отвечу, видел ли я его или не видел.
— Твоя просьба справедлива. Индивид, которого я разыскиваю, ростом чрезвычайно высок, в плечах широк, сложением крепок, кожу имеет бронзового оттенка, а волосы черные и длинные. Не видел ли ты здесь такого?
— Нет, никого похожего я поблизости не видел, — с сожалением ответил Никто.
— Я верю тебе. Однако мне кажется, что причиной является отсутствие в этих местах зеркал. Если бы здесь было зеркало, ты несомненно увидел бы описанного мною индивида.
— Вполне вероятно, — не стал спорить Никто. — Но ты сказал верно, что зеркал здесь нет, поэтому я не могу ничем тебе помочь. Могу ли я идти своей дорогой, добрый рыцарь?
— Подожди еще немного. Как я уже говорил, я совсем не добрый. Меня зовут лорд Кромбах, и я один из приспешников лорда Бельзедора.
— Темного Властелина?
— Именно его. Вот, посмотри, какое замечательное кольцо он мне подарил.
— Очень красивое, — похвалил Никто, разглядывая желтый ободок на одном из пальцев латной перчатки. — Золотое?
— Возможно, золотое… а возможно, и нет, — пожал плечами Кромбах. — Честно говоря, меня нисколько не интересует рыночная стоимость сего предмета — ведь дорог не подарок, а внимание.
— Очень верно сказано, — кивнул Никто.
— Рад, что ты со мной согласен. Так вот, в Цитадели Зла мне и моим товарищам было приказано разыскать описанного мною ранее индивида и доставить его по назначению. Как ты думаешь, согласится ли оный индивид отправиться со мной добровольно?
— Нет, боюсь, что он будет против. Мне очень жаль.
— Тогда мне тоже очень жаль, — вздохнул Кромбах, с невероятной скоростью выхватывая меч.
Полоса стали прорезала воздух черной молнией… но еще быстрее оказался Никто. Его руки взметнулись кверху, перехватывая меч у самого темени. Кромбах усилил нажим, пытаясь вырвать оружие, но ему этого не удалось — противник оказался чудовищно силен.
— Извини, ты не мог бы отпустить мой меч? — попросил Кромбах.
— Зависит от того, что ты станешь после этого делать, — ответил Никто.
— Я продолжу рубить тебя, пока не убью.
— В таком случае я вынужден ответить отказом. Но твоя честность мне нравится.
— Так я же все-таки рыцарь, хотя и злой. Рыцарю не пристало говорить неправду.
— Хорошо, когда у человека есть принципы, — одобрительно кивнул Никто.
— Человеком я никогда не был, но принципы у меня действительно есть. Особенно я горжусь своей честностью и верностью моему Властелину.

Сказав это, Кромбах резко отпустил меч и спрыгнул с коня. Еще в прыжке он пнул Никто в лицо и тут же нанес страшный удар кулаком.
Никто отшатнулся и тоже выпустил черный меч, отшвыривая его прочь. Руки словно действовали сами, проводя привычные, тысячу раз отработанные приемы. Каждый удар Кромбаха встречал молниеносный блок, а те, что все же проходили, налетали на твердокаменную, совершенно неуязвимую кожу. Никто не чувствовал ни малейшей боли — и в конце концов он проломил оборону противника и от души шарахнул в черный шлем.
Эта железная шапка казалась весьма прочной — но удар Никто смял ее, как телячью кожу. Однако сам Кромбах остался цел и невредим — он лишь издал приглушенный хрип и сдернул шлем… открыв зеленое полуразложившееся лицо.
Никто сражался с ходячим мертвецом.
Как-то очень отстраненно Никто подумал, что ему, вероятно, следует испугаться. Однако страха он не чувствовал — озадаченность разве что. А еще хотелось уже понять, какого храка им всем от него нужно.
Оставшийся без шлема и меча Кромбах раздраженно искривил сгнившие губы и закричал:
— Ату его, ату!!!
Никто бросил быстрый взгляд за спину — так и есть, сюда скачут еще несколько всадников, умело забирая его в клещи. Пожалуй, будет благоразумным не драться с ними, а отступить — до леса всего полсотни шагов, а среди деревьев всадникам будет сложнее его преследовать.
Приняв такое решение, Никто с размаху залепил Кромбаху оплеуху, бросив его наземь, как тряпичную куклу, и ринулся к шеренге старых дубов.
— Где Проглот?! — вскричал Кромбах, вскакивая в седло. — Кровь по клинку, куда делся Проглот?!
Услышав это, Никто еще прибавил шагу. Неизвестно, как выглядит этот самый Проглот, но лучше не дожидаться, пока он появится.
Но Проглот появился уже через несколько секунд. Прямо перед Никто вдруг исчез громадный дуб — исчез в никуда, словно… проглоченный?
А за исчезнувшим дубом стояло чудовище. Огромный зверь с лоснящейся черной шкурой, похожий на помесь жабы и гиппопотама — четыре толстые ноги-колонны, громадная пасть-кошель, пара крохотных глазок, сверлящих Никто внимательным взглядом. Этот взгляд Никто не очень понравился, и он на всякий случай сделал шаг влево, чтобы между ним и Проглотом оказалось дерево.
— ГАМММ!!! — тут же взревел Проглот.
Пасть чудовища на миг приоткрылась. В воздухе что-то мелькнуло. А потом… потом целый дуб бесследно исчез! Все произошло так быстро, что глаз не успел даже разглядеть, что это такое было. Оставшийся без укрытия Никто поспешно перебежал к другому дереву.
— ГАМММ!!! — снова взревел Проглот.
На этот раз Никто знал, куда смотреть, и успел заметить нечто, выметнувшееся из бездонного зева, прилепившееся к новому дубу и утянувшее его в рот. Язык? Вероятно, язык. Но какой же мощью нужно обладать, чтобы за мгновение выдернуть из земли огромное дерево и проглотить его целиком! Проглот весьма велик, раза в три выше человека, но как в его брюхе смог поместиться столетний дуб с корнями и ветками?
А судя по широкой просеке, лежащей за его спиной, Проглот успел сожрать несколько сотен точно таких же деревьев.
— ГАМММ!!! — ревел Проглот. — ГАМММ!!! ГАМММ!!!
Никто метался как всполошенный заяц. Длиннющий язык чудовища вылетал из пасти-кошеля, хватал один, а то и сразу два дуба и скрывался с добычей в необъятном чреве. Деревья исчезали мгновенно, едва Проглот их касался — он не выворачивал их, не вырывал, не откусывал. Он их просто… слизывал.
Через полминуты посреди леса образовалась поляна, в центре которой восседал Проглот, а вокруг носился Никто. Ему не осталось где прятаться. К тому же все громче слышались шум и крики — то всадники Кромбаха продираются через чащобу, спешат на помощь своему прожорливому чудищу.
Значит, надо нападать.
Пасть Проглота в очередной раз раскрылась — но теперь Никто не стал уклоняться. Он стоял твердо, как скала, — и кошмарный язык ударил его прямо в грудь.
Он прилип мгновенно. Намертво. Казалось, что язык Проглота просто прирос к кожаной безрукавке. Никто со страшной силой потянуло к разверзнувшемуся зеву…
Однако в этот раз что-то шло не так. Вековые деревья Проглот всасывал в мгновение ока, хотя те пустили корни на огромную глубину. Но с Никто так же легко не получалось — его подтягивало медленно, как упирающуюся рыбину, в крохотных глазках Проглота стояло недоумение пополам с бессильной злостью.
Никто схватился за этот длинный розовый язык, что есть мочи сдавил и принялся крутить, мочалить, как старую тряпку. Морда Проглота исказилась болью, и он поспешно втянул язык… попытался втянуть. Он отпустил Никто, но теперь уже тот крепко держал чудище и совсем не собирался отпускать.
— ГРАААААААА!!! — в ужасе взревел Проглот, пытаясь вырвать свой драгоценный язык. На его глазах выступили огромные слезы.
— Отпусти его, орясина!.. — послышался тоненький писк. — Хем-селяхем-динь-дон!..
Никто поднял взгляд и увидел над головой крохотную мерцающую фигурку, рассыпающую черные искры. Несколько таких искр упало ему на лицо, и он почувствовал в теле необоримую слабость… захотелось спать…
Язык Проглота вылетел из обмякших рук противника. Чудовище тут же воспользовалось возможностью и ударило снова. На сей раз оцепеневший, засыпающий Никто не оказал никакого сопротивления… и его втянуло в живот Проглота!
ГЛАВА 4
Когда Никто очнулся, солнце стояло прямо над головой. Похоже, с момента лесной битвы прошло несколько часов.
Последнее, что Никто запомнил, — язык Проглота, затягивающий в бездонную черную пропасть. Но, судя по небу и солнцу, его туда так и не затянуло… или же его потом выпустили.
Попытавшись двинуть рукой, Никто обнаружил, что не может этого сделать. Его сковали цепями — такими толстыми и прочными, что не удавалось даже шевельнуться. Чуть повернув голову, Никто увидел одного из черных всадников — он скакал всего в нескольких шагах. Похоже, Никто везли на телеге или на чем-то подобном… только вот куда?
— Где я? — открыл рот Никто. — Куда вы меня везете?
— Куда надо, — сумрачно ответил кто-то спереди. — Привезем — увидишь.
Прошло несколько минут. Обзор Никто оставался ограничен — он не видел ничего впереди и позади себя. Только то, что сверху и немного по бокам. Однако этого хватило, чтобы понять: они все еще в Ривении, едут по той же дороге, по которой шел и Никто.
Похоже, Проглота поблизости не было — либо он очень искусно прятался. Зато черные всадники сопровождали телегу неустанно — Никто насчитал по меньшей мере десяток. Впрочем, точно уверен он не был — эти типы выглядели совершенно одинаковыми.
Кроме Кромбаха, конечно, — он единственный ехал без шлема, открывая всем ветрам свою полуразложившуюся харю. Судя по тому, как он командовал остальными всадниками, они находились у него в подчинении.
Были и агенты Зла — точно такие же, как в Озерных Ключах, в черных одеждах и масках. Возможно, среди них были и те самые — Никто показалось, что он узнал колдуна с тростью. Всего же телегу сопровождала по крайней мере дюжина агентов.
— Думаешь, это он? — донесся до Никто приглушенный шепот.
— Очень похож…
— Те двое тоже были похожи…
— Те двое не заставили Проглота плакать, как маленькая девочка.
— Тсс!
Вообще ни черные всадники, ни агенты Зла пока что не делали пленнику ничего плохого. Впрочем, ничего хорошего тоже. Они не разговаривали с ним, не отвечали на вопросы — просто куда-то везли.
Еще через несколько минут телега свернула с дороги, а затем остановилась. Похоже, приехали… но куда именно? Насколько Никто мог видеть, вокруг не было ничего интересного — только ровное поле.
— Мы готовы, — сказал куда-то вверх Кромбах.
Никто не видел, что происходит. Но там явно что-то происходило — агенты Зла торопливо забегали, а потом телега снова поехала… и ландшафт резко изменился!
Ясное небо в мгновение ока покрылось тучами. Солнце сдвинулось к востоку — время словно вернулось назад. Задул пронизывающий ветер — а ведь секунду назад стояла полная тишина. Зеленые равнины Ривении сменились голой пустошью без единой травинки. Поодаль, насколько смог различить Никто, появились какие-то здания — мрачные, угрюмые здания.
Его снова куда-то повезли. Никто все это время напрягал руки, ноги и шею, пытаясь порвать или хотя бы растянуть цепи — но те оказались удивительно прочными.
— Не старайся, — посоветовал Кромбах, заметив его усилия. — Цепи зачарованы, их даже кульминат не разорвет.
И как раз в этот момент цепь на шее Никто со звоном лопнула. Черные всадники и агенты Зла возбужденно загомонили, кто-то кинулся за новой цепью, принялся ладить ее на место старой, но Никто отчаянно мотал головой, и у них ничего не получалось…
— Оставьте! — раздраженно прикрикнул Кромбах. — Все равно уже почти приехали…
Свободнее Никто не стал, но теперь он хотя бы мог поднять голову. Однако то, что он увидел впереди, его совсем не порадовало. Они ехали по кладбищу — куда ни глянь, тянутся ряды одинаковых холмиков, увенчанных могильными плитами. Кое-где виднеются угрюмые фигурки, работающие лопатами.

А впереди расстилается пропасть. Огромная пропасть, из которой поднимается дым и ядовитые испарения. Через нее тянется широкий металлический мост, к которому телега и движется. За мостом лежит голый каменный остров, а на острове возвышается немыслимых размеров черный замок. Жуткий, кошмарный, одним своим видом внушающий трепет.
Никто понял, что это и есть пресловутая Цитадель Зла.
Башни цитадели вздымались так высоко, что казалось, будто их вершины пропарывают сами тучи. На нескольких шпилях развевались флаги — огромные алые полотнища с черными драконами, извергающими золотое пламя.
А на вершине самой высокой башни полыхало что-то немыслимое. Нечто вроде громадного огненного глаза. Казалось, что он внимательно оглядывает окрестности, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Никто посмотрел прямо на него — и огненный глаз посмотрел в ответ. В его глубине что-то вспыхнуло, разгорелось…
Неизвестно, что произошло бы дальше, но телега въехала на мост, и огненный глаз скрылся из виду. Слева и справа потянулись зловещие каменные статуи с разинутыми пастями, а впереди раздался жуткий грохот и дребезжание — то поднимались гигантские ворота.
Встречать пленника вышли довольно уродливые создания, вооруженные до глубины души. В самом деле, казалось, что они напихали мечей и секир даже под набедренные повязки. Кромбах молча кивнул им, а они так же молча встали у колес, дождались, пока распрягут лошадей… и взвалили телегу с грузом на плечи.
Так Никто и внесли внутрь.
Внутри Цитадель Зла оказалась еще мрачнее, чем снаружи. На стенах чадили факелы и мерцали красным светом магические светильники. Вдали мелькали какие-то тени, слышались приглушенные вопли, стоны и хихиканье. Потолок исчезал во тьме, там что-то шебуршало и поскрипывало. Кругом царила грязь и запустение, словно жильцы оставили цитадель много лет назад.
Лишь пол пребывал в идеальной чистоте. Вымощенный зеленой, оранжевой и красной плиткой, уложенной в незамысловатом орнаменте, он был натерт до зеркального блеска.
Телегу с пленником пронесли по широким коридорам и не менее широким лестницам, протолкнули через двустворчатые двери и наконец опустили. Никто оказался в огромном зале, поражающем своей мрачностью.
У стен толпился народ. Десятки людей… и сотни еще кого-то. Уродливые карлики и великаны, волосатые чудища с волчьими головами, бледные типы с длиннющими клыками, живые скелеты, светящиеся призраки… Тут были самые несуразные чудища, многие из которых явились будто из кошмарного сна, — они разглядывали Никто с жадным воодушевлением, перешептывались, чуть ли не пускали слюну.
Пленника сняли с телеги и поставили на ноги. Цепи по-прежнему прочно его сковывали, однако он уже чувствовал слабину — еще немного усилий, и…
Но тут бесчисленные чудища почтительно смолкли и низко поклонились. Из дальней двери вышел человек в черной мантии с высоким воротником и висящей на поясе длинной шпагой. Собой он был невысок, коренаст, с желтоватым морщинистым лицом, тоненькими усиками и безупречно уложенными седыми волосами.
Такой идеальный пробор бывает только у законченных злодеев.
Лицо этого типа показалось Никто знакомым. Он несомненно где-то видел его раньше. Никак не удается вспомнить где, но не так уж трудно догадаться, кто именно перед ним.
Сам лорд Бельзедор.
— Еще один? — пренебрежительно процедил лорд Бельзедор, глядя на скованного пленника.
— В этот раз ошибки быть не может, — гулко произнес Кромбах. — На сей раз мы точно нашли настоящего.
— Надеюсь, что это действительно так. Прошлая неудача нас очень… разочаровала.
— Ну так проверьте его.
— Мы его проверим… мы обязательно проверим…
Лорд Бельзедор вытащил шпагу из ножен. В тусклом свете факелов та мерцала жутким черным светом — казалось, будто сама Тьма застыла в форме клинка.
— Ты знаешь, зачем ты здесь? — поинтересовался лорд Бельзедор, упирая кончик шпаги чуть не в самое сердце Никто.
— Не имею ни малейшего представления, — вежливо ответил тот.
— Ты знаешь, как тебя зовут?
— Сейчас меня называют Никто.
— Это довольно нелепое имя. Кто тебя так называет?
— Люди, — пожал плечами Никто. — Понимаете, свое настоящее имя я забыл, поэтому пришлось временно использовать это.
— Но неужели нельзя было придумать что-нибудь менее нелепое?
— Наверное, можно. Но какая разница?
— Действительно, никакой… Так ты, значит, забыл свое имя? А что еще ты забыл?
— Все. Я не помню о себе ничего: ни имени, ни возраста, ни места рождения, ни профессии. Я вообще не помню ничего, кроме самых обыкновенных вещей.
— Это печально. Действительно очень печально. Как ты с этим живешь?
— Привык понемногу.
— Ладно, это не имеет значения, — рассеянно ответил лорд Бельзедор.
Вслед за этим он взмахнул шпагой. Черный клинок рассек воздух и рассек цепи, сковывающие Никто. Невероятно прочные, укрепленные волшебством, они опали на пол, лопнув от одного прикосновения жуткого клинка. Как будто лорд Бельзедор разрезал гнилые веревки.
Получив возможность двигаться, Никто не воспользовался ею. Он продолжал стоять на том же месте, не шевеля даже пальцем. Да и что он мог сейчас сделать — безоружный, посреди вражеской крепости, в окружении сонмища чудовищ?
— Внешние данные сходятся, — проворчал лорд Бельзедор, осмотрев пленника с головы до ног. — Рост, телосложение, черты лица, волосы — все совпадает… Снимите с него одежду!
— Зачем? — отшатнулся Никто.
Вместо ответа на него накинулись со всех сторон. Полчища каких-то мерзких карликов, похожих на скрюченных обезьянок, облепили пленника, как тля — стебель. Через несколько секунд они покинули его, унося добычу — изорванные клочья безрукавки.
По залу прокатился изумленный вопль. Все глаза неотрывно глядели на след от ожога, простирающийся во всю грудь Никто. Лорд Бельзедор торопливо выхватил из кармана пергаментный свиток и принялся с ним сверяться, сравнивая каждую деталь.
— Да! — наконец провозгласил он, потрясая шпагой. — Да! Шрам настоящий! Это он самый!
Его крик стал сигналом. Собравшиеся в зале чудовища словно переломились — так резко все они осели на пол. Каждый присутствующий опустился на колени и уперся лбом в пол. А лорд Бельзедор положил свою шпагу к ногам Никто и тоже опустился на колени.
— Наш Властелин вернулся!!! — прогремело под каменными сводами.
ГЛАВА 5
Почти целую минуту в огромном зале царило почтительное молчание. Затем усатый человечек, стоявший перед Никто на коленях, поднял лицо, озарившееся счастливой улыбкой, и воскликнул:
— Добро пожаловать домой, лорд Бельзедор!
— Постой… а разве это не ты лорд Бельзедор? — искренне удивился Никто.
— Конечно же нет, Властелин! Я всего лишь ваш управляющий! Самый преданный из ваших слуг!
Никто озадаченно огляделся вокруг. Бесчисленные чудовища взирали на него с нескрываемым подобострастием — ни один из них явно не собирался нападать. За спиной стоял навытяжку Кромбах — и его полуразложившееся лицо тоже светилось преданностью.
— Ничего не понимаю, — произнес вслух Никто.
— Все очень просто, Властелин! — воскликнул управляющий. — Медариэн не смог уничтожить вас совсем, понимаете? Все, что он сумел, — окутать вас чарами забвения и забросить в некое неизвестное место! Но теперь вы снова здесь, вы вернулись домой! Вы лорд Бельзедор, наш Темный Властелин — а мы ваши верные прихвостни!
— О… вот как?.. — неуверенно произнес Никто… Бельзедор. — Это… сюрприз для меня. И как же долго меня… не было?
— Слишком долго, Властелин, слишком долго, — сокрушенно покачал головой управляющий. — Десять лун и шесть дней. Мы ужасно за вас беспокоились. Вся Империя Зла находилась в постоянной тревоге.
— Хм… А ведь и в самом деле — примерно десять лун назад я очнулся в Озерных Ключах…
— Все это время мы разыскивали вас по всему миру. И вот наконец-то разыскали.
— А вы уверены, что это именно я? Шрамы иногда бывают очень похожими…
Управляющий вздохнул, молча подобрал с пола шпагу и нанес молниеносный удар… прямо в сердце Бельзедору.
— Эй, ты что де… а… ярыть… — удивленно произнес Бельзедор.
В отличие от волчьих клыков, гастрафетных болтов и сабель агентов Зла, мерцающий тьмой клинок проткнул кожу Бельзедора с легкостью. Тело прорезало острой болью, сердце заколотилось со страшной силой… но все тут же прошло. Управляющий извлек шпагу из раны, и та молниеносно зажила. Не осталось даже крохотной царапины.
— Все еще сомневаетесь, Властелин? — укоризненно спросил управляющий. — Вы наш Темный Властелин. Бессмертный, внушающий ужас Темный Властелин. Пусть сейчас вы не помните, кто вы есть, не помните, какие силы вам подвластны… но вы непременно вспомните! Вспомните и возродитесь в полном величии!
— Но это было довольно больно, — потер грудь Бельзедор. — А если бы ты ошибся? Если бы я оказался простым смертным?
— Властелин, в поисках вас мы прочесали частым гребнем весь Парифат. Мы десять лун трудились без передыху. Я не отходил от Всевидящего Ока, агенты Зла ни на минуту не смыкали глаз, Легионы Страха были готовы в любой момент выступить со спасательной миссией. За это время мы разыскали двух индивидов, очень похожих на вас лицом и статью. Как вы думаете, что с ними стало, когда обнаружилось, что сходство только внешнее?

— Вы принесли им извинения за беспокойство? — предположил Бельзедор.
— Да, разумеется. А потом казнили.
— За что?
— За обманутые надежды.
Бельзедор задумался. Ему захотелось присесть — и один из прихвостней, точно угадав мысли Властелина, тут же подставил стул. Сидя посреди мрачного зала, окруженный преданно сопящими чудищами, Бельзедор медленно произнес:
— Я не очень-то уверен, что хочу быть Темным Властелином. Могу ли я вернуться в свою деревню? Мне там нравилось.
— Можете, в любой момент… — упавшим голосом ответил управляющий. — Но, Властелин, прошу, обдумайте это как следует! Что без вас станется с нами, с вашими верными прихвостнями?! И что станется со всем миром?!
— Миром?.. — не понял Бельзедор. — А что с ним не так? Мне казалось, все только обрадуются, если Темный Властелин и Империя Зла перестанут существовать.
— Обрадуются, бесспорно… поначалу. А потом…
— Что потом?
— Не понимаете, Властелин? — с горечью произнес управляющий. — Да, мы — Империя Зла! Да, мы — самое крупное пятно грязи в этом мире! Но ведь боги создали не только день, но и ночь! Не только лето, но и зиму! Не только оленей, но и волков! Не только сахар, но и горчицу! Зло должно существовать, чтобы было с чем сравнивать!
— Тем не менее на волков люди охотятся. Я сам не так давно занимался тем, что охранял от них отару.
— Совершенно верно — но люди не могут уничтожить волков совсем… а если когда-нибудь смогут, то горько об этом пожалеют. Точно так же и с нами.
— В самом деле?
— А вы полагаете, что если мы исчезнем, то зла не останется совсем? — усмехнулся управляющий. — Ошибаетесь, Властелин. Мы всего лишь самая выпуклая, самая яркая часть мирового зла… а вообще-то в мире его очень много и без нас. Только совсем другого. Не такого, как мы. Мы — честное зло. Мы не скрываемся в тени, не прячемся от правосудия, не маскируемся под добро и не рядимся в белые одежды. Мы гордимся тем, кто мы есть и что делаем. Мы высоко поднимаем флаг Империи Зла и выставляем свои деяния напоказ всему свету. А если нас не будет… мир поглотит другое зло. Более хитрое, лживое, коварное. Зло, прикрывающееся фальшивыми идеалами и красивыми речами. Зло, говорящее о братстве, о свободе, о справедливости, но таящее под лицемерной маской свою черную сущность. Такое зло делает вид, что служит людям, что помогает людям, что заботится о людях, — и под видом этой заботы пожирает людей заживо!
— Кошмары какие ты рассказываешь.
— Но все так и есть, Властелин! Поймите же, что вы нужны этому миру!.. И нам вы тоже нужны! Империя Зла не может существовать без Темного Властелина — а это как раз вы!
— Да, но я вовсе не злой! — возразил Бельзедор.
— У всех свои недостатки, — пожал плечами управляющий.
Бельзедор задумчиво прошелся по залу, скрестив на груди могучие руки. Прихвостни почтительно кланялись, смотрели с невыразимым восторгом.
К управляющему тем временем подбежал крохотный мохнатый уродец и что-то негромко проверещал. Бельзедор расслышал слова «очередной» и «уже у ворот».
— Что происходит? — спросил он.
— О Властелин, это как раз то, о чем я вам говорю! — улыбнулся управляющий. — Если вы выйдете на балкон, то сами увидите…
Вид с балкона открывался невероятный. В необозримую даль простиралась бесплодная черная пустошь. Грозовые облака исторгали ветвящиеся молнии, лучи солнца с трудом пробивались сквозь этот заслон. С одной стороны на многие вспашки тянулись ряды могил, с другой — корявый черный лес, состоящий из на редкость уродливых деревьев.
— И что, вся Империя Зла выглядит вот так? — поинтересовался Бельзедор.
— Не вся, конечно. У нас довольно разнообразный ландшафт, Властелин. Просто здесь находится Цитадель Зла, поэтому и окружение должно быть соответствующим. Но сейчас более важно то, что мы можем видеть внизу… взгляните, Властелин.
Бельзедор опустил взгляд и увидел тот самый мост через пропасть, по которому его везли на телеге. Сейчас на нем виднелась крохотная фигурка всадника, изо всех сил что-то кричащего. Поскольку балкон возвышался над ним локтей на пятьсот, Бельзедор услышал лишь слабые отзвуки, несомые ветром.
— Это кто-то из… наших? — поинтересовался он.
— В том-то и дело, что нет, Властелин! — воскликнул управляющий. — Вот, извольте надеть это на лицо… это увеличительное окошечко… а тут слуховая трубка… Так лучше видно и слышно.
Нацепив на нос что-то вроде очков — наверняка волшебных, как же иначе, — Бельзедор действительно увидел мост так отчетливо, словно находился совсем рядом с ним. Теперь он разглядел всадника во всех подробностях — совсем юный парень с начинающими пробиваться усиками, облачен в ярко-зеленый костюм, размахивает длинной саблей.
— Сразись со мной, Темный Властелин! — крикнул парень. — Выйди и сразись, если ты мужчина!
Голос теперь тоже стал ясно слышен. Но смысл слов остался для Бельзедора темен. Выйти и сразиться?.. Зачем?
— Кто это вообще такой? — спросил Бельзедор. — Как его зовут?
— Не имею ни малейшего понятия, Властелин, — развел руками управляющий. — Судя по его облику, это странствующий герой. Какой-нибудь джигит-одиночка. Он прибыл, чтобы бросить вам вызов… и спасти мир. Все хотят спасти мир.
— И что, я должен выйти сражаться?
— Как вам будет угодно, Властелин! Все в вашей власти! Мне принести оружие?
— Но как я поступал раньше? — хотел внести полную ясность Бельзедор. — Что я обычно делал в таких случаях?
— Иногда, под настроение, сражались сами. А иногда просто выливали на героя бак кипятка. Или спускали драконов. А один раз, помнится, вы на него, простите за выражение, нассали. У вас всегда было неподражаемое чувство юмора, Властелин.
— А что вы делали с такими гостями, пока я… отсутствовал?
— Выпускали «болвана».
— То есть?
— Разрешите, я покажу, — прищелкнул пальцами управляющий.
Прошло несколько минут, в течение которых всадник на мосту продолжал выкрикивать угрозы и оскорбления. И вот наконец железные ворота начали подниматься — за ними стояла высоченная фигура в глухих доспехах, не имеющих даже прорезей в шлеме. Оглушительно звеня каждым шагом, рыцарь-великан вышел на мост и поднял над головой шипастую булаву исполинских размеров.
— Я сражусь с тобой, ничтожество, — произнес он без тени эмоций. — Узри мощь Темного Властелина.
— Это кто-то из наших солдат? — с любопытством спросил Бельзедор, глядя с балкона.
— Нет, всего лишь бронзовый голем, Властелин, — пренебрежительно махнул рукой управляющий. — Мы таких производим десятками. Конечно, обычного воина он размажет по стенке, но такие до этих ворот доходят редко…
Действительно, всадник на мосту выказал себя опытным воякой. Он носился вокруг неповоротливого голема, уклонялся от страшных ударов булавы и все искал, искал уязвимое место в этих глухих доспехах — искал, куда вонзить саблю.
И в конце концов ему это удалось. Развернув лошадь и проскакав по мосту сотню локтей, всадник снова ее развернул и вонзил в бока шпоры, пустив скакуна прямо на медленно идущего голема. Преодолев половину пути, он легким движением взвился вверх, встал ногами на седло и с разлету прыгнул вперед, со свистом ударяя саблей.
Сабля храбреца явно не была простым куском железа. Она вонзилась в ожившую бронзу, как в кусок сала — голова-шлем голема отлетела далеко в сторону, падая с моста. В бездонную пропасть.
Обезглавленный голем замер… а потом упал, издавши громкое лязганье. Его победитель отсалютовал небесам саблей, бросил презрительный взгляд на тело врага и торопливо запрыгнул в седло.
— Неплохой боец, — подытожил управляющий. — Почти не запыхался.
— И что теперь? — поинтересовался Бельзедор.
— Да ничего. Он победил. Он думает, что убил Темного Властелина и спас мир. Его миссия выполнена — полагаю, он очень гордится собой.
— А в саму цитадель он даже не заглянет? — удивился Бельзедор, глядя, как победитель голема скачет прочь.
— Тут есть маленький фокус, Властелин, — усмехнулся управляющий. — Наведенная галлюцинация. Дело в том, что этому парню сейчас кажется, что наша цитадель рушится в пропасть… как бы из-за вашей гибели, понимаете? Конечно, он сюда не полезет.
— Ах вот как тут у вас все устроено…
— У нас еще очень много интересного! — похвастался управляющий. — Причем все это придумали вы, Властелин! И вы обязательно это вспомните!
— Я не очень уверен, что хочу это вспоминать.
— О, Властелин, вы в любом случае вспомните, — отмахнулся управляющий. — Рано или поздно. Вас ведь уже неоднократно пытались одолеть разными чарами. Великие герои и добрые волшебники усыпляли вас, замораживали, запечатывали, превращали в каменную статую… все проклятия спадали через год-другой! Забвение тоже спадет — надо лишь немного подождать, и вы снова станете самим собой. Вы все вспомните в течение ближайших лун, поверьте мне.
— О, вот как… Ну что ж, тогда… тогда расскажите мне все, наверное…

ГЛАВА 6
Тронный зал Цитадели Зла. Настоящее средоточие тьмы и ужаса. Погруженный в полумрак, пронизанный ледяным воздухом, с кошмарными статуями вдоль стен. В самом центре возвышается трон — непередаваемо зловещий трон, откованный из чистого железа и увенчанный сотнями окровавленных шипов.
Рядом голубенький тазик с песком.
Войдя в тронный зал, Бельзедор огляделся вокруг с большим интересом. Семенящий радом управляющий так и сыпал комментариями, словно старательный экскурсовод, надеющийся на чаевые.
— Вот, присаживайтесь, Властелин! — поклонился управляющий. — Это ваш трон!
— Да, я уже догадался, — слегка неуверенно присел Бельзедор. — О, как раз впору.
— Конечно, ведь именно под вас его и делали!
Сидеть на холодном железе оказалось жестко и неудобно, но управляющий тут же показал, что подлокотники у трона открываются, а в них лежат всякие полезные вещи — в том числе и мягчайшая подушечка с магическим подогревом. Кроме того, в потайных отделениях нашелся светящийся кинжал, тяжеленький мешочек золота, колода карт, корона с шипами, толковый гоблинский словарь с закладкой на двести восемнадцатой странице, бутылка с пузырящейся жидкостью, несколько бумажных салфеток, самопишущее перо и пергамент… да и чего там только не было!
— Этот кинжал на случай внезапного нападения? — предположил Бельзедор.
— Нет, это на случай внезапной темноты, — любезно ответил управляющий. — Видите, как ярко он светится? А драться им не советую, он затупленный.
— Понятно.
— Вам удобно, Властелин? — наклонил голову управляющий. — Все в порядке?
— Да, все хорошо.
— Тогда примерьте корону и возьмите котика!
Бельзедор надел корону и озадаченно посмотрел на протянутого белого кота, которого управляющий извлек откуда-то из-под столика рядом с троном. Животное выглядело сонным и недовольно зевнуло, когда его взяли на руки.
— Зачем мне кот? — удивился Бельзедор.
— Как это зачем?! — поразился управляющий. — Белый кот — непременный атрибут Темного Властелина! Без белого кота нельзя! Конечно, некоторые используют змей или даже василисков… но между нами говоря, это дурной тон. Попахивает выпендрежем, если вы меня понимаете. Нет, хорошего белого кота никто не заменит!
— Понятно. Но все-таки зачем он мне нужен? Конкретно.
— Не говори глупостей, — вальяжно пробасил белый зверь. — Всем нужен кот.
— Ты умеешь говорить? — удивился Бельзедор, машинально почесывая кота за ухом.
— Чуть левее, — попросил тот, начиная негромко мурлыкать. — Разумеется, умею. Раньше у тебя были обычные коты, но менять их каждые десять-двенадцать лет оказалось слишком утомительным, поэтому ты и завел меня. Я вечный.
— А откуда ты такой взялся?
— Мы с тобой давным-давно договорились, что не будем расспрашивать друг друга о прошлом. Основа нашего содружества — взаимное доверие и деликатность.
— Я этого не помню.
— Ты много чего не помнишь.
— Но все-таки разумный кот — это удивительно, — покачал головой Бельзедор.
— В этом нет ничего удивительного. Все кошки разумны. Просто не все умеют говорить на вашем языке. А некоторые умеют, но не хотят.
— Почему?
— А о чем нам с вами говорить? Люди нужны только для кормления и служения.
— А кошки для чего нужны?
— Для красоты.
— Ясно. А как тебя зовут?
— Леонард.

Тем временем несколько прихвостней приволокли к подножию трона нечто… какую-то груду железа. Совершенно черную, с множеством шипов, торчащих из самых неожиданных мест. На самом верху возлежал совершенно черный шлем с огромными рогами.
Сияя, как начищенная сковорода, управляющий объявил, что это повседневное одеяние Темного Властелина.
Точнее, повседневные доспехи.
— А я правда должен это носить? — нахмурился Бельзедор. — Я бы предпочел что-нибудь в светлых тонах… и без шипов.
— Конечно, должны! — возмутился управляющий. — Как же иначе люди поймут, что вы Темный Властелин?!
— Я им об этом скажу. Мне что, не поверят на слово?
Доспехи он все же надел, хотя для этого и пришлось отпустить кота. Прихвостни поднесли огромное зеркало, и Бельзедор принялся критически себя осматривать.
Увиденное ему не очень-то понравилось.
— У меня смешной вид, — сухо произнес он.
— Вовсе не смешной, а величественный, — возразил управляющий.
— Но я похож на ходячую кастрюлю с шипами.
— Очень величественную кастрюлю.
— И голос у меня в этом шлеме какой-то неестественный. Такое впечатление, что я говорю в печную трубу.
— Замечательный гулкий голос, Властелин. Очень грозно звучит.
По крайней мере, движений новые доспехи нисколько не стесняли. Откованные точно по мерке, они легли на тело, как вторая кожа. Судя по виду, весила эта груда железа три-четыре овцы или даже больше, но тяжести совсем не чувствовалось.
Правда, за это благодарить следовало самого Бельзедора — он вообще плохо представлял, где проходит граница для его чудовищных мышц. Пока еще не случалось так, чтобы он захотел что-то поднять — и не смог.
— К тому же в эти доспехи встроен переговорный амулет, — сообщил управляющий. — Где бы вы ни находились, вы сможете в любой момент вызвать меня, отдать мне распоряжение — и я все исполню.
— А я тебя буду слышать?
— Конечно. Благодаря этому амулету я незамедлительно докладываю вам обо всех важных новостях.
— Что ж, это может пригодиться.
— А еще в этих доспехах множество карманов, — добавил управляющий. — Все поместится.
Поглаживая вернувшегося на руки кота, Бельзедор прошелся по тронному залу. Сейчас он чувствовал себя удивительно… естественно.
С балкона тронного зала тоже открывался потрясающий вид — правда, на противоположную сторону цитадели. Здесь тоже был мост через пропасть — точно такой же, как тот, на котором заезжий герой бился с големом. В трех-четырех вспашках к западу начиналась городская черта — бессчетные тысячи уродливых мрачных зданий, населенных, видимо, всякими злыднями.
А точно посередине между городом и Цитаделью Зла возвышалась громадная каменная арка, окруженная несколькими строениями. Проем светился всеми цветами радуги, с обеих сторон суетилось множество народу — одни входили, другие выходили, третьи просто толклись поблизости, занимаясь какими-то своими делами.
— Я вижу, вы обратили внимание на наш великолепный портал, Властелин! — оживленно произнес управляющий. — Как он вам?
— Пока трудно сказать… что это вообще такое?
— Портал, разумеется. Причем не простой, а улучшенный!
— То есть это сооружение служит для путешествий?
— Вы уловили самую суть, Властелин. Отсюда можно попасть в любую точку Парифата. Портал работает круглые сутки — с одной стороны входят уходящие, с другой — выходят приходящие.
— Но почему он тогда так далеко? Не логичнее ли было поставить его рядом с цитаделью?
— Портал стоит там, где его построили тысячи лет назад, Властелин. Передвинуть его нельзя — разве что передвинете саму цитадель.
— Хм…
— Предупреждая ваш следующий вопрос — передвинуть цитадель в принципе возможно, но нежелательно. Дело в том, что действующий портал испускает большое количество магической энергии. Жить рядом с ним долгое время вредно для здоровья — появляются головные боли, повышается давление, учащается сердечный ритм. Поэтому большинство порталов расположены хоть и поблизости от городов, но все же за пределами городской черты.
— А сколько всего их в мире?
— Простых — несколько сотен, а вот улучшенных всего лишь три — у нас, в Мистерии и в Алмазном Бастионе. Ходят слухи, что существует еще и четвертый, в Реликтауне, но за тысячи лет его так никто и не отыскал…
— А чем простой портал отличается от улучшенного?
— Простой позволяет переместиться только к другому такому же порталу. В один входишь, из другого выходишь, понимаете? А вот улучшенный позволяет переместиться в любое место, лишь бы оно находилось под открытым небом.
— Должно быть, это весьма полезно, — вежливо похвалил Бельзедор.
— О да, Властелин, это дает нам огромные преимущества! Этот портал — одно из ценнейших сокровищ нашей империи! Однако не единственное. Обратите внимание на ту стену, что напротив трона. Что вы там видите?
— Зеркало, — ответил Бельзедор.
— Верно, зеркало. Однако это не простое зеркало. Оно соединено с другим нашим великим сокровищем — Всевидящим Оком. Вы ведь его уже видели?
— Мм… боюсь, нет.
— Но как же! Неужели вы не заметили огромного пылающего глаза на главной башне цитадели?!
— А, так ты о нем… Его я видел.
— Вот! Это и есть Всевидящее Око! И если улучшенный портал обеспечивает нам перемещение, то Всевидящее Око — наблюдение. С его помощью можно увидеть любую точку Парифата!.. Ну почти любую…
— Почти?..
— Конечно, существуют всякие священные места, зачарованные земли, башни волшебников и прочие территории, тем или иным способом защищенные от магического шпионажа… но это не столь важно. Может, хотите сами попробовать, Властелин? Просто посмотрите на зеркало и пожелайте увидеть… что-нибудь.
Бельзедор задумчиво воззрился в черную глубь и подумал о деревне Озерные Ключи. Он оставил ее только сегодня утром, но казалось, что с тех пор прошла уже вечность.

В то же мгновение бездонная тьма обернулась ярким светом, и в зеркале показалась привычная картина. Уютные деревянные домики, аккуратные огородики, фигурки работающих людей… Изображение передвинулось, послушное желаниям Бельзедора, подъехало к дому старосты, нырнуло внутрь, показывая нехитрую обстановку. Престарелая чета как раз обедала — прислушавшись, Бельзедор смог даже различить слова.
— Ладно, хватит, — вздохнул он. — Как-нибудь в другой раз посмотрю еще. А сейчас…
— А сейчас не хотите ли осмотреть вашу цитадель, Властелин? — подсуетился управляющий. — Я с удовольствием покажу вам каждую комнату и постараюсь напомнить все, что вы забыли!
— Напоминать придется многое, — сухо ответил Бельзедор.
ГЛАВА 7
Ужасно громыхая при каждом шаге, Бельзедор шагал по коридорам, с любопытством рассматривая все вокруг. Ему все еще не до конца верилось, что Цитадель Зла — его личная собственность, Империя Зла — его исконная вотчина, а миллионы живущих в ней прихвостней — его верные подданные… но он уже начал привыкать к этой мысли.
— Ваша цитадель — одно из Пятнадцати Зодческих Чудес, Властелин! — рассказывал управляющий. — Более тысячи локтей в высоту и втрое больше — в глубину!
— В глубину?..
— О да. Подземная часть втрое больше наземной — и это не считая неисследованных территорий. Некоторые утверждают, что катакомбы под Цитаделью Зла уходят до самого Шиасса!
Великая и ужасная Цитадель Зла в самом деле оказалась подавляюще огромной. Как поведал управляющий, в ней постоянно проживает свыше пятнадцати тысяч прихвостней — и это не считая дрессированных животных, различных чудовищ, ходячих мертвецов, искусственных созданий и прочей гадости. А если приплюсовать еще и солдат, которые живут в бараках при цитадели, получится совершенно невообразимое число.
Также управляющий сообщил, что прихвостни делятся на два основных типа — рабочие и солдаты. Как нетрудно догадаться, рабочие работают, а солдаты сражаются. Кроме того, существуют агенты Зла — шпионы, действующие за пределами империи. В большинстве своем это завербованные жители других государств, тайно служащие лорду Бельзедору, — они проходят обучение в Империи Зла, а затем отправляются домой — творить злодеяния.
Прихвостни попадались на дороге довольно часто. Взгляд то и дело упирался в грозного тролля-стражника или кучку гоблинов, усердно натирающих полы. Они скоблили их так усердно, словно от этого зависела их жизнь.
— Что-то я не могу понять, — произнес вслух Бельзедор. — Слуг, как я вижу, в цитадели очень много — но вокруг все равно ужасно грязно.
— О, мы за этим тщательно следим, Властелин! — часто закивал управляющий. — Вы не представляете, каких трудов стоит поддерживать нужный уровень грязи!
— Нужный — это какой?
— Чисто декоративный, Властелин. Грязь служит для украшения и устрашения — цитадель должна представать гостям мерзкой и запустелой, на самом деле вовсе не будучи таковой. В свое время вы проделали огромную работу, вычисляя наиболее оптимальный уровень. Но пойдемте же, я покажу вам Артефакт Силы!
Упомянутый Артефакт Силы лежал в секретном хранилище… находящемся на самом видном месте. Пожалуй, только слепой не заметил бы этой замаскированной двери — настолько плохо и нелепо замаскированной, что туда просто хотелось вломиться.
А внутри на каменном постаменте стояла хрустальная чаша удивительно безвкусного вида. Любой настоящий художник вырвал бы себе глаза, чтобы только не видеть этих красных и черных узоров, наползающих друг на друга так, что создавалось впечатление двух спаривающихся черепах.
Причем черепаха-самка еще и колотила в барабан.
— Что это? — приподнял брови Бельзедор.
— Это самая ценная вещь здесь, Властелин, — ответил управляющий. — В этом артефакте заключена вся ваша сила. Если его уничтожить, вы умрете!
— Правда? — огорчился Бельзедор. — Мне, честно говоря, неприятно знать, что моя сила заключена в чем-то… подобном.
— А она там вовсе и не заключена, — усмехнулся управляющий. — Вы бессмертны, Властелин, а ваша сила заключена в вас и только в вас.
— Что-то я не понимаю.
— Все очень просто. Мы распускаем этот слух специально для героев. Они прутся прямо к этой дурацкой вазе, не замечая действительно важных вещей. И здесь мы их берем тепленькими. Но если какому-нибудь герою все же удастся уничтожить артефакт, вы должны притвориться мертвым.
— Это зачем еще?
— Чтобы не обманывать их ожиданий. Пусть думают, что победили. Герои приходят и уходят, а вы остаетесь. Потешьте их самолюбие, Властелин.
— Ну, если это действительно нужно…
В секретном хранилище оказалась не одна, не две, а целых четыре двери. Та, через которую Бельзедор и управляющий вошли, никем не охранялась — зато та, через которую вышли, охранялась превосходно. Охранялась громадной зверюгой, сидящей на цепи… кажется, якорной. Более тонкая ни за что бы не удержала подобное чудовище.
— Это ваш любимый питомец, Властелин! — сияя, объявил управляющий. — Его зовут Отрыжка!
— А почему мой питомец… такой большой и страшный? — полюбопытствовал Бельзедор. — И эти щупальца…
— Вам всегда нравились подобные зверьки. У нас в цитадели есть и другие, еще больше и страшнее.
— Здорово как. А может, лучше собачку заведем?
— Собачки у вас уже есть. Огнедышащие паргоронские псы. Они патрулируют коридоры по ночам.
— Тогда, может быть, рыбок?..
— Рыбки у вас тоже есть. Гигантские белые акулы-людоеды. Вы кормите их…
— Ладно, можешь не продолжать. Я понял. Кстати, почему мой питомец так нехорошо на меня смотрит?
— Он на всех так смотрит, Властелин. Близко лучше не подходите, может наброситься.
— Но я же его хозяин.
— Да, но он довольно близорук, у него никудышная зрительная память и мозг размером с кедровый орешек. Он уже дважды пытался вас сожрать, Властелин.
— Хорошо, что у него это не получилось.
— В третий раз получилось.
— Почему же я тогда жив?
— Потому что вы Темный Властелин. Вы возродились.
— Возродился после того, как меня… съели?
— О да. Вы вылезли…
— Не рассказывай.
Диковинам Цитадели Зла не было числа. Управляющий раскрывал дверь за дверью, показывая очередную мерзость, и с восхищенным видом рассказывал, какая эта мерзость замечательная.
— А вот здесь у нас террариум, — говорил он. — Тут разводят розовых жаб.
— Розовых жаб? — удивился Бельзедор. — Зачем нам розовые жабы?
— Не нам, а вам, Властелин. Раньше вы любили дарить их девушкам.
— И им это нравилось?
— Ну… некоторым. Идемте дальше, Властелин. Вот здесь мы производим доспехи для стражей Цитадели Зла. Здесь работают лучшие кольчужники — они могут выполнить любой заказ. Ваши доспехи тоже ковались именно тут — по специальным разработкам. Их делали почти три луны, но в результате получился шедевр.
Бельзедор осмотрел закопченное помещение, освещенное лишь огнями горнов — десятками, сотнями полыхающих горнов. Завидев гостей, к ним подошел старший кольчужник — коренастый седобородый цверг в длинном красном колпаке.
— С возвращением вас, Властелин, — пробасил он. — Что прикажете? Нет ли каких-нибудь пожеланий? Может быть, удлинить шипы на ваших доспехах?
— Нет, благодарю. Меня вполне устраивает их длина.
— Что ж, дело ваше… — пожевал губами кольчужник. — Но если передумаете, я буду здесь.
Вслед за кольчужниками управляющий показал трудящихся в цитадели оружейников, ювелиров, амулетчиков, зачаровывателей, гвоздарей, шпорников, снуровщиков, пряжечников, литейщиков, жестянщиков, древковщиков, ножовщиков, бумажников, пергаментщиков, мебельщиков, горшечников, часовщиков, зеркальщиков, парфюмеров, стеклодувов, прядильщиков, сукновалов, ткачей, сапожников, шляпников, гобеленщиков, кожевников, ременников, поясников, скорняков, булавочников, а также других, менее важных профессий.
— А вот здесь у нас агонугацитаторы, — произнес управляющий, открывая очередную дверь.
За ней открылись бесконечные ряды людей, занятых своей работой. Они не отвлеклись, даже чтобы посмотреть, кто пришел.
— Хм… — задумчиво произнес Бельзедор, оглядывая огромную мастерскую. — А зачем нам агонугацитаторы? Да еще так много?
— Вот этого я не знаю, — развел руками управляющий. — Это же вы распорядились их нанять, Властелин. Еще до своего исчезновения.
— Я распорядился?.. А зачем?
— Тоже не знаю. Вы мне этого не сказали. Это был какой-то ваш особо секретный проект, Властелин.
— Понятно. Кстати, ответь тогда еще на один вопрос.
— Если это в моих силах, Властелин.
— Кто такие агонугацитаторы?
— Как, разве вы не знаете? — поразился управляющий. — Агонугацитаторы — это специалисты по агонугацитации.
— А что такое агонугацитация?
— А вот этого я не знаю. Простите, Властелин.
В самой последней мастерской, показанной управляющим, оказался один-единственный работник. Пожилой худощавый мужчина с кустистыми усами и венчиком седых волос, обрамляющих плешь. Он был облачен в удобный шелковый халат, квадратную шапочку с кисточкой и домашние шлепанцы. На Бельзедора он поглядел с рассеянным дружелюбием и коротко поклонился.

— Познакомьтесь, Властелин, это мэтр Курда-моль, — представил старика управляющий. — Он работает на нас относительно недавно, но уже успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны.
— Очень приятно с вами познакомиться, Властелин, — снова поклонился Курдамоль.
— Вы уже встречались, мэтр, — сообщил управляющий.
— Правда? Боюсь, я этого не помню.
— Что, и вы тоже? — удивился Бельзедор.
— Да, у мэтра ужасная память на лица, — подтвердил управляющий. — Зато просто потрясающая — на числа.
В отличие от предыдущих, в этой мастерской оказалось очень уютно. Совершенно нерабочая обстановка — мягкая мебель, картины на стенах, разбросанные где попало книги. Только стол с множеством колдовских горелок и бурлящими на них колбами показывал, что тут все-таки еще и работают.
— Мэтр Курдамоль — волшебник-исследователь, — сообщил управляющий. — Он один из тех пытливых умов, кого не удовлетворяют старые магические методы, поэтому он постоянно экспериментирует с новыми, неопробованными. Иногда это приводит к потрясающим результатам. Правда, реже, чем хотелось бы.
— О, вот как? — вежливо улыбнулся Бельзедор. — А где вы учились, мэтр?
— Я магистр Трансмутабриса и Монстрамина, — гордо ответил Курдамоль. — Впечатляет, не правда ли?
— Что это за названия? — тихо спросил Бельзедор у Управляющего.
— Институты Доктринатоса. Я вам потом расскажу, Властелин.
— Потом так потом. Между прочим, господин управляющий, а зачем этот мэтр Курдамоль нам вообще нужен?
— Как это зачем? — удивился управляющий. — У Темного Властелина непременно должен быть свой безумный гений.
— Я не безумный, — возразил Курдамоль, деликатно слушавший этот разговор.
— Да, это так, — согласился управляющий. — К сожалению, мэтра Курдамоля нельзя назвать по-настоящему безумным. Он всего лишь чудаковат и рассеян.
— С этим я тоже не согласен, — снова возразил Курдамоль.
— Хорошо, и чем же занимается… безумный гений? — спросил Бельзедор. — Чем вы здесь занимаетесь, мэтр?
— В данный момент создаю новый вид хомунциев, — оживленно ответил Курдамоль. — Вам ведь известно, кто такие хомунции, Властелин?
— Мм… конечно, я знаю, но ты все-таки напомни.
— Хомунции — это сверхкрошечные живые существа, — с удовольствием объяснил Курдамоль. — Именно они выполняют все те работы, что мы считаем естественными, само собой разумеющимися.
— Например?
— Например, гниение, разложение, брожение, скисание… Наша кровь — это, по сути, мириады алых хомунциев, несущихся в бесконечном потоке. Хомунции везде, Властелин. Злобные хомунции заражают нас болезнями, но благородные хомунции-стражи, живущие в наших телах, неустанно с ними борются. Хомунции — это моя главная страсть, Властелин.
— И сейчас вы создаете новый вид?
— О да. Я создаю такого хомунция, который будет нейтрализовывать последствия алкогольной токсикации в организме…
— Слишком много непонятных слов, мэтр, — перебил его Бельзедор.
— Если попросту — это протрезвляющий хомунции. Если он живет в человеке, тот не сможет опьянеть — вино и любой другой хмельной напиток будет для него не более чем горькой жидкостью.
— Какой ужас.
— Вот именно, Властелин! Представляете, как взвоют людишки, когда я добьюсь успехов и мы выпустим моих хомунциев на свободу?! В мире не останется пьяниц! Никто не сможет опьянеть! Все виноделы и кабатчики разорятся! Ах-ха-ха-ха-ха-а!..
— Это будет великим злодеянием, Властелин, — поддакнул управляющий.
— Да уж, — согласился Бельзедор. — Если нетрудно, покажите, как вы это делаете, мэтр.
— Совершенно ничего трудного! — замахал руками Курдамоль. — Вот, посмотрите, здесь все элементарно.
Бельзедор с любопытством подошел к лабораторному столу. На нем в рядок лежали плоские стеклянные чашки, полные какого-то заплесневелого желе. Прямо на его глазах Курдамоль взял еще одну чашку, чистую, и налил туда прозрачной жидкости.
— Все элементарно, Властелин, — прокомментировал он. — Чтобы получить чистую хомунциальную культуру, нужно выделить отдельного хомунция и заставить его размножаться. Для этого мы…
— Отдельного? — перебил Бельзедор. — Вы хотели сказать, нужно выделить двух хомунциев, не так ли? Маму и папу?
— Нет, Властелин, в том-то и дело, что хомунции не связаны этими досадными ограничениями! Они размножаются поодиночке, рожают детей сами от себя! Удивительно, верно?
— Невероятно.
— Так вот, мы наливаем в чашку питательную среду, добавляем агар-агар… это такое вещество, которое я делаю из водорослей… после чего в чашке получается такой вот… студень. По его поверхности размазываем капельку материала, в которой есть хомунции. Через два-три дня весь студень покроется мелкими бляшками — деревнями хомунциев. Теперь мы берем обычную иголку, осторожно поддеваем любую деревню… и переносим ее в пробирку. Пока что все элементарно — не требуется даже волшебства.
— А дальше? — полюбопытствовал Бельзедор.
— А дальше мы используем методы, применяемые на реанимационном факультете Монстрамина. В частности, я использую вот эту маленькую магическую колбу, в просторечии именуемую Смесителем. Помещая в него двух разных существ, мы извлекаем одно… соединяющее в себе свойства обоих. Гибрид. Таким образом, путем длительных экспериментов можно прийти к совершенно удивительным результатам, Властелин!
Бельзедор уважительно покивал, глядя на бурлящую колбу.
Совершив беглый осмотр Цитадели Зла, сопровождаемый управляющим Бельзедор вышел наружу. Он уже знал, что через бездонную пропасть вокруг острова ведут четыре моста — абсолютно одинаковые, различающиеся лишь статуями и охранными устройствами. Соответственно, существует четыре основных входа в цитадель — это не считая потайных.
У входа сидело то самое прожорливое чудовище, которое несколькими часами ранее сожрало изрядный кусок дубравы и проглотило самого Бельзедора. При виде Темного Властелина этот громадный жабогиппопотам попытался поклониться, но получилось плохо — большая часть его тела состояла из головы.
— Ты — Проглот, если не ошибаюсь? — неуверенно спросил Бельзедор.
— Так меня зовут, Властелин, — невнятно прогундело чудище. — Простите, что я вас сегодня проглотил.
— Ничего страшного, со мной все в порядке. Язык не болит?
— Немного, — смущенно признался Проглот. — Вы мне его чуть не оторвали, Властелин…
— Извини, я не хотел. Кстати, это было сложно — съесть меня?
— Ничего сложного. Я ем все, что шевелится, Властелин. То, что не шевелится, тоже ем. Я ем все. Могу съесть дом… хотите, я съем дом, Властелин?
— Как-нибудь в другой раз.
— А гору? Хотите, я съем гору? Я еще никогда не работал с такими объемами, но уверен, что справлюсь.
— Нет, этого нам тоже пока что не нужно.
— Но вы не забудьте мне сказать, если это когда-нибудь понадобится, — попросил Проглот. — Я с удовольствием съем все, что пожелаете.
— Какое… удивительное существо, — вежливо похвалил Бельзедор, отойдя от Проглота на некоторое расстояние. — Кто он такой?
— Последний из Черных Пожирателей, Властелин, — любезно ответил управляющий.
— Черных Пожирателей?..
— Это разновидность Всерушителей, Властелин.
— А кто такие Всерушители?
— Хтонические чудовища, первозданные владыки мира. В глубокой древности Черные Пожиратели составляли одно из ударных звеньев армии Таштарагиса. Но после того, как закончилось Тысячелетие Мрака, они постепенно вымирали, и до нынешних времен дожил только наш Проглот. Для Всерушителя он, кстати, очень молодой — ему нет даже двух тысячелетий.
— И в самом деле, совсем юный.
— Однако, несмотря на молодость, Проглот — один из самых могучих ваших слуг, Властелин. Мы используем его только в особо важных случаях.
— Типа ловли меня?
— Да, Властелин. Это был самый простой и быстрый способ вернуть вас домой. Простите нас.
К северу от Цитадели Зла тянулись бесконечные каменные бараки. При виде Бельзедора вооруженные до зубов прихвостни вытягивались в струнку, приветственно рычали, размахивали жуткого вида железяками.
Солдаты выглядели удивительно разношерстно. Пожалуй, здесь были представлены все виды, расы и национальности Парифата. Кроме людей в армии Бельзедора служили орки, гоблины, темные эльфы, гномы, цверги, крысолюды, минотавры, сил-уни, болотники, огры, великаны, тролли, циклопы, крегураки, акрилиане, ботвинники и множество еще таких существ, которых даже поименовать затруднительно.
Империя Зла — одно из самых многовидовых государств в мире.
— В вербовке мы придерживаемся политики широких взглядов, — рассказывал управляющий. — Любой желающий может записаться в ваши Легионы Страха — требуется лишь заполнить анкету и пройти медосмотр. У нас хороший оклад и пенсия, поэтому недостатка в желающих обычно не бывает.
— Как любопытно. А кто у меня главнокомандующий? — поинтересовался Бельзедор.
— Вы сами, Властелин! Вы великий полководец! Вы не знаете себе равных на поле брани!
— Боюсь, я этого не помню.
— Вы непременно все вспомните, Властелин.
После бараков Бельзедору показали громадное здание, похожее на увеличенный в сто раз конный завод без крыши. Управляющий гордо возвестил, что это крупнейшая в Империи Зла драконятня.

— Тут мы держим наших боевых драконов, Властелин! — объявил управляющий. — Если вам интересно, мы можем также посмотреть питомники бегемотов, левиафанов и паргоронских псов…
— Драконов?.. — озадаченно моргнул Бельзедор. — Но разве драконы не вымерли?
— Они существа не самые распространенные, это верно. Но кое-где еще встречаются — в основном поодиночке. Без ложного хвастовства скажу, что у нас самая большая драконья колония в мире… после Драконии, конечно, но Дракония не в счет.
Драконов здесь и в самом деле оказалось порядочно. Куда ни глянь — здоровенные крылатые ящеры всех мастей и расцветок. В основном тут были представлены драконы сапфировые, драконы рубиновые и драконы изумрудные — соответственно голубого, красного и зеленого цветов. Также имелось два горных дракона — с очень прочной и толстой чешуей, звенящей как медь при каждом движении. Был и один ледяной — снежно-белый с алыми глазами, вместо огня изрыгающий волны обжигающего мороза.
Но жемчужиной этой коллекции оказался представитель редчайшего вида черных драконов. Почти сто локтей в длину — он значительно превосходил размерами любого своего сородича. При виде Бельзедора в холодных глазах исполинского ящера отразилось нечто вроде радости — он с грохотом зашагал по каменному полу, не обращая внимания на оклики служителей.
— С возвращением, хозяин, — неожиданно тихим голосом произнес дракон, склоняя голову. — Я скучал.
— К сожалению, я тебя не помню, — виновато ответил Бельзедор. — Мы были знакомы?
— Я Растаэрок, хозяин. Ваш личный дракон. Вы всегда путешествовали верхом на мне — и никто в ваше отсутствие не смеет забираться мне на спину.
Действительно, на спине гигантского ящера виднелся небольшой шатер, закрепленный сложной системой цепей. Заметить его было не так-то легко — как и чешуя чудовища, шатер был абсолютно черного цвета.
— Быть может, вы желаете прокатиться, Властелин? — предложил управляющий.
— А можно? — переспросил Бельзедор.
— Я самый крупный, могучий и быстрый дракон в мире, хозяин, — тихо произнес Растаэрок. — И я с нетерпением жду, когда мы снова поднимемся в небо.
— Хм… Я бы хотел посетить тот город вдали… это столица Империи Зла, верно?
— Совершенно верно, Властелин, — ответил управляющий. — Ваша столица — великий город Бриароген. Будет очень хорошо, если вы сегодня там покажетесь — прихвостни очень беспокоятся из-за вашего длительного отсутствия.
ГЛАВА 8
Полет на драконе стал незабываемым впечатлением. Управляющий признался, что боится высоты, и спрятался в шатре — а вот Бельзедор уселся меж двух гигантских шипов, с воодушевлением глядя вниз, на бескрайние просторы Империи Зла.
Жаль, продолжалось это совсем недолго. От Цитадели Зла до Бриарогена и пешком-то можно было дойти за какой-то час, а могучий Растаэрок проделал этот путь за несколько минут, да и то большая часть времени ушла на взлет и посадку.
Великий город Бриароген потрясал и подавлял. Один из крупнейших городов в мире, насчитывающий миллион с четвертью населения, он расположился в огромной котловине, усеянной множеством скал-клыков. Одни жилища выдолблены внутри этих самых скал, другие скрываются в земных недрах, третьи представляют собой мрачнейшего вида здания, возведенные какими-то безумными зодчими. С севера к городу подступает Крюково море, с запада стеной стоит дремучий болотистый лес, к югу на много вспашек тянется голая каменистая пустошь, а на востоке высится громада Цитадели Зла.
Управляющий сообщил, что создание столь мрачного ландшафта потребовало немалых затрат, зато теперь всякий гость Бриарогена получает возможность трепетать от ужаса. Грязный, зловонный, утопающий в густом тумане, этот город, однако же, ухитряется выглядеть невероятно величественным.
Над Бриарогеном никогда не бывает солнца. Небо всегда застлано тучами, благодаря чему вокруг сумрачно, а воздух приятно прохладный. Жители неустанно восхваляют своего Властелина за такое деяние — Империя Зла расположена на экваторе, и без волшебства климат был бы очень жарким.
— Этот город построен на развалинах другого, очень древнего, — поведал управляющий. — Он тоже назывался Бриарогеном и был столицей Парифатской Империи.
— А что это за империя? — полюбопытствовал Бельзедор.
— Величайшая держава в истории, Властелин. Она погибла тысячи лет назад, но в мире до сих пор сохранились диковины, когда-то созданные ее чародеями. Например, именно в Парифатской Империи были построены каменные порталы, позволяющие мгновенно перемещаться на огромные расстояния.
Когда Бельзедор шествовал по улицам в своих громыхающих доспехах, прохожие благоговейно замирали и кланялись. Все глядели с обожанием и подобострастием, стражники стучали мечами по щитам, а у детей восторженно разгорались глаза. Из теней высовывались воры и убийцы, шлюхи оставляли в покое клиентов, нищие забывали про свои увечья — Темный Властелин осматривает владения!
— Слава нашему Властелину! — слышались отовсюду выкрики.
— Мир вам, Властелин!
— Вы наконец-то вернулись к нам, Властелин!
— Смотри, сынок, это наш Властелин! — посадил на плечи ребенка какой-то орк. — Когда ты вырастешь, то поступишь в Легион Страха, как дедушка!
— Я гляжу, меня тут любят, — с удивлением заметил Бельзедор управляющему. — Честно говоря, не ожидал.
— Почему же не ожидали, Властелин?! — поразился Управляющий. — Как можно вас не любить?! Вас все любят — все без исключения!
— Неужели абсолютно все?
— Ну, кроме тех, кого сварили в котлах… но их было совсем немного! Вся Империя Зла преклоняется перед своим Властелином! Вы наш любимый тиран!
— Это выглядит вполне разумным, — рассудительно кивнул Бельзедор.
Узнав, что Темный Властелин вернулся, важные лица Бриарогена наперебой стали зазывать его в гости. Каждому хотелось, чтобы лорд Бельзедор в первую очередь отужинал именно у него. За какой-то час он получил приглашения от бургомистра, полицмейстера, иерофанта, старшины торговой гильдии, боротского Предка, местного представителя Вольного Братства, матушки Синь, ответственного секретаря бриарогенского отделения ордена Льва, Орла и Трилистника, а также кучи других лиц, перечислять которых нет никакой надобности.
Однако Бельзедор послушался совета управляющего и принял приглашение директора Академии Зла. Ему и самому хотелось взглянуть на это знаменитое заведение.
— Так, значит, здесь вы и готовите агентов Зла? — с любопытством оглядывался он.
— Совершенно верно, Властелин, — кивал директор. — Это очень престижная профессия — конкурс на место чрезвычайно велик. Вот здесь у нас как раз идет собеседование — не угодно ли взглянуть?
Действительно, в агенты Зла абы кого не принимали. Каждую заявку тщательно рассматривали, обсуждали, лично знакомились с поступающим — и только после этого допускали к вступительным экзаменам.
Сейчас перед приемной комиссией сидела ужасно нервничающая девушка, мнущая в руках зеленую шапочку. Всякий бы на ее месте занервничал — среди троих членов комиссии лишь один был человеком, да и тот выглядел так, словно только что вылез из болота. Второй с головы до ног оброс шерстью и перемежал речь утробным ворчанием, а третий восседал на куче книг, ибо был карликовым троллем.
— Так вы желаете стать агентом Зла, юная барышня? — пискляво спросил он, окуная перо в чернила. — Что сподвигло вас избрать такую стезю в жизни?
— Это у нас семейное, мессир, — почтительно ответила девушка. — Мой отец тоже был агентом Зла.
— В самом деле?.. И как же его имя?
— Малеблюх Косопузый, с вашего позволения.
— А, как же, как же… — доброжелательно покивал тролль. — Помню его, весьма был перспективный сотрудник. Как он поживает на пенсии?
— Благодарю, у него все хорошо. Просил заверить почтение Властелину от его имени и передать, что готов по первому приказу вернуться на службу.
— Прекрасно, прекрасно. Думаю, к экзаменам мы вас допустим. Вот, возьмите бланк и заполните анкету.
Директор рвался показать Бельзедору всю академию — от подвала до чердака. Однако тот ничего не ел с самого завтрака и чувствовал уже нешуточный голод, поэтому вежливо отказался, предложив вернуться к экскурсии как-нибудь в другой раз. Директор грустно возразил, что к Властелину наверняка скоро вернется память, так что в этой экскурсии не будет никакой нужды. Все-таки Бельзедор сам и построил эту академию.
Тем не менее стол накрыли мгновенно — если Темный Властелин чего-то желает, каждый прихвостень разобьется в лепешку, но исполнит его желание.
— Наш повар родом из Нгелты, Властелин! — похвастался директор, лично подавая Бельзедору столовые приборы.
— А это хорошо или плохо? — не понял Бельзедор.
— Конечно же хорошо, Властелин! Нгелта — мировая кулинарная столица! Все самые лучшие повара родом оттуда!
Действительно, первое оказалось чрезвычайно вкусным. Точнее, два первых — повар приготовил высокому гостю двойной суп, или амбигю. Рядышком стояли сразу два блюда — в одном горячие, наваристые щи с говядиной и сметаной, а в другом прозрачно-янтарная, легкая ботвинья из свеклы, крапивы, щавеля и осетрины, а также горстки колотого льда. Полагалось черпать ложкой по очереди из обоих блюд, чередуя вкусы в совершенно дивном ансамбле.

— Мне нравится, — похвалил Бельзедор. — Это и вправду вкусно.
— О да, и еще как! — поддакнул директор, ставя на стол высокий хрустальный стакан с чем-то пенящимся. — Вот, Властелин, наш бармен приготовил это специально для вас!
— А что это? — с подозрением посмотрел на стакан Бельзедор.
— Ваш любимый коктейль — «Жидкое Зло». Наслаждайтесь, Властелин!
— Я в самом деле пил эту бурду? — усомнился Бельзедор. — Она же пытается вылезти из стакана.
— Это просто так кажется.
— И соломинка почему-то укорачивается.
— Она плавится.
Вероятно, обычного человека этот коктейль убил бы на месте. Но Бельзедору неожиданно понравилось — из стакана на него повеяло чем-то ужасно родным и близким.
— Господин управляющий, вы обещали рассказать подробнее о институтах доктри… — наморщил лоб он.
— Доктринатоса, Властелин, — подхватил управляющий.
— Да, именно. Что это такое?
— Один из университетов Мистерии, Властелин.
— Понятно. А что такое Мистерия?
— Страна волшебников. Совершенно уникальное место, Властелин. Там практически нет обычных граждан — только волшебники, а также их слуги, наемники и домочадцы. И, конечно, студенты.
— Весьма интересно. А откуда же там берутся студенты?
— Во-первых, ими становятся дети тех волшебников, что живут в Мистерии. Однако далеко не все волшебники после обучения остаются в Мистерии, далеко не все обзаводятся семьями, и далеко не все дети идут по стопам родителей. Поэтому на обучение принимают и детей из внешнего мира, которых привозят в Мистерию их родители или опекуны. Именно из Мистерии происходит большинство волшебников нашего мира, Властелин.
— У них что же, монополия на волшебство?
— Не совсем монополия, но близко к этому. Поступая в университет, студент клянется, что никогда никого не будет обучать волшебству без разрешения и одобрения Мистерии. И Мистерия очень ревностно за этим следит, не сомневайтесь. Поэтому большинство волшебников Парифата проходят обучение именно в Мистерии. Конечно, кроме их университетов существует и другие учебные заведения — Хаташи, Экзеквариум, Технокорпус, Вэй Ю Кёксуянь, Токледский Колдовской Университет… но все они и в подметки не годятся Клеверному Ансамблю Мистерии.
— Клеверному Ансамблю? — приподнял бровь Бельзедор.
— Совершенно верно. В Мистерии шесть университетов, объединенных в комплекс — так называемый Клеверный Ансамбль. Мистегральд, Риксаг, Провокатонис, Адэфикарос, Артифициум и Доктринатос. Каждый из этих университетов состоит из пяти институтов, каждый институт — из нескольких факультетов, а на многих факультетах есть еще и специализации. А возглавляет Клеверный Ансамбль профессор Локателли — президент Мистегральда, председатель ученого совета и один из лауреатов первой степени.
— Лауреатов первой степени? Что это значит?
— Понимаете, Властелин, у волшебников Мистерии существует своя иерархия. Всего существует пять ученых званий — бакалавр, специалист, лиценциат, магистр и профессор. Бакалавр и специалист — два начальных звания, они примерно равны между собой, и большинство волшебников в мире являются бакалаврами либо специалистами. Лиценциатов меньше, магистров еще меньше, а профессоров совсем немного. Однако кроме званий существуют еще и премии — и наиболее престижна среди них премия Бриара. Раз в год лучшему из профессоров волшебства вручают премию Бриара третьей степени. Раз в десять лет лучшему из лауреатов третьей степени вручают премию Бриара второй степени. И раз в сто лет лучшему из лауреатов второй степени вручают премию Бриара первой степени. Лауреат первой степени — самое престижное волшебное звание, какое только существует в мире.
— Должно быть, им обладают незаурядные личности… — покачал головой Бельзедор.
— Совершенно верно, Властелин. Все лауреаты первой степени — настоящие исполины от волшебства. Даже для вас подобный волшебник является опасным противником. И на данный момент в мире всего пять таковых магов.
— Подожди-ка. Как их может быть целых пять, если эту премию вручают только раз в столетие?
— Как я уже сказал, они очень могущественны, Властелин, — напомнил управляющий. — Волшебники такого уровня могут прожить очень долго.
— И кто же такие эти пятеро?
— Галлерия Лискардерасс, дочь древнего короля Лискарда, вечно юная владычица эльфов. Бессмертный великан Прандаксенгид, ныне живущий отшельником на Горе Чудес. Зодер Локателли, президент Мистегральда и председатель ученого совета Мистерии. И полудракон Хаштубал Огнерукий, президент Риксага, сильнейший боевой маг в мире.
— Подождите-ка, господин управляющий, — произнес Бельзедор, когда собеседник сделал паузу. — Вы сказали, что их пятеро, а назвали четверых. Что с пятым?
— Пятый — это Медариэн, — понизил голос управляющий. — На сегодняшний день — самый могущественный среди белых чародеев. Тот самый, который сумел лишить вас памяти, Властелин. Он, если можно так выразиться, ваш антипод и самый главный враг. Вы сражались с ним уже не единожды.
— И где он сейчас?
— Мы не знаем. Но, где бы он ни был, можно не сомневаться — он не перестанет строить вам козни.
Бельзедор задумчиво отхлебнул из стакана с «Жидким Злом». В голове у него что-то сверкнуло — показалось, что он вспоминает фигуру в белой мантии, выкрикивающую какие-то слова…
— Так, значит, мой враг — это Медариэн? — уточнил Бельзедор, когда мимолетное воспоминание исчезло. — А остальные волшебники? Они мне тоже враги?
— Некоторые. Но далеко не все. Понимаете, Властелин, волшебники Мистерии отнюдь не являются единым целым, а сама Мистерия, строго говоря, даже не государство. Это всего лишь союз магических университетов, вот уже много веков удерживающий монополию на обучение волшебству. Всего там тридцать институтов — и их ректоры отнюдь не обожают друг друга. Их цели и методы очень различны — среди них есть как добрые волшебники, так и злые колдуны. Они постоянно заключают и разрывают союзы, ссорятся, интригуют, враждуют, подсиживают друг друга или даже сражаются насмерть. Среди них есть как ваши заклятые враги, так и верные приспешники. В Мистерии у нас немало глаз и ушей, мы постоянно вербуем сторонников среди молодых магов… да и среди старых тоже.

ГЛАВА 9
Была уже поздняя ночь, когда Бельзедор вернулся в Цитадель Зла. Поминутно кланяясь, управляющий проводил его в опочивальню — довольно мрачное, но Неожиданно уютное помещение. Добрую его четверть занимала огромная двуспальная кровать, а в воздухе пахло ландышами. На подоконнике в ряд лежали семь шаров со звездочками, а на тумбочке рядом с кроватью валялась потрепанная книжка, озаглавленная «Теория Зла».
—	Здесь никто ничего не трогал, Властелин,— доло­жил управляющий.— За время вашего отсутствия все осталось как было.
—	Что, даже пыль не вытирали?
—	Нет, разумеется, чистота поддерживалась идеаль­ная. И белье постоянно было свежим. Но все вещи ле­жат там, где вы их оставили, когда уходили.
Бельзедор задумчиво посмотрел в угол комнаты — там стояла небольшая плаха. Рядом лежал топорик и куча изрубленных кукол.
—	Это тоже было здесь раньше? — осведомился Бе­льзедор.
—	Конечно. Это ваш личный набор для снятия стресса, Властелин.
Бельзедор рассеянно кивнул, осматривая стены. Одну из них сплошь занимали трофеи — отрубленные головы диких зверей и ужасных чудовищ. Здесь была клювастая башка грифона, омерзительное рыло худжа- ха, остекленело глядящий василиск, заросший волоса­ми Губитель, оскаливший клыки вардеранг и даже кош­марный паргоронский карак. А многие головы вообще когда-то принадлежали разумным существам — в том числе и людям.
Вдоль другой стены тянулись три длинные полки, за­ставленные чашами и статуэтками с надписями. Бель­зедор повертел фигурку лысого бородатого старца с вы­пученным лбом, лаконично названную «Мудрец».
—	Это вам вручили в Озирии, Властелин,— заметил управляющий.— Награда за вашу великую мудрость.
—	Приятно слышать. А все остальное на полках — это что, тоже награды?
—	Конечно. У вас их очень много, Властелин.
—	И за что же мне их все вручили?
—	Вот это, например, «Злодей»,— указал на доволь­но уродливую черную штуковину управляющий.— Вру­чается лучшему злодею года, к — Ого. Я вижу, у меня их целых три... ¦ — На самом деле сто тридцать девять. Остальные свалены в кладовке для наград. : — Надо же. А это что за уродец?
—	«Золотой Тролль». Вручается лучшему троллю года.
—	Но я же не тролль.
| — Тролли объявили вас почетным троллем.
—	Приятно слышать. А это что за кораблик?
—	Премия Мира. Ежегодно вручается в Хошимире за подвижничество и человеколюбие.
—	И ее вручили мне?
I — Члены жюри были против, но вы взяли в заложни­ки их семьи, и они передумали.
Ловкие прихвостни освободили Бельзедора от чер­ных доспехов, переодели в черную пижаму и мгновенно исчезли. Управляющий поклонился еще раз пятнад­цать, пожелал Темному Властелину приятных сновиде­ний и удалился.
Впервые за этот день Бельзедор остался один. Он присел на кровать и потыкал пальцем перину. Та была непривычно мягкой и гладкой — не то что сено, на ко­тором Бельзедор спал в Озерных Ключах.
Устроив голову на подушке, Бельзедор задумался. Он забыл спросить у управляющего, как погасить свет. Комната освещалась десятком волшебных светильни­ков, у которых не было ни фитилей, ни каких-нибудь ручек. Может быть, им нужно просто приказать?
—	Погасните! — попробовал Бельзедор.
Ничего не произошло.
Решив в конце концов, что немного света — не такая Уж большая проблема, Бельзедор раскинул руки и за­крыл глаза. Но тут ему на живот что-то плюхнулось — открыв глаза, Бельзедор обнаружил свернувшегося клу­бочком Леонарда.
—	Ты что, собираешься спать здесь? — удивился Бе­льзедор.
—	Я кот,— сварливо ответил Леонард,— Где я, по-твоему, должен спать?
—	Не знаю. На коврике у двери?
—	Я тебе не собака. К тому же там занято.
—	Кем?
—	Твоими прихвостнями. Их там штук пять спит.
Бельзедор пожал плечами. Собственно, при его рос­те и телосложении он мог уместить на животе не одно­го, а трех котов.
—	Ты не знаешь, как погасить свет? — спросил Бель­зедор.
—	Нужно дважды хлопнуть в ладоши. Вот так,— по­казал Леонард.
Ничего не произошло.
—	Ничего не произошло,— произнес вслух Бельзе­дор.
—	Конечно. Я не могу хлопать в ладоши — у меня мягкие лапки с подушечками. Видишь, какие они розо­вые? Можешь потрогать, если хочешь.
—	Не хочу.
—	Не стесняйся, потрогай.
—	Да я правда не хочу.
—	Смотри, не пожалей потом,— прищурился Лео­нард,— Такая возможность выпадает не каждый день.
Двойной хлопок действительно заставил светильни­ки угаснуть. Не обращая внимания на ворчание кота, Бельзедор попытался уснуть.
И ему это удалось — однако всего через полчаса он проснулся от оглушительного шума. В комнате кто-то храпел — громко так, раскатисто. Поскольку, кроме Бе- льзедора и Леонарда, здесь явно никого не было, Бель­зедор сделал логичный вывод, что храпит кот. И в самом деле — как только Бельзедор пихнул его в бок, храп пре­кратился.
—	В чем дело? — сонно осведомился Леонард,— Бу­дить котов — кощунство, ты это знаешь?
—	Прости, но ты громко храпишь и мешаешь мне спать,— учтиво сказал Бельзедор.
—	Неправда. Кошки никогда не храпят.
—	Но я своими ушами слышал.
I — Я мурлыкал. Ты что-то имеешь против?
> — Но это звучало совсем как храп.
^ — Просто у меня низкий голосовой тембр.
Бельзедор задумался, ища, что возразить. В голову почему-то ничего не приходило. Немного поразмыш­ляв, Бельзедор в конце концов уснул.
Когда он проснулся во второй раз, в окна лил свет. Очень тусклый свет, но нельзя ждать другого от вечно пасмурной погоды Империи Зла. Леонард давно ушел по своим кошачьим делам, зато у дверей возилась урод­ливая клыкастая орчанка.
I — Доброе утро, Властелин! — улыбнулась во все со­рок зубов она.
I — Доброе,— слегка настороженно ответил Бельзе­дор,— А ты кто такая?
[/ — Я ваша горничная, Властелин. Здесь вода для умывания и бритвенный набор. Завтрак будет через пятнадцать минут. Прикажете что-нибудь еще?
—	Для начала достаточно.
Тщательно побрившись и умывшись, Бельзедор по­завтракал яичницей из восемнадцати яиц, кастрюлей рисовой каши и двумя дюжинами оладий с красной ик­рой. Тот, чей рост — семь с половиной локтей, а вес — три овцы и две кошки, обычно не жалуется на плохой аппетит. При необходимости Бельзедор мог обходиться без еды очень долго, но если еда была — съедал все, не оставляя даже крошек.
После завтрака Бельзедор отправился в свой трон­ный зал. Сначала он хотел спросить дорогу у прихвост­ней, но неожиданно выяснил, что прекрасно знает ее и сам. То ли запомнил путь, по которому его вел управля­ющий, то ли дали о себе знать исчезнувшие воспомина­ния.
Там, в тронном зале, Темного Властелина и нашел управляющий. Во Всевидящем Оке проплывали леса гигантских грибов, в углу мурлыкал песенку оркестри­он, а Бельзедор сидел на троне скрестив ноги и играл с Леонардом в шахматы. Дела у него шли неважно.
—	Проигрываю, надо же...— пробормотал Бельзе­дор, переставляя башню,— Проигрываю собственному коту...
—	Мат,— басом произнес Леонард.
—	Хорошо ли вам сегодня спалось, Властелин? — умильно улыбнулся управляющий, подходя ближе,— Все ли у вас в порядке?
—	Да, все в порядке, благодарю вас, господин управ­ляющий,— рассеянно кивнул Бельзедор,— Кстати, а почему моя горничная — орчанка?
—	Потому что сегодня ее дежурство. Она что-то не так сделала? Прикажете посадить ее на кол?
—	Что?.. Зачем?..
—	Тогда не будем. Но если передумаете, скажите.
—	Хочешь сказать, что я могу в любой момент каз­нить любого из слуг?
—	Конечно. Вы же Темный Властелин.
—	А тебя я тоже могу казнить? — уточнил Бельзедор.
—	Конечно. Желаете, чтобы я принял яд, или пред­почтете совершить казнь собственноручно?
Управляющий действительно извлек из кармана бу­тылочку с черепом и костями, всем своим видом выра­жая готовность отхлебнуть.
—	Нет, думаю, пока что мы обойдемся без этого,— задумчиво кивнул Бельзедор.
—	Как пожелаете. Но если передумаете, скажите.
—	Непременно.
Бельзедор принялся заново расставлять фигуры. Управляющий же посмотрел на Всевидящее Око и от­метил:
| — Вижу, вы вполне освоились с этим предметом, Властелин.
—	Это оказалось довольно просто.
—	Видели что-нибудь интересное?
| — Нет, ничего особенного... вот разве что...
Бельзедор обратился к Всевидящему Оку и пожелал увидеть в нем весь мир. Весь бескрайний Парифат в тот же миг появился там — со многими его континентами и бессчетным множеством островов. Нежно-голубой шар медленно вращался в глубочайшей черноте, неся сквозь пустоту несметное множество воды, земли и воздуха. Каждый клочок поверхности был виден во Всевидящем Оке, и ничто не могло укрыться от его взора.
Хотя нет — кое-что могло. В одном месте изображе­ние словно прерывалось — идеально круглая дыра, со­стоящая из... ничего?
—	Что вот это такое? — указал на дыру Бельзедор.— Какое-то слепое пятно?
! — О, вы уже его заметили? Это Алмазный Бастион, Властелин. Одно из немногих мест, куда не простирает­ся наша власть, Властелин. Очень печально, но с этим ничего не поделаешь. | — Почему же?
—	Алмазный Бастион — это волшебный остров, Властелин. Когда мы вас разыскивали, то очень боя­лись, что вы окажетесь там,— ведь выцарапать вас от­туда было бы нелегко даже лучшим нашим агентам. Никто из внешнего мира не бывал на этом острове — он окружен волшебной стеной, недоступной для море­ходов и ковролетчиков. Зато его жителей можно встре­тить во всех краях Парифата — они, как и мы, облада­ют очень мощным порталом, способным перенести их куда угодно.
—	И кто же там живет?
—	Титаны.
—	Титаны? — переспросил Бельзедор.
—	Да. Вы о них не слышали, Властелин? Бессмерт­ные титаны. Они похожи на людей, но выше ростом, во много раз сильнее, быстрее и выносливее, обладают фе­номенальной реакцией, не стареют и не болеют, не бо­ятся ядов, не чувствуют жара и холода, не нуждаются в воздухе и могут годами обходиться без пищи, воды и сна. Их кожа прочна, как железо, а кости тверды, как алмаз.
—	Похоже, они очень могучи.
—	Это так. Но у них все же есть одна серьезная уязви­мость — система ценностей. Так называемая титанова правда.
—	А что это?
—	Понимаете, Властелин, титаны — существа хлад­нокровно-яростные. Они могут быть жестокими и без­жалостными, но ни в коем случае не лживыми и не ли­цемерными. Титан скорее откусит себе язык, чем про­изнесет слово неправды. Титан никогда никому не кла­няется и не преклоняет колени. Титан ни за что не нападет исподтишка, ни за что не нанесет удар в спину. Если у них численное преимущество, часть титанов отойдет в сторону, чтобы сравнять счет. Они не прием­лют нечестного боя. И от других тоже не ждут лжи, ко­варства, предательства. Порой титаны проявляют очень наивную, почти детскую доверчивость. И это делает их уязвимыми.
—	Все титаны такие?
—	В этом отношении — все. Но вообще титаны бы­вают самые разные. Например, титан Оксимор по про­звищу Успокоитель посвятил себя погребению мертве­цов, о которых некому больше позаботиться,— он странствует по всему Парифату, везде исполняя труд могильщика. Титан Кораглий носит прозвище Груше­вое Зерно — он бродит по миру с мешком грушевых зе­рен, везде разбивая грушевые сады. Титан Агродар был прозван Врагом Вампиров — вот уже тысячу лет он бес­пощадно истребляет ходячих мертвецов-кровососов.
—	И зачем они это делают?
—	Они просто следуют своему жребию. Делают то, к чему их призывает титанова правда.
—	Не совсем понимаю.
—	Как я уже говорил, Властелин, титаны настолько горделивы, что не признают над собой никакой влас­ти — в том числе божественной. Они отказываются по­клоняться каким бы то ни было высшим силам — рели­гию этим существам заменяет титанова правда. Титаны верят, что у каждого в этом мире есть свой жребий, судь­ба, предназначение, и очень важно вовремя понять, ка­кое оно у тебя. Титан, нашедший свой жребий,— счаст­ливый титан. Обычно титаны находят его, добровольно возлагая на себя некую миссию. Что-нибудь хранить, оберегать, исполнять некую работу... Для них это очень важно. По-настоящему важно.
' — Почему?
—	Понимаете, Властелин, тут есть еще один нюанс. Титаны бессмертны, вместо крови в их жилах струится нетленный ихор. Но со временем, с годами, ихор меня­ется. Если титан ведет жизнь инертную и вялую, ни о чем не думая и не беспокоясь, ток ихора постепенно за­медляется. Тогда титан впадает в оцепенение, перестает шевелиться, хотя по-прежнему все видит и чувствует, может говорить. Со временем этот ленивец засыпает вечным сном, каменеет или врастает в землю, превра­щаясь в подобие дерева. Если титан изменяет титано­вой правде и обращает свою мощь во зло, его ихор по­степенно мутнеет и темнеет. Со временем этот несчаст­ный теряет разум и внешний облик, превращаясь в кошмарное чудовище. Этих из Алмазного Бастиона из­гоняют — и обитатели внешнего мира отнюдь не раду­ются таким подарочкам. Если же титан отыскал свой жребий и верно ему следует, его ихор приобретает уди­вительную быстроту и прозрачность. Такой титан ста­новится невероятно могучим.
—	И кто у них главный? — поинтересовался Бельзе­дор.
—	Официального главы у титанов нет и быть не мо­жет — ни один титан не позволит другому над собой властвовать. Однако у них есть неофициальный ли­дер — древний титан Аэтернус. Он же Алмазный Страж, он же Неразрушимый. Старейший из ныне живущих титанов и невероятно могущественный. До потери па­мяти вы говаривали, что в этом мире есть лишь двое та­ких, с кем вы никогда не осмелитесь сражаться. И один из них — титан Аэтернус.
—	А кто второй?
—	Святой Машибухер. Но сейчас речь не о нем. Я пришел спросить, не желаете ли вы заняться чем-ни­будь более плодотворным, нежели игра в шахматы?
—	Не имею ничего против,— ответил Бельзедор,— Чем я здесь обычно развлекаюсь?
—	Когда чем, Властелин. Можно наслать на коро­левство Миртания очередную орду Темных Сил...
—	А это весело?
—	Иногда бывает весело. Раньше вы частенько так развлекались.
—	А разве мы не можем просто уничтожить это коро­левство?
—	В любой момент. Но вы предпочитаете держать их в качестве мальчиков для битья. А лет тридцать назад, когда регентство Резалия пыталось завоевать Мирта- нию, вы даже отправили Легионы Страха на их защиту.
—	Почему?
—	Вы не позволяете никому обижать Миртанию. Никому, кроме вас, я имею в виду.
—	Это весьма благородно с моей стороны.
—	Жаль, Миртания так не считает,— вздохнул управляющий.— Они там вас страшно ненавидят и по­стоянно ищут средство вас уничтожить. Неблагодар­ные скоты, если вы спросите меня... однако мы отвлек­лись. Я имел в виду вовсе не развлечения, Властелин. Вас не было целых десять лун — предстоит разобраться с делами.
—	Например?
—	Если не возражаете, сегодня у нас по плану заседа­ние Совета Зла. Ваши верные приспешники представят ежелунный отчет о своих злодеяниях, Властелин.
—	О, вот как... а лорд Кромбах там будет?
—	Конечно. Он один из самых верных ваших при­спешников.
—	Приятно слышать. Кстати, а чем приспешники отличаются от прихвостней?
—	Приспешники — элита. У них больше привиле­гий, но и обязанностей тоже больше. Если хотите, мо­жете считать их своей аристократией... хотя приспеш­ником невозможно родиться, им можно только стать.
—	А ты приспешник или прихвостень? — полюбо­пытствовал Бельзедор.
—	Я ваш управляющий, Властелин. И ничего более.
ГЛАВА 10
Заседание Совета Зла состоялось там же, где обыч­но,— в длинном-предлинном зале за длинным-пре­длинным столом, накрытым шелковой скатертью и уставленным множеством блюд и напитков. Во главе восседал сам Бельзедор, держащий на руках белого кота, рядом почтительно склонился управляющий, а слева и справа тянулись ряды преданно взирающих приспешников. Выглядели они на диво разнообразно, одеты были кто во что горазд, и мало с кем из них хоте­лось повстречаться темной ночью.
—	Тишина в зале! — воскликнул управляющий, уда­ряя в гонг.— Сегодня, вдень Стеклянного Дельфина че­тыре тысячи пятидесятого года, очередное заседание Совета Зла официально объявляется открытым!
—	Подождите-ка, господин управляющий,— повер­нулся к нему Бельзедор.— Какой, ты сказал, сейчас год?
—	Четыре тысячи пятидесятый. А что?
—	Еще вчера я думал, что сейчас тысяча пятьсот де­сятый.
—	Все правильно. Властелин. В Ривении, в которой Вы прожили последние десять лун, используется асту- 1,ианская хронология, принятая в большинстве стран.
Но у нас в Империи Зла хронология своя, и она отлича­ется от астучианской на два с половиной тысячелетия.
—	Ах вот оно что... В таком случае продолжайте, гос­подин управляющий. Извините, что перебил.
—	Благодарю вас, Властелин,— поклонился управ­ляющий,— Дорогие леди и лорды! Прежде чем мы нач­нем, у меня есть маленькое объявление! В результате непредвиденных обстоятельств наш любимый Власте­лин слегка запамятовал некоторые незначительные де­тали... например, ваши имена. Прошу отнестись с по­ниманием — это временное явление. Властелин очень скоро все вспомнит.
Приспешники почтительно закивали, явно не имея ничего против.
Место по правую руку от Бельзедора оставалось сво­бодным. А вот полевую сидел... сидела... сидело... труд­но сказать, что именно, но совсем крохотное, размером едва с ладонь. Выглядит девочкой-подростком, однако с фиолетовой кожей, черными глазами насекомого и двумя парами стрекозиных крылышек. Облачена в тон­чайшую черную тунику, в руке держит черную же па­лочку, губы накрашены черной помадой, в волосы вплетена черная лента.
В отличие от всех прочих приспешников, крохотное создание сидело не за столом, а на столе. Стулом ей слу­жила перевернутая чашка, а вместо стакана она исполь­зовала наперсток. Кувшинчик, из которого это сущест­во временами подливало себе напиток, был размером с фалангу большого пальца, но запах оттуда все же доно­сился сильный — запах сирени и жасмина.
—	Чего пялишься, орясина? — тоненько пискнула крохотулька, заметив любопытный взгляд Бельзедора.
Прозвучало это довольно непочтительно. Бельзедор, успевший привыкнуть к своему новому (или старому?) статусу, недоуменно приподнял бровь.
—	Это леди Даздравелла,— прошептал ему на ухо управляющий,— Она фея.
—	Фея? — удивился Бельзедор.— В самом деле?
О феях он уже слышал. Все слышали о сказочном Царстве Фей, находящемся где-то на другом конце ра­дуги. Все слышали о Фиолорен, прекрасной царице фей.
> — Хм. Раньше я думал, что феи... мм... бесконечно добры и прелестны,— задумчиво произнес Бельзедор.
| — Я бесконечно прелестна,— зло проворчала Дазд- равелла.— Этого что, недостаточно? I; — Понимаете, Властелин, изредка рождаются и вот такие феи,— объяснил управляющий,— Злые. Очень-очень редко — примерно одна на десять тысяч. Для Царства Фей это всегда великая трагедия. Они бы, наверное, убивали подобных крошек при рождении, если бы это не противоречило самой их природе. Феи физически не способны совершить никакого зла — им становится плохо при одной только мысли о насилии.
—	Да-да, просто окиреть как интересно,— хмыкнула Даздравелла.— Мне можно начинать доклад?
—	Конечно,— кивнул Бельзедор, машинально про­тягивая крошечной фее леденец.
<! — Слушай, ты!..— вспылила та.— Мне четыреста пя­тьдесят лет! То, что я такая миниатюрная, еще не делает меня маленькой девочкой!
—	Извините, леди Даздравелла,— забрал леденец Бе­льзедор,— Не хотел обидеть.
—	Стой.
-Что?
—	Конфету дай сюда.
Крошечная фея взяла леденец обеими руками и с не­скрываемым удовольствием принялась облизывать его нечеловечески длинным языком, больше похожим на пчелиный хоботок.
—	Мм, клубничный...— забывшись, произнесла она.
—	Мы ждем вашего доклада, леди Даздравелла,— вежливо напомнил управляющий.
—	Дай мне пожрать, тупица! — окрысилась фея,— Я что, по-твоему, цветочной росой питаюсь?!
—	Вообще-то да.
—	Но не только же! Совсем окирели, уроды! И вооб­ще, какой вам, на кир, доклад?! Я десять лун летала кир знает где, искала вот эту самую орясину! Хоть бы побла­годарили, носки неблагодарные!
Бельзедор неожиданно вспомнил. Крошечная чер­ная фигурка выкрикивает непонятные слова и осыпает сверху искрами, после чего он слабеет и засыпает... так вот кто это был!
—	Впрочем, кое-что я все же успела,— ворчливо про­изнесла Даздравелла.— Не все же тут такие бездельни­ки, как некоторые. Так, ничего особенного — землетря­сение там, наводнение сям... Все как всегда, даже рас­сказывать не о чем.
—	Еще что-нибудь? — вежливо спросил Бельзедор.
—	Ну еще я взяла на стажировку нового перспектив­ного агента. Молодая, но очень талантливая волшебни­ца, с отличием закончила Симилит. На этой неделе она с блеском прошла последнее испытание, наложив про­клятие на королевский замок Дювании.
—	Какое именно проклятие?
—	Классическое сонное проклятие. Весь замок по­грузился в глубокий сон. Правда, он вряд ли продер­жится дольше двух-трех лет — девочка еще молодая, не­опытная.
—	А где эта Дювания?
—	К северо-западу отсюда,— с готовностью ответил управляющий.— Это одно из Ста Маленьких Коро­левств. Совсем крошечное — всего сорок тысяч жите­лей.
—	Понятно. Вам есть что добавить, леди Даздравел­ла? — осведомился Бельзедор.— Нет? В таком случае я попрошу... кстати, а лорд Кромбах здесь?
—	Я здесь, Властелин,— поднялся с места черный рыцарь. Сломанный шлем он успел заменить на но­вый,— Но мне, боюсь, нечем похвастаться — как и леди Даздравелла, я занимался в основном поисками вас.
—	Ясно. Что ж, благодарю за отлично проделанную работу, лорд Кромбах.— Повернувшись к управляюще­му, Бельзедор шепотом спросил: — Кстати, а кто он во­обще такой?
—	Лорд Кромбах — ваш маршал от кавалерии, Влас­телин,— ответил управляющий.— Он Рыцарь Смерти. При жизни был королем Колобении, но однажды его свергли с престола и изгнали. Жаждая отмщения, он явился к вам и поклялся, что будет служить вам до кон­ца вечности, если вы поможете ему покарать предате­лей. Вы дали ему средства исполнить желаемое, и лорд Кромбах сумел отомстить — однако в процессе погиб и сам. Погиб, но не умер. Он поднялся из могилы сильнее прежнего и вернулся к вам, чтобы вечно служить во ис­полнение своей клятвы.
I — Жутковатая история.
—	Вполне типичная. Большая часть ваших приспеш­ников может похвастаться чем-то подобным.
I — Понятно. Кстати, а кто еще из них занимался по­исками меня?
• — Все в той или иной степени. Однако особое вни­мание этому уделяли четверо — леди Даздравелла, лорд Кромбах, леди Гульгамба и лорд К.
—	Лорд К? — приподнял бровь Бельзедор.— Всего одна буква?
—	Именно так, Властелин.
—	Что ж, легко будет запомнить. Где он?
Со своего места поднялся тощий, закутанный в чер­ный плащ тип. Лицо скрывалось под железной маской, а из-под капюшона пробивались седые волосы.
Лорд К ничего не сказал — даже не представился. Он молча стоял и равнодушно смотрел на присутствующих.
—	Простите, Властелин, но лорд К никогда не разго­варивает,— извинился управляющий.— Мы даже не уверены, что он вообще может говорить. Он, видите ли, из Братства Добрых...
—	А что же он тогда делает среди нас, злодеев? — уди­вился Бельзедор.
—	Нет-нет, Властелин, не понимайте это буквально.
Братство Добрых — крупнейшая в мире организация брави. Вы ведь помните, кто такие брави?
—	Не припоминаю. Кто?
—	Наемные убийцы.
—	А, вот как...
—	Именно так. Члены Братства Добрых — лучшие убийцы в мире. Их с колыбели обучают этому ремеслу. У них нет даже имен — они подобны безликим теням.
—	Нет имен? Но как же...— указал на лорда К Бельзе­дор.
—	Лорд К — один из гроссмейстеров. Гроссмейстеры Братства Добрых имеют имена — правда, всего из одной буквы. Это их особая привилегия.
—	То есть всего существует тридцать гроссмейсте­ров?
—	Обычно даже меньше. К тому же лорд К уже не со­стоит в Братстве Добрых. Десять лет назад у него там случился... конфликт. К тому времени он стал неверо­ятно опасен даже по их меркам — и его стали бояться собственные собратья. Закончилось все тем, что он убил другого фоссмейстера, после чего ему пришлось покинуть братство.
—	Не думал, что подобную организацию можно про­сто взять и покинуть.
—	Разумеется, это невозможно. В погоню за ренега­тами отправляют самых лучших брави.
—	Тогда я не понимаю.
—	Все просто, Властелин. Лорд К убил всех, кого за ним послали. Однако Братство не успокаивалось, и, чтобы избегнуть их преследования, он присягнул на верность вам, Властелин. После того как вы оказали ему покровительство, Братство оставило его в покое.
—	Почему?
—	Потому что вы Темный Властелин.
—	Понятно. Благодарю вас, лорд К, вы можете сесть. Кого вы там еще упоминали, господин управляющий- Леди Гульгамба, кажется?..
—	Я здесь, Властелин! — разнесся зычный бас. Бельзедор приподнял брови. На этот раз со стула поднялась женщина... кажется, женщина. Мышцы циркового борца, толстенная шея, кольчужные доспехи вместо платья. Грудь огромная, но при таких пропорци­ях она совсем не выглядит соблазнительно — скорее уж отталкивающе. А уж рост... даже среди мужчин Бельзе­дор возвышается как гора — однако эта дама глядит ему прямо в глаза, ничуть не задирая голову.
Хотя лицо у этой великанши довольно миловидное. Если бы не выдающиеся вперед челюсти и чересчур толстые губы, ее можно было бы назвать даже хороше­нькой.
—	Леди Гульгамба — герцогиня Косталаны,— не­громко подсказал управляющий.
Ж — Косталаны?.. Мне это ни о чем не говорит.
Понимаете, Властелин, у большинства народов кчины крупнее и сильнее женщин. Но в Косталане все наоборот: мужчины-косталанцы хлипкие и мало­рослые, а вот женщины-косталанки — огромного роста и невероятно сильные. Леди Гульгамба — непревзой­денный воин и талантливый полководец.
—	Вижу, вы... в прекрасной форме, леди Гульгам­ба,— вежливо улыбнулся Бельзедор.
ц — Благодарю за теплые слова, мой Властелин,— прорычала прекрасная герцогиня,— Мне жаль, что честь отыскать вас досталась лорду Кромбаху, а не мне. Однако нет худа без добра — занимаясь поисками, я встретила своего восемнадцатого мужа.
—	Поздравляю, леди Гульгамба. И где же ваш счаст­ливый супруг?
—	Все еще без сознания.
—	Его так поразила ваша красота?
—	Его поразила моя палица.
—	Ну что ж, вторично примите мои поздравления,— Попросил Бельзедор,— Кто еще желает рассказать нам о своих успехах?

Руку поднял тощий крысолюд с золотой серьгой в Ухе. Ухмыляясь длиннющими резцами, он доложил, что его зовут лорд Гвыфнюр и он лучший вор, какие ког­да-либо рождались в Раттазии,— а это о многом гово­рит. Он, Гвыфнюр, может украсть что угодно — раска­ленную печку, бороду епископа, невесту прямо из-под жениха... что угодно, только прикажите. Из Раттазии ему пришлось бежать после неприятного случая — он схлестнулся с одним из двуглавых... ну вы же знаете, что за ублюдки эти крысиные короли, как тяжко живется под их гнетом простому крысолюду...
—	Чем же вы нас порадуете, лорд Гвыфнюр? — осве­домился Бельзедор.
—	Я воровал, Властелин,— осклабился крысолюд,— Я и моя команда осуществили несколько дерзновен­нейших краж. Например, я украл корону царя твинода- ков. Практически с его головы, Властелин.
—	А как на это отреагировала жертва?
—	Урбейн Восьмой уже объявил огромную награду за возвращение похищенного. Национальное досто­яние все-таки. Через некоторое время мы намекнем твинодакам, кто попятил их корону, и сюда непремен­но потянутся герои и авантюристы.
—	Мм... ну что ж, это превосходно... полагаю. Что еще вы осуществили?
—	Еще я похитил из сокровищницы императора Грандпайра гигантский алмаз. Это знаменитый «Кох- мен», один из десяти крупнейших алмазов в мире!
—	А зачем нам этот алмаз?
—	Ну... он стоит такую кучу золота, что можно ку­пить ночь с королевой... или даже с королем.
—	Что ж, это хорошо. Полагаю, за этим алмазом тоже потянутся герои и авантюристы?
—	Боюсь, не в ближайшее время. Кража осталась не­замеченной.
—	Почему?
—	Просто в сокровищнице Чеболдая Второго столь­ко драгоценных камней, что этого алмаза еще долго не хватятся.
—	Похоже, он обеспеченный человек,— уважитель­но кивнул Бельзедор.— Это все?
| — Все, что заслуживает вашего внимания, Власте­лин,— дернул лапой Гвыфнюр.— Всего за минувшие луны мы осуществили несколько сотен крупных краж, но перечислять их все будет слишком долго, а самое важное я уже назвал.
—	Благодарю вас за проделанную работу, лорд Гвыфнюр. Кто следующий?
На этот раз сделать доклад вызвался приспешник в клоунском костюме. Правая сторона трико черная, ле­вая — белая. На голове такой же расцветки колпак с бу­бенчиками. Лицо покрыто толстым слоем белого грима, под глазами нарисованы слезы.
I — Смейтесь, Властелин! — плачущим голосом вос­кликнул клоун.
—	Мм... зачем? — приподнял бровь Бельзедор.
| — О, не обращайте внимания. Это просто такое при­ветствие...
—	Простите, я не понял.
, — Ничего страшного, я и сам не понимаю... | — Представьтесь же Властелину, лорд Бугага,— по­просил управляющий.
—	О да, конечно,— поклонился клоун.— Меня зовут Юморини ля Паяц фон Клоун де Бугага. Можно просто Бугага.
—	У вас необычное имя, лорд Бугага.
—	В нем нет ничего необычного, учитывая мою прежнюю профессию. Вы слышали о Йокриде, Власте­лин? Он бог смеха, шуток и юмора. А я — его бывший жрец.
—	А почему бывший?
—	Меня лишили сана,— с дикой тоской на лице от­ветствовал Бугага.
—	Печально слышать. И за что же?
—	У меня нет чувства юмора. Над моими шутками никто не смеется. А я не понимаю чужих. Видимо, я проклят Йокридом, Властелин. И мне от этого хочется плакать.
—	Сочувствую вам, лорд Бугага. Но расскажите же, чем вы занимаетесь у меня на службе.
—	Я возглавляю особый отряд, несущий смех всему живому. Например, три дня назад мы работали в вели­ком городе Утер. Точнее, НАД городом. Мы почти двое суток парили над ним на летучих кораблях и разбрасы­вали медные монеты.
—	И какое же это злодеяние?
—	Властелин, а известно ли вам, какую скорость на­бирает монета, пролетая несколько тысяч локтей? Это было пострашнее сильного града. Если бы у меня было чувство юмора, я бы даже сказал, что это было смешно... хотя люди внизу почему-то не смеялись.
—	Благодарю вас, лорд Бугага. Кто следующий?
Один за другим приспешники поднимались с мест,
рассказывая, какие злодеяния совершили за последнее время. Бельзедор выслушивал их со всем вниманием, прихлебывая чай и поглаживая дремлющего кота.
После лорда Бугага заговорила леди Йгуут. Злая ве­дьма, одна из сильнейших ведьм Сабаррабата. Когда-то она была несравненной красавицей, за ее руку и сердце сражались сотни славных рыцарей. Но, будучи очень гордой и высокомерной, леди Йгуут так никому и не от­ветила взаимностью. Теперь, превратившись в уродли­вую старуху, она буквально источает злобу, не в силах пережить утрату популярности.
За ней заговорила леди Муррр Чи. Знаменитая во­ровка и авантюристка из портового района Келлхевена, столицы Фели. Несколько лет назад эта очаровательная фелинка проникла в Цитадель Зла в составе команды героев, но так увлеклась грабежом, что совсем не заме­тила, как ее товарищи задали стрекача. Оставшись одна в Цитадели, будущая леди Чи запаниковала, задерга­лась и была схвачена подоспевшими прихвостнями. А в конце концов как-то так получилось, что она стала но­вой приспешницей Бельзедора.
; Дальше слово взяла леди Боль. Красавица-гартази- анка, облаченная в несколько тонких шнурков вместо одежды, носящая за поясом кожаную плеть. Как и леди Чи, леди Боль некогда была героиней... однако весьма нестандартной героиней. Она вторглась в Цитадель Зла не ради спасения мира или похищения сокровищ. Она хотела победить лорда Бельзедора и сделать его своим рабом. Леди Боль, несравненная королева садизма, всю жизнь лупила мужчин плеткой и заставляла их лизать ей ноги — в ее коллекции побед были даже короли и вели­кие волшебники. Она решила добавить туда же и лорда Бельзедора — однако здесь ее ожидало поражение. Бо­лее того, Бельзедор с легкостью одолел гартазианку и применил против нее ее же методы. И той это неожи­данно... понравилось. Леди Боль по уши влюбилась в своего мучителя, став одной из самых преданных его приспешниц.
Лорд Собачьи Пальцы. Неизвестного происхожде­ния существо с крохотными собачьими головами вме­сто пальцев. Источающие смертельный яд, эти пасти звонко лаяли и постоянно пытались в кого-то вцепи­ться.
Лорд Бекон. Огромного роста ботвинник с почер­невшими клыками, носящий на плече секиру невероят­ных размеров. Через всю спину проходит гигантский шрам — последствия битвы с оголодавшим отрядом на­емников. Те решили подкрепиться свининой, но в резу­льтате сами стали мясом для топора лорда Бекона.
Лорд Золотая Борода. Знаменитый пират из Вольной Республики, бывший адмирал Хардозона. Одна нога Деревянная, вместо руки крюк, на глазу повязка, огнен­но-рыжая бородища заплетена в сотни косичек, на пле­че сидит попугай, во рту поблескивает золотой зуб. Лорд Золотая Борода не переставал утробно хохотать, с беше­ной скоростью пожирая вишневые пироги.
Лорд Регазоль. Великий совратитель. Удивительной красоты эльф с глазами голодного волка, знаменитый своими победами на любовном фронте. На протяжении жизни — а эльфы живут долго! — он совратил более семи тысяч невинных девиц, более девяти тысяч замуж­них дам, стал отцом более трех тысяч бастардов, более восьмисот раз дрался на дуэли с рогатыми мужьями и ни единого раза не был женат.
Леди Хиона. Скрюченная старуха-хримтурс из Куль- дланда. Могучая колдунья, способная одним движени­ем пальца вызвать буран, а дыханием заморозить целую армию. Сидящие рядом с ней ежились от холода.
Лорд Калач. Жуткого вида хлебный голем, обретший самосознание и свободу воли. Шарообразное тело из зачерствевшего теста, пустой взгляд глаз-изюминок, огромная пасть, усеянная кривыми зубами-гвоздями. Лорд Калач сам воткнул их себе когда-то — а затем отку­сил голову волшебнику, который его создал.
Лорд Тысячезуб. Скалящийся белоснежными клы- ками-иглами кархариатроп. Холодные рыбьи глаза рез­ко контрастировали с его широченной улыбкой — одно слово Властелина, и этот кровожадный акула-оборо­тень откусит голову кому угодно.
Лорд Хатармадах. Закутанный в серую хламиду ста­рик с длинным шрамом на лице. Один из сильнейших чернокнижников Каргабы. В свое время пытался захва­тить власть в Кейрии, однако был разоблачен, тяжело ранен и лишь чудом остался в живых. Зализав раны, ве­ликий чернокнижник бежал из Ходжарии и нашел при­ют в Империи Зла.
Лорд Ур Мрак. Безумный шаман-гоблорк, пария и отщепенец. С тех пор как в Городе Шаманов его объя­вили вне закона, он стал общаться исключительно с не­чистой силой, натравливая ее на всех подряд. Ему слу­жат алтыгеи, апатики, багаути, копопыри, ламии и про­чие злокозненные духи — однажды они сожрут своего хозяина, но пока что покорно выполняют его приказы.
Лорд Добросвет. Одетый в белые одежды светлово­лосый мужчина с удивительно добрым и одухотворен­ным лицом. На голове венок из свежих цветов, в руке березовый посох.
Этот приспешник показался Бельзедору несколько выбивающимся из общего ряда. Он повернулся к управ­ляющему, и тот с готовностью объяснил:
—	Лорд Добросвет — агент Добра, Властелин. Он ра­ботает непосредственно на доброго волшебника Меда- риэна и докладывает ему обо всех ваших замыслах.
—	То есть он вражеский шпион? — уточнил Бельзе­дор.
—	Совершенно верно. Хотя сам он предпочитает на­зываться разведчиком.
I; — Что-то я не понимаю. Если он шпион и мы об этом знаем... почему его не казнить? ¦ — За что?
; — За то, что он шпион.
—	Но он же просто делает свою работу.
—	Боюсь, я не совсем понимаю...— осторожно про­изнес Бельзедор.
1 — Все очень просто, Властелин. Если мы казним этого шпиона, сюда непременно пришлют другого. И что мы тогда будем делать?
—	Казним и его.
—	Тогда пришлют третьего. А потом четвертого. И так до бесконечности. Нам придется постоянно ис­кать в наших рядах скрытых шпионов. А шпионам — постоянно стеречься разоблачения. Атак мы все можем сэкономить время, силы и людские ресурсы.
—	О. Это звучит... разумно,— согласился Бельзедор.
—	Конечно же, Властелин. Ведь это было вашей идеей. И Медариэн ее поддержал — среди его сторон­ников тоже есть агенты Зла, и он тоже делает вид, что их не замечает. Таким образом соблюдается паритет.
Вот уже за совершенные злодеяния отчитался по­следний приспешник — лорд Ляблямун, великий отра­витель. Бельзедор окинул зал взглядом — все, кажется, больше высказаться никто не желает. Несколько при­спешников еще не брали слово, но они стыдливо прячут глаза — видимо, нечем похвастаться.
—	Ну что ж, полагаю...— начал Бельзедор.
—	Подождите! — перебили его.— Подождите, Влас­телин, подождите! Я... я уже здесь! Я уже иду!
В зал вбежал некто, заставивший всех поморщиться. Кто-то зажал нос, дамы брезгливо прикрылись наду­шенными платочками, а лорд Бугага пустил печальную слезу. Воздух мгновенно наполнился тем непереноси­мым смрадом, какой бывает на дне казарменного сор­тира.
—	Благородный лорд Фекалий из рода Компостов! — представил вошедшего управляющий.— Как всегда, опаздывает...
—	Потому что мне, как всегда, сообщили неправиль­ное время! — обиженно произнес Фекалий.— Неужели нельзя наконец навести порядок в расписании?!
Этот приспешник был импозантным мужчиной в бе­зумно дорогом белом смокинге... вымазанном дерьмом. Лицо у него тоже было покрыто слоем дерьма, жидкое дерьмо стекало у него с волос, сочилось из карманов, из штанин, из сапог. Нельзя было смотреть без отвраще­ния на этого человека — однако сам он широко улыбал­ся и выглядел невероятно счастливым.
—	Ах, мой дорогой Властелин, как же я рад видеть вас снова после столь долгой разлуки! — раскрыл объя­тия Фекалий,— Позвольте же мне облобызать вас в обе щеки!
—	А можно как-нибудь без этого?! — отшатнулся Бе­льзедор.
—	Ах, мой Властелин, вы все так же суровы и непри­ступны! Но примите от меня хотя бы подарок... вот, по­нюхайте, как приятно пахнет...
—	Ох... Что это? — сдавленно спросил Бельзедор.
—	Дерьмо. Свеженькое. Я сделал его специально для вас.
Фекалий смотрел на эту вонючую лепешку, как на любимого сына. Кажется, он искренне полагал, что Бе­льзедор несказанно обрадуется его подарку.
—	Мне не хотелось бы лишать вас такой ценной вещи, лорд Фекалий...— деликатно произнес Бельзедор, прикрываясь котом — тот возмущенно шипел и скреб когтями по доспехам.
—	Не стесняйтесь, Властелин! — счастливо засмеял­ся Фекалий.— Я могу производить дерьмо всей поверх­ностью тела!
—	О... безусловно, это замечательная способность...
—	А еще я владею силой Чудесного Касания! Все, к чему я прикасаюсь, превращается в дерьмо!
—	Но зачем вы все это делаете, дорд Фекалий?
—	Как это зачем? Во имя Дерьма!
& — Ох...— вздохнул Бельзедор,—Лорд Фекалий, я по­нимаю, что мы тут все отвратительные злодеи и него­дяи, но вам не кажется, что вы все-таки чуточку пере­барщиваете?
I — Мне кажется, что в этой комнате не хватает экск­рементов. Позвольте мне украсит> вам стены, Власте­лин.
—	Не нужно.
I — Не отказывайтесь, Властелин, мне совсем не труд­но. Моя заветная мечта — утопить в дерьме весь мир. Тогда наступит всеобщее счастье. #Ь1 со мной согласны, Властелин?
| — Безусловно, согласен... но Я бы все-таки внес в этот план некоторые поправки.
| — Какие, например? — нахмурился Фекалий.
—	Например... знаете, лорд Фекалий, давайте вы лучше расскажете о совершенных вами злодеяниях... и побыстрее желательно.
—	Что ж, если вы в самом деле этого хотите... Леди Гульгамба, вы позволите мне сесть рядом с вами?
—	Нет! — взревела богатырша, хватаясь за палицу.
—	Как всегда. Хорошо, я постою...
, — Побыстрее, лорд Фекалий, Совет Зла уже закан­чивает работу! — напомнил управляющий.
—	Да-да, конечно... Вы будете мною довольны, Вла­стелин, я хорошо потрудился в Нураоне. Там поблизо­сти как раз проходил Катимбер — своей чудесной силой я Убедил его изменить направление, в результате чего он
прошел прямо через Таймуранг! Видели бы вы ужас, ко­торый там творился, Властелин!
—	Что такое «Нураон», «Катимбер» и «Тайму­ранг»? — спросил Бельзедор у управляющего.
—	Нураон — государство на севере Мирандии,— услужливо ответил тот.— Таймуранг — столица Нурао- на, один из крупнейших городов мира. А Катимбер... Катимбер — это ходячий мертвец.
—	Ходячий мертвец? — приподнял бровь Бельзе­дор.— Это, конечно, не самая приятная вещь на свете, но неужели один-единственный мертвец сумел перепо­лошить целый город?
—	Дело в том, Властелин, что Катимбер — крупный мертвец.
—	Насколько крупный?
—	Очень крупный. Пятьсот лет назад некроманты Экзеквариума в ходе своих экспериментов оживили труп одного из самых древних и могучих титанов — он погиб еще в Войну Бессмертных. Но получившееся чу­довище оказалось весьма независимым и свободолюби­вым — как и положено титану, собственно. Катимбер очень быстро взбунтовался против создателей, перебил их всех и с тех пор просто бесцельно бродит по всему миру. Когда по суше, когда по океанскому дну — Ка- тимберу все равно. Если его путь пролегает через город или иное поселение... это означает большие разруше­ния.
—	И что же, с ним никак нельзя справиться?
—	Вероятно, можно. Во всяком случае, попыток было предпринято немало — его пытались уничтожить самыми разными способами. Но, когда на Катимбера нападают, он обороняется, а потом переходит в конт­ратаку. И пока что он всегда побеждал. В конце кон­цов желающие помериться с ним силами закончились. К счастью, первым он ни на кого не нападает — просто бродит где придется, иногда случайно что-то разрушая. Поэтому в большинстве государств его приравняли кстихийному бедствию и стараются по возможности из­бегать.
—	А моя чудесная сила убедила его...— встрял Фека­лий.
—	Да-да, мы прекрасно вас поняли, лорд Фекалий,— перебил Бельзедор.— Господин управляющий, у нас есть еще дела на сегодня? Если нет, давайте заканчивать заседание.
Прихвостни начали убирать со стола. Приспешники раскланивались, бормотали слова почтения и покидали зал. Даздравелла, уснувшая еще в самом начале, сладко посапывала в углу стола, подложив под голову кулачок. Бельзедор накрыл злую фею салфеткой и задумчиво по­смотрел на место по правую руку от себя. Оно по-преж- нему пустовало.
! — Скажите-ка, господин управляющий, а почему здесь никто не сидел? — полюбопытствовал Бельзедор. ! — Это место зарезервировано за лордом Мерзопа- ком, Властелин,— ответил управляющий,— К сожале­нию, сейчас он в командировке на острове Вечной Ночи, поэтому не смог явиться... но послезавтра он вер­нется и непременно засвидетельствует вам свое почте­ние.
I — Лорд Мерзопак, говоришь?.. I — Совершенно верно. Он самый надежный и пре­данный среди ваших приспешников, Властелин. Многие поколения Мерзопаков служили вам верой и правдой.
ГЛАВА 11
Вечером того же дня Бельзедор блаженствовал в не­глубоком бассейне с горячей водой. В руке у него был стакан «Жидкого Зла», а его плечи разминала одна из лучших фельских массажисток — госпожа Уррумур Ся.
Фельский массаж — восхитительно приятная проце­дура, осуществлять которую по всем правилам могут только специально обученные фелинки. Его делают пе­редними лапками, нежно, но сильно разминая все мышцы, и часто сопровождают урчальной музыкой — еще одно народное искусство фелинов. Только эти див­ные создания способны божественно петь, даже не от­крывая рта.
—	Могу ли я отвлечь вас ненадолго, Властелин? — спросил вошедший управляющий.
—	Это что-то важное? — поинтересовался Бельзедор.
—	Нет, сущий пустяк. К вашей цитадели приближа­ется команда героев — судя по отдельным признакам, они намереваются вас убить.
—	Хм... а что я должен делать в такой ситуации?
—	На ваше усмотрение, Властелин. Если пожелаете, мы спустим паргоронских псов, и через минуту герои просто перестанут существовать.
—	Неудобно получится — люди шли издалека, наде­ялись, а мы их собаками травим... Другие варианты есть?
—	Конечно. Мы можем подождать и посмотреть, как они будут действовать. Это бывает весьма интересным, Властелин, раньше вы очень любили за этим наблю­дать.
—	В таком случае я приду через минуту,— потянулся за полотенцем Бельзедор.— Благодарю вас, госпожа Ся, вы свободны.
Массажистка почтительно поклонилась, удаляясь спиной вперед. Бельзедор уже привычно облачился в черные доспехи и загрохотал к тронному залу.
—	Как вижу, странствующие герои посещают меня довольно часто,— заметил он, вспомнив вчерашнего джигита.
—	Совершенно верно, Властелин, это для нас буд­ни,— кивнул управляющий.— И учтите, что процентов семьдесят отсеивается еще на пути сюда. На путях, ве­дущих к нашей цитадели, более чем достаточно разных препятствий. А из тех, кто дошел, значительный про­цент срезается на предварительных испытаниях. Ло­вушки, стражники, чудовища... до финала доходят то­лько лучшие из лучших. Но эта команда, кажется, мно­гообещающая.
—	Хм... А какие пути ведут к нашей цитадели?
—	Самые разные, Властелин. Бесшабашные герои ? являются через наш собственный портал — но этих мы | берем прямо на выходе, тепленькими. У нас там отлич­ная система контроля. Поэтому большинство предпочитает более длинный, но и более безопасный путь. На­пример, высадка с моря. Самые благоразумные при­плывают в Растачан или Миртанию, а там уже переби­раются через пролив. Другие приходят с севера, через ; портал на перекрестке пяти королевств, а потом движутся через Резалию или СНЭГ. Более рисковые про­рываются через Цильмерию, Раттазию, Мардахай, Ху- | дурин или Ильдланд. Терпеливые идут бескрайними просторами Бабарии. Склонные к суициду пытаются I пробраться через Че-Ш, Смаренг или остров Вечной Ночи.
 — А эти как шли?
—	Согласно нашим сведениям, эти прошли через Мертвую Землю. А значит, они редкостные храбрецы. Или полные идиоты. Это нередко сочетается.
— Мертвую Землю? Что это?
— Огромная выжженная пустошь к югу от вашей им­перии, Властелин. Двести лет назад там случилась страшная магическая катастрофа, и с тех пор жить в тех краях нельзя. Почва и воздух заражены вредоносным волшебством, большинство людей и животных погиб­ли, а те, что выжили, превратились в кровожадных тва­рей. Конечно, сейчас там уже не настолько опасно, как Двести лет назад, но люди туда все равно не суются. Если нет какой-нибудь страшно важной причины, ко­нечно.
 Всевидящее Око уже пристально следило за бреду­щими по выжженной пустоши героями. Всего их оказа­лось пятеро — четыре человека и... что-то странное. Бе­льзедор повел бровью, ожидая разъяснений, и управля­ющий тут же их предоставил:
—	Здесь мы видим довольно стандартный набор, Властелин. Воин, волшебник, священнослужитель, представитель теневой экономики и какая-нибудь за­бавная зверушка. Классика.
—	Подожди, не говори, кто из них кто,— попросил Бельзедор.— Я попробую догадаться сам.
Проще всего оказалось с воином. Рослый молодой рыцарь с мечом и щитом, идущий впереди всех. Его до­спехи за время пути сильно испачкались, но голову он держал гордо.
—	Судя по гербу на щите, этот юноша родом с Раллера,— прокомментировал управляющий,— Эта страна славится своими благородными рыцарями.
—	Похоже, он очень силен — доспехи выглядят тя­желыми.
—	Совсем не обязательно, Властелин. Обратите вни­мание — на них нанесены магические руны. Видите, две на плечах и одна на груди? Стандартный набор — Об­легчение, Укрепление и Охлаждение. Благодаря этим чарам его доспехи вдвое прочнее и вдвое легче, чем им положено от природы. К тому же в них прохладно даже в самую лютую жару.
—	А зимой?
—	А зимой — теплое белье.
—	Меч у него тоже волшебный? — уточнил Бельзе­дор.— Я не вижу на нем рун.
—	Безусловно, волшебный, тут даже гадать не стоит. Всем известно, что обычный клинок вас даже не поца­рапает. Без волшебного оружия сюда не стоит и прихо­дить.
Следом за воином шагал волшебник. Обритый наго­ло мужчина средних лет, весь покрытый плетениями та­туировок. На его коже почти не было чистых мест — сплошные узоры и надписи.
— Судя по татуировкам, это адепт Скрибонизия, татуировочный факультет,— объяснил управляющий, — И что это значит?
—	Рунический маг. Волшебник, окончивший татуировочный факультет, наносит себе на кожу специаль­ные татуировки. Каждая татуировка — спрессованное особым образом заклинание. После применения она исчезает.
—	А когда истратит все?
— Не сможет ничего наколдовать, пока не нарисует себе новых. Обычно такие волшебники всегда носят при себе татуировочный набор, чтобы в случае чего су­меть начертать хотя бы простенькую руну. Детина, бредущий за волшебником, выглядел мате­рым головорезом. Тоже обритый наголо, но покрытый не татуировками, а шрамами. Одет в красную кожаную робу с вышитым на ней мечом, левый глаз прикрыт по­вязкой, а на плече покоится видавший виды чеснок — тяжелая шишковатая палица с длинной рукоятью. Дей­ствительно напоминает головку чеснока на стебле.
Как же удивился Бел ьзедор, услышав, что этот тип — жрец!
 — Жрец? — переспросил он.— Вы уверены, госпо­дин управляющий? Он больше похож на гладиатора.  — Это энзирид, Властелин. Жрец Энзириса. Энзи- рис — бог войны, а энзириды — одни из лучших воинов в мире.
 — Довольно необычно.
 — Все довольно просто, Властелин. Энзирис — суро­вый и жестокий бог, он уважает только храбрость, а в жертву принимает исключительно погибших в честном бою, с оружием в руках. Поэтому его жрецы весьма во­инственны и постоянно сражаются, принося таким об­разом жертвы своему богу.
За жрецом шла облаченная в теплый плащ девушка. Довольно миловидная, с интеллигентным лицом, из оружия только стилет на поясе.
, — Поскольку других вариантов не осталось, предпо­ложу, что она... воровка? — задумчиво произнес Бельзе­дор.
—	Совершенно верно, Властелин,— кивнул управ­ляющий,— Судя по эмблеме на плаще — вон та крошеч­ная, видите? — девушка окончила ДАРОМ.
-ДАРОМ?..
—	Это аббревиатура, Властелин. Означает Универ­ситет Тайных Искусств и Скрытных Проникновений. В ДАРОМ подготавливают лучших в мире воров, взлом­щиков и шпионов.
—	Погоди-ка... а почему ДАРОМ? Ни одна буква же не совпадает.
—	Это для конспирации, Властелин. Чтобы никто не догадался.
Последним в ряду героев двигалось нечто крупное и железное, похожее на удивительно уродливого голема. Головы нет, глаз нет, рта нет — только массивное куби­ческое тело, две ноги и две руки. С каждым шагом из этой штуковины вырывались струи пара.
—	Что это за железяка? — спросил Бельзедор.
—	Это сервапор, Властелин. Таких производят в Ва- порарии.
—	Сервапор?..
—	Механический слуга. Одна из множества приду­мок Технокорпуса.
До собственно Цитадели Зла героям оставалось еще пять вспашек. Бельзедор уселся на трон и принялся с интересом наблюдать. Повинуясь движению его бро­вей, прихвостни принесли тазик подкормаи большой кувшин пива.
—	Как-то скучно,— заметил Бельзедор минут через десять,— У нас там поблизости есть патрули или еше что-нибудь?
—	Конечно, Властелин. Прикажете дать команду к атаке?
Бельзедор задумался. Ему хотелось увидеть сраже­ние, но еще больше хотелось посмотреть, что герои бу­дут делать, когда дойдут до цитадели.
—	Натрави на них кого-нибудь совсем слабого,— распорядился он.— Не знаю... кого-нибудь такого, кем можно пожертвовать. Вот то чудовище с щупальцами... Отрыжка...
— Властелин, Отрыжка превратит их в фарш за считанные секунды,— улыбнулся управляющий,— Если по­зволите, я порекомендую небольшого элементаля. Там поблизости как раз находится один из наших волшеб­ников — адепт Нигилиума, элементальный факультет. Я могу распорядиться, чтобы он кого-нибудь создал и натравил.
 — Распорядись,— кивнул Бельзедор,— Только пусть это будет что-нибудь им по силам. Я не хочу, чтобы они погибли раньше времени.
Управляющий набрал номер в дальнозеркале, отдал несколько приказов и вновь встал рядом с Бельзедором. Тот с аппетитом хрустел подкормом, наблюдая, как сто­ящий возле угольной ямы волшебник создает угольщи­ка — элементаля, состоящего из древесного угля. Чер­ное дымящееся чудовище поднялось на ноги, выслуша­ло безмолвную команду и зашагало прочь.
Угольщик нагнал героев минут через десять. Рассы­пая во все стороны пепел и золу, элементаль сразу ри­нулся в драку.
Однако... однако все закончилось удивительно быст­ро и бесславно. Бельзедор даже не успел ничего толком разглядеть — какая-то мешанина, крики, несколько Ударов... и вот уже угольщик разваливается на куски.
—	Я попросил сделать его как можно слабее. Власте­лин,— с беспокойством сказал управляющий.
—	Пожалуй, он был чересчур уж слабым,— слегка Разочарованно произнес Бельзедор.
—	Прошу простить меня, Властелин. Приказать со­здать нового? Или устроить что-нибудь еще? Может быть, обрушить на них снегопад? Грозу с молниями? Или просто разверзнуть землю у них под ногами?
—	Не стоит. Они все равно уже почти дошли.
Однако подойдя к цитадели на расстояние каких-то
полутора вспашек, герои неожиданно решили устроить привал. Они расположились под самым носом у Темно­го Властелина — чтобы их увидеть, не требовалось даже волшебства, достаточно было выглянуть в окно. Бельзе­дор недоуменно приподнял брови — такая неосторож­ность показалась ему странной.
—	Не волнуйтесь, Властелин, я уже распорядился, чтобы наши патрули обходили эту точку местности сто­роной,— доложил управляющий,— Пока они там сидят, их никто не тронет.
—	Хорошо. Мне хочется посмотреть, как они будут меня штурмовать.
—	Может быть, усложним им задачу? — предложил управляющий.— Хотите, я распоряжусь активировать магический барьер? Бывает интересно наблюдать, как герои копошатся, пытаясь его преодолеть.
—	Распорядись,— немного подумав, кивнул Бельзе­дор.
А герои тем временем поглядывали на запад, ожидая, когда скроется солнце и наступит полная темнота. Правда, она так и не наступила — Цитадель Зла богато освещалась факелами и магическими огнями, бездон­ная пропасть дышала пламенем, а на самом высоком шпиле полыхало Всевидящее Око.
Вдобавок вокруг цитадели еще и вспыхнуло крова­во-красное марево. Волшебник при виде него сразу скис — настолько мощных защитных полей он не видел с тех пор, как профессор Гальвени устраивал на фести­вале Бриара показательное выступление.
Да уж, мэтр в тот раз дал жару...
Первым проблему вызвался решить рыцарь. Благо­родный сэр Пертобрас поднял меч и с диким криком устремился на барьер. Он ударил по нему с такой силой, что... отлетел назад локтей на двадцать.
—	Видите, Властелин? — усмехнулся в тронном зале управляющий.— Вот как поступают настоящие герои!
—	То есть? — не понял Бельзедор.
— По-идиотски, но эффектно!
Подняв и отряхнув от пыли рыцаря, компания стала действовать уже вдумчиво. Волшебник минут пять бро­дил возле магической стены, осматривал ее, что-то бор­мотал и наконец сообщил:
—	У меня есть татуировка, разрушающая чары. Но я не уверен, хватит ли ее на такой мощный барьер...
к — А вы попробуйте, мэтр,— звучным голосом пред­ложил рыцарь,— Не попробуешь — не узнаешь, верно ведь?
Волшебник неохотно засучил рукав, отыскивая нуж­ную татуировку, и резко ткнул ее пальцем. Вырезанные на коже линии ярко вспыхнули, а потом исчезли — и од­новременно с этим в магическом барьере образовалось отверстие пяти локтей в диаметре. Оно какой-то миг держалось, а затем стало быстро уменьшаться.
Рыцарь торопливо бросился к нему — но не успел. Дыра сомкнулась перед самым его носом.
 — Предлагаю отступить и придумать новый план,— кисло сказал волшебник,— Через этот барьер нам не проникнуть, если только боги не спустятся к нам на по­мощь.
 — Кстати о богах! — оживился жрец,— Отчего бы нам не помолиться, чтобы Воитель рассеял этот барь­ер? Пред его небесным мечом ничто все Бельзедоровы козни!
—	Попробуйте, святой отец,— пожал плечами вол­шебник.
—	Уже попробовал — не получается,— честно при­знался жрец.— Наверное, Воитель опять нажрался сомы и дрыхнет. Может, если мы взовем к нему все впя­тером...
—	Даже не знаю, святой отец, я все-таки единобожник...— засомневался рыцарь.
—	На меня тоже не рассчитывайте, я правоверный машинер,— донесся глухой голос из сервапора.
—	А я вообще ктототамец,— хмыкнул волшебник.
Жрец неодобрительно покачал головой и уселся на
корточки. Рядом уселись рыцарь и волшебник. Серва­пор выпустил очередную струю пара и замер непо­движно.
—	Мэтр, а под землю этот барьер тоже уходит? — по­интересовалась воровка.
—	Нет. Если бы это было так, по земле шла бы тре­щина.
—	Тогда чего же мы ждем? Давайте выроем подкоп!
В тронном зале управляющий одобрительно усмех­нулся. Бельзедор с любопытством смотрел, как люди отступают в сторону, а сервапор начинает рыть, словно огромный железный суслик. Его лапы работали лучше любой лопаты — через несколько минут под барьером уже зияла немалых размеров дыра.
Дальше герои бежали по мосту. Быстро бежали. В ци­тадели уже подняли тревогу, на башни высыпали лучни­ки — четверых человек и сервапора поливали настоя­щим градом стрел. Однако ни одна стрела — ни еди­ная! — не попала в цель. Все падали где-то рядом — хотя герои представляли удивительно легкую мишень.
—	Почему они все мажут? — озадаченно спросил Бе­льзедор.
—	Великолепно, правда? — улыбнулся управляю­щий,— Наши прихвостни блестяще натренированы!
—	Но они же ни разу не попали! — возмутился Бель­зедор.
—	Именно. Они блестяще натренированы промахи­ваться.
—	Подождите-ка, господин управляющий. Я прави­льно понял — наших прихвостней тренируют... прома­хиваться?
—	Конечно. Что это будет за герой, если его просто подстрелят из лука? Но обратите внимание, как велико­лепно они промахиваются! Какая ювелирная точность! Стрелы едва-едва только не касаются кожи! Обратите внимание, как этот волшебник нелепо мечется,— нуж­но немалое мастерство, чтобы ухитриться ни разу его не задеть.
—	А попасть они могут? Если вдруг понадобится?
 — О, само собой,— отмахнулся управляющий,— Если понадобится, любой из наших лучников за сотню шагов попадет в мышиный глаз. Но этого нам обычно не требуется.
—	Значит, герои прорвутся внутрь?
 — Не волнуйтесь, Властелин, на входе их встретит Страж Восточного Моста. Пройти через него мало кому удается.
И действительно, когда герои уже приблизились к огромной решетке, та вдруг начала с грохотом поднима­ться. Из черного проема раздался дикий рев и грохот. Грохот приближался, усиливался, нарастал... и наконец сменился ужасающе громким голосом:
—	ХО-ХО-ХО!!! НУ ВОТ ВЫ И ПОПАЛИСЬ!!!
Герои замерли в оцепенении. Рыцарь поднял меч,
жрец взял наперевес палицу, волшебник выставил усе­янную значками руку, сервапор замахнулся железными лапищами, воровка приготовила узкий стилет. Все смотрели вверх, готовясь биться с громадным чудови­щем...
И тут из ворот вышел карлик в два локтя ростом. Одетый в зеленый кафтанчик, рыжеволосый, со смор­щенным личиком и пеньковой трубочкой во рту, он окинул героев пренебрежительным взглядом и проре­вел:
—	ГОТОВЬТЕСЬ К СМЕРТИ, НИЧТОЖНЫЕ!!!
—	Кто это? — приподнял брови Бельзедор.
—	Бурденориз Громкоглас,— ответил управляю­щий,— Страж Восточного Моста.
—	Это я уже понял. Просто он... такой маленький.
—	А вы не смотрите на его рост, Властелин. Оцени­вать противника по росту — серьезная ошибка.
Надо сказать, герои тоже совершили эту ошибку. Увидев, какого роста тот, кто их напугал, они сразу рас­слабились. Рыцарь опустил меч и неторопливо зашагал прямо на стража, очевидно рассчитывая отогнать его просто пинком.
Но не тут-то было. Карлик сделал два шага, оглуши­тельно при этом грохоча ножонками, лениво достал изо рта трубочку, выколачивая из нее пепел, поднял руку с коротенькими пальчиками и... пустил по мосту облако зеленого газа. Волшебник в ужасе взмахнул руками, жрец что-то выкрикнул — но никто ничего не успел сделать.
Уже через несколько секунд все герои крепко спали.
ГЛАВА 12
Темниц в Цитадели Зла оказалось преогромное мно­жество. Бельзедор в своих громыхающих доспехах ша­гал по темному коридору, с любопытством заглядывая сквозь решетки. При виде него одни узники сжимались в страхе, другие изрыгали оскорбления и плевались. За Бельзедором даже семенил прихвостень с надушенным платочком — вытирать плевки с доспехов.
—	Что прикажете делать с пленными, Властелин? — осведомился управляющий.
—	Я еще недостаточно здесь освоился, чтобы прини­мать такие решения...— задумчиво произнес Бельзедор.
—	Но, кроме вас, их принимать некому, Властелин.
—	Хм... Может, просто казним? У нас тут есть палач?
—	Да, у нас их примерно три...
—	Как это примерно три?
—	...тысячи,— закончил управляющий.— Примерно три тысячи.
—	А что, один не справляется? — удивился Бельзе­дор.
—	Это больше для престижа, Властелин. Что это за Империя Зла, в которой мало палачей?
Пойманных героев рассадили по одиночным каме­рам. Бельзедор с большим интересом узнал, что его тем­ницы могут предоставить камеру для любого узника, каким бы он ни был.
Например, волшебника бросили в довольно тесное помещение, стены и решетки которого состояли из чис­того корония. Как известно, одного лишь прикоснове­ния этого удивительного металла достаточно, чтобы ли­шить волшебника сил. Уважающий себя охотник на ча­родеев никогда не забудет отдать должное «железному железу», как еще иногда называют короний.
Кроме того, волшебника раздели догола и связали руки за спиной — короний коронием, а дополнительно подстраховаться не помешает. Все татуировки теперь были хорошо видны — особенно много их оказалось на запястьях. Правое вообще сплошь покрывали малень­кие пламенные язычки.
 — Слушай, а почему у тебя на спине нет татуиро­вок? — из любопытства спросил Бельзедор.
—	А ты попробуй сам нарисовать что-нибудь на своей спине,— фыркнул волшебник.— Если получит­ся — расскажешь мне как.
По крайней мере, волшебник вел себя смирно. А вот жреца пришлось заковать в тяжелые кандалы — едва оч­нувшись от сонных чар, он принялся орать и биться, явно предпочитая смерть плену.
—	Рагры!!! Говномесы!!! Адепты Перверита!!! — бе­шено рычал он на своих тюремщиков,— Чтоб вам до старости дожить!!!
—	Это что еще значит? — не понял Бельзедор.
—	Понимаете, Властелин, адепты Энзириса полага­ют смерть от старости позорной,— объяснил управляю­щий,— Для них нет судьбы страшнее, чем умереть в соб­ственной постели.
Слегка успокоившись, жрец подчеркнуто отвернул­ся от дверей, встал на колени, шарахнул лбом об пол и принялся громко молиться:
—	Воитель! Со дна мира твой слуга обращает к Тебе свои слова! Дай мне оружие, Воитель, распахни двери узилища — и я пролью во имя Тебя столько крови, что хватит наполнить бочку! Или даже две бочки! Или даже три бочки! Или даже четыре бочки! Или даже пять бо­чек!..
В следующей камере орудовали прихвостни с отверт­ками, клещами и молотками. Они торопливо выламы­вали дверцу сервапора — а тот визжал, дребезжал и ши­пел паром. Дверца оказалась приклепанной весьма прочно.
—	Выходи! — орали прихвостни.— Мы знаем, что ты там!
—	Меня нет! Меня здесь нет! — вопили из сервапора.
—	Выходи!
—	Не выйду!
При появлении Бельзедора все резко стихло. При­хвостни виновато потупились, стыдясь того, что до сих пор не сделали работы. Сервапор настороженно за­молк, выставив железные лапы в оборонительной стой­ке.
—	Разрешите мне,— вежливо попросил Бельзедор, подходя ближе и дергая что есть сил.
Дверца сервапора осталась у него в руке. Другую руку Бельзедор запустил внутрь и вытащил зеленого ушасто­го уродца ростом в локоть — он вопил, извивался, ку­сался и плевался, но вырваться не мог.
—	Кто это? — удивленно спросил Бельзедор.
—	Гремлин, Властелин,— ответил управляющий.— Хозяин и движущая сила сервапора.
—	Движущая сила?..
—	Совершенно верно. Вапорарию населяют гремли- ны, Властелин. Они производят сервапоров и другие громыхающие махины, работающие на паромагиче- ской энергии. Однако любая гремлинская махина рабо­тает только с гремлином внутри — без него это просто
мертвое железо. Одно время вы пытались разгадать их секрет, чтобы понастроить таких же, заслали уйму шпи­онов в Технокорпус, но выяснили только одно — без гремл ина сервапор не заработает, хоть что с ним делай.
Прихвостни поместили мертвый сервапор в кладо­вую для конфискованного имущества, а подвывающего гремлина швырнули в камеру. Он забился в угол, при­крыл глаза громадными ушами и начал грызть грязные когти.
В отличие от волшебника, жреца и гремлина, воров­ку поместили в камеру люкс, находящуюся в крыле для почетных гостей. С камерой это помещение роднили только решетки на окнах и замок на двери. В осталь­ном — роскошные покои, с огромной двуспальной кро­ватью, мягким диваном, накрытым белой скатертью столом, шкафом с книгами и даже железным сундуком с продуктами и напитками. Источающий мороз хладка- мень поддерживал внутри лютую зиму, так что продук­ты не портились.
— А это не чересчур для простой воровки? — при­поднял бровь Бельзедор.
 — Для простой воровки — чересчур. Но, допросив сию особу, мы выяснили, что она принадлежит к коро­левскому дому Скильдруна. | — Скильдрун — это что?
— Одно из Ста Маленьких Королевств, Властелин. Что-то около пятидесяти тысяч жителей. [? — Всего лишь?
—	Тем не менее она принцесса крови, поэтому ее по­местили в камеру люкс. Она как раз предназначена для плененных принцесс. Желаете навестить ее там или до­ставить ее в вашу спальню, Властелин?
— Что?.. Зачем?..
—	Как это зачем? Вы будете ее домогаться.
—	Хм... а это обязательно? — поморщился Бельзе­дор,— Она не в моем вкусе. И вообще не в моих прави­лах брать женщин насильно.
—	Обязательно,— твердо ответил управляющий.— Она подруга главного героя.
—	Но она может попытаться меня убить.
—	В этом-то и суть. Будет очень плохо, если она не попытается этого сделать.
—	А вдруг у нее получится?
—	Ничего страшного, Властелин, вы бессмертны.
—	Ладно, тогда я пошел...— вздохнул Бельзедор.
—	Удачи, Властелин! — хором воскликнули прихво­стни. Их откуда-то набежало очень много.
Воровка-принцесса вполне оправдала ожидания управляющего — едва Бельзедор вошел в камеру, как в него швырнули метательным ножом. Тот бесславно звякнул о доспехи и упал на пышный ковер. Узница прижалась к дальней стене и бешено сопела, явно наме­реваясь выцарапать Темному Властелину глаза, если тот подойдет ближе.
—	Вижу, ты действительно окончила воровскую школу,— заметил Бельзедор, поднимая нож,— Но при этом ты еще и принцесса. Необычное сочетание.
—	Что в нем необычного? — зло прищурилась узни­ца,— Ты что, один из тех, кто считает, будто женщины не имеют права на высшее образование?
—	Да не то чтобы, просто как-то странно...
—	Что странно?! — вспылила узница,— Странно ви­деть перед собой культурную и образованную женщи­ну?! Странно видеть женщину, которая умеет решать квадратные уравнения и написала эссе о психологиче­ских характерах «Тригинтатрии»?! Это тебе кажется странным, ты, шовинистическая свинья?!
—	Давайте перейдем к делу,— снял шлем Бельзе­дор,— Мне не очень-то хочется это делать, так что да­вайте побыстрее закончим.
—	Если попробуешь меня изнасиловать, я подам на тебя в суд,— холодно предупредила узница.
—	В суд? — удивился Бельзедор.— На Темного Влас­телина?
—	Почему бы и нет? Или ты считаешь себя выше за­кона?
 — Не знаю. А какого он роста?
—	Э-э-э... по крайней мере десяти локтей!
— Тогда он действительно выше меня. Во мне семь с половиной.
Бельзедор помялся, не зная, что делать дальше. Он чувствовал себя довольно неловко. Воровка-принцесса глядела на него злющими глазами, но в их глубине плес­кался страх — бедная девушка очень его боялась, и ее трудно было в этом винить. Оба они прекрасно понима­ли, что сопротивление бесполезно — если Темный Вла­стелин пожелает, то легко изнасилует даже слониху.
Эта мысль заставила Бельзедора содрогнуться в ужасе.
 — Не волнуйся, я буду нежен и ласков...— промям­лил он, шагая по ковру. Каждый следующий шаг стано­вился все короче.— Хотя знаешь что... знаешь что... по­жалуй, я пойду.
 — А насиловать не будешь? — настороженно спро­сила узница.  — Тебя?.. Нет.
—	Почему?!
—	Не хочу.
Воровка-принцесса недоуменно посмотрела на за­крывшуюся дверь, на цыпочках подбежала к ней и при­ложила ухо. Темный Властелин действительно ушел. Ушел, не тронув ее даже пальцем.
—	Почему-то я чувствую себя опозоренной,— мед­ленно произнесла узница.
Последним из пойманных героев был рыцарь. Его, как предводителя, заточили особенно заковыристо — в одном из самых глубоких подземелий, на самом дне Цитадели Зла. Там, в огромном каменном мешке, слав­ного сэра Пертобраса приковали к полу, а сверху подве­сили топор на толстом канате. Канат продели через крюк на потолке, с другой стороны привязали к кольцу, а свободный конец подожгли. Когда канат догорит до кольца и узел развяжется, топор упадет... разрубив героя пополам.
Спускаться, чтобы взглянуть на это собственными глазами, Бельзедор не захотел. Просто посмотрел через Всевидящее Око и прикинул, что жить герою осталось еще минут десять — судя по длине и толщине каната, го­реть он будет примерно столько.
—	Слушай, а мне в самом деле нужно устраивать ему такую заковыристую казнь? — уточнил Бельзедор, при­хлебывая коктейль.— Может, просто отрубить голову, без выкрутасов?
—	Обязательно нужно, Властелин,— кивнул управ­ляющий.— Таковы традиции.
—	Но ведь так он может сбежать.
—	Будет очень плохо, если он этого не сможет.
—	То есть?..
—	Традиции, Властелин. Вы должны дать герою шанс. Не забывайте, что у вас огромное преимущест­во — вы сильнее, умнее, у вас огромная армия и множе­ство преданных приспешников, а он сражается практи­чески в одиночку. Вы должны чуть-чуть поддаться.
—	Зачем?
—	Традиции, Властелин, традиции. Герой и Зло­дей — это неразделимый дуэт. В одиночку их голоса слабы и не слышны — они нуждаются друг в друге, они не могут жить друг без друга. Это вечная борьба — Света и Тьмы, Дня и Ночи, Добра и Зла... мм...
—	Кончились метафоры? — хмыкнул Бельзедор.
—	Простите, Властелин. Боюсь, у меня не слишком богатая фантазия. Но суть вы уловили, надеюсь?
Суть Бельзедор вполне уловил. Решив, что это звучит разумно, он погладил кота и бросил в рот еще горсть подкорма.
Канат, отделяющий храброго рыцаря от гибели, про­должал укорачиваться...
—	А еще было бы очень хорошо, если бы вы лично рассказали герою о том, какая ужасная участь его ждет...— осторожно заметил управляющий.
         — Это я уже не успею,— покачал головой Бельзедор.

 — Можно прямо отсюда — через переговорный амулет...
Бельзедор только отмахнулся — в зеркале начало происходить что-то интересное. Рыцарь, все это время ; жутко корячащийся, издал сдавленный всхлип и таки г ухитрился дотянуться носком одной ноги до пятки дру­гой.
Там что-то вспыхнуло. На коже рыцаря какой-то миг светился узор, похожий на стилизованный ключ... а за­тем кандалы с щелчком раскрылись. Рыцарь торопливо сиганул в сторону — и сразу после этого на его место !: грохнулся гигантский топор.
 — В последнюю секунду! — одобрительно цокнул языком управляющий.— Настоящий герой!
—	А как это он освободился? — не понял Бельзедор.
 — Все просто, Властелин. Помните того волшебника с магическими татуировками? Адепты Скрибонизия могут рисовать такие не только себе, но и другим людям. Одноразовые заклинания, наносящиеся непосред­ственно на тело, активируются прикосновением и мыс- | ленной командой. Данное заклинание называется От­мычка.
—	А прихвостни при обыске его проглядели...— за- I думчиво произнес Бельзедор.
— Сделали вид, что проглядели,— поправил управ­ляющий.— В противном случае герой бы погиб, а так было бы неинтересно. Теперь давайте подождем, пока он сбежит из подземелья.
—	А долго придется ждать?
| — У нас большое подземелье...— неопределенно произнес управляющий.
Ждать действительно пришлось долго. Вначале ге­рой битый час шарился по темнице, в которую его бросили,— искал способ выйти. Потом он случайно отыскал в потайной нише сундук со своим снаряжением и * еще битый час пытался его открыть. В конце концов он
обнаружил, что сундук не заперт — просто открывается с другой стороны.
Надев доспехи и вооружившись, рыцарь принялся вдумчиво рубить замок на двери. Хватило трех хороших ударов — волшебный меч без труда расправился с обыч­ным железом.
Темницу героя никто не охранял. Потоптавшись не­много у входа, он снял со стены один из факелов и по­шел по коридору. Вскоре рыцарь понял, что факел ему не нужен — освещение везде было в полном порядке,— но продолжал зачем-то его нести.
Так рыцарь плутал по туннелям довольно долго. Подземелье Цитадели Зла оказалось настоящим лаби­ринтом — да к тому же сэр Пертобрас упорно ходил по кругу. Ему даже в голову не приходило помечать путь мелом, сажей или камешками. Он просто выбирал про­ходы наугад и постоянно возвращался на старое место.
—	Что-то он никак не может сбежать,— заметил Бе­льзедор, когда герой в очередной раз вернулся к своей камере.
—	Туповатый попался,— с сожалением сказал управляющий,— Надо дать ему какую-нибудь под­сказку, Властелин. А то он так и будет блуждать по подземелью.
—	Подсказку, говоришь... А какую?
—	Можно подослать к нему волшебного помощни­ка. Говорящую жабу, например. Или кота.
—	Я не пойду,— отказался Леонард.— Мне лень.
В своих странствиях по лабиринту рыцарь нашел два прикованных к стене скелета, восемь черепов (причем один с длиннющими клыками, а другой с третьей глаз­ницей во лбу), несколько ржавых мечей, сундук с золо­тыми монетами, банку орехового масла и гоблинский сортир. Ничто из этого рыцаря не порадовало — даже на золото он посмотрел с предельным равнодушием.
А потом он встретил призрака. Унылый человечек маленького роста плыл по коридору и бормотал одно и то же: ^ — Шесть медных дрошей... Шесть медных дрошей...  — Кто это? — полюбопытствовал Бельзедор.
—	Призрак, Властелин,— ответил управляющий.— Дух налогового инспектора. Очень был ответственный человек — никто не работал так хорошо, как он. Но од­нажды у него произошла недостача — он недосчитался шести медных дрошей. Все перепроверил — да так и не нашел. От горя он заболел и вскоре умер. Но даже после смерти не смог успокоиться — вот с тех пор и витает по коридорам, ищет эти злосчастные шесть медных дро­шей.
 — А что, если ему их отдать?
—	Пробовали уже. Но это очень ответственный инс­пектор. Ему нужны исключительно те самые шесть мед­ных дрошей, которых он тогда недосчитался. А где же их теперь отыщешь? Он умер двести лет назад.
К — А может быть, его изгнать как-нибудь?
—	Это нетрудно, но зачем? Кому он там мешает, в подземелье? Он даже полезен.
Действительно, призрак оказался полезен. Рыцарь, убедившись, что тот не собирается нападать, учтиво по­приветствовал его и попросил показать дорогу. Бывший налоговый инспектор в ответ принялся расспрашивать рыцаря, аккуратно ли тот платит налоги, нет ли задол­женностей. Даже потребовал показать декларацию о до­ходах — но ее у рыцаря при себе не оказалось.
Однако тот поклялся на мече, что уплатил все налоги до последнего медяка и собирается так же поступать и впредь. Вполне удовлетворившись рыцарским словом, призрак сказал, что не может уйти, пока не отыщет свои шесть дрошей, зато может рассказать, как пройти к вы­ходу. Рыцарь ответил, что будет весьма признателен.
Повинуясь указаниям доброго налогового инспекто­ра, рыцарь добрался до большой лестницы. Он с подо­зрением посмотрел вниз — ступени уходили в глухую черноту, где явно не было ничего хорошего. Бельзедор, внимательно за этим наблюдавший, подумал, что ему и самому не захотелось бы туда спускаться. Неудивитель­но, что рыцарь двинулся вверх.
Лестница провела сэра Пертобраса тремя этажами выше и закончилась. Он снова оказался на перекрестке дорог — но теперь на стене висел указатель, лаконично сообщающий: «Выход справа».
Рыцарь надолго задумался. Внимательно изучив ко­ротенькую надпись, он несколько минут топтался на одном месте, а затем решительно повернул налево.
—	Что это он? — удивился Бельзедор.— Совсем ду­рак? Не различает, где право, а где лево? Или читать не умеет?
—	Наоборот, Властелин, здесь герой проявил нео­жиданную смекалку! — воскликнул управляющий.
—	В чем?
—	Сами подумайте! Очевидно же, что если в темнице Темного Властелина стоит указатель к выходу, то в той стороне смертельная ловушка!
—	А, понятно,— кивнул Бельзедор,— Значит, на са­мом деле выход слева?
—	Нет, слева ловушка.
—	О... то есть выход все-таки справа?
—	Нет, справа тоже ловушка.
—	А где же тогда выход? — приподнял бровь Бельзе­дор.
—	Какой еще выход? — искренне удивился управля­ющий.
Через несколько минут рыцарь недоуменно замер. Вдаль по коридору тянулись ловушки — смыкающиеся с лязгом стальные лезвия. Пройти здесь казалось совер­шенно невозможным, и рыцарь напряженно задумался.
—	При должной сноровке через эту полосу можно проскользнуть,— заметил управляющий.— Но в доспе­хах... не знаю, не знаю...
—	Ты же говорил, что доспехи у него зачарован­ные,— вспомнил Бельзедор.— Наши лезвия с ними справятся?
— Руна Укрепления удваивает прочность металла. Но здесь этого явно не хватит.
— А что, если бы ему нанесли две таких руны? — Эффект от одинаковых рун не складывается, Вла­стелин. Чтобы эффект складывался, руны должны быть разными — например, комплект из Укрепления, Проч­ности и Нерушимости дает практически непробивае­мую защиту.
— Так почему же ему их не нанесли?— Потому что это стоит немалых денег, Властелин. Нанесение магической руны требует долгой и кропот­ливой работы, а бескорыстные волшебники встречают­ся реже единорогов.
Тем временем рыцарь медленно, но продвигался. Он вновь проявил неожиданную смекалку, сообразив, что, имея волшебный меч, проще разрушить ловушки, чем перескакивать через них. И теперь во все стороны лете­ли стальные брызги, а коридор становился все безопас­нее и безопаснее.
; Управляющий глядел на это неодобрительно — ему не нравилось, когда герои портили инвентарь. Так ни­каких разрезалок не напасешься.
Преодолев смертоносный коридор и завернув за угол, рыцарь угодил прямо в яму с ядовитыми змеями. Однако здесь его доспехи как раз сослужили добрую службу — не обращая внимания на шипение, храбрец просто зашагал вперед, давя гадин железными сапо­гами.
Следующим был зал со скелетами. Сначала они смирнехонько лежали вдоль стен, но при звуке шагов лениво подняли черепушки и потянулись за ржавыми саблями.
Видно было, что шевелиться им ужасно не хочется и Делают они это только из чувства долга.
Нападали на рыцаря скелеты вяло, с превеликим от­вращением, спеша подставиться под удар и рассыпать­ся костьми. Лежа аккуратными кучками, они благодуш­но взирали на своих товарищей, все еще продолжаю­щих драку.
Когда рыцарь расправился с последним и пошел да­льше, скелеты принялись неторопливо собирать себя по кусочкам. Любо-дорого было глядеть, как они кла­цают челюстями, пытаясь решить, где чья нога и почему вот у этого наглого целых шесть лишних ребер. Некото­рые кости в бою треснули или даже раскололись — их отпихивали друг другу, желая непременно заполучить самое лучшее.
Расправившись со скелетами, рыцарь оказался в просторном зале, украшенном великолепной мозаи­кой. Правда, изображала она таких страхолюдин, что голые стены смотрелись бы много симпатичнее. Да и занимались эти страхолюдины сущими пакостями — у одного изо рта торчали человечьи ноги, другой насадил по человечьей голове себе на рога, третий... от третьего рыцарь отвернулся с омерзением.
Выход из зала перекрывал молчаливый детина в глу­хих доспехах, с тяжелым двуручным мечом. Бельзедор сразу его узнал — голем-стражник, игравший на мосту роль Темного Властелина. Не тот же самый, разумеется, а его точная копия.
Увидев этакого верзилу, рыцарь возрадовался. Нако- нец-то достойный противник!
—	Я вызываю вас на бой, сэр! — воскликнул он.
Голем моментально ожил. Громадный меч в его ру­ках пошел кверху, сам он с грохотом ринулся вперед, нанося страшный удар.
—	Я рад, что вы приняли мой вызов, сэр! — сдавлен­но произнес рыцарь, с трудом сдерживая напор.
Бой длился не очень долго. Голем сражался мошно, но примитивно, без огонька. Да и оружие у него было самым обыкновенным — волшебный меч рыцаря дово­льно быстро расколол его, а затем разрубил надвое и са­мого голема. Увидев металлическое нутро своего про­тивника, герой не выказал особого удивления — просто обошел его и двинулся дальше.
— Знаешь, это уже начинает надоедать,— пожало­вался Бельзедор,— Однообразно как-то — пришел, уви­дел, победил, следующий...
—	Если хотите, мы можем выпустить кого-нибудь, с кем герой не справится,— предложил управляющий.— Но тогда он погибнет, и развлечение закончится.
—	Нет, этого нам не надо.
—	Не волнуйтесь, Властелин, герою осталось пройти всего два препятствия — однако они будут самыми сложными.
—	Какие-нибудь головоломки?
— Э-э-э... нет. Не тот типаж, Властелин. Если бы у нас тут был какой-нибудь пройдоха-трикстер, знамени­тый пролаза и хитрец,— безусловно, мы завалили бы его испытаниями на интеллект. Но этот рыцарь с подоб­ным справится едва ли...
— Да, пожалуй, ты прав. Тогда что же вы ему приго­товили?
— А что можно приготовить благородному рыца­рю? — вздохнул управляющий, — Хитрец получает голо­воломки, ловкач — ловушки, а силач — сражения. Обычно с чудовищами. — Дай-ка я сам догадаюсь. Дракон?
—	Близко. Огнедышащий медведь.
Оный медведь тем временем был преисполнен нешу­точной злобы. Ему не нравились эти затхлые подземе­лья, населенные только ходячими статуями и лишен­ными мяса скелетами. Еда попадалась редко, и пахло от нее как-то странно. Огнедышащие медведи терпеть не могут сырого мяса, всегда поджаривая его перед упо­треблением, но тут плохо помогала даже самая сильная прожарка.
Надо ли говорить, как обрадовался медведь, увидев живого человека, пусть и завернутого в блестящую твердую шкуру?
—	Агрррррррррррр!!! — взревел зверь, вставая на Дыбы — пусть человечек увидит, какой он большой и страшный.
—	Я принимаю ваш вызов, сэр! — вскричал рыцарь, бросаясь на медведя.
Пламя полыхнуло с неистовой силой. Огнедыша­щий медведь уже много часов копил в брюхе горючие газы — и теперь он раскрыл пасть.
—	У него доспехи огнеупорные? — с любопытством спросил Бельзедор.
Судя по тому, как поспешно рыцарь метнулся в сто­рону, огнеупорными они не были.
Следующие полминуты человек и медведь увлечен­но пытались превратить друг друга в фарш. Потом ры­царь увернулся от удара громадной лапы и всем телом навалился на меч, засаживая его прямо в сердце зверя. Тот обиженно заурчал и завалился набок.
Бельзедор почувствовал, что ему жалко медведя.
Обойдя мохнатую тушу, рыцарь протиснулся в узкий проход и поднялся по длинной лестнице из голубого мрамора. Там, на самой верхней ступени его уже ожи­дал... некто. Или нечто. Больше всего эта штука походи­ла на расплывающуюся черную кляксу — она медленно поплыла к рыцарю, словно собираясь задушить в объя­тиях...
—	Кто это? — осведомился Бельзедор.
—	Кошмар, Властелин,— ответил управляющий.
—	Кошмар?
—	А вы о них не слышали? Эти ужасные духи населя­ют Смаренг. Они летают по всему миру, насылая людям кошмарные сны или просто пугая. Кошмар легко может довести человека до сумасшествия или даже смерти от страха, но физического вреда причинить не может — они бесплотны. Смотрите, что будет, когда Кошмар ох­ватит героя...
Рыцарь тем временем обнажил меч и что есть духу ринулся на Кошмара. Фигура в доспехах со всего разма­ха врезалась в черную кляксуи... помчалась дальше. Ры­царь лишь озадаченно мотал головой, словно вытряхи­вая из ушей песок.
—	Что, и это все? — приподнял бровь Бельзедор.
, — Похоже, что все,— виновато улыбнулся управля­ющий,— Боюсь, мы недооценили храбрость этого чело­века...
—	Храбрость?..
—	Да, Властелин. Сила Кошмара — в страхе его жер­твы. Он мало что может сделать, если человек равноду­шен к опасности. Также силу Кошмара можно преодо­леть приливом храбрости, вызванным положительным чувством — верой, патриотизмом, воодушевлением, благородным гневом, желанием кого-то спасти или за­щитить... А здесь мы видим объединение этих двух ве­щей, ибо данный герой не только бесстрашен от рожде­ния, но и движим положительными чувствами — жела­нием спасти своих товарищей и... покарать вас.
ГЛАВА 13
Коридоры, ведущие к темницам, стремительно пус­тели. Переговорные амулеты, размещенные на пере­крестках, меланхолично извещали: | — Внимание. Внимание. Просьба освободить вось­мой, девятый и десятый коридоры. Сейчас туда будут выпущены гули. Повторяем. Сейчас будут выпущены гули.
Бельзедор задумчиво наблюдал, как прихвостни ис­паряются из этой части цитадели. Когда исчез послед­ний, начали подниматься секретные панели — опуда уже слышались вой и рычание.
—	Гули — это ведь живые мертвецы? — уточнил Бе­льзедор.
— Совершенно верно, Властелин,— кивнул управ­ляющий,— Живые и очень голодные. ^ — А откуда у нас так много живых мертвецов?
—	О, мы производим их из ваших же прихвостней, Властелин. После смерти.
—	А они не возражают?
—	Трудно сказать определенно. Нам не приходило в голову их об этом спрашивать.
Гулей в запасниках цитадели оказалось немало. По­хоже, держали их в большой тесноте — они на ходу раз­минали плечи и хрустели шеями. Многие поводили но­сами, ища еду... и вскоре они ее нашли.
Спеша освободить товарищей, рыцарь врубился в эту толпу, как волк в отару. Волшебный меч со свистом заходил из стороны в сторону, снося гнилые бошки и разрубая тела. Гули падали соломенными снопами, от­летали к стенам и бессильно корчились.
—	А почему они такие слабые? — спросил Бельзедор.
—	А как же иначе, Властелин? — удивился управля­ющий,— Если мы выпустим тех, что посильнее, герой завязнет надолго. Или даже погибнет, чего доброго.
—	Тогда зачем мы их вообще выпускаем? Давай освободим коридоры — пусть идет спокойно. Зачем зря мертвецов переводить?
—	И что же это будет за подвиг такой? Прогуляться по пустому коридору? Это не очень-то героически, Вла­стелин.
Первым рыцарь освободил волшебника. Короний, мешавший тому колдовать, не устоял перед ударами волшебного меча — и через несколько секунд дверь рас­пахнулась.
—	Развяжи мне руки! — потребовал волшебник,— У меня еще тридцать семь татуировок!
Пользуясь паузой, гули тут же ринулись к сладкому мясу — но вместо еды получили жаркую вспышку. На запястье волшебника с шипением исчезала татуиров­ка-огонек, а он уже тер вторую, превращая в пепел сле­дующую партию гулей.
Третья вспышка окончательно расчистила коридор. Волшебник шлепнул по вытатуированному на бицепсе ключу, хлопнул по тяжелому замку — и тот с щелчком раскрылся, а татуировка исчезла в никуда.
—	...Или даже пять тысяч четыреста шесть бочек!..— донеслось из камеры.
— Вы свободны, святой отец! — возвестил рыцарь, разбивая кандалы.
—	Да благословит тебя Воитель, сын мой! — оскла­бился жрец.— А теперь дай мне оружие — и пусть хлы­нет кровь во славу Энзириса!
За неимением лучшего энзирид вооружился желез­ным прутом, вырванным из стены, примотав к нему собственные кандалы. Получилось грубое подобие моргенштерна — и как уж оно пошло гулять по головам воющих гулей!
— Тебе, Бог-Меч!!! — безумно хохотал жрец, разби­вая очередной череп.— Тебе жертва!!!
Гремлин, которого не связывали и не сковывали, вы­летел из камеры, едва приоткрылась дверь. Он с диким воем взметнулся по ноге рыцаря, взобрался ему на голо­ву, в ужасе таращась на бесконечных гулей, и дико заве­рещал:
— Мне нужен мой сервапор! Где мой сервапор?!
А вот заполучив драгоценный сервапор, гремлин сразу стал вести себя иначе. Уже спокойно, даже барст­венно он поднял железные лапищи, схватил поперек туловищ сразу двух гулей и разорвал их надвое. Грохоча и лязгая, гремлинская махина зашагала за остальными. Коридор сразу наполнился клубами пара.
—	Почини наконец свою трубу! — проворчал вол­шебник, зажимая рот.— Дышать же невозможно!
—	Потом починю.
Дверь камеры люкс гремлинский сервапор вынес в считаные секунды. Рыцарь сразу ринулся к воров­ке-принцессе, заключил ее в объятия и начал покры­вать лицо поцелуями.
—	Они тебя не тронули?! — крикнул рыцарь,— Они ничего с тобой не сделали?!
—	Да вроде бы нет...— ответила девушка, глядя на него странным взглядом.
—	Клянусь, если он с тобой что-то сделал, я прикон­чу его собственными руками!
—	Так ты же и так собираешься это сделать,— хмык­нул волшебник.
—	Да, но пока что в этом нет ничего личного,— ре­зонно заметил рыцарь, понемногу успокаиваясь.— Кстати, ваше высочество, когда я был на волосок от смерти, то неожиданно понял, что люблю вас больше жизни. Не окажете ли вы мне честь выйти за меня за­муж?
—	А, так вот что все это значит! — облегченно вздох­нула воровка-принцесса,— А я уж решила, что вы свих­нулись от пережитого, сэр Пертобрас. Насчет замужест­ва... дайте-ка подумать... вы мне не противны... даже, пожалуй, любезны... хорошо, я согласна!
—	Благословляю вас, дети мои! — прогремел жрец, вытирая о простыню окровавленные руки.— Я сам вас поженю на ближайшем привале!
—	Ну и слава Кому-То-Там,— брюзгливо подыто­жил волшебник.— А теперь идемте, закончим дело.
Бельзедор, глядящий на это через Всевидящее Око, умиленно улыбнулся. Сцена выглядела на удивление трогательно.
Герои еще несколько минут совещались, а затем раз­бежались в разные стороны. Рыцарь помчался прямо к тронному залу — и вид у него был весьма решительный.
—	И что мне теперь делать? — поинтересовался Бе­льзедор.
—	Традиция, Властелин,— пожал плечами управля­ющий,— Если герой сумел добраться до этого этапа, вы даете ему поединок. И если он достойно сражается — проигрываете. Я буду вам подсказывать через амулет в доспехах.
—	Но у меня нет оружия.
—	Есть, Властелин. И очень много. Позвольте, я по­кажу вам.
Управляющий ткнул пальцем в одну из панелей на стене, и рядом с троном отворилась секретная дверь- Там, в длинной комнате, покоились десятки удивитель­
нейших образцов оружия — рубящего, дробящего, ме­тательного...
- — Прошу вас. Властелин,— поклонился управляю­щий,— Выберите, что сегодня станет орудием вашего гнева.
Бельзедор принялся с интересом осматривать полки. Там была черная коса с таким острым лезвием, что даже воздух рядом с ним разделялся надвое. Была громадная щипастая палица, под которой едва не рушился пол. Был источающий тьму меч, почти неразличимый под Ш клубами мрака. Был чудовищный иззубренный топор, покрытый засохшей кровью. Были страшные перчатки с когтями — причем почему-то три штуки. Был длин­ный бронзовый посох, увенчанный бараньим черепом. Была тоненькая палочка, вырезанная из бузины. Была какая-то совсем странная штуковина, похожая на же­лезную колбу.
Но особенное внимание Бельзедора привлек вися­щий на стене кнут. Как будто длинный язык пламени застыл на месте и никак не мог погаснуть. От него исхо­дил страшный жар, однако в ладонь Бельзедора он ткнулся мягко, оказавшись прохладным на ощупь.
—	Это ваше любимое оружие, Властелин,— про­комментировал управляющий,— Огненный кнут Верберус. Он сделан из первозданного пламени и может принимать различные формы, удлиняться и укорачива­ться. В нем сокрыта колоссальная мощь — когда-то им сражался один из генералов Всерушителей...
— Кажется, я его помню...— задумчиво произнес Бе­льзедор.— Что-то такое смутно знакомое...
— Неудивительно, Властелин! Я же говорил, что рано или поздно память начнет к вам возвращаться! Но герой уже совсем близко — нужно решать быстрее, чем вы хотите его встретить.
—	Даже не знаю. Какие будут предложения?
— Ну, ваш противник вооружен мечом...
— Что ж, тогда и я тоже возьму меч,— решил Бельзедор, кладя Верберус и беря источающий тьму клинок,— Как он называется?
Простите, Властелин, имя этого меча известно то­лько вам. Вы никому его не говорили.
Когда рыцарь ворвался в тронный зал, Темный Влас­телин восседал там в гордом одиночестве. Управляю­щий притаился в потайной нише за занавеской, стража удалилась прочь, прихвостни разбежались по щелям. Только белый кот Леонард сонно посапывал на руках Бельзедора.
—	Я вызываю вас на бой, сэр! — выкрикнул рыцарь, обнажая меч.
Сейчас это его «сэр» прозвучало с удивительным презрением. Бельзедор грустно подумал, что славный сэр Пертобрас искренне его ненавидит — и это немного обидно.
—	Я не могу принять твой вызов,— чуть промедлив, ответил Бельзедор.
—	Почему?!
—	У меня кот на руках.
—	Отпустите его, сэр!
—	Но он так сладко дремлет...
—	Если потребуется, я зарублю вас вместе с котом, сэр! — взмахнул мечом рыцарь.
—	Пусти,— потребовал Леонард, открывая глаза,— Умирай сам, а меня не впутывай.
Бельзедор с сожалением опустил кота на пол и под­нял прислоненный к трону меч. Тот был раза в полтора длиннее, чем у рыцаря, и не менее волшебный. Рукоять легла в ладонь, словно всегда там и была,— Бельзедор сделал пробный выпад, чувствуя, как тело вспоминает прежние навыки.
—	Скажи, для чего тебе все это нужно? — спросил он у рыцаря,— Зачем ты хочешь меня убить?
—	Чтобы спасти всех несчастных, что стенают под вашей железной пятой, сэр! — воскликнул рыцарь.
—	Благородная мотивация, хотя и глупая...— про­бормотал Бельзедор.
— А какая мотивация у вас самого, сэр?! — возмутил­ся рыцарь.
— Мм... я очень злой, поэтому уничтожу всё и вся. Вот такая вот у меня мотивация. Буа-ха-ха...— неуве­ренно рассмеялся Бельзедор.
— Но это же еще большая глупость, чем у меня! Я хотя бы выгляжу красиво!
— Да, наверное,— пожал плечами Бельзедор.— Но ничего другого у меня нет.
 — Так вы принимаете мой вызов, сэр? — настойчиво спросил рыцарь.
— Куда ж я денусь? Принимаю. ! — Тогда приступим!
Мечи встретились с оглушительным звоном. Две фи­гуры в доспехах — черная и белая — закружили по залу, обмениваясь страшными ударами.
Бельзедор сразу начал брать верх. Атаки сэра Пер- тобраса не шли ни в какое сравнение с чудовищным на­пором Темного Властелина. Каждый удар, каждый взмах мечом буквально отшвыривал рыцаря, бросал его на пол, как котенка. При этом сам он не мог даже косну­ться Бельзедора, не мог нащупать ни единой лазейки в защите.
— Поддавайтесь, Властелин! — в ужасе шипел управ­ляющий.— Поддавайтесь!— Но я не хочу! — запротестовал Бельзедор. Следующий его удар рассек рыцарю плечо — и тот лишь чудом успел отпрыгнуть, избежав гибели. По пра­вой руке сэра Пертобраса заструилась кровь, он спешно перебросил меч в левую — но его движения становились все неувереннее. Рыцарь слабел, он сражался уже на од­ной только силе воли.
 — Властелин, сделайте вид, что поражены его духом, и пропустите удар! — взмолился управляющий. — Но он плохо дерется! — возмутился Бельзедор.
— Он великолепно дерется, Властелин! Это просто потрясающий боец, поверьте моему опыту! Вспомните, сколько испытаний он выдержал, добираясь сюда!
—	Но...
—	Он кажется слабым исключительно в сравнении с вами, Властелин! У вас же в тысячу раз больше боевого опыта! У вас колоссальное преимущество!
—	Ноя...
—	Дайте герою шанс, Властелин!
Бельзедор с неохотой ослабил натиск. Рыцарь мгно­венно этим воспользовался — его меч метнулся прямо к бреши в обороне, пронзил черные доспехи и живот Бе­льзедора. Тот почувствовал резкую боль, но секундой спустя клинок вырвался из раны, и та мгновенно зажи­ла.
—	Это бесполезно,— сухо произнес Бельзедор, под­нимая меч,— Я...
И тут что-то произошло. Откуда-то издали послы­шался ужасный грохот и словно бы дикий вой — без­звучный, но явственно слышный.
—	Друзья героя нашли и уничтожили ваш Артефакт Силы, Властелин! — торопливо пояснил управляю­щий.— Быстрее, сделайте вид, что лишились сил!
Бельзедор неохотно уронил меч и расслабил все мышцы, мягко падая на колени. Рыцарь пораженно вскинул брови, но тут же сообразил, что произошло,— и его клинок устремился прямо в лицо врагу.
—	Вы проиграли, сэр! — торжествующе воскликнул
он.
—	Да, вроде как проиграл,— вяло ответил Бельзедор, борясь с желанием почесать левую голень.— А ты вроде как победил. Я сдаюсь. Пощади меня, ладно?
—	Никогда! — вскричал рыцарь.— Я отрублю вам го­лову, сэр!
—	Какой-то ты слишком жестокий для героя.
—	Я не жестокий! — обиделся рыцарь,— Я караю то­лько злодеев! Таких, как вы, сэр!
—	А слово «милосердие» тебе ни о чем не говорит?
—	Ну... в нем одиннадцать букв. Правильно?
—	Десять вообше-то.
—	Паргороново пламя! У меня всегда были нелады с грамматикой...
Волшебный меч свистнул в воздухе. Бельзедор ин­стинктивно пригнулся — и рыцарь раздосадованно крякнул, замахиваясь снова. На пол упал обломок же­лезного рога.
— Властелин, не сопротивляйтесь! — прошипел управляющий,— Позвольте ему отрубить вам голову!
—	Но это же больно будет! — возразил Бельзедор.
—	Да ничего страшного, она потом отрастет! Вам уже тысячу раз отрубали голову!
—	Это одно из тех воспоминаний, которые мне не хочется возвращать.
Тяжело вздохнув, Бельзедор снял шлем и поднял подбородок, выставляя напоказ горло. Рыцарь, вооду­шевленный тем, что задача облегчилась, схватился за меч раненой рукой, пересиливая боль, и нанес послед­ний удар.
— За Бога и короля!!! — разнеслось под сводами тронного зала.
Едва слетев с плеч, голова Бельзедора рассыпалась пеплом. Следом в пепел превратилось и все тело — пус­тые доспехи с грохотом обрушились на пол.
Рыцарь мгновенно обмяк и уронил меч. Похоже, до этого момента он держался на ногах только из чувства долга. Усевшись на нижнюю из ступеней, ведущих к трону, сэр Пертобрас тяжело задышал.
Через пару минут в зал ворвались его друзья. Вол­шебник применил исцеляющую татуировку, жрец и во­ровка помогли рыцарю подняться, и уже все впятером они бросились наутек. Вскоре герои уже выбегали из цитадели — после гибели Темного Властелина их никто не трогал. Магический барьер вокруг цитадели тоже не работал.
Тем временем куча пепла, оставшаяся в тронном зале, начала приобретать человеческие очертания. Че­рез несколько секунд великан с гривой черных волос Уже надевал потерянные доспехи.
—	Это действительно было очень больно,— заметил Бельзедор вышедшему из-за занавески управляюще­му.— Хотя и недолго.
—	Вы привыкнете, Властелин,— ответил тот.— Хо­тите посмотреть, как смешно герои улепетывают?
Бельзедор подошел к окну. Глядя, как пятеро кро­хотных фигурок мчат по мосту через пропасть, он по­чувствовал легкую грусть. Всегда обидно, если только познакомились, а уже надо расставаться — и вряд ли еще увидимся снова.
—	Догонять мы их не будем? — уточнил Бельзедор.
—	Зачем, Властелин? — удивился управляющий,— Они получили что хотели и убрались.
—	А чего они хотели-то? Я так и не понял.
—	Убить вас, разумеется. И еще они прихватили из вашей казны немножко золота и пару волшебных по­брякушек.
—	Они меня ограбили? — нахмурился Бельзедор.— По-моему, это уже хамство.
—	Пусть их, Властелин,— отмахнулся управляю­щий.— Разве вам жалко?
—	Не жалко, но...
—	Золото — это всего лишь атрибут, Властелин. Мы несем в этот мир Зло не ради выгоды.
—	А ради чего?
—	Просто потому, что кто-то должен это делать. Если не мы, то кто? Кто, Властелин?
Бельзедор задумчиво кивнул. Действительно, боль­ше эту работу выполнять некому.
Спровадив героев, прихвостни начали приводить в порядок цитадель. Разбредшихся по коридорам гулей загнали на место, а поломанное и разрушенное приня­лись чинить. Казначей составил перечень похищенных сокровищ и поднес его Бельзедору на списание. Группа особо доверенных прихвостней убралась в тайном хра­нилище, вымела осколки прежнего Артефакта Силы и притащила из кладовой новый — пузатый медный гор­шок в виде жабы, держащей во рту человеческий глаз.
 — А почему он выглядит не так, как предыдущий? — осведомился Бельзедор.
—	А какая разница, как он выглядит? — пожал пле­чами управляющий,— Обычно мы просто приспосаб­ливаем какую-нибудь вазу с финтифлюшками. Иногда для разнообразия кладем старую книгу, какое-нибудь оружие или что-нибудь из ювелирных изделий. В про­шлом году, например, тут лежал крупный алмаз — так один из героев его потихоньку прикарманил, представ­ляете? Их команда потом насмерть перессорилась... впрочем, это длинная история.
Горшок, назначенный новым Артефактом Силы, утвердился на постаменте, и прихвостни уважительно ему поклонились. Осколки предыдущего, разбитого, уже волокли на помойку, стараясь держаться подальше от машущего щупальцами Отрыжки.— Всю эту систему в самом деле придумал я? —недо­верчиво спросил Бельзедор.
— Конечно,— кивнул управляющий,— Вы разрабо­тали и внедрили ее очень давно, Властелин.— Знаешь, как-то это все тупо,— поморщился Бель­зедор,— В следующий раз давай это как-нибудь разно­образим, как-то пооригинальнее сделаем. Например, выпустим героев на арену и заставим их драться между собой...
— Это тоже одна из традиций, Властелин,— кивнул управляющий.— Мы так часто делаем.
—	Ярыть...
—	У вас было множество различных вариантов, Вла­стелин. Вы их регулярно чередовали.
—	Слушай, а я случайно не вел какого-нибудь днев­ника, записок... Чтобы посмотреть, что я там еще при­думал.
— Сожалею, Властелин, но, если и вели, мне об этом ничего не известно. Если хотите, я могу рассказать вам о ваших любимых схемах, и вы выберете, что применить, когда явятся новые герои.
—	А они явятся?
—	Непременно явятся. Они никогда не заканчива­ются, Властелин.
—	Слушай, а их все это не настораживает? — задум­чиво спросил Бельзедор.
—	Что именно?
—	То, что меня уже бессчетное число раз убивали, уничтожали мой... кхм... Источник силы... а я по-прежнему сижу здесь, в цитадели. Это что, никого не удивляет?
—	Понимаете, Властелин, каждый герой считает себя Избранным,— мягко улыбнулся управляющий.— Себя, только себя и больше никого. Каждый из них ду­мает, что все его предшественники что-то где-то напор­тачили, не сумели надежно вас победить и поэтому вы вновь возродились. Каждый уверен, что именно он — единственный и неповторимый герой, равных которо­му нет и не было. И уж у него-то все получится правиль­но, уж после его-то удара вы не возродитесь. И те, кому удается пройти все испытания и добраться до финала... получают удовлетворение. Они с чистым сердцем воз­вращаются на родину и думают, что спасли мир.
—	И много их таких?
—	На данный момент по меньшей мере полсотни героев в разных концах Парифата рассказывают о том, как снесли вам башку и уничтожили вашу цитадель. И почему бы не позволить им это? Это ведь так немного.
ГЛАВА 14
На следующее утро управляющий, как обычно, во­шел в тронный зал, дабы засвидетельствовать почтение Темному Властелину. Уже совсем обвыкшийся Бельзе­дор жевал куриную ножку, свободной рукой перелис­тывая книгу.
   —Что вы читаете, Властелин? — полюбопытствовал управляющий.
—	«Рыцарь Парифат и Владычица Эльфов»,— пока­зал яркую обложку Бельзедор,— Нашел в библиотеке.
—	Довольно низкопробная литература, Власте­лин,— цокнул языком управляющий.— Я бы рекомен­довал вам почитать «Теорию Зла». Гораздо полезнее.
—	Может, попозже,— рассеянно ответил Бельзе­дор,— Тут довольно захватывающая история. Причем я — один из главных героев, представляешь?
—	Само собой, Властелин. Вы в этом сериале — глав­ный злодей.
—	Это приятно. А меня в конце победят?
—	По законам жанра должны. Но «Рыцарь Пари- фат» — очень длинный сериал. Там уже больше двухсот томов, и постоянно издаются новые — а если вас побе­дят, Рыцарь Парифат лишится своего главного против­ника и будет уже не так интересно. Поэтому это вряд ли произойдет в обозримом будущем.
—	Надо же.
—	Хотя в реальности он вас все-таки победил,— со­общил управляющий.
—	Хочешь сказать, что этот Рыцарь Парифат дейст­вительно существует? — приподнял бровь Бельзедор.
—	Существовал. Это прозвище носил некто Морган- тос Оот, глава ордена тамплийцев. Он умер больше ты­сячи лет назад, но при жизни попортил вам немало кро­ви. Ему удалось уничтожить вашу цитадель, разорить Империю Зла и на целых семнадцать лет прекратить ваше существование. Правда, потом вы возродились еще сильнее прежнего и нанесли ответный удар...
—	Тут про это ничего не сказано.
—	У этих книжек не так уж много общего с реальной историей,— пренебрежительно отмахнулся управляю­щий,— Но вообще вы забыли слишком многое, Власте­лин. Если позволите дать совет, я бы рекомендовал об­ратиться за помощью к наставнику.
—	Ну так мне же помогаешь ты!, перевернул очередную страницу Бельзедор.
—	Я всего лишь ваш управляющий, Властелин. Я могу помочь вам с повседневными заботами, но нау­чить вас сути Зла... нет, здесь нужен настоящий специа­лист. А с острова Вечной Ночи как раз вернулся лорд Мерзопак — он ждет в приемной, Властелин...
Бельзедор вспомнил, что на Совете Зла о чем-то та­ком говорилось, и решил дочитать книжку потом. Он заложил страницу закладкой, водрузил на колени кота и с интересом уставился на дверь. Ему было весьма любо­пытно, что собой представляет самый главный при­спешник.
В тронный зал вошел безобиднейшего вида стари­чок. Удивительно обаятельный, внушающий какое-то инстинктивное доверие. Невысокого росточка, с об­ширной лысиной, аккуратной седенькой бородкой клинышком, ровно подстриженными усиками, лука­выми морщинками вокруг прищуренных глаз и доб­рой-предоброй улыбкой. В руке он держал тоненькую тросточку, на пальце другой крутил соломенную шля­пу, а на носу сидело пенсне без оправы.
—	Вы и есть лорд Мерзопак? — слегка недоверчиво спросил Бельзедор.
—	Ох, Властелин...— поморщился старичок, поправ­ляя пенсне.— Ну не надо вот этихлордов-шмордов... Не люблю я этого официоза. Меня тут все называют просто дедушкой.
—	Хорошо... дедушка Мерзопак. Господин управля­ющий сказал, что вы можете помочь мне... я, правда, не совсем понял, в чем именно.
—	О, ваш управляющий сделал прекрасный выбор, обратившись ко мне, Властелин! — воодушевленно вос­кликнул Мерзопак.— Я профессиональный преподава­тель Теории Зла. Окончил университет, между прочим. Без лишней скромности скажу, что никто не разбирает­ся в Теории Зла лучше меня. Кроме вас, конечно... до того как вы потеряли память. В свое время именно вы меня учили, когда я был еще совсем мальчишкой. При­шло время нам поменяться ролями. Я обучу вас всему, что знаю, Властелин!
—	Например? Чему вы меня собираетесь учить, де­душка?
—	Гадостям конечно же. Всяким гадостям.
—	Зачем?
—	Как это зачем?! Настоящий злодей непременно должен делать что-нибудь мерзопакостное! Ежедневно, ежечасно! Скажите, Властелин, что мерзопакостного вы сегодня сделали?
—	Да вроде как ничего...
—	А вот и плохо! Очень плохо, что ничего! Вы даже не представляете, какое несказанное наслаждение при этом получаешь! — закатил глаза Мерзопак.— Только представьте — прелестный розовый куст, источающий дивный аромат... и вы на него срете, срете, срете!!!
—	Да вы поэт, дедушка,— восхитился Бельзедор.
—	Я из древнего рода пакостников,— полыценно по­клонился старичок,— Я восемьдесят восьмой Мерзопак в роду и могу проследить свое семейное древо на три ты­сячи лет, до самого первого из Мерзопаков. Вот уже шестьдесят поколений Мерзопаков преданно служат вам, Властелин.
• — Неужели целых шестьдесят?
—	О да! Мой отец был пакостник, и мой дед был па­костник, и мой прадед был пакостник... и так восемьде­сят семь раз. А уж что творилось в нашем роду по жен­ской линии, я даже не стану рассказывать — в конце концов, вы были женаты на сестре моего прадеда, вам это должно быть известно лучше всех.
; — Я был женат на сестре твоего прадеда? — припод­нял бровь Бельзедор,— В самом деле?
—	Властелин, мне говорили, что вы потеряли па­мять, но я не думал, что до такой степени. Неужели вы позабыли даже, сколько вам лет? Мне уже сто двадцать, но по сравнению с вами я просто младенец, Властелин! Вы были женаты неоднократно — хотя в данный мо­мент вы холосты, не волнуйтесь.
—	Надо же, сколько интересного открывается в по­следнее время,— задумчиво произнес Бельзедор,— Мо­жет, у меня и дети есть?
—	Ну-у-у-у...— отвел взгляд Мерзопак.— Были ког­да-то, но вы их...
—	Только не говори, что я их убил.
—	Нет, вы их не убили.
—	Хорошо.
—	Вы их сожрали. Живьем.
—	О. Я... не ожидал от себя такого.
—	Впрочем, возможно, что на самом деле этого не происходило.
—	То есть как? Я что-то совсем запутался.
—	Понимаете, Властелин, вокруг вас роится настоя­щее сонмище мифов. Про вас рассказывают столько всяких ужасов, что очень трудно разобраться, какие из них правдивы, а какие лживы. Пожалуй, один только вы и знаете, как обстояло дело доподлинно.
—	А я потерял память.
—	Именно.
—	Что ж, будем надеяться, что это просто миф. Как-то мне не хочется быть детоубийцей.
—	Говорю же, вы их не убивали. Вы съели их живьем.
—	Я не думаю, что суд сочтет это смягчающим обсто­ятельством.
—	Это смотря какой суд... но не будем отвлекаться, Властелин. Предлагаю немедленно начать обучение!
Обучение началось с того, что Мерзопак извлек из-за пазухи потрепанный томик «Теории Зла» и вооду­шевленно поведал, что сей эпохальный труд написал один из его далеких предков — Мерзопак Второй. На­стоящий гений пакостей и злодейств.
Дедушка Мерзопак рассказал, что основатель его славного рода жил невероятно давно и звался Ерзопа- ком — самое обыкновенное имя. Мудрый Ерзопак был книжником и философом. Родившись с необычайным магическим талантом, он сумел научиться заклинаниям самостоятельно, по древним книгам. Потом, уже став настоящим волшебником, он начал учить тому же свое­го маленького сына.
В ту эпоху волшебство на Парифате пребывало в аб­солютном упадке и всеми ненавиделось — слишком мало еще времени прошло после Второй Волшебной Войны, слишком хорошо люди помнили, каким кош­маром она закончилась. Это сейчас волшебников пре­следуют только чокнутые антимаги Фрабозии, а в те времена за ними охотились повсюду.
Зная, какое отвращение к волшебству питают окру­жающие, Ерзопак долгое время скрывал свои умения. Но однажды он стал свидетелем наводнения, грозящего уничтожить целую деревню. Охваченный жалостью, Ерзопак применил чары, чтобы спасти людей... и жес­токо за это поплатился. После того как наводнение за­кончилось, спасенные напали на своего спасителя и без всякой жалости убили его.
Произошедшему был свидетелем сын Ерзопака — тоже Ерзопак. После гибели отца он ожесточился, по­клявшись отныне творить только зло. Юноша добавил к своему имени букву «м», начал изучать черную магию и тому же обучил своего сына, Мерзопака Второго. По­взрослев, тот развил и углубил идеи отца, а на склоне лет написал эпохальный труд — «Теорию Зла».
Так началась славная история рода Мерзопаков, продолжавшаяся вплоть до лорда Мерзопака Восемьде­сят Восьмого.
—	Начнем с атрибутики, — предложил дедушка Мер­зопак.— Доспехи, оружие, черный трон, белый кот... о, смех! Вы умеете смеяться, Властелин?
—	Разумеется. А что, есть кто-то, кто этого не умеет?
—	Лорд Бугага не умеет... но не будем отвлекаться, Властелин. Посмейтесь-ка, я послушаю.
Бельзедор послушно рассмеялся. Мерзопак неодоб­рительно покачал головой — услышанное ему явно не понравилось.
—	Не то, Властелин,— произнес он.— Совсем не то.
Вам непременно нужно научиться страшно хохотать — по-настоящему страшно!
—	Зачем?
—	Без этого никто не узнает, что вы очень злой.
—	А доспехи не помогут?
—	Зрительная информация должна сопровождаться звуковой — это основы злодейской практики. Грозный голос и ужасающий вид — обязательные условия.
Бельзедор с сомнением посмотрел на Мерзопака. Тот совсем не выглядел ужасающе. И голос у него был точь-в-точь как у доброго дедушки. Самая любящая мать без раздумий доверила бы ребенка этому обаятель­ному старичку.
—	Я — злодей другого типа, Властелин,— приятно улыбнулся Мерзопак.— Я пакостник, а для пакостника самое главное — безобидный вид. Однако вы — Темный Властелин, вы прежде всего должны внушать трепет. А лучше — ужас. В идеале при одной только встрече с вами простой обыватель должен завопить, обмочиться и упасть в обморок — порядок произвольный.
Бельзедор около часа тренировался в устрашающем смехе, пока дедушка Мерзопак наконец не сказал, что это еще более-менее сойдет. Звучит по-прежнему со­всем не страшно, но теперь хотя бы чувствуется угроза.
—	Теперь перейдем к собственно злодеяниям,— предложил Мерзопак.— Начнем с самых азов — мелкие пакости и подлости. Сделайте какую-нибудь пакость, Властелин.
Бельзедор обвел взглядом тронный зал. Прихвост­ней сразу как ветром сдуло, и даже управляющий ку- да-то запропастился. Ни одной потенциальной жертвы.
—	С чего мне начать? — спросил Бельзедор.
—	Давайте потренируемся на кошках,— ответил Мерзопак, суя руку в карман.— Вот вам элементарный стакан воды. Сделайте пакость своему коту, Властелин.
—	Даже Темный Властелин не посмеет совершить такое отвратительное злодеяние,— высокомерно про­изнес Леонард.
—	Уверен? — ехидно улыбнулся Мерзопак.
—	Я тебя запомню,— внимательно посмотрел на него кот.
Недоброжелательно косясь на стакан в руке Бельзе- дора, Леонард спрыгнул с трона и вразвалочку удалил­ся. Белый хвост ходил из стороны в сторону, словно пу­шистый маятник.
—	Похоже, у нас кончились кошки,— заметил Бель­зедор, машинально выпивая воду.
—	Увы, Властелин. Я предлагаю провести занятие на природе. Как вы на это смотрите?
—	С одобрением. Мне давно хочется подышать све­жим воздухом. Куда предлагаете отправиться, дедушка? В Бриароген?
—	Зачем же, Властелин? В вашем распоряжении луч­ший в мире портал — мы можем отправиться в любую страну по вашему выбору. Лично я предлагаю... а какое сегодня число?
—	Бирюзовый Дельфин.
—	Дайте подумать, Властелин...— открыл малень­кую книжечку Мерзопак.— А, ну вот, вполне подходит. Сегодня день рождения короля Кузамелии — по этому поводу в королевстве устроены гулянья. Я предлагаю сделать туда вылазку — только мы с вами, инкогнито. Там сейчас чудесная погода.
—	Ничего не имею против,— кивнул Бельзедор.— Господин управляющий!
—	Что прикажете, Властелин? — послышался голос из-за спины.
—	Распорядитесь открыть портал в Кузамелию.
—	Сейчас же распоряжусь, Властелин. Прикажете принести вам выходной костюм?
—	Костюм?.. Я думал...— осмотрел себя Бельзедор.
—	Властелин, доспехи лучше оставить дома,— пока­чал головой Мерзопак.— Вы в них чересчур заметный. В лицо вас знают немногие, однако ваши доспехи изве­стны на весь мир, и в них вас моментально узнают.
—	А нам это не нужно,— задумчиво кивнул Бельзе­дор.
—	Совсем не нужно. Чтобы делать пакости красиво и элегантно, нужно быть незаметным, словно тень.
—	А оружие взять можно?
—	Можно. Только выберите что-нибудь такое, что выглядит безобидно.
—	Безобидно? Но это же оружие. Разве оружие мо­жет выглядеть безобидно?
—	А разве нет? Посмотрите на мою трость — разве она не выглядит безобидно?
—	Но это же не оружие.
—	Вы и в самом деле многое забыли, Властелин...
ГЛАВА 15
Кузамелия справляла день рождения своего короля с большим размахом. В селах и деревнях шумели веселые ярмарки, а на городских площадях гремели пышные па­рады.
Однако Бельзедор и Мерзопак перенеслись в боль­шой загородный парк — любимое место отдыха кузаме- льцев. С самого утра дорога к парку кишела народом — пешеходы, всадники, экипажи. Богачи горделиво вос­седали в самоходных колесницах или летели на ком­фортабельных коврах-самолетах. Облако пыли вздыма­лось до небес, многие оглушительно чихали.
По случаю праздника кузамельцы достали из сунду­ков лучшие свои наряды. Особенно шикарно разоде­лись дамы — воздушные платья из голубой или розовой кисеи, белые туфельки и чулки, ленты с великолепны­ми бантами. А уж прически! Завитые локоны и косы, пышно уложенные волосы, осыпанные золотой или се­ребряной пудрой, украшенные перьями, драгоценны­ми нитями, жемчугом. Юные девушки красовались в венчиках из мелких искусственных цветов.
Однако пыль весьма пагубно сказывалась на этой ро­скоши. Идущие пешком прикрывались зонтами от солнца или надевали поверх дорогих платьев простые плащи. Ну а дворянки, восседающие в открытых экипа­жах, вовсе брали два платья — похуже и получше. Доро­гу они проводили в старых, не слишком дорогих костю­мах, а на месте переодевались в ажурные шелковые платья, длинные белые перчатки, роскошные боа из перьев.
В парке не было предусмотрено специальных мест для переодевания. Поэтому дамы делали это в собствен­ных колясках, заставляя их зонтами и завешивая шаля­ми. Дедушка Мерзопак вполне оценил представившую­ся возможность и принялся исподтишка рушить эти жалкие преграды. Один незаметный взмах тросточ­кой — и вот уже зонты валятся кубарем, а бедная дама предстает перед толпой неглиже.
Дедушка Мерзопак действительно оставался совер­шенно незаметен — никто не сопоставил падающие зонты и обаятельного старичка с тросточкой. А вот Бе­льзедор пару раз ловил на себе любопытные взгляды — в толпе не было никого столь же сосноворослого. Куза- мелию населяют в основном люди — среди гуляющих лишь кое-где виднелись остроухие головы эльфов, кар­ликовые фигурки гномов и стучащие костями сил-уни. Один раз Бельзедор заметил семейную пару фелинов — эти очаровательные создания прикрывались от пыли зонтами и брезгливо топорщили усы.
Столичный загородный парк имени Свежего Возду­ха вполне оправдывал свое название. Дышалось здесь и в самом деле удивительно приятно. Вдоль тенистых ал­лей шумели листвой деревья, там и сям виднелись пру­ды с лазурной водой, соединенные узкими каналами. По ним во множестве плавали легкие гондолы, управ­ляемые усатыми молодцами в канотье.
—	Теперь мы будем делать людям пакости,— объя­вил Мерзопак, по-хозяйски оглядываясь вокруг.
—	А может, не надо? — заколебался Бельзедор.
—	Вам решать, Властелин. Или мы делаем пакости, или идем кормить уточек. Я, кстати, и хлебушка захва­тил.
Бельзедор вдохнул воздух могучей грудью. Ему захо­телось присоединиться к остальным отдыхающим — просто расстелить на изумрудной лужайке плед, купить у ближайшего лоточника миску поленты со свининой и дочитать лежащую в кармане книгу. Бельзедор остано­вился на самом интересном месте — агенты Зла как раз похитили прекрасную Галлерию, возлюбленную Рыца­ря Парифата.
Но чувство долга все же победило. Все эти люди на­деются на него — он не имеет права их подвести.
—	С чего начнем, дедушка? — спросил Бельзедор.
—	С классики,— ответил Мерзопак, укладывая на дорогу пухлый кошель.— Кошелек на веревочке!
Вдвоем с Бельзедором они спрятались в пышных ку­стах — причем Бельзедору это удалось с превеликим трудом. Очень сложно стать незаметным, будучи такого роста и телосложения.
Ожидая жертву, Мерзопак наставительно объяснял, что при планировании западла самое главное — ориги­нальность. Не рекомендуется повторять одну и ту же па­кость дважды — это дурной тон. Всегда надо стараться придумать что-то новенькое. Если не получается — надо взять старую каверзу и повернуть ее под другим уг­лом.
Как вот сейчас. Мерзопак не просто подбросил на дорожку кошелек на веревочке — он тихонечко привя­зал свободный конец к поясу скучающего на посту сто­рожа. К тому самому поясу, с которого Мерзопак этот кошелек и срезал тремя минутами ранее.
Когда случайный прохожий подобрал добычу, дрем­лющий сторож вдруг обнаружил, что его кто-то дергает за пояс. А увидев в руках какого-то подозрительного типа свой кошель... Мерзопак заливисто хихикал, глядя на безобразный скандал, быстро переросший в драку.
После этого Мерзопак показал Бельзедору еще не­сколько простейших каверз. Он тихонечко прокрался в беседку, где степенно пили чай какие-то пожилые дамы, подкинул им под стол кусочек серы, поджег его и молниеносно улетучился. Сера горит долго, медленно и почти незаметно — без дыма, без копоти. Однако сер­нистый газ, который она испускает, страшно продирает глотку — в чем скоро и убедились бедные дамы.
Вообще дедушка Мерзопак явно предпочитал рабо­тать с прекрасным полом. Завидев симпатичную девуш­ку, он просто не мог пройти мимо — обязательно под­брасывал ей за корсаж червяка или дарил букет наша­тырных цветов. Этой своей пакостью Мерзопак особен­но гордился — он брал самые обычные цветы и сбрызгивал их смесью раствора нашатыря с раствором соды. Цветы под воздействием этой жидкости меняли окраску — розы синели, пионы зеленели, лепестки ро­машки становились желтыми. Девушки восторженно ахали, получая такой удивительный букет, но стоило его понюхать...
—	Дедушка, а вы не слишком стары для таких за­бав? — вежливо спросил Бельзедор.
—	Хорошо выдержанное вино — самое лучшее,— не­возмутимо ответил Мерзопак. — Также и с людьми. Хо­тите, я покажу вам свое любимое заклинание, Власте­лин?
—	Заклинание?.. А вы что, волшебник, дедушка?
| — Как, а я разве не говорил? — удивился Мерзо­пак,— Конечно, я волшебник. Как и все в моем роду, Властелин. Учился в Мистерии, имею звание профес­сора Бакулюмуста, закончил факультет жезла и посоха. Так что можете называть меня мэтр Мерзопак. || — А что вы умеете?
—	Так, всякие пустячки. Скромная домашняя магия, для собственного развлечения. Хотите увидеть немного моей магии?
—	Не откажусь.
Дедушка Мерзопак приветливо улыбнулся и взмах­нул тросточкой. Ее конец заискрился, с него прыснуло что-то невидимое, неосязаемое... угодив в одну из бли­жайших девушек.
Бедняжка сначала не поняла, что происходит. Толь­ко через несколько секунд, ощутив странную прохладу в непривычных местах и заметив взгляды окружающих, она опустила глаза... и дико завизжала, прикрываясь ру­ками.
Вся ее одежда бесследно исчезла.
— Ой, извините, я уже старый и не соображаю, что делаю! — радостно улыбнулся дедушка Мерзопак.
Жизнерадостно смеясь, этот веселый волшебник еще несколько раз взмахнул тросточкой, рассыпая ого­ляющие заклинания. Разумеется, целился он исключи­тельно в симпатичных девушек — да и кто бы на его мес­те поступал иначе?
По просьбе Бельзедора Мерзопак показал еще не­сколько забавных заклинаний. Он незаметно провел тросточкой по лежащим на лотке засахаренным фрук­там, и те приобрели вкус кислой простокваши. Он со всего размаху ударил по огромной детской горке, и та уменьшилась в десять раз, заставив малышей плакать. Он забрался в пруд и превратил всех обитающих там уток в преогромных жаб. Не было конца чудесам, что случились сегодня в этом парке,— воистину праздник удался на славу!
Прогуливаясь по тенистым аллеям, Бельзедор и Мерзопак через некоторое время вышли на открытое место, где расположился детский театр. На импровизи­рованной сцене были расставлены аляповатые декора­ции, изображающие, видимо, королевский дворец, а сбоку кривлялся зазывала с размалеванным лицом. Стульев не было — зрители сидели на скамейках, пень­ках, а то и прямо на траве. Однако ж народу собралось столько, что негде было пройти — в основном дети с ро­дителями.
Бельзедору захотелось посмотреть представление. Он тихо остановился возле раскидистого тополя и при­нялся с любопытством следить за происходящим. Зазы­вала очень быстро исчез, а на сцену вышли актеры — юноша и девушка. Потом появился третий — успевший переодеться зазывала.
Вообще актеров в труппе было всего пятеро — два парня, девушка, старик и гном. Они исполняли все роли, умудряясь с неимоверной скоростью менять не­хитрые костюмы и декорации. Не переодевался только парень, игравший главную роль,— он присутствовал на сцене почти постоянно.
—	Если не ошибаюсь, они ставят «Жену-волшебни­цу»,— негромко произнес Мерзопак.— Это из «Старых сказок».
—	«Старых сказок»?..— рассеянно переспросил Бе­льзедор.
—	Да. Не помните, Властелин? Самая популярная детская книжка — ее уже сотни лет читают и представ­ляют в театрах. Помню, в детстве моими любимыми были «Находчивый трубочист», «Жрец и батрак» и «О глупом волке и хитром зайце». А вот «Жена-волшеб­ница» мне как раз не нравилась. Занудная она.
Бельзедор почти не слушал — история оказалась ве­сьма захватывающей. И это еще при том, что ему прихо­дилось напрягаться, чтобы слышать реплики актеров,— очень уж гомонили маленькие зрители. Они востор­женно кричали, когда молодая волшебница построила дворец за одну ночь, шумно сопереживали бесстрашно­му рыцарю, гневно улюлюкали при виде...
—	А это чучело с кастрюлей на голове изображает меня? — уточнил Бельзедор, приподняв бровь.
—	Именно, Властелин,— кивнул Мерзопак.— Вам нравится?
—	Слишком уж карикатурно.
—	Это все-таки для детей, не забывайте. Дети дол­жны видеть злодея смешным и посрамленным.
В отличие от Бельзедора, смотревшего с удовольст­вием, Мерзопак быстро заскучал. Он уселся в теньке, развернул свежий номер «Наяды» и принялся листать его, весело похрюкивая при виде особо непристойных картинок-инкарн.
А представление шло своим чередом. Храбрый ры­царь долго бился с «Бельзедором» на жестяных мечах — причем дети истошно орали при каждом ударе,— но в конце концов его меч оказался сломан. «Бельзедор» уг­рожающе захохотал, готовясь убить героя, однако тут появился добрый дух, присланный волшебницей, и принес рыцарю новый меч. Тот воспрянул духом и одержал победу.
Дети восторженно зааплодировали.
—	Все, счастливый конец,— сунул руку в карман Мерзопак.— Держите, Властелин.
—	Что это? — не понял Бельзедор.
—	Гнилые помидоры. Швыряйте их в артистов.
—	Но мне понравилось,— удивленно ответил Бель­зедор,— Сюжет незамысловатый, но для детской сказ­ки — очень даже неплохо. И актеры играли с огоньком.
—	Дело не в том, понравилось вам или не понрави­лось,— терпеливо объяснил Мерзопак,— Дело в том, что вы злобный, мерзкий и гадостный. Если вы не сде­лаете западло, то кто его за вас сделает?
Это звучало разумно и справедливо. Уже со спокой­ным сердцем Бельзедор принялся закидывать труппу гнилыми помидорами. Те испуганно завопили, прячась за декорации, дети принялись возмущенно верещать, а дедушка Мерзопак протягивал Бельзедору все новые и новые снаряды...
Кавардак продолжался минуты две или чуть больше. Потом шум подняли многочисленные родители, отку­да-то послышался свисток сторожа — а в конце концов кто-то из детей швырнул в Бельзедора камень. Это ста­ло как будто сигналом — вся толпа разом всколыхну­лась и бросилась на возмутителя спокойствия.
—	Шухер, Властелин, драпаем! — возопил Мерзо­пак.
Бельзедор послушно бросился наутек. Воодушев­ленная этим толпа погналась следом, рассыпая угрозы и кидаясь камнями. Дедушка Мерзопак каким-то обра­зом ухитрялся от них увертываться, а вот в широкую спину Бельзедора некоторые таки угодили — впрочем, он даже не почувствовал ударов.
—	Слушай, а это нормально, что я, Темный Власте­лин, убегаю от простых обывателей? — на бегу спросил Бельзедор.
—	Вы можете испепелить их легким усилием воли, Властелин! — крикнул в ответ Мерзопак.
—	Я не помню, как это делается!
—	Тогда придется бежать! И не сбавляйте скорости!
Камни продолжали лететь. Кажется, разъяренные
люди не желали так просто отпускать тех, кто испортил всем настроение. Бельзедору понемногу начало это на­доедать, и он требовательно приподнял бровь, повер­нувшись к Мерзопаку.
—	Возьмите, Властелин! — мгновенно догадался о его мыслях Мерзопак, на бегу доставая что-то из кар­мана.
—	Это что, кольцо? — принял золотой ободок Бель­зедор.
—	Волшебное кольцо, Властелин! Просто наденьте его на палец и поверните!
Бельзедор послушался — и разъяренная толпа пора- женно загомонила, замедляя ход. Бельзедор прекратил бег — никто больше не бросал в него камни, никто не рвался разорвать. Люди возбужденно переговарива­лись, спрашивая друг друга, куда исчез этот гнусный дылда.
Дедушка Мерзопак тоже куда-то подевался. Бельзе­дор окликнул его, но тут в бок толкнулось что-то неви­димое.
—	Тсс!..— прошипело что-то невидимое голосом Мерзопака,— Не привлекайте внимания, Властелин! Пока это кольцо у вас на пальце, вас никто не видит, но слышать по-прежнему слышат.
—	Ах вот в чем дело...— понял Бельзедор.— А у вас тоже есть такое, дедушка?
—	Да. У меня и у всех остальных ваших приспешни­ков.
—	Верно, лорд Кромбах мне свое показывал...— при­помнил Бельзедор.— А откуда они?
—	На прошлый День Цитадели вы нам всем такие подарили.
—	Хм, как это мило с моей стороны...
—	Да, нам было очень приятно.
—	А откуда я их взял?
—	Приобрели в магической лавке. Взяли сразу пять­десят штук — за оптовую партию давали скидку.
ГЛАВА 16
На следующий день управляющий вошел в тронный зал, когда Бельзедор забавлялся с Леонардом, привязав бантик на веревочку. Белый кот смотрел на эту игрушку с величайшим презрением, однако инстинкты были си­льнее его — лапы сами дергались, пытаясь ухватить бан­тик.
Сегодня за управляющим плелся приземистый орк-прихвостень, тащивший на плечах громадный ме­шок с шуршащими конвертами. Он сбросил его перед самым троном, и Бельзедор вопросительно посмотрел на управляющего.
—	Это детские письма, Властелин,— объяснил управляющий.— Вы получаете довольно много писем от детей со всего мира. Обычно раз в луну вы выборочно читаете некоторые из них, а иногда даже отвечаете.
—	Это все за одну луну? — удивился Бельзедор.
—	Нет, конечно. Этот мешок накопился за время ва­шего отсутствия. Прикажете сжечь?
—	Нет, я почитаю.
Бельзедор раздумчиво повертел рукой, сунул ее в ме­шок и достал наугад одно из писем. Разорвав конверт, Темный Властелин с интересом прочел:
«Мир вам, лорд Бельзедор. Миня завут Мастимос, я живу в Варидии, мне восемь лет. Сигодне у нас идет дож­дик, нас не пустили гулять и я ришил написать вам пись­мо. Какое у вас любимое блюдо? Кагда я вырасту, то тоже стану Темным Властелином. Вот и все больше пи­сать не о нем, до свиданья».
Один из прихвостней уже стоял наготове с писчими принадлежностями. Бельзедор взял перо, чернила и лист бумаги, немного подумал и каллиграфическим по­черком написал:
«Мир тебе, Мастимос. Мое любимое блюдо — тушеное говяжье рагу с молодым картофелем и черносливом. Я рад, что ты тоже хочешь стать Темным Властелином — это достойная и полезная профессия. Но не забывай, что миру не требуется два Темных Властелина, а один у нас уже есть — я. Поэтому если ты попытаешься занять мое мес­то, то сдохнешь в мучениях, это я тебе гарантирую. Же­лаю успехов, слушайся маму и хорошенько учись в школе».
Дописав, Бельзедор не глядя сунул бумагу прихвост­ню. Тот присыпал свежие чернила песком, аккуратно запечатал конверт и написал на нем адрес маленького Мастимоса. А Бельзедор уже читал следующее письмо: «Мир вам, лорд Бильзедор. Почему вы такой злобный ? Если бы я был таким злобным, как вы, то, наверное, умер бы, от злости. Когда я стану большим, и научусь хорошо драться, то найду волшебный меч, стану великим героем, и убью вас. Не называю своего имени, чтобы вы не распра­вились со мной, пока я еще маленький. До свидания».
Бельзедор приподнял брови и посмотрел на конверт. На нем был разборчиво написан адрес и имя отправите­ля: королевство Стомаран, город Тримара, улица Соло­менной Сторожки, дом 4, Орабаяк Вандаликойэ. Дваж­ды это прочитав, Бельзедор пожал плечами и написал ответ:
«Мир тебе, неизвестный мне мальчик. На самом деле я не очень-то и злобный — просто у меня имидж такой. Хо­рошо, что ты хочешь стать героем,—я буду рад встрети­ться с тобой в бою. Однако не забывай, что умения драть­ся и волшебного меча настоящему герою недостаточно — нужно еще кое-что. И пока ты не поймешь, что именно, тебе меня ни за что не одолеть. Прими это во внимание и не ходи в поход, пока не будешь полностью готов».
Следующее письмо оказалось от девочки. Бельзедор с любопытством прочел:
«Мир вам лорд Бельзедор. Я Мохтире мне девять с по­ловиной лет. Скажите пожалуйста а девочка может стать Темным Властелином ? Только честно. И пожалуй­ста ответьте честно есть ли у вас жена или подружка? Если нету тоне хотели бы вы женит ься на мне когда я вы­расту ? Мама говорит что вы очень сексальный хотя я и не знаю что это значит. До свидания очень надеюсь на от­вет».
Бельзедор смущенно хмыкнул, немного подумал и начал писать:
«Мир тебе, Мохтире. Нет, девочка не может стать Темным Властелином — это будет нарушением тради­ций. Для девочек есть множество других замечательных профессий — злая ведьма, например. Что же до твоего второго вопроса, то я сейчас не женат и подружки у меня тоже нет, хотя раньше неоднократно было и то, и другое. Я ведь намного старше твоего папы и даже дедушки, так что подумай — нужен ли тебе такой старый муж?Хотя твое предложение мне очень лестно, и, если ты со време­нем не передумаешь, лет через десять я с удовольствием с тобой познакомлюсь».
Еще немного подумав, Бельзедор попросил Всеви­дящее Око показать эту девочку и ее маму. Внимательно рассмотрев изображение, он приписал в конце:
«А с твоей мамой я с удовольствием познакомлюсь хоть сейчас. Обязательно ей это передай».
Следующее письмо было снова от мальчика: «Мир вам, лорд Бельзедор. Меня зовут Хаджей Алоки, мне тринадцать лет, и мне очень нравится одна девочка, а она совсем не обращает на меня внимания. Что мне де­лать ? Спрашиваю совета у вас, потому что очень вас ува­жаю, хотя вы и злодей».
«Мир тебе, Хаджей,— начал писать Бельзедор,— Бо­юсь, не смогу дать тебе хорошего совета по такому дели­катному вопросу. Конечно, у меня есть стопроцентно на­дежные методы, но тебе они вряд ли подойдут. Лучше об­ратись со своей проблемой в храм...» — здесь Бельзедор на секунду задумался, пожевал перо и спросил:
—	А кто там из богов за любовь отвечает?
—	Лилейна, Властелин,— ответил управляющий.
«...в храм Лилейны,— закончил Бельзедор,— Уверен,
там тебе с удовольствием помогут. Желаю удачи в личной жизни».
Пятое письмо оказалось довольно необычным. Без обратного адреса, в непомерно большом конверте из грубой желтой бумаги, исчерканное странными караку­лями, написанное огромными буквами, каждую из ко­торых еще и обвели красным мелком:
«Мир Вам, лорд Бельзедор. Мне четырнадцать лет, и Я очень Хочу Прославиться. Мой Папа (Он очень Сильный) говорит, что самый лучший способ Прославиться это громкогласно сделать что-нибудь Плохое. Например, Раз­рушить какое-нибудь знаменитое Здание. Наверное, это правда, ведь самый знаменитый в Мире Вы, а Вы много чего разрушили. Однако в последнее время о Вас что-то ничего не слышно. Какое Злободеяние Вы собираетесь со­вершить следующим ?Хорошо бы Вы подожгли Нашу Шко­лу и бросили в Выгребную Яму госпожу казмиху. Весь Наш Класс скажет Вам спасибо, лорд Бельзедор. С дружеским приветом из далекой страны, Бонкатар».
—	Какой-то странный у мальчика папа,— задумчиво произнес Бельзедор, дочитав до конца,— Да и сам маль­чик странноватый.
—	Ничего удивительного,— взглянул на конверт управляющий.— Судя по почтовому штемпелю, это пи­сьмо из Троллии, а для троллей такой образ мыслей со­вершенно нормален. Они обожают вандализм и эпатаж.
—	А кто эта госпожа Казмиха, как думаешь?
—	Скорее всего, школьная учительница.
Взвешивая каждое слово, Бельзедор принялся пи­сать ответ. А управляющий нерешительно кашлянул, привлекая его внимание.
—	Вы что-то хотите сказать, господин управляю­щий? — поднял взгляд Бельзедор.
—	Должен сказать, этот тролленыш в чем-то прав,— виновато произнес тот.— Вы и в самом деле уже слиш­ком давно не напоминали миру о себе. Так вас могут и перестать бояться, Властелин.
—	А нам этого не нужно, верно? — задумался Бельзе­дор.
—	Совсем не нужно.
Бельзедор поставил точку и отдал письмо прихвост­ню-секретарю. Управляющий безусловно прав — Тем­ный Властелин должен постоянно нести миру страх и разрушение. За время его отсутствия приспешники ра­ботали не покладая рук, но сам он прохлаждался в Озер­ных Ключах... чересчур долго прохлаждался.
—	Какие злодеяния я обычно устраиваю? — спросил Бельзедор.
—	Ну можно устроить вторжение с погромом и раз­рушить пару городов...— предложил управляющий.
—	Где? У кого-нибудь из соседей? Как там называ­лась та страна, которую ты упоминал... Миртания?..
—	Совсем не обязательно у соседей. Благодаря на­шему универсальному порталу мы можем в считаные часы перебросить Легионы Страха прямо к столице лю­бой державы. Это одна из двух причин, почему перед Империей Зла все трепещут.
—	А вторая причина?
—	Вы, Властелин. Вы очень грозный.
—	Приятно это слышать. Но я сейчас не совсем в на­строении для войн. Что еще мы можем сделать?
—	Можно наслать на кого-нибудь катастрофу, Влас­телин.
—	Например?
—	Стихийное бедствие. Эпидемию. Массовое про­клятие. Нашествие паразитов. Ужасное чудовище. Да мало ли? У нас множество разных гадостей в запасе.
Главное, не забыть объявить, что за это ответственны именно мы,— а то подобные катаклизмы и без нас пери­одически происходят...
—	Ясно. Еще варианты есть?
—	Можно осуществить старое, но не устаревшее зло­деяние — похитить какую-нибудь принцессу. Класси­ка. Это не слишком разрушительно, и никто не умира­ет, но некоторые герои почему-то считают это более скверным поступком, чем война или эпидемия.
—	Это хороший вариант,— подумав, решил Бельзе­дор,— Пожалуй, именно с него мы и начнем.
—	Сейчас же распоряжусь начать приготовления,— поклонился управляющий.— Желаете заняться этим лично, Властелин? Или поручите кому-то из ваших приспешников?
—	Пожалуй, займусь лично. Мне не помешает раз­мять ноги. Какие там есть подходящие принцессы на примете?
Засветилось зеркало Всевидящего Ока, в котором начали появляться виды разных государств. Управляю­щий резонно заметил, что нет особого смысла похи­щать второстепенных принцесс из незначительных ко­ролевств. Взять хоть ту девушку, что на днях гостила в камере люкс Цитадели Зла — самая настоящая прин­цесса, без дураков. Однако ее королевство, Скильдрун, настолько мало и ничтожно, что может провалиться завтра под землю — а никто даже не заметит. И таких стран-прыщиков в мире полным-полно.
—	Если же вас интересуют государства мирового значения... о, Властелин, на Парифате множество стран, с которыми нельзя не считаться,— произнес управляющий,— Я уже рассказывал вам о Мистерии и Алмазном Бастионе, а еще ведь есть и другие, тоже очень могущественные. Административный центр се- вигизма Астучия. Страна великих мудрецов Бодасса. Райма и ее ужасные Зодчие. Строящая дымящие желез­ные махины Вапорария. Древняя эльфийская держава Тирнаглиаль. Летающий континент Алатус. Обладаю­щая громадной силой Дракония. Набирающая все бо­льшую мощь Новая Страна...
—	Ну что ж, вполне достаточный выбор,— прервал его Бельзедор,— Отчего бы нам не заняться кем-нибудь из них?
—	К сожалению, у всех перечисленных мною стран есть один серьезный недостаток,— улыбнулся управля­ющий.— Они не монархии. Соответственно, там нет никаких принцесс. Единственное исключение — Тир- наглиаль... но она нам тоже не подходит.
—	Почему же?
—	Владычицу эльфов Галлерию вы однажды уже по­хищали, Властелин. Делать это во второй раз будет не­много нетактично. К тому же, несмотря на то что Галле- рия Лискардерасс вечно юна и прекрасна, ей все-таки уже две тысячи лет...
—	Хорошо, но какую же страну ты тогда посовету­ешь?
—	Какую-нибудь великую империю конечно же. Благо таких в мире тоже достаточно.
—	Какая самая великая?
—	Вы имеете в виду территориально или вообще, Властелин? — уточнил управляющий.— Если террито­риально, то Нивландия. Царство вечной стужи и снега. Это воистину громадная страна, но большая ее часть — безжизненная ледяная пустыня. Люди живут только на крайнем юге, вдоль океанского побережья. Если же по­нимать под «великой» самую сильную и богатую страну, то первой на ум приходит Грандпайр.
—	Грандпайр?..
—	Совершенно верно, Властелин. Самое богатое и могущественное из государств этого мира. Столица Грандпайра, Грандтаун — город невероятных размеров. Он сам как небольшая страна по площади. Там семь с половиной миллионов жителей! Семь с половиной миллионов в одном-единственном городе, Властелин! Армия Грандпайра неисчислима, флот колоссален, в подчинении императора целый полк волшебников, а их границы охраняют гигантские боевые големы! Гранд- пайр — единственное государство в мире, в котором це­лых два портала!
—	Это впечатляет,— согласился Бельзедор.
—	Впрочем, надо заметить, что на деле Грандпайр — это колосс на глиняных ногах. Огромный, могучий, внушительный... но трухлявый внутри.
I — Почему же?
—	Империя Грандпайр невероятно богата и могуще­ственна, но это пагубно влияет на нее саму. Аристокра­тия Грандпайра давно разложилась и погрязла в роско­ши и удовольствиях. Императорский двор увяз в беско­нечной грызне и интригах. Император Чеболдай Вто­рой до невозможности ленив, избалован и настолько жирен, что не способен даже передвигаться самостояте­льно. Львиная доля власти находится в руках олигархов. У Грандпайра миллионная армия, но эти солдаты уже много лет не видели реальных сражений. Тем не менее сбрасывать их со счетов нельзя. Несмотря на всю свою шаткость, Грандпайр все равно остается державой но­мер один в мире, и пройдет еще немало времени, преж­де чем кто-нибудь вытеснит его с этого места.
—	По-моему, идеальный вариант. Там есть ка­кие-нибудь принцессы?
—	А вот в этом проблема, Властелин. Принцесс под­ходящего возраста в Грандпайре сейчас не наблюдает­ся. Их нынешнему императору всего девятнадцать лет, он еще не женат, и у него нет ни сестер, ни племянниц. Есть одна троюродная тетя, но старушке уже за восемь­десят, и она в глубоком маразме.
—	Может, тогда вернемся к Нивландии?
—	Тоже не подойдет. Тамошней царице шестьдесят два года, а наследнику-цесаревичу сорок один.
|| — Он женат?
—	Женат, но похищать сорокалетнюю женщину, мать пятерых детей... не знаю, Властелин...
—	А что насчет царицыных внуков?
—	Как я уже сказал, у цесаревича пятеро детей, Влас­телин. Два сына — семнадцати и пятнадцати лет, и три дочери — десятилетние близняшки и семилетка.
—	Слишком молоды.
—	Совершенно верно, Властелин. Конечно, мы все равно можем их похитить...
—	Нет, не хочу связываться с детьми — от них слиш­ком много мороки. Давай подыщем что-нибудь более подходящее. Что насчет той страны, откуда лорд Гвыф- нюр украл корону? Как ее там...
—	Твинская Империя, Властелин. К сожалению, от­падает. У твинодаков нет принцесс.
—	Почему?
—	Потому что у них вообще нет женщин. Впрочем, мужчин тоже нет.
—	Как это?
—	Твинодаки бесполы, Властелин. Детей-то у ны­нешнего царя предостаточно, но похищать этих... мм... существ... нет, это дурной тон. О вас могут странно по­думать.
—	Но кого же мне тогда похищать? — нахмурился Бельзедор.
—	Вот, если позволите предложить...— указал на Всевидящее Око управляющий,— Гарийская Империя. Одна из крупнейших и сильнейших держав в мире. За­нимает примерно треть Кармингара, славится колбаса­ми, сосисками и ветчиной. У нынешнего императора три дочери — самой старшей недавно исполнилось во­семнадцать, и она славится необыкновенной красо­той...
ГЛАВА 17
Этот вечер выдался прохладным. Часовые в саду ку­тались в теплые плащи, завистливо поглядывая на осве­щенные окна. В императорском саду Гари и по меньшей мере дюжина дворцов — настоящий архитектурный ан­самбль. Центральный, самый большой из всех, принад­лежит императору, его величеству Лерармео Девятому. Все принцы и незамужние принцессы также имеют соб­ственные дворцы — не такие внушительные, как у гла­вы семейства, но тоже роскошные. Расстояние между ними весьма немалое — приходится даже запрягать ло­шадей, чтобы съездить в гости к отцу или сестре.
И то сказать — негоже членам императорской семьи ютиться в тесноте.
Портал открылся в укромном месте, за одной из пса­рен. Собаки сразу забеспокоились, но лаять не посме­ли — лишь тоскливо подвывали, пряча морды в лапах. Нет такого животного, что не испытало бы страх, почу­яв лорда Бельзедора. Гигантская фигура в черных до­спехах ступила на траву, и даже птицы замолкли, даже цикады перестали стрекотать.
Темного Властелина встретили два агента Зла — один в шлеме стражника, другой в поварском колпаке. Оба они уже несколько лет подвизались в император­ском саду Гарии, внимательно за всем наблюдая, посто­янно отсылая сведения в Империю Зла, готовые в лю­бой момент исполнить приказ Властелина.
—	Прошу за мной, Властелин,— поклонился агент-стражник.— Эту стену сегодня охраняю я, дорога свободна.
Никем не потревоженные, агенты Зла проводили Бельзедора к распахнутому настежь окну. В него вы­глянула голова юной горничной — выглянула и тут же исчезла.
—	Она меня заметила? — нахмурился Бельзедор.
—	Не волнуйтесь, Властелин, она тоже из наших,— поклонился агент-повар.
—	Во дворце тоже есть агенты Зла? — удивился Бель­зедор.
—	Агенты Зла есть везде, Властелин!
Чтобы забраться в окно, Бельзедор использовал при­хваченный из цитадели кнут. Огненный кнут Верберус. Он снял его с пояса, раскрутил и с силой хлестнул. Пы­лающая лента удлинилась в несколько раз, глубоко вонзаясь в стену, впиваясь будто жалом. Бельзедор дернул раз, дернул другой и принялся карабкаться на третий этаж.
Агент-горничная поклонилась своему Властелину, торопливо рассказала, как пройти к покоям ее высоче­ства Дарен, и тут же растворилась. Бельзедор повертел головой, пожал плечами, свернул и засунул за пояс Вер- берус, а затем отправился делать свою работу.
Стражи во дворце было совсем немного. Бельзедор невозмутимо шествовал по коридорам, расшвыривая редких стражников быстрыми ударами. Слуги при виде этой ужасающей фигуры разбегались с дикими воплями.
—	Буа-ха-ха-ха!..— всхохотал Бельзедор, отбрасывая кого-то с дороги.— Нет, не звучит. Надо еще потрени­роваться.
Поначалу Бельзедор хотел просто повернуть кольцо на пальце и пройти по дворцу невидимкой. Но, увы, на потолке через равные промежутки виднелись крохот­ные кусочки драконита. Этот редкий минерал обладает уникальным свойством — в присутствии активной вол­шбы он сразу начинает мигать разноцветными огнями. Если Бельзедор станет невидимым, все дракониты сра­зу замерцают, запылают, сигналя страже о чародействе.
Впрочем, дорога не доставила никаких хлопот. Лег­кие затруднения возникли только пару раз — и то не из-за охраны, а из-за собственных доспехов. Коридоры во дворце оказались довольно узкими — Бельзедору приходилось двигаться осторожнее, чтобы не задеть стены.
Вот он размахнулся что есть сил — и застрял в прое­ме. Шипы на предплечье глубоко вонзились в мягкий камень — Бельзедор дернулся раз, другой и наконец вы­рвался, выломав изрядный кусок стены.
—	Я же говорил, что шипы — лишнее,— пробормо­тал он, отряхивая с доспехов известку.
Хорошо хоть шлем сегодня остался дома. Иначе Бе­льзедор скреб бы рогами потолок.
Дверь в покои принцессы распахнулась перед самым носом Бельзедора. В коридор вылетел расфуфыренный субъект с надетой на голову лютней. Ничего не видя во­круг, безуспешно пытаясь освободиться, он ударился о дверной косяк и приглушенно застонал.
—	Давайте помогу,— предложил Бельзедор.
—	Благодарю вас,— слабым голосом ответил несча­стный.— Ах, в недобрый час я стал императорским учи­телем музыки, поистине в недобрый!
—	А что случилось, маэстро? — полюбопытствовал Бельзедор, аккуратно берясь за лютню.
—	Да опять эта сумасшедшая! — пожаловался учи­тель.— Ей впору орудовать копьем, а не лютней!
 — Она так строптива?
—	Не то слово! Чтоб ее Бельзедор забрал!
—	Да, я именно за этим и пришел,— кивнул Бельзе­дор, снимая лютню.
Учитель музыки наконец-то увидел своего спасите­ля. Какую-то секунду он смотрел на Бельзедора — а по­том повалился в обморок. Видимо, для него это оказа­лось чересчур.
Бельзедор перешагнул через бездыханного учителя и вошел в покои принцессы. Они мало походили на жи­лище девицы благородных кровей — здесь скорее мог бы обитать какой-нибудь фехтовальщик. На стенах нет живого места — каждый пятачок занимает какое-ни- будь оружие. Кинжалы, шпаги, мечи, сабли, даже топо­ры — все прекрасной работы, безупречно заточенные, явно стоящие немалых денег. На полках лежат книги — тоже сплошь про оружие, про военное дело. Кроме того, виднеются несколько географических атласов и потрепанных боротских романов. В уголке сиротливо ютятся «Старые сказки».
; — Какого кира ты делаешь в моей комнате? — холод­но раздалось откуда-то снизу.
Бельзедор опустил взгляд и обнаружил хозяйку по­коев, прекрасную принцессу Дарен. Невысокую восем­надцатилетнюю девушку с округлыми плечами, широ­кими бедрами, высокой упругой грудью, несколько ко­ротковатыми рыжими волосами, затянутыми в хвост, большими карими глазами, длинными ресницами, нежной кожей, ярко-красными губами, идеальной бе­лизны зубами. Одета она была в простой охотничий камзол, а на лице чувствовался перебор с косметикой — довольно темной, нанесенной так, что это казалось бое­вой раскраской.
А еще принцесса держала шпагу, упирая ее прямо в живот Бельзедору.
—	Могу ли я попросить не тыкать в меня этой шту­кой? — вежливо попросил тот, отводя кончик шпаги па­льцем.
—	Не можешь,—холодно ответила Дарен, возвращая ее на место.— Не знаю, кто ты такой, но иди на край, пока я не разозлилась.
—	Э... мм...— смутился Бельзедор.— Хм... Я Темный Властелин вообще-то. Извините.
—	Да мне-то какое дело, кто ты там такой? — ответи­ла Дарен, не моргнув и глазом,— Немедленно убирайся из моей комнаты, или я тебя заколю.
—	Меня невозможно убить. Еще раз извините.
—	Не держи меня за страбара, гобло. Какого кира тебе тут надо?
—	Девица благородных кровей, а ругается, как пья­ный орк,— покачал головой Бельзедор.— Ты точно принцесса?
—	Отсоси у эльфа! — сверкнула глазами Дарен, делая резкий выпад.
Разумеется, шпага лишь звякнула о доспех. Дарен ткнула снова, потом в третий раз — все тщетно. Бельзе­дор спокойно стоял и смотрел, как его пытаются зако­лоть, в задумчивости размышляя, долго ли еще это бу­дет продолжаться.
Упорства принцессе было не занимать. Она навали­лась на рукоять всем телом и яростно запыхтела, давя что есть мочи.
—	Если вы приложите еще немного усилий, ваше высочество, шпага обязательно сломается,— предупре­дил Бельзедор.
I; — Это лучшая хетавская сталь!..
И тут клинок со звоном переломился. Не удержав равновесия, Дарен подалась вперед, едва не клюнув Бе­льзедора носом, но тут же выпрямилась и растерянно уставилась на оставшийся в руке обломок.
—	Ну вот, я же говорил,— пожал плечами Бельзедор.
Принцесса раздосадованно топнула ногой, отшвыр­нула сломанную шпагу и выхватила из-за пояса кинжал. Вполне убедившись в прочности доспехов Бельзедора, она ударила в неприкрытое место — горло. Точнее, по­пыталась ударить. Бельзедор возвышался над Дарен как башня — даже подняв руку, она едва дотянулась до его шеи. Нанести нормальный удар никак не получалось.
Снова топнув ногой, Дарен окинула взглядом ком­нату, метнулась к стоящему у тумбочки стулу, приво­локла его к Бельзедору, взобралась и опять ударила кин­жалом. Бельзедор все это время стоял недвижимо, с лю­бопытством наблюдая за этим мельтешением.
Проткнуть голую кожу принцессе тоже не удалось. Дарен скрипела зубами, кряхтела, давя что есть мочи, однако кинжал пружинил, но не мог войти в шею. То же самое повторилось и с щекой, и с виском — за несколь­ко секунд принцесса буквально истыкала лицо Бельзе­дора.
—	Что у тебя с кожей? — обиженно спросила Да­рен.— Она что, из железа?
—	Не знаю,— виновато ответил Бельзедор.— Она всегда такая была.
Принцесса спрыгнула со стула, бросилась к стене с оружием и принялась снимать один клинок за другим. Она хватала очередную саблю или рапиру, подбегала к Бельзедору, безуспешно пыталась его убить — и мча­лась обратно.
—	Кажется, у меня где-то тут была алебарда...— про­бормотала Дарен, когда поражение потерпел зазубрен­ный ятаган.
—	Может быть, достаточно? — попросил Бельзедор.
—	Нет, я хочу еще попробовать!
—	Ну ладно, последний раз. Вот, давайте я накло­нюсь, чтобы вам было удобнее.
Дарен торжествующе ухмыльнулась, не без труда поднимая алебарду, и со всей силы шарахнула ею по шее Бельзедора. С тем же успехом она могла бы рубить наковальню — на коже цвета старой бронзы не осталось даже царапины.
После этого принцесса наконец угомонилась. Она уронила тяжелую алебарду и с печальным вздохом по­смотрела на свои ладони. От всей этой кутерьмы кожа Дарен пострадала куда сильнее, чем Бельзедор.
—	Не расстраивайтесь, ваше высочество,— попро­сил Бельзедор.— Обычное оружие меня не берет.
—	А волшебное? — прищурилась Дарен.
—	Волшебное берет. Но я все равно потом оживаю, так что это тоже бесполезно.
—	Вот дерьмо. Чтоб ты сдох.
—	Боюсь, как раз это не получится.
—	Поняла уже.
Устало плюхнувшись в кресло, принцесса въедливо прищурилась, разглядывая Бельзедора с головы до ног. Тот ответил чистым и спокойным взглядом.
—	Говоришь, ты Темный Властелин? — уточнила Дарен,— Тот самый Темный Властелин, который пра­вит Империей Зла?
—	Я самый и есть,— кивнул Бельзедор.
—	Надо же,— фыркнула Дарен,— Однако папочка уже совсем впал в маразм. Не думала, что он отправит ко мне самого лорда Бельзедора.
—	Здесь какое-то недоразумение, ваше высочество. Я не знаком с вашим почтенным батюшкой, и он меня сюда не отправлял.
—	Правда, что ли?
—	Мне нет резона вам врать. А отчего вы вообще так подумали?
Дарен с сомнением посмотрела на Бельзедора, все еще не уверенная, что тот говорит правду. Но ей явно хотелось выплеснуть на кого-то раздражение, и она принялась громко чихвостить своего отца, славного им­ператора Лерармео Девятого. Бельзедор внимательно слушал, выуживая из потока брани и обвинений полез­ные сведения.
Выяснилось, что принцесса Дарен — паршивая овца среди детей гарийского императора. Его самое большое разочарование в жизни. Ее старший брат — образцовый принц, отцовская гордость. Умен, благо­роден, храбр, имеет два высших образования — такти­ческое и экономическое. Нечего и желать лучшего на­следника престола.
Младшие сестры Дарен тоже очень хорошие девуш­ки. Принцессе Агалтис недавно исполнилось семнад­цать, а принцессе Кари уже почти шестнадцать. Их обе­их уже просватали за ривенского и козанского принцев. Однако по гарийским традициям младшие дочери не имеют права выходить замуж вперед старшей. Соответ­ственно, принцессам Агалтис и Кари придется остава­ться в девичьих светелках, пока свадебное платье не на­денет принцесса Дарен...
А Дарен наотрез отказывается выходить замуж. Она очень красива и потому является завидной невестой, но все женихи, которых для нее находил отец, вылетали от принцессы быстрее стрелы. Дарен грязно их оскорбля­ет, издевается, даже дуэлирует. А поскольку шпагой принцесса владеет получше многих гвардейцев, жени­хам приходится несладко. После того как наследный принц Г'римрайи получил колотую рану пониже спины, Гарии пришлось выложить немало золота, чтобы за­мять дипломатический скандал.
С тех пор поток женихов иссяк.
—	Кажется, я понял,— кивнул Бельзедор.— Но поче­му вы так не хотите выходить замуж, ваше высочество?
—	Что за идиотский вопрос?! — вспылила Дарен,— Предлагаешь мне жить с нелюбимым мужем? Целый день видеть рядом с собой ненавистного человека?
Быть обязанной любить его, подчиняться ему, ублажать его? Нет, даже в Паргороне еще не придумали более страшной кары.
—	А чего же ты хочешь от жизни? — приподнял бровь Бельзедор.— Остаться старой девой? Или уйти в мона­стырь?
—	Я жду своего рыцаря в блистающих доспехах. Того, за кого я сама захочу выйти замуж.
—	И долго ждать собираешься?
—	Сколько потребуется. Кстати, а если ты не же­них — чего сюда приперся? Я тебя в гости не пригла­шала.
—	Я здесь, чтобы похитить вас, ваше высочество,— любезно ответил Бельзедор.
—	Ты это серьезно? — прищурилась Дарен.
—	Совершенно серьезно.
—	Тогда... а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!
Этот истошный душераздирающий визг заполнил
все свободное пространство, отражаясь от стен и вы­плескиваясь в коридор. Бельзедор невольно пригнул­ся — настолько громко верещала принцесса Дарен.
Однако уже через секунду Бельзедор оправился и не­возмутимо схватил принцессу за руки и за ноги. Та за­билась, не переставая что есть духу вопить:
—	Пусти меня!!! Отпусти меня!!! На помощь, стража, похищают!!!
—	Ваше высочество, не кричите попусту,— помор­щился Бельзедор.— Стражу я контузил. Вас никто не слышит.
—	Ты мог бы и сразу это сказать,— резко стихла Да­рен.— Знаешь, как болит горло, когда я так ору?
—	Могу себе представить.
—	Значит, ты меня не отпустишь? — уже совершенно спокойно спросила Дарен.
—	Извините, ваше высочество, но похищать прин­цесс — моя работа.
—	Вот как? — ехидно фыркнула Дарен,— Что-то не верится.
—	Что вы имеете в виду, ваше высочество?
—	Тебе не мешало бы побольше практики. Пленную деву нужно элегантно перебросить через плечо. Дай я покажу... вот так,— проворно забралась на плечо Бель­зедора Дарен.—А ты меня держишь, как мешок с колба­сой!
 — Почему с колбасой?
—	Хорошо, пусть будет с ветчиной. Какая разница?
—	Никакой. Благодарю за сотрудничество, ваше вы­сочество.
—	И не забывай придерживать за талию. Только бе­режно. И не вздумай лапать за задницу, убью.
—	Я буду очень осторожен. Не оцарапайтесь о шипы, ваше высочество.
Убедившись, что принцесса не сползает, Бельзедор задумчиво постучал по краю латного воротника. Он не знал точно, где в его доспехах находится переговорный амулет — до этого момента ему не было нужды связыва­ться с цитаделью.
—	Господин управляющий, открывайте портал,— наконец распорядился он.
—	Он уже ждет вас в дворцовом саду, Властелин,— послышался голос откуда-то из пустоты.— Там же, где вы вошли.
—	А прямо сюда никак невозможно?
—	Мои глубочайшие извинения, Властелин, но от­крывать портал внутрь помещений неоправданно рис­кованно. Там слишком мало свободного места, послед­ствия могут быть крайне неприятными. Прошу меня простить.
Придерживая за ноги пленницу, Бельзедор вышел в коридор... и ему в грудь угодил арбалетный болт. Дарен на плече громко взвизгнула, костеря бестолковых стражников, стреляющих куда попало. Они же запросто могли задеть и ее!
Бельзедор оценил ситуацию. Пока он беседовал с принцессой, к ее покоям сбежалась чуть ли не вся двор­цовая стража. В коридоре не осталось свободного мес­та — все ощетинилось клинками и арбалетами. Учитель музыки пропал — видимо, пришел в сознание и уполз.
—	Ваше высочество, вы не ранены?! — крикнул ка­питан стражи.
—	Заткнись и освободи меня, флейтист безмозг­лый! — ответила Дарен.
Бельзедор отступил обратно в комнату, захлопнул дверь и припер ее шкафом. Даже одной рукой он поднял его легко, словно невесомый.
—	Ну вот, теперь мы заперты изнутри,— хмыкнула Дарен.— Что будешь делать дальше?
Дверь уже трещала под множеством ударов. Страж­ники выкрикивали угрозы, расписывая в подробно­стях, что сделают с проклятым ублюдком, напавшим на их принцессу.
—	А они вообще в курсе, что я Темный Властелин? — недоуменно произнес Бельзедор.
В коридоре мгновенно воцарилась тишина. Потом стражники начали перешептываться, переспрашивать друг друга — верно ли они расслышали, в самом ли деле этот гигант в доспехах тот самый лорд Бельзедор. Пыла у них резко поубавилось.
Пользуясь моментом, Бельзедор подошел к окну. То выходило как раз в сад, а чуть дальше виднелась та самая псарня, за которой дожидался портал. Бельзедор задум­чиво положил ладонь на рукоять Верберуса и отступил на несколько шагов...
Стражники тем временем набрались храбрости и снова принялись ломиться в принцессины покои. За­мок на двери они уже сломали, и теперь шкаф сотрясал­ся, угрожая в каждую секунду упасть. Кто-то крикнул, что сюда уже вызвали императорскую гвардию, а еще послали за придворной волшебницей.
—	Вот теперь тебе точно конец,— удовлетворенно произнесла Дарен.— Мэтресс Сибелькари — профессор Детримента. Она от тебя мокрого места не оставит.
—	Значит, мне нужно уходить побыстрее,— сказал Бельзедор, взмахивая Верберусом.
Воздух прорезала огненная черта. Верберус со страшной силой хлестнул по стене и окну. Во все сторо­ны брызнули осколки, по камню пробежала трещина, кружевные занавески занялись пламенем.
Хлестнув еще раз, Бельзедор широким шагом подо­шел к окну и несколькими быстрыми ударами выломал раму и вышиб изрядную часть кирпичной кладки.
Не обращая внимания на протестующую принцессу, Бельзедор выпрыгнул с третьего этажа. Со всех сторон к нему уже бежали гвардейцы — но по земле ударил пыла­ющий хвост Верберуса, трава в нескольких местах вспыхнула. Гигант в черных доспехах с бешеной скоро­стью промчался к псарне, хлеща направо и налево ог­ненным кнутом. Принцесса уже не орала — в ужасе под­вывала, глядя на царящее вокруг безумие.
За рядами гвардейцев показалась сгорбленная стару­ха в бирюзовой мантии — без сомнения, придворная волшебница. Бельзедор не стал дожидаться ее заклина­ний — он последний раз хлестнул Верберусом, сунул его за пояс, подхватил свободной рукой тяжеленную дубо­вую скамью, крутанулся вокруг своей оси и разжал па­льцы.
Страшный снаряд летел прямо в престарелую вол­шебницу. Та вскрикнула, словно самый обычный чело­век,— а мигом спустя ее швырнул наземь один из гвар­дейцев. Скамья просвистела в каком-то локте над их го­ловами.
Парой секунд спустя волшебница уже поднималась на ноги, отряхивая мантию и гневно потрясая сухо­ньким кулачком — но этой задержки хватило, чтобы Бе­льзедор обогнул псарню. Гигантскими шагами он при­ближался к светящемуся в воздухе проему.
—	Стой, ты куда?! — взвилась Дарен, глядя на пор­тал.
—	Домой, конечно,— спокойно ответил Бельзедор, не сбавляя хода.— В мою цитадель.
—	Это что, в Империи Зла?!
—	Да, я живу именно там.
—	Э нет, я на это не подписывалась! Отпусти!
—	Боюсь, уже поздно.
—	Отпустииииии!!!
Дарен завертелась, пытаясь вырваться, схватила Бе­льзедора за волосы, ткнула чем-то острым в глаз — и все это с диким, разносящимся на весь сад ором. В конце концов она извернулась и яростно вцепилась зубами в горло Бельзедора, ожесточенно пытаясь выгрызть яремную вену.
В таком виде они и перенеслись в Империю Зла. Портал тут же погас, а толпа собравшихся вокруг при­хвостней восторженно зааплодировала.
Их Властелин по-прежнему в форме и злодействует!
—	Ваше высочество, мы прибыли,— сообщил Бель­зедор.
—	Мм хгхм!..— было ему ответом.
—	Ваше высочество... мне, конечно, не больно, но, может, все-таки разожмете зубы? — попросил Бельзе­дор.
—	Тьфу! — яростно сплюнула Дарен.— Ты отврати­телен на вкус, тебе это известно?
—	Теперь известно.
От портала до ворот цитадели Дарен шла сама — на­супившаяся и разобиженная. Она хорошо знала геогра­фию и помнила, что Гарийскую Империю и Империю Зла разделяет двадцать пять тысяч вспашек. Бежать не­куда — вокруг только ужас, мрак и прихвостни Темного Властелина.
Управляющий дожидался Бельзедора в воротах ци­тадели. Он низко поклонился ему и приветливо улыб­нулся пленной принцессе. Та лишь пренебрежительно фыркнула и отвернулась.
—	Распорядитесь устроить нашу гостью как следует, господин управляющий,— попросил Бельзедор.
—	Слушаюсь, Властелин,— снова поклонился тот.— Прикажете запереть ее в темницу?
—	Да, посадите ее в камеру люкс,— рассеянно кивнул Бельзедор, потирая шею.— Кстати, ты не в курсе, у принцесс бывает бешенство?
—	Не волнуйтесь, Властелин, к бешенству у вас им­мунитет.
—	Приятно слышать.
Принцессу Дарен вежливо увели. На прощание она презрительно прошипела:
—	Ничего, меня скоро освободит мой рыцарь в блис­тающих доспехах!
—	Очень на это надеюсь,— искренне ответил Бельзе­дор.
 	ГЛАВА 18
Теперь, когда в темнице Цитадели Зла сидела дочь гарийского императора, можно было подумать и о том, ь что с ней делать. Честно говоря, Бельзедору хотелось побыстрее избавиться от этой головной боли, поэтому он распорядился немедленно связаться с отцом плен­ницы и потребовать выкуп. Сумма значения не имеет — пусть заплатит сколько не жалко и забирает свое сокро­вище.
Зеркаломост организовали уже на следующее утро. В нынешние времена, когда у каждого уважающего себя правителя есть дальнозеркало, нет никакой надобности в личном присутствии. Как и было договорено, на пере­ломе первого и второго рассветных часов во Всевидя­щем Оке появилось румяное жизнерадостное лицо — его императорское величество Лерармео Девятый, славный монарх Гарии. Короны на нем не было — лишь обширная плешь, окаймленная венчиком седых кудрей.
—	...а на обед приготовьте курочку,— говорил импе­ратор кому-то за пределами зеркала.— Только выби­райте нежирную, а то у меня изжога...
—	Доброе утро, ваше величество,— вежливо поздо­ровался Бельзедор.
—	Что, уже начали? — спохватился Лерармео, тороп­ливо нахлобучивая корону.— Доброе утро, лорд Бельзе­дор. Как поживаете?
—	Благодарю, у меня все хорошо. Прошу прощения, что причинил вам некоторые неудобства, ваше величе­ство.
—	Мое величество тебя прощает,— снисходительно кивнул Лерармео.— Что-нибудь еще?
—	Полагаю, нам следует обсудить сумму выкупа...
—	Считай, что обсудили. Бычий кир тебе, а не вы­куп. Не дам даже ржавой ночницы.
—	Но вы осознаете, что в этом случае я не могу га­рантировать вашей дочери безопасность? — приподнял бровь Бельзедор.
—	Знаете, лорд Бельзедор, я вам вот что скажу. Сами мою дочурку похитили — сами теперь с ней и мучай­тесь. Я ее назад не возьму, даже если вы мне доплатите. Гром и молния, да я сам готов заплатить, лишь бы боль­ше ее здесь не видеть!
Бельзедор замолчал. К такой реакции императора он готов не был. Ожидалось, что тот будет в страшном гне­ве и тревоге за дочь... возможно, пригрозит войной...
—	Кстати, лорд Бельзедор, а вы ведь сейчас, кажется, холосты,— задумчиво произнес Лерармео, не дождав­шись ответа.
—	Холост,— осторожно кивнул Бельзедор.— И что с того?
—	Вы похитили мою дочь. Вам не кажется, что те­перь вы обязаны поступить как честный Темный Влас­телин?
—	То есть разрезать ее на кусочки и скормить драко­нам?
—	Ну-ну,— ехидно улыбнулся император.— Мы-то с вами знаем, что вы так не делаете. А я бы не возражал с вами породниться, вы это имейте в виду. Приданое га­рантирую.
—	А как к этому отнесется ваша дочь?
—	Плюнет мне в бороду, конечно,— хихикнул импе­ратор.
—	У вас же нет бороды,— напомнил Бельзедор.
—	Из-за нее и сбрил. Она в нее все время плевала.
—	Неужели все время?
—	Ну не все время, конечно... только когда могла до­плюнуть.
На том зеркаломост и закончился. Лерармео Девя­тый категорически отказался выплачивать даже самый условный выкуп. И Бельзедор в результате попал в до­вольно глупое положение.
Принцесса Дарен, узнав о таком решении отца, ни­чуть не удивилась — только покривила губы, делая вид, что сейчас заплачет. Впрочем, глаза у нее оставались со­вершенно сухими.
—	Неужели ты настолько достала своего папу? — озадаченно спросил Бельзедор.
—	Ненавижу его,— хмуро ответила Дарен,— Всю жизнь ненавидела.
—	Похоже, у него к тебе аналогичные чувства.
Бельзедор довольно долго обдумывал сложившуюся
ситуацию. Ничего путного на ум не приходило.
—	Ну и что нам теперь с ней делать? — наконец про­изнес вслух он,— Вернуть отцу?
—	Это будет не очень-то уместно,— возразил управ­ляющий,— Вы будете выглядеть посмешищем. Власте­лин.
—	Тогда что же, убить?
—	Это слишком жестоко.
—	Жестоко? — приподнял бровь Бельзедор,— Я ду­мал, я Темный Властелин. Мне вроде как положено быть жестоким.
—	Не всегда. Принцесс вы никогда не убивали. Да и вообще женщин. Вы их мучали, терзали, унижали, из­девались... но никогда не убивали. Это не в вашем сти­ле, Властелин.
—	Не уверен, что мне хочется над кем-то издеваться.
—	Да вы и раньше относились к этому как к докуч­ливой обязанности. У вас это всегда получалось как-то... через силу, что ли. Не ваш конек.
Еще немного подумав, Бельзедор решил пока просто подержать пленницу в цитадели. Вдруг за ней все-таки прискачет этот храков рыцарь в блистающих доспехах. Или она сама сбежит — мало ли?
—	Какое-то неудачное получилось похищение,— за­думчиво произнес Бельзедор.— Может, попробовать еще раз?
—	Луна начинается стеклом, а заканчивается брил­лиантом, Властелин,— философски ответил управляю­щий,— Я уже взял на себя смелость подыскать другой вариант. В Шевларийской Империи тоже есть принцес­са — всего на год младше этой и тоже очень красивая.
—	Шевларийская Империя, говоришь?.. Где это?
—	В Мирандии, Властелин. Шевлария вытянулась вдоль ее южного побережья — и это не менее великая империя, чем Гария.
—	Распорядитесь открыть портал, господин управ­ляющий.
Уже через два часа Бельзедор стоял на дворцовой крыше, разглядывая город удивительной красоты. В от­личие от гарийских императоров, избравших своей ре­зиденцией уютное местечко в двадцати вспашках от столицы, императоры шевларийские издревле обитали в самом сердце городской жизни. Златобашенный Шевлар строился кольцами — чем ближе к центру, тем роскошнее здания, тем богаче и знатнее жители.
Императорский дворец был построен на острове посреди реки. Эубикор, быстроструйная река, беру­щая начало в великих горах Бод, протекает аккурат че­рез Шевлар, деля его на две равные половины. С двор­цовой крыши хорошо видны две исполинские башни, стоящие по берегам Эубикора там, где проходит кре­постная стена. Эта стена славится своей крепостью и толщиной — говорят, ее возвели цверги-субтермаги из Кромхагеля, и потому разрушить ее практически не­возможно.
Гарийская Империя значительно моложе Шевла- рийской. Всего семьсот лет назад на кармингарской равнине начал подниматься величественный Гар. А вот златобашенный Шевлар был возведен больше трех ты­сяч лет назад — это один из старейших городов в мире.
За эти тридцать веков Шевларийская Империя пе­режила много взлетов и падений, теряла и приобретала земли, дважды распадалась на части и собиралась вновь, сменила одиннадцать правящих династий и в конце концов стала такой, как сейчас. Последние три­ста лет Шевлария — образец консерватизма и неиз­менности... а также дряхления и увядания.
В отличие от гарийского дворца, в шевларийском драконитовых кристаллов не использовали, волшебст­во можно было применять спокойно. Поэтому Бельзе­дор просто прошел по коридорам невидимкой, сопро­вождаемый агентом Зла, служащим во дворце скорохо­дом.
Бельзедор снял кольцо лишь у самых покоев прин­цессы. Двери охранялись двумя стражниками — огромного роста евнухами с вырезанными языками. Они стояли так неподвижно, словно их высекли из мрамора.
; — Прошу меня извинить, но я вынужден вас немно­го побеспокоить,— произнес Бельзедор, выходя на свет.
Прежде чем стражники успели шевельнуться, Бель­зедор схватил их за головы и со страшной силой швар­кнул друг о друга. Несчастные повалились без чувств, роняя гигантские протазаны.
— Вот и все, продолжайте нести караул,— сказал Бе­льзедор, переступая через тела.
Покои принцессы Ньенны очень мало походили на покои принцессы Дарен. Роскошь и великолепие бук­вально жгли глаза. Украшенный искусным орнаментом потолок напоминал пчелиные соты, переливающиеся красным, зеленым, голубым и желтым. Стены были вы­ложены дивной стеклянной мозаикой, сердцевидные арки опирались на пышные капители в форме тюрба­нов, а те покоились на мраморных колоннах. Вдоль кар­низов шли надписи вязью, изящные буквы которой пе­ремежались с цветами и листьями. В центре огромной комнаты журчал фонтан с кристально чистой водой.
Похоже, эта комната служила гостиной — из мебели здесь были только скамьи у фонтана и обеденный стол, инкрустированный слоновой костью. Бельзедор про­шел дальше, отодвигая златотканый парчовый занавес, и оказался в не менее роскошной спальне. Тут стояла пышная софа, накрытая красным и желтым сатином, отороченная золотой бахромой, а на стенах висели кар­тины, изображающие виды Эубикора.
Появления Бельзедора никто не заметил — хотя люди в спальне были. На софе боролись двое — тонень­кая светловолосая девушка и полный мужчина средних лет. Платье на девушке уже было разорвано, она ти­хонько плакала, безуспешно пытаясь сопротивляться. На щеке у нее горел след от пощечины.
Бельзедор бесшумно прошел по мягчайшему ковру и легонько постучал насильника по плечу.
—	Пошел вон! — огрызнулся тот.
Бельзедор постучал еще раз.
—	Сказал же!..— резко развернулся насильник.— Ой...
Бельзедор не стал ничего говорить. Он просто акку­ратно взял этого человека за горло, поднял в воздух... и саданул головой о стену. Череп разлетелся, как гнилая тыква, во все стороны брызнула кровь и мозги. Вытерев запачканную перчатку, Бельзедор повернулся к на­смерть перепуганной девушке.
Судя по всему, это и была принцесса Ньенна. Внеш­не она тоже ничуть не походила на принцессу Дарен. Довольно высокая, но очень хрупкая и нежная, с лебе­диной шеей, небольшой грудью и длинными золотыми локонами до самых бедер. Голубые глаза с расширен­ными зрачками, прямой нос, маленький рот, полные губы, ямочка на подбородке, очень белая кожа, румя­ные щеки и выщипанные брови. Косметики не было совсем, а в глазах плескался ужас — однако он посте­пенно гас, сменяясь легким испугом.
—	Мир вам, ваше высочество,— приложил руки к сердцу Бельзедор.— Простите, что запачкал вам стену, но у меня к вам неотложное дело.
—	Ничего, я не в обиде,— слабым голосом ответила Ньенна,— Кто вы, сударь... мессир... сэр?..
—	Меня зовут Бельзедор. Лорд Бельзедор. Я Темный Властелин.
—	Темный Властелин? — захлопала глазами прин­цесса,— Правда?
—	Честное слово. У меня и цитадель есть.
—	О... Простите, лорд Бельзедор, не могли бы вы на минутку выйти? Мне необходимо привести себя в поря­док.
—	Разумеется, ваше высочество,—учтиво поклонил­ся Бельзедор,— Прошу прощения, что не догадался сам.
Пока Бельзедор терпеливо ждал в холле, принцесса Ньенна умылась, расчесала волосы и переоделась в но­вое платье. Когда она вышла из-за портьеры, ее лицо озаряла улыбка — слабая, неуверенная, но улыбка. Ка­жется, Ньенна чувствовала нешуточное облегчение.
Кроме того, она принесла поднос с чайными при­надлежностями. Поставив его на стол, принцесса лю­безно спросила:
—	Не желаете ли чаю, лорд Бельзедор?
—	С большим удовольствием,— поклонился тот.
Шевлария славится своим желтым чаем. Янтар-
но-золотистого цвета, очень ароматный, он обладает терпким привкусом и приятно освежает в жару. Бельзе­дор положил себе в чашку два комочка тростникового сахара, Ньенна же предпочла заедать чай сладчайшей шевларийской пахлавой.
—	Мне очень жаль, что я проявил несдержанность с тем человеком,— произнес Бельзедор.— Надеюсь, он не был вашим возлюбленным, о котором я по ошибке по­думал дурно.
—	О нет, совсем нет,— помотала головой Ньенна.— То был советник Мород, коннетабль Шевларии.
—	Коннетабль? Мне кажется, для коннетабля он не­сколько дерзко вел себя с вами, ваше высочество.
—	Ничего не поделаешь, лорд Бельзедор, в послед­нее время здесь это нормально...— слабо улыбнулась Ньенна.
Бельзедор попросил рассказать об этом поподроб­нее, и Ньенна поведала, что дела у Шевларийской Им­перии уже давно идут не блестяще. Пока ее отец, ныне царствующий император, был крепок и силен, он дер­жал страну в узде, но увы — его величеству Хтерноваду Четвертому недавно исполнилось восемьдесят девять. Он уже больше года не встает с постели и с трудом мо­жет говорить. Вся реальная власть находится в руках со­ветников — и их склоки буквально раздирают Шевла- рию на части.
Принцесса Ньенна против своей воли оказалась в сердце урагана. У нее было три старших брата, но все трое умерли еще до ее рождения — один погиб на охоте, другой скончался от неопознанной болезни, третий по­кончил с собой. Словно какой-то злой рок преследовал императорскую семью. Оставшись без единого наслед­ника, уже семидесятилетний Хтерновад Четвертый же­нился повторно, заплатил немалые деньги чародеям и таки сумел зачать еще одного ребенка — увы, на свет по­явилась девочка. Еще несколько лет после этого Хтер­новад бился над сыном, но даже волшебство больше не могло помочь — а вскоре загадочным образом умерла и молодая императрица.
Таким образом, единственной наследницей престо­ла оказалась юная Ньенна. По шевларийским законам женщина не может править страной, так что на трон взойдет ее муж... и вот уже много лун императорские со­ветники рвут друг другу бороды, решая, кто из них же­нится на принцессе. Только по этой причине Ньенну пока что не трогали — потенциальные женихи никак не могли прийти к согласию.
Но вот сегодня советник Мород, самый влиятель­ный из всех, наконец решил взять дело в свои руки. Стражники пропустили его беспрекословно — вся дворцовая охрана уже давно служит коннетаблю, а не императору.
Дальнейшее Бельзедор видел своими глазами. I — Лорд Бельзедор, у меня к вам будет просьба,— тихо произнесла Ньенна,— Не знаю, зачем вы прибыли в нашу Шевларию, но не могли бы вы меня... похитить?
—	Что? — приподнял бровь Бельзедор,— Вы это се­рьезно, ваше высочество?
—	Я слышала, что вы... что вы иногда похищаете принцесс...— еще тише произнесла Ньенна,— В сказках вы довольно часто так делаете, а я... я как раз принцес­са...
—	Не буду скрывать, я действительно в числе проче­го занимаюсь и похищениями,— кивнул Бельзедор,— Это часть моей работы. Однако весьма неожиданно ви­деть с вашей стороны добровольное сотрудничество.
— Просто меня... меня не ждет здесь ничего хороше­го...
—	Но ведь советник Мород погиб.
— Зато остались другие — и они ничем не лучше. Я не знаю, сколько еше протянет мой бедный батюшка, но так или иначе меня в скором времени ждет либо насиль­ственный брак, либо смерть... а скорее всего, сначала первое, а затем второе.
— И вы хотите укрыться в Империи Зла?
—	Я уверена, что с вами буду в безопасности, лорд Бельзедор. Я пока еще плохо вас знаю, но вы произво­дите впечатление достойного человека.
— Но я же Темный Властелин.
— У всех свои недостатки.
—	Ну что ж, если вы приняли окончательное реше­ние... начинайте собираться, ваше высочество. Только не берите много вещей.
—	Я не заставлю вас долго ждать, лорд Бельзедор! — пообещала Ньенна.
Увы, сборы все же немного затянулись. Принцесса Ньенна никогда не покидала дворцовую территорию и весьма смутно представляла жизнь за ее пределами. Она хватала какие-то фигурки, безделушки, украшения — и все не могла решить, что взять, а что оставить. В расте­рянности Ньенна сжимала в охапке дорогие сердцу веши, подаренные отцом-императором, умершей две­надцать лет назад матерью, воспитывавшей принцессу нянькой...
Тем временем во дворце успели поднять тревогу — точно так, как вчера в Гарии. Советник Мород приказал челяди не приближаться к покоям принцессы — но кто-то все же прошел мимо, обнаружил бездыханных стражей-евнухов, и по коридорам потекло... беспокой­ство.
Никто пока ничего не предпринимал — вдруг это сам советник Мород расправился со стражей, чтобы не от­влекали? В этом случае дерзкий, посмевший помешать всесильному коннетаблю, положит голову на плаху...
Более разумные возражали, что советник Мород при всем его могуществе — обычный человек. А чтобы вот так вырубить двух первоклассных телохранителей, ну­жен кто-то нечеловечески сильный — гигант, камен­ный тролль, монах-лотосианец...
И этот кто-то сейчас наверняка в покоях принцессы, бушук знает чем там занимается.
К моменту, когда Бельзедор и Ньенна вышли в кори­дор, у дверей уже собралось немало слуг и стражи. Спо­рили они до хрипоты, но никто не рисковал взять на себя ответственность и хоть что-то предпринять.
Появление одетой в дорожный костюм принцессы и великана в черных доспехах заставило всех растерянно умолкнуть. Ньенна глядела на челядь с неприкрытым страхом — в этом огромном дворце у нее не было ни единого друга.
— Ваше высочество, сделайте веселое лицо, а то по­думают, что я вас похищаю,— негромко попросил Бель­зедор.
— Так вы действительно похищаете меня, лорд Бель­зедор,— напомнила Ньенна.
—	Но ведь с вашего же согласия.
—	Простите. Я постараюсь выглядеть веселой.
Ничего не понимающая челядь расступилась, пропу­ская принцессу и Темного Властелина, но видно было, что делают они это неохотно. Бельзедор прошествовал по коридору, незаметно поведя глазами в сторону стоя­щего здесь же агента Зла.
—	Ваше высочество, куда вы направляетесь?..— роб­ко спросил кто-то.
Ньенна ничего не ответила — только втянула голову в плечи и плотнее прижалась к Бельзедору.
И тут в ее покоях раздался крик ужаса. Один из лаке­ев обнаружил труп советника Морода — и теперь вопил об этом на весь дворец.
Бельзедор моментально схватил Ньенну в охапку, перебросил ее через плечо так же, как до этого Дарен, и ринулся вперед. Свободной рукой он со всего размаха бил куда попало — и горе было тем, кто не успевал увер­нуться!
Так он пролетел по широкому коридору и вырвался на открытое пространство. Нечего было и думать, что­бы возвращаться тем же путем, каким пришел,— оста­валось пробиваться через главные ворота.
Среди челяди откуда-то появился плюгавый челове­чек с бородкой из трех ниточек — Ньенна крикнула, что это советник Кивемон, камергер и самый влиятельный царедворец после покойного Морода. Довольно гнус- ненько прищурившись, Кивемон вполголоса что-то приказал страже, и те вскинули арбалеты.
Целились они не в Бельзедора, а в Ньенну.
Бельзедор мгновенно развернулся, прикрывая прин­цессу рукой и подставляя под болты собственное плечо и бок. Выдержав первый залп, он выхватил из-за пояса Верберус и хлестнул, вспахивая каменные плиты, рас­швыривая людей, целясь пламенным хвостом прямо в советника Кивемона. Стража подалась назад, но не от­ступила — арбалеты поспешно перезаряжались, в ложи закладывались новые болты.
Пользуясь краткой паузой, Бельзедор крикнул:
—	Господин управляющий, нас обстреливают! Срочно открывайте портал! Забирайте нас!
—	Не волнуйтесь, Властелин, вы бессмертны! — от­ветил бесплотный голос.
—	Зато моя пленница не бессмертна! Исполнять!
Через несколько секунд впереди раскрылись светя­щиеся врата. Гигантским прыжком Бельзедор метнулся к ним — и приземлился уже в Империи Зла.
—	Добро пожаловать ко мне домой, ваше высочест­во,— отпустил Ньенну Бельзедор.
ГЛАВА 19
Увидев, что собой представляет Цитадель Зла, Ньен­на порядочно перетрусила. Она старалась ни на шаг не отходить от Бельзедора, с опаской косясь на бесчислен­ных прихвостней, на кошмарные статуи, на огненную пропасть. Когда же они встретили спешащего куда-то Фекалия, принцесса едва не упала в обморок. Впрочем, здесь виноват был скорее запах — от повелителя дерьма, как всегда, исходил непереносимый смрад.
—	О, Властелин, вы похитили еще одну принцес­су?! — восторженно воскликнул Фекалий,— Две штуки за два дня — это впечатляет!
—	Благодарю вас, лорд Фекалий,— вежливо кивнул Бельзедор.
—	И ваша пленница так прелестна! — продолжал восхищаться Фекалий.— Честное слово, Властелин, она похожа на какашку!
—	Что?! — расширила глаза Ньенна.
—	Не обращайте внимания, ваше высочество,— мах­нул рукой Бельзедор.— В его устах это комплимент.
—	А можно его попросить больше не делать таких... комплиментов?
— Скромность украшает девушку! — понимающе за­кивал Фекалий,— Но не нужно зря стесняться, ведь я говорю от чистого сердца! Кстати, Властелин, вы тоже похожи на какашку!
—	Благодарю за добрые слова, лорд Фекалий,— кив­нул Бельзедор, сохраняя спокойное лицо.
Управляющий ожидал Бельзедора в тронном зале. Увидев новую принцессу, он одобрительно кивнул, указал на Всевидящее Око и сказал:
—	Я уже начал готовить новый зеркаломост, Власте­лин. К сожалению, император Шевларии сейчас неско­лько... недееспособен, поэтому вопрос выкупа мы бу­дем обсуждать с его советниками — Мородом, Кивемоном, Эйградом...
—	Советник Мород уже ни с кем ничего обсуждать не будет,— рассеянно ответил Бельзедор.
— О, Властелин, так вы его убили? — расплылся в улыбке управляющий.— Прекрасное злодеяние! Зна­чит, мы обсудим выкуп с остальными...
— Выкуп? — робко подала голос Ньенна,— Какой выкуп?
—	За вас, ваше высочество,— любезно объяснил управляющий,— Полагаю, для начала мы назначим сумму в пятьсот тысяч золотых фрозентариков... или лучше сразу миллион?., ваше высочество, что вы делае­те?!

—	Так мне начать зеркаломост, Властелин? — расте­рянно спросил управляющий.
—	Оставьте это, господин управляющий,— махнул рукой Бельзедор.— Вы можете остаться у нас в гостях, ваше высочество. Места в цитадели хватит.
—	Благодарю вас, лорд Бельзедор,— робко улыбну­лась Ньенна.— Обещаю, я не буду вам мешать.
Бельзедор вздохнул. Теперь у него две принцессы, но получить выкуп не удастся ни за одну. Папа первой со­гласен еще и приплатить, чтобы больше не видеть дочь, вторая ударяется в истерику при одной мысли о возвра­щении домой.
И что теперь делать в этой ситуации?
—	А вот в империи Рулье тоже есть подходящая принцесса,— ненавязчиво сообщил управляющий.— Ей, правда, еще только пятнадцать лет, но...
—	Пожалуй, с меня достаточно,— покачал головой Бельзедор,— Я и этих двух не знаю куда девать — не хва­тает мне еще третьей... да к тому же несовершеннолет­ней.
—	Пятнадцать лет — это не так уж и мало... В некото­рых странах замуж выходят даже раньше...
—	Нет, не стоит. Давайте вначале...
В воздухе просвистел арбалетный болт. Он угодил Бельзедору прямо в щеку, заставив умолкнуть на полу­слове. Конечно, на коже не появилось и царапины, и это заставило принцессу Дарен зло поморщиться и топ­нуть ногой. Это она только что спустила тетиву.
—	Песья кровь! — сплюнула Дарен, снова крутя ру­коять.
—	Что вы делаете, ваше высочество? — вежливо по­интересовался Бельзедор.
—	Я нашла арбалет,— рассеянно ответила прин­цесса.
—	И решила, что меня можно из него убить? — при­поднял бровь Бельзедор.
—	Но попытаться-то можно было? — фыркнула Да­рен, снова спуская тетиву.
Второй болт вонзился Бельзедору прямо в глаз и Уостался торчать. Чувствуя раздражающий зуд, Темный Властелин выдернул досадливую занозу и часто замор­гал.
—	Отберите у нее эту штуку,— велел он прихвост­ням.
С арбалетом Дарен рассталась без особого огорче­ния. На прихвостней она смотрела так самоуверенно, словно была их госпожой, а не пленницей.
—	Между прочим, я не совсем поняла, какого кира здесь происходит,— заявила Дарен, глядя на Ньенну.— Тебе что же, одной принцессы мало? Ты еще и вторую похитил?
—	А тебе-то какое дело? — не понял Бельзедор.— Кстати, почему ты не в камере?
—	Дверь была открыта, вот я и вышла. I — Почему?
—	А почему я должна там сидеть, если дверь откры­та? Что я, дура, по-твоему?
—	Я спрашиваю, почему дверь была открыта. Это же все-таки тюремная камера.
—	Откуда я знаю? Это твоя дверь, а не моя. У меня даже ключей от нее нет.
—	Мы не успели врезать новый замок, Властелин,— виновато объяснил управляющий,— Прошу простить за эту халатность. Виновные будут строго наказаны.
—	Кстати, когда новый замок будет врезан, я хочу получить ключ,— потребовала Дарен.— Мне не нравит­ся, что всякая шваль может в любой момент войти в мою комнату.
—	Камеру,— поправил Бельзедор.
—	Не вижу разницы.
Ньенна смотрела на Дарен робким взглядом, пыта­ясь сообразить, кто эта рыжеволосая девушка — такая же пленница или же приспешница лорда Бельзедора? Так и не разгадав эту загадку самостоятельно, Ньенна наконец решилась спросить саму Дарен.
—	Я Дарен, принцесса Гарийской Империи,— ко­ротко кивнула та,— Меня похитил вот этот тип на тро­не, но меня очень скоро освободит рыцарь в блистаю­щих доспехах.
—	что, зациклилась на этих блистающих доспе­хах? — устало спросил Бельзедор.
На свои доспехи он посмотрел с некоторой обидой. Они совершенно не блистают. Они чернее самого чер­ного угля, чернее сажи, чернее чернил, чернее сердца ростовщика — а этого не так-то просто добиться.
Да еще и шипов целая куча.
Принцессу Ньенну посадили в ту же камеру люкс, что и принцессу Дарен. И последняя осталась этим ужасно недовольна.
—	Слушайте, а что, отдельных номеров у вас тут не предусмотрено?! — возмущенно топнула ногой Да­рен.— Я не собираюсь делить комнату с кем попало!
—	Но я не кто попало — я наследница трона Шевла- рии...— робко прошептала Ньенна.
—	Тем более,— кивнула Дарен,— Эй ты! У тебя тут две императорские дочери — немедленно выдели нам по отдельному номеру!
—	Господин управляющий, у нас есть свободные ка­меры? — поинтересовался Бельзедор.
—	Конечно, Властелин, в подземелье полным-полно камер,— с готовностью ответил управляющий.— Если мне будет позволено высказаться, я бы рекомендовал тюремный блок на пятом подземном ярусе — там недав­но было большое крысиное нашествие, и почти все ка­меры освободились.
—	Почти?..
—	Седьмая по-прежнему занята. Там у нас сидит глориомант — крысы очень старались, но так и не суме­ли прогрызть его панцирь. А остальные камеры свобод­ны. Только скелеты надо убрать.
—	Замечательно. Ваше высочество, я все устроил,— обратился к Дарен Бельзедор.— Сейчас у вас будет отде­льный номер.
—	Знаешь, а не так уж он мне и нужен, если как сле­дует рассудить,— задумчиво произнесла Дарен,— Од­ной скучно — уж лучше в компании. Ты как считаешь?
— Д-да, конечно, я согласна...— торопливо согласи­лась Ньенна.
— Ну вот и прекрасно,— кивнул Бельзедор.— Я рад, что мы со всем разобрались. Спокойной ночи, ваши вы­сочества.
Оказавшись наедине, принцессы сразу принялись делить территорию. Точнее, это Дарен без обиняков за­явила, что двуспальная кровать ее, потому что она была тут первой. Ньенна покорно согласилась устроиться на диване. Прихвостни как раз принесли второй комплект постельного белья — из небесно-голубого шелка.
Ньенна ужасно смущалась новой соседки. С тех пор как восемь лет назад умерла ее нянька, шевларийская принцесса ни разу не ночевала с кем-то в одной комна­те. А последнюю пару лет она и вовсе проводила ночи в страхе, запираясь на все замки и боясь высунуть нос за дверь. Теперь она забилась в уголок дивана, натянула одеяло до самого носа и опасливо поглядывала на взби­вающую подушку Дарен — вот уж кто вел себя так, слов­но прожил здесь всю жизнь.
Дарен ухитрилась раздобыть не только арбалет, но и кинжал, и длинную пику, и даже кракемарт — тяжелую саблю с обоюдоострым клинком. В Цитадели Зла по­добное добро валялось чуть ли не на каждом шагу — то­лько наклонись и подними. А Дарен всегда обожала острые блестящие штуковины. Кинжал она сунула за пояс, кракемарт заначила под кроватью, а пику, кото­рая там не поместилась, просто поставила в угол.
—	Ну, за знакомство двух особ королевской крови,— предложила Дарен, доставая из морозильного сундука кувшин имбирного эля,— Как там у вас погода в Шев- ларии? Воюете с кем-нибудь?
—	Мы... нет... сейчас ни с кем...—пролепетала Ньен­на.
—	Жалко, я не родилась мальчиком,— посетовала
Дарен, не слушая собеседницу.— Если бы я стала импе­ратором, то сразу бы начала войну.
—	С кем?..
—	А какая разница? Мало, что ли, у нас соседей? С Дзимберией, например,— чего они от нас отделились, сепаратисты поганые? Или с Вапорарией — какого кира они наш портал захапали, отродья гремлинские? Или с этим... как его... Каханбеком — они к нам исторически тяготеют, все знают. Или Ривению можно разгро­мить — а то у них уже лет сто войн не было, совсем зажи­рели там, лежебоки храковы. Нашла бы, в общем, кому нос разбить.
Дарен еще довольно долго рассуждала на тему геопо­литики, но в конце концов начала зевать. Принцесса хлопнула в ладоши, гася магический светильник, по­вернулась на бок и закрыла глаза.
А вот Ньенна никак не могла устроиться. Она ерзала, ворочалась, болезненно охала. Дарен какое-то время терпела, но наконец не выдержала.
—	Какого кира ты там ворочаешься?! — воскликнула она.— Спи!
—	Мне ужасно неудобно...— жалобно пролепетала Ньенна.— Перина как будто камнями набита...
Дарен резко хлопнула в ладоши, зажигая магический светильник, вскочила с кровати и подбежала к дивану. Нетерпеливым взмахом согнав Ньенну, Дарен потыка­ла перину — все в порядке, мягчайшая, набита лебяжь­им пухом. Сердито ворча, Дарен перетряхнула матрасы и вытащила из-под самого низа... горошину.
Совсем крошечную.
—	Это и есть твои камни? — показала горошину Да­рен.
—	Но я же принцесса все-таки...— сжалась в комочек Ньенна.
—	М-да. В одиночку ты не выживешь.
Ньенна что-то виновато пискнула. Дарен посмотре­ла на ее живот и спросила:
— Кстати, зачем у тебя драгоценный камень в пупке? Это в Шевларии такая мода?
—	Да...— робко ответила Ньенна.— Это же красиво...
— Ого, да тут не меньше десяти карат...— наклони­лась Дарен,— Рубин?
—	Гранат.
— Тоже, что ли, попробовать?.. Как думаешь, где тут можно поблизости разжиться драгоценными камнями?
— В сокровищнице лорда Бельзедора... наверное...
ГЛАВА 20
Бельзедор открыл глаза. До рассвета было еще дале­ко, однако его кто-то будил. Кто-то тряс его за руку и свистяще приговаривал:
—	Властелин!.. Властелин!.. Проснитесь, Власте­лин!..
—	Дедушка Мерзопак? — наконец узнал голос Бель­зедор,— Вам что-то нужно?
— Я пришел пригласить вас на ночную прогулку, Властелин!
Теперь Бельзедор окончательно проснулся. Рядом с кроватью действительно стоял лорд Мерзопак — в потертых штанах, босой, на голове повязана косын­ка. В руках он держал белую жестяную банку с каким-то порошком.
—	Ночную прогулку? — переспросил Бельзедор.— Куда?
    — Делать пакости конечно же!
—	Кому?
—	Да всем! Всем кого встретим! Пойдемте, Власте­лин!
—	Но почему ночью? — приподнял бровь Бельзе­дор,— Я спать хочу, мне завтра на работу.
—	А когда же еще?! — поразился Мерзопак,— Когда же еще, Властелин?! Ночь — самое лучшее время для пакостей, подлостей и мерзостей! Разве не вы меня это­му учили?!
—	Я этого не помню.
—	Вот я и помогу вам вспомнить. Пойдемте, пой­демте.
Бельзедор задумался. На самом деле он не так уж и хотел спать. Сон для него никогда не был жизненной необходимостью — Бельзедор спал ровно столько, ско­лько было свободного времени. Если надо было, он мог бодрствовать многие дни подряд, не чувствуя никакой усталости.
—	Хорошо, дайте мне минуту, я оденусь,— поднялся на ноги Бельзедор.
Он начал облачаться в черные доспехи. Мерзопак склонил голову набок и недоуменно спросил:
—	Что вы делаете, Властелин? Зачем вам эти громы­хающие железки?
—	О, простите...— спохватился Бельзедор.— Кажет­ся, я успел к ним привыкнуть.
—	Да и вообще, не стоит тратить время на одевание. Более чем достаточно нижнего белья и маски. Так го­раздо забавнее.
—	Маски? Но у меня нет никакой...
Мерзопак с готовностью протянул Бельзедору чер­ную маску. При ближайшем рассмотрении та оказалась мужскими трусами с прорезанными дырками для глаз.
Бельзедор несколько секунд колебался. Ему не очень хотелось надевать это себе на голову. Но дедушка Мер­зопак нетерпеливо приплясывал и с такой надеждой глядел на Бельзедора, что у того не хватило духу отказа­ться.
—	У меня дурацкий вид,— заметил Бельзедор, по­смотрев на свое отражение в зеркале.
—	А он сейчас именно таким и должен быть, Власте­лин! — обрадованно потер ладони Мерзопак.— Чтобы мудрым стать, безумцем надо прикинуться! Теперь мы... ой. Фу. Властелин, кажется, я наступил на что-то мокрое. У вас тут что-то на коврике... это похоже на ко­шачью мочу.
I — Вы уверены, дедушка?
—	Не сомневайтесь в моих способностях, Властелин. Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в телесных выде­лениях, как лорд Фекалий, но в такой малости вряд ли ошибусь.
I' — Ты спишь? — потыкал лежащего в изголовье кота Бельзедор.
—	Уже нет,— недовольно ответил Леонард.— Зачем ты меня потревожил?
—	А зачем ты нассал на ковре?
—	Я слишком красив для этого мира. А этот мир слишком отвратителен для меня. Так я выражаю свое к нему презрение.
| — Но почему именно на моем ковре?
—	Не мешай мне спать,— отвернулся Леонард.
Ночная Цитадель Зла выглядит совсем не так, как
дневная. Днем повсюду суетятся прихвостни — натира­ют до блеска пол, устанавливают и чинят ловушки, раз­вешивают по углам паутину, меняют факелы и подлива­ют масло в лампады. Ночью же царит могильная тиши­на, лишь изредка прерываемая гулкими шагами часо­вых — они обходят цитадель дозором.
Теперь к их мерной поступи добавился еще и мелкий топоток величайшего в мире пакостника.
Дедушка Мерзопак всегда ненавидел дискримина­цию. Он с равным удовольствием пакостил как чужим, так и своим — лишь бы было весело. Он поливал чем-то вонючим дверные коврики и мазал клеем дверные руч­ки — особо стойким магическим клеем, остающимся липким даже через много часов. Он прибивал к полу обувь и подкладывал под сиденья магические бомбо­чки. Он натирал бумагу для письма воском и подсыпал в воду слабительное. При этом он мерзостно хихикал, до смерти радуясь своему остроумию.
—	Главное, не дайте нас запалить, Властелин,— учил
7 Властелин
Мерзопак, связывая веревкой ручки двух дверей напро­тив,— Если узнают, что это мы, будет неинтересно.
—	Почему? — не понял Бельзедор.
—	Почему...
Мерзопак закончил последний узел, постучал в обе двери одновременно и бросился наутек — следом ки­нулся и Бельзедор. За обеими дверями послышался шум, они обе начали открываться... но обе открывались внутрь. Один дернул сильнее, другой еще сильнее — би­тых две минуты продолжалось это перетягивание кана­та, пока люди в комнатах наконец не догадались. По­слышалась брань и приглушенные проклятия.
—	Теперь понимаете, Властелин?
—	Боюсь, все еще не понимаю.
—	А разве вы не слышите, как они сердятся? — всплеснул руками Мерзопак.— Разве не слышите, как они нас проклинают?
—	Ну да. И что?
—	Не понимаете? Вы же полновластный хозяин этой цитадели и всех ее обитателей! Вы можете творить здесь все что пожелаете, и никто даже пикнуть не посмеет! Но что интересного в безнаказанной пакости?! Это уже не пакость, а обыкновенное издевательство сильного над слабым!
—	Здесь с вами невозможно спорить, дедушка,— со­гласился Бельзедор.
—	Поэтому сейчас старайтесь оставаться незамечен­ным,— подытожил Мерзопак.— А если нас запалят... тогда игра закончится. Будет довольно обидно.
Надо сказать, Мерзопак не стремился пакостить обычным прихвостням. Именно по этой причине — ка­кой интерес гадить без малейшего риска для себя? При­хвостень не осмелится даже разозлиться на всемогуще­го лорда Мерзопака, не осмелится даже ругнуться в его сторону.
Нет, Мерзопак выбирал для забав таких же приспеш­ников, как он сам. Тех, кто в случае чего не побоится полезть в драку. Конечно, доводить до таких крайно- стеи ни в коем случае не следует, но возможность, воз­можность должна оставаться!
И сейчас Мерзопак крался по спальне самого смеш­ного человека в цитадели — лорда Бугага. § Вначале перед лицом бывшего жреца Йокрида по­висла чугунная сковорода — Мерзопак виртуозно вскарабкался под самый потолок, бесшумно вбил гвоздик и подвесил к нему груз. После этого великий пакостник не менее виртуозно пришил простыню Бу­гага к его же трусам — а затем сшил простыню еще и с одеялом. Дальше он насыпал в получившийся мешок сухой чайной заварки, измазал лицо спящего ваксой, а в довершение всего напихал ему между пальцев ног бу­мажек и поджег их.
| — Теперь прячемся, Властелин! — прошипел Мерзо­пак, на цыпочках скрываясь за дверью.— Вот, глядите в щелочку — сейчас что-то будет!
" — Может, нам лучше побыстрее уйти? — предложил Бельзедор.
—	Как — и не увидеть, как жертва сердится?! Не для этого я вкладываю в работу душу, Властелин!
Пальцы лорда Бугага начало припекать. Он заворо­чался, чувствуя жар в ногах и чесотку во всем теле. Ку­лек из сшитых одеяла и простыни забился, Бугага гром­ко охнул, резко поднялся... и шарахнулся лбом о сково­роду.
—	Лорд Мерзопак, это опять вы?! — заныл Бугага, разрывая одеяло голыми руками.— Да я же вам глаза вырежу!..
—	Палево!!! — вскрикнул Мерзопак, уносясь по ко­ридору.
Бельзедор ринулся за ним. Разъяренный лорд Бугага вылетел в коридор, размахивая кривыми ножами, но тут же споткнулся о натянутую веревку. Потирая расшиб­ленную коленку, он плаксиво взвыл: Ц — Это не смешно-о-о-о!..
Мерзопак бежал, пока вопли обиженного Бугага не стихли. Бельзедор мчался следом — но если Мерзопак скользил легко и изящно, как бабочка над цветочными лепестками, то Бельзедор разве только не сшибал углы. Завернув за очередной поворот, он со всего размаху вре­зался в тонкую колонну... и разнес ее вдребезги. По ко­ридору раскатились мраморные обломки, а сам Бельзе­дор упал ничком, пропахав пол носом.
—	Властелин, будьте же осторожнее! — укоризненно воскликнул Мерзопак.
—	Со мной все в порядке,— поднялся на ноги Бель­зедор.
—	Конечно, с вами все в порядке,— ворчливо согла­сился Мерзопак.— Ваша кожа прочна, как железо, а ко­сти тверды, как алмаз. И именно поэтому вам надо быть осторожнее. А то всю мебель переломаете.
Неподалеку от этого места располагалась камера люкс. Принцесса Ньенна и так всегда спала чутко, а в Цитадели Зла у нее и вовсе не получалось толком за­снуть. Отдаленный шум и вопли заставили ее сердце би­ться сильнее — она вылезла из постели, прошлепала к двери босыми ногами и проверила замок... но, к ее ужа­су, никакого замка там не оказалось! Камеры вообще редко запираются изнутри, а эту дверь еще и до сих пор не починили.
Робко приоткрыв дверь, Ньенна посмотрела налево, затем направо. Она никого не увидела — в обе стороны только пустой коридор. Но от этого стало еще страш­нее — если видишь что-то конкретное, то хотя бы зна­ешь, чего бояться. Вернувшись в постель, Ньенна на­крылась одеялом и попыталась заснуть — но тут издале­ка послышался еще какой-то грохот.
Это стало последней каплей. Ньенна вскочила и принялась трясти спящую Дарен.
—	Ты чего? — сонно проворчала та.
—	Мне страшно! — жалобно пискнула Ньенна.— Можно, я с тобой посплю?
—	И не надейся.
Издалека послышался приглушенный рык, внезап­но оборвавшийся булькающим визгом. Дарен выпучила глаза, откинула одеяло и торопливо велела:
—	Залезай быстрее!..
Бельзедор в этот момент смотрел на лежащего у его ног паргоронского пса. Страшилище, похожее на буль­дога размером с медведя, неожиданно вылетело из-за угла — по ночам эти твари патрулировали коридоры вместе со стражей. Бельзедор среагировал автоматиче­ски — ударом в лоб.
—	Дышит,— констатировал Мерзопак, доставая из кармана нашатырь, два силикатных кирпича и кочер­гу.— Вы его только оглоушили, Властелин.
—	У меня иногда не получается рассчитывать силу,— виновато посмотрел на кулак Бельзедор.
—	Ваша сила зависит только от вашего желания, Властелин...— рассеянно ответил Мерзопак, отволаки­вая тушу в сторонку.
Пройдя еще несколько шагов, Бельзедор и Мерзопак натолкнулись на лежащего у стены человека. Одетый в просторный шелковый балахон и ночной колпак, он спал на голом полу, свернувшись калачиком. Бельзедор с удивлением узнал в спящем Курдамоля — чудаковато­го волшебника-исследователя.
—	Мэтр Курдамоль, с вами что-то случилось? — по­тряс его за плечо Бельзедор,— Что вы делаете здесь в та­кой час?
; — Я заблудился, — сонно потер глаза Курдамоль,— У вас феноменально крупная цитадель, Властелин. У меня закончился клей для рук, и я неосторожно поки­нул лабораторию. Потом я несколько часов бродил, пока меня не одолела усталость. Я решил немного от­дохнуть и набраться сил, и сам не заметил, как задре­мал.
( — Клей для рук?..
—	Да. Я делаю искусственного человека, Властелин. Мне нужно чем-то приклеить руки.
—	А может, пришить суровой ниткой?
—	Ну если вам непременно нужны самые скучные и банальные решения...— пожал плечами Курдамоль,— Кстати, вы не проводите меня в мою лабораторию, Вла­стелин? Боюсь, сам я дороги не найду...
—	Пойдемте с нами, мэтр,— весело ухмыльнулся Мерзопак.— У меня, кстати, и клей для вас есть — пер­воклассного качества и отлично подходит для кожаных изделий.
—	Благодарю, мэтр,— взял бутылочку Курдамоль.— О, да я узнаю этот ярлык! Сварено мэтром Аканастази- сом — мы с ним вместе учились на трансмутационном.
—	Да, у него собственное дело — производит магиче­ские клеи, лаки и краски,— подтвердил Мерзопак.— Постоянно у него закупаемся, фирма надежная.
—	Рад, что у него все хорошо. А у вас как дела, мэтр Мерзопак?
—	Называйте меня просто дедушкой. У меня тоже все хорошо. Кстати, мэтр, а вы все еще не стали жертвой несчастного случая?
—	К вашему сожалению — нет.
—	Это плохо.
—	Почему же плохо, дедушка? — удивился Бельзе­дор.
—	Как это почему? — вскинулся Мерзопак,— Если в лаборатории мэтра произойдет несчастный случай, он станет намного безумнее и эффективнее. Я повторял и буду повторять, что настоящий гений на службе Темно­го Властелина должен быть конченым психом. И глазом еще вот так дергать, знаете?..
—	Это, конечно, верно...— промямлил Курдамоль.— Но я чуточку опасаюсь...
—	Чего вам опасаться, мэтр?
—	А что, если несчастный случай получится... черес­чур несчастным? Я ведь могу погибнуть.
—	Не переживайте насчет этого, мэтр, у нас отлич­ные некроманты.
—	Да, верно, я мог бы стать личем...— задумался Курдамоль.— Думаю, у меня хватит квалификации, чтобы провести необходимые ритуалы...
—	Подумайте об этом, мэтр,— посоветовал Мерзо­пак,— А мы вас всегда поддержим советом и добрым словом.
Тем временем принцессы Дарен и Ньенна сидели под одним одеялом и вполголоса рассказывали друг другу страшные истории. По коже у обеих бежал моро­зец, они обливались потом, но почему-то не могли остановиться. Очень уж атмосфера способствовала — глухая ночь, зловещий пейзаж за окном и подозритель­ные шумы из-за двери.
—	...Гаринек и Подрубка замерли в ужасе,— свистя­щим шепотом рассказывала Дарен.— Шаги стихли, и они поняли, что Оно стоит уже на крыльце...
И тут дверь распахнулась. Дарен и Ньенна какой-то миг смотрели на великана в маске, а потом истошно за­вопили.
—	А-а-а-а-а-а-а-а!!! | — А-а-а-а-а-а-а-а!!!
—	У-у-у-у-у-у-у-у!!! — присоединился третий голос.
—	Дедушка Мерзопак, вы-то зачем орете? — при­поднял бровь Бельзедор, зажигая свет.
I — Для нагнетания атмосферы! — гордо ответил тот.
Принцессы захлопали глазами. До них дошло, что с этим чудовищем они уже знакомы.
—	Ло... лорд Бельзедор?..— слабым голосом спроси­ла Ньенна.— Это вы?..
—	Ты какого кира сюда вломился?! — плачущим го­лосом выкрикнула Дарен.— И почему у тебя трусы на голове?!
; — Это не трусы, а маска,— объяснил Бельзедор,— Видите дырки для глаз? И я не один, со мной вот... мэтр Курдамоль... и дедушка Мерзопак...
—	Приятно познакомиться,— промямлил Курда­моль.
—	Мир вам, девушки! — весело ухмыльнулся Мерзо­пак, сальными глазами осматривая принцесс,— Не хо­тите увидеть немного моей магии?
Дарен запоздало сообразила, что на ней только ноч­ная рубашка. Поискав глазами, она схватила с ночного столика графин и швырнула в гнусно скалящегося ста­рика. Мерзопак резко крутанулся вокруг своей оси и от­бил графин тростью.
Бельзедор приподнял брови — он мог поклясться, что трости у дедушки Мерзопака не было. Впрочем, он постоянно доставал вещи неизвестно откуда — самые разные вещи, от заряженных арбалетов до живых поро­сят.
—	Извините, что мы вас потревожили,— сказал Бе­льзедор,— Просто хотели убедиться, что вы удобно устроились.
—	Но почему среди ночи?! — возмутилась Дарен.
—	Это дедушка Мерзопак предложил,— пожал пле­чами Бельзедор.— Наверное, и вправду не очень хоро­шая идея, но теперь уже поздно. Пойдемте, мэтр Курда­моль, я отведу вас в вашу лабораторию. Дедушка, вы идете?..
—	Нет, я останусь,— на цыпочках вбежал внутрь Мерзопак.— Как насчет поиграть в фанты, девушки? Проигравший снимает с себя...
—	Пошел вон!!! — выхватила кинжал Дарен.
Ньенна, которой все это тоже ужасно не нравилось,
решила помочь новой подруге и робко взялась за пику. Дарен одобрительно ей кивнула и ринулась на веселя­щегося Мерзопака — тот показывал язык, вертелся по всей комнате и вообще получал несказанное удовольст­вие от происходящего.
Примерно через минуту, доведя Дарен и Ньенну до белого каления, Мерзопак выскочил наружу. Воору­женные принцессы выбежали за ним. Счастливый Мерзопак запрыгал по коридору, радостно приговари­вая:
—	Какая прелесть — меня преследуют две очарова­тельные девушки! Ах, какой же я несносный шалун!

ГЛАВА 21
Бельзедор потер пальцами щеку, разглядывая со­бравшихся. Сегодня Темный Властелин проводил аудиенцию — с самого утра в тронном зале толпились послы иностранных держав, просители, ходоки, прожектеры и I просто любопытствующие. Справа раздавался скрежещущий звук — то белый кот точил когти о трон.
—	Мр-мр-мр...— задумчиво приговаривал Лео­нард.— Мр-мр-мр...
— Слушай, мне всегда было интересно — зачем кошки всегда закапывают... ну, после себя? — спросил Бельзедор, разглядывая голубенький тазик с песком.
—	Это освященный вечностью кошачий обычай,— сухо ответил Леонард,— Человеку не понять.
Иностранных послов сегодня собралось довольно много — все-таки они больше десяти лун не имели воз­можности засвидетельствовать Властелину почтение. Они по очереди подходили к трону, низко кланялись, заверяли в неизменном уважении и подносили подарки. К Темному Властелину никак не можно явиться без драгоценного подарка.
Скупиться никто не скупился. Всяк хотел, чтобы Бельзедору понравился его дар, чтобы он удостоился милостивого кивка. Самым первым, например, ему преподнесли золотой трон, украшенный алмазами,— страшно представить, сколько подобное изделие могло стоить.
Этот трон приволокли послы из Эхидены. До сего момента Бельзедор не встречал живых кобринов и теерь с любопытством смотрел на этих людей-ящеров — худощавых, чешуйчатых, с холодными змеиными глаза­ми, толстыми морщинистыми складками на шее, раз двоенными языками, колеблющимися во время речи. —Мыкобрины,— прошипел глава посольства,— Мы очень древний народ. Из всех нынешних обитателей Парифата древнее нас только драконы...
Я рад за вас...— неуверенно кивнул Бельзедор и процедил уголком рта: — Зачем он мне это говорит?
—	Не обращайте внимания, Властелин,— тихо отве­тил управляющий,— Для кобринов это что-то вроде мантры. Они при каждом удобном случае напоминают, какие они древние.
—	Почему?
—	Потому что, кроме этого, им похвастаться нечем. Ныне кобрины — увядающее, не слишком влиятельное племя. Все, что у них осталось,— память о былом вели­чии. Это, увы, характерно для многих изначальных на­родов...
—	Каких народов? — не понял Бельзедор.
—	Изначальных. Историки делят народы на изнача­льные, древние, старые, молодые и новые — в зависи­мости от того, в какую эпоху данный народ появился на Парифате.
—	То есть всего эпох было пять?
—	Шесть. Но во время третьей эпохи новых народов не появлялось.
—	Почему?
—	Третья эпоха была относительно короткой и не слишком приятной. Недаром же одни называют ее Ты­сячелетием Мрака, а другие попросту Ледником. Хотя на самом деле Тысячелетие Мрака и Ледник не совсем совпадают — Ледник начался немного позже и закон­чился немного раньше. Что же до изначальных народов, то к ним причисляют тех, кто явился на Парифат в са­мую первую эпоху, эпоху Рождения. Это морграданты, драконы, великаны, йоркзерии, страбары, арахниды, титаны, циклопы, кобрины...
—	Кхм! — перебил управляющего кобрин. Вокруг его шеи начал раздуваться капюшон,— Мы действительно очень древние!
—	Никто в этом не сомневается, господин посол,— заверил его Бельзедор,— Продолжайте, пожалуйста.
Следом за посольством Эхидены Темному Властели­ну были представлены сразу два посла — Арахнии и Ба- силерии. Никто из них не желал уступить другому оче­редность. Черный, жирный, раздувшийся от яда арах- нид внимательно смотрел на Бельзедора шестью глаза­ми, а еще двумя косился на посла Басилерии — коренастого низкорослого кобрина с коричневатой че­шуей.
—	Еще кобрин? — удивился Бельзедор.
—	Это другой,— пояснил управляющий,— Те из Эхидены, а этот — из Басилерии. Тамошних кобринов еще называют пустынными — сами видите, внешне они заметно отличаются.
Арахнид и пустынный кобрин выложили свои по­дарки одновременно. Арахния прислала Бельзедору по­трясающего рисунка ковер — их посол гордо прощел­кал, что его ткали восемнадцать тысяч арахнидов! Басилерия же положила к ногам Властелина вазу из бивня индрика с сотней искусно вырезанных на ней фигур — и их посол не менее гордо прошипел, что мастер работал над этой вазой девять лет!
Отступив назад, послы облили друг друга ревнивыми взглядами и потребовали, чтобы Властелин ответил, чей подарок лучше, что ему больше нравится. Бельзедор отделался какой-то банальной фразой насчет того, что нельзя сравнивать несравнимое — оба подарка посвоему уникальны. Арахнид и кобрин явно остались недо­вольны таким ответом, но им пришлось удовлетворить­ся этим.
—	Они что, не любят друг друга? — тихо спросил Бе­льзедор управляющего.
—	Не любят — это преуменьшение, Властелин,— так же тихо ответил тот.— Война арахнидов и пустынных кобринов длится уже много веков...
—	А из-за чего они воюют?
 — Первопричиной был портал, но...  — Портал?..
—	Совершенно верно. Понимаете, Властелин, после того как волшебники Мистерии сумели оживить древ­ние порталы, по всему миру из-за них разгорелись кро­вопролитные войны. Доселе бесполезные руины не­жданно-негаданно превратились в ценнейшие страте­гические точки. Иметь портал на своей территории — огромное преимущество перед соседями. В настоящий момент империя Грандпайр — единственная держава в мире, в которой два портала, остальные почитают за счастье иметь хотя бы один. А Арахния и Басилерия... они много лет воевали из-за своего, но в конце концов достигли компромисса и договорились, что через него будет проходить граница между державами. Однако в ходе этих войн арахниды и пустынные кобрины про­никлись друг к другу такой ненавистью, что теперь сра­жаются уже просто так, без причины. Они стали при­родными врагами.
После Арахнии и Басилерии свои дары принесли по­слы Ильдланда, Симардара и Гумарении. Муспеллы подарили Бельзедору огнедышащего рысака, симы — хвалебное письмо жителей столицы, уместившееся на рисовом зерне, гномы — клинок особой стали, изготов­ленный знаменитым мастером. Бельзедор душевно по­благодарил их всех и послал за магическим стеклом — прочесть письмо на рисовом зерне.
Вслед за этим к трону подошел посол Бабарии. Пред­ставитель гордых кочевников поднес довольно стран­ный подарок — мертвую голову на копье. Гневно разду­вая ноздри, он поведал, что Бабария крайне обижена на Империю Зла, с которой прежде всегда жила в мире.
Вот уже много лет бабары платят дань лорду Бельзе­дору, а взамен получают гарантированное ненападе­ние... однако в прошлую луну договор был нарушен! Группа агентов Зла совершила теракт в Тарго, столице Бабарии! Была применена стихийная магия, разрушено множество зданий!
— Наездники на ящерах злы на тебя, Черный! — про­цедил обритый наголо посол, стуча об пол копьем.— Совет кланов постановил прекратить поставки скота, раз ты не держишь слова!
Бельзедор поманил управляющего пальцем и потре­бовал объяснений. Тот растерянно залепетал, что ниче­го подобного в Бабарии не планировалось, ни один из приспешников там не работал — а рядовые агенты Зла не посмели бы...
Гневно насупив брови, Бельзедор начал разбираться сам. Он подробно расспросил бабарского посла, как выглядели эти агенты, кто их возглавлял и что конкрет­но произошло в Тарго. Оказалось, что туда явились чет­веро и потребовали заплатить десять овец золота, угро­жая гневом Империи Зла. Бабары отказались — и один из агентов, несомненный волшебник, наслал на город страшной силы смерч. Тогда взбешенные бабары напа­ли на этих агентов — из них двое были убиты, а двое дру­гих сбежали.
Вымогательство, террор и разрушение — старинные традиции Империи Зла. Но управляющий клялся всеми силами Паргорона, что подобных мероприятий в Баба­рии не проводилось. Более того — мертвая голова на ко­пье не принадлежала никому из зарегистрированных агентов Зла. Посол достал из мешка вторую — но и она оказалась незнакомой. Управляющий дважды проверил по кристаллу Сакратида, помнящему каждого агента,— совпадений не отыскалось.
—	Теперь вы видите, что эти четверо были само­званцами, господин посол,— поведал Бельзедор.— Империя Зла не знает таких людей и не несет ответст­венности за их действия. Более того — я крайне разгне­ван тем, что кто-то осмелился действовать от моего имени, и обещаю приложить все усилия, чтобы найти и покарать двоих, сумевших от вас скрыться. Надеюсь, это не отразится на дальнейшей дружбе между нашими державами.
—	Если все действительно так, наездники на ящерах признают свою вину и просят прощения,— коснулся пальцами лба посол.
—	В знак извинения вы весь следующий год будете платить двойную дань,— милостиво улыбнулся Бельзе­дор.
—	Я доложу об этом совету кланов,— покорно отве­тил посол.
Следующим был посол Мардахая. Длиннорукий зе- ленокожий гоблин бухнулся на колени еще в дверях и с удивительной ловкостью прополз на четвереньках до подножия трона. Ударившись головой об пол, он при­нялся громко восхвалять Бельзедора, заверяя в своей вечной преданности и сокрушаясь о том, что он, такой мелкий и ничтожный, смеет отнимать бесценные мину­ты Властелина.
—	Прекратите это, пожалуйста,— попросил Бельзе­дор.— Я не люблю, когда передо мной унижаются.
—	Вообще-то любите,— шепнул ему на ухо управля­ющий.
—	Разве? — приподнял бровь Бельзедор.
—	Конечно. Вы же Темный Властелин. Вам положе­но это любить.
—	Тогда унижайтесь дальше,— кивнул озадаченному гоблину Бельзедор.— Извините, что прервал.
—	Защиты и справедливости, Властелин! — зарыдал посол.— Защиты и справедливости!
—	Так что случилось-то? — заложил ногу за ногу Бе­льзедор.
—	Эльфы! — потряс кулаком гоблин.— Опять эти проклятые эльфы из Гармальина! Они не перестают на­падать на наши горы! Они грабят наши дома, убивают мирных жителей, насилуют наших женщин!
—	Насилуют ваших женщин?..— удивился Бельзе­дор,— Но вы же... вы же гоблины.
—	Разве вы не знаете эльфов, Властелин?! — пора­зился посол.— Эти мерзкие твари только и мечтают, что о красавицах из нашего народа!
—	У них довольно странный вкус.
—	Защиты и справедливости, Властелин! — снова взвыл гоблин.— Мы уже не знаем, к кому обращаться! Только-только нас оставил в покое Олиберан, как его тут же сменил Гармальин! Да еще проклятые твари Южакинга! И косталанки! Косталанки! И... и...
—	Господин управляющий, я что-то должен с этим делать? — поморщился Бельзедор.
—	Совершенно ничего, Властелин,— покачал голо­вой управляющий.— Аудиенция окончена, господин посол.
—	Но я еще не закончил! — запротестовал гоблин.
—	Лорд Бельзедор глубоко сочувствует вашим бедам, господин посол,— заверил его управляющий,— Мыс­ленно мы всегда с вами. А теперь ступайте.
—	Но...
—	Прикажете сварить его в кипятке, Властелин?
—	Нет-нет, я уже ушел!
Бельзедор задумчиво посмотрел на пятящегося гоб­лина. Тот не смел ни повернуться к Властелину спиной, ни подняться на ноги, а потому полз на четвереньках за­дом наперед.
—	Он правду говорил? — полюбопытствовал Бельзе­дор,— Их действительно так притесняют?
—	Вы просто не помните, Властелин,— слабо улыб­нулся управляющий,— Мардахайские гоблины — изве­стные на весь мир лжецы, трусы и кляузники. Они сами постоянно задирают соседей, причем стараются пако­стить исподтишка. А когда им дают отпор — бегут пла­каться вам... они отчего-то решили, что вы их защитник и покровитель.
Бельзедор задумчиво достал из ниши в подлокотни­ке толковый гоблинский словарь и полистал его, читая статьи наугад. Книга была написана на орчанге, но Бе­льзедор без особого удивления обнаружил, что свобод­но читает и на этом языке.
«Гоблин. Венец творения. Идеальное существо. Люби­мец богов. Законный владыка всего ценного и блестящего. Безупречен во всех отношениях, однако по странному не­досмотру несколько слаб физически, а потому вынужден раболепствовать перед теми, кто крупнее его. Несомнен­но со временем эта досадная ошибка мироздания будет ис­правлена».
«? Человек. Огромное глупое существо, почему-то не лю­бит гоблинов. Опасен, не раздражать, раболепствовать, нападать большой группой или бить в спину. Мясо вкус­ное, но солоноватое. В карманах иногда бывают ценные вещи».
«Эльф. Огромное существо с острыми ушами, поче­му-то не любит гоблинов. Опасен, не раздражать, рабо­лепствовать, нападать большой группой или бить в спину. Весьма приятен на вкус, мясо нежное, как у цыпленка».
«Мораль. Загадочное понятие, неизвестно что означа­ющее. Ведутся исследования».
—	Властелин, тут еще посетители...— робко привлек его внимание управляющий.
—	Ах да, извиняюсь,— спохватился Бельзедор, за­крывая книгу.
Кроме иностранных послов на прием явились и дру­гие ответственные лица. Например, приветственная де­легация от академии искусств Бриарогена. Представи­тель художников преподнес портрет Темного Властели­на, представитель поэтов прочел хвалебную оду, пред­ставитель музыкантов сыграл на скрипке. Бельзедор был весьма этим тронут.
Следом потянулись обычные ходоки. Тут были жа­лобщики и просители, были прожектеры всех мастей, были замаскированные убийцы — за время аудиенции случилось три покушения, причем одно даже оказалось успешным. Восстав из пепла, Бельзедор уважительно кивнул растерянному убийце и предложил ему место в своей гвардии.
Последним был довольно странный субъект в фио­летовом балахоне и дикого вида шляпе — явно сшитой собственноручно. Он назвался первосвященником церкви Темного Властелина — правда, тут же оговорил­ся, что, кроме него, в этой церкви нет ни души. Бельзе­дор с большим удивлением понял, что этот тип покло­няется ему как божеству — причем делает это с немалым рвением.
— Нам нужно возродить былые традиции, Власте­лин! — брызгал слюной и сверкал глазами первосвя­щенник.— Культ! Культ Властелина! Нужно построить храмы по всему миру! Как можно больше кровавых жертв!
—	Былые традиции?..— повернулся к управляющему Бельзедор.— У меня что, раньше уже был культ?
—	Был когда-то,— спокойно ответил управляю­щий.— Но потом, увы, заглох и зачах.
— Почему?
— Ну, он вообще просуществовал не очень долго. Вы... простите мою дерзость, но вы тогда чуточку пере­барщивали с жертвоприношениями, Властелин. При­чем в жертву приносили не кого-нибудь, а собствен­ных жрецов. Самые пылкие фанатики со временем просто закончились, а более умеренные решили, что больше любят жить, чем вас, и разбежались. Так культ и заглох.
—	И я хочу его возродить! — выкрикнул первосвя­щенник, падая на колени и подползая к трону,— Я всю жизнь тайно служил требы Тебе, о Властелин! Молю, позволь мне насладиться Твоим ликом! Молю, позволь мне прильнуть к Твоим стопам! М-ма!..
—	Эй, он мне сапог обмуслякал! — выдернул ногу Бельзедор.— Уберите его!
—	Прикажете принести его в жертву? — с готовно­стью предложил управляющий.
— Не отвергай меня, о Властелин! — взмолился пер­восвященник, дико вращая глазами.— Дай мне присяг­нуть тебе!
— Хорошо,— смилостивился Бельзедор,— Ты поце­луешь под хвост моего кота. Так ты присягнешь мне на верность.
Леонард и первосвященник приняли это с равным смирением.
ГЛАВА 22
Дверь камеры люкс тихонько скрипнула, выпуская в коридор двух девушек. Дарен держала в руках краке­март, а Ньенна дрожала у нее за спиной. Ей было страш­но выходить из комнаты, но еще страшнее — оставаться там одной, без новой подруги.
—	А замок они так и не починили,— задумчиво про­изнесла Дарен.— Своих слуг я бы за это высекла.
—	Зато нас никто не охраняет...— пискнула Ньенна.
—	А смысл нас охранять? Как будто мы можем ку­да-то сбежать. Ты вообще знаешь, сколько от Империи Зла до твоей Шевларии?
—	Не знаю. Сколько?
—	Я тоже не знаю. Но до Гарии — двадцать пять ты­сяч вспашек. А от Гарии до Шевларии — сорок тысяч.
—	Откуда ты знаешь?
—	Измеряла в атласе. Циркулем.
У Ньенны хватило такта не спрашивать, зачем Дарен понадобилось узнавать расстояние между Гарией и дру­гими странами. Она просто засеменила следом за по­другой — та шла решительно и уверенно, словно по соб­ственному палисаднику.
Однако на самом деле Дарен понятия не имела, куда идти. Вчера она лишь по счастливой случайности на­брела на тронный зал — и совсем не была уверена, что сумеет это повторить. Да еще все прихвостни, как на­рочно, куда-то запропастились. Пару раз вдалеке мель­кали силуэты, но они исчезали, стоило подойти побли­же.
Принцессы встретили лишь одного уборщика — та­туированного ямстока с собачьей костью в носу. К со­жалению, он говорил только на билетанди, а на пари- фатском знал всего три слова — «привет», «мясо» и «Властелин». Их он и сказал напуганным принцессам — отчего те, естественно, напугались еще сильнее.
Удирая от растерявшегося уборщика, который и не помышлял за ними гнаться, Дарен и Ньенна забрели в совсем уж далекие закоулки. Они прокрались по кладо­вой, полной глиняных табличек с древними письмена­ми, прошли через оранжерею, полную шевелящихся синих цветов, растущих прямо из пола, и оказались в длинном темном зале, вдоль стен которого высились прямоугольные каменные постаменты. На каждом ле­жало покрытое чешуей чудовище — клыкастое, когти­стое, с парой коротких крыльев и задранным хвостом.
Все они крепко спали.
Даже Дарен при виде этого зрелища опешила. Но по­том собрала в кулак всю храбрость и на цыпочках заша­гала вперед, тяня за собой Ньенну.
—	Я боюсь!..— прошептала та.— Может, не надо?..
—	Трусиха,— дрожащим голосом ответила Дарен.— Иди за мной и не бойся.
—	А если они проснутся?..
—	Убежим.
Принцессы шагали предельно тихо, едва касаясь пола подошвами. Кажется, их сердца стучали громче, чем туфли. Ньенна не отпускала рукав Дарен, а та в свою очередь держала ладонь на рукояти кракемарта.
А потом Дарен вдруг чихнула. Зал оказался ужасно пыльным.
Принцессы в ужасе замерли. Ближайшее к ним чудо­вище медленно открыло глаза и уставилось на двух пе­репуганных девушек. Какую-то секунду оно лежало не­подвижно, а затем... широко зевнуло и спросило: I — Вам кого?
—	Мы... мы ищем лорда Бельзедора! — тоненько пи­скнула Ньенна.
—	Прямо по коридору, потом налево и по лестни­це,— указало лапой чудовище.— А там спросите.
—	Спа... спасибо!
—	Обращайтесь,— кивнуло чудовище, снова закры­вая глаза.
Следуя указаниям, Дарен и Ньенна благополучно добрались до тронного зала. Однако их задержали в приемной — Темный Властелин принимал посетите­лей.
Робея и смущаясь, принцессы уселись на краешке скамьи для ожидающих, стараясь держаться как можно дальше от ждущего аудиенции приспешника. И любой бы на их месте постарался держаться подальше от лорда Фекалия — вонь в приемной стояла такая, что можно было вешать топор. Ньенна достала откуда-то крошеч­ный пузырек с розовым маслом и помазала себе под но­сом, а потом, увидев умоляющий взгляд Дарен,— и ей.
Лорд Фекалий приветливо улыбнулся юным прин­цессам. Дарен мысленно взмолилась, чтобы он не взду­мал поцеловать ей руку.
—	Кажется, с вами мы еще не знакомы, прелестная барышня,— сверкнул белоснежными зубами Фека­лий.— Я лорд Фекалий из рода Компостов, всемирно известный специалист по дерьму и моче. Возможно, вы обо мне слышали?
—	Я не слышала,— недружелюбно ответила Дарен.— А ты?
—	Я тоже не слышала,— подтвердила Ньенна.
—	Удивлен вашим незнанием,— огорчился Фека­лий,— Неужели вы никогда не слышали гордую фами­лию Компост?
—	Никогда.
—	Никогда.
—	Странно. Клянусь Двадцатью Шестью, это дово­льно странно.
—	А что, мы должны были о вас слышать? — скриви­ла губы Дарен.
—	Мой род довольно знаменит, знаете ли,— слегка обиженно ответил Фекалий,— Мой отец был знамени­тым героем.
—	Героем?..— хмыкнула Дарен.
—	О да! Не слышали? Прославленный по всему миру Человек-Говно! Он мог завонять любого злодея, он за­брасывал какашками целые армии! Он всеми силами боролся со злом и везде вершил правосудие!
—	Но почему же вы не пошли по его стопам, лорд Фекалий? — удивилась Ньенна.
—	О, это довольно грустная история...— сокрушенно произнес Фекалий.— Несмотря на все благие намере­ния отца, люди все равно не любили его... Они зажима­ли носы при одном только его приближении. Они гнали его от себя и не желали, чтобы он их спасал. Однажды отец спас целый дилижанс с детьми и котятами, но дети бежали от него с плачем, а котята попытались закопать. Это было очень грустно и обидно. А окончательно отец разочаровался в избранной стезе после одного печаль­ного случая. Он пытался спасти девушку от разбойни­ков, но вместо этого нечаянно погубил ее...
—	О, как это грустно...— посочувствовала Ньенна.
—	А что произошло? — спросила Дарен.
—	Мой бедный батюшка немного перестарался...— всхлипнул Фекалий,— Боевое дерьмо, которым он ока­тил разбойников, оказалось слишком густым и насы­щенным ароматами. И его было слишком много. Спа­саемая девушка не выдержала столь страшной атаки и умерла от удушья... После этого отец ушел в отставку — мне же заповедал никогда даже не пытаться творить добро. Люди злы и неблагодарны...
—	О, как жаль... А откуда у вас такие удивительные способности, лорд Фекалий? — полюбопытствовала Ньенна.
—	Это что, врожденное? — присоединилась Дарен.
—	О нет, барышни, конечно же нет! — всплеснул ру­ками Фекалий,— Я, как и мой отец до меня, учился в Мистерии, имею звание магистра Элементурия. Так что, если пожелаете, можете называть меня мэтром Фе­кал ием.
—	А чему учат в Элементурии, мэтр Фекалий? — спросила Ньенна.
—	Я закончил стихийный факультет. На нем учат подчинять и контролировать некий элемент — это мо­жет быть какое-нибудь вещество, энергия или стихий­ная сила. Учат объединяться со своим элементом, ста­новиться плоть от плоти с ним, кровь от крови. Обычно избирают Огонь, Воду, Лед, Молнию или еще что-ни­будь такое же банальное. Но я — а до меня мой отец — избрал в качестве своего элемента Дерьмо.
—	Вот как?..
—	Да-да. Кстати, мой двоюродный брат тоже окон­чил Элементурий. Но он избрал своим элементом Шо­колад.
—	Шоколад?.. Там даже такое есть?
—	Конечно. Мой безмозглый кузен — Шоколадный Человек. Ужасный выбор, если вы спросите меня. Брр, шоколад... меня пробирает дрожь при одной мысли об этой липкой черной гадости. А видели бы вы моего ку­зена в полной боевой форме! Эти жуткие шоколадные глаза...
—	Не хотела бы я такое увидеть,— согласилась Ньен­на.
—	Даже подумать страшно,— кивнула Дарен.
—	Увы, у моего кузена полностью отсутствует вкус. Когда я предлагал ему последовать моему примеру и стать дерьмовым магом, он рассмеялся мне в лицо и те­перь ходит весь в шоколаде. Ну не идиот ли?
—	Полный идиот,— подтвердила Дарен.
—	А кто-нибудь кроме вас делал такой выбор, лорд Фекалий? — спросила Ньенна.
—	Никто. Не хочу зря хвастаться, но никто из окон­чивших Элементурий не объединялся с Дерьмом. Ни­кто, кроме нас, Компостов. На данный момент я един­ственный дерьмовый маг в мире — хотя огненных и ле­дяных полным-полно. Это так печально и так... непра­вильно. Надеюсь, когда у меня будет сын, он также пойдет по моим стопам...
—	А вы женаты, лорд Фекалий?
—	Разумеется, нет. Я гей.
—	А что это такое? — спросила в лоб Дарен.
Ньенна ужасно покраснела и что-то прошептала ей
на ухо. Дарен недоверчиво вскинула брови и окинула Фекалия еще более странным взглядом, чем раньше.
—	Ему что, мало того что он копрофил?..— чуть слышно пробормотала она.
Ь — В этом нет ничего плохого,— обиженно покосил­ся на нее Фекалий.— Многие великие волшебники были геями.
в — Но если вы гей, откуда же у вас возьмется сын, лорд Фекалий? — вежливо спросила Ньенна.
—	Усыновлю, разумеется. Однажды я встречу како­го-нибудь малыша, не имеющего родителей, и сделаю его своим наследником.
—	Лорд Фекалий, а вам не кажется, что бедные сиро­ты и так достаточно страдают? — не выдержала Дарен.
Двери в тронный зал распахнулись, и из них вышел утирающий губы первосвященник. Герольд объявил, что Властелин ожидает следующего просителя.
—	Ваша очередь, лорд Фекалий,— указала Ньенна.
—	Невежливо будет с моей стороны не уступить столь очаровательным дамам,— улыбнулся приспеш­ник.— Идите вы, а я еще подожду.
—	Но как же...
—	Пошли,— схватила Ньенну за локоть Дарен. Шагая по мраморным плитам, Ньенна задумчиво
сказала:
—	А лорд Фекалий весьма обходителен...
—	Только дерьмищем от него так и прет,— добавила Дарен.
—	Зачем ты все время говоришь такие вещи? — по­морщилась Ньенна.
—	Я принцесса. Что хочу, то и говорю. Кстати, а вот это его гейство... оно не заразно?

—	Нет, если не целоваться,— уверенно ответила Ньенна.— Поцелуешься — заразишься.
—	Надо же. Я раньше и не знала, что такое бывает. Откуда ты столько про это знаешь?
—	Дома у меня была книжка...— смутилась Ньен­на,— Там про все это было написано... и даже с картин­ками...
—	А, книжка... Нет, читать я не люблю. Из бесполез­ных книжек у меня были только «Старые сказки» и куча романов про бороту. Такая скучища.
—	А я ни разу не читала про бороту.
—	Невелика потеря. Они там только и делают, что ссорятся из-за денег и режут друг друга.
Бельзедор уже не удивился тому, что пленницы сно­ва выбрались из камеры. Он извинился за ночной инци­дент с дедушкой Мерзопаком и даже преподнес прин­цессам небольшой сувенирчик — двух розовых жаб, пе­ревязанных ленточками.
—	Ой, как это мило...— растрогалась Ньенна.
—	Розовая жаба?..— с отвращением взяла свою Да­рен.
—	Да,— кивнул Бельзедор.— Там, откуда я родом, их принято дарить девушкам.
—	А откуда ты родом? — без обиняков спросила Да­рен.
—	Да, откуда вы родом, Властелин? — присоедини­лась Ньенна.
—	Э-э-э... откуда я родом? — тихо шепнул управляю­щему Бельзедор.
—	Простите, Властелин, не знаю,— развел руками тот,— Это известно только вам самому.
—	Ярыть.
Повертев свою жабу в руках и добившись от нее не­довольного кваканья, Дарен поинтересовалась:
—	А что мне с ней делать?
—	Да что угодно,— ответил Бельзедор.— Это просто сувенир. На память.
—	А можно мне тоже сувенир на память? — попросил Леонард, увиваясь вокруг ног Бельзедора,— Мышку. Розовую...
—	Розовых мышей у меня нет,— задумался Бельзе­дор,— Но я попробую достать.
Принцессы пожаловались, что им не подали завтрак, и Бельзедор пообещал с этим разобраться. Пока же он предложил своим пленницам разделить трапезу с ним.
Повара сегодня расстарались на славу. На первое был подан черепаховый суп, заправленный вином, аро­матическими травами и специями. На второе — зажа­ренный целиком фазан с шалфеем. Кроме того, подали седло косули под острым соусом, свинину, молодого жареного каплуна и сливочный сыр. Бельзедор лично отрезал принцессам самые лучшие куски и подливал им великолепное гуттийское вино из пыльной бутылки.
Обед подходил к концу, когда в тронный зал вошел управляющий. Он что-то прошептал Бельзедору на ухо, и тот вздохнул, комкая салфетку.
—	Что-то случилось, лорд Бельзедор? — забеспокои­лась Ньенна.
—	Ничего особенного, ваше высочество, повседнев­ная рутина,— любезно ответил Бельзедор, обращаясь к Всевидящему Оку.
В волшебном зеркале появилась группа людей. За­кованный в доспехи рыцарь с огромным мечом — вы­сокий, мускулистый, но, судя по изрядной плеши, не слишком молодой. Одетый в черное худощавый па­рень с длиннющими волосами и двумя кривыми ножа­ми за поясом. Низкорослый темнокожий тхариец с ма­гическим жезлом, увенчанным бараньим черепом. Пу­затый румяный цверг с короткой напомаженной боро­дой и тонкой палицей, светящейся внутренним светом. Темноволосая девушка-эльф с деревянным лу­ком за спиной. Молодая монахиня в белых одеждах с зеленым листом на груди — судя по символике, орден Подорожника.
—	Кто это такие? — поинтересовалась Дарен.
—	Это ко мне,— поднялся из-за стола Бельзедор.— Прошу прощения, дорогие дамы, но я вынужден оста­вить вас на некоторое время. Полагаю, сейчас меня в очередной раз убьют, но я постараюсь возродиться по­быстрее и вернуться к вам. Если желаете, потом мы можем прогуляться в город — в Большом Иллюзионе сегодня дают новое представление. Сам я еще не ви­дел, но мой кот очень хвалит.
ГЛАВА 23
С тех пор как Бельзедор вернулся в свою цитадель, прошло уже больше двух лун. Память к Темному Влас­телину так и не вернулась, но он и без этого вполне освоился на троне. Помощь управляющего требовалась все реже, хотя временами Бельзедор еще вставал в ту­пик.
Дарен и Ньенна по-прежнему жили в камере люкс. Ни Гария, ни Шевлария так и не сподобились заплатить выкуп — только гарийский император дважды связы­вался по дальнозеркалу, спрашивал, хорошо ли его до­чурка себя ведет, не капризничает ли, не причиняет ли хлопот. А из Шевларийской Империи вестей и вовсе не было.
Бельзедор показал принцессам свою цитадель, про­гуливался с ними по Бриарогену, водил по разным ин­тересным местам. Городские виды он и сам рассматри­вал не без любопытства, время от времени комменти­руя:
— Это памятник мне. А это еще один памятник мне. А это конный памятник мне. А вот этого типа я не знаю — это какой-то... хотя нет, это тоже я.
Бельзедор развлекал принцесс картинами во Всеви­дящем Оке, катал их на драконе и большом летучем ко­рабле. Они посещали лучший бриарогенский театр, смотрели прославленные пьесы из «Тригинтатрии» и популярный мюзикл «Иерофант». Были на гладиатор­ских боях, состязаниях по рокболу и гонках левиафа­нов. А на праздник Бонадис Бельзедор устроил для сво­их пленниц грандиозную навмахию в Крюковом море.
Известие о смерти императора пришло в день Стек­лянного Вепря, когда Бельзедор с принцессами кормил цепных гулей. Те жадно урчали, пожирая куски сырого мяса, Дарен весело смеялась, Ньенна испуганно жалась к Бельзедору. Именно в этот момент в далекой Шевла­рии скончался император Хтерновад Четвертый. Он всего несколько дней не дотянул до своего девяностоле­тия.
Бельзедор узнал об этом вечером, когда управляю­щий делал ему обзор важнейших мировых новостей. Темный Властелин покачал головой, не зная, как ска­зать Ньенне о смерти отца. Император и его дочь были практически чужими людьми, общались считаное чис­ло раз — но отец всегда остается отцом.  К тому же оказалось, что это не единственная плохая новость из Шевларии. Вот уже целую луну в этой импе­рии бушует война — причем в определенном смысле причиной ее стал сам Бельзедор. Похитив принцессу Ньенну и убив коннетабля Морода, он возвратил страну в Смутную эпоху. В постели хрипел умирающий импе­ратор, наследников не было ни единого, а лишенные лидера советники мгновенно перессорились. Шевларийская Империя начала трещать по швам. И этим не замедлили воспользоваться соседи. Одну из окраинных провинций под шумок прибрала Нимбузия, в проливе Хе-Трен начали хозяйничать промысло­вые суда Острова Шестой Луны, на западном побережье необычайно осмелели флибустьеры Пирогатии. Одна­ко эти мелкие нападки Шевлария пережила бы — но тут границу перешли войска Йордалии.
И вот после этого все стало хуже некуда.
Управляющий рассказал Бельзедору, что Йордалия — молодое, но очень амбициозное государство. Еще каких-то триста лет назад его вообще не было на карте — было множество небольших королевств. Потом торговый город Йордаль, воспользовавшись кризисной ситуацией, вышел из состава королевства, в котором находился, и объявил себя свободным городом. У тог­дашнего короля не хватало сил этому помешать, и он смирился с потерей части земель.
Целое столетие Йордаль стремительно богател и уси­ливался, пока не подмял под себя окрестные земли и сам не превратился в небольшое государство. В течение последующих двухсот лет уже не город, а республика
Йордалия загребала все новые территории, быстро и бескровно присоединяя одно королевство за другим.
Со слабыми соседями у Йордалии проблем не возни­кало. Однако потом слабые соседи у них закончились — закончились и легкие присоединения. Какое-то время Йордалия воевала со Скудерче, но рыцари тамошнего короля оказались крепким орешком. Плантаторы Эра тоже отказались без боя расставаться со своими земля­ми. Ничего не получилось и с эльфами Альварии. Что же касается вампиров Скозии или ножевоев Яраля, то с ними Йордалия не стала даже связываться. Не полезли они и в Спящее Королевство. И с королем-личем Теймурока ссориться не рискнули. Какое-то время Йорда­лия питала надежды на присоединение Аврии, но ее банкиры, сладко улыбаясь, объяснили, почему от этой идеи лучше отказаться.
Таким образом, у Йордалии оставался единствен­ный сосед, которого можно было присоединить без крупной войны,— королевство Пелфу. Небольшое, ма­лонаселенное, не способное оказать серьезного сопро­тивления и очень удачно округляющее границы Йорда­лии. К тому же Пелфу открывает им доступ к другой за­манчивой цели — Мулирии.
Однако еще тысячу лет назад святым Рокаром было изречено пророчество, согласно коему в день, когда Пелфу потеряет независимость, на континент Мирандия обрушится такая катастрофа, которая заставит вспомнить Ледник. Из-за этого никто и никогда не ре­шался трогать Пелфу — на протяжении своей жизни святой Рокар изрек всего семь пророчеств, но звучали они предельно ясно, и пять из них сбылись в абсолют­ной точности, буква в букву.
В числе прочих стран Йордалия могла только взды­хать, грустно поглядывая на маленькое беззащитное ко­ролевство, захватывать которое нельзя ни в коем случае. Но тут грянул кризис в Шевларии, и Йордалия решила пойти ва-банк, бросив все силы на некогда могучего, а ныне ослабевшего южного соседа.
Если удастся победить, это даст честолюбивым сена­торам Йордалии все — новую огромную территорию, протяженное морское побережье, множество богатых городов, торговые тракты, порты, рудники, леса, паш­ни, а главное — портал. Второй портал. На данный мо­мент в мире существует одно-единственное государство с двумя порталами — Грандпайр. Йордалия очень хочет стать вторым. Сейчас портал у них только один, да и тот приходится делить с Аврией и Яралем.
И Йордалия отправила войска. Дело сразу пошло чрезвычайно успешно — лишенная главнокомандую­щего шевларийская армия была вдребезги разбита, не оказав даже заметного сопротивления. Йордальцы по­неслись по Шевларии ураганным ветром, буквально сметая все на своем пути. За неполную луну они обогну­ли Шевларийскую пустыню, спустились к устью Эуби- кора и подошли вплотную к столице.
А потерявшие голову советники продолжали рвать друг другу бороды над еще не остывшим телом импера­тора. Жалкие остатки войск едва-едва удерживали зла- тобашенный Шевлар — и всем было ясно, что надолго осада не затянется.
— Как вы с этим поступите, Властелин? — спросил управляющий.
—	Даже не знаю,— задумался Бельзедор.— Я могу им помочь?
— Что вы такое говорите, Властелин?! — поразился управляющий,— Вы же Темный Властелин! Вы можете все, что только захотите!
—	Да, но там целая армия... Я не уверен, что смогу справиться с такой проблемой...
— Властелин, но у вас ведь тоже есть армия! Самая сильная армия в мире!
Когда принцесса Ньенна узнала о событиях в Шев­ларии, от ее лица отхлынула кровь. Все это время она здесь развлекалась и веселилась, а ее родина меж тем го­рела в пожарищах.
Какую-то минуту Ньенна стояла неподвижно, едва удерживаясь от падения в обморок... а потом бросилась в ноги Бельзедору.
—	Властелин, я знаю, что и без того слишком мно­гим вам обязана! — вскричала она,— Но я молю вас о милости, Властелин, молю вас... мне некого больше мо­лить!
Некоторое время Бельзедор хранил молчание. Но за­тем он сошел с трона и встал над коленопреклоненной принцессой. Та подняла заплаканное лицо — и Бельзе­дор мягко улыбнулся.
—	Утрите слезы, ваше высочество,— ласково произ­нес он.— Я помогу вам.
Ньенна поднялась на ноги, лепеча слова благодарно­сти. Бельзедор же щелчком пальцев подозвал управля­ющего и приказал:
—	Распорядитесь собрать войска и подготовить пор­тал. И вызовите сюда всех приспешников, что сейчас не на выезде.
Приготовления начались с невероятной скоростью. Вся Цитадель Зла встрепенулась, словно послушный пес, услышавший команду хозяина. Прихвостни носи­лись как угорелые, Легионы Страха выступили маршем к порталу, из врат драконятни один за другим начали выходить могучие драконы.
—	Мы отдали все распоряжения,— докладывал управляющий,— Агенты Зла в Шевларийской Империи уже подготавливают плацдарм для портала. Всего через несколько часов мы сможем распахнуть врата и провес­ти войска.
Бельзедор кивнул, рассматривая приспешников. Перед ним стояли лорд Мерзопак, лорд Фекалий, лорд Кромбах, леди Гульгамба, лорд Гвыфнюр, лорд К, лорд Бекон, леди Боль, леди Хиона и лорд Добросвет.
—	Я рад видеть вас, мои верные приспешники,— кивнул Бельзедор.— Полагаю, вы уже знаете, с какой целью я вас вызвал.
—	Когда мы выступаем, Властелин? — без обиняков прогремел Кромбах.
—	Мы выступаем...— начал Бельзедор.— Хм... лорд Добросвет, не могли бы вы отвернуться и заткнуть уши?
—	Разумеется, Властелин,— любезно ответил Доб­росвет, добросовестно выполняя просьбу.
—	Мы выступаем завтра на рассвете,— произнес Бе­льзедор для остальных.
На рассвете следующего дня принцесса Дарен сиде­ла в камере люкс и скучающе смотрела в окно. Снаружи клубились тучи, дул пронизывающий ветер и творилась несусветная кутерьма. Легионы Страха строились в ко­лонны, в небесах парили гигантские драконы, бегемо­тов впрягали в боевые машины...
Ньенна рассказала Дарен о войне в Шевларии и ра­достно сообщила, что Бельзедор согласился ей помочь. Вероятно, Дарен следовало радоваться за подругу, но она испытывала какое-то неприятное чувство. Ей поче- му-то не нравилось, что Бельзедор с Ньенной отправля­ются в далекую Шевларию, а она остается здесь на не­определенный срок.
Остается в одиночестве.
Дарен даже подумала о том, чтобы тоже попроситься с Бельзедором. Пожалуй, было бы занятно увидеть вой­ну собственными глазами — а то раньше она лишь чита­ла об этом в книжках. Да, наверное, так и стоит посту­пить. Конечно, портал уже открыт, войска движутся в Шевларию, а с Ньенной они уже попрощались — но, если постараться, еще можно успеть.
И тут в окно впорхнула крошечная фигурка. Прин­цесса пораженно моргнула, глядя на это хрупкое тель­це, увенчанное светловолосой девичьей головкой с без­донными черными глазами. За спиной у созданьица трепетали радужные слюдяные крылышки, а в руках она держала блестящую палочку.
Дарен сразу догадалась, что перед ней фея. До этого момента она никогда не видела живых фей, но слышала о них немало. Говорят, среди приспешников Бельзедо- ра тоже есть фея — злая фея по имени Даздравелла,— однако с ней Дарен ни разу не встречалась.
—	Мир тебе, прекрасная принцесса,— прострекота­ла фея, рассыпая вокруг тысячи перламутровых блес­ток.— Тебя зовут Дарен, верно?
—	Верно,— настороженно кивнула принцесса,— А ты фея, да?
—	Цветочная фея Камборелия. Меня попросили... брр, но до чего же тут неприятное место...— поежилась фея.— Прямо так не хотелось сюда лететь... но меня по­просили тебе помочь, так что я здесь!
Дарен разочарованно хмыкнула. Всего лишь цветоч­ная фея. На свете существует несколько видов фей, но цветочные — самые многочисленные, глупые и беспо­лезные. Большую часть времени они просто бестолково порхают в садах и лугах.
—	И чем же ты мне можешь помочь? — насмешливо улыбнулась Дарен.— Взмахнешь своей палочкой и раз­рушишь эти стены?
—	Я этого не могу,— тихо призналась Камборелия.
—	Тогда превратишь меня в муху, чтобы я смогла улететь?
—	И этого я тоже не могу,— еще тише сказала Кам­борелия.
—	Тогда... мм... осыпешь меня розовыми лепест­ками?
—	Это я могу! — обрадованно взмахнула палочкой Камборелия.
На голову Дарен посыпались розовые лепестки. Принцесса вынула один из волос, потерла его между па­льцами и задумчиво вздохнула. Похоже, феи понятия не имеют о такой штуке, как сарказм.
—	А зачем тебе эти лепестки? — недоуменно спроси­ла Камборелия.
—	Неважно,— вяло ответила Дарен.— Так зачем ты прилетела-то?
— Ах да, совсем забыла! Меня послал добрый вол­шебник!
— Добрый волшебник? — слегка заинтересовалась Дарен.
—	Да, добрый волшебник, лиценциат Апеллиума! Он ожидает во-он за тем холмом! И он уже приготовил
заклинание, которое перенесет тебя к нему, но ему не хватает одной малости — твоего имени.
—	Имени?.. Ну, меня зовут Дарен,— подчеркнуто спокойно ответила Дарен.— А вы что, даже не знаете, кого спасаете?
—	Да нет, это имя мы знаем! — отмахнулась фея.— Нам нужно твое тайное имя! Иначе ничего не получится.
Дарен замолчала. Она не ожидала, что ее попросят назвать тайное имя. Никак не ожидала.
Конечно, у нее было такое имя — как и у всех нор­мальных людей. Не секрет, что для многих видов кол­довства требуется знать имя объекта, да и нечистая сила часто нуждается в этом для своих козней. Именно поэтому у большинства людей два имени — одно истин­ное, скрываемое от всех, кроме близких, а второе мирское, употребляемое в жизни. Нередко истинные имена остаются тайной даже после смерти — чтобы колдун не смог призвать дух ил и поднять труп.
Тайное имя Дарен знали только родители, брат, сестры и бабушка. Ей с самого детства твердили, что нельзя раскрывать его кому попало — прежде десять раз убедись, что человек заслуживает доверия. Слишком много нехорошего можно сделать, зная настоящее имя,— а она все-таки принцесса, ей нужно особенно стеречься.
Поэтому сейчас Дарен колебалась. Безусловно, ей хотелось отсюда выбраться... может быть, не очень сильно, но хотелось. Она уже две луны не видела маму, брата, сестер. Но она ожидала, что ее спасет рыцарь в блистающих доспехах — почему-то именно этот образ ' плотно засел у нее в голове.— Пожалуйста, поторопись! — зябко поежилась фея.
Ей явно не нравилось находиться в Цитадели Зла.
Дарен вздохнула и решилась. Наклонившись к еле видному ушку, она чуть слышно прошептала свое ис­тинное имя. Камборелия серьезно кивнула, затрещала крылышками и взмыла к окну.
—	Ой, погоди! — вдруг остановилась она.— Еще мне нужен твой волосок!
—	Волосок?.. Зачем?
—	Для заклинания, конечно! Иначе не сработает!
Дарен неохотно вырвала волос из рыжей шевелюры
и облокотилась о подоконник, глядя, как крошечная фея удаляется к горизонту.
Только через несколько минут она сообразила, что сейчас произойдет. Дарен торопливо отскочила от окна и встала посреди комнаты, сложив руки по швам. Так она прождала довольно долгое время, понемногу начи­ная терять терпение. Решив уже, что волшебника пой­мали прихвостни Бельзедора, она сошла с места и... оказалась в открытом поле.
Волшебник, только что прочитавший заклинание, оказался не волшебником, а волшебницей. Ничем не примечательной особой лет сорока. На Дарен она гля­дела без особой симпатии, даже недоброжелательно.
—	О блистающих доспехах и спрашивать не стоит, да?..— задумчиво пробормотала принцесса.
—	Каких еще доспехах? — не поняла волшебница.
—	Никаких. Кир с ними, с доспехами...
Мэтресс Куриноэ утерла пот со лба, скептически осматривая эту рыжеволосую девчонку. Вот, значит, как выглядит принцесса Дарен, которая так нужна ее нанимателю. Знать бы еще зачем.
Ритуал призыва дался Куриноэ нелегко. Она знала истинное имя и обладала частицей тела, знала точное местонахождение и находилась от него всего в девяти вспашках. Но вытащить кого-то из Цитадели Зла ужас­но сложно — там стоит прочная защита от призывных чар. Даже на таком крохотном расстоянии Куриноэ управилась с огромным трудом — а ведь она окончила розыскной факультет с золотой медалью!
— Садись,— сухо велела волшебница принцессе, указывая на ковер-самолет.— Я довезу тебя к порталу пяти королевств, а оттуда перенесемся в Гар.